— Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо? — С обеспокоенным выражением лица мама кружила над моим диваном весь день с того самого момента, как я проснулась. — Тебе что-нибудь нужно? Может быть… куриный бульон?.. Мм-м, объятия? Поцелуй?
Я рассмеялась:
— Мам, со мной все хорошо.
— Уверена? — спросила она, натягивая плед мне на плечи. — Что-то случилось на танцах?
— Нет. Ничего не случилось.
Ничего, если не принимать во внимание миллион смс-сообщений с извинениями за свое поведение, которые успел прислать мне Саймон, и атаку пришельцев-киллеров, случившуюся после танцев.
Проведя большую часть субботы в доме, полном пришельцев, находившихся в состоянии ссоры, я чувствовала полнейший упадок сил.
Двое из них мне не доверяли.
Одна из них считала, что я стану причиной гибели Дэймона.
Адам, казалось, не ненавидел меня, но и дружественных чувств тоже не проявлял.
Я ускользнула из их дома до того, как приехала доставка заказанной пиццы. Они являлись одной семьей. Все они. Я там была лишней.
Когда мама отправилась на работу, я устроилась на диване в надежде посмотреть фильм на «Сай-фай». Сюжет оказался связанным с инопланетянами. Причем они не являлись порождением света, а были гигантскими насекомыми, пожиравшими людей. Я переключила канал.
За окном шел ливень. Настолько сильный, что грохот капель заглушал все остальные звуки. Я знала, что Дэймон будет держаться где-то поблизости. До тех пор пока они наконец не вычислят, как сделать так, чтобы я расходовала энергию и след потускнел. Предложения включали какие-то экстремальные мероприятия где-нибудь на открытом пространстве и свежем воздухе.
Сегодня выйти из дома не было никаких вариантов.
Шум дождя начинал потихоньку убаюкивать. Свернувшись калачиком на диване, уже через пару минут я почувствовала, как веки налились тяжестью и мне стало трудно держать их открытыми.
Я почти погрузилась в сон, когда по комнате эхом пронесся громкий стук в дверь.
Сбросив плед, я неохотно побрела к двери. Аэрум вряд ли стал бы стучаться, поэтому я решила открыть. На пороге стоял Дэймон — почти не промокший, несмотря на то, что за его спиной стояла стена из дождя. На темном тонком свитере обнаружилось всего несколько капель, из чего я сделала вывод, что он прибег к своей инопланетной скорости. Действительно, кому был нужен зонтик? И какого черта на нем были одеты брюки, предназначенные для пробежек?
— Что нового?
— Ты собираешься пригласить меня войти? — поинтересовался он.
Поджав губы, я шагнула в сторону. Гость прошел в дом, окинув взглядом комнату.
— Ты одна, так ведь?
Я молча закрыла дверь.
— Машины твоей мамы нет во дворе. — Его глаза сузились. — Нам нужно заняться ликвидацией следа.
— На улице ливень.
Я прошла мимо него и взяла пульт, чтобы выключить телевизор. Дэймон опередил меня. Телевизор погас, прежде чем я успела нажать на кнопку.
— Позер, — пробормотала я.
— Меня называли и хуже. — Он нахмурился, а потом рассмеялся: — Что на тебе одето?
Я посмотрела вниз, и мои щеки вспыхнули.
Единственной вещью, которой на мне не было, был лифчик. Господи, как я могла о нем забыть?
— Заткнись.
Он снова расхохотался:
— Что это? Киблер-эльфы?
— Нет! Это эльфы Санты. Мои любимые пижамные шорты. Их купил мне отец.
Его самодовольная усмешка померкла.
— Ты их носишь, потому что они напоминают тебе об отце?
Я кивнула.
Дэймон промолчал и, словно не зная, куда девать руки, засунул их в карманы.
— Наши люди верят, что, когда кто-то из нас умирает, во Вселенной загорается новая звезда. Глупо, конечно, в это верить, но когда я смотрю на небо, мне хочется думать, что как минимум две звездочки на небосводе — это мои родители. И еще одна — это Доусон.
— Вовсе не глупо, — покачала головой я, удивляясь тому, насколько трогательной оказалась легенда. Разве она не была похожа на нашу веру в то, что те, кого мы любим, присматривают за нами, находясь на Небесах?
— Возможно, одна из звездочек — это мой отец.
