Больше всего ее удручала потеря связи с отцом, словно она все еще находилась в храме Лепестка, куда не мог проникнуть его дух.

Сиаль еще успела спросить у Таррэ перед тем, как тот спешно ушел по своим вейриэнским делам:

— Почему отец мне не отвечает, Мастер?

Он удивленно вскинул бровь, словно она сморозила несусветную глупость:

— А ты не понимаешь? Он не предупреждал, что такое может случиться?

— Я не помню. Это из-за того, что теперь вы — мой наставник и приемный отец? Но разве я перестала быть его дочерью?

— Значит, действительно не понимаешь… Он ушел навсегда, Сиаль. В отличие от высших мастеров, когда простой вейриэн перерождается, он теряет память о прежних жизнях. Его душа не могла уйти в перерождение, пока он нес ответственность за твою судьбу. Если меня держит родовое гнездо, то его все эти годы держала ты. Как только ты стала пусть временной, но женой Дигеро, ты добровольно разорвала эту связь. Приняла другого покровителя. Но ошиблась в выборе, бывает. Именно потому я вынужден был форсировать события и перехватить тебя, пока ваши жрицы не упрятали добычу так, что и боги не нашли бы. А теперь прости, мне действительно пора.

— Но как я найду… — Сиаль подавила желание вцепиться в его рукав и удержать.

— Остальное тебе покажет и расскажет дух моей бабушки, — перебил Таррэ. — Обращаться к ней можно «гранд-леди Алия», или как она скажет. Мне кажется, женщинам проще будет найти общий язык. Все, что необходимо на первых порах, доставит мой младший брат по халайре, вейриэн Хейни. Все вопросы связи с внешним миром, прогулок и прочего — через него. Все. Ушел.

Он не ушел. Он исчез в мгновение ока, не вставая с кресла.

Сиаль с минуту еще пялилась на пустое место. Передернула плечами от внезапного озноба. В замке, отданном в ее полное распоряжение, было не столько холодно — подгорной жительнице пещер не привыкать к холоду, — сколько промозгло: чувствовался близкий источник воды. Озеро? Горная река? Где же стоит этот замок, на какой горе? О клане Белой Саламандры бывшая неота даже не слышала.

И все эти сокровища — и замок, и горы, и титул — она отдала бы за то, чтобы снова услышать родной голос отца, который уже не скажет ей: «Моя синеглазая звездочка». Ведь переродившись, он забудет о ее существовании.

— Папа! — прошептала новоявленная леди Антаре и всхлипнула. — Папочка!

Он умер для нее только теперь. И она оплакивала его со всей нерастраченной любовью.

Духи дали ей выплакаться, а потом перед ней на столе появился стакан холодной воды — аж хрустальные стенки запотели, и строгий женский голос произнес:

— Ну хватит гут сырость разводить, и без того дом скоро заплесневеет. Этот несносный «ветер ущелий» опять не сообразил огонь в очагах зажечь. Тоже мне, мастер белого пламени! А ты, девочка, если не прекратишь немедленно, то я вылью этот стакан на твою голову! Пей!

Невидимая рука подвинула стакан так резко, что вода расплескалась. Сиаль поспешно подняла его, вытерла лужицу полой плаща. Все равно парадный плащ лорда нуждался в стирке.

— Хозяйственная девочка, это хорошо, — смягчился голос, довольно высокий, но приятный, без ожидаемого старческого дребезжания. — Наконец-то за этот бардак возьмется живая теплая женская рука. Меня, кстати, зовут бабушка Алия. Гранд-леди я только на светских раутах, но без тела туда являться еще более неприлично, чем без одежды.

Сиаль закашлялась, поперхнувшись глотком воды. Схватила спланировавший на столешницу носовой платок, отделанный кружевами и вензелями, вытерлась, а заодно и высморкалась.

— Кстати, об одежде. — В голосе невидимого духа послышалась улыбка. — Твой экстравагантный костюм мы все оценили и одобрили, особенно порадовались наши мужчины, но ты теперь — леди Антаре, изволь соответствовать. Идем, выберем для тебя комнату и займемся твоим гардеробом. И добро пожаловать в наш дом, дитя.

