23 мая 1995 года в Киевском планетарии отмечали 30-летие общественно-политического и теоретического журнала «Трибуна» — органа общества «Знания» и Союза журналистов Украины. Председатель оргкомитета празднования этой даты, народный депутат Украины Валентин Симоненко, открывая вечер, сказал, что «Трибуна» чуть ли не единственное элитное издание в стране, которое ищет и находит лучшее в людях и освещает это на своих страницах. А первый президент Украины Л. М. Кравчук вспомнил, как изменялся журнал, как превращался из «серой методички» в «общенациональное всеукраинское издание». И высоко оценил работу его главного редактора. Подробные материалы об этом празднике журнала были опубликованы в номере 7—8 «Трибуны» за 1995 год и заняли первые шесть страниц. И вот представьте, что во всю обложку этого праздничного номера была напечатана фотография Григория Суркиса! А на развороте — очерк главного редактора «Трибуны», заслуженной журналистки Украины Валентины Меншун «Одержимость». В подзаголовок было вынесено: «Штрихи к портрету президента акционерного общества ФК „Динамо", Киев, президента концерна „Славутич" Григория Михайловича Суркиса».
За что же такая честь? Позволю себе процитировать первый же абзац публикации (в переводе с украинского):
Григорий Михайлович Суркис, портрет которого печатается на первой странице обложки, принадлежит к людям, за которыми будущее, которым и в нынешнее время варваризации, человеческого вырождения, слепоты не изменили здравый смысл, совесть и вкус. Наделенный откровенностью и правдолюбием, самовоспитанный в нетерпимости к притворству и обману, он находит применение своим силам для истинного возрождения Украины и ее жемчужин. Это смелый, одержимый патриотическим размахом энтузиаст, который без государственной и общественной поддержки, с группой сильных духом и щедрых доброй и искренней душой единомышленников, а именно: с Виктором Владимировичем Медведчуком, Богданом Владимировичем Губским, Валентином Арсентъевичем Згурским, Юрием Николаевичем Карпенко, Игорем Михайловичем Суркисом, Юрием Ивановичем Ляхомом — развернул деятельность, которая поражает, вызывает восхищение и уважение. Наиглавнейшая черта этого предприимчивого человека — доброта, готовность ненавязчиво предложить свою помощь другим.
К слову сказать, об одном из этой великолепной семерки журнал писал еще раньше: читателям «Трибуны» был представлен президент Союза адвокатов Украины, председатель высшей квалификационной комиссии адвокатуры при кабинете министров Украины, президент международной адвокатской компании Би-Ай-Эм Виктор Медведчук. Впрочем, публикация о нем и в прежние времена могла быть воспринята вполне нормально (особенно в ту пору, когда он занимал высокий пост главы администрации президента Украины!). А вот появление на обложке портрета Григория Суркиса, очерк с подобными дифирамбами, пусть и заслуженными, но в праздничном номере элитного журнала?! Нечто подобное в советские времена трудно себе представить. Надеюсь, вы догадываетесь почему? В своем очерке В. Меншун пишет и о том периоде, когда Г. Суркис занимал пост начальника управления комплектации Киевского горисполкома, и на него порой озлобленно набрасывались со всякими обвинениями:
Какие только грехи ему не приписывали! Доходили до абсурда: обвиняли даже в том, что еврей и на такой высокой должности. Он знал, что там, где другим какой-то недосмотр сойдет с рук, его, что называется, готовы будут распять.
А можно ли себе представить, что именно он возглавит клуб любимой команды ЦК КПУ, непосредственными кураторами которой были МВД и КГБ?!
