Это был он. Зеленоглазый. Рен. Теперь я вспомнила его имя. Я шагнула вперед, но он опередил меня. Двигаясь быстро, словно змея, которая бросается на добычу, он схватил мои запястья. Он не пытался вывернуть мне руки. Все что он делал — это держал мои кулаки подальше от своего лица.

Кривая усмешка появилась на его полных губах.

— Не могу сказать, что очень удивлен тем, что ты на меня замахиваешься.

— Тогда, думаю, это тебя тоже не удивит, — откинувшись назад, я перенесла вес на левую ногу, но Рен снова перехитрил меня своей скоростью. Я даже почувствовала себя неловко на его фоне.

Сделав выпад, из которого мог бы получиться фантастический удар, он пригвоздил меня к стене.

Теперь я и пошевелиться не могла. Меня буквально загнали в угол. Моя спина упиралась в бетонную стену здания, а его твердое тело плотно прижималось ко мне.

Вот сукин сын!

Как будто прочитав мои мысли, на его губах растянулась ухмылка, а на щеках заиграли ямочки.

— Думаю, теперь мы можем побеседовать без риска для моего здоровья, ну и меня несказанно радует, что в итоге, я не буду корячиться, истекая кровью.

Я тяжело выдохнула.

— Я бы на твоем месте не особо рассчитывала на это.

Он усмехнулся, и этот звук эхом отразился во мне.

Не помню, чтобы я находилась так близко с парнем после... после того, что случилось с Шоном.

— Слушай, прости, что схватил тебя посреди  улицы, как какой—то маньяк, но ты чуть не совершила еще одну огромнейшую ошибку.

Его извинения не возымели на меня никакого эффекта.

— Ещё одну ошибку?

—  Ага, как прошлой ночью, когда все закончилось тем, что в тебя выстрелили, — желтый свет фонаря осветил его широкие скулы. — Я знаю, что у тебя было на уме.

— Это не было ошибкой! Я выполняла свою работу! — выплюнула я. —  И я очень сомневаюсь, что в твои обязанности входит похищение девушек средь бела дня!

— Тогда моя работа была бы намного интересней. А ты совершила ошибку, когда подумала, будто можешь в одиночку справиться с этим Фейри. И сейчас же снова чуть не наступила на те же грабли, маленькая ты засранка!

— Маленькая засранка?! — взорвалась я. — Ты напал на меня посреди улицы, как серийный убийца!

— И за это я извинился, даже несмотря на то, что ты должна быть мне благодарна. Я только что спас твою жизнь, дорогуша.

Ошарашенная, я пару мгновений могла только палиться на него.

— Ты чокнутый!

— Да, я очень многогранная личность. Но сегодня я твой чертов благодетель.

— Вау, а ты оказывается еще и невероятно скромен. Пожалуйста, позволь мне испечь тебе немного гребанного печенья.

Усмешка растянулась в улыбку, и я могла легко представить, как она разбивает сердца миллиону девушек.

— Я люблю сахарное печенье. С присыпкой.

— Ох, пошел ты...

— Ты чуть не преподнесла свою задницу Древнему на блюдечке с голубой каемочкой, Айви, — сказал он, доказывая, что знает, что меня зовут не Мерида или как там, черт побери, он меня назвал.— Я понимаю, ты крутая горячая штучка, которая кому угодно может надрать задницу, но поверь мне, ты еще не готова сразиться с кем—нибудь из них.

Я раскрыла рот, но две вещи заставили меня промолчать: во—первых, он назвал меня горячей надзирательницей задниц, и это действительно прозвучало как крутой комплимент, но что более важно он все время называл Фейри Древним...

Глядя на него, я потихоньку остывала.

— Он, правда, Древний?

— Да.

Мой пульс участился.

— Откуда... откуда ты знаешь?

— Я знаю.

— Я не так хорошо с тобой знакома, чтобы доверять тебе голословно, так что парочка уточняющих деталей была бы очень кстати.

— Я и не просил тебя доверять мне, — он склонил голову набок, пока его большой палец выписывал крошечные круги на внутренней стороне моего правого запястья, что очень отвлекало. — Все, что я говорю — так это что Фейри, которого ты встретила вчера ночью и преследовала сегодняшним вечером — не совсем обычный. Он Древний и он здесь не единственный.

— Откуда ты знаешь? — повторила я.

Мышца на его шее дернулась. Мгновение он молчал.

— Разве ты не должна была сделать перерыв в работе? Что ты вообще здесь делаешь? Неужели ты отправилась на охоту, когда прошло не больше суток с тех пор как ты умирала у моих ног, забрызгивая мои ботинки своей кровью?

 — Ты не ответил на вопрос, — я сделала паузу. — И я не забрызгивала твои ботинки кровью.

— Ты потеряла очень много крови. Как ты себя чувствуешь? — его большой палец все еще поглаживал меня.

