Я перевернулся на спину, закинул руки за голову. Легких движений хвостом было достаточно, чтобы поддерживать меня на плаву, а двигаться куда-то я не хотел. Впервые за долгое время я мог расслабиться; я был сыт, спокоен, дышать соленой водой было легко, я знал, где можно найти еду, а где — спокойно заснуть.

Так что наслаждение солнечным светом, искривленным в толще воды, было редким удовольствием, которое я сегодня мог себе позволить. Без забот и обязанностей, абсолютный покой.

Слева от меня мелькнула тень, которую я заметил краем глаза. Меня это не обеспокоило: я находился на знакомой территории, которую охраняет наша стая. Враг не мог пройти мимо них незамеченным. Значит, это кто-то из Охранников, тоже наслаждается спокойствием.

Тень мелькнула снова, на этот раз с другой стороны. Большая, темная тень… слишком большая, чтобы быть одним из моих братьев. Вот теперь я почувствовал опасность.

Я развернулся, завис в воде ногами вниз. Попробовал позвать своих, но не получил ответа. Я не мог отплыть далеко, просто не мог, а стая совсем недавно была так близко!

Вокруг вода все еще оставалось спокойной. Сверху ее пропитывало солнце, снизу мягко извивались водоросли. Неожиданно я заметил, что подо мной никого нет. Обычно среди растений сновала всякая мелочь, не интересовавшая и не боявшаяся меня. Теперь они исчезли; испугались даже те безмозглые малявки, которых обычно не пугает и близкий взмах моего хвоста.

Я боялся думать о том, что могло их напугать, чувствовал, что оно совсем близко. Но ведь я был на безопасной территории, меня должны были предупредить об опасности! Значит, меня бросили?

Тень мелькнула рядом, так близко, что я смог рассмотреть синий чешуйчатый бок. Эта тварь была раза в три больше меня, и я догадывался, кто это. Но ведь они обычно не охотятся в этих водах, мы отпугнули их!

Отпугнули, когда нападали всей стаей, но и тогда многие гибли. Сейчас я остался совсем один. У меня не было ни шанса, и все же я начал наращивать чешую, зная, что просто так оно не уйдет. Оно приплыло за мной.

Тени надоело кружить, похоже, существо наконец поняло, что кроме меня здесь никого нет. Оно рванулось вперед с такой скоростью, о которой я не мог и мечтать. Я успел разглядеть огромные темные глаза и зубы. Длинные, искривленные, покрытые наростами. Ничто не могло вырваться из этих челюстей, и теперь они сомкнулись на мне.

Такой боли я никогда еще не чувствовал. Был жуткий звук, и я с опозданием понял, что это ломается моя броня. В горло мне ударила густая горячая жидкость, пришедшая откуда-то из глубины меня. Я не стал сдерживать ее, позволил вылиться, и вода вокруг нас стала багровой. В ней, искрясь и отражая солнечный свет, плыли осколки моей чешуи.

Существо чуть отстранилось, а я начал тонуть. Я не стал смотреть на свои раны, мне достаточно было видеть, что осталось в зубах хищника. А я ведь тоже хищник, меня нельзя было убить так легко!

Когда я опустился на дно, боль почти угасла, ее сменило ощущение пустоты. Тогда я и понял, что это не очередная рана, от которой можно оправиться, это мой последний момент, а больше уже ничего не будет. Моя жизнь заканчивается здесь.

А существо снова ринулось на меня…

Я вскочил так резко, что ударился головой о потолок ниши. Чертыхнувшись, я покинул свое укрытие, неуклюже поплыл наверх. Мне казалось, что даже здесь, в бассейне, я вижу эту тень, она может догнать меня.

Без своей обычной грации я выбрался из бассейна. Хотя нет, не выбрался, а выполз на его край, свернулся на холодном полу. Меня трясло, но не от холода или страха. Этот кошмар не был первым, я видел тень в прошлых снах, но никогда раньше я не умирал.

Это не было фантазией. То, что произошло сейчас со мной, — настоящая смерть. Но как такое возможно? Как кто-то может запомнить — или просто знать — свою смерть?

— Снова эти кошмары?

В таком состоянии я даже не почувствовал, как пришла Лита. Или она уже была здесь? Вполне вероятно. Я давно заметил, что эти сны на некоторое время лишают меня возможности управлять своими способностями.

— Да…

— Все настолько плохо? — сочувствующе спросила она.

— Еще хуже, — я посмотрел на нее с беспомощностью, которой раньше за собой не замечал. — Лита, меня убили.

Я провел рукой по тем местам, где в меня впились клыки этой твари, но чешуя была целой, без следов, без шрамов. Значит, ничего не произошло. Но почему тогда я все помню так четко?

Лита вздохнула, присела рядом со мной. Ее рука в черной кожаной перчатке опустилась на мою руку.

— Раньше такого не было?

— Никогда, даже когда меня держали в той клетке. Кроме того, я никогда не плавал свободно в открытом море. Я не могу знать, что значит быть там!

— Я бы хотела тебе все объяснить, но не могу. В такие моменты мне особенно не хватает доктора Стрелова, он мог бы все объяснить тебе. Я — нет. Прости. Я пришла сказать, что у нас новое задание, собирайся. Надеюсь, хотя бы это тебя отвлечет.

Я тоже на это надеялся. В конце концов, эти кошмары начались именно в мои выходные, которые, кстати, затянулись. Вместо обещанных двух дней я сидел без дела почти неделю. А на задании… на задании я буду делать все, чтобы у меня не оставалось сил на сновидения.

Все мои сборы заключались в натягивании на себя сухой формы, недавно выданной мне. Лита объяснила, что это улучшенная версия моей тренировочной одежды, однако пока никаких улучшений я не чувствовал.

Смотрительница повела меня в гараж; я раньше там не был, но примерно знал, где это. На сей раз добираться нам предстояло не на вертолете, а на грузовике — новое впечатление для меня.

— Где мне придется работать теперь? — полюбопытствовал я.

— В городском водохранилище. Причем это задание будет очень рискованным именно из-за своей близости к местам скопления гражданских. Там городской пляж.

Я только поморщился, такие задания мне совсем не нравились. Рисковать, охотиться, драться, выслеживать — это одно. Но прятаться от людей, да еще когда этих людей много… я что, мелкая рыбка?

Да гаража мы добрались без лишних разговоров. Я не сомневался, что Лита сама мне все расскажет, когда сочтет нужным, поэтому не тратил силы на вопросы. Я старался думать о людях, о будущей работе — о чем угодно, только бы забыть этот проклятый кошмар.

Гараж оказался огромным помещением без окон, без лишних стен. Он напоминал перевернутую коробку, наполненную самыми разными машинами. Возле одной из них, небольшого белого грузовичка, нас ожидала группа людей во главе с высоким широкоплечим мужчиной.

Я заметил, как хмурится Лита.

— А он что еще здесь забыл? — проворчала она.

— Кто это? — поинтересовался я.

— Твой фанат номер один. Будь добр, держи язык за зубами. Не пререкайся с ним, что бы он тебе ни сказал.

Когда мы приблизились, мужчина смерил меня таким презрительным взглядом, будто я был комочком жвачки, претендующим на звание Императора Вселенной. Он мне тоже не сильно понравился, но я сдержал желание уставиться на него в упор. Лита не зря предупредила.

— Лолита, мне нужно с вами поговорить, — он повернулся он к моей смотрительнице.

— Конечно, всегда рада приятной беседе, — усмехнулась она. — Кароль, иди в машину, я скоро присоединюсь к тебе.

Я послушно пошел в машину, всем своим видом показывая, что я, как хороший послушный зверек, готов подчиниться каждому слову моей смотрительницы. Едва оказавшись внутри, я прильнул к стенке; отсюда я мог слышать весь их разговор так же четко, как если бы стоял рядом с Литой.

— Так о чем вы хотели поговорить, Вячеслав Григорьевич?

Тон у моей смотрительницы был демонстративно-вежливый. Я уже успел усвоить, что так она говорит с теми, кто ей не нравится.

— Об этом существе, которое вы назвали Кароль. Что за нелепое имя! Впрочем, не в этом суть. Вы прекрасно знаете, что оно не заслуживает право жить.