— Знаете, раньше даже вообразить, что Суркис может быть президентом киевского «Динамо», вообще было невозможно,— говорил мне Григорий Михайлович. Но, видимо, те явления, которые произошли с распадом бывшего Советского Союза, с обретением Украиной независимости, пожалуй, и дали возможность проявить себя таким людям, как я... Мы росли, до фанатизма любя этот клуб, его футболистов всех поколений. Мы жили от матча к матчу, от победы к победе и горечь поражений воспринимали как нечто личное, проходившее сквозь нашу плоть. Мы ждали реваншей и не мыслили себе нашу жизнь без «Динамо». Не могу сказать, что сегодня я самое лучшее явление на посту динамовского президента, какое-то его спасение. Просто так сложилась ситуация, что вместе со мной пришла в этот клуб моя команда и нам было суждено сделать все для того, чтобы он не ушел в небытие...
Сказано, на мой взгляд, довольно мягко, с определенным чувством такта. А ведь речь идет о 1993 годе, когда, не случись в клубе смены руководства, стали бы мы свидетелями полного краха киевского «Динамо», крушения многих человеческих судеб и надежд. Вот что рассказал мне об этом тогдашний первый заместитель министра МВД, а впоследствии — народный депутат Украины Валентин Михайлович Недригайло:
— Мы очень тогда переживали, что нарушились основные принципы деятельности динамовского коллектива. Руководство клуба, обособившись от системы МВД, втайне занялось всякими нехорошими манипуляциями. С молотка продавало фактически наше, я говорю как динамовец, имущество. Уже были заложены стадион «Динамо», тренировочная база, автобусы, легковые автомобили, квартиры футболистов и прочее и прочее. Все рассчитывали, что огромные суммы денег, которые были выручены за продажу динамовских звезд в зарубежные клубы, как-то поправят положение, но увы. Куда делись эти деньги? До сих пор, как говорится, тайна, покрытая мраком. Одним словом, дошли до того, что киевское «Динамо» стало банкротом. Дальше такое положение полного краха и катастрофы терпеть было нельзя. И, слава Богу, нашлись умные люди во главе с Григорием Михайловичем Суркисом, которые создали акционерное общество «Футбольный клуб „Динамо", Киев». Естественно, для этого нужны были не только большие ассигнования, но и, я бы сказал, боевая хватка, огромное желание и, применил бы даже такое слово,— мозги. И «Динамо» ожило!
— По роду службы вам приходилось встречаться с Суркисом? — спросил я Недригайло.
— Конечно, и не раз.
— Интересно, что вы о нем думаете как о человеке?
— Считаю, что это умный, энергичный, высокопорядочный человек. Боевой. И самое главное — большой патриот Украины, футбола и нашего «Динамо».
Мои вопросы В. Недригайло, по роду своей профессии, бесспорно, владеющему информацией, были далеко не праздными. Когда летом 1993 года в клубе произошла смена руководства и киевское «Динамо» возглавил Г. Суркис со своей командой, в различные инстанции посыпались всякого рода пасквили и доносы.
— На мое имя пришло около двадцати писем-жалоб о том, что в киевском «Динамо» имеются серьезные нарушения финансовой дисциплины и тому подобное,— рассказывал мне первый президент Украины Лебнид Макарович Кравчук. Причем жаловались непосредственно на Суркиса Григория Михайловича.
— И все это на ваше имя?! — удивился я.
— На имя президента Украины,— уточнил Кравчук. Я думал: ну кому поручить? У меня в администрации нет специалиста по футболу. Поручил Симоненко, который в свое время, будучи мэром Одессы, курировал «Черноморец». Полагал, что он разберется. И он действительно обстоятельно и скрупулезно разобрался в этих письмах. Тогда-то, не хочу употреблять высоких слов, и стало ясно, что, казалось бы, в невозможной ситуации Григорий Михайлович сделал все возможное для того, чтобы сохранить киевское «Динамо». Сохранить клуб!
Как же после такой информации было не встретиться с Валентином Симоненко, к слову, мастером спорта по альпинизму? И я спросил его:
— Сложно ли было вам, в то время советнику президента Украины, разобраться в сути проблемы?
— Долгая история,— сказал Валентин Симоненко. Но если коротко, то, как говорится, вопрос был, словно бритва, обоюдоострый: быть или не быть...
— Кому или чему? — не понял я.
