Гонимое чудо

Человек ропщет на жизнь по двум причинам: из-за её кратковременности и из-за её несовершенства. Однако с давних времён стоило человеку почувствовать себя счастливым, как его одёргивали, тыча в суетность и преходящность этого состояния да и жизни вообще. Единственным достойным чувством почиталось страдание, а на крайний случай – сострадание. Итожить смысл этого одёргивания можно фальшиво-глубокомысленной фразой: «Помни о смерти». Она поучает и наставляет, что жизнь, видите ли, должна состоять из размышлений о смерти. То есть ещё не умер, живёшь как-никак, но жить себе не даёшь, а только и занимаешься тем, что в могилу смотришь. А чуть станет весело на душе, так срочно вспоминай о смерти, ибо веселье – это не что иное как суета сует. Таким образом, жизнь изо всех сил вовлекается в смерть и из жизни вытесняется. Стоики мудрили, что философствовать – это учиться умирать. И для полноты повторяется: а жить – это помнить о смерти.

Что может быть более неблагодарным по отношению к жизни и, кстати, к тому же Богу, чем уничижение жизни, принижение её, пренебрежение ею, тем же Богом созданной, и всё во имя того, что в конце жизни запланирована смерть. Можно себе легко представить, что будучи таким неблагодарным, каким человек имеет способность быть, не успеет он, намечтавшись о смерти, умереть, как сразу начнёт втихаря мечтать о жизни.

Непостоянство желаний являлось камнем преткновения для множества великих умов. Уж какой умник Ницше, а всё туда же, вторя стоикам и прочим, заявлял о никчёмности желаний. Камю в рассуждении о Дон Жуане твердил об абсурдности его влечения к разным женщинам. Можно подумать, что они или кто-либо другой были в состоянии предложить нечто постоянное, непреходящее, вечное и т. д. Да раз сама жизнь преходяща, то как можно порицать нечто внутри неё за ту же преходящность? Задача в том, чтобы краткое время, что отпущено на жизнь, было проведено в счастье, против которого выступают те, кто полагает, что оно возможно лишь после смерти. Всякий, кто отрицает прелести в жизни, кивая на то, что якобы ждёт нас на том свете, должен быть жизни лишён, как того, чем он пренебрегает, и таким образом ему будет тотчас предоставлена возможность поскорей вкусить то, о чём он проповедует.

Другим укором жизни и её деяниям является укор в несовершенстве. Но совершенство – это не то, чем обладают, а то, к чему стремятся. В момент достижения совершенство перестаёт быть собой и исчезает. Однако есть в жизни неоспоримый Абсолют – это оргазм. Ему удаётся оставаться совершенством только потому, что он длится лишь мгновение, ибо мгновением измеряется жизнь совершенства. Продлевать жизнь совершенства можно только с помощью многократности оргазма.

Оргазм легко справляется с любым умственным посягательством на жизнь.

И скудоумника, кто мусолит лукавое мудрствование: «Помни о смерти», хочется встряхнуть и крикнуть в его замшелое ухо: «Помни о жизни!»

Приближение к этой теме напоминает приближение к Солнцу – уж слишком ярка она, слишком горяча. И ослепнуть легко, и сгореть нетрудно. Тем более когда плоть наша, как воск, тает от оргазма, то устремление к нему, даже мысленное, может напомнить инцидент с Икаром. Но уж слишком Солнце прекрасно, слишком оно заправляет нашей жизнью, слишком оно влечёт, чтобы не пытаться приблизиться к нему, несмотря на опасность, которая тем сильнее, чем приближение дерзостней. Ведь если Икар от своей дерзости упал в море, то здесь немудрено впасть в безумие. Но… не даст мне Бог сойти с ума! С верой в это я и начну свой полёт.

Для изучения оргазма литература не нужна и бесполезна, ибо только в себе каждый человек содержит исчерпывающий ответ на любой «оргазменный» вопрос. Оргазм – это единственное философское понятие, которое каждый испытал на своей шкуре. Куда там до него времени и пространству! Каждый в состоянии ставить на себе идеальный эксперимент. Необходимо лишь миновать стыд и достигать оргазмов во множестве, не забывая размышлять об очередном: до, во время и после.

Цитировать чьи-то труды, называть имена в данном случае означало бы лишь боязнь собственных мыслей и ощущений. Но самое главное, чем явилось бы цитирование, ссылки на авторитеты при глажении общества против шерсти – это попыткой оправдываться, желанием привлечь чужую высокую репутацию на свою сторону, а значит, заведомым вставанием в позу обвиняемого. Так что возьму-ка я всю ответственность на себя, и не потому что я такой смелый, а по жестокой необходимости быть честным при разговоре на такую требовательную тему.

Я – единственный незыблемый авторитет в науке и искусстве своего оргазма, и только мои ощущения, а не чьи-то чужие могут служить основанием для проникновения, которое я затеял.

Моя цель – не тщиться объяснить оргазм, а заставить удивиться необъяснимому, поскольку объясняют лишь для того, чтобы уйти в сторону от ставшего якобы понятным.

Вспомним этимологию: «оргазм» по-гречески – мокрое разбухание. Что может быть дальше от истины? Значок слова важен не тем, что он описывает, а тем, какие чувства вызывает. Именно они, чувства, при оргазме столь чрезвычайны, а вовсе не физиологические изменения, которыми эти чувства сопровождаются. «Мокрое разбухание» может пройти незамеченным, случись оно во сне. Но чувства, испытываемые при этом, запоминаются и врезаются в память. Вот я и буду использовать этот значок, забыв о его исходном смысле, значок, который взялся обозначать вселенную человека или, быть может, самого Бога.

Оргазм и наука

Результатом того, что мораль шарахалась от оргазма, стало то, что к нему поначалу относились как к неделимому, как к валуну восторга, как к некоему куску акме. Однако при приближении к нему с открытыми глазами и его стало возможно делить на части, частицы. В этом расчленении уже преуспели исследователи, выведавшие у женщин и мужчин психологические детали их ощущений и проследившие физиологию пика и спазм, за ним следующих.

Познание оргазма и подступов к нему уподобилось бесконечному познанию материи, которая представлялась поначалу как просто кусок, а затем как кусок, состоящий из неделимых атомов. Об атомах как единицах материи говорили ещё в античные времена, и оргазм рассматривался как атом, как неделимая часть любовной возни. Затем в средневековье укрепились выдумки алхимии, бред астрологии, затеялись «изобретения» вечных двигателей и т. д., то есть попытки сделать то, что противозаконно с точки зрения природы. Христианство действовало в обратном направлении и тщилось превратить следование законам природы (любовную погоню за оргазмами) в преступление. Но если изучение материи в то время зависло на гипотетическом атоме, то объяснения оргазма исчерпывались проделками дьявола, и уточнение было немыслимо.

Затем наука стала наводить порядок и систематизировать факты, вплотную занялась практическими делами, и, чтобы женщины не мешали своими желаниями, укоряющими мужскую неспособность их удовлетворить, учёные сделали «научный вывод», что женский оргазм не несёт никаких полезных функций и приличные женщины не должны его испытывать вообще. Научно-техническая практичность в подходе к оргазму представляла его как нечто, нужное мужчине для семяизвержения, но ненужное и извращённое в женщине.

Следующим шагом наука скакнула в физику микрочастиц, где атом раскололи на столько непредсказуемых мелких частей, что конца и края им не стало видно. То же началось и с совокуплениями, когда возбуждение и оргазм стали изучать и расчленять на множество уровней с точки зрения физиологии, психологии и ещё невесть чего.

Оргазм уже усердно описали, замеряя кровяное давление, пульс, изменение цвета кожи, дыхания, количество спазм и прочее.

Другим путём исследования оргазма стала попытка описать ощущения во время его свершения – тут пошли в дело поэтические и малопоэтические образы волн, захлёстывающих тебя, сравнения с взбиранием на пик, после которого стремительно катишься вниз, и т. д. Изучали также методы эффективного его достижения, в особенности для женщин, наиболее от него отлучённых при совокуплениях. А также методы его отдаления и задержки для мужчин. Говорили о его терапевтическом значении для снятия напряжений душевных и физических.

В одной из современных «научных» книг оргазм у мужчины автор пытался объяснить примерно так: во время его свершения происходит прикосновение проходящей спермы к неким нервным окончаниям, которые вызывают ощущения наслаждения. И всё. Автор этого «революционного» научного открытия чувствовал себя явно удовлетворённым (без всякого оргазма), раз и навсегда раскрыв загадку и исчерпывающе объяснив природу этого феномена.

Другие нащупывали точку в мозге, которая заведует наслаждением, и тоже потирали ручки от радости раскрытия секрета любвеобильности, запуская в эту точку электрические разряды.

Но феномен оргазма есть нечто превыше материи, превыше набухания и спазм. Они – лишь форма, в одежде которой является чудо, единственное чудо, которое способен творить каждый. И как всякое чудо, оргазм рождает веру. Веру в себя. А значит, и в Бога.

Оргазм и искусство

При тотальном запрете в обществе на открытое изъявление половых сопряжений искусство является единственной отдушиной для выхода сдерживаемых желаний. Искусство стоит особняком во всей социальной деятельности, ему позволяется самое близкое приближение к половой жизни с помощью её изображения и имитации. Однако общество держит искусство на коротком поводке и не позволяет слишком приближаться к оргазму. Если же искусство вырывается и ему удаётся приблизиться, то общество в наказание лишает искусство его звания и переименовывает в порнографию, которая жестоко преследуется, либо, по меньшей мере, порицается. Чувствуя натянутый поводок, искусство самоограничивается и редко осмеливается приближаться вплотную к изображению или описанию оргазма. В конечном итоге искусство становится таким напуганным, что возникает ситуация, когда задачей искусства становится избежание упоминаний об оргазме.

Оргазм – это самое острое ощущение счастья в жизни, и если искусство избегает упоминать о нём, но в то же время претендует на отражение человеческой сути, значит, искусство отражает вовсе не суть человека, а является лишь методом сокрытия человеческой сути. Потому-то и существует общепринятое противопоставление искусства и жизни. Только люди неопытные, наивные, ущербные принимают искусство за чистую монету, строят по нему жизнь и, как следствие, набивают себе шишки. Зрелые люди понимают, что искусство – это лишь намёк на существование того, что раскрывает только жизненный опыт. Мудрость понимает различие и связь, существующие между жизнью и тем, что о ней рассказывается: «Сказка – ложь, да в ней намёк».

Соотношение оргазма и беременности нашло своё отражение в соотношении искусства и пользы. Беременность есть зло для женщины, её не желающей, и благо для той, кто к ней стремится. Поэтому беременность является и кнутом и пряником одновременно, в зависимости от желаний женщины.

Чистое искусство, или искусство для искусства, подобно оргазму лишь для наслаждения, без возникновения беременности. Искусство назидательное, претендующее быть полезным, уподобляется деторождению после оргазменных восторгов, за что получает нарекания в суетности. Как беременность называют наказанием для тех, кто наслаждался без санкции общества (то есть вне брака), так злободневность определённых произведений искусства считается «карой», обрекающей данное произведение на скорую смерть.

Так как оргазм и приготовления к нему длятся краткие мгновения в сравнении с остальным временем жизни, то возникает цель: во-первых, учащать оргазм с помощью возбуждающей обстановки бытия – эротического искусства, смены сексуальных партнёров и прочего, а во-вторых, встаёт проблема заполнения досуга между оргазмами. Лучшая форма этого досуга – художественное творчество. Оно позволяет разрешить противоречие «до и после». Искусство становится способом заполнения пробелов между оргазмами, с одной стороны, а с другой стороны – стимулятором желания.

Искусство процветает на ниве возбуждения. Оно прекрасно знает, к чему возбуждение ведёт, но всякая попытка искусства имитировать оргазм оборачивается лишь усилением того же возбуждения. Таким образом, искусство может доводить человека до исступления, освобождение от которого он может найти в оргазме, лежащем вне досягаемости искусства.

Эстетика появляется от пресыщенности; только насытившись, начинаешь привередничать, вертеть носом, выбирая что «покрасивше», а это и есть основа эстетического чувства. А коль голоден, то всё сойдёт.

Оргазм и мастурбация

Испытав оргазм однажды, человек открывает своё предназначение – стремиться к повторению этого ощущения опять и опять, снова и снова. Удивительно и примечательно то, что оргазм, который романтически именуют вершиной, кульминацией любви двух людей, для своего свершения вовсе не нуждается ни в партнёре, ни в любви. Иными словами, оргазм по сути своей – одинок и самовлюблён.

Оргазм прекрасно известен каждому с раннего детства. Он также близко знаком взрослым (будь то даже девственник или девственница) благодаря ночным поллюциям и рукоблудству. Оргазм у ребенка поначалу не связывается с противоположным полом, а лишь с самим собой как его добытчиком и с собственным телом как его содержащим.

Способность к наслаждению является свойством каждого человека, не зависящим от других людей. Именно эта независимость делает человека индивидуальностью, потому что с помощью наслаждения он становится способен проникнуть в собственный духовный мир, выражающий себя в стремлении человека выйти за пределы своего тела.

Мастурбация – самый надёжный метод достижения оргазма. Партнёр может отвратить или напугать. Оргазм быстрее и надёжнее всего достигается самостоятельно, без партнёра, коего мораль считает для любви обязательным причиндалом.

Не только сам оргазм, но и его сила вовсе не зависит от внешнего объекта. Некоторые женщины наиболее сильный оргазм испытывают только при мастурбации в одиночестве. (Но женщин не оставляет мечта, что такой же силы оргазмы им удастся испытать с мужчиной, которого они полюбят «настоящей любовью», и это делает для них любовь столь романтически привлекательной.)

Чудо заложено в нас самих и делает нас самодостаточными, индивидуалистами: в самом важном из наших мест в нас основано натуральное хозяйство.

Уже как будто не спорят, что любить ближнего, как самого себя, можно прежде всего только тогда, когда себя любить научился. На этом и останавливаются. Но любить себя включает и сексуальную любовь, мастурбацию. То есть пока не научишься извлекать из себя максимум наслаждения, не сможешь извлечь его и из ближнего/ближней, и потому мастурбация должна быть предметом почитания, обучения и уважения.

Мастурбация – это украшение одиночества, это его суть. Это пожизненная гарантия наслаждения каждому. В дополнение к механике мастурбации нам дана способность усилить наслаждение с помощью воображения, фантазии, мечты. Мастурбация свидетельствует о желании прежде всего себя, а не партнёра, одного, конкретного, существование которого оправдано словами «любимый», «единственный». Тем не менее, повидав и попутешествовав в других, человек в своих фантазиях рядит мастурбацию в совокупление с мечтаемыми партнёрами. В отличие от беспредметной детской мастурбации, взрослая становится наполненной несвершёнными мечтами.

Мастурбация – это способ найти покой с помощью единения с собой и заглядывания в собственные глубины. Целомудрие тоже предполагает концентрацию единения на самом себе, однако бесполо. Но истинного целомудрия в отношениях со своим телом быть не может, и целомудрие есть не что иное как провокация или призыв к мастурбации и поллюциям. Единение с собой происходит несмотря на охаивание мастурбации и поллюций как дьявольских, греховных, грязных. Ты в своём целомудрии познаёшь своё тело и его способность к наслаждению, даже если именуешь это влиянием дьявола, грязью и пр., ибо то, что познаёшь в себе при мастурбации, отторгается христианским или подобным ему сознанием и поспешно переименовывается в грех. Этим делается попытка перечеркнуть факт свершившегося единения с собой. Тут же радостно привлекают вездесущего дьявола, на которого наваливаются неугодные, разоблачающие собственную суть результаты единения.

Занятие мастурбацией доказывает, что наслаждение прекрасно само по себе, без всякой социальной подоплёки, без всяких духовных предпосылок, без необходимости любви, без необходимости партнёра, любого ли, любимого ли, что наслаждение находится всегда рядом, буквально под рукой. Из этого следует чрезвычайно важный вывод: раз оргазм гарантирован каждому с помощью мастурбации, то вовсе не оргазм является сутью и целью влечения между полами.

Можно считать, что оргазм служит совершенно противоположной цели – прекращению влечения между партнёрами, ибо после его свершения влечение пропадает.

Оргазм – это чудо, которым обладает каждый, независимо ни от кого. Он – как волшебная лампа, которую потрёшь, а из неё выкуривается джинн, выполняющий твоё сокровенное желание наслаждения. И весьма удобно то, что джинн тотчас забирается обратно в «лампу», всегда находясь в твоём полном повиновении.

Мастурбация – это самоцель, но и себялюбие, самолюбие, самообожание, самообольщение, самолюбование, самовлюблённость, самоутешение, самопознание, самосозерцание. А также – самодостаточность, самостоятельность, самодеятельность, самоанализ, самовозгорание, самодержавие, самодовольство, самоконтроль, самонадеянность, самообладание, самоуглубление, самоуверенность, самочувствие и, наконец, самотёк.

Изобретение вибраторов совершило революцию в генеалогии женской мастурбации и оргазма. Помимо того, что женщине стало легче и удобнее достигать оргазма, даже многократного, а также кроме того, что некоторые женщины впервые испытали оргазм лишь с помощью вибратора, женщина окончательно убедилась, что вовсе не мужчина доставляет ей самый сильный оргазм и что даже не собственный палец, а неживой предмет связан с острейшим её наслаждением. Конечно, и раньше это знание существовало, ибо искусственные члены с давних времён посрамляли натуральный мужской член своей стойкостью и несгибаемостью. Однако вибратор привнёс качественно новые ощущения, которые ни искусственный, ни естественный член не в состоянии предоставить в принципе. Всё, что мог сделать мужчина, – это осуществить техническое изобретение, вручить его женщине чудесным подарком и ретироваться, оставив женщину с ним наедине, или в своём присутствии перепоручить механизму подвиг удовлетворения женщины.

Оргазм и партнер

Открытие того, что оргазм можно получить при помощи другого существа, становится основополагающим и переносит внимание со своего внутреннего мира на внешний, мир других существ, противоположного или того же пола. Или даже на животный мир. Именно это открытие и порождает, укрепляет и поддерживает интерес к внешнему миру вообще.

В совокуплении мужчина воспроизводит свой опыт онанизма и потому всегда получает наслаждение, даже более изощрённое, поскольку тело женщины предоставляет значительно больше вариаций в ощущениях, чем рука. Женщина же при совокуплении делает совершенно иное, чем при мастурбации, и наслаждение при совокуплении она получает тем большее, чем ближе она уподобляет чуждые её оргазму движения совокупления привычным движениям мастурбации. Либо во время совокупления женщина должна заниматься самой мастурбацией. Таким образом, для мужчины совокупление – это вариации мастурбации, тогда как для женщины совокупление – это иная активность, которая становится успешной, если её уподобить или совместить с мастурбацией. Посему мужчине для того, чтобы испытать оргазм при совокуплении, усилий не требуется, тогда как для женщины совокупление – это, как правило, борьба за оргазм с победой для некоторых и поражением для большинства, поражением, которое воспринимается как образ жизни.

Сама форма половых органов подталкивает к другому существу, с добавкой которого приближение к оргазму может доставить большее удовольствие. Любое совокупление можно рассматривать как более изощрённую мастурбацию, как использование чужой плоти вместо собственной руки, что нарушает одиночество мастурбации, но не меняет её сути.

Член просится быть куда-то погружённым, и практика показывает, что влагалище вовсе не обязательно является наиболее предпочтительным или единственным местом погружения. Важна лишь значительность открытия, что в чьей-то слизистой оболочке подступы к оргазму становятся приятнее. Партнёрша (для гетеросексуального мужчины) становится более совершенным орудием мастурбации, предоставляя большее разнообразие ощущений, – он может использовать три её отверстия, каждое из которых придаёт оргазму различные оттенки.

То же самое справедливо и по отношению к женщине. Она испытывает оргазм сильнее, будучи заполненной, причём не обязательно членом и не обязательно во влагалище.

Запрет на мастурбацию в религии и морали является силовым приёмом, которым вынуждают человека на других людей, на партнёров, на иллюзию того, что только в любимом, специально выбранном человеке ты можешь обрести наслаждение. Применение излишней силы часто приводит к обратному эффекту, обеспечивая фиаско при контакте с внешним миром и паническое зацикливание на мастурбации, как это, по-видимому, произошло с Гоголем и многими другими, менее известными жертвами.

Стремление к партнёру – это поиск способа усилить наслаждение, познанное в одиночестве.

Если оргазм самоценен сам по себе и достижим каждым без помощи партнёра, то привлечение партнёра к достижению оргазма для усиления своих ощущений можно рассматривать как извращение. И действительно, сексуальную эволюцию индивидуума можно интерпретировать как череду увеличивающихся извращений с целью усиления возбуждения, а следовательно, и оргазма.

Многие женщины способны испытывать оргазм только от собственноручной стимуляции клитора. Мужчина для них является лишь приятной, но вовсе не обязательной добавкой к оргазму. Женщина усиливает свой оргазм, чувствуя в себе член и его извержение. Мужчина становится лишь приложением, социальной добавкой, оправдывающей оргазм, компонентом, необходимым лишь для зачатия, но вовсе не являющимся причиной женского оргазма.

Но если не оргазм, легко достижимый самостоятельно, то что же тогда влечёт мужчин и женщин к партнеру, включая и гомосексуальные варианты? Совместность подступов к оргазму? Влага влагалища? Пары спермы? Ощущение собственной власти приносить наслаждение партнёру? Ощущение единения в новое существо высшего порядка в процессе совокупления?

Известны ситуации, когда пары или несколько человек, чаще всего мальчиков, онанируют вместе, даже не прикасаясь друг к другу. Здесь зрение соучастников выполняет функцию единения, а значит, подступы к оргазму становятся социально осмысленными.

Таким образом, целью привлечения посторонних к испытанию оргазма является желание единения с ними, а не сам оргазм. Оргазм можно рассматривать как инструмент, используемый для максимального единения то ли с самим собой, то ли с партнёром. При мастурбации происходит проникновение в свою глубину, корневую суть. При совокуплении происходит единение с иными сутями. Становится возможно открывать для себя миры других существ с помощью совместно испытанного оргазма.

К совместному оргазму стремятся и потому, что ко мгновению его свершения исчезают все противоречия и границы между партнёрами. Именно ощущение единения партнёров, по-видимому, столь притягательно, что отвлекает от одиночной мастурбации.

Во время совокупления происходит проекция наслаждения на партнёршу и возникает отождествление её с тем наслаждением, которое получаешь с её помощью. Человек начинает желать не наслаждения непосредственно, а опосредованно, через это существо. Такое отождествление открывает бесконечный поток эмоциональных перипетий, которые называют любовью. Отождествление партнёрши с источником наслаждения быстро иссякает при прекращении наслаждения, а потому ты теряешь к ней всякий интерес, подобно тому как теряется интерес к своим половым органам после оргазма, достигнутого мастурбацией.

Оргазм от мастурбации – это бриллиант. Оргазм от совокупления – бриллиант в оправе.

Мастурбацию можно назвать абсолютной формой эгоизма. Когда же человек, доставляя удовольствие себе, одновременно доставляет удовольствие партнёру по совокуплению – это можно назвать механикой альтруизма. Любовью называют желание испытать оргазм не с помощью мастурбации, а с помощью другого существа.

Он спросил женщину – не хочет ли она оказаться по другую сторону оргазма.

Нисколько не смутившись, она задала ему встречный вопрос: «По какую другую: по эту или по ту?»

– По эту мы находимся и так, – сказал он в желании.

– Это ты – по эту. А я нахожусь – по ту, – сказала она, повернулась и пошла.

– Помоги мне перебраться на твою сторону, – крикнул он ей вслед.

– Я тебе для этого не нужна, не сиди сложа руки, – обернулась она с улыбкой.

Людей сближают перенесённые вместе сильные эмоции. Ими являются наслаждения и страдания. Общий оргазм, как и общая беда, сближает, объединяет людей. Однако страдания партнёров в постели от обоюдной неудовлетворённости не только не сближают их, а гонят в разные стороны друг от друга. Страдание страданию рознь.

«Парень девушку ебёт – хочет познакомиться», – поётся в частушке. «Не поебши не узнаешь», – говорит пословица. «Познать женщину», – вещает Библия, что итожит предыдущие фольклорные наблюдения. (Фольклор – в отличие от литературы – не кривит душой, ибо не страшится цензуры, бессильной против устного языка.) Истинно познакомиться, узнать друг друга мужчина и женщина могут только в процессе совокупления. Так как после того как оба или один из партнёров испытал оргазм, совокупление прекращается, то оргазм становится рубежом, после которого знакомство можно считать свершившимся. По меньшей мере для того, кто испытал оргазм. Женщина, жаждущая оргазма, но не достигшая его с мужчиной, будет по-прежнему чувствовать этого мужчину чужим или даже ещё более почужевшим, чем до безоргазменного совокупления. Женщина неопытная или смирившаяся с безоргазменными совокуплениями и знающая оргазм в основном по мастурбации, может ощущать некоторое сближение с мужчиной после совокупления с ним. Но истинную близость она чувствует, только испытав с ним оргазм. Таким образом, совокупление – это просто знакомство, оргазм – это уже сближение.

Отношение к оргазму как к способу познания объясняет стремление мужчин к разным женщинам – мужчин обуревает жажда знания.

Женщина приручается оргазмом. Но если он не повторится достаточно скоро, она опять дичает.

Многие женщины оскорбляются, когда мужчина не остаётся у них или не оставляет их у себя на ночь. Оскорбляет их это потому, что эти женщины испытывают сильную похоть по утрам, и утром некому её удовлетворить. А разве это не самое сильное оскорбление?

«Женщина – это орудие наслаждения». Такое определение более подходит для надувной куклы. Для женщины следует применять другое: женщина – это наслаждающееся орудие наслаждения.

Тот факт, что женщины оскорбляются на отношение к ним как к сексуальному объекту, является резкой реакцией на единственно искреннее к ним отношение. Но искреннее отношение невыгодно женщине, ибо оно снимает с неё покровы тайны, «разоблачает» её, раздвигает ей ноги, а ведь вся сила женщины – в одежде, в сомкнутых коленях. Без одежды, распахнутая, женщина становится доступной всякому возжелавшему её.

Мужчина тянется к совокуплению, которое гарантирует ему оргазм. Оргазм надёжен в своём явлении и не изменяет мужчине. Всё остальное – легко предаст и не явится, когда призываешь на помощь. Привязанность, влечение, любовь кончаются, а оргазм всегда – тут как тут. Именно благодаря своей кратковременности оргазм столь надёжен, ибо надёжность кратковременна по своей сути.

С чужой женщиной самое сильное наслаждение испытываешь до оргазма. С близкой женщиной самое сильное наслаждение испытываешь после оргазма. Сам же оргазм одинаково прекрасен с любой женщиной.

Таким образом, до оргазма нужна желанная любовница, во время оргазма – безразлично кто, после оргазма – любящая жена.

Два основных типа женщин. Одни рвутся к оргазму при каждом совокуплении и чувствуют себя обманутыми и оскорблёнными, если мужчина извергается раньше и не даёт им добраться до оргазма. Другие холодно вычисляют, настраиваться ли им на оргазм или нет, потому как они не хотят соргазмить и сразу куда-то бежать, а хочется им помлеть и, быть может, даже вздремнуть в объятиях любовника. Бывают и другие вычисления, результат которых часто настраивает таких женщин умышленно не позволять себе выйти на уровень возбуждения, которое взыскует оргазм, а остаются они на безопасном уровне приятности либо безразличия, мечтая: «Скорей бы кончил».

Если ты женщину доводишь до оргазма легко, то первый тип самый лестный и приятный. Если же для достижения оргазма она требует значительных усилий, то при регулярных совокуплениях это становится обременительным. Тогда второй тип женщин – значительно удобней для регулярных совокуплений, ибо каждый раз нет нужды обязательно пыжиться, чтобы доволочить её до оргазма.

Суть каждой женщины проявляется в том, каким способом она добывает себе оргазм при совокуплении. Способна ли женщина испытать оргазм без специальной стимуляции клитора или эта стимуляция необходима? В какой позе эта женщина может испытать оргазм? Как быстро она может его достичь? Известно, что характер отражается во всём – в походке, в почерке, в разговоре, в чертах лица. Можно смело утверждать, что связь между методами добычи оргазма и характером весьма крепка, и, более того, быть может, методы добычи оргазма и определяют в конечном счёте основы характера. Чем легче женщина достигает оргазма при совокуплении, тем легче она идёт на сближение, а значит, тем больше её отношение к похоти уподобляется мужскому.

