Jed Mercurio. American Adulterer. New York: Simon & Schuster, 2009. 340 p. ISBN 978-1-4391-1563-3.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2010. № 217. В скобках указаны страницы приведённой книги.

Книгу эту, по-видимому из осторожности, издатель назвал романом. Однако в конце книги, вовсе «не по-романному», автор приводит список источников, которыми он пользовался для написания этой книги.

Примечательно и то, что своего героя, сенатора, а потом Президента США, Джона Кеннеди, Mercurio ни разу не называет по имени или фамилии, хотя все вокруг него (Жаклин Кеннеди, Мэрилин Монро и прочие) носят свои собственные имена. Автор на протяжении всей книги упорно называет Джона Кеннеди как Object (Объект). То ли это помогает автору отстраниться от гигантской личности Кеннеди и посмотреть на него на расстоянии, то ли он хочет сделать образ Кеннеди обобщающим, то ли он просто чего-то боится.

Нечто подобное происходит и с ангелом-хранителем Кеннеди по части поставки красивых и доступных женщин – Фрэнком Синатрой – Mercurio в тексте называет его только по имени: Фрэнк. И здесь о причинах такой осторожности можно только гадать: то ли опять-таки яркость персонажа слепит автору глаза, то ли остатки мафиозных связей Синатры до сих пор угрожают автору, чтобы он не сболтнул лишнего.

Как бы то ни было, но Jed Mercurio наговорил много, причём без всяких наговоров и в такой сексуальной концентрации, в какой о Кеннеди ещё не повествовали.

В этой книге, разумеется, приведена фраза Кеннеди, которую любят цитировать:

Если у меня нет женщины три дня, моя голова начинает раскалываться от боли – 148.

Это откровение цитируют для иллюстрации огромной сексуальной энергии Кеннеди, которая была ему присуща всю его короткую жизнь. Впрочем, можно возразить, что если нетерпимое желание, которое проявляло себя в головной боли, появлялось у Кеннеди только через целых три дня, то имеются мужчины, для которых даже один день без женщины становится нетерпимым. Так у что Кеннеди имелось в запасе два дня, которые он мог посвятить своей президентской деятельности.

Для того чтобы оставаться в форме, Кеннеди требовался поток женщин. Поэтому обеспечение непрерывности этого потока являлось задачей государственной важности. (Как возможно, что большинство любовниц не захотели иметь ребёнка от президента? Ведь должно быть значительное количество внебрачных детей Кеннеди, несмотря на описанный в книге единственный случай аборта, который сделала его любовница с его поощрительного одобрения. Какая женщина не захотела бы иметь ребёнка от Президента США?)

К счастью, богатство, привлекательная внешность и ум Кеннеди делали его сексуальную жизнь активной и разнообразной. Ещё будучи сенатором, он радостно принимал на себя несущийся навстречу поток красивых пизд, который гнал на него Фрэнк Синатра. Да и в самостоятельно добытые пизды он окунался в одну за другой, но никогда – с головой. Кеннеди оставался на плаву лишь потому, что ни к одной из женщин он не привязывался, а менял их, попользовав быстро и чаще всего разово.

Однако жизнь его изменилась после женитьбы на Жаклин, которую он невзначай отбил от уже имевшегося у неё жениха. Усилий прилагать особых не пришлось – на Кеннеди работали его деньги, сенаторство и всё то, что неотразимо влечёт женщин, – обеспеченная и беззаботная жизнь. Поэтому Жаклин разорвала помолвку без всяких колебаний. Теперь свои похождения мужу приходилось совершать в секрете от жены, а после получения президентства – и в секрете от общества.

Забот у новой жены хватало – она быстро почуяла, что клятва верности, данная Кеннеди, была лишь фигурой речи, обязательной при брачной церемонии. Он прекрасно понимал, что невозможно клясться в вечной любви, в то время как любому здравомыслящему человеку ясна абсурдность такой клятвы – невозможно гарантировать свои чувства на год или, тем более, на двадцать лет вперёд! Сначала дают клятву верности, а потом делают вид, что её выполняют (2).