— Во-первых, это не оно, это он. Во-вторых, вы не сомневаетесь в праве на жизнь зверей первой серии.

— Это другое, — возразил он. — Вы только взгляните на него! Объект 2–2 уже одним видом своим показывает, что он недостоин, что он опасен!

— Да ну? А вам не кажется, что он гораздо больше похож на человека, чем любой из зверей первой серии? У него абсолютно человеческое тело, практически правильное лицо, а уж про его умственные способности и напоминать не стоит.

— В этом-то и скрывается опасность! Он похож на человека, но человеком он никогда не станет!

Я с трудом удержался от желания рассмеяться. А с чего они взяли, что я вообще хочу становиться человеком? Мне и в своей чешуйчатой шкуре неплохо!

— Вы не забываете, что объект 2–2 — тоже работа доктора Стрелова? — спросила Лита. — Мне казалось, что он был вашим другом.

— Был, однако дружба со мной не делает его безгрешным. В работе Владимир часто допускал ошибки, причем ошибки серьезные. Взять хотя бы тех уродов, которых держат на нулевом уровне! А про Первую Стаю я и вспоминать не хочу. Вам не кажется, что ему самое место в этой шайке?

— Не кажется. Кароль другой.

— Вы хотя бы сами в это верите? Наставники Первой Стаи тоже считали их покорным, до последнего дня своей жизни. После того, что случилось с ними… можете ли вы избавиться от сомнений?

Он хотел спровоцировать ее, это было видно. Да только ничего не получилось.

— У меня нет никаких сомнений. Я верю ему.

— Вижу, с вами бесполезно разговаривать, — раздраженно произнес он. — Хорошо, продолжайте работать, но не сильно к нему привязывайтесь. Рано или поздно он ошибется, и тогда я лично подпишу приказ о его ликвидации. Всего хорошего.

Зазвучали шаги, он уходил в сопровождении своих спутников. Через минуту Лита забралась в грузовик, опустилась на прикрученное к стене кресло. Я устроился у ее ног, кроме как на полу мне негде было сесть. Я чувствовал, что моя смотрительница расстроена.

В голове у меня гудел рой вопросов, но я решил повременить с ними. Сейчас она, конечно, ответит, но качество ответов сильно пострадает.

Грузовик двинулся. Окон в кузове не было, водителя от нас закрывала плотная металлическая стенка. Поэтому я не мог сказать, где мы проезжаем, где находимся сейчас, я чувствовал только движение машины.

После двадцати минут в пути, наполненных мягким урчанием мотора, я решился начать разговор.

— Так кто это был? Там, в гараже?

— Помнишь, я говорила, что кому-то в Совете ты очень не нравишься?

Как я мог забыть! Ведь это мне пришлось переживать битву с Лео, совершенно бесполезную и, в моем случае, бесперспективную. Потом этот же «доброжелатель» отослал меня на озеро, охотиться за психопатом — тоже задание не совсем для новичка.

— Недавно я поняла, что это он тебя травит, — продолжила Лита. — Выяснить это было не так уж сложно, просто обратила внимание на подписи под документами, поспрашивала, кто отдавал приказы. У тебя опасный враг, поздравляю.

— Спасибо.

— Да не за что. Вячеслав Лименко — важная фигура в Совете, если уж он тебя невзлюбил, трудно придется. Хотя я никак не могу понять, почему. Он был близким другом доктора Стрелова, на первых порах очень помогал ему, в свое время даже спас проект от закрытия. А ты ему как кость поперек горла! Ну ничего, прорвемся. Хорошо еще, что не один он все решает.

Я не стал добавлять, что из-за этой его нелюбви даже на мелкие мои ошибки никто не будет закрывать глаза. Неприятно, конечно. А что я мог? Идти к нему и со слезами на глазах выспрашивать, почему он меня не любит? Не очень-то и нужно мне его расположение! И так противно, что я полностью завишу от людей, а теперь еще пресмыкаться перед ними?

Чтобы отвлечься от нарастающей злости, я спросил:

— А что это за таинственные «те, кто живет на нулевом уровне»?

— Ты что, подслушивал?

— Вы мне сказали идти в грузовик; относительно подслушивания никакой информации не поступило, — с невинным видом отчитался я.

— Ну и хитрохвостое же ты создание! Ладно, на будущее буду знать, а пока придется тебе ответить. Понимаешь, когда доктор Стрелов отправлял новых существ «в производство», они, в общем-то, еще ничего не знали, не понимали. Уже смотрителям приходилось заниматься ими, обучать. Ты — исключение, потому что ты… ты не уступаешь человеку. Только не зазнавайся по этому поводу, слышишь?

— Невелик повод.

— И не наглей, — добавила она. — Так вот, к поступившему зверю почти сразу приставляют человека, который будет его обучать. Вот только не всех зверей удается обучить, это всегда риск. Не знаю, от чего это зависит, но некоторые абсолютно не поддаются дрессировке. И это не значит, что они глупее других, напротив, многие из них очень умны. Просто они отказываются подчиняться, их никакие угрозы не останавливают. А убивать всех нельзя потому то, как бы цинично это ни звучало, каждый зверь стоит денег. Зачастую очень больших денег. Поэтому тех, кто признан негодным, отправляют на нулевой уровень — самый нижний этаж нашей базы. Там их… изучают

— Как меня изучали? — мрачно осведомился я.

— Нет. Кароль, то, что произошло с тобой, не имеет и не имело аналогов. Ты особенный, и иногда это действует против тебя. А те звери… они содержатся в условиях строгих, но вполне терпимых. Насколько мне известно, их там сейчас около двадцати, тогда как с людьми работают тридцать шесть зверей первой серии. Не включая тебя.

Я не стал спрашивать, было ли их тридцать шесть изначально или столько осталось. Я прекрасно знал, что звери умирают на заданиях. Не часто, но такое бывает. Что я действительно хотел узнать, но вот никак не решался, так это кого еще содержали в клетках по соседству с моей. Я ведь слышал крики!

Дорога под грузовиком изменилась, машина задергалась. Эта дрожь вернула меня к проблемам настоящего:

— Так куда мы едем? Что я буду делать?

— Ах да, совсем забыла. Сейчас лето, люди отдыхают у воды. Возле одного водоема в начале этого месяца, с приходом жары, начались нападения на людей. Прямо в воде, средь бела дня.

— Ну и кто у нас такой наглый? — удивился я.

— Вот это тебе и предстоит выяснить. Жертвы не смогли разглядеть, кто на них напал, они лишь утверждают, что этих существ было несколько, они были твердые и скользкие. Вот, посмотри.

Она протянула мне фотографию человека, сидящего на заляпанном кровью песке. В центре кадра были его ноги, покрытые мелкими и очень глубокими ранами, кое-где виднелись кости. Как будто кто-то вырывал куски плоти. Я невольно вздрогнул, вспомнив свой сон.

— Ноги ему ампутировали, восстановить их не удалось. Но этому еще повезло, если можно так сказать. Есть уже два трупа — мужчина шестидесяти лет и молодая девушка. Оба успели выбраться из воды, но потеря крови была слишком существенной. У девушки, к тому же, были повреждены некоторые внутренние органы, специалисты считают… — Лита запнулась, — считают, что одно из существ сумело забраться внутрь нее.

— Очаровательно, и с этим я должен разбираться? — поморщился я.

— Не один, на сей раз тебя пожалели. На водохранилище нас уже ждёт зверь первой серии, Оскар, его тебе дали в помощь в качестве грубой силы. Могли, правда, дать кого-то другого.

Я бы почувствовал ее недовольство, даже если бы Лита попыталась его скрыть. Но она не скрывала. Теперь я не мог не спросить:

— А что не так с этим Оскаром?

— Нет, с ним все в порядке. Оскар входит в десятку лучших зверей по силе и уму. Просто… мне не очень нравится их команда. Юлия специфическая смотрительница, сам увидишь. А если не увидишь, вернее, не поймешь, в чем дело, еще лучше.

А я и не знал, что есть другие женщины-смотрительницы, я видел только Литу. Что ей так не нравится? То, что она не единственная? Ревность, зависть? Вполне возможно. Люди на все способны.

