Старая газетная заметка, пожелтевшая от времени, лежала между страницами 2 и 3: там сухо, но в подробностях были описаны события.

Дом сгорел. Он начался в спальне наверху, распространился на нижний этаж и охватил весь дом. Был только один выживший — Хайден.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и начала закрывать папку. Но, увидев конец страницы, остановилась. Те разы, что Хайден терял контроль, пронеслись у меня перед глазами. Когда Курт толкнул меня, когда я нашла машинку в шкафчике и когда урна взорвалась. А еще случаи, когда мы ссорились, и я чувствовала запах гари, хотя огня и близко не было. Была ли это одна из причин, по которым он меня сторонился? Возможно, дело было не только в моих подозрениях. Возможно, он боялся потерять контроль из-за меня, как и предупреждали меня Паркер и Курт.

Я сглотнула ком в горле и закрыла папку. Печаль наполнила каждую клетку моего тела. Я даже и представить себе не могла, через что ему пришлось пройти, через что он до сих пор проходит. Казалось, мое сердце вырвали из груди.

Вина за смерть Дастина, которую я несла в себе, не шла ни в какое сравнение с переживаниями Хайдена.

После этой информации мне стало все равно, что Кромвел думал обо мне и программе ассимиляции. Это давало мне стимул контролировать свой дар, как ничто иное. Я всегда думала, что это ужасно, что не могло быть ничего хуже того, что произошло со мной. Теперь я понимала, что была неправа.

Боже, это сработало, как холодный душ.

Я положила папку Хайдена обратно и начала было закрывать дверцу, но увидела дело с инициалами «Д.Г.». Я достала его и открыла. Там была фотография девушки примерно моего возраста, но оно было старым и потрескавшимся.

Кем бы она ни была, это была привлекательная девушка с длинными темными волосами и очками, которые съехали на кончик ее носа, но даже на фото в ее глазах был виден сильный испуг. Меня это еще больше заинтересовало, и я начала читать информацию, включая заметки, написанные почерком Кромвела, хотя большая часть информации о ее имени и прочем была замазана черным, как и данные из прошлого файла.

Однако почитать было что, и то, что я узнала, запутало меня еще больше.

Кромвел и правда много врал мне.

Эта девушка была частью программы ассимиляции, которая полностью провалилась.

Она не смогла контролировать свой дар и покончила с собой в Отделе.

Ей было всего шестнадцать, и она тоже могла убивать прикосновением.

Я закрыла ее дело, мои руки дрожали. Я не знала, что и думать. У кого-то еще был дар, как и у меня? Она убила себя потому, что не могла это контролировать? Я хотела положить папку на место, когда из нее выпали бумаги и упали мне на колени.

Как и с файлом Хайдена, я не сразу поверила своим глазам. А затем до меня потихоньку дошло. Меня накрыло волной головокружения и тошноты. Я уронила папку.

Газетные заметки об отце и его работе в больнице до аварии, статьи, которые я не могла заставить себя прочесть после его смерти. Там же было расписание, расписание моих уроков. Но это было не все — там были карты дорог, ведущих к моему дому, к папиной больнице и, ох, мой Бог.

Там было даже меню ресторана «Соль Моря» — того самого, на котором я настояла перед аварией. Также там были обведены даты: последняя из них была датой аварии. Осознание холодными волнами накрывало меня.

Слезы наполнили мои глаза. Несколько очень долгих минут я не могла даже двинуться или вздохнуть — мир уходил у меня из-под ног.

Нет, нет, нет.

Все это было написано от руки, и почерк был похож на почерк Хайдена. Он наблюдал за мной задолго до того, это он записал расписание, дороги, дату аварии. Это были не только Курт и Кромвел. Это были они все трое, а может, и вся семейка.