Конечно же, и у мужчин наблюдается зависимость характера от степени лёгкости и частоты, с которой у него возникает эрекция, от того, как она (эрекция) себя ведёт от приближения к женщине, от того, насколько мужчине необходимо для самоутверждения удовлетворить женщину. Для многих мужчин важно прежде всего иметь хорошую эрекцию, чтобы всадить, а кончить для него – не проблема. Потом он начинает замечать недовольство партнёрши, а это ущемляет его мужское самолюбие. Так или иначе он приходит к пониманию, что хорошей эрекции недостаточно для удовлетворения женщины, а надо, чтобы эрекция ещё и держалась достаточно долго. Осознание этого может поколебать образ собственной мужественности, что может бумерангом ударить по эрекции. Одна мысль, что нужно оргазма сторониться, не позволять ему случиться и страшиться его как символа своего фиаско, может повлиять на непринуждённость эрекции, которая так легко возникала при пренебрежительном или невежественном отношении к ощущениям любовницы.

Есть мужчины, для которых лёгкость эрекции и нескорое достижение оргазма являются естественным талантом. Как и любой талант, он привлекает к себе внимание женщин.

Для многих мужчин как обретение эрекции, так и быстрота семяизвержения являются двойной проблемой, тогда их характер во многом уподобляется женскому в том смысле, что они начинают «вычислять» условия перед совокуплением и решаются на него, только если выполняются эти условия, которые в понимании таких мужчин будут гарантировать им успех.

Есть редкие мужчины, которые достигают оргазма только при приложении значительных усилий. Эти мужчины уподобляются красавицам, которые уверены, что могут «сломать» любого мужчину, и эта власть женщине приносит больше наслаждения, чем само совокупление с соблазнённым мужчиной. Так и мужчина подобного типа наслаждается своей силой приносить женщине наслаждение, которое у него самого исчерпывается лишь возбуждением. Это, пожалуй, истинно самоуверенный тип мужчин.

Есть определённая категория женщин, забитых обществом до такой степени, что они страшатся прикасаться к себе и многие доживают до зрелости, так и не испытав оргазма. При своих первых сексуальных экспериментах с мужчиной они испытывают возбуждение, но до оргазма не доходят из-за неумелости мужчины. Наслышанные о существовании оргазма, они каждый раз вслушиваются в себя и, когда невежда-мужчина, насладившись, спрашивает, что она испытала, женщина говорит: «Я, кажется, испытала оргазм». Это определённо значит, что она его не испытала, иначе у неё не было бы никаких сомнений.

Отдаваясь, женщина предоставляет мужчине шанс довести её до оргазма. Мужчина же воспринимает этот шанс как гарантию достичь оргазма самому и, достигнув его, считает, что он овладел женщиной, тогда как «владение» наступает лишь с оргазмом, испытанным женщиной.

Если у мужчины страх при возбуждении лишь «идеологический», из-за возможной потери мужского престижа вследствие отсутствия эрекции (а свой оргазм он может получить и без эрекции), то у женщины страх при возбуждении вполне физиологичен (включая страх беременности и страх заражения венерической болезнью, ибо это зависит от того, захочет ли мужчина натянуть презерватив и насколько умело он им пользуется): она опасается, что ей не удастся достигнуть оргазма то ли из-за собственной напряжённости, то ли из-за мужской неумелости, то ли из-за обеих причин. Женский страх основан на реальной возможности недодачи женщине наслаждения. Тот факт, что она часто и незаслуженно винит в этом себя, не меняет сути дела. Таким образом, мужской страх – «теоретический», а женский – весьма «практический».

Женщина совокупляется с надеждой на оргазм, а мужчина – с уверенностью в нём.

Самое желаемое для мужчины (и что является самым оскорбительным для женщины) – это кончить и уйти, а вернуться только тогда, когда захочется снова.

Первое, что мужчина хочет сказать женщине после оргазма: «Убирайся!» Вскоре это меняется на: «Ну, уж ладно, оставайся». И затем он, чувствуя возвращение желания, вслух говорит ей: «Я тебя люблю!»

В обоюдном оргазме – идеальной цели соития – возникает небывалое единение, которое обусловлено прежде всего тем, что эгоизм и альтруизм отождествляются. Оргазм, таким образом, становится точкой отсчёта, мерой, идеалом, прообразом идеальных отношений. Именно на этих ощущениях у молодых людей базируется желание пожениться. В надежде, что оргазм они смогут повторять с великой частотой, юноша и девушка хотят закрепить эту соблазнительную возможность узами брака. Однако, расцепившись после оргазма, пара превращается в две единицы, у которых желания совпадают далеко не всегда, а точнее, желания их противоположны. Оргазм, как бы его ни представляли материально, вносит в отношения идеальное: мгновение полной гармонии, абсолютного совпадения желаний. Оргазм – это отдохновение от раздирающих пару противоречий, эгоизма, вражды.

Чем полнее единство во время оргазма, тем более разочаровывает прочая жизнь, полная отчуждения друг от друга. Потому и страсти, в которых оргазм наиболее жарок, не могут длиться долго, ибо остальная, разъединённая жизнь ревниво противопоставляет оргазму свою протяжённость.

Ориентация женщины – на потом, тогда как у мужчины – на сейчас. Мужчина сосредоточен на мгновении, а женщина – на вечности.

У каждой женщины свой метод достижения оргазма, тогда как мужчина достигает оргазма без всяких методов.

Мужчина и женщина настолько разные особи с такими разными взглядами на мир, что, не будь объединяющего их оргазма, они были бы злейшими врагами.

Чужое возбуждение и чужой оргазм напоминают наблюдателю о его собственной способности к оргазму из-за «заразности» возбуждения. Потому и возбуждение партнёра становится возбуждающим, отсюда появляется влечение к кому-то еще, кроме себя, как источнику возбуждения. Но и для возбуждения партнёр не обязателен, а достаточно фантазии, мечты.

Оргазм и мечта

Сексуальное одиночество определяется не разлукой с женщиной, а разлукой с мечтой.

Мечта – это попытка выйти за границы, в которых живёшь. Мечта в своей основе религиозна, ибо она – воплощение стремления к потустороннему, находящемуся по ту сторону границ, в которых ты существуешь, а именно в том направлении и находится иная, посмертная жизнь.

И вот та же потусторонность оргазма расправляется с мечтой. Вернее, оргазм и мечта аннигилируют.

Во время мастурбации существует тяга привлечь мечтой к соучастию образ желанного тела. Есть женщины, которые устанавливают личные отношения с искусственным членом: дают ему имя, разговаривают с ним и ласкают, прежде чем пустить в дело, называют его ласковыми и лестными словами: «Какой ты умелый, какой ты выносливый!», а после оргазма(ов) любовно моют его, благодарно целуют и аккуратно укладывают спать в укромное место хранения. В основном же отношение к вибраторам у женщин, конечно, чисто потребительское, как и к мужчинам.

Есть и мужчина с надувной резиновой женщиной, которую он зовёт по имени, ласкает, как живую, и любовно отмывает её после употребления.

И женщине, и мужчине нужен лишь раб или рабыня, но при условии, что они будут беспрекословно и умело выполнять желания хозяина или хозяйки и послушно исчезать из поля зрения до появления новой нужды. И если не дано раба живого, то используют раба искусственного.

Женщине для имитации мужчины вполне достаточен искусственный член, без целикового резинового тела. Скорее всего это объясняется тем, что у женщины есть три отверстия, которые можно использовать, а у мужчины есть лишь единственный инструмент. Потому-то некоторые женщины используют имитацию нескольких мужчин, засовывая в себя два искусственных члена одновременно или используя искусственный член так долго, как не под силу вынести никому живому, а разве что нескольким в долгой череде. Остальные части тела мужчин им и на хуй не нужны. Язык они предпочитают – другой женщины, а палец – свой.

Для мужчин часто становится притягательной резиновая женщина в полный рост. Это, быть может, связано с большей тягой мужчин к личностному общению (часто мужчина пытается относиться к проститутке как к возлюбленной, забывая, что для неё их отношения – только деловые).

Использование резиновых женщин, искусственных членов и влагалищ является наглядной демонстрацией сути желания: нужен не партнёр, а лишь та его часть, которая приносит наслаждение, без остальных частей, которые приходилось бы принимать во внимание в ущерб наслаждению. Употребляя искусственные половые органы, человек возвращается к мастурбации, вычленив из других существ самое главное, то, что может его наслаждение усилить.

Искусная проститутка для мужчины – это воплощение его мечты. Она доступна без всякого ухаживания, она выполняет любое твоё желание, причём умело, льстит твоему самолюбию. Ты можешь избавиться от неё, как только твоё желание удовлетворено, и она не станет на это обижаться, а послушно и молча исчезнет. Она снова появляется готовой удовлетворить твоё вновь возникшее желание. Именно в силу своего совершенства проститутка нетерпима в несовершенном обществе. Впрочем, и проститутка имеет существенный недостаток: она требует плату за идеальность женского поведения. Причём для получения истинного совершенства в образе проститутки и её поведения требуются деньги, которые соизмеримы с деньгами, необходимыми для содержания семьи, или даже превосходят их. На этом замыкается ещё один круг несовершенств.

Ведь совершенство в жизни способно длиться лишь мгновение оргазма.

Женщины хвалят и ставят в пример восторженных романтиков, но предпочитают совокупляться с бесцеремонными умелыми циниками, доводящими до оргазма. Цинизмом в этом случае называется знание и уверенное умение этим знанием пользоваться. «Циник» знает женскую и свою анатомию, умеет возбудить женщину механически и словесно. Романтик же ставит женщину на пьедестал, считает, что похоть ей чужда, а в глубине души панически боится требовательности пизды и невнятности своего хуя. Не в силах удержать женщину, удовлетворяя её похоть, он предлагает ей женитьбу, заботу, детей, покой. И тут женщина уступает романтику, и циник оказывается временно побеждённым. Но вскоре он торжествует в образе любовника.

Оргазм осуществляет компромисс с любой самой дикой фантазией и таким образом снимает конфликт между мечтой и реальностью. Оргазм делает жизнь терпимой, помогая избавиться от желания недостижимого и временно смиряя с несвершённостью мечты. Оргазм в браке – это механизм подавления мечты об измене.

Сам оргазм всегда хорош. Но вокруг него часто образуется пустота. Оказывается, подступы к оргазму становятся значительно важнее его самого. Именно они, эти подступы, заставляют нас восхищаться и трепетать перед тем, что после оргазма вызывает безразличие или отвращение.

Оргазм-то всегда оргазм – абсолютный в своей силе, неминуемости и власти. А вот подступы к нему всегда различны. Рим нам дан как данность и интересны лишь дороги, которые, мы знаем, в Рим приведут. Но как прекрасно путешествие, гарантирующее Рим!

Или так: мы знаем, что, путешествуя по Земле, мы вернёмся в то же место, если будем двигаться прямо достаточно долго. Подобного рода уверенность существует и при половом акте: занимаясь им достаточно долго, мы оргазма достигнем, и он начинает восприниматься как само собой разумеющееся. Тогда лишь меняющиеся ландшафты и погода в течение путешествия становятся предметом наших забот и интересов.

Нравственность определяется тем, кто на что ставит акцент: добропорядочные люди – на оргазм и остаются верными, а недобропорядочные – на путь к оргазму и прелюбодействуют. Расстановке акцентов способствует и частота испытания оргазма. Если возможность испытывать его предоставляется редко, то тогда главное – до него добраться, да путём покороче. Если же его испытываешь часто, то начинаешь его воспринимать как должное и обращаешь своё внимание на разнообразие путей его достижения. Голод и добропорядочность стремятся к оргазму, сытость и развращённость – к разнообразию путей его достижения.

Оргазм и общество

В сказках всё заканчивается свадьбой, а в порнографических фильмах – оргазмом и семяизвержением. В сказке после свадьбы и в порнофильме после оргазма подразумевается вечное счастье. Но именно после свадьбы и после оргазма начинаются все невзгоды и проблемы.

Оргазм – как рубикон, после совместного пересечения которого возникает необратимая близость. Близость эта основана на проявлении во время оргазма тотальной искренности, открытого изъявления своих самых сокровенных чувств, то есть именно того, что в обществе строго запрещено и подменяется соблюдением этикета. Совместно испытанный оргазм подобен совместно совершённому преступлению, которое роднит людей, преступлению против общества. Круговая порука обоюдного оргазма делает мужчину и женщину сообщниками «преступления», состоящего в наслаждении, ибо оно подрывает основы общества, в особенности если наслаждение это не санкционировано законом, допускающим его лишь в минимально необходимых пределах. Потому и самый эффективный метод борьбы с обществом – это не терроризм и прочие жестокости, а наслаждение, которому предаются публично.

Женщина соглашается испытать оргазм с партнёром только при наложении на него определённых социальных обязательств или при наличии надежд на их выполнение (самая первая – это надежда на его способность довести её до оргазма). И только от себя самой, мастурбируя, женщина принимает оргазм с полной безответственностью и бесстыдством.

Перед самым оргазмом многие женщины отстраняются от поцелуев и концентрируются на себе, на последнем усилии, которое зависит только от них, а не от мужчины, если он продолжает делать своё дело как следует. В самый момент оргазма происходит полное отторжение от личности партнёра в том смысле, что любой партнёр становится желанным. То есть человек в секунду оргазма полностью уходит в себя на фоне безличного партнёра. Чуть заканчиваются спазмы, как происходит возвращение в цивилизацию, где значимость партнёра вновь резко возрастает. Оргазм – это кратковременная победа индивидуума над обществом.

Альтернативой кратковременному, но повторяющемуся прижизненному раю оргазма христианство предлагает непрерывно-вечную жизнь в раю, но с непременным условием, что сначала надо умереть.

Стыд – это вживлённый в человека механизм, с помощью которого общество осуществляет действие запретов. Если этот механизм работает ненадёжно и человек нарушает запреты, то извне подключается другой механизм – наказания, которые налагает общество. Оргазм же на мгновенье останавливает работу обоих механизмов, освобождает человека от стыда и приостанавливает наказания.

Неуправляемость человеческого поведения идёт от оргазма, от неспособности контролировать спазмы после перехода определённой грани возбуждения. Так и в общественном поведении – после перехода какой-то границы человек подпадает под действие неосознанных сил и может впасть в амок, транс, безумие.

Однако высшее наслаждение и заключается в том, чтобы довести себя возбуждением до того, чтобы потерять контроль над собой и полностью вверить себя инстинкту, то есть богу.

Из этого легко следует, что оргазм – это отлучник от общества, потому что во время него ты находишься вне общества, что подтверждает потеря контроля и максимизация эгоизма оргазменных потуг. Человек теряет контакт с внешним миром, и все обязательства, стыд, нравственность, законопослушность лишаются смысла во время оргазма. В момент оргазма человек становится простейшим существом.

Каждый оргазм – это издёвка над цивилизацией, её секундное уничтожение. Потому-то общество требует, чтобы совокупление было уединённым, чтобы издёвка эта не стала повсеместной демонстрацией хрупкости цивилизации, что произошло бы при совокуплении на людях, в общественных местах. Ведь подумать только, каким простым методом была создана человеческая цивилизация – с помощью запрета на произвольную дефекацию и совокупления.

Законопослушание – это состояние, когда без отдыха находишься под постоянным самоконтролем. Отдых-то и есть оргазм, позволяющий сбросить бремя контроля. Зазывается оргазм в большинстве случаев вовсе не для продолжения рода, а именно для временного отдохновения от постоянной нагрузки и ограничений, налагаемых обществом.

В этом отношении интересна позиция Тантры, физиологическая суть которой состоит в растягивании возбуждения, в балансировании на грани оргазма, но избегании его. Задача Тантры – придвинуть сознание настолько вплотную к оргазму, чтобы не допускалось свершение рефлекторной, свободной реакции тела. Тантра, по сути дела, выполняет ту же функцию, что и общество, у которого существует подобная же задача: не позволять человеку выходить из-под контроля. Тантра также не позволяет человеку потерять контроль над собой и допустить насмехающийся над всяким контролем оргазм. Как государство, так и Тантра всячески поощряет человека за сохранение контроля над собой. За продолжительный баланс над оргазмом, а затем уход от него Тантра обещает единение с божеством, нирвану. Оргазм, по Тантре, оказывается вовсе лишённым божественного, а вот удержание от него наделяется божественными знаками. В действительности же люди, проповедующие Тантру, лишь расписываются в собственном бессилии влиять на сам оргазм, они могут лишь подбираться к нему вплотную и грозно махать кулаком, но он, свершаясь, сметает (на миг) как общество, так и Тантру.

Возбуждение – это взывание к оргазму. Тантра занимается заманиванием оргазма и в последний момент отвергает его. Из-за этого обмана оргазм вовсе не обижается, а продолжает находиться рядом до тех пор, пока длится возбуждение и разражается сразу, как только возбуждение усиливается до момента его торжества.

Но в Тантре имеется мощная червоточина: подразумевается, что мужчина и женщина приближаются каждый к своему оргазму, но не позволяют друг другу переступить черту, после которой начнётся необратимое падение в судороги. Поражением Тантры является всё тот же оргазм. Однако любая тренировка начинается с неудачи, и этими неудачами (оргазмами) должны полниться первые шаги по освоению Тантринского учения. Следует помнить, что совокупление в процессе медитации происходит в позе лотоса. Так вот спрашивается, какая женщина способна испытать оргазм в такой позе? Да ей нужно прежде всего годы тренироваться, чтобы в такой раскорячке научиться до оргазма добраться, да и то ничего у неё не выйдет. Считанные суперчувствительные ультравозбуждённые женщины смогут испытать оргазм в позе лотоса. Ну, для мужчины – никакая поза не проблема. Всё упирается, как всегда, в женщину. Так вот, женщина, принимаясь за Тантру, запросто может сидеть и раскачиваться на мужчине, приходя в некое возбуждение, но без всякой для себя угрозы сковырнуться в оргазм. Это мужчина должен пыхтеть и не позволять себе кончить, тогда как женщина преспокойно будет ухмыляться его потугам, просто не в состоянии физиологически дойти до оргазма в такой позе. Сама посылка Тантры построена на недостижимом – это восточный вариант вечной любви. Вечная любовь в европейской культуре зиждется на духовенствующем отсутствии оргазма во имя потустороннего рая, а восточная – на обещании нирваны, здешнего рая, в этой жизни, если дразнить оргазм достаточно долго, не позволяя ему свершиться. Женщина же будет потворствовать любой придури мужчины, лишь бы его хуй подольше в ней находился.

Оргазм – это свобода, которая свершается помимо нашей воли. Именно то, что происходит помимо нашей воли, и есть свобода. Ибо воля наша – рабская.

Женщины, не способные достичь оргазма, или мужчины, страшащиеся его, демонстрируют свою полную зависимость от общества, которое настолько поработило их, что не позволяет им даже секунды оргазменной свободы.

Чем более женщины открыты в своих эмоциональных проявлениях, тем больше звуков, стонов и слов они производят при возбуждении и подступах к оргазму. Сдержанные женщины начинают издавать звуки только при непосредственной близости оргазма и во время него, когда контролирующие центры перестают функционировать.

Женщина, будучи удовлетворена сексуально, всё равно остаётся зависимой от мужчины, так как оргазма ей мало и ещё требуются общение, ласка, забота, помощь во взращивании потомства. Мужчина же после оргазма становится абсолютно независим от женщины. Зависимость его возобновляется лишь с возобновлением желания. Поджидая новое желание, он предусмотрительно находится поблизости от женщины, которая воспринимает его близость как подтверждение интереса к ней.

Старость женщины ужасней, чем мужская, ибо мужчина может покупать женщин и быть при деле. Тогда как женщина, которой якобы голая физиология оскорбительна и которой нужны постоянные проявления заботы и любви (что за деньги не купишь), вынуждена оставаться в голодном одиночестве. Потому даже возможность покупки любовников для богатой женщины не может принести ей столько удовольствия, сколько покупка любовниц – для мужчины.

Как у мужчин женоненавистничество возникает от недоступности женщин и своей неспособности их удовлетворить, так и женская боязнь изнасилования возникает именно из-за жажды мощной звериной страсти.

Свобода, появляющаяся после оргазма, алчет одиночества. Нужда в женском обществе, да и в любом обществе возникает только от несвободы, то есть от существования неудовлетворённых желаний. Очевидно, что тебе никто не нужен, если ты ничего не хочешь. Это тоже счастьем не назовёшь. Счастье – это сильные, неувядающие желания с постоянной возможностью их удовлетворять.

Ощущение внезапной ненужности того, без чего секунду назад жизнь казалась невозможной, переносится часто трагедийно. Известны самоубийства юношей после первых совокуплений. Они были потрясены резкой никчёмностью женщины и оборачивали это против себя, иллюстрируя свою ненужность после оплодотворения самки, воспроизводя ситуацию из жизни насекомых. Трагедия свободы от женщины после оргазма нередко обращается в ожесточение против женщины за её ненужность в феномене Синей Бороды – убийстве женщин после совокупления, что также имело место и на Востоке в «Тысяче и одной ночи», где Шахразада спасла свою жизнь, заговаривая зубы сказками.

Мужчина ошарашен своей свободой от женщины, поскольку эта её ненужность и есть освобождение, и многие люди пугаются этого ощущения, вместо того чтобы ухватиться за него и использовать оргазм как средство для достижения освобождения. Впрочем, уже давно подмечено, что человек боится и избегает свободы, хотя делает вид, что стремится к ней. Быть может, человек подсознательно стремится к оргазму именно потому, что тот даёт человеку свободу, причём через наслаждение, тогда как в других ситуациях свобода обретается, как правило, лишь после перенесённой боли.

Мужчины «Синей Бороды» и «Тысячи и одной ночи» обладали властью и потому были в состоянии решать вопрос кардинально: во-первых, избавляться от женщины, к которой они потеряли интерес, раз и навсегда, а во-вторых, иметь доступ к неисчерпаемому обилию новых женщин. У обыкновенного мужчины ни первой, ни, тем более, второй возможности не имеется, и поэтому они идут на компромисс, экономически и социально выгодный – использовать одну и ту же женщину многократно, а общество подначивает или настаивает, чтобы и пожизненно.

Есть и женщины, которые утверждают, что с одним и тем же мужчиной больше одного раза не спят. Правда, единственная такая, что попалась лично мне, не подтверждала это убийством каждого мужчины после совокупления. Я остался в живых. Вполне возможно, что она лгала так только тем мужчинам, с которыми не желала совокупляться больше одного раза, но такая ложь не оскорбляла достоинства мужчин.

Человеческая трагедия нравственности, и в особенности женская, основана на том, что в обществе устанавливается противоречие между желаниями тела и допустимым поведением. Женщина будет испытывать удовольствие от любого хуя или языка, которое, быть может, и не кончится оргазмом. Однако нравственность ополчается против женщины и лишает её права испытывать наслаждение с кем ей заблагорассудится. Женская психика деформируется, ибо строится на отрицании того, что чувствует женское тело. Нравственность настаивает, что женщина должна испытывать наслаждение только с тем, кого она любит, причём любить нескольких она может только последовательно, а не одновременно. Да и что такое любовь, определить невозможно, в отличие от определения желания.

Есть утверждение, что люди по сути своей моногамны. Люди, загипнотизированные такой клеветой на собственное тело, строят свою жизнь на этой лжи и испытывают страдания всякий раз, когда тело доказывает несостоятельность нравственности, но клевета эта к тому же становится второй натурой, в особенности у женщин. Таким образом, нравственное поведение женщины основано на конфликте со своим телом – она ненавидит себя за то, что её тело может испытывать наслаждение помимо её воли, тогда как это-то и должно быть источником её наибольшей радости. Лукреция, по-видимому, убила себя потому, что испытала наслаждение против своей воли, не могла себя за это простить и приговорила своё тело к высшей мере наказания за неподчинение разуму.

Для того чтобы поощрить такое поведение женщины, общество организовалось так, что женщина получает материальные блага только тогда, когда она запрещает говорить своему телу, а позволяет говорить только мозгу, напичканному предписаниями морали. Поэтому «приличная женщина» в нынешние времена обучается не уступать желаниям своего тела на первом свидании, потому что за тело, при условии его начальной недоступности, заплатят женитьбой или иными благами. Поведение проститутки является упрощённым поведением «приличной женщины». И та и другая не позволяют себе наслаждаться с поклонниками-клиентами. Цель обеих – выдоить побольше благ от своих ухажёров, а это возможно, только оставаясь хладнокровной. Проститутка требует денег до, а «приличная» – до, во время и после. Проститутка пародирует поведение «приличной женщины» и потому раздражает общество, как актёр, насмехающийся над властелином.

Стереотип мужественного мужчины – мало эмоциональность, сила и хладнокровие при выполнении важных дел. Подразумевается, что при совокуплении, благодаря своей малоэмоциональности, малочувствительности, он может легко сдерживать, оттягивать оргазм. Так же и обильное питьё горячительных напитков (другой критерий мужественности) должно притуплять чувствительность половых органов и, следовательно, продлевать сношение, отдаляя оргазм. Та же малоэмоциональность и уверенность в себе подразумевает и хорошую эрекцию.

Для женщины значительное потребление спиртных напитков приравнивается к предосудительной доступности, поскольку алкоголь заставляет её забыть о необходимости сложных вычислений, требуемых при продаже своего тела, и направляет её поведение по пути удовлетворения высвобожденного алкоголем желания.

Говорят, что ощущения от наркотиков превосходят оргазм по своей силе и по впечатлению, производимому на психику человека. Доказательством этого превосходства является то, что человек, потребляющий наркотики, часто теряет всякий интерес к сексу. То есть с помощью наркотиков человеку удаётся терять контроль над собой на значительно более длительный срок, чем время оргазма. Лишаясь самоконтроля, человек вверяет себя инстинктам, то есть тем законам, которые созданы помимо нашей воли властью, нам не ведомой. Отдаваться этой власти становится для человека величайшим наслаждением, и власть эта превыше власти человеческой. Влияние наркотиков является прекрасной иллюстрацией того, насколько потеря самоконтроля разрушительна для общества, построенного на регламентации поведения. Человек под влиянием наркотиков перемещается в иное измерение, которое подчиняется законам, настолько скрытым от нашего сознания, что сама сокрытость эта уже становится для него разрушительной. Посему благотворность оргазма состоит в его мгновенности, скоротечности, не позволяющей человеку выйти за пределы мира сего надолго. Оргазм сродни ощущениям при приёме наркотиков не только по наслаждению в процессе, но и по психосоматической реакции после выхода из оргазма или по окончании действия наркотиков: человек испытывает депрессию, вялость, усталость. Неудивительно, что эти симптомы значительно сильнее от наркотиков, ибо человеческое пребывание вне сего мира было длительнее. Подобие видится и в привыкании как к оргазму, так и к ощущениям от действия наркотика – возникает жажда их повторять. Для поддержания силы наслаждения дозу наркотика приходится всё время увеличивать. И для поддержания желания оргазма требуется всё более изощрять подходы к нему.

Способность женщины на многократный оргазм и длительное возбуждение до и остаточное после оргазмов постоянно придавлено требованием моногамии. Женщина является наиболее ущемлённой в своих желаниях, если она следует указаниям общества. В отчаянии от сложившейся ситуации восточные общества придумали Тантру, Дао и прочие ухищрения, с помощью которых они якобы научали мужчин отпихивать оргазм, между тем успевая доводить до оргазма одну женщину за другой. Но одно из наставлений в этой технологии показало мне, чего она стоит. Оно заключается в следующем: вставлять хуй в пизду нужно, когда он вял, но, чуть он отвердеет, его следует тотчас вытаскивать (чтоб, не дай Будда, не кончить). Интересно, каким это таким манером мужчина умудряется доводить череду женщин до оргазмов вялым хуем, который ещё и вытаскивается как раз в тот момент, когда у женщины появляется надежда зайтись?

Вся это антиоргазменная идеология подобна христианской и прочим, задача которых – скрыть мужскую исконную неспособность вполне удовлетворить женщину. Только с помощью отвлечения на рождение и взращивание детей женщине удаётся кое-как сохранить в семейной жизни состояние психического равновесия.

Женщина подобна акциям, цена на которые скачет в зависимости от спроса и предложения: при неудовлетворённом желании её цена для мужчин резко растёт, а при удовлетворённом – падает до нуля. Поэтому для торговли женщинами общество взвинчивает на них цену для покупателей-»вкладчиков», возбуждая желания мужчин, но резко ограничивая возможность их удовлетворения. Чем более удовлетворены мужчины, тем ниже цена женщины в обществе и тем беднее общество, ведь у человеческого общества богатство моральной казны определяется ценой на гениталии.