Задание мне не нравилось. После моих кошмаров мне меньше всего хотелось соваться в водоем, где обитает неизвестно что. И присутствие этого Оскара меня вряд ли успокоит.

* * *

Водохранилище оказалось большим — раза в два больше озера, на котором проходило мое предыдущее задание. Оно растянулось вдоль города, на его бетонных берегах располагались пляжи и парки. Мы приехали поздно, поэтому парки, хоть и освещенные, были безлюдны.

Недалеко от берега нас дожидался небольшой прогулочный кораблик, видимо, здесь предстояло жить Лите. Но об этом я пока не спрашивал, все мое внимание было отдано второй команде, с которой мы должны были работать.

Оскар оказался крупным зверем, но не крупнее Лео. Мы с ним были почти одного размера. Его чешуя выглядела гораздо светлее моей, при таком освещении она казалась почти желтой.

Впрочем, его наставница поразила меня больше. Она была высокой для человеческой самки и обладала удивительно привлекательной внешностью: длинные ноги, тонкая талия, полная грудь, плохо скрываемая тонкой блузкой. По сравнению с ней, Лита выглядела ребенком. Меня шокировал тот факт, что ее внешность имеет значение, я был привлечен к ней, пусть и на примитивном уровне.

Естественно, я не собирался падать перед ней на колени, равно как и не считал допустимым спаривание с представительницей другого вида. Но уже сам факт, что мое тело реагирует на нее, чего стоит! С таким я раньше не сталкивался.

Без особого труда отогнав ненужные мысли, я снова владел собой. Однако по взгляду Литы я понял, что она заметила мою минутную слабость и безошибочно поняла ее. В сотый раз я порадовался, что броня не позволяет людям видеть, как я краснею.

Мы приблизились к ним, наставницы пожали друг другу руки. Глаза у обеих были холодными.

— Кароль, это Юлия, это Оскар, если ты еще не понял, кто есть кто, — с ледяным спокойствием сообщила Лита.

Юлия не отреагировала на вызов, она сладко улыбнулась мне, и в этой улыбке было что-то ненормальное:

— Кароль? Какое странное имя. Почему так, Лолочка? Чем-то польским повеяло.

— Не знаю, чем тут повеяло, но имя ему давала не я. Давай займемся делом.

Юлия призыв проигнорировала, улыбка ее стала еще слаще:

— Володя выбрал это имя? Ну тогда понятно, почему ты не стала ничего менять. А ведь глаза эти мне сразу показались знакомыми. Значит, кое-какие слухи все-таки верны.

По тому, как сжалась Лита, я понял, что укол попал в цель. Вот только в сути этого укола я разобраться не мог.

— Нас ждет работа, и чем быстрее мы справимся, тем лучше, — напомнила моя смотрительница. Я знал, что сейчас она говорит для меня. — Жить мы будем в этой лодке, она специально разработана для нас. На дне есть люк, через который вы сможете в любое время входить в воду и возвращаться. Открытие люка не приведет к затоплению корабля, все предусмотрено. Конечно, лучше будет, если ночевать здесь вообще не придется, если вы сейчас найдете этих существ. Но на идеальный вариант никогда не стоит надеяться.

— Ну почему же идеальный? — промурлыкала Юлия. — Я бы побольше времени провела в столь приятной компании! Начинать в любом случае придется сейчас, пока нет людей. Господа, прошу в воду!

Оскар послушался, я — нет. Не надо было обладать большим умом, чтобы понять, что отношения между смотрительницами натянутые. При этом, несмотря на всю привлекательность Юлии, я был полностью на стороне Литы. Поэтому я собирался показать, что не позволю управлять собой всем подряд.

— Ты тоже, Кароль, — едва заметно улыбнулась моя смотрительница. — Сам он вряд ли справится.

— Да неужели? — поджала губы Юлия.

Так, тут уже повеяло выяснением отношений. Что-то мне подсказывало, что находиться в обитаемом непонятно кем озере безопасней, чем разнимать двух человеческих самок.

Вода была довольно теплой, неожиданно теплой. Темнота, конечно, мне не понравилась, но кое-что видеть я мог, поэтому выданный мне фонарь включать не стал. В темноте не было теней.

Оскар уже скрылся из виду, но это меня не беспокоило. Мне вовсе не обязательно все время держаться рядом с ним, я не нянька. Если ему будет угрожать опасность, он сможет позвать меня, для этого даже не надо уметь говорить.

Вода вокруг меня была чистой и спокойной, ни следа того ощущения смерти, с которым я столкнулся на озере в заповеднике. Скорее всего, это потому, что на дне трупов нет, и все равно, я должен был уловить агрессию.

Возможно, эти существа ушли куда-то, но в этом я сильно сомневался. Куда они могли уйти? Со всех сторон город! Нет, они здесь. Просто водоем принял их как естественных хищников.

Плохо. При таком раскладе я не смогу почувствовать их. Остается действовать традиционным способом: плавать и искать.

Быстрый осмотр водохранилища мне ничего не дал. Пару раз я столкнулся с Оскаром, но и он, судя по отсутствующему взгляду, не находил подозрительных следов. Тогда я решил опуститься на дно, посмотреть там: вся дрянь обычно оседает на дне. Не знаю, чем занялся Оскар, но его я больше не видел.

Лита говорила, что водохранилище это искусственное, да я и сам видел бетонные берега. По идее, дно тоже должно быть бетонным. Может, так оно и есть, только проверить это не было возможности из-за слоя ила и грязи. Мусора здесь тоже хватало: банки, бутылки, размокший картон, даже колесо автомобиля и детский велосипед… Люди! Неужели так сложно не кидать в воду все подряд?

А потом я увидел скелет. Он был наполовину скрыт тиной, и все же я смог разглядеть в темноте желтовато-белое пятно. Я осторожно подплыл ближе, опасаясь, что возле бывшей добычи могут находиться и хищники, однако их обглоданные косточки не интересовали.

Именно обглоданные, я был уверен, что это не результат гниения. Животное — скорее всего, собака, хотя полной уверенности у меня не было, животных я на своем веку видел мало, — попросту сожрали. Но сожрали, надо отдать им должное, аккуратно, не сломав ни единой косточки. Ловко! Увы, ни на какие догадки не наводит.

Скелет был самой впечатляющей находкой за время осмотра. Потом я промаялся еще несколько часов, но так и не обнаружил ничего достойного. В глубине души я понимал всю бесполезность этого занятия, в такой темноте от меня мог спрятаться даже Оскар! Однако я упрямо продолжал поиски, мне хотелось довести себя до такого состояния, когда я вынужден буду упасть и заснуть. Крепко, без снов.

Уже забираясь через люк на корабль, я знал, что мой план провалился. Да, я устал, устал до боли в мышцах, но это не спасет меня от кошмаров, тень появится снова.

Странный звук привлек мое внимание почти сразу. Точнее, звуки. Дыхание, громкое, с хрипом, стоны, даже крик, если слух меня не подводит. Меня это насторожило, я медленно начал приближаться к источнику. Я пытался почувствовать, что там происходит, но не смог — слишком сильным и запутанным был ураган эмоций. У меня закружилась голова, я вынужден был отказаться от этого способа.

Я остановился в узком коридорчике перед закрытой дверью. Оттуда и доносились звуки. Я не был уверен, что мне следует заходить, но любопытство оказалось сильнее. Я осторожно приоткрыл дверь…

Впервые я увидел зверя первой серии без брони. Он несколько отличался от меня: более широкая грудная клетка, слившаяся с талией, короткие ноги и длинные руки, мощная шея, круглое лицо со скошенным лбом и небольшим плоским носом. Его глаза, едва заметные под тяжелыми надбровными дугами, были плотно закрыты.

Первым был и мой взгляд на человеческую самку — да и в целом на человека — без одежды. Гладкие линии, золотистая кожа, блестящая от бисеринок пота…

Всю это информацию мой мозг вобрал за ту секунду, что я позволил себе рассматривать их. Потом я отпрыгнул назад, захлопывая за собой дверь, прижался к противоположной стене. Мне показалось, что я услышал из комнаты ее смех.

