Рен не отпустил меня. О нет, совсем наоборот. Подхватив за бедра, он легко, словно пушинку, оторвал меня от пола, и мои ноги инстинктивно обернулись вокруг его талии. Его сильная рука обхватила мой затылок, направляя наши губы навстречу друг другу. Сначала это был невесомый, нежно—сладкий поцелуй, но затем он превратился в требовательный, нуждающийся. Прикосновение его губ и языка вызывали мурашки по всему телу.

Блуждая по моей попе руками, Рен покачивал меня и все теснее прижимал к центру своего возбуждения. Я простонала в его рот, отчасти надеясь, что Динь устоит перед искушением выглянуть и узнать, что же здесь творится. Но когда Рен двинулся, весь мир перестал существовать, сконцентрировавшись лишь на наших губах и на кое—чем большем.

— Кровать. Сейчас же, — прорычал Рен.

Я ухватилась за его плечи.

— Согласна.

Губы Рена не отрывались от моих ни на секунду, пока он шел к спальне. Вытянув руку, я на ощупь нашла ручку и дернула за нее. Оказавшись в комнате, я разорвала поцелуй.

— Позволь мне закрыть дверь.

Он изогнул бровь, но все же закрыл дверь пинком вместо того, чтобы развернуться и позволить сделать это мне. Подойдя к кровати, он кинул меня на неё. Приземлившись с легким отскоком, я захихикала.

Рен, сняв ботинки и носки, был уже надо мной, а я даже не успела вздохнуть. В одну секунду с меня слетела рубашка, а следом за ней — лифчик. Его руки, исследуя мое тело, бродили по животу, ласкали болезненно затвердевшие соски, спускались все ниже и ниже — к молнии джинс.

Рен обретал суперсилы, когда дело доходило до моей одежды. За считанные секунды штаны ушли в небытие, а его рука уже была под моими трусиками. Я застонала и приподняла бедра, когда палец скользнул в меня. Я была уже настолько разгорячена и готова, что когда его палец начал двигаться, почти что вознеслась на волны оргазма, но я хотела большего. Я хотела чувствовать его в себе.

Пробравшись между нашими телами, я потерла его твердое естество через джинсы. Стон, послуживший ответом, подбил меня действовать дальше. Нащупав пуговицу джинс, я расстегнула ее; после я занялась молнией, но это заняло больше времени, чем нужно. Рен нещадно отвлекал меня рукой и цепочкой поцелуев, протянувшейся от груди до сосков.

— Боже, — вскрикнула я, когда он игриво поймал зубами сосок.

Он засмеялся, и его соблазнительный взгляд встретился с моим, прожигая.

— Тебе нравится?

— Да. Боже, пожалуйста.

Он прикусил другую грудь.

— Никогда не думал, что ты из тех девушек, что будут умолять.

— Никогда не думала, что ты из тех парней, что дразнятся, — я потянула его за джинсы. — Рен, я хочу тебя.

— Я твой, — не медля, ответил он.

У меня перехватило дыхание, а грудь приподнялась.

— Докажи.

Рен прерывисто вздохнул и накрыл мой рот, целуя с неистовой жаждой, о существовании которой я даже и не догадывалась; этот поцелуй стирал все предыдущие, и уже ни один не мог его затмить.

Без лишних слов он все доказал.

Наконец я смогла стянуть с него штаны. Он помог мне, вытащив руку из моей влажности. Приподнявшись, он снял штаны и черные облегающие боксеры. Он потрясающе выглядел обнаженным. Ни единого намека на жир, но кожа далеко не идеальна: как и у меня, по всему его телу были маленькие шрамы — шрамы, полученные на тренировках в результате ошибок, и боевые раны, которые никогда не увянут.

— Ты прекрасен, — сказала я. И это чистая правда. На его губах заиграла улыбка, щеки вспыхнули. — Ренальд, ты покраснел.

— Ох, если ты еще раз меня так назовешь, я перекину тебя через колено и отшлепаю, — предупредил Рен. Когда я прикусила губу, он сощурился. — Думаю, тебе понравится.

Возможно и так, но я не думала об этом, когда он обхватил рукой основание своей длины. У меня во рту пересохло, а между ног запульсировало. Я сжала ноги, извиваясь на кровати. Никогда не видела, как мужчины это делают, но было в этом что—то чрезвычайно эротичное. Моя разгоряченная кожа покраснела, а дыхание участилось.