— Акционерному обществу «Футбольный клуб „Динамо", Киев»! — воскликнул Симоненко. Быть ли ему таковым или он опять скатится до статуса рядового спортивного общества? Вот тогда Григорий Суркис, а также люди из его команды Виктор Медведчук и Богдан Губский сели рядом со мной, и мы спокойно, шаг за шагом, обсудили все этапы — как они видят становление этого клуба. И всплыла на поверхность старая истина: руководить — значит предвидеть!
— А как же с письмами-жалобами? — спросил я земляка-одессита. Валентин Симоненко улыбнулся:
— Как говорят у нас в Одессе, никакой коммерцией там и не пахнет. Пока сплошные убытки. Но все будет впереди, когда киевское «Динамо» прочно станет на ноги и подрастут новые футбольные звезды. Впрочем, начало у них совсем неплохое.
— Валентин Константинович, интересно, какое впечатление произвел на вас Суркис и его партнеры? — спросил я Симоненко.
— Меня просто поразила какая-то одержимость Суркиса в вопросах футбола, тонкое знание игроков, но главное — видение хорошей, радужной и доброй перспективы. Когда все было тщательно проверено, изучено и обобщено, стало ясно, что группу людей-энтузиастов, которую возглавляет Григорий Михайлович, надо поддержать так, чтобы киевское «Динамо» снова стало командой номер один.
— И администрация президента Украины вместе с другими государственными структурами оказали такую поддержку?
— Да. И, как видите, мы не ошиблись.
— В чем именно выражалась эта поддержка?
— Людей, на которых постоянно, пользуясь советским языком, «катили телегу», прежде всего, следовало поддержать морально. Во-вторых, была поддержка чисто юридического плана, ряд распоряжений президента санкционировали этот широкомасштабный эксперимент в столь необычном подходе к развитию самого массового вида спорта в Украине.
Мы беседовали с Валентином Симоненко в конце октября 1994 года. Слушая его, невольно вспомнил, как в те же дни побывал на динамовской тренировочной базе в Конча-Заспе, где тогдашний премьер-министр Украины Виталий Масол по старой доброй традиции строителей закопал капсулу с посланием к будущим поколениям под фундамент новостройки — шестиэтажного красавца-корпуса реабилитационно-восстановительного центра. При всем архитрудном положении в стране и плотном личном рабочем графике премьер нашел все-таки время приехать в Конча-Заспу. Почему он это сделал?
— Профессиональный спорт — это высокое искусство, требующее соответствующих условий, а создавать их при крахе нашей экономики не так-то просто, и я хотел хотя бы морально поддержать динамовцев,— сказал мне в тот дождливый осенний день Виталий Андреевич Масол.
Действительно, у государства не было средств для подобного строительства, которое по предварительным расчетам должно было стоить не меньше 17 миллионов долларов! И вот, вспомнив об этом, я спросил бывшего советника президента Украины по экономическим вопросам Валентина Симоненко:
— Можно ли считать, что это частный капитал?
— Это действительно акционерный, частный капитал, и к государству он никакого отношения не имеет. Разве что, в рамках закона, выделение участков земли. Существующее законодательство подобное разрешает. А ведь год назад это уже было заложено в перспективе становления клуба. Без этого не будет команды. Чтобы получить, надо очень и очень много сначала вложить.
— Так, может быть, без такого подхода не будет и цивилизованной страны,— сказал я. С учетом сегодняшнего бедственного состояния экономики Украины, может ли пример динамовского клуба стать заразительным в самом широком масштабе? Возможно ли подобное, скажем, в торговле, строительстве, да, впрочем, в разных сферах деятельности?
— Дорогой мой,— с мягким одесским акцентом, улыбаясь сказал Валентин Симоненко. Из ничего не возникает что-то. Повторю: чтобы что-то получить, надо вложить. Но, прежде всего — энтузиазм и веру в то, что ты правильно вкладываешь. И — труд, труд, труд...