Проститутки вводят новую денежную единицу в финансовую систему любого государства: один оргазм. Недаром общество борется с проституцией, которая насаждает конкурирующую систему товарообмена.

Через абсурд (логический тупик) человек выходит в новые измерения. Что же может быть более абсурдным, чем отказ от своих физиологических потребностей? Иудео-христианство оформило этот отказ в идеологию и с её помощью вывело людей на новые рубежи духовности. Таким же способом и даосизм с Тантрой, отказываясь от оргазма, выводят человека на новые социальные отношения.

Получается, как в сказке: поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. И куда-то идётся, и что-то находится. Причём весьма ценное и необычное.

Как я писал в романище, у женщины происходит движение от комфорта – к оргазму, тогда как у мужчины от оргазма – к комфорту. Потому соблазнение женщины состоит в создании предсоитиевого комфорта: кормление, удобная обстановка, дары. С проституткой происходит то же самое с помощью денег, где деньги выступают не только в качестве рафинированной гарантии комфорта, но и формой его конкретного проявления. Женщине проще соблазнить мужчину, так как она точно знает, что оргазм будет гарантировать ему комфорт. Для мужчины дело сложнее, ибо понятие женского комфорта не однозначно и количественно меняется, так что требуются различные усилия для достижения разнообразных уровней комфорта, достаточных для того, чтобы та или иная женщина решила совокупиться.

Часто женщина бросает горький упрёк мужчине: «Всё, что тебе от меня нужно – это моё тело». Мужчина начинает старательно убеждать женщину, что это не так, что ему от неё нужно что-то ещё. В действительности упрёк есть не что иное, как осознание женщиной истинного положения вещей. Оно тщательно скрывается моралью и невыгодно женщине, если она следует предписаниям морали. Единственные женщины, которые не бросают подобных упрёков, – это проститутки, ибо они получают за своё тело деньги. Когда приличная женщина укоряет мужчину его сутью: желанием её тела – это значит, что она не получила достаточную оплату за своё тело, что мужчина хочет пользоваться ею задарма. Женщине требуется плата более щедрая, чем совокупление и оргазм – плата, которой вполне довольствуется мужчина.

Оргазм – укротитель.

Красота всегда избыточна в том смысле, что она привлекает значительно больше людей, чем в состоянии одарить собой. Потому воспевание её, демонстрация, рекламирование есть метод постоянно поддерживать голод по красоте, держать на высоком уровне сексуальную неудовлетворённость в обществе.

Женщины пишут в брачных объявлениях следующую торжественно оградительную фразу: «искателей приключений прошу не беспокоиться» или сакраментальную фразу: «…с серьёзными намерениями». Они воображают, что встают в благородную, приличную, высоконравственную позу, но, по сути-то дела, они в открытую заявляют, что намерены жестоко торговаться за отдачу тела, а не следовать его желанию.

Феминистки утверждают, что изнасилование для мужчины – это акт жестокости и вовсе не связано с наслаждением. Но раз насильник испытывает оргазм при изнасиловании, а это происходит практически всегда, то как оргазм не считать наслаждением? Просто для женщины мужской оргазм без её вовлечения в него есть высшее проявление жестокости, которая для женщины ощущается столь бесчеловечной, что не позволяет ей представить, что насильник, оказывается, ещё и наслаждается.

Примечательно, что в святую святых человека – личную, то есть половую, жизнь – в жизнь, где человек якобы вытребовал себе свободу от общества и где общество отступило и якобы смирилось и согласилось не вмешиваться в эту область, так вот в эту святую личную жизнь общество влезает так же бесцеремонно, как и во всё остальное. Более того, человек, который с первого взгляда, казалось бы, оберегает свою интимную жизнь от общества, на самом деле ищет его вторжения и даже не ощущает свою половую жизнь полноценной, пока общество не наложит на неё свою лапу. Я имею в виду женитьбу – лицензию общества на половую жизнь и размножение. Большинство любовников, длящих свои отношения, не будут чувствовать покоя на душе, пока добровольно не наденут на себя смирительную рубашку общества под видом женитьбы. Женитьба есть не что иное как акт мазохизма, ущемляющий свободу каждого из партнёров. Общество засылает своих провокаторов, террористов, шантажистов в жизнь любовников. Оно делает это с помощью насаждения стыда, вины, неудовлетворённости, образующихся из-за самоволия любовников, занимающихся не санкционированными обществом сношениями. Только на мгновение оргазма любовники становятся сами собой. Недаром он сравнивается со смертью, которая тоже освобождает человека от власти общества, правда, устрашающе радикально.

Мужское отношение к женщине является отражением резкости смены его чувств до и после оргазма: со страсти на безразличие. Стремительные перепады в своих чувствах мужчина проецирует на образ женщины: так был выдуман стереотип женской неверности, который есть не что иное, как отражение мужской «неверности», мужских чувств по отношению к женщине, чувств, претерпевающих резкое изменение на противоположные при прохождении мужчины через оргазм.

Женская оргазменная структура предназначена для множества последовательных партнёров: женщине требуется больше времени, чем мужчине, для того, чтобы достичь оргазма, а значит, ей предпочтительна череда самцов, которая обеспечит достаточное время возбуждения для оргазма и, кроме того, создаст в утробе конкуренцию сперматозоидов различных мужчин. Но общество решило во имя своей стабильности пожертвовать самым эффективным способом отбора и установило борьбу самцов, чтобы не допустить борьбы их сперматозоидов, вынеся естественный отбор из влагалища вовне его. Таким образом, самка по закону принадлежит одному самцу, но для того, чтобы получить необходимое удовлетворение (обеспечивающее удовлетворение генетическому разнообразию), женщина должна закон преступать, вступая во внебрачные связи. Женщина выбирает между физиологическим удовлетворением и удобством выращивания потомства. Выбирая первое, она становится плохой матерью, выбирая второе, она становится несчастной любовницей. Мужчина встаёт перед подобной же дилеммой, разрешить бесконфликтно которую удаётся редко. Он либо хищник, холостяк, ёбарь, свободный человек и тем самым лишает своих детей заботливого и преданного отца, либо он семейный человек, с вырванными клыками и когтями, кастрированный обязанностями и заботами, исправно взращивающий потомство. Середина же представляет из себя дрессированного волка, который всё в лес смотрит и иногда туда сбегает, но возвращается к приготовленному куску мяса, устав от утомительной охоты.

Оргазм как универсальное средство поддержания душевного покоя. А следовательно, и общественного порядка.

Оргазм – это самое серьёзное и важное дело в жизни, он всегда приковывает к себе пристальное внимание – никто не смеётся во время его краткого существования, все становятся исключительно напряжёнными и сосредоточенными. Цепкий оргазм.

Широко раздвинутые ноги, согнутые в коленях, – символ максимального женского желания. Однако многие женщины достигают оргазма только с вытянутыми и почти сдвинутыми ногами, поскольку им необходимо напрячься. Таким образом, сдвинутые напряжённые ноги, которые ныне являются символом целомудрия, правильнее считать символом апогея желания – оргазма.

Нет ничего проще, чем разоблачать скрытые желания: за каждым запретом существует желание, которое этим запретом сдерживается. Выискивать и торжествовать от раскрытия тайных желаний оказывается глуповато – проще и разумнее перечислить открыто утверждаемые запреты. Потому хочется не разоблачать с важным видом скрытые желания, а скромно и настойчиво трудиться над их удовлетворением.

То же и о разоблачении внутренних нравственных противоречий и логических неувязок в морали: заниматься этим значит лишь познавать правила игры, на которых строится общество, и открытия в этом нет никакого, ибо, узнав правила, что же остаётся делать: нарушать эти и создавать другие или с усиленным энтузиазмом броситься им подчиняться? В любом случае будет создаваться игровая ситуация с теми или иными правилами. Вне игры человеческое общество не существует.

Нелепо также уличать законы, нравы, мораль в абсурдности. Они существуют именно в силу своей абсурдности. В этом и есть основа их существования. Творец не пытается разрешить абсурд, а перешагивает его, обходит, точнее говоря, преступает законы.

Оргазм и любовь

Для мужчины оргазм – это высшая плата за общение с женщиной. Для женщины оргазм совершенно недостаточен. Если мужчина спрашивает женщину, любит ли она его, он подразумевает, отдастся ли она ему. Если женщина спрашивает мужчину, любит ли он её, она подразумевает, женится ли он на ней или купит ли чего ей хочется. Для неё оргазм хорош, если за ним, до него и во время него ей гарантируется состояние уверенности в том, что она находится с правильно выбранным мужчиной. А правильно выбранный мужчина это тот, кто согласится пожертвовать своей свободой и деньгами ради регулярных оргазмов с этой женщиной.

Оргазм не нуждается в любви к партнёру, избранному в помощь для его достижения. Иными словами, оргазм не нуждается в трепете, ибо что есть любовь, как не трепет предвкушения оргазма. Напротив, любовь часто является препятствием для достижения оргазма, так как волнение любви может вызвать у мужчины отсутствие эрекции или неспособность достичь оргазма, а у женщины – и подавно. Тогда как привычное бестрепетное совокупление супругов вызывает легко достижимый оргазм у жён, приноровившихся к своим мужьям. А с новым любовником, к которому пылают страстью, они поначалу либо не могут зайтись, либо достигают оргазма с большим трудом. Есть женщины, которые после свидания с любовником прибегают к безразличному мужу для быстрого и надёжного оргазма.

Глядя на мастурбирующую женщину, уязвлённый мужчина может воскликнуть: «Она себя может использовать без любви, а я, чтобы использовать её, видите ли, должен её любить!» Но, по сути дела, всё наоборот: мастурбация – это использование себя с максимальной любовью, ты о себе заботишься, ты остаёшься с собой после оргазма, ты всегда с собой. Мужчина своей любовью должен попытаться привести женщину в состояние, в котором она находится, мастурбируя.

Любовь и оргазм связаны тяжкой цепью. Посмотрите, как по-разному к ним люди относятся и как их отторгают друг от друга. Любовь – понятие принудительно духовное. Даже тогда, когда её награждают эпитетом «физическая», она всё-таки остаётся духовной, потому как – «любовь». Она всегда должна быть направлена на кого-то, за исключением случая с Нарциссом, который является курьёзом даже в мифологии.

Любовь направлена в вечность, тогда как оргазм устремлён в сиюмгновенность. Любовь посягает на всегда приукрашенное будущее, оргазм изнуряюще и конкретно злободневен.

Говоря о любви, всегда расписывали её духовную сторону, замалчивая её физиологию. Говоря об оргазме, изучали его физиологию, не замечая его духовности. Но в оргазме больше духовности, чем в любви, ибо любовь материалистично стремится к оргазму и им попирается. Тогда как оргазм даёт цель любви, являясь великой загадкой.

Любовь могла бы длиться вечно только при одной нереальной ситуации: если при непреходящем возбуждении не будет достигаться оргазм. Прототип этой ситуации – разлука с полной верностью и отстранением от мастурбации. Но в силу того, что такая ситуация не может существовать именно из-за своей идеальности, то любовь прерывается оргазмом, вернее, сразу после оргазма.

Любовь – это условное состояние, так как она направлена на внешний объект, который всегда сомнителен, ибо не является частью тебя, тогда как оргазм – безусловное состояние, случающееся с тобой, а потому не подлежащее сомнению.

Жажда оргазма начинает именоваться любовью, страстью, когда мы хотим вызывать оргазм с помощью человека, а не с помощью мастурбации.

Есть оргазм холодный, свершающийся с привычной женщиной, привычным путём, без ощущения голода. Ты трёшь «волшебную лампу» только потому, что она у тебя есть, зная, что из неё явится джинн, но тебе нечего попросить у него, и он заползает обратно в лампу. Джинн становится велик, когда он выполняет великое желание, а когда желаний нет и ты его ни о чём не просишь, то его явление, конечно же, является волшебным, но, увы, никчёмным.

Оргазм имеет над женщиной власть большую, чем над мужчиной, то ли потому, что он у неё действительно сильнее, то ли потому, что ей достичь его сложнее, а потому он и ценится ею больше. Есть женщины, которые без особых уговоров согласятся отсосать, под оправдывающим предлогом, что сперма, мол, необходима для женского организма. Но позволить мужчине полизать её или ввести член – о, нет, для этого она должна, по её заявлению, полюбить. Она одаривает мужчину своим оргазмом, она кончает с мужчиной в знак доверия. Оргазм сближает, а она не хочет сближаться с кем попало. Поэтому в общении с различными мужчинами ей проще всего отсосать – во-первых, полезно, как уже говорилось выше, а во-вторых, мужчина, возбуждённый её присутствием, успокаивается и не посягает на другие полости.

Или такая иллюстрация: если женщина рассержена на мужчину, с которым совокупляется, или он вызывает в ней по какой-то причине неприятные эмоции, то она умышленно удерживает себя от возбуждения и, уж во всяком случае, от оргазма. Потому что он вынудил бы её на мгновения близости, которой она с ним в данный момент не желает.

Точно так же ведёт себя и проститутка с клиентами и допускает до себя оргазм лишь с сутенёром. (Те, что испытывают оргазм с клиентами, перестают быть проститутками, а становятся любовницами, берущими деньги.)

Если для женщины оргазм является гарантией сближения, то для мужчины само собой разумеющийся оргазм для сближения недостаточен, и ему нужна систематическая доступность женщины. Недаром же говорят, что мужчина любит самую доступную. Поэтому определённая категория мужчин женится на женщинах, которые всегда готовы удовлетворить их желание. Другое дело, что, женившись, эти мужчины вскоре обнаруживают, что постоянная доступность лишь одной женщины не столь привлекательна, как периодическая доступность любой другой женщины.

А вот и другой пример: женщина хочет, чтобы мужчина о ней заботился, просит внимания, не только сексуального. Она просит любви.

– А что же ты предлагаешь от себя? – спрашивает мужчина эту женщину.

Она, не задумываясь, обещает лукаво:

– А я всегда буду с тобой.

И этим она хочет выразить, что будет ему постоянно доступна, то есть обеспечит условия возникновения у мужчины чувства близости.

До оргазма клянутся в вечной любви, а вечность спроектирована в потомство, которое возникнет после оргазма. Потомству передастся ощущение вечности, даримое оргазмом и с ним исчезающее. Таким образом, клятва вечной любви обретает истинность в продолжении рода.

После оргазма эта клятва теряет смысл и уже не упоминается, потому что выполнение её уже перепоручено сперматозоиду и яйцеклетке.

Толкуют, интерпретируют, спекулируют на неточности и многозначности. Что же такое любовь? Будь она творением Бога, а не человека, Бог бы высказался ясно и определённо, как он это сделал с оргазмом, – тут уж ни у кого не остаётся сомнений, когда оргазм является.

Так как возбуждение – это путь к оргазму, то оно становится значимым и ценным само по себе. Этот отсвет, который оргазм бросает на возбуждение, всячески эксплуатируется обществом, потому что на стадии возбуждения человек ещё не порывает с цивилизацией, как это происходит в момент оргазма, а всё ещё цепляется за самоконтроль и находится у общества на поводке. Общество использует возбуждение как обещание оргазма, обещание, которое оно предполагает выполнить только в браке. Для общества возбудить человека гораздо проще и выгоднее, чем обеспечить человеку оргазм вне мастурбации. Общество воспитывает самоценность возбуждения с помощью отождествления его с любовью. Затем появляется оргазм, чтобы покончить с возбуждением, с любовью, а заодно и с обществом.

Любовь – это прежде всего признак несовершенства человеческого общества, и сквозь это несовершенство проблескивает совершенство оргазма.

Нравственность не позволяет мужчине вычленять из партнёрши её самый важный орган, а заставляет принимать партнёршу целиком, с огромным количеством «нагрузок». Давление это настолько сильное, что большинство соглашается. Такое соглашательство тоже называют любовью. Потому-то после оргазма и начинается маета, которая и составляет трагикомедию жизни.

Именно похоть является эталоном идеальных отношений, потому что в ней – избыток остроты, наслаждения, желания друг друга. Именно похотью заманивают людей в брак. Наивные полагают, что раз в браке разрешена похоть, то брак будет гарантировать её обилие и постоянство. Но брак основывается не на похоти, а на любви, которая не имеет никакого отношения к похоти: любовь – это дружба между мужчиной и женщиной.

Удовлетворение женщины занимает значительно больше времени и требует больше усилий, чем удовлетворение мужчины, поэтому в моногамном браке женщина всегда недополучает.

Любовь и похоть сосуществуют лишь краткие мгновенья. Всё остальное время они живут порознь, и любовь не имеет никакого отношения к похоти, более того, любовь отгораживается от похоти, ибо похоть основана на изменчивости, изменах, новизне, а любовь стремится к постоянству, незыблемости и верности. Стремления любви, в свою очередь, смертельны для похоти. Оргазм же находится посередине: он ни похоть, ни любовь. Он постоянен, так как всегда при тебе, но изменчив, так как быстро прекращается. Оргазм открывает путь либо от от похоти к любви, либо от похоти к одиночеству.

Женщина теряет смысл для мужчины после его оргазма. Она становится для него бесполой и может продолжать представлять интерес только как друг или партнёр. С другом можно раздружиться, и тогда остаётся только партнёрство, от которого избавиться посложнее из-за юридических сетей. Потому-то женщина и стремится к замужеству, понимая кратковременность своей привлекательности для мужчины, понимая, что гусь свинье не товарищ, и веря только во власть законов, созданных в обществе для того, чтобы мужчина не мог пользоваться женщиной бесплатно.

Поставив женщину на пьедестал, мужчина лишается возможности с ней совокупиться – ну как к ней подобраться, если она высоко, на крохотной платформе, где её даже стоя не возьмёшь.

Основная причина вечных конфликтов между мужчиной и женщиной заключается в том, что мужчине от женщины нужно значительно меньше, чем женщине от мужчины. Мужские требования к женщине исчерпываются её доступностью и внешней привлекательностью, ибо оргазм ему гарантирован. Кроме того, мужчина всегда жаждет новую женщину, а потому, овладев одной, не обременяет её долгим вниманием и устремляется к овладению другой. Женщина же требует от мужчины несоизмеримо большего: внимания, преданности, которые служат отражением настойчивости, необходимой, чтобы довести женщину до оргазма. Кроме того, женщина ожидает от мужчины денег, чтобы можно было устроить гнездо и выводить птенцов. Женщина требует заботы о себе, о ребёнке, требует верности, чтобы иметь душевный покой и не опасаться, что её и детей покинут ради другой женщины.

При такой диспропорции взаимных ожиданий неудивительно, что союзы между мужчинами и женщинами славятся своей эфемерностью.

Легко кончающая женщина к понятию любви относится весьма прагматично. Женщина же, с трудом или редко достигающая оргазма, требующая терпения и длительности возбуждения, хватается за любовь как за гарантию оргазма. Для неё переспать разок с мужчиной – дело напрасное с точки зрения наслаждения. Если она делает это, то лишь с целью удержать мужчину на больший срок.

Оргазм и желание

Любой объект обретает смысл только тогда, когда человек начинает его желать – потреблять ли, пользовать ли, уничтожить. Возникновение желания – большее чудо, чем его удовлетворение. Сам объект не обладает никакими красками, пока его не начнёт расцвечивать желание.

Желание, в свою очередь, делает значимым всё, что может его удовлетворить.

Потому фетишист восторгается тем, что для других безразлично или отвратительно.

Есть два принципиально различных женских облика: женщина, расцвеченная твоим желанием в богиню или блядь, и женщина без прикрас твоего желания, мозолящая тебе глаза.

Одни женщины стараются выжать из возбуждения как можно больше удовольствия прежде, чем спрыгнуть в оргазм, ибо за ним наслаждение утихает. Другие стремятся зайтись как можно скорее, либо потому что они могут испытать несколько оргазмов, либо потому что боятся, что мужчина кончит первый и не позволит кончить им, либо они просто не любят тянуть, ибо быстрый оргазм у них острее, чем после долгого возбуждения.

Человек самодостаточен для оргазма, но воображение создаёт изощрённое влечение к общению с кем-то ещё. Вне зависимости от оргазма существует интерес к чужим половым органам, будь то чужак противоположного или своего же пола. В этом влечении главное – новизна: не своё, а чужое. Потому-то этот интерес резко ослабевает или исчезает вообще, когда чужие половые органы перестают быть чужими из-за постоянной доступности. Они становятся как бы «своими» и потому вызывают интерес только тогда, когда хочется освободиться от скопившегося желания. То есть с не своими, постоянно доступными половыми органами ведут себя точно так же, как со своими: их используют для мастурбации, которая происходит без трепета, возникающего только от новизны.

Таким образом, существуют два независимых, но переплетающихся желания: желание новизны и желание оргазма. Одно без другого хиреет. Желание оргазма без новизны скукоживается до минимального уровня, поддерживаемого физиологической потребностью. Желание новизны, не поддерживаемое оргазмом, обезображивается в неврозы.

Желание новизны – явление относительное, в отличие от желания оргазма. Женщина или мужчина, впервые вступающие в половые отношения, могут страстно желать друг друга, потому что эти отношения для них настолько новы, что потребуется значительное время, прежде чем новизна постареет, особенно если они хорошие экспериментаторы. Их моногамное и верное стремление друг к другу будет на время совпадать с желанием новизны, которое, как правило, противоречит моногамии. Для людей опытных в половых отношениях, имевших любовников или любовниц, новизна исчерпывается значительно быстрее. Желание новизны – никогда до конца не удовлетворяемое стремление, и оргазм приостанавливает его, как приостанавливает любое стремление духа.

Желание же оргазма – абсолютно. Одним из доказательств его абсолютности является мастурбация в течение всей жизни.

Это желание не зависит от объекта, оно субъективно. Внешний мир с его потенциальными сексуальными партнёрами может провоцировать желание оргазма, но оно, даже будучи в полной изоляции от внешнего мира, существует само по себе, хотя бы в форме ночных поллюций.

Разделённая радость – больше, как говорит пословица. Разделённый оргазм острее и сильнее. Таким образом, оргазм размножается (увеличивается) делением (разделением). Продолжая, можно сказать, что чем с большим числом людей делишь оргазм, тем он сильнее, больше, острее. Но есть особи, для которых это вовсе не так: например, де Сад, говоря от имени Дольмансе, утверждал, что партнёр не должен испытывать наслаждение, которое отвлекает его от услаждения де Сада. Таким образом, холодная, но умелая проститутка была бы для него идеалом. А точнее – проститут.

Опять-таки проститутка оказывается идеальной партнёршей даже для такого сорта мужчин.

Оргазм для мужчины демократичен: он уравнивает всех женщин – после него на какой-то момент любая становится одинаково безразлична. Тогда как возбуждение делит женщин на множество категорий. Но если дать желанию расти, то оно доходит до таких размеров, когда все женщины уравниваются опять, ибо для его спешного удовлетворения становится годной любая.

После совместного оргазма только кажется, что женщина – твоя, как собственность, что это тело должно быть послушно теперь, впредь и навсегда, пока ты этого хочешь. Но, увы, получается не так. Оно встаёт, напяливает на себя ткань, хочет исчезать, делать нечто, что тебе неизвестно, и выходит из повиновения желанию. Тут-то и возникает протест и разочарование. «Как же? Это моё!» – хочется вскричать и усадить тело на постель, с которой оно только что поднялось. Или хочется сбросить тело с постели и повелеть: «Исчезни!» Но оно только что село на кровать и собирается лечь. Таким образом, в большинстве случаев тело любовницы ведёт себя не так, как тебе желается. И только обоюдная похоть делает любовников унисонными в своей сплочённости.

Идеализм мужчины состоит в желании совокупиться с как можно большим числом женщин, одной за другой, а когда такая возможность предоставляется, он выдыхается на первой или на второй. Идеализм женщины заключается в верности одному любимому мужчине и неспособности испытывать наслаждение с посторонним. Но когда предоставляется случай, она обнаруживает, что легко и с превеликим удовольствием может совокупляться со многими мужчинами, стоящими в очереди один за другим.

Свобода может определяться двумя противоположными способами. С одной стороны, свободой можно назвать предоставленную возможность удовлетворять любое своё желание. А с другой стороны, свободу определяют как независимость от желаний, то есть отсутствие желаний. Оргазм снимает противоречие между этими двумя подходами, становясь водоразделом между ними, ибо до оргазма справедливо первое определение, а сразу после оргазма – второе.

Жизнь, цель которой – многократное достижение оргазма, более насыщена эмоционально, нежели физически. Поскольку эмоции возникают от перепадов чувств: желание – безразличие; безразличие – желание. Физически же насыщена жизнь у спортсменов.

Желание и не подозревает об оргазме, единственное его стремление – это усиливаться и длиться вечно. Приходит оргазм и разрубает узел, убивая желание. Не будь он таким прекрасным, желание и не подпустило бы его к себе. Но оргазм чарует своей силой и красотой, а потом убивает. Впрочем, желание знает, что лишить его жизни навсегда – невозможно.

Желание – это ворота для оргазма.

Убийство наказуемо даже по отношению к желаниям: человек, убив оргазмом желание, терпит наказание безразличия.

Желание придаёт особый смысл половым органам. Без желания они уравниваются с прочей плотью.

Казалось бы, будь дело только в оргазме, наличие одной женщины должно бы до конца удовлетворить все сексуальные потребности. Но возникает жажда смены партнёра, происходят измены, влечения, прелюбодеяния и прочее, доказывающие, что дело не в оргазме, а в подступах к оргазму, а точнее – в силе желания. Сила же определяется новизной. Оргазм с женщиной «обесчещивает» её потому, что снимает с неё новизну и при многократном повторении сводит на нет её сексуальную привлекательность. Желание освежается лишь новизной, которая составляет основу полового влечения для мужчины. Нравственность легализирует мечту об идеальной женщине и тем даёт формальное право на перебирание и отвергание множества женщин во имя якобы поиска идеала. В какой-то момент мужчина уговаривает себя, что идеал достигнут, но через некоторое время неизбежно обнаруживает, что пресытился идеалом в той же мере, как некогда он пресыщался «неидеалом». И тогда открывается истинная суть полового влечения, которая вовсе не оргазм, а погоня за желанием, вызываемым новизной.

У женщины тяга к новизне преодолевается тягой к надёжности. Впрочем, подобное происходит и у мужчины, что и делает его женственным.

Оргазм алогичен, и потому его окрестности тоже полны парадоксов: женщине, чтобы достигнуть оргазма, нужно напрягаться, но напрягаться она захочет, если прежде с мужчиной расслабится.

При отсутствии притока новизны оргазм притупляется, вернее, сужается до точки. Новизна же делает его окрестности не менее важными, чем он сам. Они обширны с женщиной, которую жаждешь, и они сводятся в точку самого оргазма с женщиной, которая чужда и непривлекательна.

Таким образом, разнообразие совокуплений состоит в разнообразии подступов к оргазму.

У женщин разнообразие этих путей находят даже в пределах её самой: говорят об оргазме клиторальном и вагинальном, иногда – об анальном. А также о недавно отысканном G-spot.

Женщина чувствует необходимость новизны для мужчины, интуитивно знает, что вызвать у него желание может только разнообразие, но так как новизна каждой женщины исчерпывается ею самой, то она пытается имитировать новизну с помощью разнообразия своего внешнего вида: одежды, причёски, косметики. Идея моды и является попыткой имитации обновления. Причём это не только имитация, но и профанация новизны, поскольку истинная новизна тела подменяется фальшивой новизной покровов тела.

Есть женщины, у которых при оргазме лицо искажается гримасой до неузнаваемости. Есть женщины, у которых лицо становится красивым и одухотворённым. Так что есть красавицы, которые во время оргазма становятся уродливыми, и есть непривлекательные женщины, которые во время оргазма становятся красивыми. Наслаждение уродует одних и украшает других. С точки зрения эстетической, не все созданы для наслаждения. Впрочем, оргазм облагораживает даже гримасу.

Женщина, которую страстно хочешь, представляется красивой. Женщина красива либо своей юностью, либо косметикой, либо новизной. Красота подобна любви – она остаётся после удовлетворения похоти. Похоть может рядиться в любовь, но бесследно исчезает после оргазма. Таким образом, оргазм – это универсальный экзамен истинности красоты и любви: если они не исчезают после окончания наслаждения, значит, они истинные. Как это ни забавно, косметика тоже подпадает под это определение, поскольку если она не размазывается, не слизывается во время суматохи соития, то женщина и после оргазма может оставаться красивой.

