— Теперь, — сказал мой Государь, — тебе задание серьёзнейшее предстоит!
Отправишься ты к предшественнику нашему. Его поклонником давно слыву я, хоть многие его простым считают душегубцем. То государь российский первый — Иван IV Васильевич Грозный.
Его придворным сделаю тебя. Хочу свидетеля я получить его безвременной кончины…
И вот опять вошли мы в душный тот подвал. Привычную я процедуру претерпел и, как обычно, после яркой вспышки всё исчезло!
И снова я уже в привычной Грановитой сказочной палате. Всё по-другому. Интерьер особенный. Лики святых повсюду, и запах запах ладана — навязчив…
Сижу на деревянной лавке я, что по правую руку от царя. Мгновенно понял я, что сижу среди угодных! Бояре в толстых шубах парятся, и мне жарконько!
А слева братия сидящая, по ликам судя, крайне смущена. И догадаться можно, что она обречена, хотя одежды их и лики превосходны!
Тут царь, возвысив голос, прокричал:
— Взять их, замысливших мне погибель!
Вбежали тут же стражники в костюмах алых, с бердышами. Схватили тех бояр, что по леву руку от царя сидели и благим матом уж кричали:
— Царь-батюшка, не мы совсем ту смуту великую и казни жесточайшие чинили!
Но видно было, что «стандарту» нынешнему Грозного царя они совсем не подходили…
И ясно было, что в его понятии они уже юдоль земную прекратили…
Наутро их в котлах с ужасною кипящею смолою и сварили. Они рыдали, выли, о спасении земном вопили!
Но царя при этом славили, хвалили:
— Ты, самый справедливый царь, мы — грешники великие, поэтому, как встарь, иконы отвратили от нас свои благие лики! Такое было нам видение.
Ну, а решил казнить нас, то вари нас щедро, или даже жарь!
Но посетят тебя перед смертью наши с неба мук отверженные ылики!
Я выяснил, что в сонм опричников его попал случайно и оказался я царя любимцем лишь нечаянно!
Басманов Алексей Данилович я — вот моя какая доля. А дальше всё неважно, воля иль жестокая неволя!
Меня царь ценит, держит лишь со мною он совет и для него так важно моё «да», а также моё «нет»!
Скуратова Малюту он ещё к своей персоне привечает, ну, а злодейств его неслыханных он, сделав вид, почти не замечает. К своей персоне его сына также привечает, ведь сам Малюта в отпрыске души не чает!
Теперь историю поведаю вам страшную: то жизнь царя Ивана IV, но воплощения ужасные!
Вот первая жена царя была блонданка дивная, и имя ей: Захарьина-Юрьева Анастасия Романовна. И родила она царю прелестного младенца, то было в 1552 году. Дмитрием того младенцем нарекли.
Тут книжник и монах известный, что звали Максим Грек, царю предрёк, что если он порог дворца с младенцем, первенцем его, покинет, то сын его в ближайшее же время, безвременно сгинет…
Но не поверил царь, поехал он на Ладогу с женой, чтобы свои владения изучать. Младенчика с собою прихватили, чтобы не скучать.
Тут приключилось с ними жуткое несчастье, и сердце рвётся от того на части! Кормилица царевича гуляла возле Волхова-реки и выронила его вдруг случайно в воду. Его течением так быстро понесло, что, когда его достали, то захлебнулся он уже!
И казнь жестокую кормилице за это царь великий учредил: в кипящем он котле её сварил!
Она кричала дико, имя было ей Варвара. И вылезли глаза её мгновенно из глазниц от вара. Но верно из котла персты направила она. Ему успела крикнуть:
— Ты Сатана! Тобою сам владетель ада правит! Но он же и на путь тебя наставит и зельем ядовитым он тебя отравит!
И тут же отошла, ведь сварена была!
О Господи, неисповедимы все твои дела!
Прелестная Анастасия тихо угасала от горя. Худела и хирела, пищу вовсе отказалась принимать. И через месяц отошла она, болезная, в тот мир иной!
Погоревал царь только пять недель: сосватали ему жену из Кабарды. Она звалась Черкасская Мария Темрюковна. В народе говорили, что колдуньей сильною она была. Царя к себе приворожила. Царь прожил с нею целых девять лет во браке. А после её смерти он совсем неуправляем стал, был злее бешеной собаки…
Сосватал девушку-красавицу из Новгорода, что Собакиной Марфой звалась. Брюнетка эта дивная ему не ко двору пришлась, хоть и возвысил поначалу он родителей её — простых купцов. Судьба, в конце концов, жестоко с нею обошлась, жестокое ей показав лицо…
Царь за столом отравленный той Марфе кубок преподнёс вина. И через две недели тихо отошла она.
