Ненавижу больницы. Примерно так же, как кантри-музыку. От больниц пахнет смертью и дезинфекцией. Белые халаты врачей всегда напоминали мне о болезни отца… о том, как тикали часы и рак неумолимо съедал его организм, уничтожая волю к жизни.

Та, в которую попала я, ничем не отличалась от всех остальных. Только привезла меня сюда очень веселая компания: моя обезумевшая мать, полиция и молчаливый рыцарь без страха и упрека, воткнувшийся в стену палаты своим плечом и не спускающий с меня глаз.

Я очень старалась не обращать на него внимания.

Зато мать порядком раздражала меня. Мы встретились с ней уже здесь — у нее было ночное дежурство и меня привезли как раз в ее смену. Она беспрестанно проверяла, жива ли я или уже нет, то целуя, то просто дотрагиваясь до меня. Конечно, я представляла собой один большой синяк, ссадину, опухоль, но не до такой же степени!

После рентгена выяснилось, что у меня нет даже переломов — надрыв связок, вывих и множественные ушибы. И это все. Руку зафиксировали неподвижно, а вот обезболивающее обещали дать только при выписке.

Быстрей бы. Полицейские просто замучили своими расспросами, но меня обуяла такая слабость, что не хотелось ни говорить, ни двигаться. Только поскорее попасть домой.

Первая версия полицейских, разумеется, ограбление. Но я ее легко опровергла. Ему не нужны были мои деньги, а то, что он без конца требовал от меня, как раз и доказывает это. Все сошлись на том, что да, он психопат или обычный наркоман в ломке.

После меня полиция переключилась на Дэймона. Оказывается, они уже чуть ли не приятели — один полицейский дружески хлопал его по плечу и улыбался. Очень мило. Только из-за мамы, которая все время мне что-то говорила, я не слышала ни слова.

Убирались бы они все подальше — я так устала!

— Мисс Шварц.

Я удивленно обернулась. Коп — самый молодой из всех — стоял рядом с моей кроватью. Имени его я, конечно же, не помнила, а на жетон посмотреть не догадалась.

— На сегодня мы закончили. Если вы вспомните еще что-то, позвоните нам.

Я кивнула и тут же сморщилась от боли. Кажется, мне вообще не надо шевелиться.

— Солнышко, как ты? — заботливо склонилась надо мной мама. — Пойду найду доктора, тебе нужно обезболивающее. Потерпи немного.

Да, пусть перестанет все болеть. Не могу больше.

— Вам уже не о чем волнова… — хотел попрощаться со мной коп, но вдруг его перебил голос из рации.

— Внимание всем патрулям! Район Вел Сприн Роудс. Внимание всем патрулям! Жертва — девушка. Шестнадцать-семнадцать лет. Неотложная медицинская помощь. Возможен смертельный исход.

Просто совпадение? Маленький город, несколько улиц, один возраст… Этого не может быть!

Я взглянула на Дэймона — он все слышал.

— О, боже, — вздохнул полицейский и нажал кнопку рации: — Патруль 414. Выезжаем из госпиталя к месту происшествия.

Продолжая что-то говорить, он выбежал из палаты. Кроме нас с Дэймоном больше никого здесь не осталось. Он внимательно смотрел на меня. Я отвернулась, пронзенная новым приступом боли.

Через некоторое время в палату вошла мама, а следом за ней — доктор.

— Милая, у доктора Майклза хорошие новости.

— Ну что ж, переломов у тебя нет. И сотрясения мозга тоже. Ты можешь ехать домой, но не забывай — тебе нужен постельный режим, — доктор потер седые виски и посмотрел на Дэймона. — Но если вдруг почувствуешь провалы в памяти, головокружение, тошноту или проблемы со зрением — немедленно приезжай обратно.

— Хорошо. — Я покосилась на таблетки.

Я сейчас вообще на все согласна, лишь бы…

Доктор ушел. Мама протянула мне таблетки. Я тут же, не глядя на названия и состав, проглотила две штуки. На глаза опять навернулись слезы, я взяла маму за руку и вдруг услышала знакомый голос в коридоре.

В тот же момент в палату ворвалась бледная Ди:

— О Кэти, как ты? В порядке?

— Нормально. Только вот, видишь, — я показала ей перевязанную руку и улыбнулась.

