За всю жизнь Чендлер Гэмбл испытал настоящий страх только три раза. Первый — когда малышка Мэдди чуть не свернула себе шею, упав с горки на детской площадке, в попытках привлечь безраздельное внимание Чейза. Слава богу, младший Гэмбл успел подхватить ее. Второй — когда однажды вернувшись из школы, Чендлер обнаружил, что их и так не очень шумный дом тише прежнего. Что-то заставило мальчика броситься наверх в родительскую спальню. Он нашел мать, уже остывшую и безжизненную. На ночном столике валялась пустая баночка из-под снотворного. Вплоть до момента, когда он осознал, что ничем не сможет помочь, парень был до чертиков напуган, пытаясь заставить маму дышать. Когда он держал бесчувственное тело Аланы, — был третий раз.

— Чертовски хреновая ситуация, — донесся с порога голос Мюррея.

Старший Гэмбл даже не подумал обернуться. Он не мог оторвать взгляд от бледного лица. Мужчина не переставал наблюдать за девушкой с тех пор, как в палату зашла медсестра и спросила, является ли он родственником или семьей Аланы. Чендлер сказал, что он ее парень. Конечно, злючка будет рассержена как черт, если узнает, но он не собирался рисковать возможностью находиться рядом. И он не мог допустить, чтобы она очнулась одна.

Мюррей прочистил горло.

— Ты в порядке? Сестра сказала, что кость не задета, и с мисс Гор все будет хорошо.

Это отличная новость. Значит, когда девушка очнется, он сможет забрать ее домой — к себе домой.

— Она… — У Чендлера словно ком застряла в горле. — Она оттолкнула меня, Мюррей. Моя работа охранять ее, а я облажался. Это была моя пуля. Какого черта она оттолкнула меня?

Его напарник обошел кровать и встал по другую сторону от нее. Когда он посмотрел на спящую девушку, на его жестком лице отразилось уважение.

— Пуля угодила бы тебе в спину. Кто знает, какие могли быть последствия.

— Да-а… — Чендлер потер подбородок. Он все еще пребывал в полном шоке. — Алана оттолкнула меня с ее пути.

— Знаю, — усмехнулся Мюррей. — Похоже, роли поменялись без твоего ведома, да?

— Без шуток, — коротко рассмеялся Гэмбл, а затем, наклонившись к Алане, взял ее руку в свою и нежно сжал. — Не знаю, должен ли я быть взбешен или благодарен.

— К чему выбирать? — Это был риторический вопрос. Напарник уставился на пальцы Чендлера, сжимающие руку Аланы, и Чендлер знал, как все выглядит со стороны, но его это не волновало. Даже когда Мюррей произнес: — У тебя к ней чувства.

Чендлер и не думал никого дурить.

— Да, у меня к ней чувства.

То, что он признал это вслух, не оказалось поразительным открытием. Даже несмотря на то, что он был знаком с Аланой Гор не так давно. Возможно, он понял, что между ними должно что-то произойти, когда эта женщина второй раз вошла в его жизнь. А когда содрогалась от блаженства в его руках, уверенность лишь усилилась. А уж после того, как девушка приняла выстрел на себя, было бы глупо отрицать то тепло в сердце, которое он ощущал рядом с ней. Чендлер не был уверен, что это, но знал: она ему не безразлична.

Гэмбл ожидал, что Мюррей начнет отпускать остроумные комментарии, но тот лишь кивнул и произнес:

— Что ж, тяжело ничего не почувствовать, когда дама рискует жизнью ради тебя.

Губы Чендлера дернулись. Он не стал рассказывать, что все это назревало в его душе уже давно, еще до того, как Алана решила стать Супер-Вумен. Его взгляд упал на ее руку, такую маленькую и хрупкую…

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил коллега.

— Да, забери машину из ее офиса.

Уже в дверях парень обернулся, проведя ладонью по выбритому черепу.

— Эта женщина охрененная, да?

— Невероятно.

Оставшись один, Чендлер задумчиво разглядывал лицо спящей девушки. Интересно, ощущает ли она боль. Врачи ввели обезболивающее, но Чендлер не понаслышке знал, сколько беспокойства может доставить даже незначительное ранение.

Ему трудно было определить, сколько прошло времени, когда ее носик наморщился, а веки, наконец, затрепетали. Может всего лишь несколько минут, но по его меркам пролетели целые годы. Она тихонько застонала, и он уселся на кровать — поближе к ней.

— Алана, — прошептал он, и девушка, открыв глаза, уставилась на него, сонно моргая. Он не мог сдержать улыбку. — Эй, как себя чувствуешь?

— Так, словно… — она облизала губы, — словно меня подстрелили.