Он новую жену затем себе сосватал: дочь боярскую Колтовскую Анну, что рыжею была, как сам ужасный смертный грех…
В народе говорят, мол, рыжая — бесстыжая! И, якобы, к ней ночью Сатана входил, чем из себя царя Ивана выводил…
Три года караулил царь измену, но так и не поймав её, заставил заплатить безмерну цену: отправил в монастырь ее, навек забыв про оскорбление своё…
На службе царь в Кремлёвском храме был однажды. Тут подошёл к нему митрополит Филипп, сказав без злости:
— Не узнаю царя я православного, ибо твои деяния на престоле есть деяния душегуба и язычника!
Наутро в келье своего монастыря митрополит задушенный был найден… Никто за то деяние злодейское так наказание и не понёс…
Опричнина была в разгаре самом. Казнили сотнями людей: на плахе и в петле, варили в кипятке, в смоле кипящей, поджигали и бросали в реку. Сажали на кол и на части разрубали. При этом жертвы славили царя!
Пошёл походом царь на Новгород. Его завоевал и тысячи людей при этом истребил. В году 1575 придворный звездочёт, немчин, по имени Елисей Бомелий, предсказал царю, что в его гороскопе — беда! Марс — нисходящий, а Венера поднимается. Возможно, так грядёт его кончина.
Спросил его великий государь:
— Как ту беду преодолеть?
Тот посоветовал ему кого иного на трон бы посадить, вручив ему все царские регалии. И царь, подумав, решил безвестного татарского царевича Симеона на трон свой посадить!
Ему он челобитные писал. И целый год царевич тот «дурной» на троне правил…
И лишь когда Бомелий успокоил царя, что, мол, беда уже ушла, тогда лишь только царь вернулся во дворец. При этом у купцов немецких купил кусочек рога Единорога. Его он в посох свой заставил вставить на удачу! Но после этого болеть он стал, редели волосы его и начал он седеть.
Тем временем старший сын царя Иван, вменяя колдовство, вдруг к чарам обратился, пытаясь экстренно ускорить уход родителя в мир лучший, в мир иной…
Случилась на Москве беда великая! Пока суровый Государь спасался в Александровской Слободе со своей опричниной, напал на град Москву поганый крымский хан, по имени Девлет-Гирей. Москву он захватил и сжёг её. Сгорел дворец царя Опричный белый, что выстроил из древа накануне он.
После ухода хана царь обвинил Бомелия в измене и на кол посадил его. Уверен государь был в скором конце света, поэтому хотел те беды в Слободе пересидеть…
И тут возникла ссора вдруг непримиримая с его единоутробным сыном Иваном. В порыве злости он Ивана посохом своим ударил, и острие воткнулося в висок…
За день до этого царь Иван Покровский посетил Собор. У входа встретил он юродивого, что Василием Блаженным звали. Царь поприветствовал его, но тот, не приняв даже мзду, его обнял и шепнул:
— Бойся сына своего Ивана! Замыслил зло против тебя!
Я вижу, Ваня, облако кровавое, которое зависло над тобой. А в это время строители того Собора — Барма и Постник, — в харчевне похвалялись:
— Пойдём мы по Руси и храмы дивные мы станем возводить!
Слова их тут же соглядатаи царю мгновенно передали. На день другой безвестны люди строителей тех у кабака поймали, избили их, возможно. Зная, что грешили, но по приказу, пиками несчастных глаз лишили. Чтоб не болтали глупостей они и более чудес бы никаких не совершили…
Забыл я описать важнейшее событие Иванова правления, его очередное преступление.
Он вызвал ведьм шестьдесят лапландских, чтоб предсказали бы ему загодя, как кончит жизнь и передаст престол он после смерти: как, когда, кому?
Они зашлися в пляске колдовской и впали в транс и бились в непонятном смертном танце. И предрекли царю, что почиет он в марте месяце, число же будет восемнадцать…
Год не назвали ведьмы, ибо тайна то великая!
Тех ведьм придворный маг советовал царю огню предать, чтоб в их «ловушку» в будущем не стал бы Государь насколько попадать.
Сварили их в котле кипящем — в науку вруньям и наукам вящим…
Тут царь увлёкся редкою восточною забавой, что привезли ему послы безвестных стран. Звалася «шахматы» она.
И баяли в народе, что её автор — лично Сатана!
Как-то играл царь со стольником Богданом Бельским, пил чай при этом, что на травах был настоян. Терял фигуры безвозвратно он, но думал, что волнения его они не стоят… Несдержан был: словами он ругал Богдана, но проигрывал он постоянно! Случилось марта 18 то числа.
И тут отвлёк его Богдан и незаметно всыпал в чай его порцию заговорённого крутого яда. Богдану порошок вручил Бориска Годунов — любимец царский.
Царь, чай отпив, вдруг поперхнулся. Упал на пол и быстро задохнулся. Комета после этого на небе появилась с хвостом длиннейшим. Так описал те дни старейший летописец-дед.
К земле комета та стремилась и хвостом перевернулась, как предсказатель для Руси грядущих страшных бед…