Раньше я думала, что Колорадо находится в центральной части США. Я не уверена, почему так думала, но я обнаружила, что на самом деле центром США является Канзас.

Как я узнала эту бесполезную информацию?

Мы остановились, чтобы заправиться в Лебаноне. В то время, как Хантер занимался всякими вещами, связанными с машиной, я направилась в сторону закусочных. Их вывески гордо провозглашали себя центром Соединенных Штатов. Потрясающе.

Заполнив руки едой, которая добавит десять футов к моей заднице в один миг, я как раз шагала по растрескавшемуся асфальту, когда патрульная машина свернула на заправку. Она притормозила, проезжая мимо меня с поднятыми тонированными стеклами.

Я вздрогнула, несмотря на жару, и поспешила к Хантеру, закрывающему крышку на бензобаке.

— Видишь полицейскую машину?

Он оглянулся через плечо, забрав половину моих лакомств из моих рук.

— Да. И что с ней?

Может быть, я стала параноиком? Я пожала плечами.

— Не знаю. Просто от нее у меня мурашки по коже. Как будто я почувствовала, что он… смотрит на меня.

Хантер открыл мне дверь машины и с подозрением уставился на патрульный автомобиль. В кожаных штанах и темных очках он выглядел довольно круто.

Я скользнула внутрь, когда дверь полицейской машины открылась. Толстый, старый коп потянулся и направился в магазин, не оглядываясь на нас.

Выдохнув, я взяла себя в руки и улыбнулась Хантеру. — Думаю, он просто смотрел на нездоровую еду, которую я несла.

Он ухмыльнулся, а затем захлопнул дверцу.

Выехав на шоссе, я ощутила, что беспокойное чувство исчезло, и мы принялись за еду. Я также узнала, что Хантеру нужна только одна рука, чтобы водить. И получила возможность тесно познакомиться с другой рукой. Хантер был… весьма талантлив.

Несколько раз на протяжении всей поездки он улавливал присутствие Лаксенов и Аэрумов, но у нас не было никаких проблем. Хотя его инопланетные чувства распространялись на милю за пределы Денвера. Когда мы проехали дальше по Южному Бродвею, все ближе к почте, кислота начала прожигать дыру у меня в желудке.

Хантер сжал моё колено.

— Ты нервничаешь.

— Ничего не могу поделать.

— Тогда, может, нам лучше не делать этого.

Я бросила на него убийственный взгляд.

— Слишком поздно. Мы почти на месте, и кому серьёзно можно было доверить сделать это вместо нас?

— Мы должны справиться с этим как можно скорее. — Он перестроился в правый ряд. — Внедренные повсюду, и с огромным сообществом Лаксенов рядом, я не смогу почувствовать их, пока они не окажутся рядом с нами.

Моё сердце сделало сальто.

— Я знаю.

Воцарилась тишина, и когда почтовое отделение появилось в поле зрения, я не могла не задать себе вопрос, умно ли поступаю. Похоже, что нет, но иногда умные вещи не означает правильные.

Хантер припарковал Порше за почтовым отделением, рядом с большим грузовиком и подъемником. Он посмотрел на меня. — Давай сделаем это.

Желая звучать и выглядеть хоть наполовину такой крутой и умеющей-надирать-зад, как он, я выудила маленький ключ из связки, спрятанной в моей сумке, и затем открыла дверь. Не более, чем мгновение спустя, он оказался сзади меня, взяв меня за руку.

Я ожидала, что на нас набросится команда спецназа, состоящая из офицеров МО, Аэрумов и Лаксенов, когда мы шли вокруг здания и проходили через автоматические двери, но никого не оказалось вокруг. Вестибюль и ряды почтовых ящиков были пусты.

— Какой номер у нее? — Спросил он.

Я посмотрела на ключ только для того, чтобы проверить то, что и так уже знала.

— Восемьсот пятьдесят два.