— Что ж, звучит правдоподобно. — Он сжал ее ладонь, и девушка посмотрела на их руки. — Врачи сказали, что ранение легкое. Ничего серьезного. Совсем скоро мы сможем отправиться ко мне домой.

— Ничего серьезного?

Он был доволен, что она не прицепилась к последней части предложения.

— Ты упала в обморок. Вероятно от боли и шока.

— Господи, как неловко.

— Здесь нечего стыдиться.

Девушка глубоко вздохнула.

— Я же… Была без трусиков. Ты забрал их у меня!

Он расхохотался. Если бы Чендлер не боялся сделать ей больно, то сжал бы эту женщину в объятиях.

— Сомневаюсь, что кто-то об этом думал.

— Я терпеть не могу вида и запаха крови, — объяснила она, покраснев. Взглянув на свой бандаж, девушка моргнула. — Ой…

— Сильно болит? — он начал подниматься, и она сжала его ладонь. — Я могу позвать медсестру.

— Нет, не нужно. Все в порядке, боль тупая. Ничего страшного. Я хочу сесть.

Подхватив ее под здоровое плечо, он помог ей.

— Лучше?

Алана кивнула, и ее взгляд упал на пластиковый стаканчик с водой. Дотянувшись до него, Чендлер поднес стакан к ее губам. Наверное, успокоительное все еще действовало, потому что мисс Гор не протестовала ни против его помощи, ни против того, что он провел пальцем под ее нижней губой, поймав крошечную капельку. Затем женщина устало откинулась на подушки.

— Интересно, чем меня накачали, — пробормотала она. — Я будто под кайфом.

Чендлер усмехнулся. Наконец-то мышцы шеи и спины начали расслабляться.

— Что, настолько хорошо?

— О да. — Она вновь уставилась на их соединенные руки. Чендлеру впервые в жизни было до смерти любопытно, что происходит у кого-то в голове. — Парня взяли?

Он снова напрягся.

— Да, полицейские схватили его сразу после выстрела.

— Кем он оказался? Я не узнала его. Он сказал, почему…

— Это не наш парень, Алана. — Гэмбл наклонился к ней и подоткнул одеяло, чувствуя себя нянечкой. — Если коротко, то мы всего-навсего оказались не в том месте, не в то время.

— Что?!

— Этот мудак ограбил банк парой улиц ниже. Он убегал, и полицейские считают, что он стрелял в них. Это просто шальная пуля.

Девушка долго смотрела на него. В ее мутном взгляде сквозило такое разочарование. И он понимал. Не то, чтобы она мечтала оказаться подстреленной человеком, который ее ненавидит. Но по крайне мере это бы означало, что ей больше не придется оглядываться и бояться.

Выходит, ее преследователь еще на свободе.

— Он мог убить тебя, — хмуро сказала она, — и ради чего? Просто так?

— Убить меня? — удивление так и сочилось из Чендлера. — Это тебя подстрелили. Не меня. К слову сказать, я твой телохранитель, ты, маленькая идиотка. Это я должен защищать тебя, а не наоборот.

— Если бы я не толкнула тебя, то пуля попала бы в спину, а я…

— Что?

Она поджала губы.

— И тебя чуть не подстрелили…

— А тебя подстрелили.

— Да, в общем… Мы поймали пулю, только из-за того, что очутились не в том месте? Как, блять, такое возможно?

— Разделяю твое возмущение, — улыбнулся Гэмбл.

Многим мужчинам не нравится, когда женщина ругается. Но он что-то находил в этом.

Алана прикрыла глаза. Чендлер вспомнил, что она хотела сказать ему что-то важное — прямо перед выстрелом. Но это может подождать.

— Эй, — произнес он, погладив пальцами ее холодную щеку.

Темные глаза открылись, и на лице Аланы показалась обаятельная улыбка.

— Сам «эй».

Наклонившись, он поцеловал ее в уголок рта.

— Если ты хоть еще раз вытворишь что-то подобное, я положу тебя поперек коленей и… но… спасибо тебе. Спасибо за то, что, возможно, спасла мою жизнь.

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Чендлер осознал, что с этого момента ему следует быть осторожней. Такая, как она, запросто украдет сердце.

Вот только он не знал, хочет ли этому помешать.

* * *

Похоже, после второй дозы болеутоляющих она еще больше пребывала под кайфом, потому что все казалось… нормальным.

Быть преследуемой психопатом — нормально. Пропустить половину рабочего дня — нормально. Словить пулю без особой на то причины — нормально. Позволить Чендлеру раздеть себя и снова одеть в одну из его старых футболок — нормально. Растянуться вместе с ним на кровати — удивительно, но тоже нормально.

