Сердце колотилось в груди, разогнав кровь по венам с такой быстротой, что мой желудок сжимался, а стены моей спальни ходили ходуном.

Я вспомнила все.

Я пошла туда, потому что Касси хотела, чтобы я оказалась там. Она хотела, чтобы я увидела, и я увидела. И все поняла. Поняла, почему ее мать требовала, чтобы она держалась подальше от меня. Почему Касси бегала за Делом и постоянно отпихивала меня в сторону, почему наша дружба являла собой злобного мстительного маленького монстра, скрывавшегося за вычурными прохудившимися масками.

Я пыталась удержаться на ногах, а горе разносилось вместе с кровью по всему моему телу, сдавливало мне горло, сжимало мое сердце, которое, казалось, вот-вот разлетится на миллион беспорядочных осколков.

Я едва могла дышать, не чувствуя ничего, кроме непереносимой боли.

Касси… бедная Касси…

Я знала, кто убил ее.

Осколки стекла захрустели под подошвами моих шлепанцев, когда я, доковыляв до письменного стола, взяла мобильник и нажала кнопку «контакты». После соединения раздался гудок вызова. Один. Два… Пять гудков. Слезы выступили у меня на глазах. Он не хочет отвечать на мой звонок. Конечно, не хочет. Я же обвинила его в страшном преступлении и теперь напоминаю о том, каким мерзким чудовищем была по отношению к нему. Нет, я просто не могу ему звонить, но должна же я поговорить с кем-то. Мне нужно произнести эти слова вслух, только тогда они обретут реальность. И они изменят все.

Включилась голосовая почта Карсона. Я крепко зажмурила глаза.

— Это я. Я вспомнила все — я знаю, кто убил Касси. И не знаю, что делать. Пожалуйста…

Дверь моей спальни с шумом распахнулась. Я подняла глаза. Сердце моментально застряло в горле, пальцы мертвой хваткой сжали корпус телефона. Человек, стоявший в проеме двери, был тем, кого я видела в своих воспоминаниях; это он смотрел на меня, когда я лежала на утесе, он ощупывал мое тело и искал мой пульс. Тот самый человек-призрак, который преследовал меня у летнего дома, стоял передо мной. Возможно, на заднем сиденье машины никого и не было, но теперь я, без сомнения, узнала в нем того, кто был в лесу и следил за мной; я поняла, что именно он после аварии вытащил из машины мою сумку и записку. Выходит, он дважды оставил меня умирать?

Мое сердце заныло от боли.

— Папа, — прохрипела я, не в силах справиться с головокружением.

— Выключи телефон, Саманта.

Выключить телефон означало совершить непоправимое. Стоять на месте было глупо, но я в буквальном смысле превратилась в истукана. Меня затрясло, когда отец, бросая быстрые взгляды то на разбитое зеркало, то на музыкальную шкатулку, шел ко мне. Он вырвал телефон из моей сжатой руки и выключил его.

— Кому ты звонила, Саманта? — спросил он, засовывая мой мобильник в карман.

— Никому, — ответила я.

Он поморщился.

— Не ври мне. Я же знаю, что ты с кем-то говорила. Скажи, с кем.

Ну уж нет, этого я ему не скажу. Я сжала губы и стиснула челюсти, моля бога о том, чтобы Карсон решил послушать мое сообщение и догадался позвонить в полицию. Шансов на это, конечно же, мало; скорее всего он попросту удалит его, даже не прослушав; а если все-таки прослушает, то позвонит, а мой телефон у отца.

— Ты говорила с Карсоном, верно? Скажи мне, принцесса, зачем надо было впутывать его в это дело? — Отец почесал бровь; в его голосе слышалось разочарование, как будто он отчитывал меня за позднее возвращение домой. — Ну, это… нам придется это улаживать. Я смогу уладить это с ним.

Страх буквально парализовал меня.

— Уладить с ним? — переспросила я.

Отец бросил на меня мрачный взгляд, от которого я отшатнулась.

— Я не для того выбирался из сточной канавы и становился тем, кем являюсь сегодня, чтобы в одночасье лишиться всего. Жертвы… их надо приносить всю жизнь.

Да это психоз! Он говорил так, будто сам сошел с ума.

— Жертвы? Касси тоже была жертвой? А я?