Хантер хрустнул шеей и вздохнул, исследуя ряды ящиков сзади. Я могла поклясться, что ему не нравилось эта затея, но все же направился вперед, намереваясь добраться до этого проклятого ящика. Надеюсь, это было не зря, и никто не отменил её абонемент, выбросив почту.

С небольшими трудностями, я отыскала почтовый ящик и, повернув ключ пару раз, распахнула металлическую дверцу. Конверты всех цветов и размеров, журналы и ненужная почта вывалились на пол.

— Черт побери, — сказал Хантер.

Я ничего не могла с собой поделать. Я засмеялась. — Мел… ну, она редко проверяла свой почтовый ящик и она оставляла почту в нём, но я уверена, что многое из этого было получено после… её смерти.

— Она не умерла. — Хантер опустился на колени и начал сортировать почту на полу. — Она была убита. Есть разница.

Он был прав. Была огромная разница между этим. Горло сжалось, я пошарила внутри ящика и вытащила всё, что осталось. Много почтовых штемпелей было поставлено уже после того, как ее убили.

Забросив барахло обратно в ящик, я старалась изо всех сил не расстроиться, видя имя Мел на каждом письме или просроченном счёте или полдюжине писем от организаций по борьбе с жестоким обращением с животными, к которым она принадлежала.

Для меня это было слишком — просматривать эти вещи.

Хантер встал и взял мою руку в свою, привлекая моё внимание. Сморгнув слёзы, я подняла взгляд и прочистила горло — Что?

— Хочешь, чтобы я посмотрел их? Или мы можем просто забрать всё отсюда?

Его предложение много значило для меня, действительно много, но я покачала головой.

— Нет. Я могу просмотреть их сама и я не хочу забирать их с собой.

У него был такой вид, будто он хотел сказать еще что-то, но вернулся к перелистыванию своей кучи. Я остановилась на каталоге «Адам и Ева», а потом у меня внезапно перехватило дыхание. — Хантер, что это такое?

Его голова дернулась вверх, глаза сузились, а потом он повернулся, сканируя каждый уголок вестибюля, который был у нас на виду.

— Я чувствую другого Аэрума. Близко.

Беспокойство скрутило мне живот.

— Может ли Аэрум сотрудничать с сенатором или другим Лаксеном здесь?

— Не похоже. — Он положил почту назад в ящик. — Но он может работать на МО. Я проверю снаружи. Кто бы это ни был, они на улице. Оставайся здесь.

Я кивнула и Хантер начал идти, но потом резко развернулся и обхватил мои щеки.

Запрокинув мою голову назад, он встретился со мной взглядом.

— Подожди, я сейчас вернусь.

— Я знаю.

Он сверкнул полуулыбкой и затем исчез, сопровождаемый порывом ледяного ветра. Испустив дрожащий вздох, я вернулась к почте и подняла каталог, открывая написанную рукой записку на листке из блокнота.

— Боже мой, — прошептала я, уронив остальную почту.

Это было оно. Проклятое письмо, которое Мел написала лично. Это был её почерк, который описывал братьев Вандерсонов, светящихся как лампочки. Это было оно. Я почти не могла поверить в свою удачу.

Мои руки дрожали, когда я быстро просмотрела письмо, а затем мне пришлось прочесть его еще раз, потому что я не могла поверить в то, что видела и что Мел упомянула это в разговоре со мной.

А, может, она была слишком напугана, чтобы говорить это вслух, потому что я даже не могла читать то, что там было. Не знать… боже правый, не знать было бы лучше. Здесь ничего не говорилось о Пенсильвании, но то, что здесь было…

«Проект Орел» в ответе перед правительственной организацией, известной как «Дедал». То, что Мел подслушала, на самом деле не имело никакого смысла для неё, но имело для меня, учитывая то, что я уже знала «Проект Орел» подразумевал мировое господство.

Это был план связаться с Лаксенами, которые еще не прибыли на Землю — с помощью Дедала, используя энергию Источника. Здесь не объяснялось, что такое «источник», но те сотни тысяч Лаксенов, о которых говорил Хантер? «Проект Орел» имел целью доставить их сюда.

