Я провела весь следующий день в своей комнате, пытаясь рисовать, но не могла ничего изобразить на бумаге.

Все, что я рисовала, было унылым и скучным. К обеду весь пол был усыпан комками бумаги.

Мистер Кромвел настаивал на семейных ужинах. Они всегда были неловкими, но сегодня, учитывая все то, что произошло, были побиты все рекорды. Напряжение плотным облаком зависло над столом.

— Фу, — Оливия сгребла вилкой горошек к краю своей тарелки.

Я вздохнула и подумала, есть ли шанс, что меня отпустят из-за стола, если я начну кидаться едой. Оливия была не в курсе вчерашних событий, это было единственное решение Кромвела, с которым я была согласна. Мой свитер скрывал повязку на моей руке.

— Горошек мерзкий, — сказал Гейб.

— Габриель, — предупреждающе сказала Лиз. — Горошек — это не мерзко, Оливия. Он помогает тебе расти, чтобы стать…

Я перестала ее слушать в этот момент и попробовала бросить, как мне казалось, безразличный взгляд на сидящих за столом. Вот только Хайден сидел, глядя прямо на меня, ссутулившись на стуле и сжав челюсть. Он даже не притронулся к своей еде. Отведя взгляд, я, сама того не желая, натолкнулась на Фиби. Ее руки сжимали край стола. Я не могла поверить, что она все еще сидела здесь, за ужином, после всего, что сделала. Глупо, конечно, но часть меня сочувствовала ей и надеялась, что ей кто-нибудь сможет помочь.

Паркер, как всегда, закопался носом в книгу. Он не оторвал взгляд, даже когда Оливия опрокинула свой стакан молока, когда я попросила ее не выбрасывать горошек с тарелки.

Я съехала на стуле еще ниже. Ужин не мог стать хуже.

— Горошек! — Оливия положила ложку Гейбу. А он в ответ положил ей на тарелку бисквит. Она откусила кусок и захихикала, и у нее изо рта посыпались крошки.

Кромвел втянул Хайдена в разговор о футбольных командах, которые будут играть на День благодарения, пока Оливия и Гейб продолжали играть с едой.

— Мы можем сделать так же, как в прошлом году? — Фиби спросила Хайдена. — Мы могли бы уехать в среду днем и остаться.

Я напрягла слух. Они говорили о параде на День благодарения в городе, о большом событии. Неужели Кромвел разрешит ей пойти после всего, что она сделала?

Хайден оторвал свои глаза от тарелки.

— Я не знаю. Я как-то не настроен идти туда в этом году.

— Да ладно. Это будет весело, — настаивала она. — Я была бы рада вырваться.

Я пыталась вести себя так, словно не слушала, но в тот момент, когда я подняла глаза, мы с Хайденом встретились взглядами. Он отвернулся первым.

Наконец, Кромвел услышал то, что предлагала Фиби.

— Я не думаю, что в этом году это будет возможно, Фиби.

Фиби открыла рот, но так и захлопнула его. Ее взгляд, полный обвинения, остановился на мне, словно из-за меня она попала в неприятности.

Я хотела бросить в нее своим горошком.

Мой желудок скрутило, пока я гоняла кусок мяса по своей тарелке, больше сидеть здесь я не могла.

В моей груди росло напряжение. Я встала из-за стола и, не глядя ни на кого, пошла в коридор. Меня никто не остановил. Думаю, напряжение за столом уменьшилось. Было похоже на то, что я делала всякие сумасшедшие вещи, а не Фиби. Я не могла этого понять.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, остановившись около одной из гостиных, в которой не горел свет. Неважно, сколько раз я дышала, стены все еще надвигались на меня. Шли минуты. Я просто стояла на месте, глядя в никуда.

— Ты в порядке? — просил меня Хайден. — Рука болит?

Я закрыла глаза.

— Нет, рука в порядке.

— Ты ничего не съела.

Резкий ответ застыл у меня на губах, когда я посмотрела на него. Он стоял так близко, что я чувствовала аромат его лосьона после бритья.

— Ты тоже.

Хайден сунул руки в карман джинсов.

— Что ты делаешь?

— Ничего. А ты?

