Тишина

Аристофан

Комедия была поставлена на Великих Дионисиях 421 г. до н. э. и удостоилась второй награды.

В «Мире» нашла отражение военно-политическая обстановка, сложившаяся в Греции осенью и зимой 422/421 г. до н. э. В сентябре 422 г. до н. э. афинское войско во главе с Клеоном направилось во Фракию, где в это время находились спартанцы под командованием энергичного полководца Брасида. В сражении у города Амфиполя, где афиняне потерпели поражение, погибли и Клеон и Брасид – два наиболее активных сторонника войны до победного конца. Поскольку за десять лет военных действий ни одной из сторон не удалось добиться решающего успеха, зимой 422/421 г. до н. э. начались переговоры о мире, которые завершились в апреле 421 г. – то есть через несколько дней после Великих Дионисий – подписанием так называемого Никиева мира.

Исходная сюжетная ситуация в комедии пародирует трагедию Еврипида «Беллерофонт». Согласно мифу, легендарный герой Беллерофонт попытался взлететь на крылатом коне Пегасе на Олимп. Однако Пегас сбросил нечестивца, который при падении охромел.

 

Действующие лица

Тригей виноградарь

1-й Раб Тригея

2-й Раб Тригея

Девочка дочка Тригея

Гермес

Раздор бог войны

Ужас прислужник Раздора

Иерокл прорицатель

Кузнец

Горшечник

Оружейник

Копейный мастер

Трубач

Панцирщик

Мастер-шлемщик

Сын Ламаха

Сын Клеонима

Тишина богиня мира

Хор из двадцати четырех поселян

Без речей:

Нимфа Жатва

Нимфа Ярмарка

Народ

Представители греческих городов

 

Пролог

Двор перед домом виноградаря Тригея. Двое рабов замешивают корм в хлеву.

1-й раб

Живее! Каши колобок жуку подай!

2-й раб

Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он! Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!

1-й раб

Еще дай каши из добра ослиного.

2-й раб

Бери еще! Куда же делось прежнее? Все скушал?

1-й раб

Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул, Меж лап зажав, с чудовищною жадностью. Меси покруче, пожирней замешивай!

2-й раб

(обращаясь к зрителям)

О мастера золотари! На помощь мне! Не то задохнусь в смраде, вот увидите!

1-й раб

Распутного мальчишки нам помет подай! Нам захотелось нежного.

2-й раб

Пожалуйста!

(Зрителям.)

В одном грехе зато не упрекнуть меня: Не скажут, что у печки пекарь кормится.

1-й раб

Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай! Меси еще!

2-й раб

Не буду! Нет! Свидетель Феб! Мне эту лужу мерзкую не вычерпать! Стащу ему, пусть на здоровье лопает!

(Тащит корыто.)

1-й раб

Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!

2-й раб

(зрителям)

Прошу вас, если знаете, скажите мне, Где нос бы мне купить непродырявленный? Не видало поденщины чудовищней, Чем эта: корм давать жуку-навознику! Свинья или собака свой помет сырьем Готовы жрать. А этот зверь заносчивый Воротит морду, к пище не притронется, Пока не раскатаю, не скручу и корм Запеченным не дам, как любят женщины. Ну что, жратву он кончил? Погляжу тишком, Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.

(Заглядывает в дверь.)

Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой, Пока не разорвешься ненароком сам! Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец, Налег на корм и челюстями лязгает, И головою вертит, и ногами мнет. Так скручивает корабельщик снасть свою, Когда для барок толстые канаты вьет. Тварь гнусная, прожорливая, смрадная! Кто из божеств всевышних произвел его, Не знаю. Но не Афродита, думаю.

1-й раб

И не Хариты также.

2-й раб

Кто же?

1-й раб

Зевс родил,

2-й раб

Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой. Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей, Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть? И жук при чем здесь? Тут сидящий рядышком Заезжий иониец объясненье даст: «Я понял: на Клеона намекают здесь. В аду шметки навозные глотает он…» Бежать мне нужно и жуку напиться дать.

1-й раб

Я объясню, в чем дело, детям маленьким, Подросточкам и взросленьким мужчиночкам, Мужчинам расскажу великовозрастным, Мужчинищам великовозрастнейшим всем. Хозяин наш сбесился, но особенно, Не так, как вы, иначе и по-новому. День целый в небо он глядит, разинув рот, И Зевса кроет руганью ужаснейшей: «Эй, Зевс, – кричит он, – чем же это кончится? Оставь метлу! Не то Элладу выметешь».

Голос Тригея

(из-за ворот)

Ау-ау!

1-й раб

Молчите! Голос слышится хозяина.

Голос Тригея

О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь? Ты, как стручки, шелушишь города, глупец!

1-й раб

Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя! Образчик перед вами помешательства. Когда в нем желчь разлилась, вы послушайте, Что сам себе сказал он в сумасшествии: «Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?» Тут лестницу он смастерил лядащую, Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся, И дырку на затылке проломил себе. Вчера ж невесть откуда приволок домой С коня величиной жука этнейского [1] И конюхом к жуку меня приставил. Сам Его он гладит нежно, как жеребчика: «Пегасик мой! Краса моя пернатая! Взлети, примчи меня к престолу Зевсову!» Но погляжу, что там внутри он делает.

(Вбегает в дом и тотчас же выбегает в ужасе.)

Беда, беда! Соседи, поспешите, эй! Хозяин мой меж небом и землей повис. Сев на жука верхом, парит он в воздухе.

Тригей

(появляясь над крышей дома верхом на навозном жуке)

Тпру-у, стой! Тпру-у, стой! Тише шаг, мой жучок, Горячиться нельзя, выступая в поход! Юной силой гордясь, не гарцуй, не кичись. А сперва разойдись, жар почувствуй в костях, Сухожилья расправь ветровеющих крыл! Но в лицо не воняй мне, прошу об одном, А не то оставайся уж лучше в хлеву!

1-й раб

Господин и владыка! С ума ты сошел!

Тригей

Замолчи! Замолчи!

1-й раб

Но куда же гребешь ты, воздушный пловец?

Тригей

Над народами всеми Эллады взлечу. Небывалый задумал я подвиг свершить.

1-й раб

Но куда ты летишь? Ты в своем ли уме?

Тригей

В благоречье молчите! Ни жалоб, ни слез! Не вопить – ликовать наступила пора. Горожанам – язык за зубами держать, Все навозные ямы и нужники все Запечатать и новым покрыть кирпичом И зады заклепать до отказа!

1-й раб

Не замолчу, покуда не расскажешь мне, Куда лететь собрался?

Тригей

Да куда ж еще? К престолу Зевса, на небо.

1-й раб

Зачем это?

Тригей

Чтобы спросить, что делать затевает он С народом всем Эллады злополучнейшим.

1-й раб

А если не ответит?

Тригей

Обвиню его И заявлю, что предал персам эллинов. [2]

1-й раб

Не допущу, покуда жив, свидетель Зевс!

Тригей

Я не могу иначе.

1-й раб

(кричит)

Ого-го! Эй-эй! Детишки! Ваш родитель собрался удрать, Летит на небо, сиротами бросил вас. Отца просите, заклинайте, горькие!

Девочки – дети Тригея – выбегают из дома.

Девочка

Милый отец наш, отец! Справедлива, Значит, та весть, что несется по дому: Нас покидая, по образу птичью Ты улетаешь к воронам и в пропасть. Все это правда? Скажи мне, отец, если любишь немножко!

Тригей

Может быть, так, мои доченьки. Правда, что жаль мне вас, бедных, Жаль, когда хлеба вы просите, папочкой ласково клича, В доме же нет ни полушки, ни крошки, ни грошика денег. Вот когда, дело удачно свершив, прилечу я обратно, Будет большой каравай вам и к сладкому – пуд колотушек.

Девочка

Дорогою небесной как доставишься? Не повезет тебя корабль по воздуху.

Тригей

Крылатый конь, а не корабль помчит меня.

Девочка

Скажи, что за причуда – оседлать жука И воспарить на нем к богам, папашенька?

Тригей

Не знаешь? В баснях у Эзопа сказано, [3] Что из крылатых жук один небес достиг.

Девочка

Невероятно это, о отец, отец, Чтобы богов достигла тварь вонючая.

Тригей

С орлом враждуя, некогда на небо жук Взлетел, гнездо разворошив орлиное.

Девочка

Не лучше ли Пегаса оседлать тебе? Богам ты показался бы трагичнее.

Тригей

Да нет, чудачка. Корма мне двойной запас Тогда б был нужен. А теперь, чем сам кормлюсь, Добром тем самым и жука кормлю затем.

Девочка

А что, когда в пучину моря влажную Он свергнется? Как, окрыленный, вынырнет?

Тригей

Есть у меня прави́ло подходящее: Челном наксийским будет мне навозный жук. [4]

Девочка

А свой корабль к какой пригонишь пристани?

Тригей

В Пирее, в бухте Жучьей бросим якорь мы. [5]

Девочка

Смотри не покалечься, не сломай костей! Не то хромцом ты станешь – Еврипид тебя Подцепит и состряпает трагедию.

Тригей

Об этом позабочусь. До свидания! А вы, кому на благо я свершаю труд, Сдержите ветры, отливать помедлите Три дня. Когда в полете жук почует смрад, Меня он сбросит, изувечив до смерти.

(Поднимается на воздух верхом на жуке.)

Подымайся бодрей, мой Пегас, веселей, Шевелись, золотою уздою звеня! [6] Пусть сверкает зубов белоснежный оскал. Что с тобою? Что делаешь? Ноздри куда Повернул? Что почувствовал? Нужника дух? Подымайся смелей, над землей воспари! Легковеющих крыльев полет напряги И до Зевсова дома домчись прямиком, А на всякую пакость наплюй, не гляди! И про корм свой всегдашний сегодня забудь.

(Кричит вниз.)

Что ты делаешь? Эй! Кто там сел за нуждой В Непутевом проулке, в Пирее? Эгей! Ты погубишь, погубишь меня! Закопай! И побольше землицы поверху насыпь! И тимьяна цветущего куст посади, И душистого масла налей! А не то Я сломаю хребет, и за гибель мою Пять талантов заплатит хиосский [7] народ, [8] И всему будет зад твой виною! Ай-ай-ай-ай! Как страшно! Не до шуток мне! Эй ты, машинный мастер, пожалей меня! Какой-то вихрь ужасный вкруг пупка подул. Спаси меня! Не то жуку на корм пойду!