Я покачала головой.

— Я не верю в это.

— Я тоже, — сказал незнакомый голос. — Но опять же, увидеть — значит убедиться.

В животе все оборвалось, когда я развернулась, прижимая письмо к своей груди. Человек стоял у входа, рядом с почтовым ящиком Мел. Он был высоким, темноволосым и имел чрезвычайно яркие голубые глаза. Слабый свет исходил от его тела и выдавал то, кем он являлся на самом деле.

Лаксен.

Весь воздух выбило из моих лёгких и я сделала шаг назад, наткнувшись на металлические ящики позади меня.

— Интересно, как я оказался? — Он широко раскинул руки в стороны. — У нас есть глаза везде, милая. Та заправка в захолустье в Канзасе? Не потребовался ученый, чтобы выяснить, куда вы направлялись.

Грёбанный коп. Я знала это. Я силой заставила мой язык пошевелиться. Если бы я смогу задержать его разговором, то дам Хантеру достаточно времени, чтобы вернуться, если ничего с ним не случилось — я оборвала себя, пока паника не захватила меня целиком. Я не могла позволить себе даже думать об этом. — Как ты нашёл меня здесь?

Он негромко ответил — Ты думаешь, мы не знали о том письме?

— Что? — Ахнула я.

Лаксен весело рассмеялся.

— Мы проверили всю информацию о твоей подруге и обнаружили записку. Мы оставили её тут, надеясь, что она приведет тебя обратно. Письмо не потерянное звено, дорогая. Это не последняя цепь доказательств, о которой мы должны позаботиться. В конце концов, мы знаем, что она поговорила с тобой. О многом ли? Как знать. Так что ты была последним звеном в этой цепочке.

О.

Вот дерьмо.

Он шагнул вперёд, приподняв подпородок, и я оттолкнулась от ящиков.

— Теперь не пытайся бежать. Ты не убежишь. А твой друг Аэрум? Он не прийдёт к тебе на помощь.

Моя грудь сжалась.

— Тебе никогда не следовало доверять Аруму. — Улыбка Лаксена была ослепительной, почти как свет, исходящий от его руки. — Они заботятся только о себе.

Отказываясь верить, что Хантер мог предать меня таким способом, я затаила дыхание, когда посмотрела в вестибюль позади него — Ты лжёшь.

Лаксен медленно покачал головой, по-прежнему улыбаясь. — Глупый человек…

Вокруг его руки ярко вспыхнул световой импульс. В долю секунды все инстинкты взревели во мне. Мои ноги начали движение до того, как мозг смог догнать их. Я повернулась и бросилась бежать. Крик застрял в горле, а мои пальцы сжимали письмо Мел.

Яркий свет разлился по всей комнате. Горячая боль взорвалась вдоль моего позвоночника, прежде чем я смогла сделать шаг, горело каждое нервное окончание. Боль отняла моё дыхание и добралась до сердца. Мои ноги сложились подо мной гармошкой… а потом всё исчезло.

…

В тот миг, когда я вышел в густой ночной воздух, я понял, что это была ошибка — глупая, мать твою, ошибка. Я повернулся, чтобы вернуться обратно, когда темная тень вышла из-за здания, материализуясь, приблизившись ко мне.

Это был Аэрум из аэропорта, которого я видел в тот день, когда я получил приказ следить за Сереной и охранять её.

— Рад видеть тебя снова, — сказал я, расправляя плечи.

Он носил солнцезащитные очки ночью, как полный придурок.

— В самом деле?

— Типа того. — Я сделал шаг вперёд, а потом почувствовал это. Другие. Лаксен. Всё моё существо сфокусировалось на том, что находилось передо мной, но Серена. Я оставил её там без защиты. — Работаешь с Лаксеном?

— Я бы не сказал, что работаю с ним, скорее подрабатываю.

Мой брат — Лор — внештатный работник, мать твою и даже он не работал с Лаксенами.