— Как видишь, я не мертва — процедила я. — Объясни, почему ты уверен, что это Древний? Дэвид сказал...

— Дай угадаю, он уверял, что это очень маловероятно, потому что их не видели уже много десятилетий, если не столетий. Конечно же, именно это он и сказал, — его взгляд метнулся к улице, откуда донесли чьи—то выкрики. — Ты все равно не поверишь, если я расскажу тебе.

Я ощутила досаду. Без предупреждения, он отпустил мои запястья и шагнул назад. Все мое тело дрожало от контакта с его теплом. Или от отсутствия этого контакта.

Когда он встал напротив, я заметила, что его правая рука покрыта татуировками. Они не имели ничего общего с теми, что были у членов Ордена. Было не  так уж и светло, чтобы можно было разглядеть детали, но эта тату была похожа на виноградную лозу, начинающуюся от предплечья, вьющуюся вдоль руки и исчезающую между большим и указательным пальцами.

Рен шире расставил ноги, как будто ожидал, что я попытаюсь атаковать, но я решила воздержаться от этого.

— Тебе нужно вернуться домой, Айви.

Я изумленно раскрыла рот.

— А тебе нужно проверить, все ли в порядке у тебя с головой, если думаешь, что можешь указывать что и когда мне делать.

Его губы снова растянулись в убийственной улыбке, обнажив ямочки на щеках.

— Если ты не пойдешь домой, я позвоню Дэвиду и скажу, что сегодня ты вышла на охоту.

Я была в таком шоке, что моя челюсть буквально слетела с петель и упала.

— Ты этого не сделаешь.

— Хмм... Интересно, как же он отреагирует?! Мне не кажется, что он благосклонно относится к людям, которые осмелились ослушаться его.

Дэвид, наверняка, закатит истерику. Черт, если Трент позвонил ему, он уже бьется в истерических конвульсиях. Что будет, если поступит звонок еще и от Рена? Он, наверное, отстранит меня от работы, может быть даже уволит, и у меня...

Орден — единственное, что у меня есть. Ненавижу Рена за то, что он так подло воспользовался этим против меня.

— Ну, ты и мудак!

В его глазах сверкнуло веселье.

— Знаешь, кажется, меня уже так называли один раз. Или два.

— Не удивительно, — не прощаясь, я развернулась и пошла по тротуару. Я начала сворачивать назад на улицу Бурбон, но остановилась, вспомнив о пончиках, которые обещала Динь.

Если я вернусь домой без пончиков, Динь, вероятно, обкромсает мои волосы, пока я сплю. Вздохнув, я развернулась и направилась в другую сторону, к кафе Дю—Монд. В этот поздний час кафе скорее всего битком набито посетителями.

— Куда ты идешь? — спросил Рен позади меня.

Я выругалась себе под нос.

— Не то чтобы тебя это как то касалось, но я собираюсь купить пончики.

— Прямо сейчас? — он пошел следом за мной. — Они что, правда, настолько хороши?

Недоверчиво на наго посмотрев, я покачала головой.

— Ты еще их не пробовал? Это первое, что люди делают по приезду в Новый Орлеан.

— Нет, — он оглядел тротуар, нахмурившись при виде парочки влюбленных, которые выглядели так, словно собирались зачать ребенка прямо посреди улицы. — Не было времени.

Я хотела спросить, чем же он был занят, но опять—таки у меня не было ни малейшего желания общаться с ним. Он не собирался рассказывать, почему так уверен, что Фейри действительно Древний или еще что—нибудь важное. Я даже не знаю, поверила ли ему вообще.

Если Дэвид не считал это реальной угрозой, и Трент, вероятно, думал, что у меня не все дома, тогда почему Рен, совершенно незнакомый мне парень, был единственным, кто уверен, что Древние бродили поблизости?

Рен молча следовал за мной до кафе, а я изо всех сил старалась его игнорировать. Однако когда рядом с тобой идет шестифутовый парень, который при своем росте умудряется быть тем еще красавчиком, сложно делать вид, что его не существует.

Он вместе со мной молча встал в конце очереди, прямо под льющийся свет фонаря.

По крайней мере, теперь я могла получше рассмотреть его тату. Это была виноградная лоза сложного плетения, глубоких зеленых и серых оттенков, которая путешествовала вниз по его руке. Плетеные узоры скручивались вместе, напоминая мне кельтский узел. Виноградная лоза изгибалась по его руке и между пальцами. Не припоминаю, чтобы раньше видела подобные татуировки.

Я заказала две порции пончиков и отступила, уступая  место Рену, который кинул на меня вопросительный взгляд.

— Что? Я умираю с голоду, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

Наши заказы подали одновременно, как будто мы были вместе. В смысле, как будто мы с ним реально были вместе.

