— Алекс, следи за его руками. Твои блоки позволяют слишком многим ударам пройти!
Я кивнул, слушая грубые слова Эйдена, и снова встала стойку с Кейном. Эйден был прав. Кейн разрывал меня на части. Мои движения были очень медленными, судорожными и отвлеченными - в основном из-за того, что я половину ночи вспоминала сюрреалистический разговор с Бабушкой Пипери.
Это было действительно плохое время, чтобы быть озабоченной. Сегодня была первая тренировка с Кейном, и я дралась как ребенок. И Кейн даже не собирался мне поддаваться. Не то чтобы я хотела этого, но я также не хотела выглядеть полным дерьмом перед другим Стражем.
Один из его ударов прошел через мой блок, и я увернулась в долю секунды. Но уклонение не суть этого упражнения. Если бы оно заключалось в этом, то я бы преуспела.
Тогда Эйден подошел ко мне, переместив мои руки так, чтобы я смогла блокировать удары Кейна.
— Следи за ним. Даже малейший мышечный толчок выдаст его нападение. Ты должна быть внимательной, Алекс.
— Я знаю. — Я отошла на шаг и провела рукой по лбу. — Я знаю. Я могу это сделать.
Кейн покачал головой и сделал шаг вперёд, чтобы взять бутылку воды, в это время Эйден провел меня в другой конец комнаты, и его рука обвилась вокруг моего плеча. Он наклонился так, чтобы быть на уровне моих глаз.
— Что с тобой сегодня? Я знаю, что ты можешь лучше, чем это.
Я наклонилась, чтобы поднять мою воду, но бутылка была пуста. Эйден передал мне свою.
— Я сегодня... не в себе.
Я сделала глоток и вернула ему. Я не могла расколоться. Краснея, я закусила губу. Я была лучшей, и боги, я хотела доказать это Эйдену. Если я не смогу пройти через это, то не смогу перейти к чему-то еще - всем этим чертовски классным вещам, которые я хотела знать.
— Алекс, ты отвлекаешься весь день. — Его глаза встретились с моими. — И лучше, чтобы это не имело никакого отношения к вечеринке Джексона на пляже прошлой ночью.
Господи, а там и не было ничего? Я покачала головой.
— Нет.
Эйден понимающе взглянул на меня, отпил из горлышка и сунул бутылку обратно в мои руки.
— Попей.
Я вздохнула, отворачиваясь от него.
— Давай ещё раз, хорошо? — Эйден кивнул на спину Кейна, а потом хлопнул меня по плечу. — Ты сможешь, Алекс.
Собравшись и сделав еще один глоток воды, я бросила бутылку на пол. Я вернулась в центр матраса и кивнула Кейну, тот устало посмотрел на меня.
— Ты готова?
— Да, — стиснула зубы я.
Кейн поднял брови, поскольку явно сомневался в том, что я смогу сделать что-то другое в этот раз.
— Хорошо. — Он покачал головой, и мы снова задвигались. — Постарайся предвидеть мои движения.
Я заблокировала его первый удар, а затем второй. Мы кружили несколько раундов, пока я задавалась вопросом, что, черт возьми, Бабушка Пипери имела в виду, когда говорила о том, что я убью тех, кого любила. Это не имеет никакого смысла, потому что тот человек, которого я любила, был уже мертв, и я уверена, что ад не убил ее. Ты не можешь убить кого-то, кто уже умер - ботинок Кейна пробил мою оборону, попав в живот.
Больно было так сильно, что я упала на колени. Затем я переместилась на свою избитую спину. Морщась от боли, я провела одной рукой по спине, а другой по животу. Я была совершенно не в порядке. Кейн опустился передо мной.
— Черт возьми, Алекс! Что ты сделала? Ты никогда не должна приближаться ко мне!
— Да, — простонала я.
Дышать. Только дышать. Легче сказать, чем сделать, но я продолжала говорить себе это. Я ожидала от Эйдена целую тираду, но он не сказал мне ни слова. Вместо этого он подошел и схватил Кейна, подняв за его волосы и держа почти над землей.
