Сидни

Приезд домой принес облегчение, я стояла в теплой спальне, окруженная всеми своими вещами, которые хранились тут с самого детства. Но с тех пор как мы три дня назад вернулись из Хейгерстауна, я пребывала в унынии.

Мне нужно было взбодриться. Через два дня наступит Сочельник, и этот праздник всегда был моим самым любимым — угощенья, семья, подарки.

Но мне было плевать.

Моя спальня была какой-то странной, как капсула времени. Раньше она мне никогда не надоедала, но сейчас? Я хотела разнести комнату кувалдой. Меня сбили с толку разноцветные плюшевые медвежата, которые лежали на кровати у подушек. Я взяла в руки одного из них — белого мне подарил Кайлер на мой одиннадцатый день рождения. В груди резануло болью, и я положила медведя обратно, отвернувшись от кровати. Меня бесили переполненные книжные полки. Мне было наплевать на ленты, которые мама развесила на стене у стола рядом с наградами, полученные в средней школе. Здесь также висели газетные вырезки из «Списка лучших студентов». Я начала было выпрямлять один из загнутых уголков, но остановилась и оставила все как есть. Изогнутый. Несимметричный. Несовершенный.

Отвернувшись от наград, лент и газетных вырезок, я взяла свой старый телефон с кровати и закинула его себе в карман. Спустилась вниз по лестнице и нашла маму на кухне. Папа до сих пор был в офисе. Некоторые вещи неизменны, включая и его поздние рабочие ночи.

По всему нижнему этажу распространялся аромат яблочного пирога с корицей — мой любимый.

Мама оторвала увлеченный взгляд от журнала, когда я плюхнулась на стул напротив нее.

— Ваша встреча с Андреа все еще в силе?

Опершись локтями о стол, я улеглась подбородком в ладони.

— Ага, она едет из Фредерика и заедет за мной. Мы собираемся поужинать. И у меня чувство, что после она поедет к Таннеру, который живет в Смитсбурге.

— Хорошо, — подмигнула мама, — я на вас с папой не готовила как раз.

— Как мило.

Она рассмеялась и перевернула страницу.

— Твоя губа больше тебя не беспокоит?

— Нет, она в норме. — И это было практически правдой. Остался только небольшой порез у уголка, и подбородок больше не болел. — Надеюсь, ты не очень переживаешь об этом.

— Конечно, я переживаю. Через что ты прошла? — Она глубоко вздохнула и закрыла журнал. Подняв взгляд, она впилась в меня своими темными глазами. — Дорогая, я...

— Я правда не хочу говорить об этом. — Я выпрямила руки на кухонном столе. — Я в порядке. Все закончилось. Все в прошлом.

— До того, как дело дойдет до суда, — осторожно напомнила она.

— Он мог бы признать свою вину, и тогда мне бы не пришлось давать против него показания. — И Господи, я надеялась, что так и будет. — В любом случае, если будет нужно, то я так и сделаю.

Мама ничего не ответила и просто пристально смотрела на меня. Я вздохнула и откинулась назад, зная, что она хочет сказать мне что-то, чего я не хочу слушать. Она посмотрела на меня своим коронным взглядом от мамы:

— Дорогая, — начала она, и мои подозрения подтвердились, — я разговаривала с миссис Бэнкс о случившемся. Ты знаешь ее, она школьный психолог.

О. Дорогой. Бог.

— И она предложила идею, которая мне понравилась, — аккуратно продолжила она. — Я думаю, тебе следует поговорить с кем-нибудь о том, что с тобой произошло.

— Что? Ты шутишь, верно?

Мама нахмурилась.

— Дорогая, ты собираешься стать психиатром...

— Психологом, — исправила я ее.

Она нахмурилась еще сильнее.

— В любом случае, ты знаешь, как важно для людей выговориться и не держать все в себе.

Я боролась с желанием закатить глаза. Я знала, как это было важно. И учитывая, как сильно меня напугал Зак, и то, что меня до сих преследовали те образы, я не хотела тратить время терапевтов, которые могли бы помочь тем, кто нуждается в помощи больше меня.

— Мам, мне не нужно никому выговариваться. Я в порядке. Честное слово. Клянусь.

Ее глаза сузились.

— Тогда почему ты ходишь по дому такая подавленная, как будто твоего любимого щенка выбросили на улицу?

Я поморщилась, но желудок скрутило от боли.

— Это очень мило с твоей стороны, мам.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Сметая пальцем крошки со стола, я пожала плечами.

— Я не подавлена.