Через час Сиаль отмокала в купальне, куда подводилась вода из подземной пещеры с горячим источником. Ее оставили одну: гранд-леди — не горничная, чтобы ухаживать за смертной и мыть ей голову. Но чьи-то заботливые руки повесили полотенце и теплый халат, сложили на стульчик белье и платье — простого кроя, с вышитыми по вороту и рукавам саламандрами.

Бывшая рабыня чувствовала себя как в небесном чертоге. А уж когда вышла в спальню, выбранную для нее гранд-леди Алией, то восторг стал запредельным: в комнате появилась жаровня, а на столике у кровати стоял поднос с горячей едой и кувшином с медовой водой.

— Это принес Хейни, дорогая, — сообщила невидимая Алия. — Пока у нас никаких припасов нет, да и на кухне столетнее запустение, Хейни позаботится о еде и угле. Ешь. Через полчаса мы ждем тебя в малой гостиной. Хейни представит двух помощниц из дальегов. Негоже тебе жить в одиночестве в таком большом доме. Не понимаю, о чем только думал мой внук, оставляя тебя тут. Впрочем, где еще?

Ворчание затихло, и девушка, сняв крышку, удивилась количеству столовых приборов из почерневшего серебра, взяла ложку и… взвизгнула: кто-то с силой потянул ложку из ее пальцев.

— Положи это немедленно, — шепнул ей на ухо новый голос, похожий на мальчишеский. — Начинать трапезу надо с рыбы, а ее едят маленькой трехзубой вилкой. И тихо, не визжи, а то Алия услышит и меня прогонит. Она пока с Хейни кокетничает, ничего не слышит.

— Ты кто?

— Дед Пухто. Правда-правда. Ну ладно. Лир мое имя. Умер я в дряхлом возрасте, но сейчас хочу быть мальчиком. Несолидно, но задрала меня к концу жизни эта солидность, тебе не представить как. А вот маленькие мальчишеские шалости почему-то не воспринимаются как признаки старческого маразма или шизофрении.

«Шизофрения тут скоро будет у меня», — мрачно подумала Сиаль, выбрав указанную вилку.

В течение обеда ее еще не раз били по рукам, вырывали приборы, отодвигали тарелки, и девушка поняла, что забыла спросить у Таррэ главное: как изгонять духов?

Впрочем, уроки старика-мальчика Лира она запомнила и пользу понимала. А то, что неприятно и совсем не весело, так в храме бывало и похуже.

И она терпела, за что была вознаграждена.

— Молодец, справилась, — похвалил дух. — Ничего, этикету тебя Алия быстро научит. Будешь как принцесса. Одну королеву она уже воспитала, так что не впервой ей.

— Королеву?

— Ну конечно! Десятая королева Белогорья — ее дочь. Ты что, историю кланов не знаешь?

— Откуда? Меня этому не обучали в храме. А Таррэ, получается, принц?

— Ты только ему такую чушь не скажи. У нас тут горы, а не равнины. У нас королевская власть — не наследуемая. Какие могут быть принцы? Нет, он просто лорд угасшего великого десятого дома. Но не лорд-риэн, а лорд-вейриэн, да еще и высший. Повезло нам. Был бы он простым, давно бы с него сняли эту тяготу и дали уйти дому в забвение, и нам заодно. А тут — привилегия. И нам — хоть краешком разума и силы к биению живой жизни прикоснуться.

Горло Сиаль погладил ледяной сквознячок, и она едва сдержалась, чтобы снова не вскрикнуть. Ей почему-то вспомнилось такое же ледяное прикосновение духа-хранителя Рогнуса к вискам в тот самый момент, когда она хотела просто встать и убежать из дома Этьер, а потом и карие глаза Дигеро, смотревшие близко-близко, и ее шепот: «Дай мне имя, любимый», и его ответ…

Ледяные гвозди впились в ее виски, возвращая в реальность.