Мне безумно хотелось посмотреть на его реакцию, когда он впервые попробует свой сахарный пончик. Это ощущение сравнимо с первым впечатлением при знакомстве с человеком. Вкус, который испытываешь, впервые откусив кусочек от своего первого пончика — запоминаешь на всю жизнь.

Но мы не были друзьями. Мы едва знали друг друга, и он практически похитил меня прямо посреди улицы. Держа пакет в руках, я нервно переступила с ноги на ногу.

— Ну что же, увидимся.

Он не ответил, а просто склонил голову набок. На мгновение я задумалась, что было бы, встреться мы при других... нормальных обстоятельствах. Например, если бы посещали одни и те же занятия в Лойоле. Я наверняка была бы в восторге от возможности узнать его получше; увидеть, как далеко заходит эта татуировка. Но мы не были нормальными, да и все окружавшее нам слишком сложное. Вздохнув, я отвернулась.

— Айви?

Я с неохотой снова повернулась к нему лицом.

Рен стоял в основном в тени, в непосредственной близости от света, бьющего из кафе на тротуар.

— Не делай глупостей. Иди домой. Будь в безопасности.

И он ушел, растворяясь среди пешеходов. Ответила ли я что—то на этот счет?

***

Подремав всего лишь несколько часов, я отправилась на занятия. Должна признаться, что я буквально носом клевала, а еще, я с утра забыла обезболивающие выпить. Что ж... Сейчас велика вероятность того, что я напускаю на себя больше слюней, чем обычно.

В такие дни, как сегодня, когда я оправлялась от пулевого ранения и мало спала, я думала о Вал, которая могла все утро проваляться в постели. Да с какой стати я вообще хожу в колледж? Я могла бы остаться в постели, бездельничать и, черт меня побери, мечтать о горячих накачанных парнях с прессом, усыпанным сахарной пудрой.

Ладно, это прозвучало странно.

В пятницу у меня было две пары: философия и статистика. На счет первого я не возражала и даже считала этот предмет интересным, что же касается статистики, то я бы предпочла выщипать себе ресницы ржавыми щипцами.

Мне удалось перехватить бутерброд перед статистикой и заставить себя усесться на место. Пока я ждала преподавателя, который явно не спешил и, кажется, сам страшился посещать собственные занятия, мои мысли снова и снова возвращались к прошлой ночи — к Рену.

Одна мысль не давала мне покоя всю ночь — почему я не спросила его, зачем он преследовал существо, которое, как он утверждал, было Древним?! Которое должно быть Древним. Я была настолько поглощена его нападением и новостью о том, что этот Фейри был Древним, что даже не подумала спросить, какого хрена он вообще там забыл.

Единственным моим предположением было то, что он охотится на Древнего, но почему...

— Выглядишь дерьмово.

Я повернулась налево, глядя как Джо Энн Вудвард плюхнулась на место рядом с моим.

— Спасибо. Теперь мне стало еще лучше.

Она мягко улыбнулась, доставая массивный учебник по статистике, и заправила за ухо локон густых, миндального цвета, волос.

— Да, с моей стороны это было подло.

Учебник шумно грохнулся на стол. Книга была такой большой и толстой, что ее без сомнений можно было использовать, как оружие.

— Серьезно, как ты себя чувствуешь?

Мне правда нравилась Джо Энн. Мы познакомились на первом курсе в Лойоле, на ознакомительном занятии по психологии. Мы с этой соблазнительной брюнеткой сразу поладили. Она была по—настоящему милой и сладкой, как клубника в сахаре, тем редким человеком, который не может сказать о других ни одного плохого слова. Она была именно той, с кем я хотела быть лучшими друзьями, и когда мы вместе тусовались я чувствовала себя... нормальной.

Это ощущение было редким и бесценным.

И хотя мы много занимались вместе, даже пару раз гуляли, она понятия не имела о том, чем я занималась или кем я была. Обязанность держать Орден в секрете воздвигла между нами огромную стену. И как бы мы ни были близки, эта стена никогда не рухнет.

Глядя на записи, которые я сделала в среду, я покачала головой.

— У меня, кажется, вчера было пищевое отравление, или что—то похожее, — ложь. — Мне уже лучше, — почти правда. Я не умирала от боли, но ощущения в животе все еще были болезненными.

— О Боже, может, тебе что—нибудь нужно? — от волнения ее карие глаза округлились, словно маленькие летающие тарелки.

По неведомым мне причинам, Джо Энн свято верила, что мне просто необходима материнская забота. Конечно, не полный тотальный контроль, но все же ее беспокоило, что мои ближайшие родственники погибли.

Не в силах раскрыть ей правду их смерти, я сказала, что они погибли в трагической автомобильной аварии.

— Я в порядке. Честно — заверив ее, я мельком взглянула на часы. С начала пары прошло две минуты. Может, свершится невероятное чудо, и профессор не явится?!