— Ничего, — он кивнул, потом достал руки из карманов и пробежался одной из них по волосам.

— Эм?

— Да?

Мгновение прошло в молчании, а потом он покачал головой. На его лице появилось напряженное выражение.

— Ничего, поговорим позже.

А потом он ушел, а я осталась на месте, желая разрыдаться.

— Тебе нужно держаться от него подальше.

Я развернулась. Курт стоял, прислонившись к стене; пряди длинных светлых волос почти полностью закрывали его глаза. Я не знала, сколько он там простоял. Очевидно, достаточно долго.

— Ты следишь за мной?

— Я не тот, кто преследует тебя, и думаю, ты это знаешь, — Курт оторвался от стены. — Тебе надо оставить Хайдена в покое. Ты ему не подходишь.

Мои руки сжались в кулаки.

— Я не пристаю к Хайдену.

— Он теряет концентрацию, когда он рядом с тобой.

Я нахмурилась и почесала зудящую кожу вокруг швов.

— Мне так не кажется.

Курт слегка наклонил голову.

— Ты столкнулась с большой несправедливостью в этой жизни. Я это вижу. Все видят, — он сделал шаг вперед, сложив руки за спиной. — Но и Хайден тоже, Гейб и близнецы. Как и я. Разница в том, что мы научились видеть что-то, кроме этого. А ты нет.

Я открыла было рот, но он меня оборвал.

— То, что сделала Фиби, было неправильно, но разве ты можешь винить ее за то, что она хотела твоего отъезда? Твои чувства должны ее душить. И твое присутствие влияет на Хайдена с того самого раза, как он впервые тебя увидел. Если бы тебя кто-то заботил, например, сестра, ты бы уехала отсюда. Оставила бы сестру, чтобы у нее был шанс на реальную жизнь, и оставила Хайдена, прежде чем он сделает что-то, о чем мы все будем жалеть.

Его слова задели меня за живое. Ярость искрилась во мне, набирая обороты.

— И думаю, что для тебя так тоже будет лучше. Ты не доверяешь нам, — Курт улыбнулся. — Мы не доверяем тебе.

— И куда же я пойду? — спросила я его. — Жить на улицу, чтобы не быть вашей проблемой?

Если он и удивился, то виду не подал.

— Мне все равно, куда ты пойдешь. Деньги не будут проблемой. Сколько тебе нужно?

— Ты серьезно? — не мог он говорить серьезно, но выражение его лица говорило об обратном. — Знаешь что? Мне все равно, что ты думаешь и чего хочешь. Единственный вариант, при котором я уйду отсюда без Оливии, если вы силой заставите меня. И хотела бы я на это посмотреть.

Теперь уже Курт открыл рот и тут же его закрыл. Я получила удовольствие от того, что поставила его в тупик. Я развернулась на каблуках и оставила его стоять в коридоре.

***

Моя мимолетная стычка с Куртом вдохнула в меня силы. Вместо того, чтобы прятаться в своей комнате и рисовать или заставлять Оливию себя развлекать, я начала самостоятельно тренироваться на растениях. Каждую ночь я шла вниз, когда в доме становилось тихо, и тихонько несла растение к себе в комнату. С раненной рукой я могла унести лишь одно за раз. В моей комнате был целый сад мертвых растений как болезненное напоминание о том, что я все еще не могла понять, как контролировать свое прикосновение.

Если его вообще возможно контролировать.

Вечером перед Днем благодарения я сидела на полу и смотрела на очередное растение перед собой. В углах стояли шесть горшков с моими прошлыми жертвами. А я все смотрела на новое, живое, а потом закрыла глаза и попыталась очистить голову. Хайден сказал, что должна быть одна мысль, которая запускала его. Он пытался задействовать Паркера, чтобы найти эту мысль, но все стало лишь хуже после этого.

Паркер, вернее то, что он сказал мне.

Я почесала нос и задержала дыхание. Что он сказал? Что-то о том, как мы все справляемся со своими дарами — все, кроме Гейба. Но это не имело отношения к Гейбу, потому что ему не нужно было справляться.

Как и мне, так ведь? Я не справлялась, потому что всегда верила в то, что я ничего не могу с этим поделать.

Я не могла справиться с тем, что я делала.