— Нет, ты подавлена. — Она взяла чашку, встала, подошла к раковине и сполоснула, прежде чем положить в посудомоечную машину. Когда она закончила, то повернулась ко мне, скрестив руки на груди. — Я никогда не видела тебя такой вялой и несчастной в канун Рождества. И если это не из-за того, что произошло, тогда в чем дело?

— Ни в чем. Я просто не в настроении.

Мама вздохнула.

— Милая, ты же знаешь, что можешь рассказать мне? Обо всем. Ты для этого еще не слишком взрослая.

— Я знаю. — Но то, что меня беспокоило, я вообще не могла обсуждать с мамой.

Она поджала губы.

— Это из-за Кайлера?

Ах вот оно что. При упоминании его имени мне стало немного плохо. Все тело сковало, а грудь заполнило пустотой. Это как удар, сбивающий с ног. Кайлер. Кайлер. Кайлер. После отъезда из Сноушу я старалась не думать о нем. Это было так же легко и весело, как проходить уровень на шоссе в игре «Фроггер».

Кайлер занимал все мои мысли, чем бы я ни занималась. И знаете, что самое худшее? Две ночи из трех у меня были сны о нем. Боже, из-за этого еще хуже, чем обычно.

Но я узнала то, чего никогда раньше не знала, — как на самом деле болит разбитое сердце. А я, глупышка, думала, что знала, каково это, когда видела Кайлера каждый раз с новой телкой. Та боль не имела ничего общего с той, что я испытываю сейчас.

Я откинула волосы назад и решила продолжить разговор.

— С чего ты взяла, что это из-за Кайлера?

— Ну, начнем с того, что я не слепая.

Я от удивления вскинула брови.

— Кайлер ни разу не появился тут с тех пор, как ты вернулась. Этот мальчик практически жил тут, когда ты возвращалась со школы. И его никто не мог остановить — это похоже на апокалипсис.

Я бы рассмеялась, но это было правдой, и я почувствовала жжение в горле.

— Я подумала, что было странно, как ты уехала и не попрощалась с ним, но я свела все на твой шок и на произошедшее. — Мама подошла к столу и села напротив. — И плюс ко всему, я почти уверена, что он даже не звонил тебе все это время.

Ну и ну. Спасибо за напоминание. Не то чтобы я считала, что он звонил. Я внесла ясность между нами еще в Сноушу, но факт, что он не звонил, больно ужалил меня. И это было так глупо, потому что я не была готова разговаривать с ним, но если быть честной с собой — но кто хочет быть честен? — я знала, чего на самом деле хотела. Чтоб Кайлер пришел и молил о прощении, прощении, в котором я даже не была уверена.

— Поэтому я предположила, что между вами что-то произошло, — закончила мама.

— Знаешь, что обычно говорят о предположениях...

На лице у мамы появилось такое выражение, будто она съела что-то кислое.

— Очень смешно.

Из меня вырвался вздох. Я не знала, что сказать и как начать. Что я могла ей сказать?

— Мам...

Мой телефон запищал от поступившего сообщения от Андреа. Она уже подъехала. Я с облегчением выскользнула из-за стола.

— Мне пора. Андреа уже здесь.

— Сидни...

— Мам, все в порядке. С Кайлером все хорошо. — Я наспех ее обняла. — Честно.

Я выбежала из дома, схватив со спинки дивана куртку, прежде чем мама смогла бы меня остановить. Чуть не сломав себе шею на скользкой дорожке, я села в теплую Хонду Андреа.

— Привет-привет, старушка... — прощебетала Андреа, разглядывая меня в тусклом свете, будто я результат научного эксперимента. — А по тебе и не скажешь, что тебя избили.

Я закатила глаза.

— Ха-ха-ха, типа спасибо.

Она отбросила красный локон со лба.

— Всегда пожалуйста. Твою мать, старушка, я до сих пор не могу поверить. Ты могла бы умереть! Или еще того хуже.

Мне было интересно, что может быть еще хуже смерти.

— Или все могло бы закончиться тем, что ты попала бы в новостную программу «Дейтлайн» или еще на какую-нибудь. — Она качнула головой и тронулась с места. — Может даже, на этом был бы основан эпизод для «Закона и порядка».

Я рассмеялась.

— Ну ты и дуреха.

— Но ты меня любишь, — ответила она, пересекая улицу. — И я люблю тебя. Ну а если серьезно, то я хочу поехать в Сноушу и выколоть этому мудаку глаза.

— Я тоже.

Андреа, коротко усмехнулась.

— Куда поедем?

Так как поблизости выбор был не большой, я сказала ехать на 11-ую трассу и доехать до 81-ой.

— Чего хочешь поесть?