Оргазм – это граница между удовлетворённостью и неудовлетворённостью, причём граница эта настолько узка, что превращается в лезвие бритвы, которое каждый раз «режет» тебя при её преодолении. Режет в том смысле, что проникает до крови, до самой глубины чувств.

«После» переходит в «до» постепенно и незаметно в процессе зарождения нового желания, тогда как «до» переходит в «после» скачком, через вспышку оргазма, и посему, хотя сам скачок является наслаждением, но приземление в «после» и осознание его является удручающим. Осознанию «после» и примирению с ним следует учиться и воспринимать его только как предтечу «до». Круговорот этот особенно нагляден и ощутим при проведении целого дня с новой любовницей, когда желания свежи и сильны и оргазмы следуют один за другим, с каждым разом позволяя тебе осознать происходящие круговороты всё глубже и глубже.

У мужчины оргазмы с одной женщиной ведут к желанию другой женщины. У женщины оргазмы с одним мужчиной ведут к беременности или к желанию забеременеть от этого мужчины.

Мужчина после оргазма обретает свободу от желания, а значит, и свободу от женщины. У женщины после оргазма появляется желание гнездиться. Общество помогает ей в этом, накидывая на мужчину моральные и экономические узы, чтобы он обеспечивал пропитание женщине и её (тут как тут!) ребёнку. Таким образом, оргазм мужчину освобождает, а женщину – порабощает.

Чем сильнее желание, тем меньше ухищрений требуется от объекта желания, чтобы вызвать трепет партнера. От одного взгляда на новенькую возникает такой трепет, который через год регулярной ебли с одной и той же возникает с ней только перед самым оргазмом.

Вот собираюсь к любовнице, и голова полна фантазий о том, что и как с ней проделать. Но хорошо уже знаю, что после первого оргазма фантазии исчезнут, и поэтому заранее планирую темы сексуального разговора на сразу после оргазма. Так, обязательно, наперекор равнодушию, говорить о возможной совместной оргии, о её подруге, которую моя любовница хотела к нам присоединить. Разговоры эти, поначалу чуждые прибитому оргазмом желанию, начинают его оживлять, пробуждать, и планирование новых приключений с любовницей доводит нас до нового оргазма. Поэтому я тщательно заготавливаю темы для разговоров, чтобы их оказалось достаточно на несколько оргазмов. Но сделать эту заготовку необходимо до первого оргазма, пока наиболее сильна жажда фантазировать.

Если после оргазма мужчины женщина требует ещё, то он попадает в положение импотента. Если женщина после истощивших её оргазмов продолжает обрабатываться ненасытным любовником, то она оказывается в положении насилуемой. Испытанный оргазм делает мужчину импотентом, а женщину – фригидной.

Старость, по-видимому, подобна жизни после оргазма, но с уже вяло возрождающимся желанием. В этом смысле супружество тоже подобно старости, ибо оно – это быт между оргазмами, промежутки между которыми становятся всё больше и больше. Супружество готовит нас к старости и плавно в неё погружает. Измены в браке – это вспышки молодости.

Говорят, у женщин сила и характер оргазма может меняться от раза к разу. (Небольшой такой оргазмёнок. Или – вот это оргазмище!) Для мужчин, как правило, оргазм остаётся одинаковым. Потому мужская фантазия обращается на разнообразие подступов к оргазму. Каждый вырабатывает свой церемониал и всячески его изощряет. Кому представляется прекрасным подступ к оргазму на лепестках роз, а кому – в луже крови. Кому – нежнейшие ласки с помощью пёрышек, а кому – истязания. Проголодавшиеся же – весьма непритязательны и вполне удовлетворяются ускоренными телодвижениями, срезающими все углы на пути к оргазму.

Излишнее растягивание возбуждения, которое поначалу рассматривается как наслаждение, может превратиться в истязание, если оно не увенчивается оргазмом. Это справедливо особенно для женщин. Впрочем, Тантра утверждает, что это истязание оборачивается ещё большим наслаждением. Тантра – восточный вариант садизма.

Безразличия к женщине можно добиться только через саму женщину. Нужно её иметь столько, чтобы интерес к ней пропал. Но безразличие, как и желание, тоже не вечно.

Оргазм – это рубеж между двумя типами заблуждений: романтика предоргазмья шепчет о вечной любви, усталость после оргазма твердит о её вымышленности.

Мы верим тому, что чувствуем. Так как чувства от оргазма резко меняются на противоположные, то и вера осуществляет такой же скачок. Оргазм проверяет встряской, каков у тебя темперамент, на какое чувство ты сделаешь акцент: на то, восторженное, которое ты испытывал до оргазма, или на то опустошённое, которым тебя окатило после. Оптимист будет мечтать о возрождении желания, а пессимист грустить об умершем.

У творческого человека желания настолько сильны, что и оргазмы не в состоянии в полной мере избавить, освободить его от них, и часть неудовлетворённых-таки желаний обращается в творчество. Причём желания эти должны быть всегда противозаконны до такой степени, чтобы было невозможно удовлетворить их законными способами, которые предлагает общество (брак, гетеросексуальные связи и т. д.). Противозаконность желаний вовсе не указывает на то, что творец – преступник, просто эта противозаконность обеспечивает избыточность желаний, необходимую для творца, поскольку если бы желания полностью удовлетворялись законными методами, то у творца исчез бы запал и он перестал бы быть творцом.

У творца, осознавшего свои желания и не боящегося посмотреть им в глаза, возникает сознательный ли, подсознательный ли, но выбор: стать преступником и удовлетворить свои желания или устремлять их в творчество и преступать не юридические, а эстетические границы. Таким образом, для усиления творчества требуется не ограничение желаний, а наоборот, их ненасытность. Причём ненасытность эта должна быть оправлена в рамки закона, чтобы удовлетворять желания с помощью создания миров, в которых совершается любое преступление, но за которым не следует наказания, ибо в мире искусства законы особые. И речь здесь идёт не о сублимации, а о великой силе желаний у творца.

В человеке существует два совершенно различных восприятия мира, мировоззрения и оценки своего места в нём: до и после оргазма. Оргазм представляет собой метафизическую пропасть, в которую падаешь с наслаждением, но она не подставляет дно, а благодаря своей метафизичности выносит тебя на свою противоположную сторону, которая с течением времени снова превращается в исходную сторону, на которую ты попадаешь каким-то окружным путём, приводящим тебя опять к краю пропасти оргазма. (Штучки Лобачевского да Эшера.)

Мир различен в зависимости от расстояния до оргазма: чем ближе к нему, тем мир становится прекрасней, ибо всё более начинает походить на сам оргазм. В принципе, удовлетворение любого желания отождествляет мир с самим желанием, и потому этот мир представляется прекрасным. Если на пути удовлетворения желания возникает препятствие, физиологическое ли, в виде болезни, или старости, или депривации, духовное ли, в виде моральных запретов, стыда и т. д., то мир предстаёт в образе ущемлённого желания, а именно, ущербным, и сразу возникает порыв изменить этот мир так, чтобы он не препятствовал удовлетворению желания, или так, чтобы эти желания были подавлены до неузнаваемости. Следование этим порывам принимает форму преступлений, революций, социальных беспорядков. Когда мир представляется неприступным, бессмысленным или опасно враждебным, не поддающимся никаким изменениям, то тогда неудовлетворённое желание обращается вовнутрь человека, и он начинает представлять себя объектом борьбы, причём цель этой борьбы – уничтожение желания. Однако удовлетворение желания есть приятный способ его уничтожения. Временного уничтожения. Мы бы никогда не убивали желание, если бы его убийство удовлетворением не было таким сладким.

После уничтожения желание всегда возрождается. Смерть, после которой желание всегда восстаёт.

Человеку обеспечено занятие до конца жизни, ибо, пока он жив, до конца избавиться от желаний невозможно, и вся его жизнь превращается в борьбу с тем, чтобы держать эти желания в узде, удовлетворяя лишь прожиточный минимум желаний.

Уничтожение желания иным способом, кроме его удовлетворения, – это стремление поместить себя в послеоргазменное состояние, но без оргазма. Специфика послеоргазменного состояния как раз и состоит в том, что человек резко лишается того, что являлось целью его жизни всего несколько секунд назад. То есть оргазм лишает нас смысла жизни, полностью разочаровывает нас в том, что казалось высшей ценностью, и производит мгновенную инфляцию чувств. Человека потрясает осуществляемая оргазмом стремительность переворота с ног на голову всех понятий – то, что было бесконечно важным, стало абсолютно безразличным, то, что приносило величайшее наслаждение, вдруг вызывает желание отстранения, то, что представлялось верхом красоты, вдруг начинает восприниматься как нечто, красоте чуждое. Желание слияния вдруг становится желанием разъединения.

Подобная метаморфоза чувств имеет место при удовлетворении любого желания, но нигде она не происходит так резко, как при оргазме. Удовлетворение всех естественных потребностей: голода, жажды, сна, испражнений – происходит постепенно. Но только удовлетворение похоти происходит скачком и непроизвольно с помощью оргазма. Более того, в процессе удовлетворения всех желаний они постепенно слабеют и сходят на нет. В процессе же удовлетворения похоти желание продолжает расти, причём до такого предела, когда уже тело не может больше вынести этого роста и реагирует оргазмом.

Каждый раз, испытывая оргазм, мужчина оказывается обескуражен именно резкостью изменения своего отношения к миру. Нередко это выражается в удручённом состоянии после оргазма, в угрызениях совести, в ожесточении против объекта страсти, который посмел вдруг превратиться в столь безразличное тебе существо. Часто эта обескураженность миром, перевернувшимся в ощущениях на 180 градусов, оборачивается против себя самого, и прежде всего против своих половых органов.

В нормальной ситуации мужчина выводится из этого шока с помощью возрождения желания, которое увлекает его мысли прочь от негативного философствования. Посему самое опасное – это ослабление способности желания к возрождению. Именно это может оставить мужчину в состоянии недоумения перед обрушившимся миром, который недостаточно быстро вновь выносит его окружными путями к пропасти оргазма, шагнуть в которую заново призывает его всё его человеческое естество.

В этом плане женщина более жизнеспособное существо, ибо по сути своей не испытывает безысходности и абсолютности потери желания после оргазма в той степени, в какой это испытывает мужчина. Переход у женщины более сглажен, и она не ощущает такой встряски: от «всего» до «ничего», как это происходит у мужчины. Женщина балансирует между «всем» и «кое-чем» и потому редко сталкивается с мрачной картиной полного умерщвления желания, которую регулярно видит перед собой мужчина после каждого оргазма. Потому женщина и более жизнеспособна, менее подвержена самоубийственному настрою. Отсутствие желаний, которое одолевает мужчину после оргазма, является первым аналогом как свободы, так и смерти, и потому мужчина ближе, чем женщина, знакомится со свободой и смертью при жизни, а потому он чаще решает следовать на зов смерти до отведённого ему физиологией времени. Так что в оргазме есть элемент самоубийства, а не просто смерти.

Убийство своего желания, воспринимавшегося как самое главное в жизни, оборачивается убийством части себя, причём значительной части, поскольку желание заполняло всё твоё существо, особенно с нарастанием наслаждения. И вот ты оказываешься свидетелем, как эта значительная часть тебя вдруг исчезает, превращается в ничто. Потому-то юные самоубийцы хотят довершить дело оргазма и покончить с незначительной оставшейся частью – жизнью.

Оргазм является самым разительным подтверждением твоей суетности, а точнее, лёгкости твоего уничтожения. Возрождение желания – тонкий намёк на бессмертие.

Главная причина разочарований и грусти – это отсутствие желания, а вторая причина – неспособность преодолеть препятствия на пути удовлетворения возникшего желания. Полное, насколько это возможно при жизни, отсутствие желания возникает тотчас после оргазма. Первое ощущение от его исчезновения напоминает юношеское отношение к своей первой любви, когда кажется, что она единственная и должна длиться вечно, а при наступлении разлуки юношу охватывает страх, уныние и разочарование из-за искреннего заблуждения, что любовь больше не придёт. Но при здоровой ситуации является новая женщина, которая с лёгкостью заставляет юношу забыть о недавней любовной тоске. Многие впадают в меланхолию, если последующая любовь не столь удачна: «Вполне упоевает нас только первая любовь» (Е. Б.). Но, как правило, о первой любви вспоминают снисходительно, устремляясь к новым Любовям.

Поднаторевший мужчина научается смиряться и воспринимать как естественное наступающее безразличие к женщине после оргазма. Его психика с каждым разом всё более приспосабливается к относительности чувств, и его уже не проймёшь иллюзиями и мифами, выряжающими оргазм в любовь.

Оргазм заставляет испытать нас на своей же шкуре, сколь условны желания, и учит, что за наслаждение ты платишь избавлением от желания. Именно платишь, ибо как грустна и бедна жизнь без желаний! Об оргазме имеет смысл говорить только тогда, когда существует желание, ибо он является его пресечь. А если нет желания, то и оргазм неведом. И не нужен.

Скоротечность желаний вызывает укоризну или протест не более, чем скоротечность жизни вообще, и продуктивным выходом из этого уныния становится возвращение желания. Твёрдая вера в его возвращение, как и вера в жизнь после смерти, делает нынешнюю жизнь осмысленной.

Возрождение желания реабилитирует оргазм как убийцу желания, ибо переосмысливает оргазм в освежающую бурю обновления. Желания, в свою очередь, начинают представляться как существа, вырастающие специально для жертвоприношения, и оргазм, убивая желание, лишь открывает простор для новых, которые не явятся, пока не сгинет это, сегодняшнее, сиюминутное.

Самым примирительным и натуральным методом для борьбы с остротой безразличия, наступающего после оргазма, является сон. Сон не оставляет места для пессимизма от скоротечности желаний. Сон сглаживает углы физиологической дипломатией. Сон переносит тебя во времени в то состояние, когда желание уже возродилось. Пускай оно ещё не вполне зрелое, но в нём заложена возможность скороспелости, которой всегда можно воспользоваться при подходящем случае.

Другим методом борьбы с послеоргазменным безразличием может быть новизна, то есть новая любовница, которая сводит к минимуму срок смерти желания, возрождая его из пепла.

Но самый обыденный метод – это осознанно-выжидательная позиция, то есть положительный опыт, говорящий тебе о том, что с умиранием желания произойдёт лишь скорое приобретение нового, и радостное предвкушение упростит его появление.

После оргазма наступает разбегание галактик.

Если мужчина удерживается от оргазма, то делает он это только ради женщины, позволяя ей испытать оргазм первой или вместе с ним. Женщина же удерживается исключительно ради себя, из-за нежелания сближения помимо своей воли с мужчиной или мужчинами.

Оргазмы отличаются предместьями, их размерами и живописностью. Чистый оргазм – это точка живительного оазиса посреди пустыни безразличия. Время, не позволяющее в нём задержаться, выволакивает тебя из оргазма в ту же пустыню, только ещё более ненавистную, ибо тебе приходится сравнивать её с только что посещённым мгновенным оазисом.

Есть оргазмы, окружённые растительностью чувств, когда милое общение приводит к прекрасной вспышке, и возвращение в милые отношения после её потухания удобно и опять-таки мило.

Есть оргазмы, процветающие на склонах вулкана с постоянно текущей лавой. Извержения сотрясают всё вокруг, но на этом природа не останавливается, жар длится, пепел затмевает горизонт, лава растекается, всё – в стремлении к новым толчкам и сотрясениям. Такое состояние природы не может длиться долго. Но именно оно больше всего поражает человека своей грандиозностью, влечёт и устрашает. Было время, когда вулканическая деятельность являлась преобладающей на Земле; было золотое время человеческого общества, когда страсти являлись главной заботой людей. И теперь редкие люди мечтают пребывать в этом вулканическом состоянии, которое противоестественно в нынешнее время, когда кора Земли остужена тщательными законами, ограничивающими и попирающими страсти.

Оргазм так силён, что, с одной стороны, становится необходимым, а с другой стороны, сужает собственные окрестности при однообразном повторении. Необходимость оргазма заставляет желать его, а сужаемость его окрестностей заставляет искать разнообразия. То есть понуждает на творчество.

Совокупление – это способ введения себя в неустойчивое равновесие наслаждения. Наслаждение наступает при переходе из неустойчивого состояния в устойчивое. Чем резче этот переход, тем острее наслаждение. Устойчивое равновесие – это отсутствие желаний то ли вследствие свершившегося оргазма, то ли вследствие иных причин.

Оргазм – это приятный способ освобождения от желания, а боль – неприятный. Задача стоиков – избавиться от желаний, а потому оргазм на их стороне в той же степени, как и боль. Поскольку при жизни от желаний не удаётся освободиться раз и навсегда, а освобождение от желания – это постоянная борьба, то становится вполне разумным использовать оргазм как орудие для освобождения от желаний. Оргазма следует достигать как можно чаще, при самом начале возникновения желания, тогда как целомудренная мораль позволяет развиться неудовлетворяемому желанию до таких размеров, когда человек вынужден прибегать к боли – только бы не допустить свершения оргазма.

Религиозные борцы с плотью и её желаниями твердили об их суетности, ничтожности по сравнению с жизнью духовной. Регулярное достижение оргазма послужило бы им замечательным напоминанием и доказательством суетности желаний, и такой опыт был бы неопровержимым для религиозных людей. Каждое попрание желания с помощью оргазма являлось бы торжеством идеи о его суетности. Стойкость по отношению к желанию образовывалась бы не с помощью его подавления, а с помощью его удовлетворения. По Уайльду, победить желание можно, лишь уступая ему.

Легко представить себе монаха, которому вменяется в обязанность мастурбировать минимум по пять раз в день, чтобы душа его была в покое, причём разработать такие приёмы, чтобы оргазм наступал как можно быстрее, убивая желание в самом зародыше. Измождённые оргазмами, а не постом и веригами, монахи будут служить Богу с большим упоением и прилежанием.

Отец Сергий, вместо того чтобы рубить себе палец, должен был выйти в другую комнату и подрочить, и тогда наступивший оргазм послужил бы лекарством равнодушия, и батька Серёжка легко бы выгнал соблазнительницу.

Сам оргазм безапелляционно прекрасен. Угнетает лишь его тесное соседство с состоянием прямо ему противоположным. Можно сказать, что оргазм – это рай, из которого тебя выбрасывают в ад. А можно и наоборот: буйство желаний – это ад, который с помощью оргазма превращается в рай безразличия и покоя. Таким образом, поражает нас немедленность и яркость наказания (или награды). Скорость перехода одного в другое – вот что ошеломляет нас. Так огонь превращает нечто в ничто значительно быстрее, чем гниение, и потому огонь нас прельщает скоростью исполнения своих дел и становится из-за этого эстетически привлекательнее гниения.

Интересно и то, что обратный переход от безразличия или подчас отвращения к желанию и наслаждению не может осуществиться с такой же скоростью и происходит гораздо медленнее. Нет такого «ускорителя», который, подобно оргазму, мог бы во мгновение превратить безразличие в яркое желание.

Оргазм и природа

Сила оргазма не меняется от того, происходит ли он в красивой женщине или в уродливой. Если жаждущего мужчину запустить в тёмную комнату, где находятся готовые к совокуплению женщины, то мужчина, лишённый зрения, испытает одинаково сильный оргазм как с красивой, так и с уродливой женщиной, лежащими рядом. Конечно, в процессе совокупления мужчину будет больше или меньше возбуждать запах женщины, ощущения её кожи, формы тела, и вполне может оказаться, когда зажжётся свет, что мужчина испытывал сильнейшее наслаждение с уродкой, потому что, к примеру, запах её был для него более возбуждающ, чем запах красавицы. Если отказываться от одного чувства за другим (зрения, слуха, обоняния), то это повлечёт полный отказ от эстетических критериев, и только благодаря осязанию, которое оказывается главным чувством, а вовсе не зрению, возникает оргазм. Осязание – вот основа для того, чтобы понять, что существует нечто, кроме тебя самого, и осязание становится основополагающим для наслаждения. Остальные чувства нужны для изощрения наслаждения, для ускорения его возрождения после побитости оргазмом.

В оргазме время останавливается, происходит скачок в непрерывности жизненного времени. Начавшиеся спазмы заставляют время продолжить движение и задают ему нужный ритм личным примером.

Метод естественного задержания оргазма в женской физиологии: у некоторых женщин во время полового акта, при нарастании возбуждения, стенки влагалища надуваются, как воздушный шар, но сжимают у входа член плотным колечком. Благодаря этому уменьшается трение наиболее чувствительной области члена о стенки и задерживается оргазм у мужчины, тогда как вход влагалища и клитор продолжают возбуждаться для достижения оргазма женщиной. Надуваясь, влагалище поднимает женщину в небеса, как воздушный шар, пока мужской оргазм не прокалывает его, и тогда женщина опускается плавно на землю.

Самые большие наслаждения связаны с отправлением бессознательных, непроизвольных функций организма: оргазма, испражнения, еды – то есть того, для чего сознание не делает никаких усилий. В методике обучения многое построено на приобретении автоматизма, то есть на вынесении каких-то действий из области сознательного в область бессознательного, непроизвольного. Так, на спортивных тренировках человек повторяет одни и те же движения столько раз, что начинает выполнять их не задумываясь. Таким образом, совершенства человек достигает только тогда, когда действует бессознательно, автоматически, интуитивно, по наитию. Оргазм является идеальным примером достижения совершенства.

Чтобы добиться оргазма, мы повторяем одни и те же движения, которые в какой-то момент вводят нас в транс, в область бессознательного, в которой только и существует совершенство. По аналогии с совокуплением или мастурбацией строится и молитва с повторением одних и тех же движений и слов, чтобы впасть в религиозный транс, в то же самое бессознательное.

Восточная идея об экономии спермы и избегании оргазма становится понятной, когда у тебя очередь любовниц – недаром множество сюжетов в древней китайской эротической литературе основано на том, что некий счастливец оказывается в женском монастыре, где он встаёт перед необходимостью удовлетворить значительное число голодных женщин. Уж как тут не задуматься о всяческой Тантре, даосизме. Эта философия становится буквально жизнеспасительной.

Единый принцип конвульсий в природе и теле человека. Спазмы являются проявлением божественного ритма. Ритм – основа жизни, поскольку вводит краеугольную закономерность, на которой строятся все остальные. Универсальность ритма просматривается в спазмах: оргазма, сердцебиения, дыхания, перистальтики, чиханья, икания, кашля, тиков, родовых схваток. (Сердце живёт в постоянном оргазме спазм – вот уж поистине праздник жизни. Недаром любовь ассоциируется с сердцем.) Подчинение ритму позволяет впасть в транс. Оргазм – это тоже вид транса, который приходит от ритмических повторений движений. Тик-так оргазма.

Антропоморфическое объяснение явлений природы можно перенести и на молнию, уподобляя её оргазму, вызванному трением туч друг о друга. Причём трение это влажное, скользящее. Потому-то зимой, когда тучи снежно-ледяные, то есть сухие, молний не бывает, а разражаются они только когда тепло, когда тучи влажные, дождевые. Оргазм-молния не происходит от холодности, а только от жары или, по меньшей мере, от тепла.

Для определения наслаждения человек не смог придумать ничего лучше, чем сравнить его со сладким: «на-слаж-дение». Таким образом, вкус сладости проецируется на тактильные и прочие чувства. Ощущение вкуса является первым условием выживания особи как индивида, и только уж потом идут половые ощущения для выживания особей как вида. А потому морфологическое сравнение любого наслаждения с главнейшим – с вкусовым ощущением сладости – делает этому наслаждению самый искренний комплимент.

Наибольшей славой у современников пользуются музыканты. Ни один вид искусства не в состоянии собрать такое количество поклонников, как концерт популярной музыки. Чем объяснить, что музыка обладает таким огромным влиянием на души людей? Тем, что она мгновенно усваивается и требует для этого минимальных усилий. Несмотря на то что большинство информации человек получает с помощью зрения, самое сильное влияние, оказывается, осуществляется через уши. Три минуты исполнения популярной песни потрясают душу не менее сильно, чем прочтение романа, на что требуется много часов. Острота впечатления от музыки и подобие её структуры процессу нарастания возбуждения и оргазма может объяснить силу её влияния. То есть речь идёт о наибольшей концентрации эмоций во времени. С другой стороны, подобие музыки совокуплению проявляется и в пресыщении, которое быстро наступает при частом проигрывании одной и той же мелодии. Потому и необходим поток новых песен, которые каждый раз восхищают по-новому, как новая женщина. Потому и мелодия, какой бы красивой она ни была, быстро надоедает от частого её повторения. Вместо того чтобы браться за другую мелодию, начинают делать бесконечные вариации, пряча очевидность мелодии за музыкальными экивоками, и таким образом продлевается интерес к мелодии. Тем же занимается и женщина, скрывая свою наготу за всевозможными вариациями одежд и условий их снятия.

Перед тем как природа умрёт, погрузившись в зиму, часто возникает ощущение, что тёплые осенние дни будут длиться до новой весны. Но потом за одну ночь наступает зима, раскрываешь утром глаза, а вокруг – белым-бело. Так и перед самым оргазмом веришь, что будешь любить и желать вечно, а потом всё рушится за секунду.

Сперматозоид, оплодотворив клетку, тоже испытывает чувство глубокого удовлетворения.

Мечта алхимика воплощается в оплодотворении: из двух нейтральных жидкостей возникает золото жизни.

Оргазм зарождается в гениталиях, но распространяется на всё тело и на весь мир вокруг тебя и в тебе.

Всеисцеляющий оргазм. Панацея оргазма, на мгновенье, но исцеляющая от всего.

Оргазм и Бог

Оргазм – это метод выхода к душе через тело.

Бог создал каждого человека со способностью испытывать оргазм, ни в ком для этого не нуждаясь. Эта способность есть постоянная связь с Богом. Бог как бы сказал человеку: где бы ты ни оказался, в какую беду бы ты ни попал, какое бы отчаянье ни овладело тобой, ты всегда сможешь утешиться, я всегда дам тебе радость через наслаждение, извлечь которое ты сможешь, прикасаясь к своей сути. Церковь, ополчающаяся на мастурбацию, ревнует человека к Богу, к тому, что человеку не нужна церковь для общения с Богом. Позиция церкви – это атеистическая корысть. Человек неразлучим с Богом, пока не отлучен от мастурбации.

Женщины совершеннее мужчин хотя бы потому, что у многих после оргазма не пропадает наслаждение полностью, и они могут продолжать радостно воспринимать длящееся возбуждение и испытывать дальнейшие оргазмы. Если рассматривать оргазм как мгновенный контакт с Богом, дающий познание истины, что вызывает наслаждение, то, значит, женщины способны на более частые и длительные контакты, а следовательно, и на познание большей истины. Однако мужчины не позволяют этой способности проявиться в полной мере, организовав общество так, чтобы женщина жила на сексуальном сухом пайке и испытывала тяжкие угрызения совести от стремления к истине.

Оргазм – это тупик в конце столь многообещающего пути. Но тупик божественный. После удара о стену открывается новое измерение для нового желания, кончающегося опять же своим тупиком. Каждое новое измерение, новая поверхность ограничена возникновением желания и его смертью в оргазме – они-то и образуют пространственно-временное тело эмоциональной жизни.

Оргазм во мгновенье своего существования – однозначен и абсолютен. В это мгновение человек и познаёт Истину и достигает Абсолюта. Учить оргазму и постигать его можно только через сам оргазм, поскольку у него нет никаких иных контактов с бытиём, кроме мгновенного явления.

Мужчина, испытавший чудо оргазма с проституткой, может относиться к ней презрительно или нагло за одно лишь то, что другой мужчина может с ней испытать такое же чудо. Так и женщина, испытавшая чудо оргазма с мужчиной, может ненавидеть его за то, что он не хочет на ней жениться. Ещё одно доказательство того, что чудеса не освобождают нас от мирской суетности, а происходят в иной, не соприкасающейся с ней плоскости.