Теперь уже ураган эмоций бушевал во мне. Недоумение, граничившее с шоком. Отвращение от самого понимания того, чем они занимались, потому что это противоречило законам природы. Смущение от того что я не должен был это видеть, не имел права. Желание, инстинктивное, животное, которое на этот раз задавить было не так просто, которое не должно было возникать! И презрение к себе за это желание.

— Посмотрел бы ты на себя, — тихо фыркнула Лита, появившаяся неизвестно откуда. — Глаза размером с блюдца. Я ведь говорила, что Юлия специфическая наставница! Теперь ты узнал, почему. Не самый приятный способ получения новых знаний?

Я судорожно кивнул; появление Литы только увеличило мое смущение.

— Холодный душ.

— Ч-что? — я не совсем понял, что она имеет в виду.

— Прими холодный душ, поможет, думаю.

Как это, интересно, холодный душ сможет помочь? Связи я не видел, но решил довериться ей. Хотя бы потому, что сам не до конца осознавал, как должен был на такое реагировать.

— Водохранилище теплое, — только и сказал я.

— Знаю, поэтому я и сказала «душ». Идем со мной.

Она отвела меня в свою комнату, к которой примыкал душ, тесноватый для меня. Но сейчас я готов был мириться с неудобствами.

Лита включила воду и оставила меня одного. Я знал, что в таком виде холод я просто не почувствую, нужно снять броню. Сейчас мне этого хотелось меньше всего, и все же я убрал чешую. Струи ледяной воды ударили по моей коже, более чувствительной, пожалуй, чем кожа человека, из-за постоянной защиты. Ощущение холода было неприятным, но Лита оказалась права — помогло.

Когда шум воды затих, я услышал из-за двери ее голос:

— Не одевайся. И чешую не возвращай. А если не убрал, то убери!

— Зачем? — мгновенно насторожился я.

— Да успокойся ты, истерик, не собираюсь я тебя насиловать! — можно было догадаться, что она смеется. — Просто у меня появилась идея, как избавить тебя от кошмаров. Обернись полотенцем и выходи оттуда!

Полотенце было достаточно большим для нее, я полностью завернуться в него не мог. Поэтому я ограничился тем, что обмотал его вокруг бедер и вышел. Затея не вызывала у меня восторга, но я был готов на все, чтобы избавиться от кошмаров.

Она сидела на стуле возле маленького круглого окошка. Когда я вышел, ее глаза остановились на мне. Странный взгляд, непривычный для нее: немного нежный и очень грустный. Она никогда раньше на меня так не смотрела, да и сейчас я не был уверен, что она думает обо мне.

Лита указала мне на расстеленную кровать. Я сел, обмотав хвост вокруг ног.

— Прекрати дергаться, — нахмурилась она. — Сказала же, я этим не занимаюсь! Послушай, то, что позволяет себе Юлия — это ее проблема. Это не норма для людей. Это неправильно.

— Знаю. Только… надо привыкнуть.

— Надо свыкнуться с мыслью, привыкать не надо. Будем надеяться, тебе не часто придется видеть такое. Когда они наконец закончат, я поговорю с ней. Пусть хотя бы двери запирает, извращенка! Хотя я тоже виновата, надо было предупредить тебя. Ладно, что есть, то есть, будем справляться с последствиями. А теперь перейдем к твоей проблеме со сном. Вот, выпей это.

Она протянула мне чашку с дымящейся жидкостью. Жидкость пахла травами.

— Что это? — недоверчиво покосился на нее я.

— Чай, на людей он действует успокаивающе.

Я с подозрением относился к любой жидкости, которая действует успокаивающе.

— Не хочу.

— Не упрямься. Ты плохо высыпаешься, это видно. Но кошмары преследуют тебя в воде. Что если ты попробуешь спать на поверхности? Есть шанс, что все будет по-другому.

Я не стал напоминать ей, что на поверхности мне трудно дышать, она и сама знает. Здесь воздух влажный, часов пять-семь у меня есть, а это уже что-то. Ее план был не самым лучшим, но я согласился. Не думаю, что я долго выдержу с таким сном.

Чай мне не понравился, вкус был отвратительный, и все же по телу разлилось приятное тепло. Следуя указаниям моей смотрительницы, я устроился на кровати, накрылся одеялом и лишь после этого стащил с себя мокрое полотенце. И все же был момент, который по-прежнему не давал мне покоя:

— Почему я должен спать без брони? Мой вес от этого не становится меньше.

— Начнем с того, что дело не в весе. Просто во время кошмаров людей иногда приходится успокаивать, будить. А если ты начнешь дергаться в своей броне, можешь покалечить меня и разгромить все вокруг. К тому же, ты ведь никогда не спал в постели, попробуй, тебе понравится.

Здесь она не ошиблась, в постели я оказался впервые. Ощущение было непривычным, но не неприятным. Пару месяцев назад, лежа на грязном полу моей камеры, я и предположить не мог, что мне позволят спать на кровати.

Оставалась только одна проблема, очень важная для меня.

— Но без брони я беззащитен, — едва слышно признался я.

Лита улыбнулась, придвинула стул к кровати.

— Я побуду здесь. Если что-то случится, я разбужу тебя. Обещаю.

У меня не было больше сил спорить, хотя я все еще не был доволен своим положением. Свесив хвост с кровати, я отвернулся к стене и закрыл глаза.

* * *

Никогда еще люди не раздражали меня так, как теперь. Мало того, что и при свете дня я ничего не нашел в водохранилище, так мне еще приходилось плавать неподалеку от пляжа и охранять отдыхающих.

А ведь люди не отдыхают тихо, нет! Это за гранью их возможностей. Им нужно обязательно кричать, визжать, плюхать, пытаться притопить друг друга. За счет этого вода наполнилась такой смесью звуков, что я уже приготовился к длительной головной боли вечером. И как эти хищники тут выживают? То, что они нападают, меня не удивляло — я бы и сам с удовольствием напал на кого-нибудь из этих визжащих недоумков.

Хорошо еще, что этой ночью мне удалось отдохнуть. Нелепый на первый взгляд план Литы помог, кошмаров не было. Я уверен, что мне что-то снилось, но уж точно не кошмар. Разбудила меня Лита, которая сказала, что мне пора в воду, потому что моя кожа начала пересыхать.

К своему стыду, я не сумел подобрать ни слова благодарности.

С того времени я и дежурил здесь. Оскара отослали на другой пляж, чему я был несказанно рад. Воспоминания о вчерашнем уже не так смущали меня, и все же не хотелось лишний раз видеться с Юлией и ее подопечным.

Проще всего было бы разобраться со всем и вернуться на базу, подальше от этих двоих. Но хищники словно почуяли, что мы здесь. А может, на самом деле почуяли и затаились — тогда все сложно. При нас они не выползут из своего укрытия.

Мне было скучно. Чтобы хоть как-то развлечься, я вызвал из памяти события вчерашнего дня, осторожно избегая ту неприятную картину. Ведь я провел эту ночь как человек! Мне понравилось. Никогда не думал, что мне может понравиться их жизнь.

Среди многочисленных воспоминаний было одно, которое насторожило меня еще вчера, но я был слишком слаб и смущен, чтобы думать о нем. Теперь, в свете нового дня, я чувствовал, что пропустил нечто важное.

И вдруг воспоминание вернулось ко мне. Тот момент, когда я снимал броню, то открытие… Я невольно прижал руки к груди. Сквозь чешую я ничего не мог прощупать, но знал, что должен проверить свою догадку.

Только не здесь. Здесь, даже если я не чувствую опасности, я броню не сниму. Остается лишь вернуться в комнату Литы, спрятаться так, чтобы меня не увидела даже она. Но как объяснить свое возвращение? Да элементарно — к этому моменту я находился в воде около шести часов, имею право на перерыв!

Решение было принято. Я бросил последний взгляд в сторону людей, убеждаясь, что с ними по-прежнему все в порядке, и поплыл к кораблю.

Сидя на краю люка, я прислушался, пытаясь понять, кто находится на борту, и чем они занимаются. Голоса смотрительниц я уловил без труда, похоже, они сидели прямо надо мной.