Джо Энн, крутя ручку между пальцами, пристально смотрела на меня.

— Ты уверена? Я бы могла приготовить куриный суп с лапшой.

Я засмеялась.

— Да, я уверена.

Она лучезарно улыбнулась.

— Не хочешь что—нибудь перекусить прежде, чем я с головой погружусь в свою работу?

Джо Энн работала в городском реабилитационном центре, что лишний раз доказывало, что она настоящий ангелочек воплоти. Я уже было хотела согласиться, но потом вспомнила, что мне нужно зайти в Квартал на еженедельное собрание.

Разочарование переполнило меня.

— Я не могу. Может, на этих выходных?

Она радостно улыбнулась.

— Здорово, напиши мне потом. В воскресенье у меня выходной.

Наконец, наш профессор нашел наш класс и, как обычно, у меня создалось такое впечатление, будто он задремал прямо посреди лекции.

Не уверена, что к концу курса я узнаю хоть что—нибудь о статистике, да и по правде говоря, я вообще не понимала, зачем нам нужен этот предмет.

Я вместе с Джо Энн вышла из аудитории, стараясь игнорировать колики в боку, пока мы пытались пробраться в переполненном коридоре.

— Кстати, — сказала она, подталкивая мое плечо своим, — мне нравится, как уложены твои волосы.

— Да?

— Ты распустила их, — подметила она. — Раньше ты никогда не распускала их. Выглядит здорово.

— Ох, — сконфуженная, я запустила руку в волосы, и мои пальцы запутались в кудрях, словно в капкане, — сегодня утром на меня нахлынуло сильное разочарование, и мне было лень их укладывать.

Отчасти это правда. Помывшись, я решила не сушить волосы, в спешке доедая оставшиеся оладья.

Она засмеялась.

— Тогда ты не должна ничего с ними делать. Ты... — затихнув, она чуть не врезалась в перила, когда мы подошли к лестнице.

— Эй, помедленней. Ты в порядке?

Ее загорелые щеки вспыхнули румянцем и, казалось, она не могла вымолвить ни слова. Спустя мгновение, я поняла почему. По лестнице поднимался воображаемый муж Джо Энн. Никто, кроме Кристиана Трэна, так не влиял на нее.

Я подавила улыбку, когда он обогнул лестничный пролет и посмотрел наверх. Его черная бейсболка была перевернута назад, освобождая копну черных вьющихся волос, выбивающихся из—под нее. Взгляд его темных глаз потеплел и стал дружественней, когда остановился на Джо Энн.

— Эй, — сказал он.

Джо Энн пискнула. По крайне мере, это было похоже на писк, и это было единственным, что она смогла вымолвить ему в ответ, в то время как Кристиан продолжил подниматься по лестнице. Они вместе работали в реабилитационном центре, но их графики не совпадали. Черт, она даже не знала, женат ли он и нравятся ли ему девушки, но она была безумна в него влюблена.

Я схватила ее за руку, заставляя спуститься.

— Вам нужно поболтать.

Ее глаза в панике широко распахнулись.

— Я не могу. Ты же видела мою реакцию. И так каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить. Да я на Биккера  похожа.

Откинув голову назад, я захихикала, словно гиена.

— Ох ты ж Боже мой, не похожа ты на Биккера

— Похожа, — жалобно простонала она. — Наверное, он думает, что я немая.

— Поверь мне, он так не считает, — я бы хотела дать ей более дельный совет, но вспомнив минувшую ночь и момент, когда дело дошло до общения с противоположном полом, я пришла к выводу, что я не самый лучший советчик в любовных делах.

Подумав о Рене, я одновременно почувствовала злость и... что—то еще. У меня нет подходящих слов, чтобы описать эти чувства. Мое сердце странно подпрыгивает, и я даже не хочу думать о нем.

Злясь на саму себя, я пропустила мимо ушей половину того, что говорила Джо Энн, да и она спешила, чтобы не опоздать на следующий урок. Как обычно, она так крепко обняла меня, словно мы знакомы с пеленок и прежде, чем мы расстались, я пообещала написать ей в выходные.

Я доехала на троллейбусе до Квартала и чтобы хоть как—то скоротать время, зашла в магазинчик Тетушки Салли и забрала коробку шоколадных конфет для Динь. Не думаю, что его маленькому тельцу сахар пойдет на пользу, но по крайне мере это его осчастливит.

Убрав коробку в рюкзак, я прошлась вдоль по Дакатур—Стрит. Был ранний вечер пятницы, и на улицах вовсю кипела жизнь. Сегодня ночью можно сорвать хороший куш, потому что Фейри будут повсюду. Я чувствовала, что готова выйти на охоту, тем более что я не наврежу себе.