Жук опускается на «Олимпе», перед дворцом небожителей.

Но вот уж я в соседство к божествам попал. И предо мною Зевса двор, как кажется. Эй-эй, привратник Зевса! Отопри живей!

 

Эписодий первый

Гермес

(выходит)

Пахнуло чем-то смертным на меня! Геракл! Что за напасть такая!

Тригей

Это мерин-жук!

Гермес

Ах, мерзкий! Ах, проныра! Ах, бессовестный! Подлец, из подлых подлый! Прощелыжина! Как ты забрался, подлый прощелыжина! Как звать тебя! Ответь же!

Тригей

Прощелыжина!

Гермес

Откуда родом? Ну же!

Тригей

Прощелыжина!

Гермес

Отец твой кто?

Тригей

Отец мой? Прощелыжина!

Гермес

Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым, Когда не скажешь имя и откуда ты.

Тригей

Тригей – я, афмониец. [9] Виноградарь я, Не чинодрал, не сплетник и не кляузник.

Гермес

Пришел зачем?

Тригей

Привез тебе говядины.

Гермес

(сразу переменив тон)

Зачем ты здесь, бедняжка?

Тригей

Видишь, лакомка, Теперь уж я тебе не прощелыжина! Ступай покличь мне Зевса.

Гермес

Нет и нет! Тю-тю! Богов застать тебя не угораздило. Нет дома. Со двора вчера уехали.

Тригей

В страну какую?

Гермес

Не в страну.

Тригей

Куда ж?

Гермес

На край Вселенной. В мирозданья щель глубинную.

Тригей

Зачем же здесь забыли одного тебя?

Гермес

Да стерегу я барахлишко божее: Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!

Тригей

Но почему все божества уехали?

Гермес

На эллинов озлившись. Поселили здесь Они Раздор, чудовищного демона, И все ему на расточенье отдали, А сами удалились в выси горние, Чтобы не видеть ваших непрестанных свар И жалоб ваших не слыхать назойливых.

Тригей

Зачем же боги с нами поступили так?

Гермес

За то, что вечно воевать хотели вы, Хоть боги устроили мир. Удача чуть Склоняется к лаконянам, кричат они: «Уж всыплем мы афинянам, почешутся!» Когда ж победа снова за Афинами И просят мира посланцы лаконские, Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят! Палладою клянемся мы! Не верьте им! Придут опять. Ведь Пилос – наш. Наплачутся!»

Тригей

Все наши разговоры узнаю точь-в-точь.

Гермес

И потому едва ль еще увидите Богиню мира – Тишину.

Тригей

Да где ж она?

Гермес

Ее низверг Раздор в пещеру страшную.

Тригей

Да где ж пещера?

Гермес

Вон, внизу, каменьями, Ты видишь, завалил ее он доверху, Чтоб Тишину никак вам не добыть.

Тригей

Скажи, А что он с нами делать собирается?

Гермес

Одно лишь знаю. Он намедни под вечер Чудовищную ступку приволок домой.

Тригей

А с этой страшной ступкой что же сделает?

Гермес

Все города он хочет в порошок стереть. Но я пойду. Мне слышится, выходит он. Ужасный шум донесся изнутри.

(Уходит.)

Слышится ужасающий грохот.

Тригей

(в страхе)

Ай-ай! Давай бог ноги! Побегу. Почудилось Мне грохотанье ступки истребительной.

(Прячется.)

 

Эписодий второй

На орхестру выходит исполинский Раздор с огромной ступкой в руках.

Раздор

Ио, народ, народ, народ несчастнейший! Вот скоро кости затрещат и челюсти.

Тригей

(спрятавшись)

Чудовищная ступка! О, владыка Феб! А взгляд его – как гибель. Страшен он, Раздор! Так вот кого боимся, вот кто душит нас, Доспехами грозящий, леденитель ног!

Раздор

(над ступкой)

Вам, Прасии чесночные, конец пришел, [10] Пятижды, трижды, десять раз проклятые!

(Бросает в ступку чеснок.)

Тригей

А нам, друзья, до Прасий дела вовсе нет! Лаконяне пусть плачутся. Несчастье – их.

Раздор

Мегара, а Мегара! Изотру тебя!

(Бросает в ступку луковицу.)

Столку, приперчу, станешь кашей луковой.

Тригей

Ой-ой-ой-ой! Тяжелые и горькие Мегарцам тут слезищи приготовлены.

Раздор

Сицилия, эгей, и ты раздавлена! [11]

(Бросает в ступку сыр.)

Тригей

Страна какая на творог размолота!

Раздор

Аттического меда подолью еще.

(Льет в ступку мед.)

Тригей

(в испуге)

Другого меда поищи, прошу тебя! А этот дорог! Пожалей аттический!

Раздор

Эй, мальчик, Ужас!

Ужас

(выбегает)

Звал меня?

Раздор

Наплачешься! Зевал без толку? Кулаки забыл мои?

(Бьет его.)

Тригей

(про себя)

Кулак сердитый!

Ужас

Сжалься, господин, ай-ай!

Тригей

(про себя)

Натер он луком кулаки, наверное!

Раздор

Достань толкач покрепче!

Ужас

Толкача еще Не завели. Вчера ведь только въехали.

Ужас

Тогда беги, в Афинах раздобудь живей!

Ужас

Бегу стрелою. А не то побьют опять.

(Убегает.)

Тригей

(зрителям)

Что ж делать нам, людишки горемычные? Грозит опасность страшная, вы видите! Когда толкач добудет он дробительный, Усядется и в крохи города сотрет. Не дай ему вернуться, Дионис, спаси!

Вбегает Ужас.

Раздор

Эй ты!

Ужас

Что надо?

Раздор

Не принес.

Ужас

Беда, беда! Пропал толкач афинский знаменитейший, Кожевник тот, что ворошил Элладу всю.

Тригей

(про себя)

О госпожа Афина, славно сделал он, Что вовремя подох на благо городу И кашу заварить не может новую.

Раздор

Так принеси другой из Лакедемона. Пошел!

Ужас

Не медлю.

(Убегает.)

Раздор

Приходи скорей назад!

Тригей

(зрителям)

Что с нами будет, граждане, беда идет. Средь вас тут не найдется ль посвященного В Самофракийских таинствах? [12] Пусть молится, Чтоб посланец в дороге ногу вывихнул.

Ужас

(прибегает снова)

Ай-ай, погиб я, ай, несчастье, ай, беда!

Раздор

Что? Не принес опять ты ничего?

Ужас

Пропал Толкач наилучший также в Лакедемоне.

Раздор

Проклятье! Как же?

Ужас

Отдали во Фракию Его на подержание, и пиши – конец!

Тригей

(в сторону)

О боги Диоскуры, славно сделано! [13] Пока живем! Мужайтесь, люди честные!

Раздор

Возьми весь скарб, под кровлю отнеси его! А я пойду и смастерю толкач себе.

Уходит вместе с Ужасом.

Тригей

(оставшись один, зрителям)

Теперь шута Датида вспомним песенку. [14] Он так мурлыкал, пальцем тешась, в летний зной: «Как ладно мне, как сладко мне, как весело!» Теперь настало время, братья эллины, Оставив распри, позабыв усобицы, На волю вывесть Тишину любимую, Пока толкач не помешает новый нам.

(Кричит.)

Эй, пахари, торговцы, люд ремесленный! Эй, рукоделы, поселенцы, пришлые, И вы, островитяне, весь народ, сходись!

 

Парод

Тригей

Всяк скорей бери лопаты, и канаты, и кирки! Потрудиться предстоит нам, всем на радость, в добрый час!

На орхестру выходит хор из поселян, разделенный на два полухория. С ним множество всякого народа, представители греческих городов и т. д.

Предводитель хора

Смело, други, поспешите, избавленья близок день. О всеэллинское племя! Друг за друга встанем все, Бросим гневные раздоры и кровавую вражду! Светит нам весенний праздник, букам-ламахам назло!

(Тригею.)

Объясни теперь, что делать, главарем в работе будь! Все мы твердо порешили: не уйдем домой, пока Бечевою, рычагами вновь на землю не вернем Величайшую богиню, покровительницу лоз.

Хор шумно пляшет.

Тригей

Помолчите ж! Пляской вашей, громко, радостно крича, Там внутри разворошите вы Раздор, и вспыхнет он.

Предводитель хора

Веселимся мы и рады, услыхавши от тебя, Что еды на трое суток призывным не надо брать.

Хор продолжает плясать.

Тригей

Тише, чтобы в преисподней Кербера не разбудить, [15] Чтобы гомоном и гамом, словно в городе у нас, Он сладчайшую богиню нам спасти не помешал.

Предводитель хора

Ну уж нет! Ничто на свете не отнимет Тишину. Только бы она досталась в руки нам! Хо-хо-хо-хо!

Хор продолжает плясать.

Тригей

Все погубите вы. Стойте! Если будете орать, Враг прискочит и растопчет все тяжелою ногой.

Предводитель хора

Пусть бушует, сколько хочет, пусть грохочет и стучит! Не оставим мы веселья в этот расчудесный день!

Хор продолжает плясать.

Тригей

Вот беда! Сбесились, что ли? Бросьте, ради всех богов! Нашу славную затею пляской сгубите вконец.

Предводитель хора

Не хочу плясать я вовсе. Но от радости, гляди, Хоть стою на месте, ноги сами ходят ходуном.

Пляшут.

Тригей

Но и этому не время. Бросьте, бросьте танцевать!

Предводитель хора

Вот уж бросили мы, видишь.

Продолжают плясать.

Тригей

На словах. А пляс идет.

Предводитель хора

Ну, еще разок вприсядку! Скоком-боком хоть разок!

Продолжают плясать.

Тригей

Ну, еще разок – и хватит. Перестаньте же скакать.

Предводитель хора

Если пляс наш делу вреден, мы не будем танцевать.

Продолжают плясать.

Тригей

Вижу, пляшете вы все же!

Предводитель хора

Зевс свидетель! Раз еще Ногу правую поднимем и притопнем – и конец!

Пляшут.

Тригей

Напоследок позволяю, чтобы не ругаться нам.

Предводитель хора

Левая нога за правой в пляску просится сама. Счастлив я. Свищу, ликую, и кряхчу, и хохочу. Словно злую старость сбросил, так я рад, что кинул щит.