Кеннеди твёрдо верил, что Жаклин – самая оптимальная жена, необходимая для личной и политической жизни, но моногамия абсолютно нереальна, и ему нужен был разнообразный, быстро доступный секс с красивыми женщинами. Брачная жизнь Кеннеди ни в чём не отличалась от брачной жизни простых смертных: эволюция была той же – от ежедневных совокуплений с женой до еженедельных и в конце концов – до месяцев без секса (266).

Жаклин должна была понимать, за кого она выходит замуж – за мужчину, который любит женщин и которые любят его, а верность можно получить только от такого мужчины, которому женщины не дают, но за такого она выходить замуж не пожелала, а потому ей приходилось терпеть. Своё бессилие изменить что-либо в этой ситуации она перенаправляла в страсть к дорогим шмоткам и украшениям, которые она радостно демонстрировала на своей недурной фигуре. А угроза в ответ завести любовника, так и не приведённая в исполнение (?), нисколько не испугала Кеннеди, который продемонстрировал своё мужество не только в обращении с женщинами, но и на войне. А потому он имел одно условие – чтобы любовник не был его политическим врагом: республиканцем или коммунистом (110).

Моногамия редко была стимулом жизни у великих людей, – замечает автор книги и поясняет, что это положение являлось точкой зрения Джона Кеннеди. Проще, а самое важное, правильней было бы сказать, что моногамия – это поведение рабов, неспособных удовлетворить и потому подавляющих кардинальное сексуальное желание – желание новизны и в силу этой своей неспособности требующих от других поведения, подобного своему.

Кеннеди, как и всякий творческий, а значит, свободный человек, лишь усмехался на нарисованные границы или просто не замечал их. Всё обстояло предельно просто и честно – с ранней юности, когда Кеннеди видел красивую женщину, он хотел в неё проникнуть. Так обстоят дела с любым мужчиной, но Кеннеди не только хотел в неё проникнуть, но и проникал.

Так что после медового месяца, когда новизна тела Жаклин безвозвратно исчезла (то, что она была на двенадцать лет его моложе, никакой роли не играло), Кеннеди продолжил свои поиски и находки свежей красоты, но главной его задачей было, чтобы жена не получила неопровержимые доказательства его неверности. То есть чтобы Жаклин не застукала его в постели с любовницей. Ну а коль Жаклин отыскивала косвенные доказательства, то с ними можно успешно бороться и играть на отчаянном желании любой жены верить в верность своего мужа.

Кеннеди приобрёл нужную ему жену, а именно такую, которая капитулирует в конфликте из страха его потерять (117). Сам же Кеннеди всегда испытывал к жене любопытство – и в таком случае любовь можно определить как состояние постоянного любопытства (132).

Любовь к жене дала ему детей, которых он безумно любил и с которыми старался проводить всё свободное время (минус время, которое он тратил на государственную деятельность и на любовниц. А значит, этого времени оставалось вовсе не так много.)

Вынужденное и, к счастью, временное воздержание постигло Кеннеди после избрания его президентом. Если жизнь сенатора проходила вне пристального внимания журналистов, да ещё в те времена, когда личная жизнь общественного деятеля не обсуждалась в прессе, то положение президента резко изменило отношение женщин к Кеннеди. Слишком большая сила уже не привлекает, а отпугивает. Если сенатор может быть мужчиной, то президент – только президентом (13). Власть в иудейско-христианской культуре является асексуальной, и всякая привнесённая во власть сексуальность уменьшает силу этой власти и её дискредитирует.

К тому же секретная служба, круглосуточно охраняющая президента, и все глаза, всегда устремлённые на него, поначалу лишали Кеннеди возможности размахивать хуем. Но вскоре он обустроился, как и следовало ожидать от мужчины его ума. Он нанял ближайшим помощником своего старого флотского друга, в обязанности которого вошла поставка женщин для президента. Стоило Кеннеди указать или упомянуть приглянувшуюся ему женщину своему помощнику, как тот подъезжал к этой пизде с приглашением в Белый дом под благовидным предлогом. Не было таких баб, которые отказывались от обеда с президентом в Белом доме. Однако пропуск в Белый дом давался на имя помощника Кеннеди, мол, к нему баба в гости ползёт, а в действительности она переправлялась в одну из спален президента. Эта процедура проводилась, когда Жаклин с детьми уезжала на выходные или околачивалась вдалеке от выбранной спальни.