Судя по всему, руководители клуба и сами это хорошо понимали. Трудились они плодотворно. Деятельность их, как писала в своем очерке «Одержимость» В. Меншун, действительно поражала, вызывала восхищение и уважение. Хотя с ней трудно согласиться в том, что все это происходило «без государственной и общественной поддержки». Поддержка хотя морального и юридического плана, но все-таки была. Главное, в чем абсолютно согласен с автором очерка, что на фоне всей той разрухи и экономического краха страны, плоды трудов великолепной динамовской семерки действительно поражали и вызывали восхищение. Когда на одной из пресс-конференций Лобановского, вернувшегося в киевское «Динамо», спросили, какого он мнения о переменах в клубе, он ответил:
— Дело в том, что уже выработана система, определенная структура клуба. Конечно, она будет совершенствоваться, время потребует каких-то корректив — это естественный процесс. Но она уже есть, и довольно надежная. Есть процесс управления футбольным клубом, и мы пытаемся, чтобы он был единым организмом...
И Лобановский подробно рассказал, как будут взаимодействовать между собой первая, вторая, третья команды, футбольная школа.
Никто на той пресс-конференции не мог предположить, что инфраструктура динамовской школы на Нивках, служившая в шестидесятые годы основной базой команде мастеров «Динамо», Киев, будет значительно расширена, оборудована по последнему слову строительной и спортивной науки и полностью отдана в распоряжение юных динамовцев! И уж, наверняка, и в мыслях ни у кого не было, что эта школа весьма скоро (с мая 2002 года) станет носить имя Валерия Лобановского...
Всякий раз, прилетая в Киев, я обязательно бываю на Нивках. Перемены, как говорится, радуют глаз. А память невольно возвращает в то убогое хозяйство, которое досталось в начале девяностых годов Григорию Суркису и его команде, о чем еще до возвращения в родное «Динамо» Валерий Васильевич был хорошо информирован. Но мэтр знал и другое: отношение новых руководителей клуба к воспитанию юного поколения. Это не просто слова. Весной 1995 года, на фоне рассохшихся дырявых щитов для отработки ударов, своими впечатлениями об истинных намерениях и делах новых руководителей клуба делился директор динамовской школы Анатолий Шепель:
— Гриша Суркис впитал все, что связано с добрыми традициями киевского футбола. Два года назад он пришел в «Динамо» фактически на голое место, когда продавать было нечего и некого. Звезды были распроданы до его прихода. Почти год я присматривался к Григорию Михайловичу, а он, видимо, ко мне. Нынешней весной мы вместе с ним объездили все рабочие киевские районы, заброшенные стадионы, где когда-то футбольная жизнь била ключом. И он поставил передо мной конкретную задачу: именно в этих районах, где сегодня средоточие потенциальных юных наркоманов, пьяниц, хулиганов, развивать детский и юношеский футбол, отвлечь ребят от улицы. «Надо возвращать футбол в Киев!» — то и дело слышу я от Суркиса. Он не просто говорит, но многое уже делает...
В 1996-м, в год десятилетия чернобыльской трагедии, Шепель уже рассказывал мне о первых победах питомцев динамовской школы в различных международных турнирах в Италии, Франции, Голландии, Германии и других странах:
— Эти победы очень важны не только для наших мальчишек или для нас, тренеров,— говорил Шепель. Мы показываем миру, что, несмотря на последствия Чернобыля и целый букет наших сегодняшних проблем, мы не сдаемся. Живем, дышим и даже успешно развиваем детский и юношеский футбол...
Впрочем, возвратимся на пресс-конференцию, где Лобановский поделился своими соображениями, как ему видится творческий процесс взаимодействия всех динамовских тренеров. Поведал о том, как после залеченных травм будут восстанавливать свои кондиции футболисты из первого состава, которые не должны сидеть на скамейке запасных. Они смогут тренироваться и играть во второй или третьей командах. То есть так, как это делается во всем мире. В своем ответе он коснулся и вопроса подготовки резерва:
— Меня часто спрашивают о возможности приобретения иностранцев,— сказал Лобановский. В ближайшее время трудно расчитывать на то, что в нашем клубе появятся зарубежные игроки очень высокого уровня. Сложно. Мы еще к этому не готовы. Хотя пытаемся создать селекционную группу, которая будет следить за футболом Молдавии, Белоруссии, Прибалтики, Азии и Северной Африки. Но для этого надо иметь большие возможности. Проще готовить своих игроков. Так что акцент будем делать на молодых футболистах, которых можем довести до определенного уровня.