Пляшут.

Тригей

Рано, рано веселитесь! Не дался еще успех. Вот когда спасем богиню, смейтесь, веселитесь все! И вопите и орите! Будет нам заботой – дрыхнуть, Обжираться, обниматься И по ярмаркам шататься, Напиваться, наряжаться, Волочиться И кричать: «Хо-хо-хо-хо!»

Первое полухорие

Строфа

Как увидеть я хочу Этот долгожданный день! Сколько вынес я невзгод, На соломе жесткой спал, Как железный Формион. А теперь судьей не буду Черствым, сумрачным и злым.

Тригей

Нрав сердитый умягчивши, вы не будете ворчать?

Первое полухорие

Буду ласков, весел, мил, Буду снова молодым, Позабыв тревоги войн. Сколько лет уж мучат нас Все походы да походы, Гонят нас туда, сюда, То в Ликей, то из Ликея, [16] Со щитом, с копьем в руке.

Предводитель полухория

Расскажи же, что нам делать, чем нам другу услужить! Господином и владыкой дал тебя нам добрый рок.

Тригей

Куда свалить нам камни, погляжу сейчас.

(Идет к пещере.)

Из ворот дворца появляется Гермес.

Гермес

Наглец, негодник, что ты делать думаешь?

Тригей

Да ничего худого. Словно Килликон. [17]

Гермес

Погибнешь, шаромыжник!

Тригей

Если жребий даст. Но с жеребьевкой ловок ты мошенничать.

Гермес

Конец тебе: подохнешь!

Тригей

Завтра к вечеру?

Гермес

Сейчас же.

Тригей

Ничего я не купил себе, Ни сыра, ни муки. Не приготовился.

Гермес

Считай себя избитым!

Тригей

Почему ж это Такого я блаженства не почувствовал?

Гермес

Но знаешь разве, смерть назначил Зевс тому, Кто даст свободу Тишине.

Тригей

Наверное, Мне, значит, надо умереть?

Гермес

Уверен будь!

Тригей

Тогда на поросенка дай мне драхмы три! Принять хочу пред смертью посвящение.

Гермес

О Зевс, метатель молний!

Тригей

Ради всех богов Не выдавай же, господин, молю тебя.

Гермес

Молчать не стану.

Три гей

Вспомни о говядинке, О жертвах, что тебе я приносил, любя!

Гермес

Чудак! Да Зевс угробит самого меня, Когда не буду горло драть, орать, кричать.

Тригей

Гермесик, горла не дери, прошу, прошу!

(Хору.)

Что же с вами сталось, други, что стоите, очумев? Ну, кричите же, лентяи, чтобы он не закричал!

Второе полухорие

Антистрофа

Ни за что, Гермес владыка, ни за что! Ни-ни-ни-ни! Сладкую, сочную Поросятину в подарок принимал ты от меня. Вспомни о былых угодьях в нашей нынешней беде.

Тригей

Слышишь, чтут тебя и славят, милосердный государь!

Второе полухорие

Не гневись на нас, умильных богомольцев! И дозволь Дать свободу Тишине. О щедрейший из богов, К людям благосклоннейший! Если ты Писандра шлемы ненавидишь и щиты, [18] Шествия священные, Жертвоприношения, Праздники великие Обещаем вечно мы тебе.

Тригей

О, снизойди к их голосу, молю тебя! Они сейчас смиренней, чем когда-либо.

Гермес

Нет, вороватей нынче, чем когда-либо.

Тригей

Тебе открою тайну очень важную, Всем божествам большой бедой грозящую.

Гермес

Ну, говори! Быть может, убедишь меня.

Тригей

Луна-Селена и мошенник Гелиос Давно уж против вас готовят заговор, Предать хотят они Элладу варварам.

Гермес

Но почему же?

Тригей

Потому, свидетель Зевс, Что мы приносим жертвы вам, а варвары – Луне и солнцу. Потому, естественно, Они хотят нас всех замучить до смерти, Чтоб у божеств отнять все посвящения.

Гермес

Крадут они давно уж наши праздники И гложут дни, катясь без толку по небу.

Тригей

А потому, любезнейший Гермес, возьмись За дело с нами, помоги добыть ее! И в честь тебя Панафинеи справим мы И все другие празднества великие, Мистерии, Диполии, Адонии. [19] И государства прочие, уйдя от бед, Молить Гермеса будут, избавителя. Получишь много всяческих угод. И я Тебе дарю вот этот золотой кувшин!

Подносит ему подарок.

Гермес

(любуется подарком)

Как жалостлив я сердцем к золотым вещам.

(Отходит в сторону.)

Тригей

(хору)

Дело, граждане, за вами! В ход лопаты и кирки!

Предводитель хора

Поскорее, веселее, оттащите камни прочь! За работу мы возьмемся, ты ж, мудрейший из богов, Будь в артели нашей старшим. Приказанья отдавай И увидишь: будем скоро и прилежно работать.

Тригей

Проворней чашу протяни мне! Чашу мы Винцом наполним и богам помолимся!

Гермес

(с золотым кувшином в руках)

Возлиянье! Возлиянье! Все молчите! Все молчите!

Предводитель хора

Мы, возлияя, молимся, чтоб радостей Началом стал для эллинов идущий день. И кто сегодня за канат хватается, Пусть не возьмется больше никогда за меч.

Тригей

О нет! Пусть в мире сладком он проводит жизнь У камелька с веселою подружкою.

Гермес

А кто войну не может разлюбить никак…

Тригей

Пусть вечно тот занозы копий острые, Кряхтя, из ребер тащит, с божьей помощью.

Гермес

А кто к походам страстью одержим, тебя, Владычица, мешает воскресить на свет…

Тригей

Пусть с ним случится в битве, что с Клеонимом.

Гермес

А тот кольчужник или продавец щитов, Кто мира враг, а друг своей лишь прибыли…

Тригей

Пусть у разбойников в плену жрет хлеб сухой.

Гермес

И кто, гонясь за властью полководческой, Не тянет с нами, раб, побег замысливший…

Тригей

На колесо поднять его и выстегать! А нам пускай поможет сребролукий Феб!

Гермес

Про лук не надо! Феба одного зови!

Тригей

Приди, приди к нам! Феба одного зову И с ним Харит, Гермеса, Афродиту, Ор. [20]

Гермес

Но не Ареса?

Тригей

Нет!

Гермес

Не Посейдона?

Тригей

Нет!

Гермес и Тригей возлияют жертву. Хор и Города хватаются за канат и приготавливаются отвалить камень от пещеры, где скрывается Тишина.

Предводитель хора

За бечеву возьмемся и потянем, эй!

Гермес

Строфа

Еще раз!

Хор

Сама пойдет!

Гермес

Потянем!

Хор

Еще разок!

Гермес

Потянем! Потянем!

Тригей

(подходит к тянущим)

Почему же, ребята, не тянете вы, За канат не схватились? Надулись чего? Чтоб подохли вы все, беотийцы!

Гермес

Еще раз!

Тригей

Еще разок!

Предводитель хора

Но вы оба не тянете также?

Тригей

Я ж тяну, как могу, налегаю вовсю, Запрягаюсь в канат, выбиваюсь из сил.

Предводитель хора

А работишка все же ни с места.

Тригей

Эй, Ламах, ты мешаешь, зря расселся здесь! Нам ни к чему, дружище, это пугало!

Гермес

Аргивяне нисколько не усердствуют, Они смеются над трудами нашими. Сосут двух маток, хлеб едят у двух господ.

Тригей

Зато лаконцы, милый, тянут здорово.

Предводитель хора

Но знаешь что? Из них одни колодники Вовсю хлопочут. Только не велит кузнец.

Гермес

Нет толку и в мегарцах. Тянут врозь они, Точь-в-точь щенки, вцепившиеся в кости хрящ. Они от голодухи обессилели.

Тригей

Так ничего не сделать вам! Смелей, друзья, Единым духом все возьмемся сызнова!

(Тянут за канат.)

Гермес

Антистрофа

Еще раз!

Тригей

Потянем!

Гермес

Подернем!

Тригей

Еще разок!

Гермес

Понемногу идет!

Тригей

Дело дрянь! Никуда! Эти тянут вперед, а другие назад! Эй, аргивяне! Будете биты!

Поселяне и Города снова принимаются тянуть.

Гермес

Еще раз!

Тригей

Еще разок!

Предводитель хора

Затесались предатели, видно, меж нас!

Тригей

Но хоть вы, ведь по миру давно вас свербит, Хорошенько возьмитесь, тяните дружней!

Предводитель хора

Тянем мы. Да другие мешают.

Гермес

Эй вы, мегарцы, убирайтесь к воронам! Богиня ненавидит вас. Ей помнится, Вы чесноком ее натерли первые. Вам говорю, афиняне: схватились вы Не так, как надо, и без толку тянете. Судить-рядить – одно лишь вы умеете. Когда богиню воскресить желаете, Податься ближе к побережью надо вам.

Гермес и Тригей разгоняют Города и другой пришлый народ. Остается один хор поселян, который берется заново за канат.

Предводитель хора

За дело примемся одни! Эй, други-земледельцы!

Принимаются тянуть.

Гермес

Работа спорится у вас. На лад идет отлично!

Предводитель хора

Сказал он: «спорится»! Дружней! Пусть напряжется каждый!

Тянут.

Тригей

Одни лишь земледельцы мир вам возвратить сумеют.

Хор

Раз еще потяни!

Гермес

Немного остается!

Хор

Не отставать! Еще разок! Потянем здорово! Наддай!

Гермес

Покончено! Готово!

Хор

Еще разок! Пойдет, пойдет! Сама пойдет! Сама пойдет! Еще, еще, еще разок!

Тянут. Камень отвален. Из пещеры подымается богиня Тишина, с нею – нимфы Жатва и Ярмарка.

Тригей

Подательница лоз! О, что скажу тебе, Где взять мне слово тысячекувшинное, Чтобы тебя приветить: в доме нет таких! Здорово, Жатва! Ярмарка, тебе привет! Как ты красива, Ярмарка любезная! Как веет от тебя на сердце сладостно – Концом походов, миром и маслинами.

Гермес

А заодно солдатским ранцем, может быть?

Тригей

На воинскую сбрую я плевать хочу. Воняет чесноком она и уксусом. Здесь – Жатва, угощенье, Дионисии, Софокла песни, флейты, соловьиный свист, Стишонки Еврипида.