— Саманта…

— За что ты убил ее? Она была…

— Убил ее? — Отец покачал головой. — Ты не понимаешь…

— Я помню! — Боль и панический страх, смешавшиеся в моем голосе, испугали меня саму. — Я видела тебя. Ты оттолкнул ее и…

— …и она поскользнулась и упала! И ударилась головой об эти проклятые камни! Это был несчастный случай, Саманта. У меня никогда и в мыслях не было как-то навредить ей. Но она даже не желала меня слушать! — Отойдя назад, он поднял руки и пригладил стоявшие торчком волосы. — В тот день, когда ты впервые привела ее из школы к нам домой, я понял, что она станет для нас проблемой. И делал все для того, чтобы разлучить вас.

Помимо нескольких памятных мне моментов, когда отец выражал недовольство нашей дружбой, сейчас я вспомнила еще кое-что. Он питал открытую и резкую неприязнь к моей новой подруге. Не позволял ей оставаться ночевать, спорил по этому поводу с мамой — бедной, наивной мамой, — когда она наперекор ему оставляла Касси у нас. Чем больше проходило времени, тем холоднее было его отношение к Касси — отец открыто избегал ее и не разговаривал с ней, если им случалось встречаться.

Я готова была наброситься на него.

— Сядь.

Я застыла, взгляд отчаянно метался по комнате.

— Сядь, Саманта. — Тон его голоса исключал любую возможность неповиновения, и я, дрожа, опустилась на край кровати. — Ты должна меня выслушать. То, что произошло с Касси, — несчастный случай. Ты должна поверить мне, принцесса. Я никогда никому не причинял зла.

По моим щекам текли слезы. Мысли с лихорадочной скоростью сменяли одна другую, ужас парализовал все мое тело. Мне необходимо было найти выход из создавшейся ситуации. Хоть он и мой отец, но Касси заслуживает справедливости. Господи, она же заслужила гораздо большего, чем предоставила ей жизнь.

Отец двинулся было ко мне, но остановился, видя, что я отпрянула.

— Прежде всего никогда не хотел, чтобы вдруг пострадала ты. Я даже не знал, что ты находилась там, а когда узнал, было уже слишком поздно.

Подняв глаза, я увидела перед собой лицо совершенно незнакомого человека. Лицо мужчины, которого я никогда в действительности не знала, способного на то, чтобы, убив одну дочь, оставить умирать другую.

— Она была моей сестрой.

— Твоей сестрой по отцу, — со злостью в голосе уточнил он. — Одна ночь, Саманта, одна ночь, проведенная с ее матерью, не сделала ее твоей сестрой.

— Но она же была твоей дочерью!

Сделав глубокий вдох, он присел передо мной на корточки.

— Ты моя дочь… а Касси… Касси была ошибкой.

В ответ я лишь покачала головой, брезгливо отодвигаясь от него.

Его черные глаза как-то дьявольски светились.

— Мы с Кейт договорились хранить наши отношения в тайне. Она понимала, что стоит твоей маме узнать об этом, и я потеряю все. Она бы развелась со мной, а после развода я остался бы нищим. Пойми, Саманта, я лишился бы всего: семьи, должности, всего, над чем так долго работал!

Ужасающие элементы пазла один за другим занимали свои места. Брачный контракт, без сомнения, содержал статью о том, что уличенный в измене или во внебрачной связи остается после развода ни с чем. А без мамы и ее денег отец не представлял собой ровным счетом ничего.

— Я не знаю, как она об этом узнала, — продолжал он, медленно поднимаясь. Мои мысли обратились к музыкальной шкатулке и ее потайному отделению. — Но она узнала. Она хотела, чтобы я признал себя ее отцом, а ты бы узнала об этом. Ты в ту ночь была на утесе. И все слышала.

Касси умоляла его полюбить ее — стать ее отцом и дать ей все, что он дал мне. А я, спрятавшись за большим деревом, не отрываясь, смотрела во все глаза на разворачивающуюся передо мной драму. Мысленно прокручивая эту пленку еще раз, я вспомнила, что тогда не испытывала страха. Меня буквально душила злость: мой отец обманул — обманул так же, как Дел, — а Касси снова была причиной этого. Когда папа отказал Касси объявить публично о том, что является ее отцом, я даже почувствовала некоторое облегчение.