Его глаза встретились с моими, но он почти сразу же отвел взгляд в сторону.
— Что бы ни было, эльфы — это сексапильно.
Так серьезный глубокий момент был грубо разбит вдребезги.
— Вы придумали какой-нибудь другой способ, чтобы избавиться от следа?
— Нет.
— Значит, ты по-прежнему планируешь понизить уровень энергии через физическую нагрузку?
— Да-a, думаю, это один из наиболее эффективных способов.
Разозлившись, я плюхнулась на диван:
— Что ж, сегодня мы вряд ли сможем как-то преуспеть в этом направлении.
— У тебя есть какие-то проблемы с тем, чтобы пробежаться под дождем?
— Когда на дворе почти конец октября и холодно, да, у меня определенно есть с этим проблемы. — Я потянула на себя плед и накрыла колени. — Я не собираюсь выходить сегодня на улицу.
Дэймон вздохнул:
— Мы не можем терять время, Кэт. Барак все еще где-то там, и чем дольше мы тянем, тем опаснее становится ситуация.
Я понимала, что он был прав, но все же… наматывать круги под проливным леденящим дождем?
— А что насчет Саймона? Ты рассказал остальным… о нем?
— За ним приглядывает Эндрю. У Саймона вчера был матч, который сжег почти весь его след. Что в очередной раз доказывает правильность нашей теории.
Я позволила себе украдкой бросить на него взгляд. Вместо того чтобы увидеть решимость на его лице, я обнаружила выражение, которое было у него вчера утром, прежде чем он осознал, что находился в постели со мной.
Мое тело почувствовало прилив тепла.
Идиотские гормоны.
Дэймон потянулся к заднему карману и вытащил заточенный в лезвие обсидиан:
— Это еще одна причина, почему я к тебе зашел.
Обсидиан мерцал в его руках, отливая черным.
Дэймон положил его на кофейный столик:
— Я хочу, чтобы ты всегда носила его с собой, на всякий случай. Клади его в рюкзак, сумочку, во что угодно, что берешь с собой.
Какое-то мгновение я просто смотрела на камень.
— Ты серьезно?
Дэймон избегал моего взгляда.
— Да, даже если нам удастся избавиться от следа, держи его при себе, пока мы не разберемся с Бараком.
— Но разве вы не нуждаетесь в обсидиане больше, чем я? Как же… Ди?
— О нас не стоит переживать.
Сказать легче, чем выполнить. Разглядывая обсидиан, я ломала голову над тем, как засунуть его в сумку.
— Думаешь, Барак где-то рядом?
— Где-то недалеко, это точно, — кивнул Дэймон. — Бета-кварц поглощает следы нашей энергии, но Аэрум все равно знает, что мы — здесь. Он знает, что я — здесь.
— Думаешь, он придет за… тобой? — По каким-то причинам от этой мысли мой желудок мгновенно скрутило.
— Я убил двух его собратьев и дал тебе средство, чтобы убить третьего. — Дэймон так легко говорил о том, что где-то рядом затаился пришелец, одержимый желанием его убить.
Все-таки надо было отдать Дэймону должное: дерзости ему не занимать. Мне нравилось в нем это качество.
— Аэрумы — мстительные создания. Котенок. Он не остановится, пока не доберется до меня. И для того чтобы найти меня, он будет использовать тебя. В особенности после того, как ты вернулась, чтобы мне помочь. Они существуют на этой планете достаточно давно, чтобы вычислить, что ты являешься моей слабостью.
— Я — не слабость. Я могу о себе позаботиться.
Он не ответил, но его пронизывающий взгляд прожег меня до самой глубины души, и моя уверенность рассыпалась на мелкие осколки.
Он считал меня слабым звеном. Возможно, даже Ди думала то же самое.
Не говоря уже об остальных Лаксенах, которые в этом, разумеется, даже не сомневались.
Но я ведь убила Аэрума… Когда он повернулся ко мне спиной. Хотя, конечно, никакой реальной силой я не обладала.
— Достаточно разговоров. У нас определенно есть, чем заняться, — произнес Дэймон, оглядевшись по сторонам. — Я не знаю, что можно сделать в помещении, чтобы хоть как-то изменить ситуацию. Возможно, стоит поиграть… в прыжки на месте?