— Тренировка закончена.
У Кейна отвисла челюсть, и его нормально загорелая кожа побледнела.
— Но...
— Видимо, ты не понял, — голос Эйдена звучал тихо и угрожающе.
Пошатываясь, я поднялась на ноги.
— Эйден, это моя вина. Я наклонилась к нему.
Я не стала больше ничего уточнять, и так было ясно, что я поступила неправильно. Эйден посмотрел на меня через плечо. Несколько секунд спустя, он отпустил Кейна.
— Иди.
Кейн поднялся и расправил свою рубашку. Когда он повернулся ко мне, его светло-зеленые глаза были широко раскрыты.
— Алекс, прости.
Я махнула в его сторону рукой.
— Ничего страшного.
Эйден встал напротив меня, отослав Кейна без лишних слов.
— Дай мне посмотреть.
— О... все в порядке.
Я отвернулась от него. Мои глаза горели, но не из-за пульсирующей боли. Мне хотелось сесть и заплакать. Я налетела прямо на кулак. Даже ребенок не сделал бы такой ошибки.
Эйден на удивление осторожно положил руку на мое плечо и развернул меня к себе лицом. Выражение его лица говорило о том, что он понимает мое смущение.
— Все в порядке.
Когда я не сдвинулась, он отступил на шаг.
— Ты схватилась за спину. Я должен быть уверен в том, что ты в порядке.
Не видя выхода из этой ситуации, я последовала за Эйденом в одну из небольших комнат, где хранились медикаменты. Это была холодная, стерильная комната, как и любой кабинет врача, за исключением картины Афродиты в ее всем великолепии, которую я находила странной и немного тревожащей.
— Сядь на стол.
Больше всего мне хотелось убежать назад, в свою комнату и дуться в уединении, но вместо этого мне пришлось сделать то, что он сказал. Эйден повернулся ко мне, глядя поверх моей головы.
— Как твой живот себя чувствует?
— Хорошо.
— Тогда, почему ты схватилась за спину?
— Было больно. — Я потерла свои руки о бедра. — Я чувствую себя дурой.
— Ты не дура.
— Я… Я должна была быть внимательнее. Я нарвалась прямо на кулак. Кейн тут не причем.
Казалось, Эйден так не считал.
— Я никогда не видел тебя такой невнимательной.
За последний месяц, с восьмичасовыми учебными днями, я думаю, он узнал много вещей обо мне. Но я никогда не была такой несобранной.
— Ты не можешь позволить себе быть такой рассеянной, — продолжил он мягко. — Ты идешь вперед замечательно, но не должна терять времени. Сейчас уже почти июль, и у нас остается около двух месяцев, чтобы нагнать остальных. Твой дядя просил еженедельные отчеты. Не думай, что он забыл о тебе.
Полная стыда и разочарования я опустила взгляд вниз, на свои руки.
— Я знаю.
Эйден поднес пальцы к моему подбородку, поднимая мою голову вверх.
— Почему ты так рассеяна, Алекс? Ты двигаешься так, как будто совсем не спала этой ночью, а ведешь себя так, как будто твои мысли в миллионе миль отсюда. Если в этом виновата не вечеринка прошлой ночью, то, может, это парень?
Я поежилась.
— Слушай. Есть несколько вещей, которые я с тобой не обсуждаю. Парни одна из них.
Глаза Эйдена расширились.
— Правда? Если это мешает твоим тренировкам, я вмешаюсь.
— Здорово! — Я неловко заерзала под его напряженным взглядом. — Нет парня. У меня нет парня.
Он замолчал, с любопытством поглядывая на меня. Эти глаза имели успокаивающий эффект, и хотя я знала, что это глупо, я глубоко вздохнула.
— Я видела бабушку Пипери прошлой ночью.
Казалось, что Эйден ожидал услышать от меня что-нибудь в этом роде. При этом его лицо было бесстрастным, как всегда, зато глаза потемнели.