— Да, как скажешь.

— Лучше просто уйти, брат.

Я не стал даже отвечать. Сунув руку себе за спину, я схватился за ручку обсидианового клинка и вытащил его из защитной оболочки. Аэрум увидел светящийся красный клинок и увернулся. Я не стал терять время с этим дерьмом. Двигаясь быстро, как молния, я наклонился вперед и вонзил обсидиановым лезвием глубоко в грудь Аэрума. Он вздрогнул, когда я вытащил клинок, и затем встал, блокируя приглушенный свет у входа, прежде чем вся его масса раскололась и распалась на частички.

Я дошел до двери, когда шар чертового света ударил мне в плечо, отбросив в сторону. Я вытянул руку, наткнувшись на кирпичную стену. Святое дерьмо, они использовали Источник в открытую? Это не шутки. Оставалось совсем немного времени на раздумия.

Семифутовый светлячок выпрыгнул из почтового отделения и врезался в меня. Я скользнул назад на несколько шагов и потом зарылся в землю, отталкивая светящегося ублюдка назад. Стекло разлетелось вдребезги, когда он врезался в дверь. Он отскочил, стряхивая осколки, и ударил меня.

Более подготовленный в этот раз, я увернулся, а затем увидел ещё двоих, идущих прямо на меня. У меня не было сейчас времени для этого дерьма. Если Лаксены были внутри, это означало, что они вошли через другой вход и были внутри с Сереной.

Моё сердце колотилось в груди.

Отведя назад руку, я отпустил кинжал из обсидиана в полет. Он попал Лаксену прямо в грудь. Обсидиан не был смертельным для Лаксенов, но лезвие в сердце сделало своё дело. Другой врезался в меня и мы полетели в воздух, вращаясь в наших истинных формах, и попали на крышу почты, заскользив по ней. Лаксен очутился сверху, размахивая раскалённым, блестящим лезвием.

Блокировав атаку, я перевернул Лаксена на спину и вырвал обсидиан из его руки. Без кожаной рукоятки, лезвие обожгло, но я проигнорировал это и сунул его глубоко Лаксену в грудь. Затем я передвинулся и стал питаться им.

Первым делом я проник в последние мысли Лаксена. Он блокировал большинство из них, но я видел его глазами широкие глаза Серены, наполненные страхом, услышал его насмешки. Увидел Серену на полу с закрытыми глазами и лицом, исказившимся от боли. Она была передана в руки кому-то, кто её взял.

Я выпил этого ублюдка полностью.

Бросив его тело, я поднялся на ноги, когда другой Лаксен бросился через край. С недавним кормлением, этим Лаксеном и опалом, эти ублюдки не были мне помехой. Я поймал его за горло, швыряя о крышу с такой силой, что цемент раскололся.

Я вцепился в Лаксена, переходя в свою истинную форму.

Где она?

Лаксен принял человеческую форму, его глаза широко раскрылись, а спина выгнулась на земле.

— Я… я не знаю.

Фигня. Скажжжи, куда они ее зззабрали и я позззволю тебе жжжить.

Когда Лаксен не ответил, я отвел свободную руку назад и грохнул кулаком по его челюсти, откидывая его голову назад. Я МОГУ ВЫБИВАТЬ ИЗ ТЕБЯ ДЕРЬМО ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ. ТЫ понимаешь меня? Скажжи мне, где она, и ты избежишь этой участи.

— Они забрали её к сенатору. Он… она у него.

Я убрал руку на долю дюйма. Тебя придётся отвесссти меня к ней.

Лаксен вздрогнул и из-его горла послышалось бульканье.

— Будет слишком… поздно. Можешь считать, она практически мертва.

Мое сердце остановилось, буквально нахрен остановилось от этих слов, и затем я встал, поднимая с собой Лаксена, и вернулся в человеческую форму.

— Ради тебя и всех, кто тебе не безразличен, тебе лучше надеяться, что это не тот случай.