Прыжки на месте без лифчика? Без вариантов. Игнорируя его, я открыла лэптоп, стоявший на кофейном столике, и просмотрела свой последний пост, где я выложила запись «В моем почтовом ящике», сделанную после того, как вернулась домой. Я искала успокоения в своих книгах, и мой блог помог мне вспомнить, что такое жить «нормальной» жизнью. Ролик был коротким, потому что в моем распоряжении находилось всего две книги. И выглядела я на видео просто ужасно. Что вселилось в меня вчера, что я решилась заплести эти глупые косички?
— На что ты смотришь? — спросил Дэймон.
— Ни на что. — Я начала закрывать крышку лэптопа, но она не поддавалась. — Перестань использовать свое дурацкое моджо на моем лэптопе! Ты сломаешь его.
Вскинув бровь, Дэймон сел рядом. Крышка все еще не поддавалась. Мышка тоже не двигалась. Да что там… даже я не могла свернуть окно чертова вебсайта.
Наклонившись вперед, Дэймон склонил голову набок:
— Это ты?
— А на кого это еще похоже?
Его губы дрогнули в медленной улыбке.
— Ты записала сама себя?
Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула:
— Ты говоришь об этом так, словно смотришь развратное шоу или что-то вроде того.
Дэймон издал гортанный низкий звук:
— Это то, что ты делаешь?
— Глупый вопрос. Пожалуйста, могу я закрыть это?
— Я хочу посмотреть.
— Нет!
Сама идея о том, что он увидит, как я схожу с ума по книгам, которые купила на прошлой неделе, приводила меня в ужас. Не было никакой надежды на то, что он поймет, что меня так восторгает.
Дэймон бросил на меня косой взгляд. Сузив глаза, я снова повернулась к экрану лэптопа. Маленькая стрелочка неумолимо двинулась по странице и нажала кнопку «Плей».
— Ненавижу тебя и твое чертово инопланетное моджо, — пробормотала я.
Несколько секунд спустя видео загрузилось, и вот она я — во всей красе с восторгом демонстрировала обложку за обложкой перед своей старенькой камерой. Спасибо, господи, по крайней мере, мне не пришло в голову при этом запеть.
Я сидела, скрестив на груди руки, в ожидании неизбежного потока издевательских комментариев. Никогда еще я не ненавидела Дэймона больше, чем в тот момент.
Никто в моей реальной жизни не обращал внимания на мой блог. Книги были той страстью, которую я разделяла с виртуальными друзьями. И не с Дэймоном. Я находилась на грани припадка оттого, что он все это видел.
Видео закончилось.
Когда Дэймон заговорил, его голос был низким:
— Ты даже на записи светишься.
Держа рот на замке, я кивнула, продолжая ждать.
— Ты и правда увлечена книгами. — Когда я не ответила, он закрыл лэптоп, даже не коснувшись его. — Это мило.
Моя голова резко повернулась в его сторону.
— Мило?
— Да, мило. Ты очень увлечена, — произнес он, пожав плечами. — И это — мило.
Мне казалось, что моя челюсть ударилась о ковер.
— Но какой бы милой ты ни была с этими очаровательными косичками, это не поможет нам ликвидировать след. — Он выпрямился, и, конечно же, его свитер должен был приподняться, притягивая мое внимание. — Нам надо избавиться от следа.
Все еще пораженная, что он не стал надо мной смеяться, я смотрела на него во все глаза. Он только что действительно заработал несколько бонусов в свою пользу.
— Чем быстрее мы избавимся от следа, тем меньше нам придется находиться в компании друг друга.
Неужели я говорила что-то о бонусах?
— Знаешь, если тебе так ненавистна идея находиться со мной рядом, почему кто-нибудь другой не может тебя заменить? Я, честно говоря, предпочту тебе любого из них, даже Эш.
— Ты не являешься их проблемой. — Его глаза встретились с моими. — Ты — моя проблема.
Мой смех был резким, почти хриплым:
— Я не являюсь твоей проблемой.
— Ошибаешься. Если бы я сумел убедить Ди держаться от тебя подальше, ничего бы не случилось.
Я закатила глаза:
— Что ж… даже не знаю, что сказать. Сегодня мы мало что можем сделать для этого, так что давай считать день потерянным и спасем друг друга от болезненной необходимости дышать одним и тем же воздухом.