Вместе? Это удивляет. Да еще и говорят спокойно! Когда я уплывал, тут такой крик стоял, что стены дрожали. Лита пыталась убедить коллегу, что мне не обязательно знать все подробности ее личной жизни.

Скорое примирение не могло не изумлять. Знаю, подслушивать плохо, но я поддался искушению. Я устроился на лестнице, поближе к потолку, и замер.

— …Где-то год назад, когда у меня уже был солидный опыт работы с Оскаром, — это Юлия говорит. — Он подозревал, что я ему изменяю, вот и подал на развод. Видел бы он, с кем я изменяю, так вообще повесился бы!

— И все равно это мерзко, — со смешком отозвалась Лита. — Я понимаю твоего бывшего!

— Да ладно тебе, святоша! Неужели у тебя не было таких мыслей?

— Никогда. Юлька, это же животные! С таким же успехом я могла бы засматриваться на обезьян, они тоже людей отдаленно напоминают!

— Это твое отношение к зверям первой серии. Да, тебя не подловишь, на них ты всегда смотрела по-другому. Да и потом, ты уже любила, тебя и человеческие мужчины не интересовали, за исключением объекта твоего внимания. Но с Каролем все иначе, я видела, как ты смотришь на него.

Я ожидал услышать поспешное и уверенное отрицание, но вместо этого последовало молчание. Я чуть с лестницы не свалился.

— Не так, как ты на Оскара, — наконец сказала Лита.

Такое впечатление, что она долго выбирала то, что могла произнести с уверенностью.

— Нет, не так. Гораздо, милая моя, серьезней, — фыркнула Юлия. — И я даже знаю, почему.

— Не льсти себе.

— Все элементарно. Кароль отличается от зверей первой серии, он гораздо больше похож на человека. Причем на одного конкретного человека! Я даже под броней это вижу. Взять хотя бы нос. У зверей наших нос какой? Ты видела. А у твоего мальчика прямо таки патриция профиль. Это рыбье? Нет! Я уже молчу про эти карие глаза. Смотрю в них — и будто снова с Володькой разговариваю! Кстати, такое сходство подозрительно, ты не находишь? Вижу, знаешь причину. Поэтому ты вызвалась стать его наставницей? Поэтому не дала его убить?

Я боялся даже дышать, чтобы случайно не пропустить хоть слово.

— Не только поэтому, — прошептала Лита. — Когда я вызвалась, я еще не знала, как он выглядит. А когда узнала, стало только тяжелей.

— Ну так чего ты мучаешься? С Володькой, как это ни печально, у тебя не было ни шанса. Он свою жену любил, на тебя не смотрел. А этот мальчик — полностью твой. Он может быть умнее зверей первой серии, но в этом смысле он такой же ребенок. Ты ведь знаешь, что нужно делать! Пальчиком помани, и он сразу же твоим станет! Разве это не подходящая замена Володьке? Разве ты не хочешь этого?

— Хочу, — голос моей смотрительницы звучал сдавленно. — Но не всегда, нет, иногда. Когда я вспоминаю о нем, а потом смотрю на Кароля… и это их сходство… Но я никогда не сделаю этого. Это будет несправедливо. Да и потом, он ведь все равно не человек!

— Ай, да ну тебя! Сама мучаешься, ему во многом отказываешь! Странная ты. Ничего, подольше вместе поработаете, и ты не выдержишь!

— Может быть, но вряд ли. Скорее, то, что я до сих пор чувствую, остынет. Хватит об этом, надоело. Не знаешь, как прошло последнее задание Женьки и Лино?

Последнее задание Женьки и Лино меня интересовало меньше всего, поэтому я перестал слушать. Несколько минут я сидел без движения, пытаясь понять все, что я только что услышал. В итоге остался только один вопрос, важный, решающий: кто такой этот Володька?

Я не рискнул бы спросить Литу напрямую. Она могла не обратить внимания на то, что я подслушал ее беседу с Лименко, но этот разговор она мне не простит. Выход один — поговорить с Юлией. Перспектива меня не радовала, поэтому я решил отложить это решение. Сейчас нужно заняться тем, ради чего я и пришел сюда.

Я тихо, чтобы не потревожить смотрительниц, прошел в комнату Литы, закрылся в душе. Там, перед зеркалом, я убрал чешую с груди.

Так и есть, я не ошибся: примерно над солнечным сплетением, между пластинами ребер, белел тонкий, исчезающий уже шрам. Ран у меня там никогда не было, Антон ломал мне кости, но не смог пробить броню. Так что этот шрам мог появиться только по одной причине.

Мне следовало догадаться, что они поместят контролирующие меня датчики возле жизненно важных органов, чтобы точно убить меня, если понадобится. Я провел рукой по шраму, почувствовал под кожей, ближе к кости бугорок. Вот он!

Я знал, что нужно делать, причем делать сейчас. Если я начну размышлять, взвешивать все факты, то никогда не решусь. Я должен был избавиться от него.

Быстрый осмотр шкафчиков возле зеркала обеспечил меня повязками, в том числе и непромокающими, предназначенными, как я знал, специально для зверей на опасных заданиях. А больше я ни в чем не нуждался.

Обеими руками я уперся в стены, чтобы избежать лишних движений, а шипом на хвосте разрезал кожу по линии шрама. Странно, но боли почти не было. Не могу сказать, что я не чувствовал ничего, но от подобной раны я ожидал большего. Кровь лилась по мне ручьями, убегала в сток на полу, а боли не прибавлялось.

Резкая вспышка была, когда я запустил под кожу когти, когда нащупал датчик и рванул его на себя. Но это уже была не та обессиливающая волна, которая лишала меня возможности управлять собой, когда я был в клетке. Думаю, мне следует поблагодарить Антона, ведь благодаря его школе я смог выдержать все это.

Дрожащей рукой я положил датчик на полку под зеркалом. Забавно! Этот крошечный комочек из пластика и металла способен разорвать мне грудь… был способен. Теперь уже нет.

Рана все еще кровоточила, когда я стал под ледяную воду. Как я и ожидал, холод приостановил алый поток, остальное тоже скоро прекратится. Я заклеил рану повязкой, которая тут же начала пропитываться кровью. Я не придал этому значения, ведь боли не было.

Я убрал следы крови из душа и поплелся к кровати. Спать не хотелось, но у меня кружилась голова. Час отдыха не повредит ни мне, ни тем, кого я должен охранять.

Я забрался под одеяло как раз вовремя — в коридоре послышались знакомые шаги. Чтобы избежать ненужных объяснений, я закрыл глаза, притворился спящим.

Лита вошла, на мгновение остановилась на пороге, явно удивленная моим здесь присутствием. Очевидно, она поверила, что я сплю, потому что постаралась двигаться как можно тише. Очень скоро она наклонилась надо мной, я чувствовал запах ее духов.

Я попытался понять ее настроение, но не смог разобраться…

Когда она осторожно прикоснулась губами к моим губам, я чуть не выдал себя. Не знаю, каким чудом мне удалось остаться неподвижным. Она погладила кончиками пальцев мой лоб, висок, щеку, прошептала:

— Если бы ты только знал, как я по тебе скучаю!

Потом она ушла, а я остался лежать, глядя в потолок широко распахнутыми глазами.

* * *

Я задремал ненадолго, однако крепко уснуть не мог, все мое тело сопротивлялось этому. В груди засела тупая боль, не позволяющая мне перевернуться на бок. Наконец такое состояние мне надоело, я отбросил одеяло, намереваясь одеться и вернуться в воду, но тут же замер от удивления и страха.

На внутренней стороне одеяла расползлось внушительное алое пятно, в источнике которого сомневаться не приходилось. Повязка на моей груди давно уже пропиталась насквозь, хотя не должна была, теперь с нее сбегали мелкие капельки, впитывавшиеся в постельное белье. Рана продолжала кровоточить, не сильно, но и без остановки.

Такого поворота я не ожидал. Обычно любые ранения заживали на мне быстро, быстрее, чем на человеке, проблем с кровью тоже не было. Иначе я бы не пережил те шесть месяцев в клетке! Я не мог найти причину происходящего. Лишь одно я знал точно: одному мне уже не справиться. Я понятия не имел, что нужно делать.