— Сними трусики, — приказал Рен.

Обычно не очень приятно слышать приказы от парня, но услышав это от него, мне захотелось щелкнуть пальцами и в мгновение ока избавиться от нижнего белья. Откинувшись назад, я позволила соскользнуть крошечному кусочку ткани, а потом откинула его на пол.

Его взгляд неторопливо изучал меня, заставляя кожу полыхать в огне.

— Позволь мне посмотреть.

Первобытный инстинкт подсказал мне, чего он хочет. Еще сильнее покраснев, я снова повиновалась ему и развела ноги шире. Его взгляд опустился, а рука снова схватилась за естество.

— Как же красиво.

В воздухе потрескивало сексуальное напряжение. Я очень расстроюсь, если это произойдет раньше, чем он ляжет ко мне на кровать, но мне не пришлось долго ждать.

Он опустился одним коленом на кровать возле моего бедра. Лаская себя, он прикоснулся ко мне между ног.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть презерватив, — сказал он, скользя в меня одним пальцем.

Задыхаясь, я выгнулась.

— Нет. Ни одного. Не было нужды.

— Дерьмо, — он медленно ввел еще один палец.

— У тебя нет?

— Я пришел к тебе, ни на что не надеясь. Какой же я идиот, — он сверкнул мне улыбочкой. — Мы не...

— Я на таблетках, — быстро сказала я. — Я принимаю их с семнадцати. Ежедневно.

Его зеленые глаза удержали меня пламенным взглядом.

— Я чист.

Я верила ему. И, по правде говоря, после сегодняшнего утра уже поздно беспокоиться об этом, но я действительно верила ему. Я доверяла ему.

— Пожалуйста?

— Боже, — он прикрыл глаза. — Айви, тебе не нужно просить. Я здесь, с тобой.

Мое сердце затрепетало, когда он опустился, операясь грешными руками напротив моей головы, и разместился между ногами. Смотря на него, я чувствовала совершенную гордость, которую он излучал. Он вновь вернул все свое внимание к моему телу: посасывал и покусывал каждый его сантиметр, будто пытался запомнить все с помощью губ.

И я абсолютно не возражаю насчет этого.

Я выгнулась под ним, ноющая и пульсирующая, когда он обрел безоговорочный контроль над моим телом. Могущественное желание сокрушало меня, и, когда его губы вновь обрушились на мои, я почувствовала его скольжение сквозь влагу.

Рен приподнялся, глядя на меня диким, опьяняющим взглядом, в котором отражались все мои чувства. Он перенес вес на одну руку, и его бедра качнулись вперед.

Ахнув, я вцепилась ногтями в его плечи.

— Ты в порядке? — спросил он, ища мой взгляд.

Я кивнула.

— Я в порядке. Просто у меня не...

— Я знаю, — он нежно поцеловал меня. — Я знаю, Айви.

Я прижалась к нему, пока он не торопясь входил в меня, и, несмотря на то, что его тело пробирала дрожь, он был невероятно нежен. Мои глаза запеленали слезы, и я сморгнула их. Это было, как в мой первый раз... на самом деле второй раз, но это... это был мой прекрасный первый раз с Реном.

Восхитительное чувство от того, как он осторожно двигался, разрушило меня. А потом, когда он полностью вошел, я почувствовала себя живой.

Рен все еще был внутри меня, его глаза сверкали как драгоценные камни. Он провел большим пальцем по моей нижней губе. Я шелохнулась, приподнимая бедра, и мы в унисон простонали.

— Это... — прохрипел он. — Боже, ты такая узкая, чертовски совершенная.

Слышать эти слова дико эротично, и, возможно, позже я немного смущусь, но сейчас единственное, чего я хочу — это чувствовать больше... чувствовать все. Сначала он дал мне задать ритм, позволяя двигаться под ним и целовать его щеки, горло. Губами я проследовала к кожаной нити его ожерелья, целуя клевер, а после перешла на маки.

— Ты сводишь меня с ума, — прорычал Рен в мой висок. — Мне нужно войти намного глубже, намного жестче.

И он сделал это.