Гермес

Замолчи! Не лги На госпожу. Не может ей понравиться Поэт сутяг, певец судейской кляузы.

Тригей

Здесь плющ, овец блеянье, виноградный сок, В поля идущих женщин груди круглые, Разлитые ковши, служанки пьяные, Других утех без счета.

Гермес

Но гляди сюда! Друг с другом кротко Города беседуют, Смеются радостные, примиренные, Хотя в ужасных синяках, в царапинах, С продавленными головами, в ссадинах.

Тригей

Теперь взгляни на зрителей! Написано У них на лицах ремесло.

Гермес

И верно ведь.

Тригей

Сидит там, видишь, мастер оружейных дел И рвет в печали волосы.

Гермес

А рядом с ним Мотыжник плюнул в рожу оружейнику.

Тригей

Ковач плугов, ты видишь, как доволен он, В ребро он двинул мастера копейного.

Гермес

Скажи же поселянам, пусть домой идут!

Тригей

Услышь, народ! Велим мы земледельцам всем, Орудья снарядивши, выходить в поля. Бросьте щит скорей, и дротик, и проклятое копье! Дышит воздух весь чудесной плодоносной Тишиной. Все спешите на работу в поле с песнями, вперед!

Предводитель хора

День счастливый, день желанный для хозяев-поселян! Увидав тебя, с весельем я встречаю сад родной. Вижу смоквы, что когда-то я мальчишкой посадил. Вас приветствовать я счастлив после долгих-долгих лет!

Тригей

Други милые, богине мы помолимся сперва, Той, что нас освободила от султанов и горгон. На дорогу купим вкусный полоточек балыка И отправимся в веселье восвояси по домам!

Гермес

Посейдон свидетель, славной собрались вы здесь толпой! Встали густо, встали плотно, словно праздничный пирог.

Тригей

Видит Зевс, блестит мотыга навостренным лезвием И на солнышке сверкают вилы зубьями тремя! Как чудесно, как нарядно выстроились их ряды! Как мне хочется вернуться поскорей на хутор мой И перекопать лопатой залежалый чернозем! Братья, вспомните, как прежде Мы живали под покровом Тишины богини милой! Вспомните о тех вареньях, Об изюме, черносливе И о соке виноградном, О фиалках у колодца. О серебряных маслинах, Ненаглядных, А за это все богине Вознесите похвалу!

Первое полухорие

Строфа

Здравствуй, здравствуй, дорогая, Славен будь твой приход! Стосковались по тебе. Страсть томила нас давно Возвратиться на поля. Ты – наш клад, богатство наше, золотая Тишина! Свет и счастье ты для всех, Кто боронит, сеет, жнет! Всяким изобилием, Милостью, щедротами Нас благословила ты! Ты – спасенье земледельца, каши ячневой горшок! Низко кланяются лозы и смоковные побеги, Все, что зреет, все, что зеленеет на земле, Тебе шлет привет И смеется!

Предводитель хора

Только где ж она скрывалась столько долгих тяжких лет? Ты, среди богов добрейший, расскажи нам, научи!

Гермес

К вам, хозяевам, почтенным земледельцам, речь моя. Слушайте, чтоб знать и помнить, как погибла Тишина. Начал Фидий злополучный, первый он нанес удар, [21] А затем Перикл. Боялся он невзгоды для себя. Ваших прихотей страшился, ваши зубы злые знал. Чтобы самому не сгибнуть, в город он метнул пожар. Бросил маленькую искру – о мегарянах закон. И раздул войну такую, что у эллинов глаза Выжег дым до слез горючих. Плакал здесь народ и там. Услыхав про это, лозы грозно начали шуметь, В гневе бочки застучали, друг на дружку наскочив, И конца не стало сваре. Так погибла Тишина.

Тригей

Слов таких, клянусь я Фебом, не слыхал ни от кого. Не догадывался даже, что якшался Фидий с ней.

Предводитель хора

Не слыхал и я доселе. Значит, потому она Так красива, что в родстве с ним. Многого не знаем мы.

Гермес

Вам подвластные тотчас же услыхали города, Как, ощерив яро зубы, вы грызетесь меж собой. Стали строить злые козни, испугавшись податей. Тяжким золотом лакейских подкупили вожаков. Те – бесчестны и корыстны, лицемерные друзья – Подло выгнали богиню, жадно подняли войну. Но и там богатых прибыль стала злом для поселян! За отместкой полетели стаи наших кораблей И сожрали у безвинных смоквы спелые в садах.

Тригей

Поделом! Повырубали смоквы и в моем саду. Посадил я их, взлелеял, вырастил своей рукой.

Предводитель хора

Поделом, дружок, по праву! Ведь каменьями они Шестиведерную бочку у меня разбили в щепь.

Гермес

А когда собрался в город, кинув нивы, сельский люд, Невдомек, что продают их здесь и там одной ценой. Сад растоптан виноградный, и маслин родимых нет, – И на болтунов с надеждой стал глядеть бедняк. А те Знают, что для них находка – нищий и без сил народ, И дрекольем двуязычным прочь прогнали Тишину. Та частенько возвращалась, нашу родину любя, А они купцов союзных, словно яблоню в саду, Обколачивали палкой с визгом: «Он Брасиду друг!» Вы ж бросались на опадки и скулили, как щенки. Побледневший, изможденный, город в ужасе поник, Жадно клевету любую проглотить он был готов. А союзники, увидев, как терзают их и бьют, Стали золотом червонным засыпать горланам рот. Страшно те разбогатели. Обнищала вся страна. Ничего-то вы не знали. А кожевник был во всем Виноват.

Тригей

Гермес владыка! Помолчи, не называй! Под землей, куда ушел он, не тревожь его, оставь! Он уж стал теперь не нашим, он тебе принадлежит. Все, что про него ты скажешь, Что плутом он жил негодным, Болтуном, лгуном, пройдохой, И задрыгой и задирой, – Это все сейчас ты скажешь Про клеврета своего.

Хор пляшет.

(Обращаясь к Тишине, стоящей неподвижно.)

Но ты-то почему молчишь, владычица?

Гермес

Не подарит она ни слова зрителям: За муки все она на них разгневана.

Тригей

Так пусть с тобой поговорит хоть чуточку!

Гермес

Что думаешь о них, скажи мне, милая, Красавица, Доспехов Ненавистница!

(Как бы перешептывается с Тишиной.)

Так, слышу, слышу. Жалуешься? Понял все! Узнайте, почему она так сердится: Сама она пришла к вам после Пилоса С котомкой, договоров полной доверху. Над ней в собранье трижды насмеялись вы.

Тригей

Мы согрешили, верно. Но уж ты прости! Ушел у нас весь разум в кожу в те поры. [22]

Гермес

О чем сейчас меня спросила, слушайте!

(Как бы пошептавшись с Тишиной.)

Из здешних кто ей самый беспощадный враг И кто ей друг и битв противник яростный?

Тригей

Всех больше ненавидит Клеоним войну.

Гермес

А в деле боевом слывет каким у вас Вот этот самый Клеоним?..

Тригей

Душою храбр, Зато не сын он вовсе своего отца. Подкидыш он, чуть попадет в сражение, Подкидывает щит свой обязательно.

Гермес

Еще о чем меня спросила, слушайте!

(С тою же игрой.)

На Пниксе кто сейчас владеет кафедрой?

Тригей

Гипербол свил гнездо себе на месте том. Но что с тобою? Вертишь головой зачем?

Гермес

Да, отвернулась. Ей презренен город ваш За то, что проходимца вожаком избрал.

Тригей

За ним никто и не идет. Но город наш Сейчас остался без опеки, сир и гол, И с горя проходимцем препоясался.

Гермес

А городу какая ж в этом выгода?

Тригей

В Совете нам полезен он.

Гермес

Но как, скажи?

Тригей

Да, видишь: ламповщик он. [23] До него в делах Порой впотьмах блуждали мы и ощупью, Сейчас же все решаем в чадном дыме ламп.

Гермес

(как бы пошептавшись с Тишиной)

Ого-го! О чем сейчас велела мне спросить.

Тригей

О чем?

Гермес

О многом старом, что она оставила. Во-первых, о Софокле. Как он здравствует?

Тригей

Здоров. Но с ним творятся чудеса.

Гермес

А что?

Тригей

Да из Софокла вдруг он Симонидом стал. [24]

Гермес

Как Симонидом?

Тригей

Старец и дряхлец, пошел Он за наживой в море на соломинке.

Гермес

А жив Кратин хитрейший? [25]

Тригей

Умер он в тот год, Как был набег спартанцев.

Гермес

Умер как?

Тригей

Да так! Свалил удар. Разбилось сердце старое, Когда с вином бочонок стали в щепы бить.

(Обратившись к Тишине.)

А сколько бедствий город испытал других! Нет, никогда с тобой мы не расстанемся!

Гермес

Так что же. В жены Жатву ты возьми себе, На хуторе живи с ней, чтоб росли у вас, Цвели и зрели грозди виноградные!

Тригей

(обнимает Жатву)

Так подойди ж и дай поцеловать тебя, Красотка! Вредно, думаешь, Гермес дружок, Поспать мне будет с Жатвой после долгих лет?

Гермес

Нет, коль запьешь настойкою полынною. Возьми с собой и Ярмарку. И отведи Ее в Совет. Там место ей законное!

Тригей

Совет, блаженство ждет тебя с женой такой! Какая будет выпивка трехдневная, Жратва какая: почки, пышки, потрохи! Гермес дражайший, будь здоров!

Гермес

И ты, прощай! Дружок, будь весел и не забывай меня!

Тригей

(собираясь в путь)

Эй, жук! Сюда! Пора лететь домой, домой.

Гермес

Нигде жука не видно.

Тригей

А куда ушел?

Гермес

Впряженный в колесницу Зевса, молнии Влачит.

Тригей

Бедняга! Чем же он прокормится?

Гермес

Сыт будет Ганимедовой амвросией. [26]

Тригей

А как мне вниз спуститься?

Гермес

Не робей! Вот здесь Сойдешь, с самой богиней рядом.

Тригей

(Жатве и Ярмарке)

Милые! Сюда за мной скорей идите! Многие Вас ждут, желаньем налитые сладостным.

Тригей и нимфы спускаются вниз и покидают орхестру. Хор остается один.