— И?
— И Лея была права...
— Алекс, — прервал он меня. — Не ходи туда. Ты безответственная.
— Она была права и не права в тоже время. — Я остановилась, вздохнула и с сомнением посмотрела на Эйдена. — Бабушка Пипери рассказала мне не все. Вообще, она сказала мне кучу всякой ерунды про любовь и потребности... и поцелуй богов. Так или иначе, она сказала, что я убью того, кого люблю, но как это возможно? Моя мама уже мертва.
Странное выражение промелькнуло на его лице, но оно исчезло прежде, чем я успела сообразить, что это было.
— Я думал, ты говорила, что не веришь в такие вещи.
Конечно, он помнил миллиарды случайных замечаний, которые я делала.
— Я и не верю, но тебе не каждый день говорят о том, что ты убьешь того, кого любишь.
— Так вот что беспокоило тебя сегодня?
Я сжала бедра.
— Да. Нет. Я имею в виду, ты думаешь… это моя вина?
— О, Алекс. — Он покачал головой. — Помнишь, ты спросила меня, почему я вызвался тебя тренировать?
— Да.
Он оттолкнулся от стола и сел.
— Ну, я соврал тебе.
— Да. — Я закусила губу и отвернулась. — Ну, я догадываюсь.
— Да? — он явно был удивлен.
— Ты вступился за меня из-за того, что произошло с твоими родителями. — Я украдкой взглянула на него. Он молчал и смотрел на меня. — Я думаю, что напоминаю тебе себя, когда это случилось.
Эйден посмотрел на меня.
— Ты гораздо более наблюдательна, чем я думал.
— Спасибо.
Я не была рада тому факту, что раньше его мнение обо мне было не особо лестным. Это вызвало у меня кривую усмешку.
— Ты права, если это тебе поможет. Я помню, как это было. Ты всегда задаешь себе вопрос, что ты мог бы сделать по-другому, это так бессмысленно, но ты все равно одержим вопросом "Что, если бы".
Улыбка медленно исчезла, и он отвернулся.
— Я уже долгое время думаю о том, что если бы я решил стать Стражем раньше, я смог бы остановить даймона.
— Но ты же не знал, что даймон собирался нападать. Ты был... и остаешься чистокровкой. Не многие из вас... выбирают такую жизнь. И ты был всего лишь ребенком. Ты не можешь винить себя за это.
Эйден посмотрел на меня с любопытством.
— Тогда как ты можешь быть ответственной за то, что случилось с твоей мамой? Возможно, ты и поняла, что была возможность того, что даймон найдет вас, но ты не знала наверняка.
— Да. — Я ненавидела, когда он оказывался прав.
— Ты все еще цепляешься за это чувство вины. Настолько сильно, что веришь в то, что сказала оракул. Не позволяй тому, что она сказала, оказывать на тебя влияние, Алекс. Оракул говорит только о возможности, а не о фактах.
— Я думала, что оракул говорит с богами и судьбой, — сухо проговорила я.
Эден выглядел озадаченным.
— Оракул видит прошлое и возможность будущего, но это не высечено на камне. Не существует такой вещи, как определенная судьба. Только ты контролируешь свою судьбу. Ты не ответственна за то, что... случилось с твоей мамой. Тебе нужно отпустить ее.
— Почему вы все говорите так? Никто не говорит, что она умерла. Все как будто боятся сказать это. Это не то, что случилось - она была убита.
Тень на его лице появилась снова, в то время, как он обошел вокруг стола.
— Дай мне взглянуть на твою спину.
Прежде чем я поняла, что он делает, он поднял край моей майки и резко вздохнул.
— Что? — спросила я, но он ничего не ответил. Он стаскивал мою майку дальше. — Эй, что ты делаешь? — Я ударила его по рукам.
Он обошел вокруг стола, его глаза были темно-серыми.
— Как ты думаешь, что я делаю? Как долго твоя спина была такой?
