На неделе, когда мы ужинали с Данни, Марта позвонила мне, чтобы предложить пойти на танцы.

— Я в курсе, что тебе не нравится сальса, но давай считать это еще одним лекарством для тебя, дорогая… Может, нам удастся улучшить твою сексуальную жизнь…

Я слушала ее голос, и внутри у меня похолодело: подумалось, не узнала ли она о том, что у нас случилось с ее бывшим, но я держала себя в руках. Меня ужасала сама мысль, что она почувствует из телефонного разговора, будто мы переспали, и я тут же согласилась на ее приглашение. И еще меня немного задело то, что она не спросила меня о концерте.

У Марты были входные билеты в «Хемингуэй», частный клуб, в котором пижоны из элитных районов и случайные латиноамериканцы сливались в кажущейся гармонии. Когда мы пришли, дискотека почти пустовала, но было много зарезервированных мест. Я обрадовалась, потому что мне не так страшно было войти. У меня сразу сложилось впечатление, что мы оказались в тематическом парке, который воспроизводил Гавану. В темноте, снисходительной к морщинам посетителей, тропические растения сосуществовали с черно-белыми фотографиями Малекона. В глубине, в самой темноте, на танцполе блистал негр, который, по словам Марты, был сексуальным сокровищем.

— Знаю это по собственному опыту, — призналась она и подмигнула мне.

Как только мы разместились, я решилась и завела разговор:

— С Данни все прошло хорошо, хотя на концерте мы не были.

— Не были? — переспросила Марта со скорее наигранным, нежели естественным безразличием. — И чем же вы занимались?

— Он пригласил меня поужинать к себе домой. Готовит он, кстати, не так уж плохо. А потом мы долго болтали.

Мой ответ не был лживым, потому что мы действительно долго разговаривали до того, как перешли к большему. Я вспомнила про учебник по неверности, который Рикардо, мой бывший, издал и выдержки из которого он громко мне зачитывал. Одним из советов, особо отмеченных автором, было непременно включать правдивые элементы в свое оправдание. Такой прием тебя не подведет. Сработало: Марта посмотрела на меня и больше ничего не сказала.

На танцполе была одна пара: хорошо одетая светловолосая женщина лет около пятидесяти ловко следовала за шагами своего партнера, эффектного молодого человека в рубашке, подчеркивающей его телосложение, в подпоясанных брюках и черных ботинках. В нем была чувственность, которая контрастировала с его экстравагантной одеждой и с этой женщиной. Я продолжала наблюдать за ними: как могло случиться, что они оказались вместе? Женщина очень хорошо танцевала, было ясно, что она брала уроки бальных танцев, или как там их называют; а его за собой вел естественный ритм. Я не могла отвести от них взгляд, и меня удивило чувство, которое я испытывала. Оно было похоже на зависть.

Танец закончился, и они пошли к барной стойке. Эффектный молодой человек разговаривал с официантом. Женщина, маленькая и худенькая, нервно вслушивалась в их разговор. Через некоторое время парочка снова вышла на танцпол. Он невзначай посмотрел на меня, а затем остановил на мне свой взгляд. Ритуал «барная стойка — танцпол — барная стойка» повторился, так же как и взгляды, которые, к счастью, ни Марта, ни эта женщина не заметили.

Зал постепенно заполнялся людьми, и я могла лучше рассмотреть молодого человека. Высокий, с коротко стриженными волосами, с острыми чертами лица. У него было одно из тех лиц, которые невозможно забыть.

— Как дела? К вашим услугам Плоская Стопа.

Когда Марта представила нас друг другу, официант в белой рубашке, с цепочками на шее хитро усмехнулся, здороваясь со мной, как будто мои скрытые взгляды не прошли мимо него. Он, похоже, был из тех типов, кто убежден в том, что если мужик закинул удочку, то обязательно поймает ту или другую, меня или еще какую-нибудь дуреху. Уверена, что иногда у него это получалось.

— Хорошо, а у тебя? Посмотрим, может, скоро здесь станет повеселее, — ответила я, стараясь защититься.

— Ты же знаешь, девочка, еще только час… Ты меня заинтриговала, любовь моя… Ты кого-то ждешь? Ты просто очаровательна… — Он обворожительно мне улыбался, пока делал комплименты в преддверии больших денег.

— Вижу… — Я вцепилась в мою винтажную сумку от «Мандарина Дак». Мне становилось скучно. Мир Кубы меня абсолютно не интересовал: он казался мне изжившим себя, разбитым, с деланой веселостью и этими нереальными цветами.