Кроме того, в Белый дом наняли несколько молоденьких и хорошеньких секретарш, которые не умели делать ничего, кроме как болтаться неподалёку от президента, чтобы, когда он мигнёт, сразу забежать к нему в Овальный кабинет и оголить своё овальное отверстие или быстро отсосать его набежавшее семя перед очередным совещанием, которое должно было вот-вот состояться.

Перечень роскошных разовых пизд-ртов (а вот о розовых задах в книге даже не намекается), утешавших президента, не поддаётся цифровому исчислению, а находится в области бесконечных пароноидальных фантазий. В этот перечень, как известно, входила Мэрилин Монро – в то время предел сексуальных мечтаний мужчин во всём мире. Как следовало из первого закона успешного прелюбодея, жена должна предполагать, что любовница мужа так прекрасна, что перед ней не смог бы устоять любой муж (6). Предположение было верным, ибо однажды Жаклин в подозрении и злобе бросила мужу, прежде чем выбежать из комнаты:

Уж надеюсь, она – неотразимая красавица!

Кроме первого закона успешного прелюбодея, который установил не то Кеннеди, не то автор книги, существует и второй закон: если жена подозревает измену, муж всегда её отрицает. В то же время он всем своим поведением и речью даёт жене понять, что если что-то и было, то связь эта была лишь разовой. Ведь чем дольше муж связан с одной любовницей, тем больше разрушается уникальность позиций жены, как если уж не единственной, то основной женщины.

То есть Кеннеди ничего не делал в ущерб своей жене и её месту в его сердце. Честный и заботливый прелюбодей (а Кеннеди именно таким и был) никогда не возмутит покой жены и не принесёт ей боль признанием о своих похождениях, из чего следует третий закон прелюбодея: он вообще никому не рассказывает о своих похождениях (7).

Чтобы не нарываться на отказ женщины сразу развести для него ноги, квалифицированный прелюбодей, которым, как уже известно, был Кеннеди, всегда даёт знать о своих сексуальных намерениях, прежде чем оказаться с женщиной наедине (39). Тогда ты избавляешь себя от угрозы идиотки или провокаторши, которая вздумает возопить: «Насилуют!» – когда её берут за вымя. Это, пожалуй, ещё один закон прелюбодея: заручись согласием, вместо того чтобы на него лишь надеяться. Назовём его четвёртым законом. Этот закон становился особенно важным, так как у Президента США не было времени на подготовительные операции соблазнения – он просто расстёгивал ширинку, с извинением, что у него лишь несколько минут перед важным совещанием (35).

А где четвёртый закон, там и пятый, пожалуй, самый важный: успешный прелюбодей не должен испытывать чувства вины за свои похождения – ибо если после ебли ты мучаешься виной, то всё удовольствие утрачивается, а значит, суть наслаждений прелюбодейства перечёркивается угрызениями. Отсутствие чувства вины приходит с убеждённостью, что нет ничего важнее, надёжнее и полезнее сексуального наслаждения. Сладкая ебля не терпит раскаяний à la Раскольников. Именно ради жены прелюбодей должен не поддаваться чувству вины (296). Вина может привести к покаянию, а оно, вопреки разглагольствованиям морали, наносит незаживающую рану в отношениях супругов. И только уверенность в правоте и верховности наслаждения держит прелюбодея на верном пути: к новым наслаждениям при поддержании семейного покоя.

Муж и жена могут быть счастливы, только если они не вмешиваются в личные дела друг друга и не замечают любовных приключений своего супруга.

В моногамии мужчина неизбежно начинает ненавидеть свою жену, как ненавидят тюремщика. В случае же умного прелюбодея, каким был Кеннеди, у него не имелось оснований ненавидеть Жаклин, потому что она не была и не могла быть тюремщицей, а продолжала оставаться понимающим и преданным партнёром, а главное – матерью его детей, которые были основным эмоциональным стержнем в жизни Кеннеди. Обилие любовниц делало Кеннеди любящим и нежным мужем и ласковым и заботливым отцом. Причём именно обилие любовниц производит такой благотворный эффект на семейную жизнь, ибо привязываться к одной любовнице – это значит ставить под угрозу женину уникальность. Слабосильные прелюбодеи приклеиваются к одной любовнице из страха, что новую они найти не смогут, тогда как в случае с Кеннеди таким страхам не было места.