Я отшатнулась.
— С тех пор как мы....гм... начали блокировочные тренировки.
— Почему ты молчала об этом?
— Это не имеет большого значения. Это не больно, не очень больно.
Эйден обернулся.
— Чертова полукровка. Я знаю, что ты имеешь более высокую терпимость к боли, но это смешно. Это же больно.
Я смотрела ему в спину, когда он рылся в многочисленных шкафчиках.
— Я тренируюсь. — Я вложила столько готовности в свой голос, сколько было возможно. — Мы не должны жаловаться и стонать от боли. Это часть обучения - часть жизни Стража. Такое случается.
Эйден обернулся, выражая недоверие.
— Ты не тренировалась в течение трех лет, Алекс. Твоё тело, твоя кожа не привыкли к такому. Ты не должна допускать такого, только из-за того, что кто-то о тебе подумает плохо.
Я моргнула.
— Я не думаю, что люди будут плохо думать обо мне. Это просто... пара проклятых синяков. Некоторые из них уже исчезли. Видишь?
Он поставил маленькую баночку около меня, на стол.
— Дерьмо.
— Ты никогда не сквернословил раньше. — У меня возникло странное желание рассмеяться.
— Это не просто синяк. У тебя вся спина черная и синяя, Алекс. — Эйдан сделал паузу, его руки сжимали воздух. — Может, ты боялась того, что я могу подумать о тебе плохо, если ты покажешь мне это?
Я покачала головой.
— Нет.
Его губы сжались.
— Я не ожидал того, что твое тело быстро приспособится, и, честно говоря, я знал это.
— Эйден... на самом деле, всё не так плохо. Я привыкла к бесконечно тупой боли и поэтому врала.
Взяв баночку, он ходил вокруг стола.
— Это должно помочь, и в следующий раз ты должна сказать мне, когда с тобой будет что-то не так.
— Хорошо. — Я решила не испытывать свою удачу. Почему-то казалось, что он не оценит любой ответ в этот момент. — Во всяком случае, что это за дрянь?
Он отвинтил крышку.
— Это смесь арники и ментола. Арника - это часть цветка, она действует как противовоспалительное, и она уменьшает боль. Это должно помочь.
Я ожидала того, что он передаст мне баночку, но вместо этого он окунул туда свои пальцы.
— Что ты...?
— Держи свою майку. Я не хочу проделывать все это над ней. Мазь стремительно окрашивает одежду.
Ошеломленная, я начала поднимать край своей майки. Он еще раз вздохнул, снова увидев мою спину.
— Алекс, ты не должна допускать этого, не получая лечения. — На этот раз в его голосе не было гнева. — Если тебе больно, ты должна сказать мне. Я бы не...
— Не гонял бы меня так сильно? Разрешил бы практиковаться с Кейном и получить по заднице? Не этого я хотела.
— Я бы не закрыл на это глаза. Ты должна верить, что я бы забеспокоился, если бы тебе было больно.
— Это не твоя вина. Я могла бы сказать тебе.
Он положил пальцы на мою кожу, и я чуть не спрыгнула со стола. Не потому что целебная мазь была холодной, не поймите меня неправильно, она была холодной, но я хотела спрыгнуть из-за его пальцев, движущихся по моей спине. Чистокровный никогда не касался этой области. Хотя, может быть сейчас.
Не знаю, но я не могла себе представить, что другие чистокровные стремятся облегчить боль полукровки. Они, как правило, не достаточно внимательны. Эйден молча накладывал густой бальзам на мою кожу, поднимаясь вверх. В итоге его пальцы задели край моего спортивного бюстгальтера. Моя кожа ощутила странное тепло, это было странно, поскольку было так холодно.
Я сфокусировалась на стене перед собой. На ней была изображена Афродита, которая уселась на камне. У нее был страстной взгляд, и ее грудь была выставлена на обозрение всему миру. Это не помогало. Эйден спокойно продолжал. Часто мое тело вздрагивало не по своей воле, и тогда мне становилось жарко, очень жарко.