Проходя мимо «Мамы Лаузи», я заметила, что лавка битком набита. Джером сидел за прилавком и свирепо смотрел на посетителей, словно сварливый старик, наблюдающий со своего крыльца за детьми, которые бегают по его непревзойденной лужайке. Десять лет тому назад он оставил службу в Ордене и ушел на пенсию. Но все же, когда дело доходило до работы в магазине, он действительно был самым ужаснейшим продавцом.

Что поделать, не компанейский Джером человек.

Улыбнувшись, я помахала ему.

Он хмуро взглянул на меня, в то время как кто—то, подойдя к прилавку, положил на него фальшивый череп.

Я вошла через черный вход и поднялась по лестнице. Пройдя пару шагов, я посмотрела вниз и вздохнула с облегчением, когда увидела, что на ступеньках нет моей крови. Это было бы ужасно.

Дверь наверху открылась примерно через десять секунд после того, как я позвонила в звонок. Я медленно поднималась по ступенькам, в ожидании увидеть Гарриса, но судьба не была ко мне столь благосклонна. Передо мной предстал Трент собственной персоной, ну а я, как и подобает настоящей леди, поприветствовала его едким ругательством, слетевшим с моих губ.

Уголок его губ приподнялся.

— О, посмотрите, да это же та самая свихнувшаяся сучка.

Я приподняла брови.

— О, посмотрите, да это же мистер "оригинальность так и хлещет", — я отошла в сторону, чтобы обойти его, но он преградил мне проход. Ещё чуть—чуть и моё терпение лопнет. — Надо же, я удивлена, что ты до сих пор в состоянии ходить. Не ожидала.

Румянец окрасил его щеки.

— Знаешь, а я удивлен, что ты всё ещё член Ордена, особенно после того, как ты заварила эту дряную кашу.

Так много слов крутилось на моём языке, а моё терпение буквально висело на волоске, но последнее, что мне нужно сделать — так это снова заехать ему коленом меж ног.

 Я же выше этого, поэтому я просто уйду. Как взрослый человек. Чёрт, я буду собой гордиться, если мне всё—таки удастся не поддаться на его провокации и не дать волю эмоциям.

Я обошла его, но он, снова преградив мне путь, положил руку на моё плечо и сильно сжал его. Его ладонь, запутавшись в моих волосах, дёрнула их. Наши взгляды встретились. Ещё несколько секунд, и он получит не только коленом в пах, но и останется без наследников.

Тень пала на лицо Трента, и он, отдёрнув руку, отошёл. Возможно, он прочёл в моём свирепом взгляде свою будущую кастрацию.

В комнате раздался глубокий и до боли знакомый голос:

— Айви, все хорошо?

Каждый мускул в моём теле напрягся при осознании, что Рен стоит позади меня, и только моё свирепое выражение лица оставалось неизменным. Я хотела было обернуться, но я ни за что не повернусь спиной к Тренту, и вместе с тем, мне не совсем комфортно из—а того, что Рен стоит за моей спиной. Другими словами, я на распутье между мудаком и горячим чудиком, который может оказаться мудаком похуже первого.

— Всё замечательно.

— Ага, все именно так, — сказал он, растягивая слова.

Челюсть Трента сжалась, и потому, как его щеки покраснели, могу предположить, что он хотел сказать что—то еще, но вместо этого молча кивнул. Бред полный. Почему Трент уважает Рена больше, чем меня? Меня, в отличие от него, он знает три года. Иногда я ненавижу людей.

— Не думаю, что все в порядке, — прокомментировал Рен, пока я взглядом провожала удаляющийся силуэт Трента.

Не имея ни малейшей идеи, чтобы такого ответить Рену, я повернулась к нему лицом. Трепетное чувство, зародившиеся глубоко в моей груди, снова повторилось, и мне это совсем не нравилось. Вероятно, он был самым горячим смертным, которого я когда—либо видела в своей жизни. А это тату? Черная футболка открывала вид на замысловатую татуировку, которая обвивала его рельефный бицепс и спускалась вниз по сильному предплечью. Мой взгляд поднялся к почти ангельски красивому лицу.

Господи, я просто безнадежна.

Когда мой взгляд встретился с его ярко—зелеными глазами, в них заплясали искорки, а губы скривились в усмешке. Именно тогда я поняла, что он ждет моего ответа.

— Что?

Он улыбнулся шире, и на его щеках появились ямочки.

— Я только что любезно указал, что мне с трудом вериться, что "всё замечательно".

Ой… Кажется, я пропустила этот момент мимо своих ушей. Мне нужно взять себя в руки.

— И почему же ты так решил?

Он переступил с ноги на ногу и скрестил руки на широкой груди.

— Наверное, потому что этот осел назвал тебя свихнувшейся сучкой.

— Плевать, — я небрежно махнула рукой. — Это ничего не значит.