Уставившись в потолок, Алана размышляла, как от болезненно упорядоченной жизни, за исключением редких писем хейтеров, она пришла к тому, что восстанавливается от ранения рядом с полуобнаженным, сексуальным, таким (о боги) вкусно пахнущим, пикантным мужчиной, который к тому же приходится старшим братом (о черти) одному из клиентов. Когда она свернула в этом направлении? И почему согласилась позволить Чендлеру подхватить себя на руки и отнести наверх в его спальню, словно у них первая брачная ночь?

Ах да. Встречайте: во всем виноват Ви-ко-дин!

Гэмбл спал, по крайней мере ей так казалось. И он был без рубашки — ну конечно же. Зачем ему скрывать все эти прекрасные мускулы? Теперь у Аланы есть шрам на плече, как у него. Так мило. Мисс Гор зажмурилась, мысленно матеря свои путанные мысли.

Нет, у нее не получится заснуть. Если она повернется в сторону, то увидит лицо Чендлера, а дальше начнутся мысли о браке, детских колясках и бог весть, о чем еще.

А ведь раньше все было прекрасно. Наверное, ее сломал день, когда квартиру перевернули вверх дном. Быть подстреленной — это верхушка гребанного айсберга. Хоть Алана и оказалась случайным прохожим, очнувшись в больнице, она могла думать лишь о том, что кто-то ненавидел ее столь сильно, что пустил пулю. Может ее тактика и в самом деле ужасна? Помогала ли она людям в конечном итоге? Не всем. В тишине темной комнаты она могла признать это хотя бы себе. Порой за бортом чьей-то спасенной репутации оставались те, кто мешал. Иногда это были друзья, знакомые, а иногда — любовники и семьи, которых приходилось отгораживать. И она способствовала этому.

Жалела ли Алана сейчас? Нет, но может в вопросах работы следовало стать чуточку мягче? Приручать кусачих пчел медом? Или это скорее медведи? Как бы она ни хотела изменить что-то своими полубредовыми метафорами, все бесполезно. Ее работа… ну, в общем, это все, что в конце концов у нее останется.

То, что происходит между ней и Чендлером — не вечно. Она не так глупа, чтобы поверить в это. Алана никогда не позволит себе попасться в ловушку. Но она не могла не признать, что в секунды перед обмороком она увидела на его лице настоящие эмоции. Он смотрел так, будто теряет нечто очень дорогое.

Взглянув на мужчину, мисс Гор вздохнула. Хоть эта ловушка безумно сексуальна и искупительна, это все еще ловушка. Когда его работа закончится и ему станет скучно, он исчезнет. Алана вновь сжала веки, заставляя сердце утихомириться.

Спустя несколько секунд, Чендлер поднял руку.

— Ну, давай уже. — Когда девушка не шелохнулась, он пробурчал что-то под нос. — Я никому не скажу.

Губы Аланы искривились в усмешке, но девушка не двинулась. Может для кого-то это мелочь, но для нее — колоссальный шаг.

И еще один гвоздь в гроб.

Чендлер шумно вздохнул.

— Я жду.

И он ждал. Его рука висела в воздухе, а глаза пристально смотрели. Алана чувствовала взгляд. Ее тело и самая коварная мышца в грудной клетке жаждали уступить. Но действительно ли тут нет ничего такого? Может, и нет. Ей самой хотелось этого больше всего на свете. Позже она сможет винить во всем лекарства.

Задержав дыхание, она решила, что разберется с последствиями позже. Прямо сейчас его близость — это то, что ей необходимо. Опираясь на здоровое плечо, девушка нырнула в изгиб руки Чендлера и вздохнула. В тишине ее вздох прозвучал словно гром. Алана подумала, что сейчас последует какая-нибудь остроумная шутка, но Гэмбл молчал. Его большая рука опустилась на бедро девушки. Они так славно лежали вдвоем, словно их тела были созданы друг для друга. Точно: лекарства. Аккуратно положив ладошку на его грудь, Алана закрыла глаза. Несколько мгновений спустя, она почувствовала, как Гэмбл поглаживает ее вдоль бедра. Движение казалось интимным, уютным и… удушающим.

Нет. Алана заставила себя сделать вдох. Ничего подобного. На самом деле оно расслабляло, и не было похоже на неловкость, которую она испытывала когда-то с кем-то другим.

— Могу я задать вопрос? — спросила она, глядя на лунный свет в окошке.

— Любой.

Ее сердце подпрыгнуло от его быстрого ответа. Чендлер оказался… совершенно не таким, как она когда-то полагала.

— Шрам на твоем плече? Он от выстрела?

— Да, ему почти четыре года.

— Как это вышло? — Она моргнула, чувствуя смущение. — Извини. Не мое дело.