Его сдержанность лопнула, и он начал толкаться намного глубже, намного сильнее: точно так, как и обещал. Я никогда не чувствовала себя настолько переполненной, настолько безрассудной, как сейчас, когда его бедра встречались с моими. Погружение были интенсивными и с каждым разом становились все более лихорадочными. Единственными звуками в комнате были наше дыхание и музыка соприкасающихся тел. Обернув ноги вокруг его талии, я приняла его до конца, чуть не потеряв контроль. Моя голова блаженно металась по подушке, и это... Боже, это намного больше, чем просто оргазм. Нет никаких сомнений. Он задвигался быстрее, впечатываясь бедрами, и приподнял мой подбородок, приблизив губы к своим за секунду до того, как напряжение отступило.

Его губы поглотили мои крики, родившиеся где—то в глубине. Момент освобождения был невероятен: такой же разрушительный, как и исцеляющий. Судорога сотрясала мое тело, пока я дрожала, обернувшись вокруг него, возносясь ввысь, когда волны наслаждения прокатились по мне.

Рен встал на колени, качнувшись сильней и увеличив гамму чувств. Какое—то время я могла смотреть, как мышцы его пресса сжимались и расслаблялись, а грудь вздымалась, пока он входил в меня. Я откинула голову назад и прикусила губу до крови. Это было слишком, я словно упала с небес без единого шанса на спасение. Он толкнулся еще раз—два, а после обвил рукой мою талию и приподнял, чтобы соединить наши тела, пока он кончал. Он содрогался вокруг меня и во мне.

Мои руки обессиленно и утомленно упали.

Долгое время Рен не двигался. Его голова покоилась в изгибе моей шеи, и я чувствовала, как его сердце колотится в моих руках. Тоненький слой испарины покрыл нас, но меня это не волновало. Подняв голову, он прикусил мое плечо и засмеялся, когда я заскулила.

— С тобой все хорошо? — Рен поцеловал сначала мой подбородок, затем щеку.

— Великолепно.

Он поцеловал меня в висок, а затем в место чуть ниже брови.

— Это было изумительно. Честно. Ей Богу, сущая правда.

Удовлетворенная улыбка медленно растянулась на моих губах.

— Да... Ты... ты действительно грешен.

Его взгляд заскользил по моему лицу.

— Ты даже не представляешь, насколько, — он осторожно приподнялся и, когда я вздрогнула, нахмурился. — С тобой действительно все хорошо?

— Да, — потянувшись, я погладила его по щеке. — Я словно перерожденная девственница. Возможно, плева восстановилась, но со мной все хорошо.

Рен запрокинул голову и захохотал.

— Не знаю, возможно ли такое, но зато я точно знаю, что попробовал на вкус небеса.

Я снова рассмеялась.

— Посмотри на себя. Твои щеки покраснели от удовольствия, — перевернувшись на свою сторону, он прижал меня к себе. — Ты чертовски очаровательна.

— Замолчи.

— Ты прелестна, как...

— Если ты скажешь, как Диснеевская героиня, я сброшу тебя с кровати.

Перекинув одну ногу, он уткнулся в мой подбородок и начал целовать шею.

— А я никуда не собираюсь. Тебе придется оторвать меня от этих потрясающих бедер.

— О Боже мой.

— Это правда.

Мы лежали в объятиях друг друга, казалось, целую вечность, и болтали о всякой ерунде. Не было никаких мыслей о прошлом или будущем, и впервые за очень долгое время я почувствовала, что не хочу быть где—либо еще.

***

В среду утром Рен разбудил меня точно так же, как и вчера: его горячие и настойчивые губы блуждали по моей груди, а пальцы танцевали меж моих ног. Я проснулась в чувственной дымке, зарывшись пальцами в его шевелюре. Рен безошибочно знал, как подвести меня к краю контроля, словно проделывал это уже тысячи лет.

Я притянула его губы к моим.

— Боже, ты жаворонок, да?

Рен раздвинул коленом мои ноги, и я почувствовала, как он вошел.

— Только когда я просыпаюсь с великолепной девушкой, обвившейся вокруг меня.

Моя спина выгнулась, когда он погрузился в меня полностью.

— С любой девушкой?

— Нет, не с любой, — он расставил руки по обе стороны от моей головы, тем самым переместив вес, и начал медленно двигаться. — Только с тобой.

— Приятно слышать, — мои руки легли на его бицепсы и сжали их.