— Неужели? — одна темная бровь приподнялась. — Кажется, это нечто больше, чем просто "ничего", тем более учитывая тот факт, что он только недавно побывал в той комнате, — Рен кивком указал на двойные филенчатые деревянные двери, где скоро произойдет собрание и где только что скрылся Трент. — И поведал людям много нового.

Я напряглась, чувствуя, как мое сердце в пятки уходит.

— А поконкретней?

— Разболтал всем о том, что ты увидела в среду ночью и о том, что произошло на самом деле. И все это в комнате, где яблоку некуда упасть, — зелёные глаза Рена встретились с моими. — Лидер твоей секты был там.

Я чуть не вздрогнула, но я изо всех сил старалась показать безразличное лицо. Не думаю, что это сработало, потому что тень усмешки проскочила на его симпатичном лице. Я отвернулась, моя рука сжалась вокруг лямки рюкзака.

— Не думаю, что очень разумно трепаться обо всем увиденном, — тихо посоветовал Рен.

Я гордо расправила плечи. Непредусмотрительность та ещё сучка. Конечно, я должна была держать рот на замке, когда выплевывала всю подноготную Тренту в лицо, но все же, я не нуждаюсь в его советах.

— Спасибо конечно, но я не спрашивала твоего мнения.

На секунду над нами повисла тишина, а затем Рен вздохнул и встал прямо передо мной. Казалось, он хотел сказать что—то ещё, но к сожалению, а может и к счастью, он так и не получил шанса этого сделать.

Дверь конференц—зала распахнулась, и вошел Дэвид, позволяя ей захлопнуться позади себя. В этот момент Рен опустил руки, излучая неимоверную самоуверенность.

Я не могла сказать, в каком настроении был Дэвид, потому что он выглядел так же, как и всегда.

Чёрт бы его побрал.

Тем не менее, я взяла себя в руки. Я понимала, что нет ничего хорошего в том, что Трент проболтался, особенно после того как Дэвид велел мне держать язык за зубами. Вокруг его глаз образовались морщинки, когда он прищурился.

Дэвид остановился напротив меня, его взгляд метался между нами.

— Я рад, что вы оба здесь, — совершенно сбитая с толку этим заявлением, я подняла подбородок, встречаясь с пристальным взглядом лидера Ордена. — Вам не надо идти на собрание.

От удивления я разинула рот.

— Почему?

— Я сказал тебе держать рот на замке, — его пристальный взгляд ожесточился, — но ты ослушалась. Вроде у тебя было только одно задание, и ты провалила его.

Мои уши горели. Тот факт, что Дэвид говорил что—то подобное мне, был сам по себе ужасен, а то, что он говорил об этом при Рене, вызвало у меня желание выброситься из окна. Зная мою удачу, я закончила бы в луже, полной кошачьей мочи. Но то, что говорил Дэвид, было несправедливо.

— Я не виновата, я и проболталось то, потому что Трент ...

— Мне не нужны оправдания, — резко ответил он. — Не имеет значения, что сказал Трент. Ты же знаешь, чаще всего он ведет себя как мудак, так что лучше брось это дело.

Это было такой ерундой, но прежде чем я смогла высказать свои гениальные мысли, вмешался Рен:

— Кажется, проблема с Трентом, а не с Айви.

Удивившись, я бросила на него подозрительный взгляд. Учитывая тот факт, что я не особо—то хорошо к нему отношусь с момента первой нашей встречи, я сильно сомневалась, что заслужила его защиту.

— А тебе слово вообще давали? — взгляд Дэвида обратился к нему.

Рен одарил его ухмылкой, которая сочетала в себе и высокомерие, и смелость.

— Вот, что я хочу сказать: если смотреть объективно, то почему виновата Айви, если он первым начал ворошить все это дерьмо?

Он только что заработал очки в свою пользу.

— А я с ним абсолютно согласна.

— Почему в этом виновата Айви? Ну, давайте подумаем. Что мы имеем? А мы имеем сорок пять членов Ордена в одной душной комнате, с неработающим кондиционером и прямо сейчас они препираются друг с другом, как бабы на базаре. Половина думает, что у Айви съехала крыша, а другая половина уверена, что среди нас бегают чертовы Древние. И все это только из—за того, что Айви заехала ему по шарам.

Я вылупила глаза.

Его глаза сузились ещё больше, пока не осталась только тонкая щель.

— Да, на счет этого я тоже в курсе. Он хотел подать чертову жалобу на тебя, и тебе ух как повезло, что я ненавижу всю эту бумажную работу и на этой неделе одну мне уже пришлось накатать на тебя.

— Ты должен был подать ее, потому что в меня стреляли, и возможно, по улицам Нового Орлеана разгуливают Древние, — я повернулась к Рену, опустив руки по швам. Наши взгляды встретились. Сейчас у него есть прекрасная возможность, чтобы рассказать о том, что он сообщил мне накануне вечером.