Казалось, время остановилось, а потом я пришла в себя и собрала бумаги. У меня вырывались рваные вдохи и выдохи. Мне необходимо было уйти отсюда, забрать маму, найти Оливию. Звон в ушах мешал мне думать, но все, что я знала…

— Что ты делаешь?

Я завизжала, вскочив на ноги и повернувшись к двери.

Хайден стоял в дверях кабинета. Тонкие струйки воды стекали с его волос и лица. Кончики волос завились в кудри на висках и у щек.

— Эмбер?

Мое сердце стучало так быстро, что его было видно даже через футболку.

— Что ты делаешь в кабинете моего отца? — он сделал шаг ближе, а потом еще один. — Почему ты ушла из школы?

Я смотрела на дверь позади него и попыталась незаметно закрыть шкафчик. Он не заскрипел.

— Я… я ничего не делаю.

— Можешь считать меня сумасшедшим, но я тебе не верю, — его глаза внимательно осмотрели комнату. А потом он нахмурился. — Ты смотрела файлы моего отца?

— Н-нет, — заикаясь, выдавила я.

Он смотрел прямо мне в глаза.

— Ты смотрела наши дела, так ведь?

Я не ответила, потому что на самом деле мне нечего было сказать. Поэтому я сделала шаг, оценивая дистанцию между дверью и Хайденом. Едва ли я смогу прошмыгнуть мимо него.

— Жаль, что ты это сделала, — на его лице была едва сдерживаемая ярость, но еще в нем было разочарование.

Мне нужно было время. Мне нужно было игнорировать то, как разбивалось мое сердце. То, как мне хотелось сесть и разреветься, потому что это бы не помогло.

— Почему у него вообще есть дела на всех нас? Это разве нормально? Так делают люди?

— А люди сбегают со школы, чтобы влезть не в свое дело? — холод его голоса шокировал меня. Ничто в нем не напоминало мне парня, который был со мной вчера вечером; того, кто обнимал и целовал меня и… любил меня так же, как я любила его.

Я сделала шаг назад.

— Эмбер, что у тебя за спиной? — я покачала головой. Хайден шагнул вперед, и я решилась. Не знаю, зачем я даже пыталась. Я рванула к двери, но Хайден поймал меня за талию и остановил.

— Отпусти меня!

Он схватил мои запястья и прижал меня к стене, наши тела полностью соприкоснулись. Бумаги, улики снова упали на пол.

— Нет, пока ты меня не выслушаешь.

— Я не хочу ничего слушать! — я старалась не дать волю слезам, но становилось все сложнее. Предательство и боль настолько глубоко ранили меня, что я не могла дышать. — Как ты мог?

— Послушай меня, — он прижался ко мне еще сильнее и склонил голову. — Я никогда не причиню тебе боль. Разве ты не понимаешь?

Я сжала губы и отвернулась. Он уже причинил мне боль. Он разорвал меня на части.

— Эм…

— Как ты мог? — прошептала я. — Как ты мог это сделать? — на его челюсти задергался мускул.

— Это был несчастный случай, Эм. Я не понимал, что произошло… — я оттолкнулась от стены, но он вернул меня на место.

— Послушай меня, Эмбер. Я не сделал бы тебе больно. Я не сделаю, — Хайден смотрел прямо на меня. Его взгляд был мягче, чем я когда-либо видела. — Я люблю тебя, я тебя полюбил с того момента, как впервые увидел, — я застыла. Двигалась лишь моя грудь, когда я жадно хватала воздух.

— Я долго убеждал себя, что навещаю тебя из беспокойства. Каждый раз, когда я уезжал из Алентауна, я говорил себе, что больше не вернусь. Но я возвращался. Я не мог не вернуться. Два года я возвращался. Я должен был убедиться, что ты в порядке, — Хайден прикрыл глаза. — Ты разбиралась с сестрой и мамой сама, но ты была такой сильной и так хорошо справлялась. А в тот день, когда ты пошла в банк, я так сильно хотел заговорить с тобой, обнять тебя.