— Хмм... — Она постучала пальцем по подбородку. — Я хочу... мясо!

— А точнее.

— Да любое.

Я перечислила варианты ресторанов, и мы остановились на «Аутбэк». Шоссе все еще было покрыто снегом, который раздували порывы ветра, поэтому мы ехали медленней обычного.

Как только мы вышли из машины, она меня крепко обняла.

— Извини, — сказала она, отпустив меня. — Я так расстроилась, когда ты мне все рассказала. Не знаю, что бы я сделала...

— Все нормально. Слушай, то, что произошло, было мегаужасным, но я в полном порядке.

Она быстро отвернулась, и могу поклясться, она вытерла слезы с глаз, но мне нужно было посмотреть на это, потому что я никогда не видела, как эта девушка плачет. Ни от «Дневника памяти», ни даже от тех ужасных роликов «Гуманного общества», из-за которых я постоянно рыдала.

Ресторан оказался забитым поздними покупателями рождественских подарков с соседнего торгового центра, и я направилась в туалет, пока Андреа заказывала столик.

Долго ждать нам не пришлось. После того как официант принял заказ на напитки и принес нам свежего хлеба, Андреа схватила большой нож и направила его на меня,

— Ладно. Итак, теперь я не за рулем и вся во внимании, и нам нужно поговорить.

Я откинулась на мягкую спинку.

— Обязательно при этом держать нож в руках?

— Ах, да, вероятно, не стоило размахивать им у твоего лица. Извини. — Она медленно отложила его на салфетку. — Ну что ж, нам нужно поговорить о Кайлере.

Я моргнула, никак не ожидая этого. Я ничего не рассказывала ей о Кайлере. Я никому ничего не рассказывала.

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Ты заикаешься! Только это уже говорит от многом. — Она глотнула воды из своего стакана. — Я знаю, у вас что-то случилось, потому что Таннер звонил мне сегодня утром.

Мои глаза практически выскочили из орбит.

— Таннер звонил тебе?

— О да, — ответила она с таким видом, будто несла ведро, полное тайн.

Я ухватилась за край стола.

— Что он сказал?

— Скорее, что он не сказал. — Андреа отломила кусочек хлеба и бросила его в мою тарелку, но я так сильно нервничала, что даже думать о еде не могла. — Он позвонил узнать, в курсе ли я о том, что между вами произошло в Сноушу. Я думала, он имел в виду того психопата, но потом он сказал что типа «о, черт, нет, не это». Он сказал, что знает, что между вами двумя что-то произошло.

Я открыла рот, но не имела никакого понятия, что сказать. Мои щеки предательски покраснели.

Андреа сузила глаза.

— Ах ты грязная потаскушка, кое-что произошло, а ты до сих пор молчишь. Я должна отказаться от нашей дружбы!

Сидящая рядом пожилая пара оглянулась на наш столик, и мне захотелось скрыться под столом от стыда.

— Андреа, прекрати.

— Я твой лучший друг форева, — сказала она без тени стыда. — В соответствии с законодательством феминизма ты должна рассказывать мне о таких вещах.

Я наконец-то обрела дар речи.

— Ого. Думаю, ты неправильно истолковала идею феминизма.

— Да наплевать. — Она закатила глаза. — Тебе нужно рассказать мне все, потому что Таннер сказал, что Кайлер выглядит так, будто уже умер, и отправился в ад, и продолжает находиться там.

Мое сердце сжалось.

— Правда?

Она кивнула.

— Предположительно, он уже два дня пьет, не просыхая, и сегодня первый день, когда он трезвый. Значит, что бы там у вас ни произошло, это не закончилось Диснеевским и-жили-они-долго-и-счастливо. Могу лишь сказать, что тебе нужно мне все рассказать и лучше включить самые ценные подробности с большой буквы «Ц».

Мои брови взлетели вверх.

— А что? — Она подняла руки. — Девушки могут жить и опосредованно, разве нет? Я имею в виду, каждая телка не прочь сняться с Кайлером в порно, поэтому я умираю от любопытства, настолько ли он хорош.

— Он настолько хорош. — Слова вырвались из меня прежде, чем я успела их остановить.

Андреа хлопнула ладонями по столу.

— О Боже мой, ты спала с Кайлером?

Я оглянулась вокруг с горящими щеками.

— Тааак. Ты можешь немного убавить громкость?

— Извини, я просто ужасно рада это слышать. Не что бы я радуюсь, что он облажался, потому что знаю, что не это тебя расстроило. Это он... всегда во всем виноваты парни.

