Простите, зрители, что, нищим будучи, Афинянам о деле государственном Сказать хочу, к тому ж еще в комедии. Но правду знает даже и комедия. Речь будет необычная, но честная. На этот раз не сможет клеветать Клеон, Что при гостях злословлю я о родине. Гостей покамест нет; не едут с податью И не спешат военные союзники. Сегодня здесь просеянные граждане: Метеки [43] – это шелуха афинская. Так вот: к спартанцам ненависти полон я. По мне, пожалуй, Посейдон, Тенарский бог, [44] Пускай дома обрушит им на голову. Мой виноград врагами тоже вытоптан. Но все-таки – ведь здесь друзья присутствуют – Зачем одних спартанцев обвиняем мы? Ведь среди нас – речь не о целом городе, Запомните, речь не о целом городе – Людишки есть негодные, беспутные, Бесчестные, фальшивые, доносчики. Фискалят, видя плащики мегарские, Чеснок заметят, свинку или зайчика, Увидят тыкву или соли горсточку – «Мегарское!» вскричав, доносят тотчас же. Да это мелочь, это так уж принято. Но вот в Мегарах, после игр и выпивки, Симефу-девку молодежь похитила. Тогда мегарцы, горем распаленные, Похитили двух девок у Аспасии. [45] И тут война всегреческая вспыхнула, Три потаскушки были ей причиною. [46] И вот Перикл, как олимпиец, молнии И громы мечет, потрясая Грецию. Его законы, словно песня пьяная: «На рынке, в поле, на земле и на море Мегарцам находиться запрещается». Тогда мегарцы, натерпевшись голода, Спартанцев просят отменить решение, Что из-за девок приняли афиняне. А нас просили часто – мы не сжалились. Тут началось бряцание оружием. «Вот не бряцали б», – скажут. Но, помилуйте, Что оставалось им? Когда б серифского [47] Щенка конфисковал лакедемонянин, Хозяин утлой лодки, усидели бы Вы дома? Нет. Вы бы спустили на воду Судов три сотни. Город бы наполнился Военным гулом, триерархов [48] криками. Раздача денег. Судно оснащается. Заполнен портик. Рядом отмеряется Паек. Меха и бочки закупаются, Чеснок, маслины, луковки корзинами, Венки, флейтистки, сельди, зуботычины. А в гавани строгают веслам лопасти, Уключины скрипят, гребцы меняются. Фанфары, флейты и свистки сигнальные. Вот так бы поступили вы. Не думали, Что Телеф это знает? Ах вы, глупые!

Каков нахал! Подлец, подлец негоднейший! Ты, нищий, речь нам говорить отважился И обругать осмелился доносчиков?

Мне Посейдон свидетель, правду сущую Он говорит, ни в чем обмана не было.

Пусть правду, но ему молчать пристало бы. Нет, не на радость речь держать решился ты.

Эй, ты, куда? Постой-ка! Если вздумаешь Его ударить, сразу сам поплатишься.

Ламах, поспеши, глазами сверкни, На помощь! Горгона [49] на шлеме твоем. Сюда, о Ламах, о друг и земляк! Эй, полководцы, храбрые воители! На помощь скорее спешите сюда, Я в битву уже с врагами вступил.