— Детка, я знаю, что ты пришла не ко мне. Мне не повезло… Но я не мстительный и скажу, что про тебя спрашивали… — Он посмотрел в сторону женщины и парня. — Мой друг, Иван, который танцует со светленькой женщиной… Как только сможет, он затащит ее в постель, это сто процентов.

Иван. Я повернулась к танцполу и поймала его на том, что он рассматривал меня, пока женщина кружилась в противоположном от него направлении. Он был такой нахальный, что у меня едва не остановилось сердце. К счастью, Марта была увлечена оживленным разговором с диджеем, потому что в противном случае я сгорела бы от стыда.

Я пошла в туалет, чтобы остыть от возмущения, и на выходе столкнулась с Иваном.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — ответила я немного растерянно.

— Ты подружка Паблито?

— Какого Паблито?

— Плоской Стопы… Я видел, ты разговаривала с ним.

— Мне только что его представили.

— Мы оба из Гаваны. Он уехал в Швецию, а я в Майами. Давай лучите вернемся к барной стойке… — сказал он и открыл дверь, пропуская меня вперед.

Так я оказалась на табурете у барной стойки, задавая себе вопрос: не сошла ли я с ума? Что хотел от меня этот кубинец? На другом конце барной стойки светленькая женщина, похоже немного подвыпившая, смотрела на нас с ревностью. Мне не хотелось сцен.

— Тебя ждут. — И припомнила, что имени своего он мне не назвал.

— Я жду тебе в туалете через пять минут, — выпалил он и ушел.

Я остолбенела. Что это он о себе возомнил? Что я его хочу? Что мне недостает секса? Возмущение тут же переросло в любопытство. Какой он, этот Иван?

— Плоская Стопа, налей мне еще рома.

Лучше бы я сошла с ума. Я себя не узнавала. Сначала Данни, теперь кубинец: может быть, расставание с мужем сделало меня такой изголодавшейся?

Марта решительным шагом направлялась к барной стойке. На лице ее застыл вопрос.

— Так-так, дорогуша… И ты будешь говорить, что мужчины не интересуют тебя, что вот секс, а вот любовь… — потребовала она объяснений.

— Да он сам заговорил со мной, — попробовала я оправдаться и тут же подумала: «А почему я все время должна давать ей объяснения?»

Иван вернулся на площадку, ведя за собой светловолосую женщину, чья походка стала куда менее уверенной. Маленькая, худенькая и элегантная, теперь она была изрядно навеселе. Настолько, что стала танцевать римель. Она вызывала у меня жалость, но постепенно беспокойство за чужого человека переросло в беспокойство о себе. Что я буду делать в туалете с мужчиной, который только что танцевал с другой женщиной быстрый римель? Лучше не ходить. Однако, когда я взглянула на него, вся моя уверенность куда-то исчезла. Я пойду, а потом забуду про какого-то Ивана и про его подпоясанную рубашку. Как ни в чем не бывало я отправилась в туалет, понимая, что Плоская Стопа внимательно за мной наблюдает. Да, он много чего повидал. Туристы, пьяные, эмигранты, разведенные — все проходили мимо него, ожидая, чтобы он улыбался и острил, давая им возможность почувствовать себя немного лучше.

Я встала перед краном и принялась рыться в сумке. Подняв глаза, я увидела в зеркале отражение Ивана и тут же повернулась.

Он приблизился ко мне вплотную и прикоснулся к моей кофточке.

— Ты мне очень нравишься. Ничего не боишься.

— И чего же я должна бояться?

— Ничего. Я не сделаю тебе ничего плохого. Как тебя зовут?

— Бель.

— Такое имя мне не знакомо.

Никогда, действительно никогда я не стояла рядом с таким привлекательным мужчиной. Это уже был предел.

— Это уменьшительное от Исабель, — объяснила я и тут же посмотрела ему в глаза.

Он дважды поцеловал меня, прикасаясь к моим ушам, как будто желая раскрыть какой-то секрет.

— Очень приятно. Меня зовут Иван. Послушай, Бель, не стану тебя обманывать. Я пришел вместе с подружкой, и она говорит, что хочет уйти. Я провожу ее домой и приду за тобой. Я сказал Плоской Стопе, чтобы он угостил тебя чем-нибудь за мой счет. Ты дождешься меня?

— Честно говоря, не знаю, сколько еще здесь буду…

— Я скоро вернусь.