Она не отступала, и, очевидно, все, что случилось дальше, действительно оказалось несчастным случаем. Камни были скользкими, и уже совсем стемнело. Но как бы там ни было, я видела, что отец толкнул Касси и она поскользнулась. Камни окрасились ее кровью — это сохранилось в моем первом воспоминании. И тот обуявший меня страх, когда я смотрела на отца, стоявшего на коленях перед ее распростертым телом, охватил меня снова.

— Она была мертва, — произнес папа, не сводя глаз с моего лица. — Я убедился в этом. Ее череп… Она была мертва. А я запаниковал.

А я, будучи в состоянии шока, как будто приросла к земле. Я ничем не выдала своего присутствия до того момента, пока он не поднял Касси с земли… Злость, кипящая во мне, частично подавила страх.

— Ты сбросил ее с утеса, как мусор, а потом стал заметать следы!

Он вздрогнул.

— А что мне оставалось делать! Было бы лучше, если бы все считали, что произошел несчастный случай. И ведь так оно и случилось! — Отец ступал по хрустящим осколкам зеркала, отходя от меня к дверям. — А потом ты выскочила из-за этих проклятых деревьев. Я же не знал, что ты там, не ожидал, что Касси задумала сделать так, чтобы ты все слышала. — Его голос задрожал. — И ты поскользнулась на этих проклятых камнях и ее…

— …ее крови, — шепотом закончила я, вспоминая, как кричала ее имя, а затем чувство страха и безысходности, когда мои ноги буквально разъехались подо мной; падающее на меня небо, приближающуюся землю, готовую принять меня.

— Ты упала с самого обрыва. — Голос его стал хриплым.

— А ты оставил меня там умирать.

Моя боль буквально захлестывала меня, и я боялась утонуть в ней.

— Нет! Нет! — Быстро подойдя ко мне, он схватил меня за плечи и слегка тряхнул. — Я спустился с утеса и проверил. Клянусь, я думал, что ты не дышишь. Я пощупал твой пульс — пульса не было, и ты не подавала никаких признаков жизни, а вокруг все было залито кровью. Детка, я подумал, что ты мертва.

Меня всю передернуло. В ту ночь, когда я поняла, что пишу записки сама себе, — в ту ночь я проснулась от кошмарного сна, который был воспоминанием о том, что сделал отец.

— Ты же мог вызвать полицию! Ты должен был что-то делать!

— Я запаниковал! — взревел он, впиваясь пальцами мне в плечо. — Я решил, что ты тоже погибла. Пойми, я просто запаниковал!

Я попыталась стряхнуть с плеча его руку. От его пальцев на коже наверняка останутся синяки. И это мой отец — моя кровь и плоть, и он бросил меня, потому что испугался.

— И после того, что случилось дальше, ты ни разу не испытывал желания обратиться в полицию? Ни разу, даже когда я считалась пропавшей?

Он смотрел мне прямо в глаза.

— Я взял твой телефон и не мог…

— Ты…

Это настолько поразило меня, что я закричала. Ведь он мог обратиться в полицию после того, как паника улеглась. Но он не стал этого делать. Все было кончено, а риск оказался слишком большим. Могла всплыть правда о его любовных похождениях, и он мог лишиться всего и вдобавок быть обвиненным в непреднамеренном убийстве Касси.

Деньги для него были важнее. Отношения с собственной дочерью — пустяк, как и моя жизнь.

— Мне сейчас будет плохо, — прошептала я.

Его пальцы разжались.

— Мне так жаль.

Я все еще верила ему, потому что видела боль в его глазах.

— А что ты подумал, когда меня нашли?

Он молчал, опустив глаза.

Я зашлась в очередном приступе рыданий.

— А что бы ты сделал, если бы я вспомнила обо всем тогда? — задыхаясь, спросила я, стараясь вывернуться из его рук. — И что ты намерен делать сейчас?

— Тогда я надеялся, что ты ничего не вспомнишь, но потом ты принялась действовать, писала эти записки, пыталась выяснить, что произошло. — Вид у него был настолько разочарованный, как будто я провалила порученное мне дело. — В тот день, когда ты решилась поехать на утес, я отправился следом за тобой.

Внутри меня с переменным успехом боролись два чувства: ужас и ярость. Мои пальцы крепко сжались в кулаки.

— А ведь я думала, что ненормальная. И ты позволял мне так думать.