 

Парабаса

Предводитель хора

Так иди же с весельем на радость! А мы отдадим на хранение слугам Нашу утварь, наряд маскарадный. Народ непутевый толпится у сцены. Здесь воришек не счесть. Так и шарят, чего б утащить им и чем поживиться. В оба глаза добро караульте! А мы обратимся к собравшимся с речью, Скажем зрителям все, что пришло на ум, и пройдемся дорогами мыслей. Надзиратели палкой должны б были бить комедийных поэтов, что смеют, Выходя, пред театром себя восхвалять в анапестах и хвастать бесстыдно. Но когда справедливо, о Зевсова дочь, превосходного славить поэта, Кто соперников всех в комедийной игре одолел, став любимцем народа, То тогда наш учитель высокой хвалы и славнейшей награды достоин. Из поэтов один он противников всех уничтожил, кропателей жалких, Кто над хламом тряпичным смеяться привык, кто со вшами отважно воюет, И Гераклов прогнал он с разинутым ртом, вечно жрущих и вечно голодных, [27] Он с бесчестием выкинул их, от беды он избавил рабов горемычных, Суетящихся, строящих плутни везде, а в конце избиваемых палкой, Чтобы раб-сотоварищ их мог поддразнить, над побоями зло насмехаясь: «Ах, бедняк, это кто ж изукрасил тебя? Или с тылу с великою ратью На тебя навалилась треххвостка? Иль ты к лесорубам попал в переделку?» Вот такую-то рухлядь и пакостный вздор, болтовню балаганную эту Уничтожил поэт, он искусство свое возвеличил до неба, как башню, Из возвышенных мыслей, из важных речей, из тончайших, не гаерских шуток. Не на мелких мещан, человечков пустых, ополчился поэт, не на женщин, Но с Геракловым мужеством в гневной душе он восстал на великих и сильных. Перебрал чрез ужасный кожевенный смрад, через злости вонючей угрозу И без трепета с первых шагов поднялся на чудовище с пастью клыкастой. На зверюгу. Страшней, чем у Кинны, глаза у него, словно плошки, пылали, А вокруг головы его лижущих сто языков, сто льстецов извивались. Его голос ревет, как в горах водопад, громыхающий, гибель несущий, Он вонюч, словно морж, и задаст, как верблюд, как немытая Ламия, грязен. Я взглянул на него, не дрожа, не страшась, я вступил с ним в смертельную битву. Из-за вас и союзных иных островов я боролся. Зато справедливо, Чтобы вы благодарными были сейчас, чтобы помнили старую дружбу. Я и в прежние годы, в счастливые дни, никогда по палестрам не шлялся, Угощая красивеньких мальчиков. Нет, я домой убежать торопился. Редко скучен бывал я, забавен всегда, угодить постоянно стараясь. Потому-то должны вы друзьями мне быть, Старики, и мужчины, и мальчики все, А вдвойне и особо плешивых прошу Посодействовать мне и в победе помочь. А когда победить мне удастся сейчас, На пирах, на попойках кричать будут все: «Дать плешивому это, плешивому то, И сластей и орехов! Не жаль ничего Для него, кто храбрее и доблестней всех, Для поэта с блистательной плешью!»

Первое полухорие

Ода

Муза, забудь про войну. К дружку своему подойди, Пропляши со мною! Воспой ныне Свадьбы богов, пиры героев, Игры блаженных прославь! Таков удел твой издавна. Если же Каркин подойдет, Будет молить поплясать с его сынами, Не поддавайся, не верь, Льстивых не слушай просьб! Все они – помни твердо – Пигалицы, плясуны-головастики, Карлики, козий помет, катышки, штукари – машинисты. Сам их родитель признался, что с муками Им порожденную драму Утащила кошка.

Второе полухорие

Антода

Пышноволосых Харит Заветные песенки пусть Песенник искусный Затянет в весенние дни, когда, щебеча, Ласточка лепит гнездо, И Морсим не водит хоров, И Меланфий молчит. [28] Слыхал я Мерзостный голос, визжащий. В хоре трагическом шел Он и почтенный братец, Оба с Горгоньим зубом. Лакомки, гарпии, жрущие камбалу, [29] Хахали гнусных старух, побирашки с козлиным зловоньем. В рожу плюнь им густою блевотиной, Муза-богиня! Со мною В пляс пустись веселый!

 

Эписодий третий

Тригей со своими спутницами спускается на землю и появляется у ворот своего дома.

Тригей

(зрителям)

Не шутка с неба прямиком сойти сюда! Признаться вам, колени ломит здорово! Малюсенькими сверху вы казались мне. Эй, люди, с неба поглядеть – ничтожны вы, А снизу глядя – во сто крат ничтожнее.

Раб Тригея выбегает ему навстречу.

Раб

Мой господин, вернулся?

Тригей

Говорят, что да.

Раб

А что с тобою было?

Тригей

Ноги долгий путь Перестрадали.

Раб

Расскажи нам!

Тригей

Что сказать?

Раб

Встречал ли ты, чтоб кто-нибудь другой, как ты По небесам шатался?

Тригей

Нет. Блуждали там Две-три души певцов дифирамбических. [30]

Раб

А для чего?

Тригей

Запевки крали в воздухе Весенне-вейно-мглисто-серебристые.

Раб

Скажи, а правду говорят, что на небе, Когда умрем, становимся мы звездами?

Тригей

Все правда!

Раб

Кто же там звездою сделался?

Тригей

Хиосец Ион. [31] Воспевал и прежде он «Звезду-денницу». Как скончался, на небе Его прозвали все «Звездою утренней».

Раб

А что это за звезды? Полосой огня Они скользят по небу?

Тригей

Возвращаются От богача-звезды с пирушки звездочки С фонариками, и огонь в фонариках.

Передает рабу нимфу Жатву.

Теперь вот эту проводи скорее в дом! Ополосни лоханку, вскипяти воды И с нею ложе постели мне брачное. А выполнив приказ мой, возвратись сюда! А я в Совет вот эту проведу сейчас.

Показывает на Ярмарку.

Раб

Откуда взял девчонок?

Тригей

Прямиком с небес.

Раб

Не дам я и полушки за богов теперь, Они, как мы здесь, своднями заделались.

Тригей

Да, кое-кто живет и в небе с этого.

Раб

(Жатве)

Пойдем теперь.

(Тригею.)

Скажи лишь, чем кормить ее Мы будем?

Тригей

Да ничем. Не станет есть она Ни толокна, ни хлеба. У богов вверху Она лизать амвросию приучена.

Раб

Что ж, полизать найдется для нее и здесь.

Уводит Жатву в дом.

Первое полухорие

Строфа

Глядите сюда, какой Счастливейший жребий ждет Достойного старца.

Тригей

А скоро женихом меня увидите блестящим!

Первое полухорие

Старик, ты завиден нам. Ты юность вернешь себе, Лоснящийся маслом!

Тригей

Еще бы! А когда к груди прижму красотку Жатву…

Предводитель хора

Блаженней будешь, чем волчки, чем Каркиновы чада!

Тригей

И по заслугам. Это я Жука-навозника взнуздал, Спасенье эллинам принес, Чтоб все могли по деревням, Не зная страхов, ночь насквозь Играть и баловаться.

Раб возвращается.

Помыта спереди и сзади девочка. Пирог спечен. Коврижки подрумянены. Готово все, как есть. За женихом черед!

Тригей

Но Ярмарку должны мы отвести сперва И передать Совету.

Раб

Это кто ж еще? Та самая, с которой во Бравроне [32] мы Гуляли, нагрузившись молодым вином?

Тригей

Та самая, добытая в трудах.

Раб

Ой-ой! Не зад у ней, а праздничное шествие!

Тригей

(зрителям)

Эй, кто здесь честный человек? Кому вручить На сбереженье эту вот красавицу?

(Рабу, который возится около Ярмарки.)

А ты чего тут крутишься?

Раб

На Истмиях [33] Хочу занять палатку для приятеля.

Тригей

(зрителям)

Никто в опекуны не вызывается?

(Ярмарке.)

Иди сюда! Народу передам тебя.

Раб

Кивнул ей кто-то.

Тригей

Кто же?

Раб

Арифрад кивнул. Он хочет заиметь ее.

Тригей

Подлец, да он Ее обгложет, обсосет, как косточку.

(Ярмарке.)

Но ты сперва на землю одежонки скинь! Совет, пританы! Перед вами Ярмарка! Взгляните, что за сладость вам вручается, Раздвинуть ножки стоит лишь немножечко, Для жертв местечко сразу приоткроется. А тут, глядите, славная жаровенка.

Раб

Понятно, почему она закопчена. Здесь до войны Совет пыхтел над вертелом.

Тригей

А с Ярмаркою сможете вы завтра же Устроить состязанья превосходные. На четвереньках, на коленках, бок о бок, Стоймя стоять, бороться врукопашную И, умастившись, как бойцы кулачные, По-молодецки драться, жать, долбить, дробить. На третий день устроите ристания. На ездока наскочит на лету ездок. Повозка на повозку рухнет с грохотом, Помчатся, задыхаясь, тяжело храпя, И здесь и там возницы, ниц простертые, Без сил, в бесчестье будут у меты лежать. Эгей, пританы, получайте Ярмарку! Гляди, как принял радостно притан ее, Что значит – не с пустою приходить рукой К начальству! А не то проходишь без толку.

Второе полухорие

Антистрофа

Чудеснейший малый он! Всем гражданам верный друг Тригей наш любимый!

Тригей

Меня оцените вполне, Когда созреет жатва.

Второе полухорие

Сейчас уже ясно все. Спасителем родины Тебя почитаем!

Тригей

Что скажешь, нового вина хмельной глоток отведав?

Предводитель хора

Вслед за богами величать тебя мы будем первым.

Тригей

Да, вашей стою похвалы. Я из Амфовии Тригей, Избавил я от горьких зол Весь бедный люд И деревенский весь народ, Гипербола сразивши.

Хор пляшет.

Раб

Все хорошо! Теперь что станем делать мы?

Тригей

Как что? Кувшины в жертву принесем мы ей.

Раб

Кувшины? Как Гермесу захудалому?

Тригей

Прикажешь с боен привести быка для ней?

Раб

Не надо боен! С боем мы покончили.

Тригей

Тогда свинью упитанную?

Раб

Нет!