— Ты меня совсем не слушаешь! Так вот, Сиаль, — тихо зашептал дух на самое ухо. — Не знаю, зачем Таррэ тебе морочит голову, но тебе лучше рассказать твоему мужчине правду, пока он еще не уехал. Поверь, это убережет и его, и тебя от страшной ошибки. Он забыл тебя, но он вспомнит.

— Но как? — Она тоже перешла на шепот, а сердце забилось часто-часто.

— Попроси, чтобы Хейни сопроводил тебя в Совет. Туда сегодня принц Игинир явится, и Дигеро обязан быть там. Успеете поговорить.

Но жизнь в полном змеиного коварства подгорном храме научила девушку осторожности.

— А зачем тебе это надо, дух Лир? Почему ты решил пойти против воли своего лорда?

Последовала легкая заминка, прежде чем дух ответил:

— Ну какая уж там воля, Таррэ просто не подумал о такой возможности, не до того ему, чтобы придавать какое-то значение твоим чувствам, ему о высоком думать надо, о вечном. — В голосе Лира звучала явная издевка. — Он и сам чурбан бесчувственный, стекляшка ледяная, и других так же жить заставляет. Иначе давно бы сложил с себя звание мастера и вдохнул жизнь в родной дом. Бабу бы завел, детишек единокровных… Ладно, не будем о грустном. Я его знаю, девочка, уже не одну сотню лет и не две. Ему важнее заполучить в свою халайру еще одну вейриэнку…

— Вейриэнну, — машинально поправила дочь Грэмира.

— Ой, ладно тебе придираться, — капризным мальчишеским голоском пропищал дух. И снова посерьезнел. — Ты любишь своего мужчину, я это вижу. И на других горцев не посмотришь, как бы ни старалась Алия. А это значит, ты будешь искать в зыбких облаках замену потерянной любви, как в свое время сам Таррэ. Тебе покажется, что крылья могут заменить сердце. А когда поймешь, что невозможно заменить, будет поздно, ты уже принесешь свои нерушимые вейриэнские клятвы во благо мира во всем Эальре, начнешь сражаться с Тьмой, и все такое героическое и не женское… И опять мы тут на века останемся сиротинушками, не сможем воплотиться, играть с маленькими риэнятами, охранять их и лелеять. Видишь, у меня своя корысть.

— Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, — прищурилась в пустоту недоверчивая полукровка. — Зачем Таррэ «еще одна вейриэнна»? Помнится, сам он говорил, что воина из меня не выйдет, поздно уже. Так зачем я ему нужна в халайре?

— Умная, да? — с какой-то даже обидой спросил Лир. — Я мог бы соврать, что не знаю. Но увы, случайно узнал. Видишь ли, мастерам нужны подготовленные девушки в свиту будущей Белой королевы. Сама понимаешь, не всегда мужчины могут стоять в ее охране.

— Так королева все-таки родилась! — благоговейно прошептала Сиаль.

— Вряд ли, — слишком быстро возразил дух. — Нож точат не во время драки. Мы бы знали. И Совет кланов тогда на ушах бы стоял почище, чем сегодня ночью.

— Ма… — Девушка споткнулась, но не будет же она отказываться от матери только потому, что восемнадцать лет назад та оказалась слишком слаба и растерянна. И Сиаль продолжила: — Мама говорила, что ночью была применена темная магия. Может быть, потому и ударили темные по Белым горам, что почувствовали противоположную силу?

Дух Лир фыркнул:

— Да-да, тут-то мы их и вывели на чистую воду! Что толку гадать, глупая женщина? Надо покрутиться в Совете, поузнавать. Еще она причина туда пробраться. А третья причина — видишь, грамоту-то наш торопыга забыл, а надо копию снимать. Бери грамоту, и идем, время вышло, Алия не любит, когда опаздывают!

— Кому надо, пусть тот копию и снимает. — Сиаль не стала брать документ, да и карманов у ее платья не оказалось.

Хейни оказался высоким, худым и жилистым обладателем редчайшей для горцев темно-рыжей шевелюры, стянутой в низкий хвост, и таких же темно-рыжих выпуклых глаз. Горбатый узкий нос добавлял сходства с совой. На вид ему можно было дать лет тридцать.