— Я не могу поверить, что это случилось с тобой! — Она повернулась к брату: — Что там произошло? Я думала, ты…

— Ди, — предостерег ее Дэймон.

Она присела на край моей кровати:

— Кэти, мне так жаль.

— Да ладно тебе.

Такое чувство, что она чувствует себя виноватой. За что?

Кто-то обратился к маме по громкой связи — ее вызывали в другое отделение. Она поспешно вышла, пообещав быстро вернуться обратно.

— Тебя выпишут сегодня? — спросила Ди.

— Думаю, да, — кивнула я и, немного помолчав, добавила: — Как только мама вернется обратно.

— А ты его видела? Того, кто на тебя напал?

— Угу. Нес какой-то бред. — Я прикрыла глаза и с трудом открыла их снова. — Требовал, чтоб я сказала, где какие-то «они». Жесть, в общем.

Я поерзала на жесткой кровати — боль постепенно уходила.

— Надеюсь, они тебя быстро отпустят. Ненавижу больницы. — Краски еще не вернулись на лицо Ди.

— И я.

Она поморщилась:

— Здесь все время отвратно пахнет.

— Я говорю маме то же самое, но она думает, что это все мое воображение.

— Да нет, на самом деле это запах болезни — не воображение.

Все это время Дэймон молча стоял у стены и прислушивался к каждому нашему слову.

Ди обещала, если моя мать не сможет освободиться пораньше, они сами отвезут меня домой. Я не переставала удивляться этой парочке. Среди белых стен и бледно-зеленых медицинских пологов они выглядели совершенными чужаками, точно прилетевшими из космоса. Я здесь сливалась с линолеумом — настолько была привычна и обыденна. Их же не заметить просто невозможно.

Видимо, хорошее лекарство мне дали, если меня вдруг так потянуло на лирику. Ди села так, что мне было не видно ее брата, пришлось мне подвинуться. Я вдруг поняла, что, если не вижу его, начинаю впадать в панику. Он по-прежнему стоял, закрыв глаза и привалившись к стене, и делал вид, что происходящее его никак не касается. Он мог обманывать кого угодно, но только не меня. Я видела, как все клокочет и сжимается у него внутри — точно адская пружина, готовая выстрелить в любой момент.

— На самом деле ты хорошо держишься. Я бы забилась в угол и билась бы там в истерике по полной.

— Подожди, — пробормотала я. — Все еще будет.

Я не знаю, сколько времени мы так просидели. Внезапно к нам ворвалась мать. На ней лица не было.

— Девочка моя, тебе, видимо, придется еще подождать какое-то время. Это, конечно, ужасно, но привезли сразу несколько пострадавших. Мы должны помочь им и отправить в другую больницу. Я пока не могу уйти, медсестер и так не хватает.

Обида захлестнула меня. Я смотрела на нее и не могла поверить: меня сегодня чуть не убили, мне так нужно, чтобы она была рядом со мной.

— Миссис Шварц, давайте мы отвезем ее, — вмешалась Ди. — Она очень хочет домой, а нам совершенно несложно это сделать.

Я взглядом умоляла маму, чтобы она сама отвезла меня и осталась рядом.

— На самом деле мне будет спокойнее, если Кэти останется здесь, пока я не освобожусь. Вдруг у нее все-таки есть сотрясение мозга. И… я боюсь, что с ней еще что-нибудь случится.

— Мы проследим, чтобы ничего не случилось, — серьезно и спокойно сказала Ди. — Мы отвезем ее домой, и обещаю, что не оставим ее одну, будем рядом столько, сколько потребуется.

Я видела, как мама мечется между мной и своей работой. Представляю, какой нелегкий выбор стоял перед ней! И еще я очень хорошо знаю, что видеть меня здесь, лежащей среди больничного окружения, ей тяжело из-за страшных воспоминаний об отце — еще совсем недавно он мучительно умирал в такой же обстановке.

Я взглянула на Дэймона и вдруг почувствовала, что обида оставила меня. Я лишь слабо улыбнулась:

— Все в порядке, мама. Мне правда уже лучше. Думаю, ничего со мной больше не случится. Лучше я поеду домой.

Мама вздохнула:

— Не могу поверить, что за один вечер столько жертв!

Голос из динамика снова назвал ее имя. Она же вдруг вскочила и…

— Да пропади они все пропадом! — очень непохоже на нее.

Ди тоже встала:

— Мы позаботимся о Кэт, миссис Шварц.