Видимо памятуя о тех временах, когда главный тренер был фактически первым лицом чуть ли не во всех вопросах жизни команды, на той же пресс-конференции, где речь шла о переменах в его родном «Динамо», Лобановского спросили: «Каковы ваши взаимоотношения с президентом клуба?»
— Деловые, нормальные взаимоотношения,— сказал Валерий Васильевич. В любой момент мы можем контактировать и решать вопросы, если они возникают. Если мне необходимо о чем-то спросить президента, я ищу его. Он человек занятый, и не так-то просто с ним повстречаться. Но пока все нормально.
...Признаюсь, как однажды, после первых своих видеопрограмм об Украине на русскоязычном телевидении — RTN в Соединенных Штатах Америки, я был буквально ошарашен вопросом одного давнего динамовского болельщика, который уже лет двадцать проживает в Нью-Йорке.
— Слушайте, это правда, что Суркис купил «Динамо»? — спросил он.
Откровенно говоря, вопрос поставил меня в тупик. Ведь, учитывая всю славную предысторию клуба и его бывших кураторов, трудно было себе даже представить масштабы подобной коммерции. Украина, думал я, все-таки не Запад, мерками которого уже давно жил давний поклонник динамовцев. Но оказалось, что и в Киеве витал тот же вопрос, о чем рассказал мне отец президента клуба Михаил Давидович Суркис:
— Мой брат лежал в институте урологии. И один врач так и спросил его: «Скажите, неужели ваш племянник Гриша Суркис такой богатый, что купил киевское „Динамо"»? Брат ему в ответ: «Доктор, при всем уважении к вашим медицинским познаниям, должен сказать, что вы вообще ничего не понимаете в коммерции. Неужели вы допускаете, что есть человек, который может купить и содержать такую команду?!» Думаете, он после этого успокоился? Я захожу в ординаторскую, прошу разрешения позвонить по телефону, он мне задает тот же вопрос... Ну дуб дубом. Тупой доцент...
В футбольных кругах на первых порах к новому президенту клуба присматривались с особым интересом. Как-никак, а именно он представлял киевское «Динамо» в качестве фигуры номер один.
...Летом девяносто пятого года, перед каким-то матчем, во дворике киевского стадиона-стотысячника (теперь он именуется «Национальный спортивный комплекс „Олимпийский»), я встретил Стефана Решко, которому всегда симпатизировал. Динамовцы уже выходили на разминку. И я, кивнув в их сторону, спросил Решко:
— Что о них скажете?
— Лучшая команда Украины — это без всякого сомнения,— Стефан мягко улыбнулся. Но мы-то, бывшие футболисты, привыкли оценивать по европейским и мировым меркам. А до этого пока далеко. Но есть талантливые ребята. Думаю, что Шевченко, Ващук и некоторые другие могут вырасти в таких же великих игроков, какие были в нашем составе...
Ему было с чем сравнивать. Великолепный защитник киевского «Динамо» и сборной Советского Союза, Решко не раз вместе с командой выигрывал Кубок страны и золотые медали чемпионов СССР, Кубок кубков-1975 и Суперкубок. Решко пришел в тот день на стадион в военной форме («Прямо с работы, не успел переодеться»). Уже полковник, начальник кафедры боевой и физической подготовки Академии внутренних дел Украины. Такой же стройный, поджарый. Только вот для 48-летнего мужчины, кажется, слишком много морщинок вокруг чуть запавших глаз. Да выдающая усталость синева под ними. Словно бы только что отыграл тяжелейший матч и все силы оставил там, на поле.
— Как вам сегодня живется?