Покачав головой, я выдохнула. Странно, но сказав об этом, мне стало легче. Мне все еще было больно и неприятно, и я молила Бога, чтоб он дал мне сил не расплакаться как дурочке в ресторане, но когда я наконец преобразовала в слова все свои мысли, я почувствовала облегчение. Я рассказала ей короткую версию без грязных подробностей о том, что случилось, утаивая некоторые детали, от которых я лучше умру, чем расскажу. Андреа отогнала рукой официанта, который подошел принять заказ, чтоб я могла дорассказать о Саше и почему Зак начал вредить нам.

Закончив свой рассказ, я откинулась на спинку дивана, полностью опустошенная.

— Итак... теперь ты все знаешь.

Андреа несколько раз открыла и закрыла рот, как рыба, которую вынули из воды.

— Твою мать...

Я сделала глоток своей кока-колы.

— Ага.

— Ну и ну, ладно, дай-ка все обдумать. — Она убрала с лица свои кудри. — Ты напилась и попыталась соблазнить его. Он тебя отшил, а потом сказал, что ты заслуживаешь лучшего, чем одну ночь, при этом занимаясь с тобой петтингом? Потом вы прогнулись под своей животной похотью и занялись сексом несколько раз, да так, как он сказал, он не занимался никогда?

Спасибо Господу, что все это она проговорила тихо.

— Ну что-то типа того.

— И вы, ребята, провели больше суток в чистом сексуальном блаженстве, ели крекеры, и у вас была любовь-морковь, и все это не вызывало неловкость?

Я покачала головой.

— Хмм... — Она теребила свою соломинку. — И он не вел себя странно, так?

— Нет. Как раз таки наоборот, Андреа. Он был... он был идеальным. Понимаешь, я подумала, что он действительно хотел быть со мной. И в то утро, когда мы вместе принимали ледяной душ. Он был... таким милым, а потом... — Я вздохнула, чувствуя себя глупо. — Он показался каким-то отрешенным, а потом все это произошло.

Андреа поджала губы.

— Значит, он, очевидно, поехал к Саше, но откуда ты знаешь, что у них что-то было?

Я одарила ее ироничным взглядом.

— Ладно, — она подняла руки, — это Кайлер, но ты не знаешь, что он там делал. Уверена, это вызывает подозрения, и я понимаю, почему ты подумала об этом, но ты не знаешь наверняка.

Честно говоря, я рассматривала вероятность, что у Кайлера и Саши в тот день не было секса. После того как я приехала домой и немного успокоилась, эта мысль терроризировала мою голову каждые пять секунд. Я снова покачала головой. Что, если мое первоначальное подозрение окажется правдой и я настрою себя на обратное, а потом окажется, что мое подозрение оказалось верным? Мое сердце снова будет разбито.

— Но он солгал мне, Андреа. Я спросила его о Саше, и он сказал, что между ними ничего подобного не было. — Я схватила кусочек хлеба, желая швырнуть его куда-нибудь. — Он никогда не врал мне до этого.

— Это так, — согласилась она, натягивая и выпрямляя свой рыжий локон каждый раз, как он выбивался. — И то, что тот психопат причинил тебе боль, из-за нескончаемых сексуальных похождений Кайлера. Это сложно оставить в прошлом.

— Ага, — пробормотала я и положила хлеб в рот, интересуясь, куда же подевался наш официант. Наверно Андреа его напугала.

— Но... — Андреа отпустила свой локон, который отскочил и снова скрутился в идеальную спираль. Я ей завидовала. — Но ведь на самом деле это не его вина, так ведь? В смысле, да, он, возможно, год назад спал с телкой и тем самым разозлил ее парня, но ты что, правда думаешь, что он сделал это впервые?

— Я надеюсь, что да, — но потом я закатила глаза, — нет. Конечно же, это не впервые.

— И я знаю, что тебя это беспокоило и раньше, я не говорю, что этого не было, но ты до сих пор очень сильно переживаешь за него. — Она встретилась со мной взглядом. — Думаю, все, что я поняла из этого, это то, что ему действительно нужно загладить вину перед тобой за то, что ты оказалась в этой ситуации, но я не вижу никаких непреодолимых препятствий.

Во мне загорелась крошечная вспышка надежды, но я быстро загасила ее.

— Ладно. Предположим, он не спал с Сашей несколько дней назад, и я смогу смириться с его ложью насчет их прошлых отношений и дерьма с Заком, но я не думаю, что это для него что-то будет значить. Вот в чем проблема.

— Не думаю, что согласна с этим. Для всех было очевидно, что ты безумно влюблена в него. И то же самое и с ним.