— Ты никогда не знала, кто твой биологический отец? — Его тихий голос проник в мои мысли.
Я покачала головой.
— Нет. Он умер до моего рождения.
Его ловкие пальцы скользили вдоль линии моего живота.
— Ты знаешь что-нибудь о нем?
— Нет. Мама никогда не говорила о нем, но я думаю, что они проводили время в Гатлинбурге, штат Теннесси Мы хотели провести там Зимнее Солнцестояние, когда бы она... ушла от Люциана. Я думаю... там она чувствовала себя рядом с ним.
— Она любила его?
Я кивнула.
— Я думаю да.
Он намазывал мою поясницу, втирая бальзам плавными круговыми движениями, и прохладный запах ментола достиг моего носа.
— Что ты собиралась делать, если бы даймоны не появились? Ты что-то делала, верно?
Я сглотнула. Это был простой вопрос, но я обнаружила, что мне трудно сосредоточиться на чем-то ещё, кроме его пальцев.
— Гм... я хотела бы сделать много чего.
Его пальцы остановились, и он тихо засмеялся.
— Что именно?
— Я... не знаю.
— Ты никогда не планировала вернуться в Ковевант?
— И, да и нет.
Я сглотнула. Перед нападением я никогда не думала, что увижу Ковевант снова. После случившегося я попыталась попасть одна в Нэшвилл, но даймоны... встали на моем пути.
— Так что же ты собиралась делать, если бы даймоны не нашли вас?
Он знал: я не хотела бы говорить об этом.
— Когда... я была совсем маленькой, моя мама и несколько Стражей взяли группу детей в зоопарк. Я любила его - любила животных. Я проводила там всё лето, говоря маме, что я принадлежу зоопарку.
— Что? — его голос звучал недоверчиво. — Ты думала, что принадлежишь зоопарку?
Я почувствовала улыбку на своих губах.
— Да, я была странным ребенком. Таким образом... это одна из тех вещей, которые, я думаю, я могла бы сделать. Знаешь, например, работать с животными, но... — Я пожала плечами, чувствуя себя полной дурой.
— Но что, Алекс? — Я чувствовала его улыбку.
Я уставилась на свои пальцы.
— Я всегда хотела вернуться в Ковенант. Я нуждалась в этом. Я просто не вписывалась в мир нормальных людей. Я отсутствовала здесь, теряя цель и смысл того, что я должна делать.
Его пальцы покинули мою кожу, и он молчал так долго, что я подумала о том, что что-то могло случиться с ним. Я повернулась к нему лицом.
— Что? — Он наклонил голову на бок.
— Ничего. — Я скрестила ноги и тяжело вздохнула. — Ты смотришь на меня так, словно я странная.
Эйден отсел в сторону.
— Ты не странная.
— Тогда...? — Я отпустила рубашку вниз и схватила банку. — Ты закончил?
Когда он кивнул, я положил крышку на место. Эйден наклонился вперед, положив руки по обе стороны от меня и скрестив ноги.
— В следующий раз, когда тебе будет больно, я хочу, чтобы ты мне сказала об этом.
Подняв глаза, я встретилась с его глазами, мы были всего лишь в нескольких дюймах друг от друга, ближе, чем когда-либо за пределами тренировочной комнаты.
— Окей.
— И...ты не странная. Ну, то есть, я встречал и более странных людей, чем ты.
Я начала улыбаться, но что-то в том, как Эйден посмотрел на меня, привлекло мое внимание. Похоже, он взял на себя ответственность за меня и то, что я чувствовала. Я знала, что он сделал. Может быть, это исходило из необходимости заботиться о Диконе... и Дикон? Я вспомнила, что он говорил прошлой ночью. Прочистив горло, я сосредоточилась на его плече.
— Дикон никогда не говорит о твоих родителях?
Мой вопрос застал его врасплох. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы ответить.
— Нет. Как и ты.