Услышав мой вопрос, Решко рассмеялся. Потом тяжело вздохнул:
— Посмотрите на мое лицо, и все станет ясно,— сказал он. Работы много, трудностей хватает. К сожалению, государство сегодня не может уделить должного внимания органам внутренних дел. А нам ведь приходится выполнять самую черную работу. Проблем предостаточно, и материально не можем себя обеспечить...
Слушая его ответ, с грустью поймал себя на мысли о том, что уже в независимой Украине заслуженный мастер спорта Стефан Решко, бесспорно, достоин лучшей жизни. Как и его поколение. И еще раз с теплотой подумал о великолепной семерке руководителей клуба, развернувших деятельность, которая восхищала и вызывала уважение. Они-то и делали все для того, чтобы сегодняшние и завтрашние динамовские звезды, да, впрочем, и все остальные люди на украинской земле жили достойной человека жизнью... И надо же, чтобы именно в этот момент нашего разговора с Решко в стадионном дворике появился Григорий Суркис.
— Что вы о нем думаете? — спросил я Стефана.
— Поначалу, прямо скажу, как-то настороженно к нему относился,— ответил Решко. Потом присмотрелся. Вижу, сколько человек работает, как действительно болеет за дело, переживает за команду, базу расширяет, развивает школу. Вкладывает свои деньги, и немалые. Они же сейчас почти ничего не зарабатывают. Разве что на форму и на питание. То есть видит перспективу и, как я понимаю, не сегодняшним днем живет, а хочет создать хороший клуб европейского уровня. В последнее время у меня о Суркисе сложилось самое хорошое мнение. Такого президента клуба я только приветствую! Но надо еще, чтобы молодые игроки оправдывали эти надежды и затраты...
Мне всегда хотелось понять людей, которые в самом начале «лихих 90-х» решились возглавить легендарный динамовский клуб, спасая его от катастрофы. Действительно, вкладывать свои деньги — и немалые! — в футбол? Рисковать? Что для этих людей «Динамо», Киев? Однажды, весной 1997-го, во время товарищеской игры молодежных сборных Украины и Молдовы, проходившей на киевском стадионе «Динамо», разговорился с Михаилом Давидовичем Суркисом. Кстати, по паспорту он Рахмил, но в детстве его называли и Милей, и Мишей. Он родился 10 декабря 1919 года под Одессой, в местечке Петроверовка. Прошел всю Великую Отечественную войну как военврач. На пенсию ушел только в 2002 гоДу, имея за плечами 60 лет стажа. Подсев к нему, спросил:
— Похоже, что ваши сыновья — болельщики на генетическом уровне?
— Так оно и есть,— сказал Суркис-старший. Это у них, наверное, по наследству от деда, отца Риммы Яковлевны, моего тестя. Вот он был ярым болельщиком до конца своих дней! До восьмидесяти двух лет.
— А вы свою первую встречу с киевским «Динамо» помните?
— Еще бы?! Она у меня началась с небольшого спора с киевской милицией,— улыбнулся Михаил Давидович. Это было в 1957 году, когда, закончив службу в летном училище, во Фрунзе, прилетел в Киев. Пошли на футбол всей семьей. А на стадион тогда шли толпами! И вот наша дорогая милиция, охраняя нас, калитку прикрывала, создавая невероятную давку. Я, держа Гришу, которому было восемь лет, за руку, пропускал вперед жену, которая была беременна Игорем — он родился в 1958 году. В этот момент стадионную калитку и прикрыли, чуть было не прижав жену. Я был в военной форме и, представьте, за то, что помог ей и потребовал пошире открыть калитку, чтобы не создавать искусственную давку, был отчитан милицией с угрозой рапорта в комендатуру.
— Выходит, Игорь приобщился к футболу еще в утробе матери,— говорю я. Но шутки шутками, а как, интересно, в вашей семье отнеслись к тому, что сыновья стали во главе руководства «Динамо»?