Тригей

А что?

Раб

Получится так свинство Феагеново.

Тригей

Кого же взять нам напоследок?

Раб

Нетеля.

Тригей

Как нетеля?

Раб

Ну да!

Тригей

Уж очень дикое Словечко!

Раб

В самый раз. Когда в собрании Начать войну предложат заседатели, Тут все со страху замычат: нет, нет, нет, нет.

Тригей

Сказал ты дельно.

Раб

Станут все любезными И кроткими друг с другом, словно телочки, С союзниками сделаются ласковы.

Тригей

Так приходи сюда скорее с нетелем!

Тригей и раб спешат в дом.

Первое полухорие

Строфа

Как ладится счастливо все, если бог захочет! Как по маслу идет, все растет и растет Наше дело и к сроку спорится!

Тригей

(возвращаясь)

И верно! Вот уже стоит алтарь перед дверями.

Первое полухорие

Поспешите, пока он силен, Этот ветер, навстречу войне, Что послал нам бог милосердный! Видно явно, на счастье теперь Изменилась судьба и на радость.

Тригей

Вот вам корзина с ячменем! Вот вам топор и ленты! Горит огонь. Готово все. Телка лишь не хватает.

Первое полухорие

Спешите, торопитесь, эй! Не то увидит вас Хэрид. Незваным приплетется он. В дуду дудеть, свистеть, потеть Начнет он – знаю хорошо, – Пока не поколотят.

Тригей

Возьми корзину в руки и кропильницу И посолонь проворно обойди алтарь, Сам окропись и передай кропило мне!

Раб

Готово! Обошел я. Дальше делать что?

Тригей

Вот факел, живо в воду окуни его! И широко маши им! Ты ж ячмень возьми И зрителей осыпь зерном!

Раб

Готово все!

Тригей

Все сделал?

Раб

Да, Гермес свидетель, сделано! В театре сколько ни собралось зрителей, Ни одного нет, кто б сидел без семени.

Тригей

И женщинам досталось?

Раб

Нынче вечером Мужья им всыплют!

Тригей

(восклицает торжественно)

Ну, тогда помолимся! Кто здесь собрался? [34] Где благочестивый сонм?

Раб

Уж я полью их, сей благочестивый сонм!

Тригей

Считаешь этих ты благочестивыми?

Раб

Да. Сколько ведер мы на них ни вылили, Стоят, как пни, и с места не шелохнутся.

Тригей

Теперь скорей помолимся!

Раб

Помолимся!

Тригей

Пресвятая богиня, царица небес, Госпожа Тишина! Хороводов владычица, свадеб вожак, Нашу мирную жертву с любовью прими!

Раб

Да, красавица наша, с любовью прими, Зевс свидетель! И брать не подумай пример С похотливых, блудливых девчонок! Они Створку чуть приоткрывши, за дверью стоят И, головку просунув, глядят плутовски. Только стоит им сердце отдать хоть на миг, Убегают тотчас. А пройдешь, снова выглянут, снова зовут. С нами так никогда не играй, госпожа!

Тригей

Нет, во всем обаянье чудесной красы Дай счастливым влюбленным глядеть на тебя! Десять лет и три года в тоске и слезах [35] Мы взывали к тебе. От усобиц избавь нас, от свары и драк, И тебя назовем мы – «Довольно Войны»! Подозрительность злую сними с наших душ, Прекрати болтовню, Под обличьем красивым грызущую нас, Соком дружбы взаимной, прощеньем обид Напои, как и встарь. Нас, прекрасной Эллады счастливый народ! В наше сердце веселую кротость пролей! Рынок весь нам до верху добром завали! Ранним яблоком, луком мегарским, ботвой, Огурцами, гранатами, злым чесноком, Рубашонками маленькими для рабов. Беотийцев увидеть позволь нам опять С куропатками, с кряквами, с гусем, с овцой, Пусть в корзинках притащат копайских угрей, А кругом мы толпимся, кричим, гомоним, Рвем из рук и торгуемся. Жмутся к лоткам Знаменитые лакомки: Морих, Телей И Главкет. [36] Напоследок Меланфий грядет: Он на рынок приходит всех позже. Увы! Все распродано. Стонет и плачет бедняк, А потом из «Медеи» протяжно сопит: «Все погибло, погибло! И я – сирота! Сельдереевы дети, о, где вы, о, где? Люди добрые смотрят, смеются». Так соверши по нашему молению, Любимая!

Раб

(Тригею)

Топор возьми! По-поварски Зарежь овцу!

Тригей

Никак нельзя!

Раб

А почему?

Тригей

Резни не любит Тишина-владычица, Ее алтарь не терпит крови. В дом зайди, Там заколи и вынеси нам окорок! А эту для хорега сохраним овцу. [37]

Раб уходит в дом.

Предводитель хора

Перед дверьми останься сам и выполни что надо! И дрова наколи, и костер наложи, Весь обряд соблюди, как пристало!

Тригей

Ну не по-жречески ль, гляди, накладываю хворост?

Второе полухорие

Антистрофа

Ну еще бы! На все ты мастак! Ты во всем расторопен и мудр, Не под силу не знаешь труда. Ловок ты и хитер, а беду Ты встречаешь с отважной душой.

Тригей

Огонь занялся, запылал. Назло Стильбидам разным [38] Сейчас алтарь я принесу. Без услуг мы обойдемся.

Второе полухорие

Ну кто не воздаст хвалы Герою, трудов и жертв Так много принесшему, – Чтоб город святой спасти? Навеки будет он для всех Завиднейшим примером!

Хор пляшет.

 

Эписодий четвертый

Раб

(возвращается с говядиной)

Все сделано! Клади на угли окорок, А я за сердцем сбегаю и потрохом!

(Уходит.)

Тригей

Уж я-то справлюсь! Что же он копается!

Раб

(прибегает)

Да вот он – я! Признайся, разве мешкаю? Теперь поджарим мясо. Погляди, идет Какой-то щеголь, лаврами увенчанный. Кто б это был? По виду он – бахвал и шут, Пророк как будто?

Тригей

Нет же, просто Иерокл, [39] Гадатель из Орея.

Раб

Самолично он. Послушаем, что скажет!

Тригей

Дело ясное: Кричать он станет против перемирия.

Раб

Да нет, почуял, что запахло жареным.

Тригей

Прикинемся, что мы его не видим!

Раб

Да.

Иерокл входит. Тригей и раб заняты жертвоприношением.

Иерокл

Кто жертвы здесь приносит и каким богам?

Тригей

(рабу)

Молчи и жарь! И жира отгрызать не смей!

Иерокл

Кому здесь жертва? Скажите!

Тригей

Спекся курдюк? Хрустит?

Раб

И как! О Тишина любезная!

Иерокл

Тогда отрежь початок и отведать дай!

Тригей

Пускай еще пожарится!

Иерокл

Сойдет и так! Готово!

Тригей

Нос не суй, куда не прошено!

(Рабу.)

Теперь разрежь! Где жертвенник? Неси вино!

Иерокл

Язык отдельно режут.

Тригей

Знаем сами все. Ты вот что сделай!

Иерокл

Что же?

Тригей

Перестань болтать! Приносят жертву Тишине и Миру здесь.

Иерокл

(торжественно)

Смертные, вас охватило безумие.

Тригей

Сам ты помешан!

Иерокл

Темен ваш разум, богов вы не чуете воли державной, Мир заключаете с племенем дико глядящих мартышек.

Тригей

Ха-ха!

Иерокл

Чего смеешься?

Тригей

Над мартышками.

Иерокл

Вы, простодушные горлицы, верите хитрым лисицам. Ложь у них в сердце, и ложь у них в мыслях.

Тригей

Хотя б прокоптился В глотке твоей бестолковый язык, как вот это жаркое!

Иерокл

Ежели не обманули Бакида священные нимфы, Или же смертных Бакид, иль опять-таки нимфы Бакида…

Тригей

В баки получишь, гляди, перестань завывать о Бакиде!

Иерокл

Боги еще не велят Тишину от неволи избавить Прежде чем, раньше чем, дондеже…

Тригей

Пресно! насыпь еще соли!

Иерокл

(продолжает возвещать)

Нет, не угодно блаженным богам, чтобы миром и дружбой Спор вы покончили прежде, чем волк обручится с овцою.

Тригей

Врун распроклятый! Да как это волк обручится с овцою?

Иерокл

Знай, пока, в бегстве спасаясь, куница смердит тошнотворно, И непорожняя сука щенится слепыми щенками, Вам до тех пор не дозволено мир заключить нерушимый.

Тригей

Что же нам делать? Друг с другом вести бесконечные войны? Или уж бросить нам жребий, кто больше претерпит мученья? Мы ведь могли бы, связавшись в союз, всей Элладою править.

Иерокл

Нет же, ползти прямиком никогда не понудишь ты рака!

Тригей

Нет, в Пританее обедать тебе никогда не придется. Так и того, что свершили мы, ты уж назад не воротишь!

Иерокл

Помни, ежа никогда вам колючего мягким не сделать!

Тригей

Иль никогда ты не кончишь афинян бахвальством дурачить?

Иерокл

А по какому же слову богам вы приносите жертвы?

Тригей

Слово чудесное это старинный Гомер заповедал: «Грозную тучу войны отогнали они и призвали Вновь Тишину и с богатыми жертвами к ней обратились. Тучные бедра сожгли они, сердца и легких вкусили И возлияли вина. Был вожатым я в шествии славном! Но прорицателю кубка никто не поднес золотого». [40]

Иерокл

С этим отнюдь не согласен. Не так возвещала Сивилла. [41]

Тригей

Правильно, Зевс мне свидетель, великий Гомер заповедал: «Проклят, поруган и прогнан да будет навек окаянный, Кто возлюбил смертоносную междоусобную распрю».

Иерокл

Бдителен будь, берегись, чтобы ястреб даров не похитил, Хитро тебя обманув…

Тригей

(рабу)

Стерегись хорошенько от вора! Явно опасно говядине нашей пророчество это. Чашу наполни вином, потроха передай мне и сердце!

Иерокл

Чашу наполни и мне и отведать позволь мне жаркого!

Тригей

Нет, неугодно еще это сонму богов непорочных! Будем сперва возлиять мы. А ты – уходи поздорову!

Иерокл

Ну, если так, самому управляться придется мне, видно!

Тригей

Вот – возлияние, вот – возлияние!