Он бросил на меня непонимающий взгляд.
— Ох, ну да. Тебе ведь нет необходимости дышать кислородом. Моя оплошность. — Я вскочила на ноги, кивнув в сторону двери: — Не мог бы ты просто зайти чуть позже, когда перестанет лить дождь?
— Нет. — Дэймон облокотился на стену, скрестив на груди руки. — Я хочу закончить с этим. Переживать из-за ситуации с тобой и Аэрумом — не самое увлекательное занятие. Нам нужно что-то сделать. Есть немало вариантов, которые мы можем реализовать даже сейчас.
Мои руки сжались в кулаки.
— Например?
— Ну, думаю, прыжки в течение часа… должны сделать свое дело. — Взгляд Дэймона опустился, и в его глазах что-то промелькнуло. — Возможно, для начала ты захочешь переодеться.
Желание прикрыть себя было невыносимо сильным, но я сдержалась. Очень уж не хотелось спасовать перед ним.
— Я не собираюсь прыгать по дому целый час.
— Тогда ты можешь бегать вверх-вниз по лестнице. — Он сделал паузу, и его ухмылка стала поистине волчьей, когда наши взгляды снова скрестились. — Мы всегда можем заняться сексом. Я слышал, на это тратится много энергии.
Мой рот распахнулся. Какая-то часть меня хотела рассмеяться ему в лицо, чувствуя себя оскорбленной, что он мог предложить нечто столь наглое.
Но была и другая часть, которой нравилась эта идея. Это было настолько, настолько неправильно, что не казалось даже смешным.
Дэймон ждал.
— Этого не случится даже через миллион лет, приятель. — Я сделала шаг вперед, направив на него указательный палец: — Даже если бы ты был последним… постой, я ведь даже не могу сказать — последним человеком на этой планете.
— Котенок, — протянул он, и в его глазах засветилось предупреждение, но я его проигнорировала.
— Нет. Даже если бы ты был последним созданием, которое выглядело бы как человек, на этой планете. Понятно?
Дэймон склонил голову набок, и несколько прядей волос упало на его лоб. На губах появилась улыбка, не обещавшая ничего хорошего, но меня уже было не остановить.
— Меня даже не влечет к тебе. — Ложь. Динь-динь. Ложь. — Даже чуть-чуть. Ты…
Дэймон за секунду оказался в сантиметрах от моего лица.
— Я — что?
— Невоспитанный, — бросила я, сделав шаг назад.
— И? — Его шаг соответствовал моему.
— Заносчивый. Подавляющий. — Я сделала еще один шаг назад, но он все еще продолжал находиться в моем личном пространстве и даже ближе. — И ты… ты — невероятный придурок.
— О, я уверен, ты могла бы придумать что-то более убедительное, чем это, Котенок. — Пока он заставлял меня отступать, его голос стал совсем низким. Я едва его слышала за шелестом дождя и моим грохотавшим сердцем. — Потому что я сильно сомневаюсь, что тебя ко мне не влечет.
Я заставила себя рассмеяться:
— Меня абсолютно к тебе не влечет.
Еще один шаг со стороны Дэймона, и я уперлась спиной в стену.
— Ты лжешь.
— Какая самонадеянность. — Я вдохнула, но все, что я чувствовала, это был он, отчего с моим желудком начало происходить что-то странное. — Ты знаешь, что та самая заносчивость в тебе, о которой я уже говорила, абсолютно непривлекательна!
Дэймон оперся руками о стену по обе стороны моей головы и наклонился. С одного бока от меня стояла лампа, с другого — телевизор. Я оказалась в ловушке.
Когда он заговорил, его дыхание плясало на моих губах.
— Каждый раз, когда ты лжешь, твои щеки начинают гореть.
— Ха-ха! — Не слишком красноречиво, но в тот момент это лучшее, на что я была способна.
Его руки опустились вдоль стены, остановившись чуть ниже моей спины.
— Могу поспорить, ты думаешь обо мне все время. Нон-стоп.
— Ты не в себе. — Я вжалась в стену, не в состоянии дышать.
— Возможно, тебе даже снятся сны обо мне. — Его взгляд опустился к моему рту, и я почувствовала, как мои губы приоткрылись. — Могу поспорить, ты даже пишешь мое имя в своем блокноте, снова и снова, и украшаешь его этими маленькими сердечками.