— Честно говоря, это вызвало не только недоумение, но мы еще были очень недовольны,— сказал Михаил Давидович. Они ведь приобрели массу врагов! Так что этот их шаг радости и энтузиазма в семье не вызвал. Но должен вам заметить, что никогда и ни в чем мы своим сыновьям не мешали, категоричных родительских «нельзя» они от нас не слышали и росли внутренне свободными... Со временем, постепенно, мы вынуждены были согласиться, как говорится, с новым статусом сыновей. Невольно стали их союзниками. А болельщиками были всегда...
...Удивительно точно подмечено замечательным французским писателем Сент-Экзюпери, что самая большая роскошь на земле — человеческое общение! В очередной раз убедился в этом 3 декабря 1994 года. В тот день мне исполнилось ровно 60 лет, и, пожалуй, самым роскошным подарком было развернутое интервью, которое — в день «личного юбилея»! — я взял у президента АО «ФК „Динамо", Киев» Григория Суркиса. Общение с ним снял на видеокамеру и записал на магнитофон. Немало фрагментов той беседы вошли в мою передачу для русскоязычных телезрителей в США — «„Динамо", Киев. Иные времена» (в пяти частях). Неоднократно просматривая видеоматериал, вновь и вновь вслушиваясь в ответы Григория Суркиса, я все больше вникал в суть перемен, происходивших в клубе, открывал для себя все новые и новые штрихи в портрете его тогдашнего президента. И, думаю, понял, почему именно Лобановский поверил братьям Суркисам и их партнерам-единомышленникам.
К слову, в том же 1994-м, незадолго до чемпионата мира по футболу, который проходил в США, в то время главный режиссер также русскоязычного американского телевидения WMNB Григорий Антимони, бывший житель Москвы, большой поклонник футбола, брал у меня интервью. Среди прочих вопросов был — и о президентстве Г. Суркиса: «Чувствует ли он себя полноправным хозяином киевского „Динамо"»? Я пообещал, что при первой же возможности обязательно задам этот вопрос самому президенту клуба. В том декабрьском интервью так и сделал. Когда Григорий Михайлович услышал вопрос, который впервые прозвучал на американском русскоязычном телевидении, он улыбнулся. Потом стал называть фамилии своих ближайших партнеров, без которых, один, в чем твердо убежден, ничего бы не смог сделать. Говорил о каждом с большой теплотой, как о людях, которые вместе с ним пришли на помощь динамовцам. Помогали не только финансами, но и своим интеллектом, опытом, профессионализмом. И первым из великолепной семерки назвал экс-мэра Киева Валентина Арсентьевича Згурского.
— ...Не думаю, что у нас так скоро появятся мэры, которых можно будет поставить в одну шеренгу с ним,— сказал Григорий Суркис. Это особняком стоящий человек. Академик. Герой Соцтруда того периода, когда Золотую Звезду давали не за красивые глаза. Валентин Арсентьевич получил это звание на посту генерального директора объединения имени Королева, работающего на космос, где трудились порядка 25—30 тысяч человек. Президент союза адвокатов и адвокатской компании Би-Ай-Эм, заслуженный юрист Украины Виктор Медведчук — это человек, я бы сказал, справедливо имеющий сегодня имидж одного из наиболее профессиональных адвокатов нашей страны. Председатель совета директоров концерна «Славутич», кандидат наук Богдан Губский, на мой взгляд очень талантливый молодой человек, и под стать ему — его правая рука, вице-президент концерна Юрий Карпенко. Председатель правления Украинского кредитного банка Юрий Лях, профессионал, тонко познавший все нюансы нелегкого банковского дела. Мой младший брат. ...Без всех этих людей и, самое главное — без всех фирм, которые я назвал, сегодня невозможно в добром смысле слова удачное плавание киевского «Динамо» в бурных водах нашей сложной жизни,— продолжал Григорий Михайлович. Потому что они приносят сюда не только деньги, которые, как законопослушные граждане, зарабатывают и инвестируют в футбол. Люди еще вкладывают свои души и сердца! Поговорите с любым из семерых, и вы поймете, что значит для каждого понятие: «Динамо», Киев... Так что, перефразируя ваш «американский» вопрос, следовало бы говорить не «хозяин», а «хозяева». Потому что я не один. Но, поверьте, мы не хотим чувствовать себя хозяевами киевского «Динамо». Мы хотим чувствовать себя людьми, которые соприкасаются с этим чудесным явлением в природе — футболом и сегодня дают киевскому «Динамо» надежду на лучшее будущее.