Иерокл

Вот – возлияю и я!

Тригей

Берегись! Получай к возлиянью!

Иерокл

Живо язык мне подай!

Тригей

Со своим убирайся подальше! О Тишина, ненаглядная! С нами навеки останься!

Иерокл

Кто ж поднесет мне жаркого?

Тригей

Никак поднести невозможно! Нет тебе потрохов, прежде чем волк обручится с овцою.

Иерокл

Вот я коснулся колен твоих!

Тригей

Молишь напрасно, бедняга! Знаешь, ежа никогда нам не сделать колючего мягким.

(Обращается к собравшемуся в театре народу.)

Эй, зрители, сюда! Здесь угощенье вам Готово.

Иерокл

Как же я?

Тригей

А ты – Сивиллу жуй!

Иерокл

Клянусь Землею, вам не пировать одним! И я урву жаркого! Дело общее!

(Пытается утащить кусок.)

Тригей бьет его.

Тригей

Лупи Бакида!

Иерокл

(зрителям)

Вас зову в свидетели!

Тригей

И я. Ты – вор, обжора и дрянной бахвал!

(Рабу.)

Лупи его! Дубась бахвала палкою!

Раб

Сам колоти! Я вышелушу подлого, Как луковицу из кожур, которые У нас украл святоша! Раздевайся, эй! Слыхал, ворона мерзкая орейская! Лети назад, в Элимний! [42] Торопись! Эй-ей!

Тригей и раб бьют Иерокла. Тот убегает. Они его преследуют и оставляют орхестру.

 

Малая парабаса

Первое полухорие

Ода

Хорошо, хорошо! Шлемов больше не видать! Лука нет и сыра нет! Не любитель я войны. То ли дело у огня С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед, Проводить вечерок, наколов Жарких и сухих дровец, За лето прогревшихся. Греть у угольков орешки И поджаривать жгуточек. И служанку целовать, Благо дома нет жены.

Предводитель первого полухория

Эпиррема

Что милей всего на свете? Если славно кончен сев, Небо дождик посылает и сосед нам говорит: «Чем бы нам таким заняться, друг Комархид, отвечай!» [43] Выпить хочется мне, вот что! С неба шлет ненастье бог! Женка, эй, бобов отсыпь нам полные пригоршни три, И муки прибавь пшеничной, и маслин не пожалей! И Манета пусть покличет Сира с улицы домой. [44] Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать И окапывать напрасно: землю дождик промочил. Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут! Дома есть хмельная брага и зайчины три куска, Если только прошлой ночью не стащила кошка их: Что-то очень уж стучало, колобродило в сенях. Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь! Ветку мирт у Эсхинада попроси, да чтоб в цвету! Заодно и Харимеда по дороге пригласи! С нами пусть он нынче выпьет! Посылает бог удачу Нашим нивам и садам.

Второе полухорие

Антода

В дни, когда луг звенит Песней милою цикад, Я разглядывать люблю, Не налились ли уже Грозди лоз с Лемноса. Прежде всех зреет плод этих лоз. А потом горстку фиг с ветки рву, Спелость пробую на вкус, Фиги тают, так сочны! «Оры милые» пою я, И настоечку хлебаю, И за лето становлюсь Жирен, гладок и лоснист.

Предводитель второго полухория

Антэпиррема

Это лучше, чем военным любоваться (чтоб он сдох!), С гребнями тремя на шлеме, в алом пламенном плаще: «Крашен плащ, – бахвал клянется, – в сардский пурпур, в чистый цвет». [45] Но когда придется драться в этой пурпурной красе, Тут окрасится накидка в самый подлый рыжий цвет. Первым франт несется с поля, словно рыжий конь-петух, Я, как птицелов, глазею. Все три гребня враз дрожат, А когда домой вернутся, шутки дикие творят. В список призывной внесут нас, после вычеркнут опять, Впишут снова, дважды, трижды. Тут кричат: в поход идем! А еды не закупили. Ведь не знали ни про что. К Пандионовой колонне [46] подлетишь и тут себя В призывном увидев списке, с горькой злобою уйдешь. Так-то нас они терзают, сельский люд и городской. Эти трусы – щитобросы – людям и богам враги. С ними, если Зевс позволит, расквитаемся за все! Нам от них беда и слезы, Львы они в кругу домашнем, Хитролисы на войне!

Хор пляшет.

 

Эписодий пятый

Тригей выходит из дверей дома, за ним – слуги.

Тригей

Ну, ну! На свадьбу, на пирушку привалил народ. Возьми султаны эти, обмети столы, А ни на что другое не годны они. Перепелов неси сюда и рябчиков, Тащи зайчины, кулебяку пшенную!

Собирается народ. Входят кузнец и горшечник.

Кузнец

Где, где Тригей?

Тригей

Да здесь я! Жарю рябчиков.

Кузнец

Тригей, дружок любезный! Сколько радости Принес ты нам, вернувши Тишину! Никто И за полушку кос не покупал у нас. А нынче за пять драхм я продаю косу. А тот три драхмы за кувшин с селян берет. Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей, Кувшин возьми, бери и это! Даром все! Мы разжились в торговле. И за то теперь К тебе пришли на свадьбу с подношеньями.

Тригей

Спасибо! Все сложите и идите в дом!

Кузнец и горшечник уходят. Входит оружейник с копейщиком.

Спешите на пирушку! Поглядите-ка: Подходит оружейник. Он ужасно зол.

Оружейник

Ай-ай, Тригей! Меня ты разорил дотла!

Тригей

Чего ты, горемыка? Шлемом рвет тебя?

Оружейник

И ремесла и хлеба ты лишил меня, И вот его, и мастера копейщика!

Тригей

За эти два султана сколько просишь ты?

Оружейник

А сколько дашь?

Тригей

Что дам? Мне, право, совестно, Но, чтоб над вязкой не трудиться веников, Три мерки фиг за оба дам и со стола Теперь сметать я буду сор султанами.

Оружейник

Зайди во двор и фиг три мерки вынеси! Ведь лучше что-нибудь, чем ничего, дружок!

Тригей метет стол султанами и потом кидает их сердито.

Тригей

Прочь убери, к воронам, этот подлый хлам! Да из твоих султанов лезут волосы. За эту дрянь и фиги я не дам тебе!

Бьет оружейника. Тот убегает. Вбегает панцирщик.

Панцирщик

Куда ж девать мне панцирь замечательный? С роскошною чеканкой, в десять мин ценой?

Тригей

На панцире убытка не потерпишь ты. За ту же цену у тебя куплю его. Отлично, как стульчак он пригодится мне.

Панцирщик

Не издевайся, дерзкий, над моим добром!

Тригей

Сюда еще три камешка – и кончено! [47]

Панцирщик

Невежа! Как же подтираться думаешь?

Тригей

Вот так просуну руку через скважину, [48] А этак вот другую.

Панцирщик

Через обе?

Тригей

Да! У кораблей не занимать же скважину!

Панцирщик

Уплатишь ты за нужник десять мин, чудак?

Тригей

Еще бы! Зевс свидетель! Что ж ты думаешь, Мне десять тысяч драхм дороже задницы?

Панцирщик

Иди ж и деньги принеси!

Тригей

(вскакивает)

Постой, дружок! Жмет в мягком месте. Не куплю! Пошел! Пошел!

Бьет панцирщика. Панцирщик убегает. Вбегает трубач с трубою в руках.

Трубач

А с этой боевой трубой что делать мне? Ведь за нее отдал я шестьдесят пять драхм.

Тригей

Сюда в воронку жидкого свинца нальем, Прицепим сверху небольшую палочку, И коттаб превосходнейший получится. [49]

Трубач

Ты все смеешься?

Тригей

Вот тебе другой совет: Налей свинца в воронку, как указано, Привесь на кончик грузило, бечевкою Перевяжи как следует, получится Безмен, чтоб фиги домочадцам взвешивать.

Бьет трубача, тот убегает. Вбегает шлемщик.

Шлемщик

Меня зарезал без ножа, чудовище! Я заплатил когда-то мину целую За эти шлемы. А теперь? Кому продам?

Тригей

Ступай и шлемы предложи египтянам! [50] Слабительное будут в нем размешивать.

Входит копейщик.

Копейщик

Ой-ой, торговец шлемами! Погибли мы!

Тригей

А с ним какая же беда?

Копейщик

Смешной вопрос, Кому же может пригодиться шлем теперь?

Тригей

Такие вот приделай рукоятки к ним, Пойдет товар гораздо лучше, верь мне, друг!

Шлемщик

Пойдем, копейный мастер!

Тригей

Погоди, сперва Хочу я эти копья у него купить.

Копейщик

А сколько дашь?

Тригей

Перепили их надвое. Возьму для частокола по сто штук за грош.

Копейщик

Уйдем, мой друг, над нами издеваются!

Уходят.

 

Эписодий шестой

Из дома выходят ребятишки.

Тригей

Гостей моих сынишки, глянь, идут сюда, Чтобы отлить. Да заодно испробовать Те песни, что решили на пирушке спеть. [51] Эй-эй! Мальчишка! Что пропеть ты думаешь? Поди ко мне, послушать дай мне песенку!

Сын Ламаха

(поет)

«Воинов вооруженных поем мы…».

Тригей

(прерывает его)

Постой, погоди ты! «Воины вооруженные» сгибли. О чем же поешь ты? Ведь Тишина возвратилась в страну. Что за глупый невежда!

Сын Ламаха

(продолжает)

«Только друг к другу они подошли, устремляясь на битву, Тотчас же сшиблись щитами и медью доспехов звенящих».

Тригей

Что еще, «сшиблись щитами»! Чтоб мне о щитах и не слышать!

Сын Ламаха

(продолжает)

«Воинов вопли раздались, а там – ликования крики…»

Тригей

Это что? «Воинов вопли»? Клянусь Дионисом, завоешь, Если о воплях ты будешь мне петь и о меди звенящей!

Сын Ламаха

Ну, так о чем запеть? Подскажи мне, чего ты желаешь?

Тригей

Да хоть о том, как «быков закололи они», и так дальше.

Сын Ламаха

(поет)

«После быков закололи они, распрягли утомленных Коней, дымящихся потом. Насытившись тяжкой войною…»

Тригей

Славно! «Войною насытившись, приналегли на жаркое». Это вот пой, как, насытившись, жрали и допьяна пили!