Он ждал ее, расположившись в кресле у высокого камина, где вовсю пылал жаркий веселый огонь, отделенный не только узорной каминной решеткой, но и странным полупрозрачным, явно магическим барьером, по которому то и дело пробегали яркие белые искры.

Поймав удивленный взгляд девушки, вейриэн улыбнулся.

— Леди Сиаль, меня зовут Хейни, и мне поручено заняться вашим благоустройством в замке.

— Спасибо, Хейни. Пожалуйста… — Она хотела попросить, чтобы он не смущал вчерашнюю рабыню непривычным обращением «леди», но осеклась. Слишком глупо это прозвучало бы. Разве он не знал, как к ней обращаться? Потому, покраснев от неловкости, выдохнула: — Пожалуйста, занимайтесь, как вам будет удобно. А что это за удивительный щит?

— Вы правильно определили функцию, — одобрительно заметил мужчина. — Это именно щит. Он пропускает тепло, но не пропускает огненную магию. Пока пламя гор разделено и дар огненной крови не возвращен в горы, вейриэны соблюдают меры предосторожности. Мы подозреваем, что король Роберт не так слаб, каким хочет казаться.

Видя, что пещерная девушка не понимает сути, Хейни кратко напомнил о злодеянии младшего горного лорда Астарга фьерр Ориэдра, укравшего огненный дар и сбежавшего с ним в равнины, где стал королем. С тех пор огненная кровь течет только в жилах его потомков и не защищает Белые горы, а угрожает им.

— Это тот, кто убил последнюю Белую королеву полтора века назад? Помню, отец рассказывал. А почему вейриэны его не остановили? — нахмурилась Сиаль, искренне верившая во всемогущество белого воинства.

— В тот момент это было все равно что остановить действующий вулкан, леди. Невозможно. Мы же не боги. К тому же момент разрыва магии — это был очень серьезный удар по нашим силам. Представьте, что от костра отделили часть углей. — Он вытянул руку к камину, пошевелил пальцами, и угли послушно расползлись в стороны.

Весело горевший огонь разом осел, схлопнулся, и Сиаль наблюдала только раскаленные угли, по которым робко пробегали язычки. Через несколько мгновений огонь поднялся, но уже не так высоко.

— Вполне наглядно, Хейни, — внезапно объявилась гранд-леди Алия. Точнее, ее голос. — Но не точно, как и всякая аналогия.

— Пока достаточно для объяснения, — возразил вейриэн. И одним движением рук сгреб угли обратно в кучу. — А сегодняшняя ночь показала, что Азархарт готовит новый удар, и если мы не подготовимся, не успеем восстановить силу белого пламени, то сбудутся худшие прогнозы.

— Не пугай нашу девочку. — Голос Алии был сердит. У камина сердито громыхнула кочерга. Но, видимо, гранд-леди не справилась с тяжестью. — Она не посвящена в наши проблемы, и ни к чему ей это. Ей о будущем надо беспокоиться, а не о прошлом!

— Вот именно! — весело улыбнулся вейриэн. — Что насчет того, чтобы составить список необходимых вещей и продуктов, леди Сиаль?

Девушка зябко повела плечами: непривычное обращение действовало на нее как скрип ножа по стеклу.

— Я даже не знаю…

— Ну конечно! — все еще сердилась на что-то бабушка высшего белого мастера. — Ты бестактен, Хейни. Откуда наша девочка может знать, что нужно нашему дому и нашей леди? Да тут половина вещей рассыпалась от старости, а вторая вышла из моды. Думаешь, я не знаю, какими диковинами окружили себя даже самые захудалые лордики? Я сама продиктую тебе список необходимого!

Сиаль заранее ужаснулась. И прошептала:

— Только покажите его сначала мастеру Таррэ.

— Да что он понимает! — взорвалась гранд-дама и швырнула-таки кочергу в камин невидимой рукой. Ни одна искра не преодолела полупрозрачный щит.

Невозмутимый Хейни щелчком пальцев вернул разлетевшиеся угли в камин, а кочергу в угол.

— А пока мне нужно какое-нибудь платье для визита в Совет. — Щеки девушки снова запунцовели. — Тут в гардеробе все истлели.