Мое сердце словно разбивалось и трепетало одновременно. Меня бросало из стороны в сторону.

— Я знаю, знаю, как странно это звучит, но я возвращался, чтобы узнать тебя. Я знал, что ты рисуешь, когда расстроена. Я видел, как сильно ты любишь сестру. Сколько храбрости тебе стоит ходить в ту чертову школу. И все это время я смотрел на тебя и изучил каждую твою ненастоящую улыбку. Я никогда не слышал, как ты смеешься. Все, чего я хотел, это помочь тебе, потому что возможно тогда бы ты улыбнулась, и это правда.

Я покачала головой, желая, чтобы он остановился, просто прекратил.

— Я думал, что, если буду рядом с тобой, то будет проще, но как только я узнал тебя, по-настоящему узнал… я понял, что полюбил тебя уже давно, — он сжал губы, но не отвел взгляд. Ни разу за все время, что говорил. — Я сам этого не знал. А все знали. Мой отец хотел, чтобы я держался от тебя подальше, потому что знал о моих чувствах. И Курт думает, что мое восприятие искажено, что я снова потеряю контроль.

Неужели я неправильно поняла разговор между Куртом и Лиз? Я подумала, что Курт говорил о Кромвеле, но он лишь упомянул его имя, когда я перестала слушать. Было ли это важно?

— Но я понял, что никогда не потеряю контроль из-за тебя, потому что люблю тебя. Вот, что я пытался сказать тебе вчера ночью, Эмбер. Я люблю тебя.

— Не надо, — прошептала я — это больше было похоже на мольбу. — Не говори мне этого.

— Но это правда. Это всегда было правдой, — его руки все еще держали мои запястья, закатив рукав и обнажив кожу.

— Хайден…

— Я убивал, — сказал он, его черты лица стали жесткими. — Ты должна знать правду, Эм.

Я всхлипнула. Все это время это был он, всегда он.

— Ты можешь ненавидеть меня вечно, но это не изменит моих чувств.

Его рот накрыл мой с такой невероятной силой, что я не смогла сказать то, что собиралась. Это… это было неправильно, но, когда он отпустил мои запястья, я не коснулась его, как должна была. Искра иррационального доверия разгоралась во мне. Я схватила его за свитер и притянула еще ближе.

Хайден издал низкий горловой звук, и его губы снова накрыли мои. Его руки были повсюду: на моих бедрах, под моей майкой. Разумная часть моего мозга отчаянно кричала, что это неправильно, но я прижималась к нему все сильнее.

И в тот момент, когда я уже решила, что совершенно потеряла разум, его пальцы тронули шрам над моим пупком. Это было похоже на ушат ледяной воды для меня. Я оттолкнула его изо всех сил.

— Нет, стой. Я не могу.

Хайден тяжело дышал. Было похоже, что он не хотел меня отпускать, но все же он сделал шаг назад.

— Эм…

— Не надо! Я не могу! — закричала я, понимая, что это звучало жалко. — Ты не можешь меня любить. Ты хоть понимаешь, насколько извращенно это звучит?

Он выглядел так, словно я сделала ему физически больно, но это было не сравнимо с тем, что чувствовала я.

— Ты должен позволить мне уйти отсюда, Хайден. Пожалуйста.

Хайден покачал головой.

— Ты должна позволить мне объяснить…

— Объяснить что? — заплакала я. — Ты убил моего отца… ты убил меня, Господи помилуй!

— Что? — выкрикнул он.

— Я видела бумаги, Хайден! Я видела их. И ты сам признался в этом.

Он нахмурился еще сильнее.

— Я не представляю, о чем ты говоришь. Я никогда не признавался в том, что устроил аварию, потому что я этого не делал! Как ты вообще могла такое подумать?

Боже, это звучало так откровенно, так искренне, словно сами эти слова разрывали его на части. Но улики, улики ведь были прямо здесь, на полу.