Что мне оставалось? Только обратиться за помощью. Я боялся предположить, как отреагирует на это Лита, ведь я, по большому счету, нарушил один из важнейших запретов, однако я вынужден был рискнуть.

Я быстро проверил корабль, почувствовал, что моя смотрительница на этом этаже. Странно, но кроме нас двоих здесь никого не было, Юлия и Оскар куда-то исчезли. Что ж, это мне только на руку.

Я доплелся до двери, стараясь не поддаваться охватывающей меня слабости. Вот это уже противно: слабеть из-за какой-то царапины!

Приоткрыв дверь, я не стал выходить, знал, что тогда заляпаю кровью ковер в коридоре, а за это придется долго отчитываться. Я просто позвал, не очень громко, чтобы не услышали посторонние:

— Лита!

Я почти никогда не звал ее по имени. Потому что как-то нелепо было обращаться к ней на «вы», а потом звать по имени. Поэтому я вообще избегал прямого обращения, но сейчас был не тот случай.

Она услышала, ответила сразу:

— Кароль? Чего ты хочешь?

В ее голосе слышалось удивление. Я мог ее понять: судя по солнечному свету, проникающему через окошки, день в самом разгаре. В такое время я вообще не должен был напоминать о своем существовании.

— Я… мне нужна помощь.

Я услышал ее шаги, скоро в коридоре появился ее силуэт, необычно темный в солнечном свете. Уже в этот момент она видела, что я стою без чешуи, что измазан кровью. А я с запозданием вспомнил, что одежды на мне все еще нет, поэтому поспешил вернуться в комнату и отыскать хотя бы нижнюю часть своей формы.

— Кароль! Что с тобой случилось?

Она перешагнула через порог, но подойти ко мне вплотную не решилась. Ну а что я мог ей ответить? Что случайно споткнулся и налетел на собственный хвост? Что меня укусил комар-переросток? Нет, если я хочу, чтобы она помогла, придется говорить правду.

— Я убрал датчик.

Ей потребовалось около минуты, чтобы полностью осознать смысл моих слов. Испуг в серых глазах сменился гневом.

— Ты….что сделал?! — Она подлетела ко мне, толкнула, без намерения причинить боль, скорее, от возмущения.

Однако боль была. В другое время я бы такой удар даже не заметил, силы-то у моей смотрительницы человеческие. А теперь она попала прямо по кровоточащей ране. Я согнулся пополам, но не издал ни звука.

Лита изумленно посмотрела на меня, на свои руки, измазанные моей кровью, и выругалась такими словами, которых я раньше не слышал.

— Ложись! Быстро! Какой же ты идиот!

Я не стал возражать, потому что не был уверен, что сейчас этот факт в принципе можно оспорить. Вместо этого я лег на кровать, ожидая, что она будет делать дальше. Я слышал, как она заперла дверь, как стала лихорадочно искать что-то в шкафу. Наконец она вернулась ко мне с небольшим белым ящиком.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделал?

— Убрал датчик, — тихо отозвался я. — Он в ванной.

Она вдруг замерла, посмотрела на меня с обидой:

— Но зачем? Я ведь… Я доверила тебе свою жизнь! А ты не смог доверить мне свою?

— Дело не в этом, я клянусь! Я в этот момент не думал о вас, они никогда… никогда не ассоциировались с вами. Я не хотел, чтобы мной могли управлять… другие. Антон, и смотритель Лео, и другие смотрители. Я не марионетка! Я доверяю вам, потому что… Вы похожи на доктора Стрелова. Он тоже так относился ко мне.

Вот и все, что я мог сказать ей. Я устал, на меня действовала потеря крови и пересохшая кожа.

Лита смотрела мне в глаза, будто надеялась там увидеть что-то важное, гарантирующее мою искренность. Не знаю, получилось ли у нее, но взгляд серых глаз стал чуть мягче.

— Балбес ты. Ты хотя бы понимаешь, что ты не свободу получил, а неприятностей отгреб? Ведь есть еще второй датчик, и его ты точно не достанешь, уж поверь мне. А вот за это… за это нарушение тебя и убить могут, оно относится к худшим. Понимаешь, что это означает для нас?

Не для меня одного, для нас?

— Не сильно.

— Кто бы сомневался! Это означает, что мне придется скрывать эту твою самооперацию. Не знаю, как у меня получится, но другого выхода, собственно, нет, тебе такие шалости не простят. Вернут твоему любимому Антону и разговаривать не станут! Повезло тебе еще, что у меня первое образование медицинское, не нужно будет врача искать. Лежи смирно!

Можно подумать, что до этого я тут колбаской катался!

Она достала шприц, набрала в него лекарство из прозрачной ампулы и убрала мою повязку. То, что она увидела, заставило ее поморщиться.

— Чем ты это сделал?

— Хвостом, — я почувствовал, что краснею.

— Хвост тебе обрубить за такое! Додумался! Придется ровнять края и зашивать. Не переживай, обезболивающее у меня есть.

Укол, который она сделала, я едва почувствовал, зато боль сразу же начала отступать. Я вздохнул с облегчением.

— Что, хорошо теперь? — усмехнулась она, роясь в ящике. — Как можно было такое утворить? Ладно, я сама виновата. Связалась с особенным! Придется терпеть теперь! Вот Цербер стал бы причиной таких неприятностей? Никогда! А Лео? Тоже нет, хоть и туп как пробка. А ты? Что толку от твоего ума, если он приносит одни неприятности!

— Горе от ума, — пробурчал я, вспоминая одну из своих книг.

— Не остри мне тут! Ты мне вот за это должен по гроб жизни!

Я не стал уточнять, что другие люди, ее сородичи, должны мне еще больше. В чем-то Лита права, она не обязана сейчас сидеть тут и зашивать меня. Она спасает мне жизнь, но не своей работой, ведь от этой раны я вряд ли мог умереть, а своим будущим молчанием.

Лита действовала ловко и быстро, в ее движениях чувствовалась практика. Маленьким блестящим скальпелем она подровняла кожу, порванную моим хвостом, достала пинцет, странного вида иглу, какие-то очень жесткие нитки.

Пока она занималась моей раной, я смотрел на нее, и в голове у меня жужжали десятки вопросов, которые я не решался задать. Я выбрал тот, на который вероятность ответа была повыше, и обратился к ней:

— Я давно хотел спросить… Что такое «Первая Стая»?

— То есть, пока я спасаю твою шкуру, ты решил развлечься легкой беседой? — мрачно отозвалась она. — Первая Стая — самая большая ошибка доктора Стрелова. Не включая тебя.

Обиду на подобные заявления я решил отложить до того момента, когда она не будет спасать мне жизнь.

— Молчишь? — покосилась на меня Лита. — Правильно делаешь. Раз уж ты вдруг решил стать хорошим мальчиком, можно тебе и рассказать кое-что. Как ты уже знаешь, звери первой серии работают в основном по одному, их главным партнером является наставник. Если их и объединяют в группу, то временно, вот как тебя с Оскаром.

Я только хмыкнул: меня с Оскаром очень сложно назвать группой.

— Так вот, доктор Стрелов решил проверить, насколько эффективней будет работа зверей в постоянной команде. Он передал в проект сразу пятерых, насколько мне известно, они находились в каких-то родственных отношениях. Они были необычными, нечто среднее между тобой и зверем первой серии. Они были умнее других, даже научились говорить, хоть и плоховато.

— А смотритель у них был один?

— Смотрителей было пять, но они работали со всей группой сразу, без каких-либо личных контактов. Думаю, отсюда пошли все беды. Поначалу все складывалось неплохо, но в какой-то момент им, как и тебе сейчас, захотелось свободы. Во время относительно простого задания в Атлантическом океане они взбунтовались. Тут выяснилось, что накануне они удалили свои датчики — тогда еще ставили только по одному датчику. В тот день они убили всех людей, что были с ними рядом. Один из смотрителей успел в последний момент послать сигнал тревоги, Первая Стая была уничтожена управляемой подводной ракетой. И все же тот случай серьезно подорвал доверие ко всем зверям. Думаю, поэтому многие относятся к тебе враждебно. Нет, это не главное. Главное, что из-за того случая после смерти доктора Стрелова тебя не начали обучать, а… а сотворили с тобой такое. Мне раньше казалось, что это в высшей степени несправедливо, что ты не имеешь с Первой Стаей ничего общего. Теперь я уже сомневаюсь. Все, я закончила, сейчас уберу с тебя кровь и можно накладывать повязку.