Губы Рена прикоснулись к моим.

— Это правда, и я докажу тебе это.

И он доказал это с каждым толчком бедер и каждым поцелуем; его большое тело накрывало мое, двигаясь внутри. Мы не произнесли ни слова в эти ранние часы, а мир перестал существовать за пределами кровати. Мои стоны и его сексуальные гортанные звуки заполнили комнату. Сердце бешено стучало в груди, трепетно раскрывая свои крылья. Когда я кончала, я прижалась губами к его груди, пытаясь заглушить крик.

Молния пронеслась по венам, когда Рен вышел из меня. Поймав в свои объятия, он сел и притянул меня к себе на колени. Мои ноги запутались в простынях, когда он приподнял бедра, снова входя. Эта поза была в новинку, и казалось, она продлила оргазм, пробуждая в глубине меня землетрясение с каждым соприкосновением наших бедер. Его объятия были крепкими, и когда он вознесся на пик, то запечатлел нас вместе, обхватив руками мою спину и прижавшись щекой к плечу.

Ни один из нас не осмеливался двигаться еще некоторое время. Мы были обессиленными и запыхавшимися. Я не хотела, чтобы время возобновило свой ход. Я хотела остаться здесь с ним наедине как можно дольше.

А потом мой живот заурчал.

Рен засмеялся, и я опустила голову.

— Кажется, кто—то проголодался, — он взял мое лицо в свои руки и приподнял его. — Знаешь, что? — он поцеловал меня в кончик носа.

Я улыбнулась, чувствуя себя настоящей дурочкой.

— Что?

— Ты завладела мной одним лишь поцелуем, — мое сердце трепетно сжалось. — Я просто хотел, чтобы ты знала это.

Эмоции переполнили меня, и когда я заговорила, голос был хриплым:

— Хорошо.

Улыбка осветила его лицо, и он нежно поцеловал меня.

— Оставайся здесь. Ладно?

Я кивнула, и, когда Рен вылез из кровати, потянулась к подушке и прикрыла глаза, раскинув руки и ноги. Глупая улыбка растянулась на губах. Некоторые частички тела приятно побаливали, я и не могла припомнить, когда в последний раз была такой расслабленной. Мне будто целую неделю делали расслабляющий массаж, а теперь...

Внезапный крик и последующий за ним грохот донеслись из кухни, заставив меня резко подскочить. С колотящимся сердцем я спустила ноги с кровати и схватила рубашку Рена. Поспешно надела ее через голову, и она заструилась чуть выше колен. Схватив с комода кол, я выбежала в коридор.

Я остановилась в дверях кухни.

Святые батончики мюсли...

Мой послеоргазменный кайф затуманил мысли, и я совсем забыла о своем необычном соседе.

Рен прижал Динь к столешнице, прислонив кухонный нож к шее брауни, и его большая рука обернулась вокруг тельца Динь. На полу валялась миска, а рассыпавшиеся по всей кухне мюсли напоминали сцену ужаснейшего убийства семейки злаковых.

Рена за яйца, бабочку за зад.

Вылупившиеся глаза Динь нашли мои, а сам он повернул голову в мою сторону.

— Я ничего не сделал!

— Ты у нее на кухне, — прорычал Рен, его глаза опасно блестели. — Ешь ее хлопья Frosted Flakes. Что это за ахинея?

— Эм...

— Я всегда ем ее хлопья! — Динь вскинул свои маленькие ручки. — А вот ты голый. Полностью голый!

Ох, Рен полностью голый. Мой взгляд упал на его задницу, и... Мам—ма Мия, святые небеса, помогите мне, у него потрясающая задница. Изящно округленные ягодицы...

Страх за жизнь Динь остудил мой пыл.

— Рен, что ты делаешь?

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я собирался приготовить тебе завтрак, но наткнулся на этого мелкого уродца в твоей кухне.

Динь скривил губы.

— Ты собирался приготовить ей завтрак голышом? А потом будешь выносить мусор и заниматься прочей чепухой?

Рен крепче сжал Динь за талию, и тот пискнул, как игрушечный пупс. Обнаженный Рен, готовящий завтрак — это очень милое и сексуальное зрелище, но сейчас его нужно срочно успокоить.

— Хорошо, — я положила кол на стол, потянулась и заправила волосы за ухо. — Рен, я все тебе объясню, только отпусти его.