Мама посмотрела на меня, а потом на дверь:

— Хорошо. Но если вдруг что-то пойдет не так, если голова совсем разболится, немедленно звоните мне. Нет! Сразу в «скорую».

— Конечно, мамочка, — пообещала я.

Она наклонилась и поцеловала меня:

— Хорошо, милая, отдыхай. Люблю тебя.

И выбежала из палаты.

Ди бодро улыбнулась мне, я вздохнула:

— Спасибо, конечно. Но вам необязательно оставаться со мной.

— Еще чего! Возражения не принимаются. — Она направилась к двери. — Пойду-ка я лучше выясню, что нужно сделать, чтобы поскорее уехать отсюда.

И тут же скрылась в коридоре. Я и глазом не успела моргнуть, как Дэймон оказался у изножья моей кровати. Судя по всему, он настроен весьма решительно.

Я прикрыла глаза:

— Опять хочешь поглумиться надо мной? Я немножко не в форме, чтобы давать отпор.

— Или упираться?

— Какая разница сейчас? — я открыла глаза и увидела, как внимательно он всматривается в мое лицо.

— Ты точно в порядке?

— Точно! — я нахмурилась. — Лучше скажи, почему Ди считает себя в чем-то виноватой передо мной?

— Просто ей не нравится, когда людям плохо, — мягко ответил Дэймон. — А рядом с нами это обычно случается.

Внутри меня все похолодело. Он проговорил это слишком спокойно, даже обыденно, но я видела, как больно ему от этих слов.

— В каком смысле?

Он не ответил.

Ди ворвалась в палату, сияя улыбкой:

— Можем драпать отсюда с чистой совестью — выписка от доктора есть!

— Ну что, тогда домой, — ответил Дэймон и подошел ко мне.

Вначале посадил на кровати, потом поставил на ноги. Очень неожиданно! Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась.

— Ого! Я, кажется, сейчас взлечу.

— Это из-за лекарств, — сочувственно сказала Ди.

— Главное, чтобы язык не заплетался, да? — спросила я.

— Ну, тебе это не грозит! — рассмеялась Ди.

При этих словах я почувствовала, что падаю. Но Дэймон успел меня подхватить, на секунду прижав к своей крепкой груди, и усадить в кресло-каталку.

— Ничего не поделаешь, такие правила, — пояснил он, уже выкатывая меня из палаты.

Мы немного задержались в регистратуре, подписывая всякие нужные бумаги, и поехали на парковку. Точнее, поехала я, а Дэймон катил меня. Осторожно, чтобы ненароком не задеть перевязанную руку и вообще не причинить лишней боли, он пересадил меня с каталки в машину Ди.

— Мне кажется, я сама бы могла это сделать, — улыбнулась я ему, устраиваясь на заднем сиденье.

— Могла бы, да. — Он открыл другую дверцу и сел рядом.

Я постаралась держаться ровно, никуда не заваливаясь, но едва Дэймон устроился рядом, моя голова сама упала ему на плечо. Он на мгновение замер, потом поднял руку и прижал меня к себе. Как же тепло и спокойно в его объятиях. Нет ничего более правильного, чем сидеть вот так, прижавшись к нему, и чувствовать его защиту. Интересно, это так действуют таблетки, что мне кажется, будто он крепче и крепче обнимает меня, или все-таки нет?

Машина тронулась, но я уже пребывала в какой-то странной отключке — мысли путались и набегали одна на другую.

Вдруг, точно сквозь толщу воды, я услышала голос Ди:

— Я же просила ее никуда не ездить вечером. Очень просила.

— Я знаю. — Повисла пауза. — Не волнуйся. Клянусь, я больше не допущу этого!

Уже совсем тихо Ди спросила:

— Ты сделал что-то, верно? Сейчас это ощущается сильнее.

— Я… не хотел, — ответил Дэймон и убрал волосы с моего лица. — Черт, это получилось само собой.

После таких событий, лекарств и усталости трудно не заснуть, как ни борись. В теплых объятиях Дэймона меня совсем сморило — я погрузилась в блаженную тишину.

* * *

Я открыла глаза. Между наглухо задвинутыми портьерами в комнату пробивались солнечные лучи, в которых плясали пылинки. Ди мирно спала, уютно свернувшись в кресле и подложив под голову ладошку. Она скорее напоминала сейчас изящную фарфоровую куклу, нежели девушку из плоти и крови.