Следовательно, особенность истинного прелюбодея – это любовная забота о жене. Ко всем женщинам Кеннеди относился одинаково: если даёт, он её еб, если не давала – без промедления переходил к другой из очереди, бесконечной очереди. Единственным очевидным и великолепным исключением являлась его жена – пожизненная женщина.

В механизме прелюбодейства шестерёнки смазываются незначительностью отношений, и если какому-либо отказу придать серьёзное значение, то шестерёнки начинают проскальзывать. И потому, получив отказ, просто переходишь к другой секретарше, актрисе, домохозяйке, которые всегда смотрят поверх очередного любовника в поисках кого получше. В случае Кеннеди, лучшего просто не было. Вот потому и Мэрилин Монро, о которой Фрэнк Синатра говорил, что она никогда не ебётся просто так, а всегда просчитывает, что она может получить от своего любовника, эта Монро заимела навязчивую идею, что Кеннеди бросит ради неё Жаклин и она станет Первой Леди, о чём она ему неоднократно намекала и даже заявляла напрямую. Президент отвечал ей в лоб, что это ей не светит ни при каких романтических свечах, но та продолжала требовать свиданий, пьяная звонила в Белый дом и, когда ей отказывали соединить с президентом, она кричала оператору:

Да знаешь ли ты, кто я? Я – кинобогиня, и президент меня ебёт уже два года.

Об этом уже громко шептались в Голливуде и вокруг него (75.)

Вот почему Жаклин не пошла на сборище в Madison Square Gardern, где праздновали 45-летие мужа, так как там было запланировано поздравление Мэрилин Монро (165). В конце концов Кеннеди порвал с ней окончательно. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это выебать красавицу. Самое худшее, что ты можешь сделать, – это привязаться к ней. Мужчины привязываются не к тем женщинам, которых им удалось поиметь, но к тем, кого им удалось удержать. А Мэрилин Монро удерживалась сама – а это уже было чрезвычайно опасно (116).

Почувствовав, что разрыв с Кеннеди неизбежен, Мэрилин чудесным способом умерла, наевшись таблеток, и тем самым перестала быть конфузом для президента и его жены.

Президент среагировал весьма холодно на исчезновение Монро, ибо для любого успешного прелюбодея необходимо уметь не поддаваться эмоциям, связанным с сексом, ни своим, ни чужим. Так, он продолжал оргию на яхте, плывущей по Средиземному морю, и не сорвался к жене, когда случился выкидыш. Он рассуждал так: я ничем не могу помочь. Он поехал к Жаклин только тогда, когда дальнейшее промедление могло означать развод, которого он не хотел (178). Она была взбешена его безразличием, тогда как он был вовсе не безразличен к собственному наслаждению и избегал бесполезных телодвижений.

Но не всё кончалось так гладко, как с Монро. В Техасе одна из деятельных партийных красоток, которая участвовала в подготовке кампании по переизбранию Кеннеди в президенты на второй срок, пришла к нему с планом мероприятий, который она старательно разработала. Кеннеди считал, что женщина отдаётся ему и тем самым как бы голосует за него (72). Тут у него не было сомнений, что голосование (голо сование) за него состоится. Баба была немолодая, замужем, но красивая. Вместо того чтобы обсуждать с ней её мероприятия, Кеннеди полез к ней под юбку, позабыв про четвёртый закон прелюбодея. Баба ошалела и стала сопротивляться. Она объявила, что она приличная женщина да ещё замужем, но президент продолжал добираться до её сути, и тут идиотка оттолкнула Президента США. Он упал на спину и отключился от боли.

Здесь необходимо пояснить, что Кеннеди, несмотря на свой бравый вид, был чрезвычайно больным человеком, что тщательно скрывалось и во время его выборной кампании, и в период президентства.