— Я же не мог сказать тебе правду. Ты должна это понять. — Отец потряс головой. — Меня не было в машине, детка. У тебя случился приступ паники или что-то подобное, но я нашел записку и сообщил по телефону об аварии.

Он сказал это так, словно пытался оправдаться. Он случайно убил Касси, а потом бросил меня умирать… и все это для того, чтобы сохранить свой комфортный образ жизни.

Он зачем-то погладил меня по щеке, что вызвало новую волну отвращения.

— Ты моя малышка, моя принцесса.

Касси тоже была его малышкой, но это для него ровным счетом ничего не значило. Я заметила за спиной отца какое-то движение. Глядя поверх его плеча, увидела, что дверь чуть приоткрылась. Длинная тень легла на пол. У меня остановилось дыхание, когда я увидела, как вначале появились ноги в джинсах, а потом длинные загорелые пальцы обхватили косяк двери.

Карсон.

Сосредоточив взгляд на отце, я с трудом сглотнула.

— А зачем ты подарил ей такую же музыкальную шкатулку, если хотел, чтобы она ни о чем не знала?

Он растерянно заморгал, захваченный врасплох моим вопросом.

— Я подарил ее Кейт, но это было так давно. — Его губы раздвинулись в слабой улыбке. — Эти шкатулки сделали для меня в Филадельфии. И они уникальные. Это была глупая сентиментальная затея. — Он хрипло и отрывисто засмеялся. — Ну откуда мне было знать, что в один прекрасный день вы станете подругами? Кейт уехала из города. Я никогда не думал, что она вернется. Эти шкатулки…

Неслышно перемещаясь позади нас, Карсон втиснулся в пространство между дверью и стеной, возле которой стояла моя кровать. Он неотрывно следил за нами, а я старалась понять, что у него на уме. Я хотела, чтобы он исчез, ведь мой отец мог быть вооружен.

Если Карсон пострадает во всей этой…

— Мне очень жаль. — Рука отца переместилась с моей щеки на шею. — Я никогда не предполагал, что может произойти что-то подобное.

По моему телу вновь прошла дрожь.

— Пожалуйста, не надо…

Карсон наступил на кусок стекла. Раздался треск, похожий на ружейный выстрел. Отец развернулся, и все дальнейшие события разворачивались с невероятной скоростью. Я подпрыгнула, когда Карсон ринулся вперед, словно намереваясь схватить моего отца, но тот оказался быстрее, двигаясь, словно молния, и схватив что-то с пола, бросился на Карсона.

Раздался крик боли, и Карсон зашатался. Кровь брызнула из его левого плеча, и он, отшатнувшись, врезался в стену. Я закричала во всю силу, на которую была способна. Отец выдернул осколок зеркала из плеча Карсона и отвел руку назад.

Времени думать не было.

Бросившись вперед, я схватила тяжелое основание музыкальной шкатулки и с криком, вырвавшимся из самой глубины моего существа, со всего маха опустила его на голову отца.

Окровавленный кусок зеркала выпал из его руки, ноги подкосились. Тяжело, как куль с мукой, он повалился на пол.

Все еще держа в руках то, что осталось от музыкальной шкатулки, я отскочила назад.

— Папа, — шепотом позвала его я, но он молчал и не шевелился.

Я, наверное… убила отца… Обойдя его, я бросилась к Карсону.

— Как ты?

Побледневшее лицо Карсона было искажено мучительной гримасой, но, зажимая рукой кровоточащую рану, он выдавил:

— Это просто царапина. Я думал… я же хотел спасти тебя, — он издал короткий смешок. — Ну и дела, Саманта, ну и дела…

Бросив шкатулку на пол, я накрыла своей ладонью его руку, зажимавшую рану. От вида крови, сочившейся между его пальцами, у меня скрутило желудок.

— Прости меня, мне так жаль…

— Перестань, — оттолкнувшись от стены, он схватил меня за руку и потянул к двери. — Ты ни в чем не виновата. Надо вызвать полицию, но… сначала давай выберемся отсюда.

Мы вышли из моей спальни и торопливо зашагали по коридору. Я не отрывала глаз от Карсона. Рана не показалась мне серьезной, но кровотечение не останавливалось, и его серая рубашка намокала все больше и больше. Отец, очевидно, целился ему в горло, но Карсона спасла быстрая реакция: своим появлением он спас и меня. Я была готова всю свою жизнь благодарить его за это.