Она собиралась вставать, но я поймал ее за руку, приподнялся на локте, хоть это и стоило мне немалых усилий.

— Я не для этого убрал датчик. Я никогда не нападу на тебя, обещаю.

Она улыбнулась, без иронии, с какой-то странной горечью.

— Не «тыкай». А что касается твоих обещаний… Время покажет, насколько они искренни. Я могу только сказать, что я уже не сумею доверять тебе, как раньше. Пока отдыхай, а как только придешь в себя, возвращайся в воду. А то Юлия уже начинает беспокоиться, что за счет твоего безделья ее мальчик перетрудится.

Лита ушла в душевую комнату, там зашумела вода. Я замер на месте, прислушиваясь к ноющей боли в груди. Я знал, что на сей раз ее источником была не рана.

* * *

— Быстрее сюда!

Я уже спускался к люку, когда услышал голос Юлии. Она была в своей комнате, туда же спешила и Лита. Я не был уверен, что приглашение это относится и ко мне, но все-таки решил проверить.

До ее комнаты я добрался последним. То, что я там увидел, заставило меня присвистнуть, хотя при выпущенной чешуе это делать сложно.

На кровати сидел Оскар, он выглядел помятым и усталым. Его светлая броня была измазана грязью и странной буровато-красной жижей. Но гораздо больше меня интересовало то, что он держал в руках. Это было небольшое, размером с его ладонь, существо. Тело существа было полностью закрыто черным матовым панцирем с редкими ассиметричными шипами. Не удивительно, что мы не могли найти их в темноте, эту тварь не отличить от камня!

Впрочем, у камней не могло быть таких лапок — длинных, суставчатых, с когтями на концах. Лапки извивались, из панциря то и дело появлялась вытянутая мордочка с пастью, полной похожих на иглы клыков, и крохотными блестящими глазами. Существо издавало шипящие звуки и пыталось вырваться, оно, похоже, задыхалось на воздухе.

— Это наш таинственный хищник, — скривилась Юлия. — Один из.

— Вижу, — моя смотрительница подошла ближе. Существо тут же оживилось и попыталось дотянуться до нее. — Где Оскар их нашел?

— Если я правильно поняла, они набросились на него, когда он подплывал к люку, а до этого кружили возле корабля. Бррр, думать об этом не хочется! Не понимаю, почему они вдруг вылезли, да еще и прямо сюда явились!

А вот я понимал. Эти твари знали, что мы здесь, и старались не показываться нам на глаза, чувствовали хищников покрупнее. Могла быть только одна причина, заставившая их выдать себя, да еще и напасть.

— А сток из душа случайно не выходит в водоем?

Смотрительницы повернулись ко мне, как будто только сейчас заметили.

— Ну надо же, кто пришел! — подмигнула мне Юлия. — Бездельник наш объявился!

— Я не бездельник. Я, скорее всего, причина, по которой они сюда приплыли. Так выходит или нет?

— Частично. А что?

— А то, что я вчера порезался, и крови было многовато. Вся эта кровь потекла в сток, и теперь они уже здесь. Связь налицо. Скорее всего, по этой же причине они и нападают на людей выборочно, их привлекает кровь.

— Вполне возможно, — задумалась Лита. — Тот парень, которому ампутировали ноги… Он сказал, что сначала ему показалось, будто он наступил на стекло, а уж потом понял, что его укусили. Значит, со стеклом ему все-таки не показалось. Он действительно порезался, и уже это привлекло их.

— А почему тогда они напали на Оскара? — удивилась Юлия.

— Потому что напасть на корабль не могли, а напасть хотелось, — пояснил я. — Я сомневаюсь, что сюда приплыли все существа из водохранилища. Он перебил тех, что бросились на него, но в воде есть еще.

— И что делать?

— Вам? Ничего. Этим займусь я.

— Не один, Оскар тебе поможет.

— Нет, — возразил я. — Во-первых, он устал, в таком состоянии помощи от него будет немного. Во-вторых, корабль все еще привлекает их, через люк или даже через борт они могут забраться внутрь. Пусть Оскар остается здесь, он сможет вас защитить. А со мной все будет в порядке, раз они не пробили его броню, не пробьют и мою.

Я не стал упоминать третью, самую важную причину: пока моя рана не затянулась, я был для этих тварей своего рода магнитом. Они сами найдут меня.

Юлия осталась с Оскаром в своей комнате, а Лита проводила меня к люку.

— Кароль, ты уверен насчет этого? — тихо спросила она.

Я почти поверил, что она волнуется. Нет, вряд ли, она ведь все еще зла на меня.

— Абсолютно. Я скоро вернусь.

Мягко, чтобы не забрызгать ее, я прыгнул в воду.

Где-то в небе солнце уже пошло к закату, но света для меня было еще достаточно. Я осмотрел дно корабля, но не обнаружил ни одной твари. Зато мне удалось найти немало пробитых панцирей на дне. Оскар неплохо поработал, больше четырнадцати! Так может, это все?

Нет, вряд ли. Так просто не бывает.

Мне нужно было узнать, откуда они приходят. Я не мог чувствовать их, пока они прятались где-то без движения; следовательно, я должен заставить их двигаться. И у меня был один способ, не самый приятный, но гарантированный.

Тяжело вздохнув, я ударил хвостом по броне на груди. Рана не замедлила отозваться острой вспышкой боли, из-под пластин чешуи начала просачиваться кровь. Она расползалась в воде тонкой дымкой, плыла с течением — она не могла остаться незамеченной.

Ничего не происходило, и я уже поверил, что Оскару удалось перебить всех, когда я почувствовал их. Они были довольно далеко, но двигались ко мне. Я поплыл им навстречу, мне не хотелось привлекать их к кораблю.

Я знал, как они появятся: тени из воды. Бояться было нечего, и все же я боялся. Следы кошмара, лишь ненадолго отогнанного Литой, было не так просто вытравить с корнем. Ни один сон еще не влиял на меня так, никогда. Мне часто снились дни, проведенные в клетке, снилось, как пресс опускается на мои ноги, ломая кости — это моя память, от которой я не мог избавиться, но при этом Антона я не боялся. Скорее, это он побаивался меня. Однако Антон — человек, а здесь мои враги — тени.

Но потом я увидел их, и страх ушел. Тени приближались ко мне с разных сторон, и все они были маленькими точками в бесконечной глубине. Меня уничтожила большая тень. Они двигались быстро, резко отталкивались от воды, а мой убийца был невозмутим. Их маленькие глазки горели из глубины панцирей голодом и жаждой крови. В глазах той гигантской твари я не увидел ничего.

Мы столкнулись где-то в центре водохранилища, далеко от пляжей и далеко от корабля. Я знал, что вода над нами будет кипеть, но надеялся, что у людей хватит ума не соваться сюда. Потому что в противном случае даже я не смогу их защитить.

Существ было много, они полностью облепили меня, цепляясь коготками за мою чешую. Острые клыки скребли по броне, но не в силах были повредить ее. Между тем дополнительный вес на моем хвосте мешал мне двигаться, я медленно начал тонуть. Меньше всего мне хотелось позволять им прижать меня ко дну. Я ведь ничего не знал о них, представить не мог, на что они способны, если получат опору.

Я резко дернул хвостом, скидывая с себя часть тварей. Они тут же ринулись обратно, чей-то панцирь сильно ударил меня в грудь, возобновив кровотечение. Новая кровь усилила их бешенство, они кидались на меня с яростью, которой я не ожидал.

Меня по-прежнему толкали вниз. Нескольких уродцев я раздавил, некоторые сами налетели на мои шипы, но это слабо помогало. Их собралось слишком много. Я отчаянно пытался всплыть, а они камнями падали на меня сверху. Такими темпами они могли меня оглушить, и если это случится…

Во мне зашевелились отголоски прежнего страха. Как и в том сне, я был один в темноте, и я ничего не мог сделать!