Невзгоды со здоровьем начались у Кеннеди со времён, когда он повредил спину, играя в футбол в колледже. После этого последовали две операции на позвоночнике. С тех пор всю жизнь его преследовали боли, и он не мог жить без болеутоляющих лекарств, инъекций и прочих процедур. К болям в спине вскоре добавился букет болезней, которым, быть может, проложили дорогу несколько венерических заболеваний в юности. Букет этот весьма красочный и большой: болезнь Аддисона, недостаточность щитовидной железы, желудочный рефлекс, гастрит, язва желудка, колит, простатит, уретрит, кожные инфекции, горячка неизвестного происхождения, разрушение поясничного позвонка, остеопороз шеи, остеопороз плеча, высокий холестерин, аллергический ринит, аллергический синусит и астма (83).

Чтобы держать эти болезни в узде, придворные врачи пичкали Кеннеди стероидами, гормонами, антибиотиками. Президент носил корсет для подпорки спины. Каждые шесть часов ему делали инъекции от боли. Его одолевали то запоры, то кровавые поносы.

Автор не сообщает, в какой позиции ебался президент, но очевидно, что он не мог пошевелить спиной без боли, а будучи наверху, требовалось бы махать бёдрами. Значит, либо баба сидела на нём, причём без усаживания на него всей тяжестью, а лишь порхая на хуе, либо баба ему отсасывала, пока он неподвижно стоял/сидел/лежал. Впрочем, сидел он обычно в кресле-качалке, в котором у него меньше болела спина, и вряд ли возможно, что баба могла бы перемещать голову с телом вровень и в такт качалке. Так что остаётся два положения, чтоб предоставить хуй для бабьего рта: стоя и лёжа. Mercurio даёт понять, что из-за болей в спине вся сексуальная жизнь президента к концу жизни сводилась к отсосу (329). И это много лучше, чем ничего.

То ли вследствие болей, то ли из-за обыкновенного сексуального эгоизма Кеннеди редко заботился о наслаждении женщины – он предпочитал отработать быстро и рано заснуть. Одни женщины жалуются, что мужчина кончает слишком быстро, другие только радуются этому. Кеннеди нередко размышлял, что делает любовница, после того как он засыпает: проклинает его; начинает корить себя под его хрюкающий храп или просто пялится на потолок? (167)

В какой-то момент даже Жаклин стала жаловаться, что ей мало, что ей тоже хочется наслаждаться, но, быстро поняв бесполезность своих претензий, она активно переключилась на наслаждения от покупок дорогих вещей.

Врачи советовали Кеннеди освобождать простату от скапливающихся там соков, которые превращаются в яд, если от них не избавляться хотя бы два раза в неделю (133). В редкие периоды вынужденного воздержания он не хотел прибегать к онанизму (хотя это способ избавиться от желания одной левой). Онанизм не приносил ему должного удовлетворения, а лишь ввергал в стыд, что мужчина его возраста и статуса не может соблазнить женщину с горячим телом. Соблазнение – гораздо более стимулирующие занятие, и потому, когда наступает облегчение, простата более основательно освобождается от скопившегося там яда. Причём самая сильная разрядка (читай – наслаждение) происходит при ебле новой пизды (148). А значит, необходимость новых женщин была для Кеннеди (и всех прочих) целебным средством.

Так вот, продолжая историю с техасской замужней зрелой красавицей и принимая во внимание вышеизложенный анамнез президента, становится понятно, почему, упав на спину, он отключился. Баба выбежала, секретная служба вбежала, и несколько человек поставили президент на ноги, ибо сам подняться он не мог. В то же время выбежавшая оскорблённая невинность решила дать делу ход, несмотря на то, что ей это делать не советовали, и она подала официальную жалобу.

К тому времени начальник ФБР Гувер заинтересовался половой жизнью президента, так как она, по его мнению, ставила под угрозу безопасность страны.

Кеннеди и его помощник, поставлявший женщин, пользовались стандартной фразой, изрекавшейся женщинам, которых оприходовал президент:

Вы, надеюсь, понимаете, что сохранение происшедшего в строжайшей тайне является делом национальной безопасности.

Как правило, этого было достаточно. А когда Монро нарушила это правило, то ей пришлось уснуть вечным сном.