Тишина.

А я ждала — ждала, пока Рен расскажет то, что поведал мне прошлой ночью, когда я увидела того Фейри, что стрелял в меня, и он остановил меня от его преследования. Я все еще ждала, когда в соседней комнате, где заседали остальные члены Ордена, раздался взрыв хохота, и я уверила себя, что смех не имеет ничего общего со мной. Я ждала.

Рен молчал.

Где—то с минуту я пялилась на его профиль. Я задержала дыхание, когда стала осознавать, что происходит. На его челюсти заходили желваки, а часы все тикали. Он не сказал ни единого чёртового слова, ничего, чтобы поддержать меня. Мои щеки вспыхнули сильней. Гнев всё усиливался, как и странное чувство, из—за которого я ощущала себя полной дурой. Мне было больно, и это было глупо. Я не знала его, и не было никаких причин доверять ему.

Дэвид почесал подбородок.

— С другой стороны, после того, как мы закончим этот нервирующий меня разговор, тебе нужно будет зайти туда и познакомиться с остальными членами Ордена, а иначе они по ошибке могут попытаться прикончить тебя, — затем он повернулся ко мне, его выражение лица смягчилось. — Я знаю, что освободил тебя до следующей среды, но я больше не могу жертвовать кем—либо ещё, поэтому ты нужна мне. Покажи Рену город. Вы не будете охотиться. Если вы встретите Фейри, он с этим справится. Ты в основном будешь приглядывать за ним и убедишься, что он знает свое дело. Вы начнёте завтра вечером.

Вот дьявол.

— Заманчиво, — ответил Рен.

Ой—ёй, чёрт возьми, нет.

Я шагнула назад, боясь, что еще немного, я развернусь и убегу.

— Я не могу это сделать.

Рен внимательно на меня посмотрел.

— Айви, в этом вопросе тебе слова не давали. Думай дважды перед тем, как что—то сказать, — спокойно сказал Дэвид.

Мои руки сжались в кулаки.

— Мы поняли друг друга? — спросил он.

Боже, все уже решено. Дэвид дал мне задание, и если я откажусь — я нарушу правила Ордена, а следовательно, получу официальный выговор. Можно получить лишь три, а после тебя выгонят, сведут татуировку и лишат защиты. В этом вопросе они не церемонились.

Холли и Адриан разочаровались бы во мне, если бы такое произошло. И Шон тоже. Никто из них никогда не перечил приказам Ордена, в отличие от меня. Однажды я ослушалась приказа, и они поплатились своими жизнями.

Даже от самой идеи, что мне надо проводить время с Реном, меня выворачивало наизнанку, особенно после того, как он буквально растоптал меня, промолчав про Древних. Но я не могла предать тех людей, которые живут и всегда будут жить в моем сердце. А именно это я и сделаю, если не подчинюсь Ордену, да еще по такому мелкому поводу.

— Будет сделано, — хрипло ответила я.

Дэвид почему—то не выглядел особенно взволнованным.

— Хорошо. Встретитесь здесь завтра в пять. На сегодня ты свободна.

На следующие пару секунд мы провели в напряженной тишине, но затем Рен вздохнул.

Уйти от Рена и Дэвида с гордо поднятой головой — одна из самых трудных вещей, которые мне доводилось сделать в своей жизни. Но все же мне это удалось. Я собрала воедино все то, что осталось от моей разорванной в клочья гордости, и пока это хрупкое равновесие не нарушилось, я ушла прочь.

Пока я открывала дверь, я, конечно же, успела опрокинуть новую порцию коробок от Амозона, и за то время, что я их собирала, мой телефон успел дважды звякнуть. Честно говоря, у меня не было никакого желания смотреть от кого мне пришло сообщение, но я все же пересилила себя и, посмотрев на экран, поняла, что сообщение от Вал.

«Тебя Древний подстрелил? А я то, наивная, думала, что это был "какой—то отморозок"».

Эта смс пришла первой.

За ней была смс—ка со следующим содержанием:

 «Девочка моя, ты просто обязана позвонить мне, потому что здесь все трещат о какой—то странной—престранной фигне». 

Я действительно должна с ней поговорить, но не сегодня. Отправив ей сообщение, которое гласило: "Я позвоню тебе завтра", я вздохнула с облегчением, когда получила в ответ: «Договорились».

Я вздохнула и, наконец, вошла в квартиру, захлопнув за собой дверь. Телевизор орал на полную громкость и по нему шли... вроде бы "Сумерки". Возможно, "Новолуние". Динь нигде не было видно. Я прошлась по деревянному полу и, взяв пульт, выключила звук. Положив его обратно на старинный сундук, который служил мне журнальным столиком, я взглянула на диван и чуть не подхватила сердечный приступ.