Повинуясь минутной панике, я рванулся наверх изо всех сил, и тогда что-то произошло. Это напомнило мне мою драку с Лео, когда он поймал меня и готов был переломить пополам. Мое тело словно огнем обдало, перед глазами мелькнула белая вспышка, а эти твари с шипением отскочили от меня. Некоторые начали тонуть, и я с удивлением понял, что они мертвы. Я убил их… но как?!

На размышления времени не оставалось, ко мне уже плыли новые существа. Я не собирался больше позволять им поймать меня. Я закружился в воде, зная, что создаю на поверхности водоворот. Они кидались на меня, но при постоянном движении не могли укрепиться на чешуе, соскальзывали. Когда они промахивались, я старался достать их хвостом, когтями, слышал, с каким отвратительным хрустом ломаются панцири.

Скоро все было кончено, и вода вокруг меня стала бурой от их мутной крови. Я осмотрелся, убеждаясь, что ни одной твари поблизости уже нет, и поплыл в ту сторону, откуда появились они.

Я уже был в той части водохранилища, но не замечал ничего подозрительного. Люди туда совались редко, берег был завален мусором и пересохшими деревьями. На дне картина была не лучше, поэтому мне не нравилось плавать на этом участке.

Продвигаться вперед приходилось медленно и осторожно, чтобы не напороться на одну из гор хлама. Большого вреда мне это принести не могло, однако не хотелось бы запутаться в колючей проволоке возле гнезда эти тварей.

Они больше не появлялись, а я уже не пускал себе кровь, чтобы привлечь их, у меня и так кружилась голова. Да и вообще, такие мелкие воды, да еще с заваленным дном, меньше всего подходили для драк.

Я осматривал каждое поваленное дерево, каждое собрание мусора, но не находил ничего особенного. Роясь в очередной свалке, я наконец заметил пузыри в воде. Они шли из чего-то напоминающего холм грязи у самого берега.

Я подплыл ближе, протянул руку, чтобы убрать слой тины с металлической решетки. В ту же секунду на меня бросилось очередное существо, необычно крупное: в два раза больше остальных. Я вздрогнул от неожиданности, из-за чего ударился хвостом о массивную ржавую пластину. Это меня здорово разозлило, я разорвал наглую тварь пополам и продолжил осмотр.

Холм грязи оказался широкой трубой, уходившей куда-то вдаль, в темноту. Это был не просто кусок мусора, оттуда постоянно шел воздух. А еще я почувствовал внутри присутствие жизни — около сорока существ плыли в мою сторону. Они знали, что я здесь!

Такого поворота я не ожидал. В этой помойке все преимущества на их стороне, не исключено, что они смогут справиться со мной. Даже если бы я взял с собой Оскара, пользы было бы не много!

Так что я не собирался допускать прямое столкновение. Вместо этого я с трудом оторвал от дна ту самую ржавую пластину и перекрыл ею вход. И как раз вовремя — очень скоро по металлу застучали панцири, заскрежетали иглы зубов. На какое-то время это должно их задержать. Для надежности я укрепил пластину кусками металлических труб и камнями, и лишь после этого поплыл обратно.

Существа пробьют такую хлипкую преграду, сомневаться не приходится. Я должен как можно скорее рассказать обо всем смотрительницам, а дальше пусть они решают. Ясно, что людей придется отогнать от воды, причем отогнать надолго. Но это не выход. Тварей нужно уничтожить, и нас с Оскаром для этого недостаточно — неизвестно, сколько их на том конце трубы. Да и вообще, что там.

Им придется вызывать сюда других зверей. Двух, лучше — трех, и вот тогда мы справимся. Интересно, считается ли привлечение помощи проваленным заданием?

* * *

Я зевнул, больше всего мне сейчас хотелось свернуться у стены и заснуть. По большому счету, в последний раз я нормально спал очень давно. Потом было дежурство у пляжа, удаление датчика, очистка раны… Много чего. Если к этому прибавить большую нагрузку и серьезную потерю крови, не знаю, каким чудом у меня еще оставались силы. Просто спать мне запретили, и я отчаянно сражался с усталостью.

За стеной Лита и Юлия говорили с недавно приехавшими людьми, объясняли им ситуацию. Я не стал прислушиваться, мне было все равно, что они там обсуждают. Лишь бы поскорее дали мне отдохнуть!

Оскар сидел неподалеку от меня и пялился в пустоту. Ему без разницы, сколько ждать, он уже успел выспаться.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем в комнату вошла моя смотрительница. Через плечо у нее была перекинута сумка.

— Идем, мы возвращаемся на базу, — сказала мне Лита.

Любопытство пробилось даже сквозь плотную пелену моей усталости. Как это уезжаем? А кто остается? Кто нас заменит? Опыт научил меня, что при посторонних такие вопросы лучше не задавать, и я терпеливо ждал.

На берегу стоял тот самый грузовик, что привез нас на водохранилище. Рядом с ним дожидался другой, очень похожий на него; видно, Юлия и Оскар тоже здесь не задержатся.

Как только мы остались одни, Лита потянулась, зевнула.

— Ну и денек! Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, — признался я.

— Ты и выглядишь паршиво. Ложись, а то у тебя даже чешуя тусклая!

Она выглядела веселой. Но чему радоваться, если нас отстранили?

— Ну, чего смотришь? — фыркнула она. — Ложись!

Она легонько толкнула меня, старательно избегая задеть свежий шов. Я сделал вид, что этот толчок на меня подействовал, и повалился на пол. Это, конечно, не кровать, но сойдет.

— Есть хочешь? — поинтересовалась моя смотрительница.

— Хочу. Меня, между прочим, сутки не кормили!

— Не хнычь, отчасти ты сам в этом виноват.

Она протянула мне бутылку с непонятной жижей внутри. Я подозрительно покосился на эту пакость; Лита поняла немой вопрос:

— Знаю, выглядит не лучшим образом, но это тебе передали с базы. Они наконец-то озадачились твоим кормлением во время заданий. Давно пора! Бери, не думаю, что все так плохо.

— Так почему мы уезжаем? Считается, что мы не справились?

— Ну конечно! Со всем мы справились, и даже очень хорошо! Кароль, ты и сам прекрасно знаешь, что вас двоих для полного уничтожения этих созданий недостаточно. Здесь вообще зверей лучше не использовать, есть более надежный способ. Трубу, которую ты нашел, пока заварили, так что водоем в безопасности.

— Относительной безопасности, — уточнил я. — Кто они вообще? Откуда взялись?

— Этот водоем связан с другим, меньшим по размеру, но гораздо более важным. Тот, второй, охлаждает местную электростанцию. Обычно они изолированы друг от друга, но в связи с жарой тот водоем пересох, уровень воды резко снизился, пришлось использовать соединяющий их канал. Что это за существа — пока неизвестно. Ученые уже кричат, что вывелись они естественным путем, но я сильно сомневаюсь, что в искусственном озере возле атомной электростанции в принципе может появиться нечто естественное.

— Что такое «атомная электростанция»?

— Бесполезно объяснять, все равно не поймешь. Надо будет научить тебя рыться в Интернете.

— Что такое «Интернет»?

— Да, как все запущено…

Вот зря она так, ничего не запущено. Я бы знал больше, если бы хоть кто-то потрудился обучить меня! А так мало того, что надеяться приходится только на себя, так еще и укоры терплю.

— Так что сделают с этими тварями? — полюбопытствовал я.

— Вытравят. Вместе со всем, что обитает в озере.

— А не жалко?

— Нет. В этом озере нет и быть не может ничего хорошего.

Не было смысла сообщать, что у людей весьма специфическое представление о хорошем. Особенно в разговоре с представительницей этого вида.

Шум мотора убаюкивал меня. Я помнил, что путь до базы неблизкий, у меня еще есть пара часов. Поэтому я свернулся на полу так, чтобы никто случайно не наступил на мой хвост, и закрыл глаза.

— Кароль, — это я уже слышал сквозь сон. — Ты пока хорошо справляешься. Ты ведь понимаешь, что половина испытательного срока позади? Твои результаты великолепны, и далеко не всем это нравится. Они будут делать все, чтобы тебя признали негодным для работы. Будь осторожен.