Но Гуверу, несмотря на это, удалось разузнать о женщинах президента, и в том числе о чрезвычайно умелой проститутке, которую приводили время от времени к Кеннеди. Она оказалась женой дипломата из Восточной Германии. Так что пришлось быстро выслать из Америки проститутку с мужем. К концу своей жизни Кеннеди полюбил проституток, с которыми отношения были кратки, надёжны и сладостны.

Президент пришёл к разумному выводу, что мужчины платят проституткам не за секс, а за то, что проститутка уходит и не болтает (257). Кроме того, удобство проститутки состоит в том, что ей не надо говорить, что ты её больше не хочешь видеть, ей не нужно давать никаких объяснений (276). То есть проститутка – это идеальная женщина (если на неё имеются деньги), о чём писал и я (см. моё эссе Спасительница в Чтоб знали!).

Общение с проституткой действует отрезвляюще на прелюбодея, что вызывает в нём уверенность в величии Наслаждения, а не самого себя. Умный прелюбодей никогда не станет приписывать благосклонность проститутки своему положению, красоте, очарованию. Он осознаёт и принимает истину: дело только в деньгах, ибо за них проститутка предоставит свои услуги любому (277).

Но из-за гуверовских забот пришлось похерить проституток и перебиваться юными секретаршами при Белом доме. Настали времена, когда выдающаяся работа общественного деятеля стала недостаточной, а он ещё должен подвергать себя страданиям, ограничивая свою сексуальную жизнь моногамией.

А ведь наличие любовницы у президента должно приветствоваться, так как это говорит о его мужской силе и желании, о его жизнеспособности, энергии и прочем. Моногамия любого лидера – это свидетельство его слабости и глупости (115).

Вокруг Кеннеди начинали сгущаться тучи – жалоба техаски подвигнула Гувера на допросы женщин, работавших в Белом доме и Госдепартаменте на предмет, спали ли они с президентом. Некоторые стали раскалываться. Пресса стала наглеть, подогреваемая британским скандальным разоблачением тамошнего министра Профьюмо, переспавшего с проституткой, которая также спала с советским шпионом. Приближался неизбежный скандал с сексуальными разоблачениями Кеннеди. Так что, подобно своей знаменитой любовнице Мэрилин Монро, Кеннеди «вовремя смылся» и нравственность в Америке продолжает жить по сей день, держа государственных деятелей в ежовых рукавицах моногамии.

Кеннеди своей жизнью доказал, что нет никакого противоречия в том, что можно быть любящим и заботливым мужем и отцом и в то же время иметь множество любовниц. Эта правда долгое время хранилась под семью печатями и только сейчас вылезла, да и то в обличии романа. Для общества, построенного на святости моногамии, а вернее на видимости её святости, информация о том, какова была истинная жизнь американского идола, не только нежелательна, но и опасна. Потому вся энергия почитания Кеннеди направлена на бесконечные исследования и размусоливание, кто, почему и как его убил, а не на то, кого, как и сколько он ёб. Согласно нравственным законам американского общества, жестокость и страдания поощряются, а наслаждение и демонстрация его – порицаются. Вот именно поэтому и убили Кеннеди. Его убили потому, что он хотел, чтобы жизнью наслаждались не только белые граждане США, но и негры – он первый предоставил им много свобод, обойдя сопротивление расистского Сената.

Кеннеди убили потому, что он хотел, чтобы гомосексуалисты тоже наслаждались, как и все люди, – Кеннеди, несмотря на нажим, отказался уволить «голубого» чиновника, потому что тот был высококвалифицированным специалистом и выполнял своё дело, – единственное, что было важно для Кеннеди в государственном чиновнике (95).

Кеннеди убили, потому что он отказался от превентивной атаки на СССР во время кубинского кризиса, несмотря на упорное давление на него генералов.

Кеннеди убили потому, что он в течение нескольких лет не оставлял усилий, чтобы освободить кубинцев, попавших в плен к Фиделю Кастро после плохо спланированного нападения на Кубу. И в конце концов он добился, преодолевая безразличие и сопротивление бюрократов, что их выкупили, привезли в США и предоставили им всяческие привилегии за перенесённые страдания.

Но прежде всего, Кеннеди убили, потому что он был Великий Американский Прелюбодей.