Я улыбнулась. Резкая боль и страшные воспоминания о прошедшем вечере вновь пронзили меня. От страха у меня перехватило дыхание, но я попыталась справиться с собой. Только благодаря Дэймону я осталась жива. А он сидит здесь же, держит мою голову на своих коленях и продолжает обнимать меня. Видимо, он всю ночь так провел! Бедный.

— Как ты, Котенок? — Дэймон осторожно пошевелился.

— Дэймон. — Я едва контролировала свои эмоции. — Ты что, так и просидел все это время? Прости меня, я не хотела…

— Не волнуйся, — он помог мне встать. — Все хорошо?

От головокружения все поплыло у меня перед глазами.

— Ты всю ночь так и держал меня?

— Конечно.

Помнится, это Ди вызвалась посидеть со мной, а не Дэймон. И вообще, я меньше всего ожидала, что проснусь сегодня утром в его объятиях.

— Ты что-нибудь помнишь?

Конечно. У меня до сих пор все внутри сжимается от ужаса.

— Вчера вечером на меня напали.

— Пытались ограбить.

— Нет, не ограбить.

Я хорошо это помню — я сама дала ему свою сумку, но он отбросил ее в сторону. Не деньги мои были ему нужны!

— Кэт…

— В том-то и дело, что нет! — Я попыталась подняться, но Дэймон крепко держал меня и не позволял даже пошевелиться. — Ему были нужны не деньги, а какие-то «они».

— Но ведь это бред!

— Бред, — я безуспешно попыталась поднять перевязанную руку. — Но он все время повторял «где они» и утверждал, что на мне — их след.

— Псих какой-то, — тихо проговорил Дэймон. — Ты же понимаешь, что это был бред сумасшедшего?

— Не понимаю. Он не показался мне сумасшедшим.

— То есть то, что он тебя чуть не убил ни за что, еще не говорит о том, что он псих? Тогда я не знаю.

— Я не это хотела сказать.

— А что? — Он немного отодвинулся от меня. — Какой-то сумасшедший нес совершенный бред, избил тебя, но ты видишь в этом нечто большее, да?

— Нет, не вижу и не хочу видеть. Только он, хоть и выглядел ненормальным, но не псих.

— Ого! Разве ты разбираешься в психах?

— Да с тобой пообщаться — и через месяц можно диссертацию писать, — попробовала разозлиться я.

Но, дернувшись, почувствовала, как снова закружилась голова.

— Эй… ты точно в порядке? — Дэймон дотронулся до моей здоровой руки. — Кэт?

Я продолжала злиться.

— В порядке.

Он напряженно смотрел вперед.

— Все, что произошло вчера с тобой, не может не ужасать, я понимаю, но, поверь, не стоит искать в этом какой-то особый смысл.

— Дэймон…

— Ди, кстати, тоже может испугаться этого идиота, который нападает на девушек просто так, — он холодно и жестко посмотрел на меня. — И я не хочу, чтобы она боялась. Ты поняла меня?

Я старалась не расплакаться, не кинуться на него с кулаками. Видимо, его только и волновала, что безопасность сестры! Глупо было придавать этому еще какое-то значение! Мы посмотрели друг другу в глаза. В его взгляде читалось что-то еще — как будто он пытался убедить меня в чем-то.

Ди протяжно и громко зевнула.

1:0 в пользу Дэймона. Опять. Я отвела глаза.

— Всем привет! — еще хриплым со сна голосом поздоровалась Ди и опустила ноги на пол. — А вы давно проснулись?

— Только что, Ди, — громко и немного сурово ответил ей Дэймон. — Ты же храпишь так, что спать совсем невозможно!

Ди фыркнула:

— Я тебе не верю. Кэти, а ты как? Тебе лучше?

— Немного лучше. Но все равно все тело ноет и болит.

Даже улыбалась Ди как-то виновато. Все еще. Но за что? Я, если честно, не понимала. Она попыталась привести свои волосы в порядок, но ей это не удалось — такие, оказывается, они непослушные.

— Ну что ж, пойду придумаю нам какой-нибудь завтрак.

И, не дожидаясь моего ответа, выскочила на кухню, где почти сразу захлопала шкафами и загремела посудой.

Дэймон встал с дивана и потянулся, сверкнув мышцами под натянувшейся на спине футболкой. Я не могу на это смотреть!