Можно допустить по-китайски, что сила находится в семени, которое испускаешь, и потому теряются силы после оргазма. Но ведь мальчики начинают онанировать, когда семя ещё не вырабатывается и при оргазме семяизвержения не происходит. И несмотря на это, они тоже испытывают утомление. С другой стороны, мужчины, больные сперматореей, истечением семени без оргазма, не испытывают утомления, которое происходит в результате эякуляции. Значит, китайская материалистическая теория – химера. Объяснение потери силы после оргазма чисто идеалистическое, ибо потерю эту нельзя даже объяснить физическими нагрузками во время совокупления – часто значительных движений и не происходит, а если использовать вибратор, то вообще движения сводятся к минимуму. Так что физиологией истощение не объяснишь. Тут-то приходит на помощь понятие духовности: оргазм – это такое откровение, на постижение которого тратится огромное количество духовной энергии. Из-за траты этой духовной энергии и наступает ощущение истощения физического. Итого: оргазм – это духовное переживание, хотя христианство старалось изобразить его как самое нетерпимое заявление плоти о своей бренности.

То идеальное, то совершенное и божественное, что якобы недостижимо в земной жизни, но к чему всю жизнь стремится человек, на самом деле существует, но краткое мгновенье. Человек же, вместо того чтобы смаковать это мгновение и стремиться к его повторению, начинает брюзжать или страдать из-за краткости, а значит, и суетности этого мгновенья. (В действительности же все его страдания не из-за суетности и краткости, а из-за его недоступности. Так что ситуация – лисо-виноградная.) Человеческие страдания по поводу краткости мгновения – всего лишь от жадности. Человек никак не может смириться, что мгновенье есть его суть и свою вечность он может сложить только из мгновений. Нет, человек хочет непрерывной, недвижимой вечности.

Человек в своей неблагодарности за предоставленные божественные мгновенья доходит до того, что клянёт всю жизнь целиком за то, что в ней ему не предоставлено вечного блаженства, и находит утешение в выдумке, что вот уж после смерти он будет наверняка пребывать в блаженстве постоянном и ради этого следует пренебречь блаженством при жизни. В наказание за эту неблагодарность человек и получает безрадостную жизнь.

Жадность человека к наслаждению и в то же время унижение человеком наслаждения за его кратковременность делает подобных людей несчастными, особенно молодых, которые ещё не успели вкусить винограда и, слыша постоянные причитания «хитромудрой» лисы о том, какой он кислый, начинают бояться его, даже не попробовав.

Главнейший аргумент против оргазма – обвинение его в скоротечности, из чего делается вывод о его никчёмности. Но разве сама жизнь не скоротечна? Тогда всю ненависть нужно обращать не против плотской любви, а против самой жизни, и тогда единственным последовательным шагом будет самоубийство.

А ведь благодарный выход из человеческой ситуации – радоваться этим мгновениям и если не продлевать их и останавливать, то повторять.

Оргазм – это позывной Бога. И в этом его религиозная основа. Единственное конкретно-идеальное, присутствующее в материальном мире.

Есть категория мужчин и женщин, которые не могут испытать оргазм. Нимфомания у женщин и сатиризм у мужчин влечёт их к изнуряющим совокуплениям. Для таких людей достижение оргазма становится целью жизни. Целью жизни может стать только недостижимое, ибо легкодостижимое становится целью минуты или часа, а не целой жизни. Сведенборг должен был бы увидеть, что ангелы пребывают в постоянном желании, но не устают без оргазма и к нему не стремятся. Длить божественное желание бесконечно не под силу смертным, и Бог приходит на помощь оргазмом, даруя людям временный отдых от страстей.

Оргазм и зачатие

Известно, что сперматозоидов, находящихся в семени, производимом одним мужчиной, достаточно для оплодотворения всех женщин на Земле. Такая избыточность в творении указывает на огромные возможности в усовершенствовании человеческого общества с помощью резкого уменьшения в нём количества мужчин.

Люди чаще всего бросаются в объятия друг друга без конкретных намерений завести ребёнка. Зачатие происходит само собой, часто помимо их воли. Только в браке, когда ребёнок долго не рождается, а супруги становятся одержимы идеей заиметь ребёнка, они предпринимают половой акт с холодным намерением во что бы то ни стало зачать. И тогда женщина не из похоти, а из расчёта становится на карачки и после излияния мужчины остаётся в этой позе некоторое время, не позволяя сперме вытечь. Предпринимаются и другие просчитанные, холодные действия, не имеющие никакой связи с похотью, но направленные на осуществление оплодотворения. Таким образом, получается, что беременность – это побочный продукт похоти. Когда задача забеременеть начинает главенствовать, то похоть исчезает, не принимая вторых ролей.

Противозачаточные средства делают женщину свободной психологически, но они не меняют генетической структуры женщины, которая будет по инерции продолжать управляться материнским инстинктом и желать гнездиться даже без нарождающихся птенцов. Женщине можно подложить любые яйца (любого мужчины), и она высидит кого угодно, даже чужих птенцов (детей ненавистного или незнакомого мужчины в случае искусственного осеменения или случайной связи). Благодаря этому генетическому закону соблазнение женщины будет всегда успешно либо с помощью прямых обещаний или невзначайного вселения в неё веры, что соблазнитель на ней когда-то женится. Замужество представляется для женщины максимальной гарантией удобства взращивания потомства. Если женщина теряет веру в реальность замужества, то она теряет интерес к любовнику и предпочтёт мастурбацию совокуплению с ним или бросится в объятья другой мужеподобной надежде.

Мужское семя – это символ происшедшего когда-то оргазма. Посему даже при искусственном оплодотворении тень мужского оргазма покрывает женщину. Но сама женщина вовсе не нуждается в оргазме для зачатия, хотя известно, что он зачатию способствует. Цель медлительности приближения женского оргазма – заинтересовать женщину в долгом совокуплении, со множеством последовательных партнёров, которые, с одной стороны, доведут её до оргазма, а с другой – обеспечат естественный отбор на уровне сперматозоидов. Скорый мужской оргазм обеспечивает быструю смену партнёров одного за другим. Женщина в конце концов кончает на n-ном мужчине, но и после этого склонна принять поджидающих, ибо возбуждение у неё спадает медленнее, и она способна на череду оргазмов, если возбуждение поддерживается на достаточном уровне. Таким образом в женщину попадает разносортная сперма множества мужчин, и сперматозоиды, как это было недавно научно доказано, вступают в борьбу за то, кто из них оплодотворит клетку. Побеждает сильнейший сперматозоид. Тем временем мужчина, быстро кончив с одной женщиной и потеряв к ней интерес, направляется к другой женщине, которая возбуждает его своей новизной. Благодаря этому мужчины могут быстро оплодотворить многих женщин, а женщины имеют стимул принимать череду мужчин и зачать от сильнейшего сперматозоида.

Эта оптимальная ситуация исказилась обществом до своей противоположности: женщина обязывается жить только с одним мужчиной, терпеть свою неудовлетворённость и более всего страшиться группового изнасилования, которое стало обезображенной иллюстрацией идеальной половой жизни для женщин и мужчин.

В результате мужчины мучают себя, всеми способами задерживая свои оргазмы для того, чтобы хоть как-то удовлетворить женщину, и не допускают к ней других мужчин при помощи оружия и законов. Но, как и следует ожидать, женщина остаётся неудовлетворённой.

А мужчинам вместо этого надо бы вставать то в одну, то в другую радостную очередь, кончая побыстрее и восстанавливая желания в новой очереди. (Можно по-российски занимать места сразу в нескольких очередях.)

Оргазм есть стимул не для размножения, а для совокупления. Оргазм существует для ежедневного пользования в многочисленных целях: для прекращения назойливых фантазий, для очередного утверждения близости с партнёршей, для снятия психических нагрузок, для борьбы с бессонницей, для знакомства и т. д. Размножение оказалось побочным продуктом оргазма.

Будь он предназначен только для размножения, женщина могла бы испытывать оргазм только при зачатии. В действительности соотношение оргазма и зачатия прямо противоположно: при большинстве совокуплений женщина не желает забеременеть. Поэтому женщина часто во время совокупления так страшится нежелательной беременности, что не может сосредоточиться на возбуждении и испытать оргазм. Только будучи уверенной в безопасности совокупления, она становится раскованна и готова к оргазму психически. Таким образом, женщина достигает оргазма легче всего тогда, когда зачатие ей не грозит.

Кстати, испытала ли святая Мария оргазм во время непорочного зачатия? Ведь только благодаря оргазму она и могла бы догадаться о присутствии Святого Духа, коль он никак о себе не дал знать в момент своего появления. Быть может, именно поэтому зачатие и было святым, что оно сопровождалось оргазмом, и Бог тем самым сказал, что только таким и должно быть зачатие. А нынешние святые Машки, которые занимаются искусственным непорочным осеменением, уж явно никакого оргазма не ведают. Здесь оргазм полностью отмежёвывается от размножения.

Издевательство над оргазмом – сперматорея, когда сперма изливается без оргазма. Это мужской вклад в непорочное зачатие.

Если бы ребёнок рождался сразу после зачатия, если бы спазмы наслаждения переходили в болезненные родовые спазмы, если бы следствие наступало тотчас после причины, без месяцев на размышления и подготовку, люди стали бы значительно осмотрительней и население Земли было бы значительно меньше. Люди бы совокуплялись только «с серьёзными намерениями» и поистине боготворили бы противозачаточные средства.

Во время обоюдного оргазма мужчина и женщина хотят слиться друг с другом, но сливаются лишь их жидкости, образуя коктейль оплодотворения, опьяняющий женскую матку настолько, что она прекращает подавать о себе знать излиянием кровей и в жестоком похмелье скапливает в себе некий сгусток и в конце концов выблёвывает его, и тогда ей становится легче.

Женщина не достигает оргазма, а вынашивает и рожает его. Если мужчина не прерывает его подход абортом своей скоротечности.

У некоторых людей жестокость вызывает сексуальное возбуждение. Причиной такой реакции можно считать то, что жестокость является предвестником смерти и, видя смерть, срабатывает рефлекс компенсировать её действие противодействием: размножением.

Оргазм и смерть

Боги бессмертны, потому что не способны испытывать оргазм. Они находятся в состоянии перманентного возбуждения – состоянии высшей жизненной активности.

Потому и героев, святых и прочих лишают сексуальности, чтобы они не испытали оргазма, а следовательно – смерти.

Совокупление имитирует жизнь, в конце которой неминуема смерть, так же, как в конце возбуждения рано или поздно неминуем оргазм.

В таком случае женщина в совокуплении более бессмертна, чем мужчина, ибо она с большим трудом достигает оргазма. Потому и век её дольше.

Удовлетворение желания – это убийство желания. Значит, желание по сути своей стремится к смерти, оно максимально реализуется в смерти. Таким образом, желание по натуре – самоубийца. Потому сублимация, наряжая сексуальное желание в несексуальные одежды, делает его неузнаваемым и таким образом продлевает ему жизнь. Удовлетворение оттягивается, так как, переименовав, замаскировав сексуальное желание до неузнаваемости, человека отвлекают на желания иные. Так плачущего младенца, требующего грудь раньше положенного времени, отвлекают погремушкой, и его слёзы сменяются улыбкой.

Оргазм оттеняет динамическое бессмертие желания (вечное возрождение), а не его статическую смерть (разовое удовлетворение). Как и смерть, он не только лишает жизни, но даёт надежду на жизнь новую.

Если гениталии – единственное, что реально связывает нас с будущим через наше потомство, то неудивительно, что оргазм сравнивается со смертью, ибо после смерти (оргазма) это будущее (дети) и начинается. И таким образом мы в жизни перескакиваем в будущее посредством гениталий, используя рычаг оргазма. Оргазм – это способ скачка во времени, из прошлого – до оргазма – в послеоргазменное будущее. Это будущее настолько иное, чем прошлое, что такая потрясающая разница служит прижизненной аналогией смерти, за которой всё должно быть действительно противоположно миру этому.

Ещё одно подобие оргазма и смерти – во время того и другого протягивают ножки.

Ощущения на подступах к оргазму становятся важны, поскольку оргазм не наступает от «нажатия кнопки», он требует периода нарастания возбуждения. Физиологическая вынужденность этапа возбуждения заставляет человека обставлять продвижение к оргазму всевозможными декорациями, применять разные приёмы и ухищрения. Легко себе представить, что в недалёком будущем наука предоставит женщине и мужчине такие средства достижения оргазма, которые по своей эффективности намного превзойдут вибратор и сведут к нулю период возбуждения, приводя человека в состояние оргазма мгновенно. Вживление электрода в область мозга, распоряжающуюся оргазмом, возможно и сейчас, но это пока делается лишь в клинической исследовательской обстановке. Настанет время, когда доступ к этой точке в мозгу окажется в руках у любого человека. Тогда-то и любой человек сможет расстаться с жизнью в величайшем наслаждении, а не в страхе и боли. Таким образом, смерть и оргазм совпадут, но подступы к смерти станут восторженными.

 

Спасительница

Историческая подоплёка

Если проституция – самая древняя профессия, как её принято называть, то припомним, что сначала было Слово, а когда Слово стало первым делом, то оно и превратилось в проституцию.

О проституции написаны Александрийские библиотеки. Или говоря современным языком – Библиотеки Конгресса. Или, пожалуйста, по русским меркам – Публички. Кстати, любая публичная библиотека и есть прообраз идеального публичного дома, где книги отдаются любому, причём бесплатно. Читатель, а не книга, решает, когда её раскрыть, сколько читать и когда закрыть. А чтобы удовлетворить желания на книги, пользующиеся особым спросом, библиотека клонирует этих женщин, простите, книги, и держит их в нескольких экземплярах.

Придётся мне делать время от времени ссылки на разную там литературу, иначе невежды и хронически сомневающиеся станут от всего моего отмахиваться как от выдумки. Но особо не помахаетесь – о список цитированной литературы расшибётесь.

Впрочем, найдутся буквоеды, которые воскликнут:

– Как можно писать о проституции, не упомянув монографию «Бляди в Табатукте»!

Или какую-нибудь другую монографию. Что ж, всем не угодишь.

Только проститутка может угодить всем и каждому.

В прекрасные давние времена процветали обилие, разнообразие и, что самое главное, безгрешная доступность женщин. Постоянные войны, уничтожающие мужчин, потоки рабынь, добытых в качестве трофеев, – всё это делало женское население изобилующим и податливым. Чуть наступал мир и мужчин опять набиралось слишком много, а женщины начинали задирать цены, разражалась новая война, мужчин сразу поубавлялось, женщин прибавлялось, и цены вновь шли в услужение желаниям.

До христианства с проституцией было всё в порядке. Поначалу так вообще была лафа: проституция считалась священной, ибо акт совокупления и наслаждение, которое он даёт, по праву считались богоданными.

Великие богини древности были великими проститутками – Иштар, например. До дьявола тогда ещё не додумались. Люди радовались, испытывая оргазм, благодарили богов и прекрасных проституток, давая им деньги на божьи дела. Время от времени появлялись повёрнутые правители, которые то так, то сяк притесняли, ограничивали проституцию – и в те времена были люди, которые предпочитали винить в своих проблемах всех, только не себя. На древнем Ближнем Востоке, например, заставляли проституток ходить с непокрытой головой – притеснение как-никак. А быть может, знак отличия, чтобы сразу ясно было, что можно брать. Униформа, чтобы клиентам удобно было узнавать.

Но самыми ярыми противниками проституции в древности были импотенты. Проституция, как и многие другие явления, вызывает ненависть и обвинения в аморальности только у тех, кто не может ими воспользоваться.

Но в основном проституция процветала, ибо она была частью религиозного церемониала, а точнее, религиозного действа. Священные проститутки исполняли Танцы Времени, сменяя друг друга каждый час и тем ведя счёт времени. Тогда как христианским новшеством в слежении за идущим временем стало монашье чтенье молитв, со сменой друг дружки через час.

Технического прогресса в точности замера времени здесь засвидетельствовать не удаётся, да и смотреть на вшивого монаха – радости мало. Правда, можно учесть, что монахи, прячась за молящегося, который, по сути дела, стоял на стрёме, занимались совокуплениями с монашками и проститутками.

Проститутки считались также и предсказательницами. Еврейское слово zonah означает и проститутку и пророчицу.

Были народы, где проституток почитали за королев и трогательно отдавали дань их глубоким знаниям.

Каждая вавилонянка занималась храмовой проституцией, прежде чем выйти замуж: одна из мифологических причин умилостивить Богиню, которая якобы не одобряла моногамию.

Неслабые фактики – а?

Пользоваться услугами проститутки было обычным делом, и постыдным оно становилось только тогда, когда отказывались с ней расплачиваться.

Именно то, чем через несколько тысяч лет стали похваляться в анекдоте, когда проститутка после выполненья своей части обязательств спросила одевающегося офицера: «А деньги?», то услышала пояснение: «Русский офицер за удовольствие денег не берёт».

Уличные проститутки в древности не требовали денег вперёд, более того, отказывались, говоря: «Поутру ты сам назначишь цену», – так они были уверены в своём искусстве и в справедливости мужчин.

Другая Честная Проститутка, которой клиент дал вперёд 3000 рупий, а сам исчез, ждала клиента три года, не беря ничего от других, чтобы хоть таким способом возвратить долг.

Да, мало лестного можно сказать о нынешних нравах по сравнению с теми, золотыми.

В отличие от нас, другие народы, не менее цивилизованные, чем мы, но жившие в давние времена, а также народы, живущие ныне, но находящиеся в стадии варварства, не считали и не считают проституцию ни позором, ни преступлением, а принимали её как одну из приятных жизненных необходимостей, как ещё один социальный институт помимо брака, сожительства и других любовных договоров.

В Древней Греции и Риме проституток уже не почитали за богинь, но по-прежнему любили их в открытую. Гетеры и куртизанки в Древней Греции находились на равном с мужчинами уровне политически и юридически, тогда как жёны были низведены до положения служанок.

Разновидностей проституток было не счесть. Они следовали всеми путями, которыми мог идти мужчина. Помимо уличных, это были проститутки при булочных, при цирке, при храме, при трактире, при кладбище; искать проституток не приходилось – женщины были под рукой и предлагали себя в дополнение к прочим услугам, которые они оказывали. Те, кому не нравились беспорядочно одиночные женщины, могли прийти в бордели, где гостей встречало разнообразие, из которого можно было придирчиво выбирать. Или непридирчиво.

Проституция считалась необходимой хранительницей морали для добродетельных матерей, жён и сестёр.

Цицерон и Катон одобряли проституцию как необходимый институт, созданный для защиты брака.

То есть в античные времена божественную проституцию стали использовать утилитарно, как инструмент, позволяющий достичь некоторого покоя и равновесия в обществе.

Языческие проститутки были посредницами между прихожанами и богом, то есть исполняли роль священнослужительниц. Другими словами, проститутки были посредницами между мужчинами и богами.

Неудивительно, что христиане решили прибрать к рукам это прибыльное дело и пустить общение с Богом только через мужчин-священников.

Христианство сделало из проституции грех, в лучшем случае терпимый. Проституцию стали терпеть, вместо того чтоб холить.

Эволюция проституции шла от священной и культовой до эпикурейской и закончилась, став всего-навсего терпимой. С «закончилась» Мантегацца, конечно, перебрал. Цвести ей ещё не перецвести!

Однако были и славные краткие отклонения даже в христианстве. Так, в конце XV века в Авиньоне был установлен церковный бордель, где женщины часть времени молились, а часть времени принимали клиентов. Причём только христиан. Иноверцы туда не допускались. Папе Юлию II этот почин так понравился, что он в начале XVI века организовал такой же дом в Риме.

Некоторые антиклерикальные писатели утверждали, что проститутки должны быть уважаемы за их уступчивость, каковая есть форма доброты. Лоренцо Валла в XV веке писал, что проститутки заслуживают больше почтения от человеческой расы, чем монашки с их целомудрием и девственностью.

Фома Аквинский сравнивал проституцию с канализацией во дворце: если её убрать, то дворец заполнится грязью. (Ну, а я бы сравнил проституцию с дворцом. Если бы его не было в округе, то весь ландшафт жития состоял бы из серости хижин моногамии.)

Теологи легко соглашались с продажей тела за деньги, обозначая сей акт как «узаконенную безнравственность». Фома Аквинский, изобретший эту фразу, считал, что проституция предохраняет мужчин от гомосексуализма. (По неведению, что ли, он не учёл существования мужской проституции.)

Святой Августин тоже соображал: «Изгони проститутку из человеческого общества – и всё нарушится от вторжения похоти». (Америка, запретив проституцию, доказывает уже сколько лет, что, оказывается, от вторжения похоти ничего не нарушается.)

В итоге, христианское притеснение и гонение проституток довело их до того, что теперь они не только требуют деньги вперёд, но и вынуждены мельчить себя на получасовые и аж четвертьчасовые промежутки.

Ещё в благословенном, с точки зрения проституции, XIX веке проститутки тешили всю ночь и не требовали денег вперёд.

Саша Чёрный подтверждал:

Это ведь значит, что она начинала ночевать, даже денег не взяв!!!

И только среди ночи опоминалась.

В былые времена проститутка и девственница уравнивались в понятии, ибо проститутка не выходила замуж. А коль нет замужества, то сразу попадаешь в категорию странных, и таким образом крайности соединялись. И переплетались: проститутке могли устроить ритуальное возобновление девственности методом, ставшим универсальным позднее, – погружением в воду. Знаменательная предтеча крещения.

Христианство не хотело вовсе отменить проституцию, но хотело лишить её духовного, божественного содержания. Вот и переименовали храмы в бордели.

Красные фонари пошли от вывески на римских venerii, где висело изображение фаллоса в состоянии эрекции, покрашенное в красный цвет.

Дом, где женщина поклонялась своему огню, который она могла делить не только с мужем. Таким образом, христианское «хозяйка дома» означает женщину, отдающуюся многим.

В нормальных же восточных странах дело обстояло сладко.

Проституция в Китае испокон веков возводилась в ранг высокого искусства и была альтернативой семейным отношениям.

Марко Поло, посетивший в 1271–1275 годах Китай, писал: «Эти женщины крайне сведущи в искусстве прельщать мужчин, ласкать и приспосабливать свои речи к разного рода людям, так что иностранцы, раз испытавшие это, остаются как бы околдованными и так очарованы их нежностью и льстивостью, что никогда не могут избавиться от этого впечатления».

Вот куда надо было затащить Аквинского Фому неверующего да Августина, чтобы ещё святее стал.

Христианство предоставило блестящую возможность всем сексуальным неудачникам законно и благородно реабилитировать свою немощь и почитать её за благо.

Проституцию лишили духовности по принципу разведения атеизма: долдонит, что проституция – зло, а сам трепещет при виде её.

Хождение в народ разночинцев и дворян в XIX веке было отчасти вызвано желанием подражать сексуальной раскрепощённости народа. Чтобы не держать женщину за некое возвышенное существо, которому нужно поклоняться, а попросту, по-мужицки ебать её. Но духу всё равно не хватало, вместо этого брали проституток из публичных домов перевоспитывать и перевоспитывали до тех пор, пока не оказывались с ними в постели, а потом, бывало, – и под венцом. Всё это делалось из надуманного чувства вины, которое потом оборачивалось скорым разрывом и возвращением проститутки в лоно своего ремесла-искусства.

В новые времена поголовного христианства начинают придумывать оправдания самому существованию проституции или её милостивой государственной легализации – а с какой, собственно, стати? Это всё равно что оправдываться перед какой-то государственной или церковной сволочью в том, что мы живы. Или вдруг начать извиняться перед всем миром за то, что хуй стоит.

Ныне только буддийский Восток ещё сохранил своё восторженно-безгреховное отношение к проституции.

«Тот, кто не проводит свою жизнь в почитании лингама, тот поистине несчастен, греховен и невезуч», – Шива Пурана.

Отношение к проституции определяется и обосновывается отношением к сексу в обществе. Если само совокупление в христианском обществе считается грязным, греховным, то естественно, что проститутки, отправляющие совокупление особенно часто и бесстыдно, становятся символом грязи и греха. Если в обществе секс считается позволительным только в браке, то проститутка становится воплощением дьявола, совращающего мужчин и разрушающего семью. Если мораль определила, что для женщины главное – это образование и деловая карьера и что уважение к женщине состоит в том, чтобы обращаться с ней так, будто у неё нет пизды, то тогда проститутка как полная противоположность этому будет считаться ничтожной женщиной, ведущей бесполезную жизнь. Но ложь подобных отношений противопоставляется вечным существованием проституции, гонимой, но честно служащей правде желаний.

Ибо желание – это правда.

Общество подстраивалось под необходимость проституции с чрезвычайной хитростью, которую, быть может, сами подстраивающие до конца не осознавали. В XIX веке врачи пришли к заключению, что совокупление вредоносно, если чрезмерно, однако оно приемлемо, если производится хладнокровно, без излишних эмоций. Из этого они делали вывод, что совокупление с проституткой безлюбовно и бесстрастно, а следовательно, наименее опасно, в отличие от совокупления с женой. После такого заключения проституция зацвела ещё более пышным цветом.

Хитрость состояла в том, что, как известно, именно с женой совокупление происходит бесстрастно и холодно вследствие усталой привычки, а с проституткой, как со всякой новой женщиной, совокупление полно страсти и трепета. Таким образом, делая словесный реверанс в сторону жён, врачи давали своё благословение на служение проституции.

Исторические экскурсы могут быть полезны читающему, который затюкан виной и стыдом, могут помочь ему хоть как-то облегчиться, когда он узнает, что в прошлом было – во как, ещё похлеще. Но по большому-то счёту, какая разница, испытывал ли кто вожделение в древние времена, как и ты, и с кем его удовлетворял, если вожделение испытываешь ты сам, именно сейчас, и у тебя есть деньги, чтобы вызвать на дом удовлетворёж? Какого чёрта обращаться к истории и искать в ней оправдания, когда само желание есть не что иное как самопричина, дарующая откровение познания в своём удовлетворении? Верь желанию, а не мыслям о нём.

Когда говорят, что новое – это хорошо забытое старое, в этом есть существенная неточность. Люди хорошо забывают старое, только когда это старое от них скрывают или умышленно не напоминают о нём. Поэтому изучение истории так важно, чтобы не было мнимой новизны, которой тебя стращают иль прельщают, а было бы лишь историческое подтверждение естественности твоих желаний и их одобрение.

Но историей манипулируют, и к её подаче нужно относиться с осторожностью. Значит, нужно верить не столько истории, сколько своим чувствам. Хочется совокупляться – значит, это хорошо. Не хочется? Значит, скоро захочется.

Всеобъемлющее определение проститутки

Ну вот, теперь начинается тоска классификаций да определений. Но никуда не деться – надо. Для взаимопонимания.

Что же такое проститутка?

Про «приличную» женщину вопросов, как правило, не возникает. Это понятие аксиоматическое, не требующее доказательств. А если и требующее, то незначительных. «Приличная» женщина – это та, что не ебётся вообще или ебётся только с мужем. Некоторые, конечно, захотят добавить: причём, не очень часто. Тут сразу нужно будет определять, что же такое «не очень часто»: раз в день, раз в месяц? Более того, если и ебётся с мужем, то в наглухо закрытом помещении, чтобы никто не подсмотрел. И пошла писать губерния… Нет, добавлять ничего не будем. Пусть только с мужем. Но с одним? А если она развелась или овдовела и вышла замуж второй, третий раз? А если пять раз замужем? Это уже пять мужиков набирается. Ну пусть пять, только чтоб по закону, чтоб на каждого мужика по государственной разрешающей бумажке. И чтоб не сразу с пятью, а чтоб только по очереди, и чтоб, коль с одним развелась, а за другого вышла замуж, то чтобы с прежним больше – ни-ни. Уфф, вроде с приличными разобрались.

Теперь за проституток возьмёмся. Кто же такие проститутки? Определений за все века напридумали кучу. Много куч. Первое, что встревает – такая женщина берёт вознаграждение за еблю.

Ну и что ж, что берёт, – это ещё не проститутка, этим занимаются многие правоверные жёны. А если не даёт муж денег, то голова у жены заболевает или усталость смертельная наваливается.

Если женщина, продающая наслаждения, которые предоставляет её тело, зовётся проституткой, то тогда и девушки, выходящие замуж за богатых старцев, заслуживают того же имени, как и жёны, которые устанавливают цену на свои поцелуи, чтобы получить от мужа деньги, и женщины, становящиеся подругами великих мужей для того, чтобы остаться в памяти потомков.

Иметь множество мужчин, не беря денег, – это тоже ещё не проститутка, а любвеобильная женщина. Но вот брать деньги, да ещё со многих мужчин – это уже, кажется, вроде и проституция. Но со сколь многих? Один средневековый схоласт, вовсе не скаредный в этих делах, утверждал, что женщину нельзя назвать проституткой до тех пор, пока она не отдалась 23 000 мужчин. (Он, видно, хотел всех проституток благородным арифметическим способом в «приличные» вывести.) Другие устанавливали более скромные пределы: от 40 до 60.