Я проигнорировала это.
— Он пьет? Думаю, он делает так, чтобы не думать об этом.
Эйден моргнул.
— Ты поступаешь так же?
— Нет! Не в этом дело.
Что я говорю...? Боги, что же мне делать? Пытаюсь поговорить с ним о его брате? Надеясь, что не переступлю границы, я выпалила:
— Я думаю, что Дикон пьет, чтобы не чувствовать.
Эйден вздохнул.
— Я знаю. Как и все консультанты и преподаватели. Неважно, что я делаю или те, кого я приведу, он не откроется.
Я кивнула, понимая, как это трудно для Дикона.
— Он ... гордится тобой. Он не говорит этого, но он гордится тем, что ты делаешь.
Эйден моргнул.
— Откуда... ты знаешь?
Я пожала плечами.
— Я думаю, что если ты продолжишь то, что ты делаешь, потому что то, что ты делаешь это правильно, он откликнется.
У него был серьезный взгляд. Он выглядел взволнованным, и по причинам, которые я не хотела признавать, это беспокоило меня.
— Эй, — я протянула руку и коснулась его руки, которая лежала рядом с моей левой ногой. — Ты...
Рука, по которой я ударила, протянулась и сжала мою. Я замерла, поскольку он переплёл свои пальцы с моими.
— Я что?
Красивый. Добрый. Терпеливый. Безупречный. Я не сказала ни одну из этих вещей. Вместо этого я смотрела на его пальцы, интересно, знал ли он, что держит меня за руку.
— Ты всегда так...
Его большой палец переместился на верхнюю часть моей руки. Бальзам сделал его пальцы прохладными и гладкими.
— Что?
Я подняла взгляд и тут же попала в ловушку. Его пристальный взгляд, его нежные прикосновения к моей руке делали очень странные вещи. Я чувствовала жар и головокружение, как если бы сидела на солнце весь день.
Все, о чем я могла думать, так это о том, как его рука прикасается к моей. И о том, каково это… почувствовать его руку в других местах. Я не должна думать об этом. Эйден был чистокровным.
Дверь в комнату распахнулась. Я резко толкнулась назад, моя рука упала на колени. Большая, неуклюжая тень остановилась у двери. Мистер Стероид - Леон оглядел комнату, его взгляд остановился на Эйдене, который переместился на более уместное расстояние.
— Я везде тебя ищу, — сказал Леон.
— Что случилось? — спокойно спросил Эйден.
Леон взглянул на меня. Он ничего не заподозрил. С чего бы? Эйден уважаемый чистокровный, а я была простой полукровкой, которую он тренирует.
— Она не ушиблась?
— Она в порядке. Что тебе нужно?
— Маркус хочет нас видеть.
Эйден кивнул. Он последовал за Леоном к выходу, но у двери остановился. Он повернулся ко мне, и я поняла, что всё вернулось на круги своя. Его вид снова был деловым и не более того.
— Мы поговорим об этом позже.
— Ладно, — сказала я, но он уже исчез.
Мой взгляд вернулся к живописи богини любви. Я тяжело сглотнула и схватила маленькую баночку. Это не то - совсем не то - я интересовалась Эйденом. Конечно, он офигенный и действительно хороший и терпеливый и забавный в какой-то степени. В нем было много качеств, которые мне нравились. Если бы он был полукровкой, то тогда не было бы ничего неправильного. Если бы он не работал в Ковенанте, так что речи бы не было о соединении студента с учителем, и он был всего на три года старше меня. Если бы он был полукровкой, я бы, наверное, уже сама бросилась на него.
Но Эйден был чертовой чистой крови. Чертовой чистой крови, с прекрасными сильными пальцами и улыбкой, которая заставляет меня чувствовать рой бабочек в животе. И то, как он смотрел на меня, как его глаза менялись с серых на серебристые в одно мгновение, оказывало на меня воздействие даже сейчас.
Мое дурацкое маленькое сердце выпрыгивало из груди.