— Все в порядке. Я работал в Чикаго. Белый воротничок собирался стать свидетелем обвинения и нанял нас для безопасности. Сначала казалось, что он параноик, но он не зря опасался. В один из дней, когда я подвозил его к школе, чтобы он забрал дочь, начался обстрел машины. Я словил две пули. На клиенте не было и царапины.

— Господи. — Она подняла голову, заглядывая ему в лицо. Чендлер рассказалывал так, будто это самая обычная на свете история. — Ты же мог погибнуть.

— Все обошлось, — он улыбнулся. — Ты могла погибнуть сегодня.

Она старалась не думать об этом.

— Но я в порядке. А ты… Ты же рискуешь каждый день.

— Это моя работа. — Свободной рукой мужчина нежно погладил ее щеку. — К тому же не каждый день. Плюс то, что я делаю, стоит не дешево.

Они ведь еще не обсуждали цену. Но когда ты лежишь с кем-то в кровати, это не очень располагает к разговорам на подобные темы. Когда Алана вновь положила голову ему на плечо, его ладонь осталась на щеке.

— Могу я задать вопрос? — спросил он.

Алана напряглась.

— Да.

— Ты ведь выросла с бабушкой? Ты рассказывала кое-что о матери, но что с ней в конечном итоге стало?

Смутное чувство беспокойства скрутило внутренности. Тяжело говорить о семье. Но она сама открыла эту дверь.

— Я переехала к бабушке, когда мне исполнилось семь. Мама приходила повидаться, но не могла позаботиться обо мне. Когда мне исполнилось тринадцать, она…

Рука на ее бедре вновь начала движение.

— Что?

— Она умерла от передозировки. — Алана закрыла глаза. — Мама… Она любила любить, понимаешь? У нее появлялись мужчины один за другим, и каждый был «тем самым», хотя это никогда не работало. Но она не останавливалась и каждому отдавала себя по чуть-чуть до тех пор, пока не осталось ничего.

— Сочувствую.

— Спасибо. Знаешь, я любила ее. Пусть она не растила меня, но каждый раз, когда бы мы ни виделись, она была счастлива. Я часто думаю, что могла бы сделать хоть что-то, чтобы… не знаю… облегчить ее жажду любви. Что я могла бы…

— Ты ничего не могла с этим поделать. Поверь мне, я знаю. Не было ничего, что я и мои братья могли бы сделать, чтобы изменить то, как закончили наши родители. Они сами сотворили свое будущее. То же и с тобой. Ты не могла повлиять на то, что твоя мать делала со своей жизнью.

Оказывается, у них гораздо больше общего, помимо плечевых ран. У обоих были родители, которые оказались слишком заняты собственными проблемами, чтобы обращать внимание на детей. Чендлер понимал, через что прошла Алана.

— Спасибо, — прошептала она.

Рука на бедре застыла.

— За что?

Почему-то она не могла сложить слов и промолчала. Вскоре Чендлер продолжил задавать вопросы, и оказалось, на них очень легко отвечать. Алана рассказала, как из-за ее характера бабушка постоянно говорила, что внучка должна была родиться мальчиком. Как из-за хаотичной жизни матери стала одержима контролем и порядком. О ночи, когда сделала татуировку.

— Роза что-нибудь для тебя значит? — в голосе Чендлера слышалась улыбка.

— Нет, — тихо рассмеялась Алана. — Просто в ту ночь по телевизору как раз шел мультфильм, и почему-то цветок напомнил о маме. Я подумала, что когда она начала увядать, я могла бы накрыть ее той стеклянной вазой, чтобы защитить.

— Звучит так, будто значит.

— Ну, хорошо, твоя взяла.

Гэмбл сменил тему. Он рассказал, как они с братьями проводили все праздники в семье Дэниэльсов. Как каждый знал, что Чейз влюбился в Мэдисон с момента, когда их пути пересеклись. Алана улыбалась, слушая его истории. Для нее стало очевидно, что на плечи Чендлера легла большая ответственность за братьев. Он заботился о них и вытаскивал из передряг. Если бы не Дэниэльсы, то парень вообще бы не узнал, что такое детство. Несмотря на холодный, неприветливый дом, братья поддерживали друг друга. Став взрослым, Чейз втянулся в бизнес отца. Чад превратил любимое дело в машину для денег. Ну а Чендлер занялся тем, чем занимался всю жизнь — заботой о людях.

Вскоре беседа затихла, и Алану потянуло в сон. Неуверенная, почудилось ей или нет, девушка почувствовала вельветовое прикосновение губ. Она чуть глубже провалилась в сон, и, кажется, чуть сильнее влюбилась в Чендлера.