Скажем, женщина активно совокупляется 20 лет, и это значит, у неё пусть по три хахаля на год. Вот и получается 60. И каждый из них её содержал и оплачивал её наряды, а кто и жильё – можно ли назвать её проституткой? Быть может, и нет. Цифирь повышать надо. Может, обратно к двадцати трём тыщам вернёмся?

0 легко совокупляющихся людях говорят, что они ведут себя, как скоты, как животные. Однако животные пусть и совокупляются без стыда перед себе подобными, но вовсе не легко. Именно животные устраивают перед еблей тягомотину ухаживания, ритуальные танцы, обхаживание, обнюхивание и чёрт те что ещё. Главное же отличие человека от животного именно в том, что он может начать совокупление без ритуалов, а сразу. Все ритуалы снимаются либо вручением денег, либо силой (изнасилованием). Кратчайший срок начала совокупления достигается с помощью денег.

Девочек учат ни за что бесплатно, просто по похоти не отдаваться, а только за замужество, за любовь, за заботу, за нечто, но только не за деньги. Похоть в браке милостиво допускается, ибо допускающие знают, что в браке она быстренько с копыт опрокинется. Бесплатность удовлетворения похоти для общества так же страшна, как и удовлетворение похоти за деньги. Общество изобрело другую валюту, за которую должно покупаться наслаждение, – жизнь в браке.

Похоть за похоть – это не проституция, а истинная любовь с первого взгляда, когда без задних мыслей, да и без передних, да и вообще без мыслей двое сливаются в одно.

Запрещается бескорыстие: отдаваться за самое прекрасное – за удовлетворение собственной похоти, в чём и состоит единственная корысть. Истинным бескорыстием было бы удовлетворение чужой похоти без заботы о своей. Но тогда этому бескорыстию тоже подыскалось бы корыстное объяснение, что, мол, твоя похоть и состоит в удовлетворении чужой. Так что похоть за похоть – это самое бескорыстное из возможного, поскольку обмен равноценный.

Но также запрещается полная корысть – отдача только за деньги, без всякой похоти.

Запрещаются две крайности в мотивах для совокупления: чистая страсть и чистые деньги. Для убедительности запрета их называют грязной страстью и грязными деньгами.

Неудивительно, что женщина стремится к идеалу: отдаваться в похоти да ещё получать за это деньги. Но похоть исчезает, а деньги остаются. Вот и получается, что diamonds are the best girl's friends.

Людей шокирует не столько самоотдача за вознаграждение, ибо она происходит повсюду так или иначе, а её мгновенность – без ритуалов, без церемоний, без ухаживания. Вот деньги – и тотчас вот тело. Уж слишком быстро для медлительной морали, занимающейся тем, что она всё спускает на тормозах и оттягивает выполнение желаний.

Вот, пожалуй, что коробит общество больше всего, – секундность перехода от денег к телу, вот основное «зло», которое спешно именуется проституцией.

Так вот, придумал я исчерпывающее (?) определение, ибо оно, как увидите сами, оказывается всеобъемлющим (?), оставляющим редчайшие случаи исключения (!). Итак, если женщина совокупляется с мужчиной не исключительно для собственного наслаждения, а по каким-либо соображениям, она начинает называться проституткой. Если она даже и получает огромное наслаждение, но берёт за это деньги или получает какие-либо блага от мужчины, помимо наслаждения, она зовётся проституткой. Таким образом, приличной является женщина, которая совокупляется только ради удовольствия. Но у каждой женщины такие случаи могут быть лишь единичными. Поэтому любая женщина пребывает в состоянии «приличности» весьма короткий срок, ибо одного наслаждения ей становится мало или наслаждение приходит не всегда. Посему количество мужчин вовсе не играет роли для определения проститутки. Большую часть своей жизни женщина проводит как проститутка, ибо сверх и помимо наслаждения ею руководят другие мотивы для совокупления.

Если взять пример даже такой невинный, как жена, которая без всякого удовольствия позволяет мужу себя использовать, то она является типичной проституткой, ибо ею руководят соображения: держать мужа удовлетворённым и сохранять тем самым покой в семье.

Даже жена, получающая удовольствие, не забывает о том, что муж её содержит или что он ей нужен для чего-то ещё, кроме наслаждения, – вот завтра гвоздь забьет, платье купит.

Девственница, решившаяся в первый раз отдаться своему ухажёру, чтобы его удержать, сразу становится проституткой.

И лишь мужчина и женщина на оргии, увидевшие друг друга и сразу, возгоревшись похотью, бросившиеся совокупляться – вот в этой ситуации женщина ведёт себя прилично.

Однако, вследствие своего природного статуса, женщина обязана заботиться о своём потомстве, а значит, к её желанию почти всегда будет примешиваться расчёт о бытовых качествах партнёра, а посему каждая женщина по сути своей не может не быть проституткой. И хотя бы вследствие повсеместности и всеобщности проституции среди женщин она должна быть не только легальна, но и поощряема, ибо она является проявлением женского материнского инстинкта охраны и воспитания потомства. Как это ни представляется парадоксальным, но проституция обязана своим существованием материнскому инстинкту.

Женщина в половой жизни «прилична» и тогда, когда она занимается мастурбацией в одиночестве. Тогда её влечёт только наслаждение, и никакой выгоды, кроме оргазмов, она не получает. Приличность в данном контексте выступает как эгоизм, как выход из общества, как погружение исключительно в себя. Тогда как проституция становится для женщины общественно-полезной деятельностью.

Не признавать исконную проституточность женщины – значит идти против законов природы, на чём все идеалистические общества набивают шишки.

Ведь недавно в Америке кормление грудью считалось ненужным для ребёнка, что исходило из мужского отвращения и страха перед женским молоком и грудью. Образцом поведения была некормящая женщина, женщина, попирающая свою природу и наносящая вред своему ребёнку. Свихнувшееся общество эту женщину ставило в пример. Теперь одумались и даже разрешили женщине кормить младенца в публичных местах, признав наконец, что её грудь, её молоко – это то, что является неотъемлемой частью женщины и её общения с дитём. Так и проституция, как грудь и молоко женщины, является сутью женщины, которую нужно признать и дать ей цвести и развиваться на благо всех вокруг и рядом.

Тяжеловесное общество, основанное на медлительности, инерционности изменений, шокируется, ревнует к быстрой реакции своих членов, способных во мгновение ока договориться о совокуплении за деньги, тогда как общество понастроило лабиринты и дамбы против сексуальных стремлений своих членов.

Общество хочет, чтобы женщина и мужчина поработали, погребли на социальной галере, прежде чем мужчина получит, а женщина откроет доступ к своим отверстиям. Общество принуждает женщину и мужчину проходить через церемониал ухаживания, соблазнения, а когда деньги делают сближение мгновенным, общество не успевает обложить пару социальным налогом неудовлетворённости. Ибо пребывание людей в этом состоянии даёт обществу возможность выкрадывать часть их энергии на свои нужды. Однако такое общество близоруко просчитывается, ибо удовлетворение сексуальных желаний с помощью легальной и обильной проституции увеличивает их рост, как тренировка увеличивает мышцы. И общество начинает получать нужную ему энергию не от скисающего из-за преследования проституции болотца сдерживаемой энергии, а благодаря мощному энергетическому потоку, обновляемому и ширящемуся благодаря усилиям проституток.

Редчайшие периоды «приличности» женщины и практическое постоянство её проститутства наталкивается на прямую противоположность у мужчин, ибо в пределах женского определения мужчина «приличен» по сути своей, поскольку настроен поддерживать с женщиной исключительно наслажденческие отношения бесплатно, бездумно и безответственно в течение долгого срока. А женщина либо прерывает такие отношения, либо делает их проституточными и для мужчины. Но это уже другая песня.

Широта моего определения, попахивающая тождеством: «женщина есть проститутка», несмотря на свою справедливость, неудобна в обращении, поскольку общество искусственно вычленяет из него наиболее наглядную категорию поведения. Посему для дальнейшего разговора будем подлаживаться под дурацкий предрассудок очевидности: разовое совокупление, немедля предоставляемое за деньги, будем звать проституцией.

Есть определения теоретические, необходимые для дискуссии и стратегии. А есть определения практические, для прихвата и тактики. Но именно последнее мы будем использовать для… разговора ниже. Опять-таки противоречие. Но полезное.

Необходимость проституток юношам

Юношам, ещё не научившимся умело владеть своим телом, часто испытывающим страх и смущение прежде всего перед собой и своими ещё не известными половыми способностями, ещё не знающим тонкостей женского тела и духа, не имеющим практики соблазнения, – для юношей проститутка нужна и полезна. Она покажет без стыда, расскажет без запинок, ублажит до дна. Проститутка – учительница, умелая и доступная, для проб без ошибок. Или, скажем, с минимумом ошибок.

Не будь предубеждений против проституток, они смогли бы всякому юнцу показать различные способы любви, обучить методам предохранения от беременности и венерических заболеваний, ответить на неизбежные вопросы по анатомии и физиологии отношений полов.

У юношей и тем более у мальчиков денег, как правило, не водится. А потому им должны помогать родители, выдавая деньги на проститутку. И ничего предосудительного в этом не имеется – отводили же его в школу учиться, вот и тут происходит продолжение обучения. Как родители выбирают своему сыну невесту, так они должны тщательно выбирать его первую женщину, нацеливаясь на самую умелую и красивую проститутку.

Профессиональная проститутка – это гарантия того, что первый сексуальный опыт юноши или мальчика будет счастливым. Первый опыт накладывает отпечаток на всю дальнейшую сексуальную, а следовательно, и прочую жизнь. Если из него юноша выйдет удовлетворённым, уверенным в себе, открывшим уважение и любовь, а не стыд и отвращение к своему телу и телу женщины, то общество будет состоять из людей любовно настроенных, не склонных к жестокости.

Чтобы эта гарантия соблюдалась, надо следить за высокой профессиональностью проституток. Она должна сдавать экзамен, как и врач, пусть не такой научно-сложный и более практический, чем теоретический, и получать лицензию не только на здоровое тело, но и на мастерство. Студентки должны работать под руководством профессионалок, и цена их должна быть меньше, чем у тех, что с лицензией. Тут всякий скажет: «Подавай мне молодую красотку без лицензии и дешевле, чем старую уродину с кучей бумажек да ещё дорогую». И это будет полнейшей правдой. Поэтому мы эту идею похерим. Но мастерство, профессионализм должны всё-таки оцениваться не только стихийно – щедрыми чаевыми, но и всем обществом.

Необходимость проституток одиноким

Молод ты или стар, «одиночество – страшное дело», как писал я в стихе. Практически и философски проститутка «снимает» одиночество. Скажут, что лишь на мгновенье. А жизнь – не мгновенье? Возьми десяток проституток – будет десять мгновений. Да растяни эти мгновенья на дни, месяцы, глядишь, и одиночества почти не останется или останется в той мере, в какой захочешь. Вернее, в той мере, в какой заплатишь.

Проститутка типа гетеры или гейши сможет утешить всяко, с интеллектуальным голодом расправится не хуже, чем с сексуальным.

Как это практиковалось на Востоке, можно было бы заключать контракт на год совместной жизни. Который можно ограничить месяцем, коль окажется не то. Если есть специалисты, что отговаривают человека от самоубийства, то от одиночества и подавно – если не отговорить, то заговорить могут. Да и приласкать попутно.

Очевидно, что одиночество может нахлынуть в любом возрасте, в любом состоянии.

Одиночество универсально – универсально и лекарство, панацея – свежее доступное тело.

Необходимость проституток женатым

Если секс в браке постепенно становится далеко не самым важным, а часто сводится к почти нулю, то тогда и измена в браке не становится подрывом чего-то важного. Важным при такой ситуации является уже не секс, а так называемая верность, то есть полное отсутствие секса – чтобы и ни с кем другим. Так, под предлогом верности, мужчина и женщина в своём выросшем безразличии друг к другу должны обрекать себя на безразличие к жизни. А точнее, на ненависть к ней. Поскольку регулярные страстные отношения – это главный критерий любви к жизни, а коль их нет, тогда и жизнь не в радость.

Но тут является распутница – это та, которая распутывает узы брака. Заметьте, распутывает, а не рубит. Брак перестаёт быть ярмом, как только ангелицы-проститутки посылаются к мужу с небес.

Как алкоголик хвалится своей порядочностью, что не берёт денег из получки, а пьёт только на премиальные, так и достойный муж может себя расхваливать, что деньги на проституток он тратит только из своего рождественского бонуса. А получше, конечно, иметь достаточно денег, чтобы не отслюнявливать каждую десятку проститутке, а дать ей жменю сотенных не глядя, чтобы распласталась радостно и надолго. Мечты-мечты…

Моногамия больше всего боится свободной информации, из которой становится очевидна инвалидность моногамии. Потому-то Институт брака (который, как и все институты в России, наверно, уже переименовали в Университет брака или в Академию брака) и выступает резко против проституции, предлагающей иные варианты, с которыми моногамия не в состоянии конкурировать.

Casual sex – это не секс с кем попало в быстрой яркой похоти, как принято считать, а секс в браке, когда он становится обыкновенным, обычным, скучным, а именно casual. Joy of sex имеет место вне брака, с проституткой, желанной и умелой, готовой на всё.

В браке супруги тщетно бьются за продление страсти, но добиваются лишь длящихся обязательств. И тут откуда ни возьмись является – проститутка…

Постоянная пизда жены придаёт супружеской жизни уверенность, а переменные пизды проституток придают супружеской жизни насыщенность.

Девушки, как правило, не хотят совокупляться с женатыми, поскольку женатые некредитоспособны – их способность платить женитьбой за еблю уже растрачена на другую. Как птиц окольцовывают, чтобы следить за их миграцией, так окольцовывают людей, чтобы следить за их половой жизнью. Первый взгляд девушки в сторону мужчины направлен на руку – носит ли кольцо?

Проститутки, наоборот, предпочитают женатых – меньше вероятности, что те больны венерической болезнью (на жене сразу выявилось бы), и вообще такие не столь опасны, как одинокие мужчины. Так что жениться следует хотя бы для того, чтобы пользоваться предпочтением проституток.

Выполнение «супружеских обязанностей» связывается с моментальным раздвиганием жениных ног по требованию мужа. Когда жалуются на невыполнение «супружеских обязанностей», то вовсе не имеются в виду забота, преданность или ведение хозяйства. Лучше всего «супружеские обязанности» выполняет проститутка.

Оскопление мужчин достигалось и достигается христианством даже с помощью брака – с одной стороны, в поощряемой женитьбе желание быстренько дохло, что было на руку христианству, с другой стороны, не допускалось разнообразие: «Не прелюбодействуй!» – стращали и стращают разнообразные попы, сами втихаря потирая ручки над проститутками. Мужчина издавна обнесён оградой брака, в которой он скопел (скорбел), и ничего свеженького туда пускать не дозволялось. Это по теории, которая, к счастью, всегда попиралась материалистически-духовной практикой.

Если моногамию не удалось поддерживать с помощью морали, то теперь её пытаются утверждать с помощью смертельной угрозы СПИДа. В браке пережидают СПИД, как, запершись в замке, пережидали чуму. Только пира не получается, скорее, жестокая диета. Но тут являются проститутки, которые профессионально не дают прикасаться к себе без презерватива. И стерилизованный пир продолжается.

Всякий женатый мужчина рано или поздно (но чаще рано) пресыщается женой и жаждет других женщин. Отсутствие доступных и красивых проституток вынуждает мужчин либо на вымученную верность с еблей раз в месяц, а то в три, и на самовыхолащивание, либо толкает на тягомотину соблазнения, а затем на трату чрезмерного времени и денег на поддержание связи с чужой женой или одинокой женщиной, надеющейся женой стать. Такого рода интрижки отрывают мужа от жены, отца – от детей и грозят разрушением семьи под глубокомысленным предлогом, объявляемым жене: «Я тебя больше не люблю».

Как же просто всё решается с проституткой – всякий, даже не пыхтящий внебрачной любовью муж выпускает пар быстро, сладко и безопасно и продолжает быть примерным мужем и отцом.

Таким образом, проститутки сохраняют семьи, а значит, вносят стабильность в общество, основанное на семейной, бля, ячейке. Аргумент этот измочален в веках, но нынешнее общество держит человека в невежестве, умалчивает о прошлом, а человек, как правило, ленив, ему проще согласиться с долдонящим пастором, чем засомневаться и копнуть историю человечества. Вот я и просветительствую направо и налево.

Скажут, а как жена? Ей тоже заводить любовника? Или нанимать про статута? Я отвечу: это вы женщинам вопросы задавайте, пусть они сами решают свои дела. Да они давно уже и решили.

Monogamy is when you put all your balls in one basket.

Необходимость проституток бедным

Нехватка денег есть нехватка женщин. Недаром слова «бедность» и «беда» однокоренные. Как сделать, чтобы на любой кошелек нашлась бы хорошая проститутка? Бедному – бедную проститутку. Среднему – среднюю. Богатому – богатую. Можно и перемещать, коль обстоятельства позволят. Но они строгие и обычно не позволяют.

Вовсе не обязательно, чтобы бедная проститутка была грязной, или пьяной, или в наркотиках до краёв. Есть же бедные женщины, аккуратные и милые, которые работают за гроши на какой-нибудь идиотской фабрике или кассиршами. Почему бы им за эти же гроши не отдаваться, успевая в то же время зарабатывать значительно больше? Так они работают за 5 долларов в час. А проститутничая, они смогут в бедном районе получить 5 долларов за пять минут отсоса у бедняка. Всякий бедняк наскребёт такую сумму. Конечно, дешёвые проститутки захотят делать карьеру и получать по 200 долларов за те же 5 минут. Пущай, коль получится. Но не все же женщины – карьеристки. Есть такие, которые чуть ли не всю жизнь вкалывают за минимальную зарплату, причём с великим достоинством и гордостью, что зато они не занимаются проституцией. Так что будут и проститутки, которые работают за минимальную плату, но, несмотря на это, довольны и горды тем, что не рвутся делать карьеру. Ведь проституция прекрасна ещё и тем, что не обязательно делать её единственным занятием жизни. Работа по совместительству. Общество должно помогать этим женщинам и посылать к ним мужчин, с которыми они бы подработали и высвободили свое время от унизительной копеечной работы.

Проблема эта решена на Востоке, где девушки испокон зарабатывали себе приданое проституцией, и это считалось нормальным.

Но западному обществу это невыгодно – кто тогда будет выполнять обильную низкоквалифицированную малооплачиваемую работу? Ведь получается тогда, что обществу никакого проку не будет от женщины – она станет самоокупаемой, и дешёвая, почти даровая рабочая сила выскальзывает из рук общества. Вот оно и вымуштровало женщин, чтобы они оскорблялись, когда им предлагают деньги за раз движение ног или раскрывание рта. Они скорее согласны угробить себя в рабском труде, чем время от времени побыть проституткой. Если не является безнравственным для женщины тратить свою жизнь на занятия ничтожным однообразным трудом, то как же можно называть безнравственной проституцию? Безнравственность не в том, что женщина зарабатывает деньги своим телом, а в том, что ей вообще приходится зарабатывать деньги!

Симона де Бовуар высказалась, и звучит к месту: «Часто спрашивают: почему женщина выбрала проституцию своей профессией? Правильнее было бы спросить: почему эта женщина выбрала своей профессией не проституцию?»

Общество ополчается прежде всего и сильнее всего на дешёвых проституток. Общество не может смириться, что проститутка отдаёт так дёшево то, за что само общество взимает жизнью (вбуханной в брак). Цена – вот что выводит общество из себя. Демпинговые цены дешёвых проституток – это подрыв идеологической экономики. К дорогим проституткам общество относится значительно снисходительнее. И вообще, чем дороже женщина берёт, тем более она приближается, в понимании общества, к положению «приличной».

Между тем дешёвые проститутки – это для бедняков хлеб насущный. И как устраивают бесплатные обеды для бедных, так должны быть проститутки-доброволки, отдающиеся бесплатно бедным и неимущим, и соответствующая мзда должна списываться с их дохода и не облагаться налогом как благотворительная деятельность.

Но полиция гоняет и арестовывает прежде всего уличных проституток, самых дешёвых, а значит, лишаются наслаждения прежде всего самые бедные мужчины.

Необходимость проституток старикам

Сусанны и старец. Вот какая должна быть пропорция. А то испокон веков всего одна Сусанна и массовые старцы – за какой-то одной женщиной приходилось подглядывать целой команде.

Глядя на деньги, думаешь с облегчением, что в старости, уродливому и немощному, можно будет купить проституток, юных и доступных, которые тебя ублажат. Так что «племя молодое, незнакомое» прочувствует моё «здравствуй» до самых своих глубин.

Установили теперь научно, что старикам секс тоже нужен. Виагру изобрели. Да и без неё, даже если не стоит, то всё равно хочется – жизни без секса не бывает. Либо изнутри грызть будет, либо снаружи изливаться. Либо и то и другое сразу. И возраст здесь не имеет значения. Разве что в молодости можешь раз за разом, а в старости – за разом раз.

Младенец мастурбирует в утробе матери – засняли на плёночку, никуда уже моралистам не деться. И старик хочет, да не старуху, а молодуху. Ему она ещё больше нужна, чем юноше – девушка. Для юноши девушка – это само собой разумеющееся, он полон молодости, и девица лишь подтверждение её. А старик молодости лишён. Нагло, бесповоротно, неминуемо. Девушка для него не только ебля, но омолаживание, приобщение к молодости. Эликсир то бишь. Обхватив юную и извергая в неё пусть уже скудное семя, он на мгновение ощущает себя молодым. Где ему взять этот эликсир? Ну, на старика Гёте клюнула восемнадцатилетняя. Да неизвестно ещё, сколько он ей за клёв платил. На старика де Сада тоже польстилась дочка тюремщика. Наверно, и там не обошлось без обильных франков. А простому смертному старику чем прельстить юницу? Она может быть только проституткой, честь ей и хвала! Спасительница, последняя любовь и надежда. Вот почему в старости так деньги нужны!

В пенсию для стариков должна включаться дополнительная сумма, предназначенная на проституток. Это дополнение к пенсии экономически будет выгодно государству, ибо, ебясь, старики будут здоровее, и расходы на их лечение уменьшатся. Все та же наука глубокомысленно наконец заключила, что дни жизни и здоровье в них растут от активной половой жизни. (Спасибочки ей за дважды два.)

Проститутка должна особо чувствовать важность своей профессии и гордиться ею, давая старикам то, чего никакая другая женщина им дать не захочет, и тем украшая их последние годы жизни.

Необходимость проституток больным и уродцам

Уродливый, но богатый Тулуз-Лотрек жил в публичном доме – хотел быть окружённым любовью. И был. Как бы он прожил без проституток? А теперь с важным и благопристойным видом демонстрируют в музеях лотрековские изображения порицаемых обществом женщин.

Пусть даже молод – что толку, если болен или уродлив? Бабы не вьются вокруг, а сторонятся или попросту разбегаются при твоём приближении. Всякая порядочная, замуж мечтающая идти и детей рожать, сигать от тебя будет, а не то что отдаваться. Где же пизды отведать, за тело взяться? – на купилки на всё те же. Придут красавицы за деньгами и заставят тебя про болезни забыть и про рожицу кривую. Красавцем себя почувствуешь, когда красавица тебя ублажает. О болезни забудешь на сладкие миги. Вот счастье-то больному или убогому!

Уродцы никогда бы не смогли совокупиться с красавицей, и только благодаря красивой проститутке это становится возможно. Проституция позволяет уродцу и немощному приобщиться не только к наслаждению, но и к красоте.

Необходимость проституток любому мужчине

Да, любому.

Мужчины – как пленники, к которым привязывали ядро, чтобы не убежали. У каждого два яичка, как два ядра, чтобы не убёг от желания. А те, кто умничают по поводу, видите ли, несчастного положения человека, подверженного неизбывным и утомительным желаниям, то не хныкать надо, а удовлетворять их, и в первую очередь с помощью проституток. А не нравятся свои желания, иди и удавись, ибо подавить их всё равно не удастся. Подавишь и свихнёшься. На проституток войной пойдёшь, дурак.

Конечно, как у муравьёв, у людей есть свои солдаты, свои домохозяева, свои учёные. Есть те, что рождены для ебли, а есть те, что смиряются женой и углубляются в вымышленные дела науки, бизнеса и прочего. Но для тех, кто награждён-обременён желанием, ебля становится делом жизни. Если проститутка совокупляется для зарабатывания денег, то ёбарь зарабатывает деньги для покупки проституток.

За всё приходится платить – это знают все. Также должно всеми быть знаемо, что женщина расплачивается телом, а мужчина – деньгами. При таком раскладе цель одна – делать большее количество денег для осеменения большего количества женщин. Осеменения, которое будет предотвращено противозачаточными средствами.

Но даже и неёбарь временами испытывает нужду в новой пизде. Ему – не профессионалу, а жалкому, вялому любителю – ещё труднее и дольше добиваться результата с «приличной» женщиной, чётко сориентированной на жёсткий прихват. Потому-то неёбарю проститутка нужна как простейшее решение проблемы, не количественно, как ёбарю, а качественно, чтобы освободиться от желания, не мучаясь.

У всякого мужчины из нормальных есть какая-то текущая женщина, то есть женщина настоящего времени. На её фоне светятся проститутки.

Проститутка – это поистине освободительница мужчины от ярма социальных обязательств, которые общество возлагает за половое общение. Освобождение условное, ибо деньги где-то следует достать, заработать – то есть корячиться общество тебя всё равно заставляет. Но оно так и так заставляет корячиться за еду, за жильё, но тут зато не происходит удвоенного притеснения, которое возникает при запрете на проституцию: прежде заработай деньги, но на женщину не смей их тратить, а снова корячься, чтобы добиться её согласия лечь с тобой, не давай денег ей в руки, а покупай подарки, жратву, чтобы этими покупками развивать экономику и опосредованно завоёвывать женщину.

Но, с другой стороны, если дать женщине эти деньги прямо в руки, то она сама будет покупать себе подарки, жратву и развивать ту же экономику. Но… не будет эмоционального удовлетворения у женщины, что, мол, её так любят, что столько подарков навалили. А зато будет эмоционально-физическое удовлетворение у мужчин, что, мол, полегчало после выплеска. Но мужская радость оборачивается бесплодием. Женская радость оборачивается не только детьми, но и стабильностью.

Новизна в сексе часто становится важнее красоты, вернее, сама новизна становится красотой. Проститутка поэтому предоставляет и эстетическое наслаждение.

Один день живёшь с одной, а другой – с другой, но не просто ебёшься, а будто действительно живёшь с ней буднями.

У каждой свой тип заботы, свой тип разговора, каждая создаёт свой тип жизни для тебя. Один сорт женщин надоедает, и ты перемещаешься к другому. Так получается разнообразие стиля и образа жизни.

Одно из самых прекрасных ощущений – это когда ты ебёшь одну красивую женщину и знаешь, что завтра ты будешь ебать другую красивую женщину.

Все эти мечты свершаются либо молодостью, либо деньгами.

Что может быть более духовно, чем ебля, ибо большинство людей занимаются ею значительно меньше, чем они о ней думают и мечтают. А думы и мечты и есть духовная жизнь. Так как проститутка – рафинированный символ чистой ебли, то именно проститутка становится духовной пищей мужчины. Пока он не накопит на неё денег.

Чтобы избавиться от страсти к любовнице – женись на ней. Чтоб избавиться от страсти к проститутке – купи её.

Покупая проститутку, мужчина, ориентированный на сиюминутное наслаждение, откупается от традиционных женских притязаний на жизнь мужчины. Он говорит: «Вот тебе деньги и час моего времени, больше не получишь. А ты мне давай тело».

Проститутка, беря у мужчины деньги и отдаваясь ему за это, соглашается тем самым не посягать на его будущее, а исчезнуть бесследно.

Хорошее обслуживание, сервис, имитирует любовь и заботу. Но за услуги приходится платить деньги. Зато имитация за деньги нередко оказывается лучше оригинала задарма.

Отношение мужчины к проститутке является иллюстрацией отношения мужчины к сексу как таковому – сумасшедшая жажда сначала, а потом полное безразличие. Потому-то женщина изо всех сил старается опутать мужчину со всех сторон, помимо секса, ибо на сексе дальше оргазма она не уедет.