В какой-то момент мой мозг отключился, передав управление инстинктам. Выйти отсюда. Позвонить в полицию. Оказать помощь Карсону. Сейчас я сосредоточилась только на этом. Оперевшись на меня, Карсон достал из кармана мобильник.

Мы подошли к входной двери, и мои пальцы уже почувствовали холод металла дверной ручки.

— Стоять!

Вздрогнув, мы обернулись. Отец спускался по лестнице, целясь в нас из пистолета. Карсон, прижав меня к двери, закрыл собой.

— Нет! — закричала я, стараясь оттолкнуть Карсона в сторону. — Папа, не делай этого!

Отец медленно шел к нам через вестибюль, руки его тряслись.

— Ведь можно было обойтись без этого! Принцесса, ты должна была поверить мне. Я никогда не собирался убивать Касси. Из-за тебя…

Раздался выстрел, я закричала, судорожно вцепившись в Карсона. Я ждала, когда он начнет оседать и рухнет на пол: меня обуял такой ужас, что я, казалось, чувствовала его вкус.

Но Карсон не упал. Он лишь осторожно повернулся, стараясь высвободиться из моих рук, а я не могла взять в толк, что происходит. Я так ничего и не поняла, но постаралась отцепиться от него.

Отец лежал на полу лицом вниз. На его спине расплывалось красное пятно. Подняв голову, я увидела маму, стоявшую позади него; в руках она держала одно из охотничьих ружей.

Я уже долго сидела на ступеньке парадного входа, онемевшая и опустошенная после ответов на бесчисленное количество вопросов. Выяснилось, что мама, придя домой с собрания, услышав мои крики, доносившиеся сверху, схватила ружье. Даже представить не могу, что она подумала, когда увидела отца, державшего в руке пистолет, наведенный на нас с Карсоном. Я знала лишь то, какую реакцию у нее это вызвало. Не раздумывая, она бросилась на нашу защиту. Без колебаний.

Люди подходили и отходили, пытаясь поговорить со мной, спросить, все ли в порядке. У меня перед глазами мелькали огни. Синий. Красный. Голубой. Множество голосов звучали в ушах. Вокруг царила суета, которая не утихла и после того, как отца отправили в больницу.

Тогда он был еще жив, а жив ли сейчас — этого я не знала.

Подтянув колени к груди, я пыталась, насколько возможно, прийти в себя. Полиция все еще не пускала меня к маме. Карсон, которого долго осматривали врачи и полицейские, исчез. Его отправили в больницу? Как он?

Из массы мелькавших вокруг людей вдруг выделилась знакомая фигура и направилась ко мне: я подняла глаза и, к своему удивлению, поняла, что он все еще здесь. Если не считать перевязанного плеча, Карсон выглядел неплохо.

— Просто царапина, — сказал он, опустился рядом со мной и обнял здоровой рукой. К своему изумлению и радости, я отметила, что отец не повредил бросковую руку Карсона, а значит, не лишил его будущего. — Я должен ехать в больницу, но до этого мне необходимо было увидеть тебя. И убедиться окончательно…

Я приникла к его губам долгим поцелуем.

— Спасибо.

Он мягко коснулся губами моего виска, прошептав что-то на ухо, — что именно, я не расслышала. Неожиданно голоса сделались громче, и в центре этого хаоса возник Скотт. Лицо его было бледным от шока, который он испытал, пробираясь через полицейское оцепление к тому месту, где допрашивали нашу маму.

Вся задрожав, я приникла к Карсону, уткнувшись лицом в его грудь. Что я могла рассказать Скотту? Как нам всем пережить случившееся? Что сотворил отец и как он намеревался поступить со мной и Карсоном? Уже сейчас от этих дум у меня раскалывалась голова.

По правде сказать, сейчас меня даже не интересовало, спасут отцу жизнь или нет.

Гладившая мою спину рука Карсона действовала на меня успокаивающе, хотя я чувствовала его и свою дрожь. Слезы все еще текли по моим щекам, но шок постепенно отпускал меня, сменяясь чувством облегчения. Правда в конце концов пробилась наружу, и это, возможно, принесет в семью Касси хоть какое-то умиротворение.

И обязательно настанет день, когда умиротворение почувствую и я.

Карсон убрал с моего лица несколько прядей волос и поцеловал в щеку.

— Все в порядке. Все будет хорошо.

Так оно и будет. Со временем.