— Зачем вам в Совет? — удивился вейриэн.

— Я… Мне нужно.

— На этот счет не поступало никаких распоряжений от мастера Таррэ. Платье я вам добуду, но в Совет не поведу, пока не будет разрешения от вашего наставника. Сейчас я представлю вам служанок. Они из поселения у озера, привычны к хранителям, не испугаются.

Вейриэн поднялся и вышел, а через пару минут вернулся в сопровождении двух черноволосых и черноглазых девушек, закутанных в волчьи меха и очень похожих друг на друга крупными фигурами и грубоватыми чертами лица. Типичные жители горных долин, дальеги.

— Сестры Иг и Лиг, — представил их Хейни.

Ту, что выглядела постарше и покрупнее, звали Иг. Не успела Сиаль слова сказать, как гранд-леди Алия определила старшую на кухню, а младшую — наверх, прибирать комнаты.

«В Совет. Мне надо в Совет до полудня», — напомнила себе полукровка.

— Я бы хотела осмотреть подвалы и погребы, — сказала она вслух. — Нужно их подготовить. Хейни, вы ведь возьмете на себя труд доставить нам какие-нибудь продукты, чтобы можно было готовить, не утруждая соседей?

— Это хорошая идея. Кто-нибудь из духов тебя проводит, дорогуша, — пропел сверху голос Алии. — А я за девочками присмотрю, покажу им, где что.

Провожать вызвался уже знакомый дед Лир.

Спустившись в подвал на самый нижний этаж, Сиаль оказалась перед тяжелой каменной дверью с выгравированными на ней рунами и изображением той же саламандры. Дверь выглядела безумно древней — подобные скрывали в синтских храмах святая святых — священные чаши. И допускались туда только главная и старшие жрицы во время таинств.

— Тут продуктовый погреб? — удивилась девушка.

— Да зачем он тебе нужен? Ты же хотела сбежать в Совет, я правильно понял? Тут выход из замка в недра горы.

— Но как я открою эту дверь? — Девушка провела ладонью по шершавой поверхности камня, но к рунам не притронулась.

— А я на что? — хихикнул Лир. — Буду подсказывать, куда нажимать и какие слова говорить. Пять минут, и ты свободна!

Голос Хейни неожиданно раздался из-за спины:

— Пять минут, и ты умрешь, леди. Причем жуткой смертью. Тебя сожрут духи рода. Это дверь в родовое святилище, и открыть ее может только самоубийца, если хочет принести себя в жертву.

Сиаль отпрыгнула от двери, словно она ее уже укусила.

— Но почему… Дух Лир, как вы могли?!

Проказливый людоед исчез, как не было.

— Он сбежал, леди.

Искоса взглянув на его суровое лицо, девушка прикусила губу.

— Не верьте духам, леди. Особенно духам такого древнего великого дома. В них гордыни даже больше, чем было при жизни.

— Но почему он хотел меня убить?

— Потому что вы — не риэнна, не леди высокого дома. Они хотят высокородную кровь. А прочую постараются так или иначе выпить.

«Жаль, папа, что ты не можешь уже со мной говорить. Но, наверное, мне пора учиться думать своей головой, а не твоей», — вздохнула бывшая рабыня.

— Вы всю жизнь доверяли духу вашего отца, я понимаю, — смягчился вейриэн. — Но мы, вейриэны, — другие. У нас другие ценности. Сейчас вам надо научиться не доверять.

— Даже гранд-леди Алии?

— Ей в первую очередь. Не зря же Таррэ в свое время предпочел сбежать из дома, но не иметь дела с собственными предками. — Хейни скупо улыбнулся одними уголками губ. — Вам нужно научиться доверять нам, леди Сиаль.

— Пожалуйста, не называйте меня леди, — все-таки попросила она. — Мне это слишком непривычно.

— Надо привыкать, если вы хотите здесь остаться. Скажите, зачем вам в Совет?

— Попрощаться с Дигеро.

Хейни глянул так пронзительно, что девушке показалось, она стала на миг куском прозрачного льда.