Сын Ламаха

(поет)

«Но, отдохнувши, взялись они снова…»

Тригей

За песни, наверно?

Сын Ламаха

(поет)

«Бросились бешено к башням с неистовым воинским криком…»

Тригей

Чтоб ты пропал, мальчишка, вместе с битвами! Одно и знаешь – петь войну. Ты кто и чей?

Сын Ламаха

Кто я?

Тригей

Да, ты, свидетель Зевс!

Сын Ламаха

Сын Ламаха.

Тригей

Ага! Ага! Не удивительно вовсе мне слышать, что ты – порожденье Ламахов-мамахов, всяких ломальщиков, головоломов. Уйди! Твои для копьеносцев песенки. А где еще тут чадо Клеонимово?

(Другому мальчику.)

Останься здесь и спой нам! Знаю, про войну Не станешь петь, ты – сын отца разумного.

Сын Клеонима

(декламирует)

«Воин Салийский гордится щитом моим. Бросить пришлось мне, С поля бежав, под кустом свой знаменитый доспех».

Тригей

Эй, коротыш, отвечай, про отца ты поешь эту песню?

Сын Клеонима

«Но сохранил я дыханье…»

Тригей

Родителям на поношенье… Войдем же в дом! Уверен я, мой миленький, Того, что нынче пел нам, как бросают щит, Не позабудешь. На отца похож сынок.

Мальчик уходит.

 

Эксод

Тригей

(хору)

А вы останьтесь на пиру, друзья, забота ваша – Отважно взяться за еду! Набить досыта брюхо! Вгрызайтесь с силой! Раз да раз! Пусть храбро челюсти жуют! Глупцы! Пустяк никчемный – Зубов блестящих белый ряд, когда зубам нет дела.

Хор

Спасибо за советы, друг! Да тут совет не нужен.

Тригей

Довольно голодали вы. Хватайтесь за зайчину! Случается не каждый день, Чтоб без хозяев пироги по улицам гуляли. Кусайте смело! А не то раскаетесь, да поздно!

Хор

Час настал благоречья! Настала пора проводить нам невесту из дома И поднять огненосные факелы ввысь, всем народам плясать и смеяться. И с киркой и с сохой возвратиться в поля, в виноградники, на огороды. Поплясав хорошенько, натешившись всласть и Гипербола вытолкав в шею.

Пляшут.

А теперь обратимся с молитвой к богам: Пусть Элладе обилье и милость пошлют, Пусть богато ячмень уродится у нас И хмельное вино и плодятся в садах Грозди сочные смокв. Пусть рожают нам жены детей-крепышей, Пусть сокровища все, что война отняла, К нам вернутся сторицей! И пусть навсегда Мы забудем о блеске железном!

Из дома выходит свадебное шествие во главе с нарядно одетой невестой – Жатвой. Тригей идет ей навстречу.

Тригей

Эй, женка, идем в поля! Красавица, сладко Поспим мы с тобою! Гимен, Гименей, о!

(Обнимает Жатву.)

Хор

Гимен, Гименей, о! Счастливчик, по праву ты Блаженств и утех достиг! Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о!

Тригей

Что делать нам с нею?

Хор

Что делать нам с нею?

Тригей

Сорвем ее спелый плод!

Хор

Сорви ее спелый плод! А мы женишка возьмем, Соседи, и на плечи Со славой подымем! Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о!

Тригей

Живите сытехонько, Уйдя от тревог войны, И смоквы сбирайте! Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о!

Хор

Сучок его прям и тверд, Сладка ее смоква! Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о! За сытый садитесь стол, Пусть льется вино рекой! И пойте: Гимен, Гимен! Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о!

Тригей

Желаю вам счастья всем, Ступайте за мною: ждут Коврижки и сласти!

Хор

Гимен, Гименей, о! Гимен, Гименей, о!

В праздничном шествии актеры и хор покидают орхестру.

Ссылки

[1] …жука этнейского… – На склонах сицилийской горы Этны водились жуки большой величины.

[2] …что предал персам эллинов. – Опасность персидского вмешательства в междоусобную войну греков осознавалась в Афинах уже в начале Пелопоннесской войны.

[3] В баснях у Эзопа сказано… – В басне рассказывалось, как жук, мстя орлу за отказ удовлетворить его просьбу, добрался до самого Зевса и хитростью заставил его выронить из одежды яйца орла, которые тот отдал Зевсу на хранение.

[4] …челном наксийским будет мне навозный жук. – Наксос – остров в группе Киклад; строившиеся там челны назывались «жуками».

[5] В Пирее, в бухте Жучьей… – Одна из трех гаваней в Пирее действительно называлась Жучьей.

[6] …золотою уздою звеня! – Стих из еврипидовского «Беллерофонта».

[7] Хиос – большой остров у малоазиатского побережья, один из самых старых членов Морского союза.

[8] …заплатит хиосский народ… – Намек на стремления афинян вымогать деньги у союзников, чьи судебные дела разбирались в Афинах.

[9] Афмониец. – Афмония – название дема в Аттике близ Афин.

[10] …Прасии чесночные… – Прасии – городок на Лаконском побережье, название которого созвучно греческому слову «чеснок».

[11] Сицилия, эгей, и ты раздавлена! – Сицилия славилась в Греции сыром, Аттика – медом.

[12] Самофракийские таинства – мистерии в честь демонов плодородия Кабиров и Корибантов, справлявшиеся на острове Самофракия (в северной части Эгейского моря).

[13] Диоскуры – братья-близнецы Кастор и Полидевк, сыновья Зевса.

[14] Датид – один из членов семьи современного Аристофану трагического актера Каркина, постоянно им высмеиваемый.

[15] Кербером Аристофан называет здесь недавно погибшего Клеона, который теперь спит в преисподней.

[16] Ликей – местность в окрестностях Афин, где проходили тренировку призванные в армию афиняне, впоследствии здесь основал свою философскую школу Аристотель.

[17] Килликон – гражданин Самоса (или Милета), предавший свой город врагам. На возмущенный вопрос соотечественников, что он сделал, он якобы ответил: «Да ничего худого».

[18] Писандр – афинский политический деятель, в 20-е годы – один из лидеров демократической партии. Комедия часто обвиняет его в трусости, скрывающейся под показной храбростью.

[19] Адонии – весенний праздник, посвященный ближневосточному растительному божеству Адонису.

[20] Оры – богини времен года, покровительствующие земледельческим работам.

[21] Фидий – знаменитый скульптор и друг Перикла.

[22] Ушел от нас весь разум в кожу в те поры. – Аристофан намекает на то, что после пленения афинянами спартиатов у Пилоса народное собрание трижды отвергало предложения о мире по требованию «кожевника» Клеона.

[23] …ламповщик он. – Имеется в виду Гипербол.

[24] Симонида, который одним из первых стал брать гонорар за свои сочинения, обвиняли в корыстолюбии. Какие были основания предъявлять аналогичный упрек Софоклу, неясно.

[25] Кратин. – Причина его смерти – несомненно, выдумка Аристофана.

[26] Ганимед – фригийский царевич, любимец Зевса, взятый им на Олимп.

[27] …и Гераклов прогнал он с разинутым ртом… – Аристофан перечисляет здесь штампы балаганной комедии, включая буффонную фигуру прожорливого Геракла.

[28] Морсим и Меланфий – два брата, плохие трагические поэты.

[29] Гарпии – мифические хищные птицы с женскими лицами.

[30] …певцов дифирамбических. – Аристофан часто осмеивает дифирамбическую поэзию своего времени за отвлеченность образов и языка.

[31] Хиосец Ион – известный трагический и лирический поэт, умерший незадолго до 421 г. до н. э. Славился его дифирамб «Утренняя звезда».

[32] Браврон – селенье на востоке Аттики, в котором справлялись ежегодные праздники в честь Артемиды, сопровождаемые ярмарочным гуляньем.

[33] Истмии – праздник в честь бога Посейдона, справлявшийся на Истмийском перешейке возле Коринфа.

[34] Кто здесь собрался? – При жертвоприношениях, согласно ритуалу, глашатай возглашал: «Кто здесь собрался?» Ему отвечали: «Благочестивый сонм».

[35] Десять лет и три года… – Тригей ведет счет годам войны не от 431 г. до н. э., когда она была официально объявлена, а с событий на острове Коркире в 434 г. до н. э., послуживших одним из главных поводов к войне.

[36] Морих, Телей и Главкет – современники Аристофана, обвиняемые им в обжорстве и расточительстве.

[37] А эту для хорега сохраним овцу. – Заклание животного было обязательной составной частью жертвоприношения. Аристофан под разными предлогами старается перенести жертвоприношение за пределы орхестры.

[38] Стильбид – известный в свое время прорицатель.

[39] Иерокл – популярный гадатель, родом из Орея, городка на острове Евбее.

[40] «Грозную тучу войны…» – стихи, составленные из гомеровских выражений и оборотов.

[41] Сивиллы – известные мифические прорицательницы.

[42] Элимний – местность рядом с Ореем на острове Евбее.

[43] Комархид, как и Эсхинад и Харимед (ниже) – мужские имена.

[44] Манет и Сира – обычные имена рабов.

[45] Сардский пурпур – краска высшего сорта из малоазийского города Сарды, славилась чистотой цвета и добротностью.

[46] Пандионова колонна. – Имена ополченцев писались на досках, которые выставлялись возле статуй десяти героев, покровителей Фил. Пандион – один из них.

[47] Сюда еще три камешка… – Современники Аристофана использовали гладкие камешки вместо туалетной бумаги.

[48] Вот так просуну руку через скважину… – Имеется в виду боковое отверстие в панцире, куда Тригей всовывает руку.

[49] Коттаб – распространенная в Греции игра, смысл которой состоял в том, чтобы, плеснув остатком вина, попасть в чашечку, укрепленную на подвижном коромысле.

[50] Ступай и шлемы предложи египтянам! – По сообщению Геродота, египтяне считали необходимым раз в месяц в течение трех дней очищать желудок слабительным и рвотным.

[51] …те песни, что решили на пирушке спеть. – Сын Ламаха поет песни во славу войны, заимствованные частью из Гомера, частью из других старинных эпических поэтов. Сын Клеонима цитирует знаменитое стихотворение Архилоха (VII в. до н. э.), в котором поэт признается, что бросил на поле боя свой щит и тем спас себе жизнь.