— Конечно, — ответила я сухо. — Так же очевидно, как и то, что у него в штанах автовокзал?

Андреа фыркнула.

— Парни настоящие тупицы, когда дело доходит до неразделенной любви. Мы, девушки, чахнем и большую часть наших чувств держим в себе, когда любим кого-то, кто не может быть с нами. Парни же все это дерьмо перекладывают на всех, у кого есть дырка, пытаясь забыть о той единственной, которую они хотят.

— Вау! — рассмеялась я. — Получилось очень красноречиво.

В ответ она одарила меня ухмылкой.

— Это правда. Нечто вроде законов физики. Просто один из способов, который привел меня к очень важному вопросу. Ты все еще любишь его?

Сердце в груди подскочило.

— Я никогда не говорила, что люблю его.

Она закатила глаза.

— Ладно. Прекрати молоть чушь. Как я уже сказала, с самого начала нашего с тобой знакомства было очевидно, что ты влюблена в него. Слушая твою историю о случившемся, я слышу это в твоем голосе. Ответь на вопрос.

Она приковала меня своим настойчивым взглядом. Андреа действительно следует податься в правоохранительные органы. Она никогда раньше не увлекалась этим, но черт бы меня побрал, если в ее голосе не было этой жесткости детектива. Но все же у меня был выбор. Я могла сказать ей то, что хотела сказать, или я могла сказать правду. И произнести вслух правду означает, что потом я никогда не смогу отказаться от своих слов.

— Хорошо, — сказала я. — Я все еще люблю его.

Как только эти слова вырвались из меня, я ожидала, что с потолка посыплются блестящие конфетти и полетят шарики или что-то вроде этого. Конечно же, ничего из этого не произошло.

— Я влюблена в него.

Андреа медленно кивнула.

— Тогда чего ты хочешь, Сидни?

Я отбросила на тарелку недоеденный кусок хлеба.

— Я не знаю. Ну, я думала, что он попытается восстановить нашу дружбу.

— Но ты не хочешь просто дружбу.

— Нет.

Она выгнула бровь.

— Но ты так же не хочешь отношений?

Я открыла рот.

Андреа наклонилась вперед:

— Я понимаю, что ты сходишь с ума, и поверь мне — ты имеешь на это полное право. Как долго Кайлер был велосипедом без обучающих задних колес? Ему за многое нужно ответить, потому что его действия причинили тебе боль. И я даже не говорю, что ты должна простить его. Честно, я тебя полностью пойму, если ты не простишь его. Парни иногда ужасно невыносимы, и Кайлер тоже, но... — она постучала пальцами по столу, — но если ты влюблена в него и мысль не прощения его причиняет тебе больше боли, чем о прощении, а он хочет загладить свою вину перед тобой, тогда, Сид, ты будешь полной дурой, если попытаешься избегать это.

Когда я взглянула на свою подругу, мой желудок скрутило тугим узлом. Не прощение Кайлера причинит огромную боль в конце концов, даже если мы останемся только друзьями. Подпитка гнева не принесет ничего, кроме горечи. Но я так же не хочу быть человеком, который так много отдает от себя кому-то, кто не заслуживает этого, и в итоге остается без шансов на целостность.

Я вздохнула, не зная, что сделать или сказать.

— Я не знаю, Андреа. Может, когда пройдет некоторое время, все вернется на круги своя. — Я почувствовала себя сильнее, когда сказала это. Надежда. Может, мы могли бы оставить все в прошлом. Это кажется более вероятным, чем Кайлер, исповедующий вечную любовь ко мне. — Думаю, мы просто посмотрим.

— Ты права. Увидим.

Я выгнула на это бровь.

Андреа облокотилась на спинку дивана, опустив руки на ноги.

— Ну ладно, в общем, надеюсь, ты не возненавидишь меня.

В моей голове разрослось подозрение.

— А почему это я должна тебя возненавидеть?

Она робко взглянула на меня.

— Андреа...

Она закусила губу и съежилась.

— Я пригласила на наш ужин кое-каких гостей.

В желудке все перевернулось.

— Что?

— Ну, я вроде как сказала Таннеру, что мы идем ужинать, и он предположил, что было бы не плохо пригласить и Кайлера, поэтому на самом деле Таннер виноват, а не я.

Все, что я могла сделать в течение нескольких секунд, это тупо смотреть на нее, в то время как одна часть меня начала прыгать и визжать, а другая хотела встать и побежать к двери.

— Ты не сделала это.

— Амм...

— Андреа! — прошептала я.

Она попыталась улыбнуться.

— Я как бы написала им, где мы, и они должны быть тут с минуты на минуту.