Я упала на колени и схватила меню, желая бросить бумаги ему в лицо.

— Это меню ресторана… я не понимаю, — я перевернула лист.

— Это меню «Дымной Трапезной». И нет, я не знаю, как оно сюда попало.

— Нет, нет, нет. Это было меню не трапезной! — я начала раскачиваться из стороны в сторону. — Это меню было из «Соли Моря».

— Очевидно, нет, Эмбер.

Я подняла взгляд, качая головой. Хайден сложил руки на груди и выглядел крайне рассерженным.

— Нет. Там были даты! Дата аварии. Это был твой почерк! Там были статьи о моем отце, мое школьное расписание… — я взяла остальные бумаги лишь для того, чтобы убедиться, что и они уже совсем не те, что я видела прежде.

Статья была о выборах Кромвела. Расписание было не школьное, а встреч городского совета. А карты показывали путь в Моргантаун.

— Я не понимаю. Это не то, что я видела!

— Я не трогал эти бумаги.

— Я знаю. Я знаю, что не трогал, — я уронила бумаги и села, облокотившись на стену. Хайден говорил не об аварии, когда сказал, что убивал людей. О Боже. Он говорил о пожаре и… и я накричала на него, обвиняла в том, что он сделал.

— Эмбер, что с тобой происходить? Черт, так вот, почему ты хотела сама ехать в школу сегодня? Чтобы сбежать и покопаться в наших делах?

Я уронила голову на руки. Ничто из этого не имело смысла. Я знала, что видела, и все же теперь этого не было.

— И все же, после всего, что между нами, ты не доверяешь мне. Ты, правда, думаешь, что я бы причинил вред тебе или твоей семье? Что я мог бы сделать нечто подобное? — он жестко рассмеялся. — Погоди. Да о чем я вообще говорю? Ты прочла мое дело. Ты знаешь, почему я оказался в приюте. Так что, да, думаю, ты считаешь, что я и своего отца убил.

— Нет, — я убрала руки от лица. — Ты не убивал своих родителей. Это был несчастный случай. Ты не знал, как контролировать свой дар. Ты не убийца, Хайден.

Он молча смотрел на меня сверху вниз.

— Кажется… кажется я схожу с ума. Правда, схожу.

Ярость на его лице сменилась беспокойством. Он присел около меня и положил руки мне на плечи.

— Эмбер, что происходит?

— Я сожалею, — прошептала я, — прости, что я наговорила тебе все это. Я не знаю, о чем я думала. Я знаю, что видела, но теперь все исчезло. Прости, я сожалею о том, что случилось с твоей семьей. Это не твоя вина.

— Забудь об этом. Ты себя нормально чувствуешь?

Я рассмеялась, потому что, на самом деле, мне казалось это смешным. Мой мозг воспринимал все неправильно. Я была далека от нормы. Либо мой мозг играл со мной в ужасную игру, либо я сошла с ума.

— Эм? — он провел пальцами по моей щеке. Это простое и нежное прикосновение вспороло мое сердце. Как он вообще сможет мне это простить? — Эм, ты выглядишь совсем неважно.

— У меня голова болит, — на самом деле, голова у меня болела с самого урока английского. — Я хочу уйти. Мы можем просто уйти?

Хайден минуту колебался, а потом кивнул. Мы зашли переодеться в сухую одежду, прежде чем сесть в его внедорожник. Он протер запотевшее ветровое стекло.

— Эм, ты не чувствовала ничего странного перед тем, как увидела те бумаги?

— Нет, — я уставилась в окно. — Только головную боль, но я не ела сегодня.

Хайден притормозил в конце подъездной дорожки.

— Тогда давай для начала поедим? Мы сможем поговорить о том, что ты видела.

Я кивнула. Мы ехали какое — то время в тишине пока я не выдержала: я не знала, что он думает, и снова хотела извиниться перед ним.