— Слушайся девушку. Отпусти меня.

Взгляд Рена метался между мной и брауни.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил эту хрень?

— Эта "хрень" моя, и он не "хрень", а брауни. Он безобиден. Клянусь, — я подошла к Рену, игнорируя суровый взгляд Динь. — Пожалуйста.

— Это брауни, Айви. Какого дьявола он здесь делает? — его взгляд вернулся к Динь. Брауни стал бледнее смерти, потому что острие ножа все еще было подставлено к его горлу. — Что значит "он твой"? Я захожу на кухню и вижу, как этот говорящий крысеныш пожирает Frosted Flakes.

— Эй, мистер, я не крысеныш! Я брауни и чертовски горжусь этим, ты, большелобище...

— Динь, — предупредила я, беря Рена за запястье. Его изумрудный взгляд встретился с моим. Сердце бешенно забилось в груди. Как бы сильно я не злилась на Динь, я не переживу, если с ним что—то случится...

— Его зовут Динь?

Я кивнула.

— Я так зову его.

— Я под кайфом? Нет, я точно под кайфом, — он посмотрел вниз на Динь и нахмурился. — Он носит кукольные штанишки?

— А тебе—то какое дело? — вызывающе спросил Динь.

Брови Рена взлетели.

Боже, не так я представляла знакомство Рена с Динь. Глубоко вздохнув, попыталась снова:

— Мне очень жаль. Я должна была тебя предупредить...

— Ты должна была предупредить меня, — язвительно буркнул Динь. — Я единственный, кто вынужден пялиться на его бубенчики...

— Динь! — рассердилась я, молча предупреждая его, что еще чуть—чуть и Рен выйдет из себя. — Хорошо. Я все объясню, но только тебе нужно отпустить его и... эм... надень штаны.

— Вот—вот, расходились тут в чем мать родила, — проворчал под нос Динь.

О Боже, Динь точно хочет своей смерти.

— Рен, пожалуйста. Динь не плохой. Брауни не плохие. Я могу все объяснить. Пожалуйста, просто позволь мне все объяснить.

На миг я засомневалась, услышал ли меня Рен, но потом он перевернул нож и громко вонзил его в столешницу рядом с Динь. Нож задрожал от удара, Динь отлетел от стола и вознесся к люстре, которая качнулась, когда он спрятался за ней.

Динь поднял руку и показал средний палец.

Я вздохнула.

Рен повернулся ко мне и вышел из кухни, недоверчиво на меня посмотрев. Я бы солгала, если бы сказала, что не засмотрелась на его задницу.

— Ты кое—чем занималась прошлой ночью, — сказал Динь из своего укрытия. — Дерзкая девчонка.

Я свирепо посмотрела на него.

— Что ты здесь делал? Ты же знал, что он здесь.

— Ох. Знал! Конечно же я знал, я слышал вас, — крикнул Динь в ответ, и мое щеки побагровели. — Я не думал, что он останется на ночь. Приключения на одну ночь ночевать не остаются!

— Я не приключение на одну ночь, мудила! — прокричал Рен из прихожей.

Мое сердце подпрыгнуло от счастья, но потом вмешался Динь, тихо сказав:

— Он? Правда? Ты решила покончить с монашеской рясой и сделать это с ним?

— С ним нет ничего неправильного, маленький засранец.

Динь ошеломленно уставился на меня.

— Маленький засранец? Он покалечил меня! Да еще и голый расхаживает тут!

Я покачала головой и вышла из кухни.

— Слезай оттуда. Мне нужно поговорить с ним.

Брауни проворчал что—то себе под нос, но я проигнорировала это, отправившись в спальню. И как раз вовремя: я успела увидеть, как его восхитительная частичка скрылась за джинсами. Рен посмотрела на меня, застегивая молнию.

— Не знаю, что и сказать.

— Я... тоже, если быть честной, — я подошла к комоду и открыла ящичек, чтобы достать шорты. — Никто не знает о нем. Даже Вал.

Тень промелькнула на его лице.

— Айви, это существо из Иного Мира.