— Хорошо. Попробуем. Вряд ли у вас получится даже подойти к нему, но тем не менее отказать в такой простой просьбе мы не можем. Вы помните, что вам советовал дух Лир?

— Да.

— Я советую поступить ровным счетом наоборот. А уж вы сами выбирайте, к кому прислушаться.

И снова эта неуловимая улыбка. И обретшая имя не выдержала:

— Он ведь не случайно обо мне забыл, так? Почему? Почему вы играете нашими сердцами и судьбами? Вы — стражи Белогорья, а не стражники!

Вейриэн удивленно вскинул бровь, хмыкнул.

— И почему вы решили, что мы как-то играем чьими-то сердцами? Зачем это нам?

— Я… не знаю. Отец так легко подменил в моей памяти картинку ключа к Арке Перехода, что я даже не заподозрила. Я подумала, что сошла с ума, что сломались и перепутались Арки, а это, оказывается, ему внезапно понадобилось привести меня в шахту. Против моего желания. Как… как пустую игрушку. Как листок, сорванный ветром, летит туда, куда ему не нужно. Я почувствовала себя мертвой. Так я даже в змеиной яме себя не чувствовала. Там меня называли вещью, но я была человеком. А тут меня называют леди, но я — предмет без собственной воли и мысли. Понимаете?

И еще Сиаль не могла ему признаться, она не сказала ни отцу, если только тот сам не понял, ни даже Таррэ, что с того дня, как она сорвалась в пропасть в долине Лета, голос Дигеро преследовал ее. Она слышала его во сне и наяву. Она словно по-прежнему висела бесплотным духом за его плечом и читала руны, которые выводило его перо.

Она чувствовала каждый его шаг. Это пугало и мучило. Это сводило с ума. Возможно, это следствие того, что Узел судьбы не развязан и не разрублен, а затянут еще сильнее. Но такое прикосновение к чужой душе внушало ей надежду, что его душа не чужая, если бы еще Дигеро мог ее слышать. Но он не слышал, не помнил, не знал.

Так если она посмотрит ему в глаза, даже ничего не спрашивая, может, он вспомнит ее? Узнает?

Вейриэн вздохнул:

— Понимаю. Да, мы можем перехватить волю человека, если он не защищен магией. И… даже если он защищен. Все зависит от его и нашей силы. Мы подавляем панику во время землетрясений, чтобы быстро и эффективно помочь, мы выводим заблудившихся, пресекаем зло. Мы можем многое, но вмешиваемся в разум в исключительных случаях, если угрожает смертельная опасность.

Девушка недоверчиво усмехнулась:

— Какая же опасность была тогда?

— Вашим отцом двигало не любопытство, а знание. Он привел вас туда, где вы должны были оказаться в тот момент, а объяснять — это потратить драгоценный миг возможности. Он так хотел вашей свободы, что пренебрег осторожностью.

Леди Сиаль откинула с плеча косу. Одернула простенькое платье служанки — единственное, которое нашла для нее «бабушка» Алия.

— А Дигеро?

Хейни мученически возвел очи к низкому своду подвала, но когда опустил, во взгляде сквозило равнодушное терпение акулы:

— Что Дигеро?

— Его заставили забыть обо мне?

— Обычное наркотическое опьянение и неумение договариваться с духами рода. Мы тут ни при чем.

— Но вам выгодно? — Хватка у маленькой леди оказалась железной. Еще бы, столько лет работать со скользкими змеями.

— Да, нам выгодно. У младшего лорда важная миссия, и она связана не только с его поездкой с принцем Игиниром. У вас, кстати, тоже, леди. Что бы вы ни решили, миссию мы вам обеспечим.

В глазах вейриэна мелькнули веселые искорки, и внезапно Сиаль расслабилась. В конце концов, он ей пять минут назад жизнь спас, если не врал о родовом святилище.

— Спасибо за откровенность. Идемте, Хейни, вы обещали проводить меня в Совет.

А когда он подал ей ладонь и она внутренне приготовилась к ледяному холоду перехода, спросила:

— А меня научат ставить щит?

— Вас научат всему, леди. Всему, что должна знать настоящая вейриэнна.