— Хайден, прости меня. Я не должна была читать файлы. Это ваши личные данные.

— Я бы рассказал тебе, Эм, просто не знал, как это сделать. Я думал, что ты… Черт! — он ударил по тормозам.

Я резко повернулась в сторону дороги. Там была черная машина, купе. Не Порше, но очень знакомая, и стояла она прямо посреди дороги.

Шины завизжали на мокром асфальте, машину занесло, но Хайден пытался справиться с управлением. Мы ехали слишком быстро, чтобы резко остановиться. Нас вынесло на встречную полосу, и казалось, что машина вот — вот перевернется. В этот момент мои разум перенес меня на два года назад.

Я слышала, как Хайден ругался.

Мы и правда перевернулись. Меня отбросило на сидении, перед глазами были вспышки. Мое сердце остановилось, а легкие сжались так, что я не могла вздохнуть, когда внедорожник лег на водительскую сторону, потом на крышу, а потом на мою сторону. Я думала, что переломаю все кости. Воздух покинул легкие, а головой я с отвратительным треском ударилась о стекло.

Железо скрежетало, пока машина переворачивалась снова и снова. Я даже закричать не могла. Это было похоже на повторение моих самых страшных воспоминаний. Я еще раз ударилась головой об окно, и на сей раз оно разбилось.

Наконец, машина остановилась на водительской стороне, а меня прижало какой-то железкой.

Минуту я сидела спокойно, от шока я не могла дышать. По голове начала растекаться теплая и липкая кровь. Что — то пережало мою правую ногу так, что я не могла ею пошевелить. Я хотела осмотреться, но каждое движение причиняло боль. Сквозь окружающий шум было слышно, как продолжают вращаться колеса.

Каким-то чудом ремень безопасности все еще удерживал меня, и я осталась жива, я был… Хайден. Я не слышала его и не могла увидеть.

Обезумев от волнения, я начала бороться с подушкой безопасности, игнорируя острую боль, чтобы рассмотреть хоть что — то вокруг себя. Хайден без движения лежал на покореженной двери, весь в крови.

И несмотря на то, что кровь была повсюду, он был бледным, очень бледным.

— Хайден! — я потянулась вперед, но ремень удержал меня на месте. — Хайден! Очнись! Пожалуйста, о Боже. Пожалуйста, очнись.

Мои пальцы были в крови и скользили по защелке ремня.

Он все еще не двигался. Я даже не могла увидеть, дышал ли он, и никак не могла отстегнуть ремень. Паника захватила меня, крик вырвался из груди. Кто-то ведь должен нам помочь, так? Хайден должен быть жив, должен.

Это не могло повториться снова. Нет. Только не снова…

Пассажирская дверь открылась, перепугав меня окончательно. Я перестала бороться с ремнем и кричать. Кто-то пришел нам на помощь. Все будет в порядке.

Чьи-то руки потянулись ко мне: одна держала меня за талию, а другая отстегнула ремень. Я была слишком поглощена облегчением от грядущей помощи, чтобы думать о том, что может произойти, если кто — то коснется меня. Мне было все равно, кто вытаскивает меня из машины — я не могла оторвать взгляд от Хайдена. Меня приподняло в воздух, и вот я уже была на улице, дождь на моем лице смешивался со слезами.

— Пожалуйста, помогите ему! Пожалуйста!

И тут я осталась без поддержки.

Ноги подкосились, и я упала на холодную мокрую землю, ударившись бедром. И от новой вспышки боли перехватило дыхание. Я перекатилась на спину, пытаясь разглядеть нависшую надо мной тень за пеленой ледяного дождя. Медленно приподняв голову, я узнала того, кому я доверяла; того, кто поможет нам.

— Пожалуйста, помогите ему, — прошептала я, пытаясь стать на колени.

Внезапно нога, обутая в грубый ботинок, ударила меня по голове. Последовала белая вспышка, а затем темнота.