— Я в курсе, — я надела хлопковые шорты и взяла топик с вшитым лифчиком. Отвернувшись, быстро сняла рубашку и переоделась. Повернувшись к Рену лицом, я заметила, что он все еще не застигнул джинсы. Упругие мышцы его бедер жутко отвлекали. — Я никому не рассказывала о нем и, возможно, в один прекрасный день рассказала бы тебе, но... он брауни, а люди, как мы, судят его лишь за то, кем он является.

Рен провел рукой по волосам, в результате чего его кудряшки встали торчком.

— А как же нам еще судить их?

Я схватила кардиган со стула и надела его. Я лишь надеялась, что Рен никому не расскажет о Динь. Надеяться на что—то еще было глупо.

— Не знаю. Возможно, попытаться понять, что не все существа из Иного Мира такие же, как Фейри.

Рен уставился на меня так, словно у меня выросла третья голова.

— Может, мне стоит начать с самого начала? — когда он не ответил, я села на краешек стула. — Я нашла его несколько лет назад на кладбище Сейнт Луис. Он был тяжело ранен: его крылышко и нога были сломаны. Я не знаю, почему не поступила с ним должным образом, может, потому что никогда не видела брауни. Я и подумать не могла, что они обитают в Нашем Мире. Я не могла его убить. Знаю, это слабость, но...

— Это не слабость, Айви.

Надежда на его понимание искрилась в груди.

— Во всяком случае, я не могла так поступить. Но и не могла оставить его на волю судьбе. Я принесла его домой и вылечила. С тех пор он живет со мной. Он ни разу не подверг меня опасности и не сделал больно. Ладно, иногда он кусается, — я нахмурилась и покачала головой. — Думаю, это странно даже для брауни.

— Ты хоть представляешь, насколько брауни сильны? — спросил он, посмотрев на открытую дверь, и шагнул ко мне. — Ты понимаешь, что один из них живет у тебя дома?

Динь был силен, когда дело доходило до взлома моих паролей и заказов на Amazon. Думаю, он был поражен большой тростью, когда она прибыла в наличии полезных вещей.

— Он действительно хорош в уборке по дому, — неубедительно сказала я.

Рен изумленно уставился на меня.

— Ты держишь брауни в качестве домашнего питомца?

Слава Господу, Динь не слышал этого.

— Я бы не назвала его питомцем, — для меня он намного больше, чем просто питомец.

— Тогда как ты его зовешь?

Я пожала одним плечом.

— Я просто зову его... Динь, — поигрывая с подолом кардигана, посмотрела на Рена. — Он мой друг.

— И я защищаю её, — сказал Динь, посматривая на нас из—за дверного проема.

— Я бы не заходила так далеко, — сухо сказала я.

Рен посмотрел на брауни.

— Защищаешь от чего?

Динь молча, словно партизан, промаршировал в комнату, подошел ко мне и остановился за ножкой стула, наполовину спрятавшись за моей ногой.

— Рен, брауни ненавидят Фейри, — я начала возиться с пуговицами кардигана. — Они нам не враги.

— Это так? — пробормотал Рен, смотря на брауни.

Динь вызывающе вздернул нос... за моей ногой.

— Они убили всю мою семью. В мире нет никого, кого бы я ненавидел сильнее Фейри.

— Брауни разрушили почти все Врата в Ином Мире. Они преуспели в защите Врат намного больше, чем мы, а никто из нас и не знал, — спокойно объяснила я. — Так я узнала, что Врата разрушены. Марли ничего мне не говорила.

Брови Рена приподнялись.

— Это был он?

Динь уставился на меня.

— Ох, то есть, тебе врать можно?

— Помолчи, Динь, — гневно отрезала я.

Рен сел на краешек кровати, облокотился на колени и внимательно изучил брауни. Я почувствовала облегчение, когда заметила, что Рен

больше не смотрит на маленького человечка так, словно собирается его убить, но все же в нем чувствовалось настороженность.

— Я не могла тебе признаться, откуда все узнала. Если бы я так поступила, мне бы пришлось рассказать о Динь, и пусть иногда мне хочется выгнать его пинком под зад...

— Э—эй... — недовольно пробормотал Динь. — И я тебя люблю, дорогуша.

Не обращая на него внимания, я глубоко вздохнула.

— Я буду защищать его ценою собственной жизни.

Рен поднял голову, и кристально чистый взгляд встретился с моим. Его губы раскрылись, но я продолжила настаивать на своем:

— Пожалуйста, никому не рассказывай о нем.