Он снова поцеловал меня в ухо рядом с сережкой и исчез.

Я посмотрела на себя в зеркало: лицо раскраснелось, глаза горят ярче ожерелья… Меня не прельщала перспектива оставаться на втором плане, пока он исполняет свои обязанности, но, что кривить душой, у этого мальчика был дар давать и продавать.

Волнение охватило меня, как только Иван ушел из бара. Да, было очевидно, что он мной увлекся, но вдруг не сдержит слова? Шутка ли, черт побери, оставить одну женщину и уйти с другой. Да и время позднее. Почему я не попросила номер его мобильного? Сколько мне придется его ждать? Он сказал, что придет быстро, но, вероятнее всего, оказавшись у нее дома, поленится возвращаться или просто заснет. Но это ведь была его идея. А кроме того, он договорился с Плоской Стопой, предупредил его, что вернется. Да, но мужик мужика всегда поймет, и договор с Плоской Стопой вовсе ничего не означал.

Я сидела у барной стойки, чувствуя себя не в своей тарелке. Марта давно куда-то исчезла, и мне было не с кем поговорить. Я даже несколько раз согласилась потанцевать с латиноамериканцами, которые без зазрения совести липли ко мне. Что ж, если Иван не появится, ему же будет хуже. Я пришла поразвлечься и только ради этого, убеждала я себя, не очень-то уверенная в своих словах и немного расслабившаяся от рома.

Каждые три минуты я искоса поглядывала на часы. Два раза сходила в туалет, чтобы освежить лицо. Голова работала в поисках способов связаться с Иваном, если он не вернется. Наверняка у Плоской Стопы есть номер его мобильного. Я могла бы отправить ему сообщение. Мой номер. Какого черта я не спросила его телефон? Неужели он был так уверен, что я его дождусь? Но что теперь было думать об этом.

Плоская Стопа уходил от ответов, когда я стала расспрашивать его об Иване.

— Спроси у него сама. Будет лучше, если он сам тебе ответит, — твердил он мне.

И только запутал меня еще больше. Они были знакомы с детства, жили по соседству на улице Рефухио, в Гаване. Он был очень осмотрительный, если принять во внимание, что официант здесь был равноценен комментатору футбольного чемпионата. Что делал Иван в «Хемингуэе»? Кто была та светловолосая женщина? А самое главное, почему Плоская Стопа не хотел о нем говорить?

— Послушай, красотка, я никогда не сплетничаю о других, — предупредил он меня, — ни о женщинах, ни о работе, спаси и сохрани меня Боже и пресвятая покровительница меди!

Теперь единственное, что я хотела, — это чтобы вернулся Иван. Мне всегда трудно давалась роль женщины легкого поведения, ожидающей, что парень ее сам позовет. Когда я познакомилась с Рикардо, моим бывшим, мне пришлось придерживаться условностей, потому что с ним было невозможно вести себя по-другому, но, как только мы с ним расстались, я позволила себе плюнуть на все нормы… За три года совместной жизни с ним моя самооценка была стерта, поэтому теперь каждый новый мужчина становился для меня испытанием, которое я не могла позволить себе провалить.

Иван вернулся до того, как я собралась уйти. Он решительно открыл дверь «Хемингуэя», а я повернулась в его сторону. На протяжении всего часа ожидания я переживала: «Позвонит или не позвонит?» И когда увидела, что он вошел, было уже поздно отступать. Он пришел за мной. Чувство благодарности стерло все мои сомнения на его счет. Мне нестерпимо захотелось обнять этого мужчину, потому что он не соврал. Я не претендовала на то, чтобы он понял меня, чтобы заинтересоваться моей работой или здоровьем моей мамы. Интуиция подсказывала, что он из тех, кто заставляет почувствовать себя королевой на день. Черт побери, но я этого заслуживала! После Рикардо даже прислуга заслуживала любого восхищения.

Иван знал, что делал. Он поздоровался со мной долгим поцелуем и сказал:

— Не зажимай губы. Расслабь их, чтобы я мог хорошо поцеловать тебя…

Тесно прижимая к себе в танце на середине танцпола, который до сих пор был заполнен лишь наполовину, он спокойно рассказывал мне о своих планах:

— Как хорошо, что у тебя такие длинные ноги. Я дольше буду добираться от пальцев на твоей ноге до пупка…

Иван все для себя решил. Позволяя меня вести, я задавала себе вопрос: что такая, как я, будет делать с этим хищником?