Самая большая изначальная трагедия для мужчины, что он не может выебать всех женщин, ибо его генетическая задача – осеменить как можно большее количество самок для распространения своих генов. Та же трагедия и у женщин – их задача переспать со всеми мужчинами разом, чтобы их сперма во влагалище высеялась победившим всех сперматозоидом, который оплодотворит её яйцеклетку. Проституция – это один из вынужденно иллюзорных способов приблизиться к недостижимой цели как для мужчин, так и для женщин.

Подобно всякой трагедии, эта тоже высмеивается фольклором: «Всех женщин не переебёшь, но стремиться к этому нужно».

Одна из общественно-полезных задач проституток – отвлекать на себя всегда избыточную энергию мужчин и делать холостыми выпускаемые ими залпы спермы.

Хищник проходит мимо стада животных как мимо потенциальной еды. Так и мужчина – проходит мимо каждой женщины как мимо потенциального наслаждения. Но не по зубам ему всякая здоровая и сильная, а лишь совсем юная, или старая, или искалеченная одиночеством. И только идя по улице проституток, чувствуешь себя поистине хищником под хруст банкнот в кармане.

Борьба мужчин с проституцией – это одна из форм христианского самоистязания, осуществляемая мужчинами над самими собой.

Съянварско-подекабрьские тезисы:

Проститутка в юности – учительница.

Проститутка в старости – утешительница.

Проститутка в зрелости – возрождение.

Проститутка для ущербного – благодетельница.

Проститутка лечит от стыда и заблуждений.

Проститутка – это первая помощь в непрерывно происходящих несчастных случаях одиночества. И не только первая помощь, но вторая, третья…. десятая…

Проститутка – воплощение демократии: она не отказывает никому, для неё все платежеспособные мужчины равны.

Проститутка – это Похоть Священная.

И для всякого мужчины проститутка – это Спасительница.

Проститутка и «приличная» женщина

Наше самое справедливое и Богом Христом благословенное общество одобряет лишь пожизненный контракт с женщиной с непременной клятвой, что на всю жизнь. Этот контракт расторгается разводами, и потом люди опять лгут, вступая в другой контракт, что уж этот раз точно до смерти и т. д. Почему же не заключать контракт на год, на полгода, на месяц? И продлевать его по обоюдному желанию?

А ещё прекраснее – на день, на час. И не продлевая.

Те же контракты, те же обязательства, но на различные промежутки времени. Почему контракт на день хуже контракта на жизнь? Общество жаждет взять за горло каждого и держать, не выпуская, до смерти.

С проституткой тот же контракт: мы с тобой проводим столько-то времени, ты делаешь в оговоренный период то-то и то-то, а я это и это, и ты получаешь за выполнение обязательств столько-то.

Перед женитьбой часто составляют брачный контракт, но и без него сама церемония брака не что иное, как контракт, где участвующие обязуются любить друг друга и ухаживать друг за другом в здоровье и болезни. За такую цену можно и отдаваться не церемонясь. Впрочем, многие жёны не прекращают торговлю даже после подписания брачного контракта и продолжают выторговывать дополнительные услуги за выполнение супружеских обязанностей, уже являющихся частью брачного контракта. Так дурная проститутка, с которой уже всё обговорил и дал ей за это деньги, начинает на каком-то моменте кобениться и требовать дополнительную оплату. Тогда её выгоняешь и берёшь другую. С женой такая простота не дана. Но и в этой ситуации проститутка становится спасением от жены, завысившей свою рыночную стоимость.

Демосфен разделил женщин на три типа: гетеры для наслаждения, наложницы для повседневных нужд, жёны – для рожания законных детей и ведения хозяйства.

Эта классификация осталась прежней по сути, только слова «гетера» и «наложница» вышли из употребления. Функции жены остались без изменений. Роль гетер выполняют теперь изысканные любовницы-проститутки, а наложницы – это те, кто подвернётся задарма. Только это кажущееся «задарма» тоже оборачивается платой то ли в виде венерической болезни, то ли в виде нежелательной беременности, то ли требования компенсации в виде уделяемого внимания, большего, чем хочется мужчине, и прочими претензиями. От всего этого опять-таки спасают проститутки.

Отношение к женщине как к пизде, заду, грудям, рту является вовсе не циничным отношением, а наоборот – идеалистическим, поскольку при таком отношении производится вычленение Идеи наслаждения из неудобоваримой женской смеси материального и идеального. Так культуриста идеализируют как сгусток мышц, что не принижает его, а делает воплощением телесной красоты и силы, не обременяясь его остальными качествами, которые становятся неважными для Идеи. Рассмотрение женщины со всеми её прекрасными и отвратительными сторонами вкупе, то, что называется объективным подходом, и является апофеозом цинизма, ибо такой взгляд холоден, поскольку ищет расчётливого баланса, бесстрастной справедливости. Тогда как возвышенное отношение к женщине идеализирует её, а идеализировать можно не только глаза или стройный стан, но и грудь или саму пизду. Самая прекрасная идеализация женщины – как источника наслаждения. То, что это идеализация – несомненно, потому что женщина – источник, увы, не только наслаждения. Проститутка является примером высшей идеализации женщины; проститутка – это вечно бьющий и доступный всем источник наслаждения. Таким образом, проститутка – это наивысшая идеализация женщины.

Стыд – это дистанционное управление государства человеком. Человек спрятался в свой дом, запер все двери, но стыд по-прежнему владеет им и не даёт ему забыть о государстве. Многие люди стыдятся своей наготы, женщины стесняются приставить зеркало к своей пизде и посмотреть, а что же у неё между ног и как «оно» выглядит.

Одна старуха (а таких не одна, а мульоны) призналась, что когда была девочкой, взрослый сосед регулярно приглашал её к себе и ласкал её пиздёнку. Так вот, эта старуха по сей день мучается стыдом, что ей тогда было приятно и что она сама прибегала к этому соседу за дозой наслаждения. Вот он, вживлённый христианством в мозг электрод стыда, по которому общество засаживает убийственные разряды, запрещая человеку радоваться наслаждению.

А если человеку всё-таки удаётся на какой-то срок забыть о стыде, то государство пронюхает, вознегодует и объявит это забвение бесстыдством, то есть преступлением.

Проститутка – это существо, которое призвано усыплять стыд и пробуждать наслаждение.

Считается, что с первой встречи женщине идти в постель неприлично, ибо для женщины, которая не требует денег вперёд, ещё недостаточно времени, чтобы успеть выторговать долгосрочную, неденежную плату. Если же всё-таки женщина бросается с первого раза в постель по похоти, то есть бесплатно, то общество, как сутенёр, не позволяет ебли только для удовольствия и вскоре заставляет женщину отдаваться за долгосрочные обязательства, которые бы брал на себя её партнёр. Общество, как тот же сутенёр, избивает её стыдом, раскаянием, неуверенностью в себе, чтобы она затребовала высшую цену за еблю – женитьбу.

В прежние времена бывали общества, где жених и невеста не видели друг друга до дня свадьбы, ибо подготовкой к свадьбе занимались родители. То есть жених и невеста с самой первой встречи занимались еблей. Раз свадьба, то с первого раза можно. А происходит это потому, что свадьба гарантирует финансовую оплату за половую жизнь, а потому и заняться ею можно сразу.

Ныне «приличная» женщина должна заручиться от мужчины всевозможной поддержкой и его вовлечённостью в отношения, что невозможно сделать за разовую встречу, потому женщина и тянет, пока не убедится, что у него есть финансовые и прочие возможности для поддержания отношений. Проститутка, как сговорённая родителями невеста, отдаётся сразу, потому что деньги ей гарантированы, как обязательство содержания – в браке.

Дешёвка – это женщина, которая продаётся «задёшево». А те, что продаются за большие деньги, называются женщинами богатыми или приличными. Цена продажи является критерием порядочности женщины. Женщина сдирающая с мужчин по максимуму (женитьба) – победительница.

А победительниц не судят.

Раньше женщины не давали до женитьбы и тем держали мужчину на привязи. Теперь дают до женитьбы, но тоже с условием – чтоб в конце концов женился, иначе перестают давать. Раньше дрессировали на голоде, а теперь на привыкании к доступной жратве.

Любой комплимент женщине переводится фразой: «Давай поебёмся!»

Любая реакция женщины на комплимент переводится фразой: «А сколько заплатишь?»

Женская фразеология неприступности является всего лишь жаргоном торговки.

Сваха – для приличных девушек и женщин. Сводня – для проституток.

Каждая сваха может работать сводней. Каждая сводня может работать свахой.

Ох, как просится завершить силлогизм!

Если женщина ради денег торгует своим телом, то мужчина ради денег торгует своей душой. В этом женщина более нравственна, чем мужчина, ибо торгует материальным, тленным, тогда как мужчина торгует святым. Женская душа защищена способностью женщины быть безразличной при совокуплении.

Женская гордость заключается в том, что женщина не раздвигает ног. Приличная женщина не делает этого, если за ней не ухаживают, а проститутка – если ей не дают за это денег.

Проститутки требуют денег, а порядочные женщины требуют уважения, что через обходные пути морали всё равно приводит к деньгам.

Пизда открыта для любого, и её нельзя винить в неверности. Поэтому если ты любишь пи́зды, а не женщин, делающих с ними махинации, то тебе будет неведома ревность. Люби проституток!

Спекуляция – это приобретение чего-то за малую цену и перепродажа за большую. Не является ли поведение «приличной» женщины оптовой спекуляцией, тогда как поведение проститутки спекуляцией розничной. Об этом иными словами говорит и Симона де Бовуар.

Каждой женщине дана богом бесплатно драгоценность – пизда, цена которой набивается обществом всё выше и выше с помощью стыда и запрета. Девственная пизда расценивается и сейчас как самая дорогая, и девушку натаскивают продать её за замужество – оптом, ибо только до лишения девственности возможен оптовый подход к телу. После лишения девственности женщина выходит на розничный рынок, но всё равно стремится себя продать оптово, по максимуму за то же замужество, хотя это становится сложнее из-за возникших соблазнов розничного рынка. Осознав возможность многократной продажи за большие деньги и блага бесплатно доставшейся ей пизды, женщина начинает спекулировать ею, что становится для большинства единственным средством существования. Отсутствие спекуляции было бы только в одном случае, когда пизда, встроенная в женщину Богом бесплатно, давалась бы тоже бесплатно, но женщина, почувствовав спрос рынка и собственные материальные нужды, прилагает все усилия, чтобы продаться подороже, и для этого она делает себя как можно более привлекательной, расхваливая свой товар с помощью лжи косметики, пришпоривая жеребцов своей притворной недоступностью (дефицитностью).

Проститутки же решают делать ставку на преимущества розничной торговли по сравнению с оптовой. Причём сколько бы проститутка себя ни продавала, её от этого не убывает. А при беременности ещё и прибавляется.

Есть только три варианта общения с женщиной: подойти, представиться и начать благопристойный разговор, постепенно ведущий к постели, или подойти к женщине и взять, а коль посмеет сопротивляться, то взять силой. Причём второй вариант представляется самым естественным. Третий, самый благостный вариант – с проституткой: подходишь, платишь цену и берёшь. Увидел, выдал, засадил. Ещё бы – с деньгами каждый становится полководцем, то есть палковводцем.

– Оближи губы, – говорит фотограф, снимающий лицо.

– Намочи губы, – говорит фотограф, снимающий пизду.

Влажность всегда привлекательнее, чем сухость. Влажность ассоциируется с желаньем. Сухость – с безразличием. Потому-то «приличные» женщины в рекламах всегда агитируют за сухость. А влажность представляется грязью, потому и проституток зовут грязными.

Приличные женщины поставлены на пьедестал каблуков, чтобы выглядели богинями красоты и казались неприступными, выше, чем они есть на самом деле.

Проститутка встаёт на каблуки, как на цыпочки, чтобы её было лучше видно.

Слово «любовь» часто используют для того, чтобы оправдывать еблю вне брака. Любовь не есть сексуальные отношения, а условие для начала и поддержания таковых. Любовь – это та плата, которую по-проститутски, вперёд, прежде сексуальных отношений, требует «приличная» женщина. Тогда что такое любовь в данной ситуации? Над определением любви происходит всегдашний стопорёж. Но мы-то знаем, что под любовью здесь понимается намерение вскоре жениться, которое покамест выражается в создании у женщины уверенности, что до и после совокупления произойдёт оплата в форме подарков, цветов, ухаживания, то есть заботы. Вместо чистых денег выступает размытое грязное понятие любви, которое, разумеется, включает в себя деньги.

Для мужчины вызвать у женщины любовь – это способ ебать женщину бесплатно. Для женщины вызвать у мужчины любовь – это способ выкачивать из мужчины средства для своего существования.

Как церковь ни старается отмежеваться от проституции, но телеканал религиозной передачи находится бок о бок с каналом, на котором проститутки рассказывают о своей профессии. Настолько технически легко осуществляемое сближение противоположностей лишь усиливает веру в силу науки, которая в итоге вырежет христианскую катаракту и вновь откроет людям глаза на религиозность проституции.

Правда – это желание. Ложь – это его сокрытие, сдерживание или имитирование. Приличная женщина лжёт, скрывая желание или сдерживая его. Проститутка лжёт, имитируя желание. Но проститутка этой ложью лишь делает приятное клиенту. А «приличная» женщина, скрывая и сдерживая желание, т. е. ложью, набивает себе цену и тем обманывает клиента. То есть мужчину.

История «The Beauty and the Beast» ещё раз доказывает женскую способность затаптывать в себе эстетическое во имя практического. (Кстати, это главная причина, почему среди женщин мало гениальных композиторов, математиков, где требуется максимальное отстранение от «практического».) Женщина согласна переспать с кем угодно, лишь бы партнер гарантировал ей внимание и уход. То есть демонстрируется генетическая продажность женской особи. А то, что монстр из-за ставшего доступным женского тела превращается в красавца, это лишь подтверждает, что женщина может придавить своё желание красоты, но не убить, и втайне жаждет красивого партнёра (поэтому среди женщин всё-таки встречаются талантливые поэты, писатели, художники).

Так как красавица всё равно рано или поздно изменила бы уродцу, то для того, чтобы вдолбить в народ полезную идиллию, которая даёт надежду на вечную любовь, уродец в сказке спешно становится красавцем. Таким образом, женщина получает всё, что хотела: деньги, заботу, любовь и красоту.

Для ебли женщина ищет красавца, в поисках замужества она меньше всего думает о мужской красоте. Более того, предпочитает иметь некрасивого, чтобы на него не бросались другие женщины, и таким образом избежать конкуренции в браке, где жена (как любая знает) обязательно проиграет чужой женщине, посягающей на семя мужа.

Глупые женщины – болтуньи. Болтовня проступает также и в жестах, а именно по ним узнаются глупые проститутка или женщина с великим опытом. Умная женщина молчалива в словах и жестах, а потому не становится нарочитой, даже если она проститутка.

«Вот так обожествляется собор, лишь потому, что в нём богослуженье» (мой стих). Если просто говорить о пизде как, скажем, о локте, то это и было бы порнографией, но если говорить о ней как о месте, где свершается таинство, то и она становится не просто куском мяса, а божеством. А такой разговор возникает всегда, когда тобой владеет желание.

Женское отношение к красоте – как бы напялить на себя что покрасивше, чтобы выглядеть притягательнее. Женская эстетика – это соблазнение красотой и её продажа.

Мужская эстетика – это восхищение и обладание красотой. Для женщины красота – это средство. Для мужчин – это цель.

В каждой профессии есть большие мастера и обыкновенные ремесленники, люди, любящие свою профессию, и люди, ненавидящие её, но не умеющие найти себе другого применения. В каждой профессии есть таланты и бездарности, честные и жулики, люди, стремящиеся к совершенству или удовлетворённые тем, что имеют. И прежде всего это относится к профессии проститутки.

Но из-за того, что среди врачей встречаются коновалы, люди ведь не перечёркивают начисто профессию врачей и не бросаются всем больным скопом к гомеопатам. Нет, продолжают ходить к проверенным, респектабельным врачам, хотя и живут на гомеопатии супружеской жизни.

Разводятся муж и жена, у которых нет детей. Жене присуждают большие деньги на содержание, и муж расплачивается. Получается та же ситуация, как если бы он жил с содержанкой, которой он так и так платил бы деньги за постоянную доступность. Таким судебным решением жена официально приравнивается к содержанке.

Женщина состоит из лакомых кусков за колючей проволокой приличий, законов, условностей. Проститутка – это лакомство, лежащее на прилавке, стоящее на улице, едущее в машине, и что самое важное – с ценником на видном месте.

Так называемая «романтичность» женщины, перед которой все умиляются и считают проявлением бескорыстия или чистоты любви, является, по сути дела, самым ярким выражением её продажности. Своей недоступностью, то есть «романтичностью», женщина лишь ставит условия торговли и требует оплаты в форме усиленного внимания (готовности платить), подарков (конкретной оплаты), доказательства мужской власти, ума, материальной состоятельности (гарантий продолжения оплаты) и т. д. Процесс ухаживания – это не что иное как процесс покупки женщины, состоящий из вызывания в ней ощущения комфорта, которое будет для неё сигналом к завершению сделки.

Men are «yes» people, women are «no» people. Мужчины живут по принципу «да», а женщины – по принципу «нет». И только проститутки приравниваются к мужчинам по своему всегдашнему «да», но тут сходство с мужчинами и кончается, ибо за «да» установлена цена.

В России, в период большого дефицита на презервативы, один иностранец расплачивался с проституткой презервативами. Так любовник дарит своей возлюбленной драгоценности, в которых она будет соблазнять других мужчин.

Гитарить романс куртизанке под балконом, пока она ебётся с другим. Потом она выходит на балкон и бросает певцу платочек, смоченный в её свежих выделениях. Юный певец в восторге от такого подарка, бросается к ней в дом и дарит ей жемчужное ожерелье. А тем временем предыдущий любовник спускается на верёвочной лестнице с балкона. В благодарность за подарок куртизанка языкасто отблагодаривает юношу, но тут слышен стук в дверь очередного клиента. Куртизанка страшит юношу, что это её муж вернулся, и выпроваживает его на балкон, с которого он, осчастливленный, спускается по той же верёвочной лестнице. Ну, чем не романтика?

Общеприемлемый подход «приличной» женщины, проиллюстрированный в песне Peggy Lee: «Get me some money like all other men do».

Женщина всегда смотрит в будущее и на каждом этапе точно для себя определяет – являются ли нынешние отношения с любовником серьёзными или нет, то есть ведут ли они к замужеству. Если она считает, что да, ведут, то совесть у неё чиста, и женщина совокупляется радостно. Если же она заключает, что отношения исчерпываются еблей, то даже если она влюблена, она начинает подавлять свою любовь и искать другие отношения, которые привели бы к замужеству. Переводя на знакомый язык проституции, получается, что если платят (в данном случае надеждой на замужество, что есть общеженский стандартный тариф), то она отдаётся, если же не платят, то – прощайте.

Подлость «приличных» женщин не в том, что их основа проституточья, а в том, с какой яростью они это отрицают.

Бесчестие – когда обещаешь и не делаешь. Флирт – это обещание, это вселение надежды. «Приличная» женщина, флиртующая, обещающая, но не дающая, и есть бесчестная. С проституткой же всё предельно честно – она делает всё, что оговорено заранее и за что заплачено.

Уважение и любовь к женщине должны начинаться с матери и продолжаться в любви и уважении к проституткам. Именно потому, что они и являются квинтэссенцией, ярчайшим воплощением всего женского.

Наибольшей безнравственностью в нашем обществе считается ебля за деньги. Самой высшей нравственностью считается брать деньги и не отдаваться, а именно: кокетничать, флиртовать, принимать знаки внимания, но самое важное – не вступать в сексуальные отношения. Многие женщины, чувствуя несправедливость такой морали и признавая необходимость обязательств, то есть проститутских отношений, отказываются от подарков, приглашений в ресторан и прочих знаков внимания от мужчины, с которым они не собираются вступать в сексуальные отношения. Женщина отдаёт себе отчёт, что если она примет дорогой подарок от мужчины или массу недорогих, она тем самым даёт согласие с ним переспать. То есть такая честная, обязательная женщина не рассматривает вариант быть проституткой или не быть, ибо такого выбора не существует, она лишь выбирает, с кем быть проституткой.

Бесчестные женщины, отвергающие естественные контрактные отношения проститутки и клиента, будут принимать подарки и прочее, но не расплачиваться собой. В России были и есть женщины, которые «крутили динамо» – раскручивали мужчин на ресторан или подарки, а потом смывались. Они выступают против законов природы и потому вызывают особую ненависть у мужчин.

Подобные приёмы существуют на многих уровнях, а общество лишь поощряет эти трюки, ибо такие отношения уменьшают количество ебли и попутно стимулируют торговлю (мужик-то платит, и денежки идут в казну), а только это общество и волнует.

Все эти манекенщицы, модели, актрисы, которые хапают деньжищи за то, чтобы выказывать свои еле прикрытые части, принимать соблазнительные позы, то есть чтобы доступностью своего вида держать мужчин на взводе, брать с них деньги – с миллионов, видящих их на экране, на обложках журналов и внутри, но – никому не давать. Во всяком случае, этим, из числа дрочащих на них миллионов. А сама она – высоконравственная жена или верная любовница, строящая свою порядочность и состояние на поговорке «глазами не уебёшь».

Тут нельзя не восхититься последовательности мусульман, которые, с одной стороны, разрешают многожёнство, гаремы, проституцию, признавая мужскую тягу к разнообразию, а с другой стороны, запрещают женщинам не только выказывать своё тело, но и лицо. Хочешь являть свои прелести – что ж, называй им цену для любого желающего в специально отведённом для этого дела месте.

Ибо любая женщина в основе своей – проститутка… Причём я ни в коем случае не использую это слово как оскорбление. В английском языке разделяют слова, prostitute и whore. (Да и в русском языке тоже наводят градацию: «проститутка» и «блядь»). Блядь, мол, это та, что бесплатно ебаться любит с разными мужиками. А проститутка – это та, что небесплатно, но тоже любит. Поди наведи там границы, несмотря на разность слов.

Поскольку женщине для более чем одноразовых отношений, а часто и для одноразовых, требуется, как правило, нечто большее, чем оргазм, а именно ей нужно в той или иной форме чувствовать заботу о себе и своём потомстве нынешнем или будущем, то этим закладывается краеугольный камень торговых отношений: тело за заботу, которая в своей наиболее откровенной форме принимает обличье денег, а в менее откровенной форме – в виде подарков, содержания, женитьбы. Всё это биологически оправдано и не может быть использовано как упрёк женщине в её аморальности, ибо ей, а не мужчине, приходится рожать детей и за ними ухаживать, а значит, ей необходима забота. Или деньги. А чаще всего и то и другое.

Таким образом, любая женщина по сути своей не отдаётся, как это принято считать, а продаётся или, говоря нынешним языком, происходит бартерный обмен: она ставит условия заботы о себе в той или иной форме в обмен на свою доступность.

Срезание углов с помощью денег, то есть упрощённое проявление заботы, является невыгодным обществу, которое представляет из себя кормушку, у которой кучкуются лишь сильные мира сего, то есть те, кто эти углы постоянно и срезает. Народу не след ходить по прямой, пусть в обход шастает, а то слишком много свободного времени будет; тут как в армии: если солдата оставить без дела, так разложение пойдёт, вот давай и копай траншею ухаживания, а потом её закапывай женитьбой, а потом разводись, теряя деньги, время, здоровье, и копай новую траншею.

Из этого и прочего вроде бы всё ясно: задача – не изменять общество, а становиться сильным мира сего. Чичас.

Впрочем, попытка изменить общество и есть попытка стать сильным мира сего в изменённом тобою обществе.

Раньше считалось, что приличная женщина не должна испытывать наслаждение во время совокупления, а лишь безразличие. Если же женщина испытывает наслаждение, то она – блядь. Естественно, все женщины тайно мечтали стать блядьми. Это специально было сделано, чтобы пополнялись ряды проституток.

Если считается нормальным продавать свою жизнь – по часам, за которые платят на производстве, то как же можно считать аморальным продавать своё тело? Причём проститутка не продаёт тело, а сдаёт его в аренду, на время. Продаётся – раб или жена – на всю жизнь. Ныне дают отпускные рабу-супругу с помощью развода. Но из одного рабства попадают в другое рабство новой женитьбы. Проституция же – это лишь time sharing.

Для проститутки изнасилование – это когда её ебут бесплатно.

Да и для порядочной женщины изнасилование можно рассматривать как бесплатную еблю, ибо мужчина не расплатился ухаживанием, соблазнением, тратой денег на подарки.

Самая оскорбительная часть изнасилования для женщины – это та, что её ебут, пренебрегая ценником нравственности.

Изнасилование – это ебля безусловная, здесь не заручаются выторгованным соглашением, а берут то, что уже дано природой, – готовые отверстия в теле. Изнасилование – это единственная форма совокупления, где нет проституции (кроме бездумного совокупления в обоюдной похоти). За отсутствие проституции, за избегание оплаты за еблю, общество насильников наказывает.

Почему женщина так возмущается групповым изнасилованием, если обыкновенная проститутка принимает за вечер по 20 мужчин и поболее? Причём изо дня в день, и от этого она не только не умирает, но не испытывает никаких физических неудобств. Более того, лучше несколько мужчин, быстро кончающих и потому прекрасно смазывающих влагалище, чем один сухостой, который может натереть действительно до боли. Впрочем, теперь всё решается с помощью смазанных презервативов.

Возмущение групповым изнасилованием происходит оттого, что когда изнасилует один, то женщина терпит убыток, равный убытку от одного клиента. А когда изнасиловали несколькие, то этот убыток умножается на число мужчин в группе, и тогда он получается таким значительным, что вызывает особое общественное возмущение столькими зайцами, проехавшими на трамвае. (Хищение в особо крупных размерах.)

Изнасилование с причинением увечий и без причинения таковых – две несопоставимые вещи. Одно – это нанесение телесных повреждений, за которое следует наказывать вне зависимости, были ли они нанесены во время изнасилования или во время драки, а второе – это половой акт. Посему насиловать надо минимум трём мужчинам вместе – во-первых, их сила поможет избежать ненужных физических увечий у женщины, так как один, чтобы подавить сопротивление, часто вынужден причинить ей боль. Трое могут держать женщину, не причиняя ей боли и не позволяя ей увернуться. Более того, трое мужчин, умелых и заботливых, обязательно удовлетворят женщину, ибо сначала она может быть так напугана, что ей будет не до наслаждения, да и один мужчина кончит достаточно скоро и не успеет её довести до оргазма. Когда же её разогреют двое, то она легче кончит на третьем, и успокаивать её нужно всё время, что больно не будет, что ей лучше расслабиться. Кроме того, женщине нужно завязать глаза ещё до того, как она увидела насильников, чтобы её эстетические представления, которым может не соответствовать облик насильников, не мешали ей сосредоточиться на ощущениях её дырчатых бёдер. Когда она не видит, основа её чувств переключается на осязание, и при систематическом и долгом возбуждении женщина неизбежно обретёт желание и получит наслаждение.

Лучшее количество мужчин для изнасилования – пять. Один держит одну руку, второй – другую, третий одну ногу, а четвёртый – другую ногу. Пятый спокойно занимается возбуждением женщины. Да и женщина, видя такое количество мужчин, поймёт бесполезность сопротивления, тогда как с одним или двумя она ещё будет надеяться справиться. Когда женщина начинает откликаться на возбуждение, остальные постепенно отпускают её и подключаются к действу или поджидают своей очереди.

Посему речь идёт не о запрете на изнасилование, а об обучении правильному изнасилованию и о наказании мужчин за причинение женщине боли или нанесение увечий вместо наслаждения.

Но обществу неудобно вдаваться в такие мелочи, и поэтому оно сваливает всё в кучу и объявляет обязательной торговлю телом, но только не в открытую, не за деньги.

Причины и стимул проституции

Причин множество, но вот – которые неоспоримы.

Первая – способность женщины не кончать при ебле или даже быть равнодушной, а значит, способность принимать более одного мужчины без всякого перерыва.

Вторая – простота, быстрота и естественность зарабатывания денег с помощью разведенных ног, или рта, или даже просто руки. И впрямь, она может справляться с такой работой одной левой.

Третья – желание большего, чем у тебя есть.