— Знаешь, самое важное в жизни для меня — это сестра. Я сделаю все что угодно, лишь бы она была счастлива и спокойна. Так что прошу тебя, не тревожь ее своими жуткими выдумками. Хорошо?

Да, а я, конечно, ничтожная козявка.

— Ты болван. Конечно, я ничего ей не скажу.

И снова посмотрела ему в глаза. Удивительно, но его лицо просто светилось от счастья.

— Что? Доволен?

— Пока нет. Не совсем.

Эмоции у него сменяются мгновенно. Иногда вообще невозможно понять, что он чувствует. Злится? Раскаивается?

Мы долго в полной тишине смотрели друг на друга. Пока Ди не прокричала из кухни:

— Дэймон! Иди сюда, ты мне нужен!

— Пойдем посмотрим, не разгромила ли она твою кухню. Она может, я знаю.

Он устало потер ладонями свое лицо. Я молча отправилась за ним. Солнце просачивалось через приоткрытую дверь и заливало своим светом прихожую. Я невольно зажмурилась и вспомнила. Я же еще не умылась, не причесалась!

— Я пойду… — ринулась я в сторону лестницы.

— Куда?

— Поднимусь к себе. В душ. — Щеки опять предательски запылали.

Удивительно, но он только молча кивнул и двинулся на помощь Ди.

Уже наверху меня вдруг пронзила мысль: а ведь я реально могла погибнуть вчера!

— С ней все будет хорошо? — до меня донесся голос Ди.

— Конечно. Конечно, с ней будет все хорошо, — терпеливо ответил Дэймон. — Не беспокойся ни о чем. Больше ничего не случится. Я уже позаботился об этом.

Чтобы лучше слышать их, я немного спустилась.

— Не смотри на меня так. И с тобой ничего не случится, — Дэймон обреченно вздохнул. — И с ней тоже. — Помолчал и добавил: — Этого следовало ожидать.

— Ты ожидал? — вскрикнула Ди. — А я нет. Я думала о другом. Я думала, наконец у нас появился настоящий друг, настоящий! Но они…

Вдруг оба почти перешли на шепот. Интересно, они обо мне говорили? Кажется, да, но я все равно ничего не понимала. Совсем сбили меня с толку.

— Кто знает, Ди? — Я снова услышала Дэймона. — Посмотрим, что получится. — Он помолчал немного и рассмеялся: — Ты сейчас эти яйца забьешь до смерти. Дай-ка мне.

Я послушала, как они пикируются друг с другом шутливо — вполне обычные их препирательства, — и пошла в ванную. Вспомнила: они и в машине говорили о чем-то подобном. Правда, тогда мне было совсем не до того, чтобы пытаться понять смысл. Не хочется верить, что они что-то скрывают или недоговаривают.

Вспомнила я и то, как Ди отговаривала меня ехать в библиотеку. Как полыхнула молния, когда я вышла оттуда уже с книгами на совершенно пустую улицу. Причем она полыхнула так же, как тогда, в лесу, когда я хлопнулась в обморок из-за медведя. А я ни разу в жизни не теряла сознания. И озеро! Дэймон был столько времени под водой, что у него жабры могли вырасти.

Я в замешательстве вошла в ванную, включила свет и со страхом подняла глаза на свое отражение в зеркале. Я была изувечена так, что лучше этого не видеть… Испуганный вопль вырвался против моей воли. Я отчетливо помню, какие ссадины покрывали лицо, как заплыл глаз, какая боль была от этого. Но… Мое отражение в зеркале показывало меня с нежным румянцем — будто за ночь я сменила кожу. Под раненым глазом еще была видна небольшая припухлость, но совершенно — совершенно! — здоровым. И синяки на шее… куда-то исчезли. Почти исчезли — только легкий след напоминал о том, что они тут были когда-то. Не вчера вечером, не ночью, а месяц назад.

— Что за черт! — прошептала я.

На мне почти ни царапины. Даже поврежденная рука уже не болит. Точно! Я помню, Дэймон склонился над нею и грел своими теплыми ладонями. Неужели?.. Он умеет делать это?! Нет. Так не бывает.

Я помотала головой, отказываясь верить в то, что тут что-то неладно. Чертовщина какая-то. И близнецы в ней участвуют. А я по-прежнему не понимаю ничего.