Почему же рискнули партнеры-единомышленники из великолепной «семерки»? Слушая ответ Григория Суркиса, я понял, что он для себя давным-давно ответил на этот непростой вопрос.
— Знаете, есть такие прекрасные слова: надежда умирает последней,— сказал Григорий Михайлович. Я хочу, чтобы все поняли. И вы в том числе — человек, который находится между двумя континентами. Неужели вы себе постоянно задаете вопрос: а почему, улетая отсюда в Америку, вы сюда возвращаетесь? — Суркис вопросительно взглянул на меня. Возвращаетесь на землю, где вы выросли, где похоронены ваши родители. Почему? Наверное, в этом ответ: потому, что здесь ваши корни. Ну здесь мои корни! И я очень хочу, чтобы моим детям и моему внуку — надеюсь, что у меня будут еще внуки — здесь жилось бы явно лучше, чем нам. Чем вам или мне. Ведь горько и обидно, что именно Украине, с такими богатыми традициями в труде, культуре, спорте, приходится сегодня натурально выживать. И всегда задаешь себе вопрос: «Если не я, то кто же?» Почему мы привыкли к тому, что первопроходцами обязательно должны быть не мы сами, а какие-то западные инвесторы, которые должны прийти и спасти нас? Ведь согласитесь, что гораздо разумнее — прежде всего законодательно! — построить политику государства. Сделать ее более гуманной, направленной не на то, чтобы уничтожить отечественный бизнес. А ведь еще недавно слово «бизнес» было у нас анафемой, его и произносить-то вслух не решались. Почему же сегодня государственную политику не строить так, чтобы дать возможность отечественным бизнесменам зарабатывать деньги, инвестировать, а затем и реинвестировать их в родную землю, в собственный народ, в радость этого народа?! Почему не показать пример западным инвесторам? И так повести дело, чтобы через какое-то время они, подобно нашим несчастным людям, которые сегодня стоят в магазинах в очередях за хлебом, не стали бы в очередь с целью: внести сюда не доллар-два, а миллионы долларов! Чем сегодня наша страна хуже, чем любая другая?! Так вот, возвращаясь к тому, с чего я начал ответ на ваш вопрос,— мы все еще сохраняем надежду. А если так, то неужели же люди, которые здесь родились и собираются, чтобы и косточки их гнили в этой земле, не хотели бы, как сказал поэт, воздвигнуть себе памятник нерукотворный, куда не зарастет народная тропа...
Тут Григорий Суркис взглянул на висевшую на стене его кабинета фотографию макета загородней базы в Конча-Заспе. Напомню, что строительство шестиэтажного красавца-корпуса — XXI век! — по предварительным подсчетам, это примерно 17 миллионов долларов...
В своем очерке «Одержимость», опубликованном, напомню, в номере 7—8 журнала «Трибуна» за 1995 год, В. Меншун писала:
...Поиски продолжаются, вечная свеча правдолюбия не гаснет. Впереди столько замыслов. И такая конкретная работа. А еще хочется ему, чтобы возродилась футбольная жизнь страны, чтобы наконец появился на капитанском мостике человек, которому бы верили, в действия которого бы не вмешивались, то есть чтобы возвратился в «Динамо», Киев Валерий Лобановский. Мечтает он, чтобы его любимая обновленная команда показала себя достойно и на международной арене.
Итак, учитывая сроки верстки журнала, до осуществления мечты Суркиса о возвращении Лобановского оставалось почти два года. А вот мечта о том, чтобы киевское «Динамо» достойно выглядело на международной арене, похоже, чуть было не сбылась осенью того же девяносто пятого года. Но вместо этого грянула беда...