Как тянет представить, что все женщины имеют достаточно денег для жизни и не голодают, не нуждаются в необходимом. Но, по Сенеке, не тот беден, кто имеет мало, а кто хочет больше. А даже самой богатенькой в какой-то момент захочется ещё. Есть проститутки из бедности, но бедность относительна. Той, у которой сегодня украшения из поддельных бриллиантов, завтра захочется настоящих. Таким образом, если насытить женщин жратвой и дать им жилище, этого окажется недостаточно, чтобы подавить желание иметь больше. А значит, никакой экономический уровень не изничтожит проституцию, пока хочется женщине ещё чуть-чуть.

Гуманизм стремится, чтобы женщина занималась проституцией не из-за куска хлеба, а из-за желания есть чёрную икру.

Именно женская потребность в большем, чем ебля, – то, чем всякая женщина так гордится и требует это «большее» от мужчины, – и является основанием для проституции, которую множество женщин как раз и порицает.

Проститутки существуют потому (и профессию их называют самой древней по той же причине), что самым древним является желание мужчин поиметь женщин побольше. А осуществить это возможно только тогда, когда с каждой тратишь минимальное время на уговоры, и следовательно, при наличии денег женщины, максимальное количество которых можно поиметь, – это проститутки.

Если искоренить проституцию, то у мужчин пропадёт стимул зарабатывать деньги, и вся экономика рухнет.

Бары с танцующими голыми бабами берут своё начало с рынка рабов, где выводили голых рабынь и они выказывали свои прелести, чтобы их купили. Теперь их покупать целиком большинству зрителей не по карману, и всё выродилось в дешёвую игру, где зрители облизываются на чужую рабыню. Впрочем, можно сделать её и своей рабыней за оговоренную сумму на оговоренное время. На оговорённую форму рабства.

Проституция – это форма разделения труда, упрощающая жизнь. Как не надо быть фермером, чтобы добыть продукты питания, а достаточно пойти в магазин и купить жратву, так не надо быть мужем, чтобы иметь право на еблю, а можно взять проститутку и купить удовольствие.

Моралисты стремятся объединить в одно секс и жестокость, но эти сущности противоположны друг другу, подобно добру и злу. И только в силу того факта, что где возникает добро, рядом сразу появляется зло, нелепо начинать борьбу с добром во имя того, чтобы поблизости не возникало зла. Жестокость возникает лишь как противодействие сексу, как противопоставление ему. Бороться с сексом и жестокостью одновременно – это всё равно что бороться и со злом, и с добром.

Из-за отождествления секса и жестокости народ полагает, что через жестокость можно выйти на секс. Поскольку в обществе секс запрещён в большей степени, чем жестокость, то народу проще обращаться к жестокости в надежде получить обязательное приложение наслаждения. Так, повсеместную доступность женщин в Америке заменили повсеместной доступностью огнестрельного оружия. Закрепив жестокость конституционно и замолчав секс, отделались общими словами о праве каждого «стремиться к счастью». Нет чтоб ввести поправку, подобную первой, где запрещалось бы принимать законы, ограничивающие свободу проституции.

Необходимость и достаточность в женщине. Достаточность определяется тем, без чего в женщине можно обойтись, а необходимость – тем, что после отторжения лишнего по-прежнему сохраняет к ней половое влечение. Если отнять у неё пизду (вместе со ртом и анусом), то половое влечение к ней пропадёт. Если же отнять ум, то она останется по-прежнему сексуально привлекательной.

Раньше, совокупляясь, женщина рисковала жизнью из-за последующих родов, часто кончавшихся смертью, подвергалась нападкам общественного мнения, если лишалась девственности до брака, если продолжала совокупляться вне брака и тем более если рожала вне брака. Поэтому мужчине приходилось платить женщине подарками, развлечениями, и это было своего рода компенсацией за риск и притеснения, которым она подвергалась.

Теперь же женщина ебётся когда и с кем хочет, принимает противозачаточные средства и не рискует ничем в большей степени, чем мужчина, пользуясь либеральностью общественного мнения, которое позволяет ей легально обирать и засуживать мужчин. Но, несмотря на это, мужчина по-прежнему платит, ибо дело не в развитии социальной защиты женщин в обществе, а в неизменяемой проституционной сути отношений между мужчиной и женщиной.

Чем больше о чём-то в обществе кричат и судят, тем меньше это существует в реальности. Всё время кричат о равенстве, о добродетели. Одной из наиболее восклицаемых фикций является вечная моногамная любовь, чему посвящаются произведения искусства, мечты, идеалы, на чём строится мораль. Но именно кратковременность – основная характеристика этого чувства. Любовь – это продукт скоропортящийся, но зато многократно созревающий. Женщина, осознавшая это, становится готова к проституции. Потому-то общество так старательно пудрит любовью мозги женщинам, чтобы держать их в рабской иллюзии вечнолюбовья и не позволить им заняться удовлетворением жаждущих их мужчин, на чью энергию общество всегда имеет свои планы.

Как для прагматической сути женщины чуждо искусство для искусства, так для неё не существует наслаждения для наслаждения, что может произойти разок-другой, но не как система и образ жизни, что становится образом жизни для многих мужчин. С деньгами.

Традиционная мечта проститутки – встретить такого клиента, который на ней бы женился. То есть сама проституция является для неё не только средством добычи денег, но и поиска стабильной жизни, замужества.

Единственная убедительная форма женской благосклонности – это когда женщина по собственной инициативе и бесплатно разводит для тебя ноги.

Женщина чувствует себя поистине желанной, когда за неё платят деньги. Чем больше платят, тем больше она себя уважает.

Самоценной женщина, как правило, быть не может. Её профессиональная карьера, какой бы успешной она ни была, не сможет повысить самой главной самооценки – сексуальной.

Мужчина же свою самую низкую сексуальную самооценку захуячит до небес деньгами, и за них красивейшие проститутки будут ублажать его, как любимого любовника. А для женщины деньги, которые у неё есть, чтобы тратить на покупку ёбаря, не вытащат её низкую сексуальную самооценку из канавы – ей для этого нужно не давать, а получать деньги от возлюбленного.

В научном журнале даны круговые диаграммы чувств у мужчины и у женщины. У женщины секс занимает незначительную часть, а остальное – забота об отношениях. У мужчины же основное: секс, работа и спорт.

Получается, что женщина должна приобретать значительную часть своей психологической жизни (несексуальные отношения и пестование этих отношений) с помощью незначительной части – секса. И поэтому ей приходится оценивать секс дорого, чтобы за него (немногое) получить остальное (многое). По сути, блядская диаграмма.

Женщина продаёт тело, потому что за душу денег ей никто не предлагает.

Общепринятая нравственность, мораль и т. д. – это массовая игра, при соблюдении правил которой удаётся удовлетворить прожиточный минимум желаний. Но если решить удовлетворять желания сверх меры, то тогда приходится жульничать в этой игре или создавать свою собственную мораль-игру.

Когда мужчины доведены нуждой до предела, они прибегают к силе – грабят, убивают. Когда женщины доведены нуждой до предела, они прибегают к наслаждению, в них таящемуся, и становятся проститутками. Женщины в критической ситуации обращаются к любви, а мужчины – к насилию. Потому мужчина – это «человек с ружьём», а женщина – это человек с пиздой.

Проститутка может за те же полученные деньги, в зависимости от клиента и собственного состояния, испытывать при совокуплении либо отвращение, либо безразличие, либо лёгкое возбуждение, либо возбуждение сильное, либо может достигать оргазма, в том числе и многократного. Нынешняя статистика любит утверждать, что проститутка испытывает либо отвращение, либо безразличие. Статистика прошлого была более романтична, льстила мужчинам и считала, что проститутка всегда получает удовольствие.

Однако любой бизнес требует эмоциональной отстранённости и в то же время – имитации эмоциональной вовлечённости. Как врач не позволяет себе огорчаться страданиями и болью каждого пациента и вместе с тем проявляет видимость глубокого эмоционального участия, чтобы подбодрить больного, так проститутка безразлична к похоти клиента, но имитирует испытываемое наслаждение, чтобы придать уверенности платящему. Но не всегда это удаётся, и врачи часто переживают, страдают, особенно те, что работают в «Скорой помощи», с детьми и т. д. То есть полностью зачерстветь человеку не так-то просто.

Подобное происходит и с проститутками, врачующими мужчин от смертельного желания, от неизлечимой, вечно возвращающейся похоти, от безысходного стремления к разнообразию женских тел.

Как и врач, проститутка вправе испытывать гордость своей профессией, ибо приносит наслаждение своим клиентам, наслаждение, которое очевидно и не подлежит никакому сомнению. Для врачей больной, как и для проститутки, является клиентом, поскольку он расплачивается деньгами за излечение. Но у проститутки есть существенное преимущество перед врачом: она гарантирует наслаждение, тогда как врач излечения гарантировать не может.

Аналогия проституток с врачами вовсе не случайна: храмовые проститутки древности считались целительницами болезней. Даже их выделения считались целебными.

Утешение, успокоение, которое врач находит в семье, среди друзей, после работы, проститутка находит со своим любимым мужчиной, часто сутенёром: разогретая на работе, возбуждённая, она со спокойной совестью и полным профессиональным правом кончает со своим избранником и расслабляется до следующей смены.

Строчки Бродского, приведённые в эпиграфе, наводят на мысль, что две оплачиваемые работы, которые легко и естественно выполняются женщинами, – это имитация горя и имитация любви. Недаром в древние времена кладбищенские проститутки также работали и плакальщицами. Поплачут они с вдовцом и прочими горюющими родственниками и знакомыми, а потом их же и утешат среди могил – и дух поднимут, и покажут, что, пока наслаждение существует, жизнь продолжается. Проститутки предоставляют комплексные услуги по отвлечению от горя к радости. Войдя в роль плакальщицы и лия слёзы, проститутка легче войдёт в роль любовницы, лия сок. Поистине, нет профессии гуманней.

Почему мы покорно платим адвокатам баснословные деньги за каждую минуту их времени, которым они ведут тщательный учёт, за работу, за которую они не несут никакой ответственности, за исключением редчайших случаев, когда попадаются на вопиющем преступлении? Причём адвокаты получают деньги, как правило, вне зависимости от выигрыша или проигрыша дела. А потому что мы вынуждены платить, чтобы спастись от закона, когда он берёт нас за горло.

Почему же мы должны бороться против платы женщине, которая гарантирует нам выигрыш наслаждения? Мы рады ей заплатить, когда закон желания берёт нас за хуй. Перед человеческими законами мы вынуждены смиряться, но законам природы мы должны радостно следовать.

Если проституция – ненавистная работа, которая делается исключительно ради денег, то это – зло, как и любая ненавистная работа. Но если это работа, которая даёт удовлетворение, причём вовсе не физическое, а духовное, то профессиональность подхода позволяет проститутке получать наслаждение от наблюдения за наслаждением, которое она доставляет, за влиянием, которое она оказывает на мужчин. И эта деятельность придаёт проститутке ощущение власти над мужчинами и своего могущества. Такая работа вполне может быть любимой.

A client to a prostitute, – It is a pleasure to have business with you.

Простой и прямой вопрос в корень проституции: если дать проститутке столько денег, сколько она хочет, перестанет ли она заниматься проституцией? Простой и прямой ответ: как Шура Балаганов, получивший сполна от Бендера, она всё равно будет подрабатывать по мелочам из генетической привычки.

Если рассматривать совокупление как священный акт, то чем чаще его совершаешь, тем святее ты становишься. Посему проститутка, способная принять десятки мужчин в день, и есть самое близкое к святости существо. Её способность принести наслаждение большому количеству мужчин является мерой могущества её святости.

Обобществление женщин в «коммунистических» обществах – это лишь способ избежать платы за женщин под предлогом борьбы с проституцией.

Проститутка – это номер в гостинице, куда вселяются на время разные люди. Собственный дом, в котором живёшь изо дня в день, – один и находится в другом месте, а в гостиницах останавливаешься разных. Номеров в гостинице много, а потому гостиница напоминает публичный дом. Потому-то с давних времён гостиница – поле деятельности проституток.

Возлюби врага своего – это как раз то, что делает проститутка с мужчинами, которые её презирают, ненавидят, но пользуются её услугами. Быть может, это один из психологических мотивов проституции.

Ненависть к проституткам

Самая сильная негативная реакция на проституцию возникает у добропорядочных, семейных людей, а их добропорядочность заключается именно в том, что их сексуальная жизнь либо почти не существует с обрыдлой женой, либо вообще не существует, поскольку обрыдлая жена ещё и перестала давать. Проститутка – это для них живой укор. Порнография – неживой.

Истинная любовь к женщинам органически включает в себя любовь к проституткам. Поскольку проститутка – это иное имя для той же женщины. Божественная Блядь – эта фраза состоит не из взаимоисключающих, а из дополняющих друг друга слов. Легко обнаружить, что ярая ненависть к проституции выходит из женоненавистничества. Борцы с проституцией прячут свою враждебность к женщинам либо в фальшивой романтической любви к какой-либо недоступной им женщине, либо в вынужденной верности тоскливой жене, сексуальный интерес к которой они давно утратили.

Романтическое отношение к женщине основано на страхе мужчин перед пиздой. Оно состоит в настойчивом сокрытии своего сильнейшего желания пизды, в пренебрежении ею из-за неуверенности в себе, в своей способности с ней справиться. Наступает феномен лисы и винограда, когда мужчина начинает хаять пизду, называя её грязной, отвратительной, противопоставляя ей романтический образ женщины, о половых органах которой не упоминается.

Женщина же – это всегда зрелый и всегда доступный виноград. Часто уже перебродивший и сочащийся. Мужчины, страшась своего слабого живота, подняли виноград на умышленно недоступную высоту и поют хвалу его сладости и чистоте, но ненавидят тех, кто виноград ест, а заодно и сам виноград, когда он падает с высоты мимо их пускающего слюни рта.

Басня «Лиса и виноград», разворачивающаяся не на индивидуальном, а на общественном пространстве, превращается в массовый психоз гонений на проституток.

Если исходить из соображения, что человек тайно желает, что он ненавидит, а также из того, что ненавистное ему в полной мере присуще, то ревность можно рассматривать как реакцию на тайное желание поделиться своим сексуальным партнёром. Неудивительно, что поскольку делёжка проститутки происходит с максимальным числом мужчин, то и ненависть к ней принимает крайние формы.

Ну, вот я всё гневаюсь, что женщины – проститутки по натуре, вернее, гневаюсь на то, что они не признаются, что они проститутки, а ведут себя как проститутки. Волновал ли бы меня этот вопрос, если бы у меня было достаточно денег или славы, за которые можно было бы в обилии покупать женщин? Не потому ли я возмущаюсь этой несправедливостью, что я просто беден? И даже если бы женщины согласились: да, мы все проститутки – плати. Мне ведь платить было бы нечем, кроме как своей свободой, из которой женщина всё равно бы выжала те же деньги. Так что всё упирается в деньги, вернее, женщины упираются в деньги. Ну а значит, действительно – всё упирается в деньги.

Самым убедительным предлогом для борьбы с проституцией являются венерические заболевания, якобы присущие проституткам и ими распространяемые. Однако статистика доказывает, что от проституток заражаются минимальное число, а подхватывают на «приличных», не соблюдающих гигиену, не знающих симптомов, не употребляющих презервативов. Страх перед СПИДом дошёл до того, что воздержание предлагается как единственная форма приемлемого поведения для неженатых.

Невольно напрашиваются гастрономические аналогии, которые наиболее понятны, поскольку отражают другое столь же неотъемлемое, как и похоть, состояние человека – голод. Если возникает эпидемия дизентерии или холеры, где инфекция передаётся через пищевые продукты, то нельзя из-за этого ополчаться на еду, объявить её вне закона и лечь помирать с голоду. Нет, человек с жаждой жизни начинает мыть фрукты и овощи, пастеризовать, кипятить, дезинфицировать, но продолжает есть. То же и с проститутками. Их уже пытались кипятить да поджаривать, топить в воде, как ведьм, но наука изобрела более эффективные формы борьбы с инфекциями. Ополчаться следует не на проституцию, а на сами болезни, которые свойственны в большей степени любительницам, а не профессионалкам, внимательно следящим за чистотой своих «орудий производства». А то всё проигрываются древние подлости, когда гонца, принесшего плохую весть, убивали.

Проститутки – это женщины, которые дают доступ к самому большому наслаждению, и за одно это надо испытывать к ним благодарность и почтение. Но как будто именно за это их ненавидят и притесняют с умопомрачительной настойчивостью. Поистине русский подход: кого люблю, того и бью.

Слово «проститутка» ассоциируется с предательством. (Проститутка Троцкий.) В чём же предательство проститутки? В том, что она открыто провозглашает себя всем доступной за деньги? В том, что понятие верности у неё не связано с впусканием в себя только одного хуя? Нет, настоящее предательство – это когда человек обещает верность на всю жизнь, а потом нарушает своё обещание, причём многократно с помощью разводов, разрывов, расставаний. Проститутка же подобных обещаний никогда не даёт. Она с самого начала объявляет своим поведением, что рассчитывать на её женскую верность ни в коем случае не следует. Посему и предательства никакого нет, а есть верность цене. Верность своему телу.

Более того, продажность проститутки делает её наиболее надёжной, поскольку известная цена даёт уверенность в её доступности.

У многих мужчин по отношению к любой женщине возникает мания – что она должна быть в него влюблена, а значит, не допускать в себя прочих мужчин. Исходя из этой предпосылки, любая женщина, соблазнившись другим, оказывается «проституткой», каковой оскорблённый мужчина не преминет её обозвать.

Продажность – это другой синоним проституции. Причём не за идею, как это свойственно мужчинам, а за деньги. Но почему можно продавать свою кровь, свою сперму, свои яйцеклетки, и за это человека не называют продажным, а продажа «доступа к телу» вызывает клеймение в продажности?

Чем же проститутки грязны для мужчин? Мужскими же выделениями, извергающимися в проституток. То есть мужчины брезгливы не к проститутке, а к выделениям своих же собратьев. В проститутке слишком сильно ощущается присутствие других мужчин, и это пугает каждого последующего. Не проститутку мужчина оскорбляет, а мужчин, которые были в ней до него. Таким образом, мужчина, ненавидя, унижая проститутку, подсознательно расправляется со своими соперниками.

Будет ли считаться грязной проститутка-лесбиянка, которая продаётся исключительно женщинам? Нет. Считается ли грязным жиголо, мужчина, обслуживающий женщин за деньги? Нет. Только проститутка для мужчин почитается грязной. Вот она, мужская ненависть к чужому семени! К семени конкурентов.

Мужчину оскорбляет и возмущает в проститутке прежде всего то, что она делает возлюбленным не его. Ненависть к проституткам – это самая острая форма ревности. Мужское самолюбие изничтожается проститутками. Каждый думает, что он единственный, а она таких «единственных» меняет дюжинами на дню. Ревность – это прежде всего признак собственной ущербности, и ревнивый мужчина живо её демонстрирует, ненавидя проституток.

Венок, который носила некая проститутка, имел надпись: «Люби меня всегда, но не ревнуй к тем, кто делает, как ты».

Женщина рождена с физиологической способностью разделять секс и любовь. Женщина достигает оргазма, мастурбируя в одиночестве, и может не кончать во время совокупления даже с любимым мужчиной.

Такое разделение довели до совершенства проститутки, а мужчинам, радостно кончающим в любой пизде, приходится долго доходить до этого и убеждать свою нравственность в непреложности и закономерности такого размежевания чувств у женщины. Но часто, увы, женские способности вызывают злобу у мужчин, поскольку им самим такие способности не даны.

Будущее проституции

Если этого не было в прошлом, нет в настоящем, то вся надежда остаётся на будущее. А в нём может совершиться что угодно. Вот мы и мечтаем о чём угодно. То есть о чём хочется. Всем хочется разного, что означает – одного и того же.

Основная масса проституток, вернее, обилие их поддерживалось в древние времена за счёт рабынь. Теперь проституток вызволяют из Восточной Европы да России. Но когда-то уравновесится экономическая жизнь по всей Земле, и потоки женщин из других стран иссякнут. Тогда наука выйдет спасительницей – научатся печь живые женские тела вместо резиновых кукол и искусственных пизд.

Проститутки будут делаться клонированием красавиц. Сейчас мужики бьются в очередях за благосклонность той или иной. И в основном безрезультатно. А вскоре наштампуют десятки тысяч Шэрон Стоун – даже очереди на них не будет. Запишешься заранее – один день провожу с Шэрон, другой – с Кэрон, третий – с Мэрон. Деньги на бочку – и любая красавица лижет, обхватывает, засасывает. И клонирование такое будет, что клоунада эта страстью потечёт, ибо бабы эти будут только на еблю настроенные, рожать неспособные и ни о чём другом не помышляющие. Рафинированная похоть. Но деньги всё равно нужно будет платить: для их создания, содержания, жратвы, жилья, мало ль ещё для чего – вот мужики и будут раскошеливаться, как прежде. Но с радостью великой.

Так что проституток будет навалом, красивых и разных, умелых и здоровых. Ну, а как мужик насытился – обратно в семью, детей растить, жену холить, интеллект развивать, по дому мастерить-ковыряться.

Охота на женщин будет состоять в том, что сначала ты их подстреливаешь, а потом ебёшь. Подстреливаешь легко, чтоб не сопротивлялась, а загоралась похотью. «Подстреливание» осуществляется специальным лекарством, направленным электрическим зарядом или чем-то еще, что наверняка придумают и что снимет необходимость добиваться женского согласия. Таким образом, проституция в нынешней форме исчезнет. За право такой охоты нужно будет платить какой-то налог какому-то правительству.

Церковная монополия на контакт с Богом отомрёт. Ныне проституция – это церковь в изгнании, а проститутки – «староверки». В будущем проститутки вновь станут священнослужительницами, проповедовать будут своим телом, творя чудеса почище Христовых. Чудеса, которые они творят и сейчас, но за которые их преследуют.

Помимо обязательной надписи на этикетках алкогольных напитков, говорящей о вредности алкоголя для беременных женщин, американцы вскоре допишут, что алкоголь может вызвать сексуальное возбуждение, которого следует остерегаться, а ещё лучше – подавлять.

Мужчины-художники рисуют в основном женскую обнажённую натуру. Под предлогом, что красиво. А на деле то, чего хочется, и есть красиво.

Плата натурщице за наготу, выказывание которой на людях считается преступлением, становится приемлемой даже при большой группе рисовальщиков, слизывающих линии с голой бабы. Оправдание здесь чисто эстетическое: искусство – значит, можно. Таким образом, совокупление следует считать красивым, как и обнажённые тела в отдельности, ибо оттого, что два тела соединятся, их красота не померкнет, а по меньшей мере удвоится. Так что если совокупление красивых тел эстетично, то плата за совокупление сочтётся правомерной, как и плата обнажённой одинокой натурщице. Значит, проституция во имя красоты будет позволительна.

В пустыне Невады стоят единственные в Америке легальные бордели – оазисы счастья. Вскоре пустыни сделают плодородными, оросят. И вся бывшая пустыня превратится в бордель.

В середине города стоит Кремль с воротами, где живёт не правительство, а проститутки. На воротах стража, не пускают детей, пьяных и «протестантов». Только взрослых и за входную плату. А внутри уже бесплатно.

Лозунг мужчин всего мира: «Доступных женщин за доступную цену!» Надеюсь, для свершения этого не придётся делать ещё одну революцию. Наука выручит.

О, если б можно было бы взять любого мужика, возникающего против проституции, привязать и напустить на него прекрасную проститутку, которая стала бы его обласкивать, не доводя до оргазма, и заснять это на плёнку, как он расслабевает, как его развязывают и он начинает требовать ещё, чтобы извергнуться, а тут чтоб другая проститутка подошла незаметно сзади и пустила бы ему пулю в затылок в тот момент, когда он кончает. И чтобы этот фильм демонстрировался повсюду, и чтобы на каждом углу стояли красавицы-проститутки, чтобы к ним валила толпа мужиков, чтобы новые и новые проститутки подходили и подходили, а на огромном экране, как на Times Square, чтоб демонстрировался фильм, где сначала показывают очередного недавнего гонителя проституток, уже радостно ебущегося с ними, а когда сволочь-гонитель задрожит в оргазме, его тут же расстреливают. Чтоб не возникал против чуда ебли.

Обидно то, что проповедники проституции находятся в глухой защите, тогда как противники – в непрестанном нападении, а надо бы – наоборот. Не оправдываться, не извиняться, не пугаться надо проституткам и людям, счастливо ебущимся с ними, а идти в наступление, атаковать каждого ханжу, кто осмеливается посягать на секс.

Смысл в том, чтобы вывернуть на всеобщее обозрение личную жизнь каждого борца с проституцией, и тогда окажется, что среди мужчин – это все неудачники в личной жизни или неспособные её иметь.

Необходимо каждой «порядочной» женщине провести какой-то срок в публичном доме, чтобы лишить её права смотреть сверху вниз на проституток. С другой стороны, это снимет фальшивый ореол с «приличных» женщин. Так же обязать мужчин регулярно посещать публичные дома, что лишит их права выступать против проституции.

Собака дрессируется по свистку: один свисток – бежит, два свистка – стоит, три свистка – лежит. Причём с какой радостью и самоотдачей подчиняется хозяину. Так бы женщин выдрессировать. Чтобы все и везде. Идёшь по улице, видишь – хорошая баба, вытаскиваешь свисток и сразу три раза свистишь. А потом свистишь в свисток четыре раза – и она убегает с глаз долой.

Помимо клонирования создадут искусственные существа, что, как и любое изобретение, осуществит былую фантазию, в данном случае о джинне, являющемся из бутылки. Из бутылки будет выходить дымом женщина, с ней развлекаются до пуза, а потом она дымом уходит обратно в бутылку. «С белых яблонь дым». Такие портативные женщины будут исполнять роль былых наложниц, лишённых притязаний. А жёнами будут цельные женщины, матери, заботливые, любящие – Василисы прекрасные и премудрые. Но и их можно будет загнать в бутылку.

Естественно, что я пишу с точки зрения мужчины и не пытаюсь вставать на точку зрения женщины. Пусть они стоят на своей точке. Которая над i. Эта буква – как хуй в момент извержения первой капли.

Рекрутирование новых проституток – это будет вторая по главенству, после удовлетворения клиента, задача любой проститутки. Проститутка будет знакомить свою подружку, страшащуюся продаваться, со своим лучшим клиентом, который соблазнит подружку, доставив той удовольствие и к тому же вручив ей оплату. Почувствовав, что ничего в этом ужасного нет, новенькая начнёт рыскать сама. Сначала работа по совместительству с другой работой или с браком, а потом, глядишь, и полный переход на проституцию. Опытная курирует и получает процент с наработанного новенькой до тех пор, пока та работает. Когда проститутка набирает множество новеньких, она может жить только на комиссионные с их доходов, занимаясь проституцией изредка, а в основном делясь опытом с наёмницами своими и рекрутками рекрутш. Сначала клиент, затем семья, а потом Бог. Ибо Бог является в совокуплении с клиентом.

Либо мужчин должно быть в сто раз меньше, чем женщин, либо женщин должно быть в сто раз больше, чем мужчин. Наука и это решит. И цены на женщин станут символическими.

Какой бы ужас настал, если проституция перестала бы существовать вообще. Это как нулевая безработица. Все куда-то приткнулись, и при расширении бизнеса или возникновении нового – нет никого, чтобы нанять.

Интернет или его производная позволит когда-то послать «Хочу!» в пространство, из которого вернётся цена, описание услуг и адрес, по которому можешь их получить. А ещё лучше – электронно упакованная женщина, которая распаковывается твоим компьютером и материализуется, а после пресыщения отсылаешь её в электронный мусор.

За последние годы потребление порнографии резко возросло. Благодаря повсеместному видео, Интернету, Кену Старру, искусство, реклама пропитываются сексуальными образами, которые становятся всё более приемлемыми для населения. И, несмотря на это, проституция в Америке запрещена. Порнография вскоре вырастет до такой степени, что в Америке начнут сажать в тюрьмы за внебрачную еблю.

Легализация проституции, которая делается как вынужденная уступка, чтобы выбрать из двух зол меньшее, никогда не решит её проблемы в обществе – при таком отношении проституция будет лишь терпима, а значит, будут моменты, когда терпения на неё у правителей вдруг не хватит и её снова запретят. Легализация проституции должна быть основана на возвращении ей статуса божественности, святости, тогда профессия проститутки будет считаться наиболее почётной, приближённой к Богу, священной. В недалёком будущем люди осознают, признают и открыто прильнут к чуду оргазма и наслаждения, которое воплощают в себе проститутки, и суть мира станет иной, она вновь станет языческой, но на вознесшейся к небесам научно-технической основе.