Я рассмеялась:
— В твоих мечтах, Дэймон! Ты — последний, о ком…
Дэймон поцеловал меня.
Не было даже секундного промедления. Его рот накрыл мой, и я перестала дышать. Он содрогнулся, издав гортанный звук — то ли рычание, то ли стон, — и углубил поцелуй, приоткрыв мои губы. По моему телу пробежала мелкая дрожь удовольствия, смешенного с паникой. Я перестала думать.
Оттолкнувшись от стены, сокращая то мизерное расстояние, которое все еще оставалось между нами, я прижалась к нему, погружая пальцы в его волосы. На ощупь они оказались мягкими, податливыми. Ничего больше в нем не отличалось подобными качествами.
Все во мне словно возродилось к жизни: мое сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди, поток ощущений, охвативший мое тело, сводил с ума, пугал, возбуждал.
Его руки обхватили мои бедра, и он поднял меня, словно я была абсолютно невесомой. Мои ноги обвили его талию, и мы двинулись вправо, опрокинув лампу на пол. Та с грохотом упала, но мне было все равно.
Свет начал моргать, телевизор включался и выключался. Наши губы не размыкались — как будто мы не могли насытиться друг другом, поглощали друг друга, утопали друг в друге.
Мы шли к этому моменту месяцы, и, о мой бог, это стоило того, чтобы ждать.
И теперь я хотела большего.
Опустив руки, я потянула за его свитер, но ткань оказалась зажатой моими ногами.
Я извивалась вниз до тех пор, пока ноги не уперлись в пол, затем ухватилась за свитер и дернула его вверх. Дэймон оторвался от меня ровно настолько, чтобы стянуть его через голову и отбросить в сторону. Затем его рука обхватила мой затылок, снова возвращая меня к своим губам.
Где-то в доме послышался треск. Электричество моргнуло. Что-то задымилось. Но мне было все равно.
Его руки прокладывали путь вниз под мой топ, его пальцы бродили по моей коже, посылая приток крови к каждой клеточке моего тела. Мои ладони опустились вниз — к его твердому и рельефному во всех нужных местах прессу.
И тут мой топ присоединился к его свитеру на полу.
Кожа поверх кожи.
От его тела исходила энергия. Мои пальцы пробежались вниз по его груди к пуговице на его джинсах. Мои ноги уперлись в диван, и мы опустились вниз, переплетая руки и ноги, перемещаясь, изучая. Наши бедра вжимались друг друга, когда мы двигались друг против друга.
Мне казалось, я прошептала его имя. Его руки сжались вокруг меня, с силой притягивая к груди, его ладонь переместилась вниз, остановившись между моих ног, и я уплыла на волнах неконтролируемых ощущений.
— Такая красивая, — прошептал Дэймон поверх моих опухших губ, и потом он снова меня целовал. Это была та самая разновидность глубоких поцелуев, которая лишала рассудка. Оставались только ощущения и желание. Больше ничего. Я снова обвила ногами его бедра, притягивая еще ближе, и с моих губ срывались стоны, говорившие ему о том, чего я хотела. Наши поцелуи замедлились, становясь нежнее и чувственнее, как будто мы вот-вот собирались узнать друг друга на другом, более интимном уровне. Я забыла, как дышать, чувствуя головокружение, не готовая ко всему тому, что происходило. Но мое тело жаждало большего, чем просто поцелуи и прикосновения.
Я хотела получить его всего. И я знала, что Дэймон хотел того же самого. Его сильное тело, точно так же, как и мое, сотрясала мелкая дрожь. Это было так легко — потеряться в нем, потеряться в той связи, которая существовала между нами.
Мир, Вселенная — все перестало существовать.
И тут Дэймон застыл. Его дыхание было прерывистым, когда он отстранился и поднял голову. Его глаза медленно открылись, и его зрачки полыхали белым светом, разгораясь изнутри.
Дэймон сделал глубокий вдох. Казалось, прошла целая вечность, пока он смотрел на меня сверху вниз широко распахнутыми глазами.
И тут он пришел в себя. Свет погас. Челюсть сжалась. На лице появилась непроницаемая маска.
Надменная улыбка, которую я так ненавидела, приподняла угол его припухших губ.
— Теперь ты едва светишься.