Кукла тролля с ярко—зелёными волосами выглядывала из—за коричневой декоративной подушки, а её лицо застыло в широкой, сумасшедшей улыбке. А ещё на ней напрочь отсутствовала одежда.

Иногда Динь вытворяет нечто подобное. Прячет эти проклятые куклы в самых неожиданных местах, но так, чтобы я её нашла и обделалась от страха. Я схватила этого тролля и направилась в сторону кухни.

Динь сидел на табурете со скрещёнными ножками перед моим лэптом. Я вздохнула. Мне необходимо было сменить пароль.

Что—то на экране увлекло его настолько, что он даже не услышал, как я встала позади него. Я наклонилась и подула на его голую спину.

Он вскрикнул и взлетел в воздух, хлопая своими маленькими крылышками. Динь развернулся и попытался принять позу, будто собирался использовать некоторые приёмы кунг—фу. Несмотря на дерьмовый вечер, я взорвалась смехом.

Динь прижал руки к груди и сделал несколько глубоких вздохов.

— Так вот из—за кого у меня сердце чуть не разорвалось на части. А оно, кстати говоря, у меня огромное. Я ведь чувствую его, — все еще держа руки на груди, он покачнулся. — Ох, нет! Кажется, начинается! Умирааааю!

Я кинула в него куклу.

— Может, прекратишь разбрасывать своих кукол по всему дому? Это, видишь ли, до чертиков меня пугает.

Поймав её, он немного снизился из—за тяжести игрушки.

— Да не делаю я ничего подобного. Вот, крест тебе даю. Это они во всём виноваты. Я же уже тебе рассказывал всё про этих негодников. Когда я засыпаю, они оживают и расхаживают по квартире. Это не моя вина.

Закатив глаза, я взглянула на лэптоп.

— Почему в гостиной идут "Сумерки", а на моем лэптопе "Гарри Поттер"?

— Я провожу исследование, — он приземлился перед моим компьютером и посадил куклу рядом с собой. — Очень важное исследование.

— Хорошо, — подойдя к столу, я сняла рюкзак.

Динь подлетел, повиснув в воздухе рядом со мной.

— Как прошёл твой день, милая?

Я устало улыбнулась и, бросив рюкзак на стул, расстегнула молнию.

— Не очень.

Он склонил голову набок.

— Ты хочешь поговорить об этом с доктором Динь?

— Я думала, тебе не нравится, когда тебя называют "Динь".

— Не говори мне про мою противоречивость!

Я снова рассмеялась.

— Я, наверно, сейчас пожалею, что сказала это, — я вытащила коробку конфет, — но у меня есть пралине.

Его реакция была бесценна. Можно подумать, что я вытащила из своего рюкзака парочку голых брауни, которые готовы служить Динь верой и правдой и исполнять малейшие его желание. Он так стал возбужденно летать по кухне, что я уже начала волноваться, что он случайно вылетит в окно. В конце концов, мне всё—таки удалось его успокоить. Уютно расположившись в гостиной, мы досмотрели "Сумерки" — оказывается, это было "Затмение" — и " Орден Феникса". И все это из—за его непонятного исследования, подробностями которого он делиться отказывался. Конфеты помогли мне немного успокоиться. Благодаря им, мне удавалось держать себя подальше от мыслей о пережитом дне и о том, что, возможно, ждет меня в будущем.

Я сломилась после девяти как полная неудачница, но прежде чем завалиться в кровать, я все же съела еще штук пять пралине. Я была в восторге, но вот мой живот, видимо, не оценил передозировку сладостей. Не в силах заснуть и стремясь сохранить ум чистым от всякого дерьма, я взяла потрёпанный роман с тумбочки, раскрыв его на содержании. После десяти веки стали слишком тяжёлыми и начали слипаться. Я положила книгу обратно, выключила свет и легла на бок. Понятия не имею, когда я заснула, но открыв глаза, я увидела, что моя спальня была освещена мягким светом.

Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что в моей спальне было всего лишь два источника света: люстра, но свет от нее был намного ярче, и ночник на прикроватной тумбочке... который я выключила.

Думая, что Динь опять принялся за свои идиотские шуточки и пробрался в мою комнату, я начала переворачиваться на спину. Если честно, я ожидала увидеть чертову куклу тролля, которая лежит на соседней подушке, но в итоге моё бедро наткнулось на что—то теплое и твердое.

Я замерла, а моё сердце ёкнуло.

Что—то лежало рядом со мной и это "что—то" было намного больше Динь. Оно отодвинулось. Инстинкт самосохранения вырвался наружу, и я, резко выпрямившись, села.

Взглянув на моего "гостя", я почувствовала острый приступ дежа—вю. На этот раз я была не в том переулке, но увидев пару глаз цвета первой весенней травы, я почувствовала все те же эмоции.

Вот же сукин сын!