Повисла напряженная пауза, а затем Рен произнес:

— Что ж, это хотя бы не змея, а то было бы совсем жутко. Думаю, некоторые живут с более странными соседями. Но буду честен: я не доверяю маленькому говнюку, но уважаю твой выбор.

— Я тебе тоже не доверяю, тормоз, — с дерзкой усмешкой ответил Динь, выходя из—за моей ноги.

Я схватила со стула шарф и бросила в него.

Он схватил его, прижал к груди и взлетел в воздух.

— Ты дала Динь шарф. Динь свободен! — повизгивая, словно маленькая опьяневшая фея, он вылетел в коридор. — Динь свобо—о—оде—е—ен!

Рен посмотрел на меня.

— Что за чертовщина?

Я вздохнула.

— Он сумасшедший Поттероман. Извини.

Динь вернулся в комнату, прижимая шарф к голой груди.

— Не стоит извиняться, когда дело доходит до Гарри Поттера.

— Ты же помнишь, что случилось с Добби? — спросила я.

— Черт, — Динь вылупил глаза и уронил шарф. — Разорви меня бабочка. Я голоден. Кое—кто — не будем тыкать пальцем — испортил мой завтрак. Так что я буду на кухне, — он остановился и многозначительно посмотрел на Рена. — Я слежу за тобой, приятель.

Рен изогнул бровь.

После того, как услышала звон чашек на кухне, я сосредоточилась на Рене.

— Ты уверен, что можешь свыкнуться с этим? Мне нужно знать, если это не так.

Он поднялся.

— Честно? Я ошарашен, — Рен подошел ко мне, поднял шарф с пола и встал на колени перед стулом, на котором я сидела. — У тебя живет брауни. С ума сойти. Я никогда не видел брауни.

— Я никогда не говорила ему, кто ты такой, — прошептала я. — Избранный? Твоя задача? Не думаю, что он знает об этом.

Он улыбнулся, посматривая на дверь.

— Я благодарен тебе за это. Боже, у меня столько вопросов, которые я хотел бы задать этому мелкому идиоту. Прости, я...

— Не извиняйся. Он тот еще дурилка. И гордится этим, — я едва улыбнулась. — Возможно, он ответит на твои вопросы. Ему нравится болтать — особенно о себе любимом.

Засмеявшись себе под нос, Рен положил шарф на подлокотник стула.

— Чертов брауни. Господи. Не ожидал такого.

Я не знала, что ответить, поэтому промолчала.

Рен нахмурился и, казалось, хотел что—то сказать, но потом покачал головой.

— Знаешь, — произнес он спустя несколько мгновений, — сегодня я хотел сделать что—нибудь особенное для тебя. Думал приготовить завтрак, а после отвести куда—нибудь. Не знаю, просто провести время вдвоем, — пока я слушала его, глаза удивленно распахнулись, а сердце сжалось. — Сегодня нас ждет тяжелая ночка, и я хочу, чтобы в этот день ты была счастлива, — его щеки покраснели. — Я знаю, это глупо, но...

— Нет, нет, совсем не глупо, — я нагнулась и взяла в руки его лицо. Легкая щетина покалывала пальцы. — Это замечательно.

Рен повернул голову и поочередно поцеловал мои ладошки.

— Ты все еще хочешь? — спросила я.

— Безумно.

— Если ты приготовишь завтрак и дашь немножечко Динь, он с готовностью ответит на твои вопросы, — посоветовала я.

Рен наклонил голову к ладони и нежно потерся. Отчасти я волновалась, что он в действительности думает о Динь, но верила ему и поэтому ничего не сказала. В моей душе теплилась надежда, что если он не ушел... то принял Динь и, возможно, в один прекрасный день полюбит его. Последнее, конечно же, кажется совсем невероятным, но он принял его лучше, чем я ожидала, и только за это я благодарна ему.

— Тогда вперед.

Я позволила ему помочь мне подняться со стула и последовала в коридор, держась за ручку. Пока я шла за Реном, по моей спине пробежался внезапный холодок. Обернувшись и посмотрев на спальню, на помятую кровать и разбросанную по полу одежду, я надеялась, что сегодняшний день — не последний счастливый день в моей жизни, коих будет еще не мало.

Я лишь надеялась, что у нас с Реном есть завтрашний день.