Как тогда, когда Дастин коснулся меня на парковке у магазина. Я не могла ничего поделать с тем, что произошло. Я не контролировала это. Это не было…

Я распахнула глаза и выдохнула. Вот оно, то самое, то, что сказал Паркер. Я убедила себя, что не могу это контролировать, чтобы мне не пришлось иметь с этим дело и нести ответственность.

И, черт возьми, может, Курт был прав, ну типа того. Я тонула в жалости к себе два долгих года. Если бы самоуничижение было формой искусства, я бы галерею открыла.

Я положила руки на прохладную керамику горшка. Может ли это быть причиной? Был ли секрет контроля над моими смертельными пальцами в том, чтобы верить, что я их контролирую? Принятие ответственности за них, за свой дар?

Нет у меня нет дара. У Оливии есть. У Хайдена есть. У меня нет…

— Я делаю это, — громко сказала я. — Делаю прямо сейчас.

Как насчет моего озарения по поводу «Над пропастью во ржи»? Я решила, что не хочу быть, как эти статуи в музее, но я была такой. Мои мысли работали также. Как и мои действия. Я пробовала все, кроме веры в то, что я не ошибка природы.

И дело было не в том, что у меня не было души. Были, конечно, минуты, когда я и правда задумывалась о том, что произошло, когда я умерла, и о том, что я чувствовала после, но я точно не хотела никому вредить. То, что произошло с Дастином — случайность. Я не хотела причинить ему боль. Я никому этого не желала, не на самом деле. Были иногда моменты, в которые меня развлекала эта идея, глубоко внутри, но я никогда не хотела, чтобы люди меня боялись.

Тут было нечто большее.

Я не верила в то, что я одаренная, но может я была не права. Может, мой дар работал отлично от других, его нужно было активировать, чтобы он заработал. И активировала его моя смерть. Кто знает, может я вернулась бы даже без помощи Оливии. Смерть могла быть частью какого-то плана или что-то в этом роде.

— Так, теперь я похожа на сумасшедшую, — пробормотала я, пробегаясь пальцами по горшку. — Словно я снимаюсь в дешевом фантастическом фильме, но в этом что-то есть. Кажется.

Я придвинула горшок поближе. Я уже успела переодеться в шорты и майку с длинным рукавом. Они были достаточно тонкими для сна, если я вообще соберусь спать. Уже было ближе к утру.

Все остальные заснули много часов назад.

А мой мозг снова закипал.

Я скорчила цветку рожицу и сунула руки в плотную почву. Она была еще влажная: Лиз хорошо ухаживала за здешними цветами. Я уже начала думать, что другой ее дар — озеленение, потому что все растения были прекрасны.

До тех пор, пока я их не убивала.

— Так, у меня есть дар. Дар, а не проклятие, и этот дар — пальцы смерти, да? — спросила я сама себя, чувствуя себя глупо, потому что ждала ответа. — Подумай, как круто будет это контролировать.

На этом я остановилась. Мысли об этом могли завести меня далеко.

Прикосновения, соединенные руки, поцелуи… Хайден.

Это не особо помогло сконцентрироваться.

Я часами фокусировалась на том, что у меня есть дар, прежде чем смогла сама себя в этом убедить. И лишь тогда я достала испачканные грязью пальцы из горшка и сделала глубокий вдох.

Сейчас или никогда. Я сосредоточилась на цветке. Он был темно зеленым, а стебель был больше похож на змеиную кожу. Он стал моим любимым, потому что выглядел довольно странным.

Я еще раз вздохнула и сказала своим самым убедительным тоном.

— У меня есть дар.

Я медленно провела пальцами по стеблю, а потом убрала руку и стала ждать.

Прошло пару секунд, а потом минута. Потом пять, и, черт возьми, ничего не произошло.

Я начала вставать, но ноги меня подвели.

— Нет, — прошептала я, вцепившись в горшок так, что свезла кожу.

Мое сердце ускорило бег, а в ушах зазвенело. Это могло быть случайностью. Есть лишь один способ проверить.

Я должна коснуться его снова.

Чтобы успокоиться у меня ушло несколько минут, но, когда сердце забилось спокойнее, я снова потянулась к цветку. Он двигался под моими пальцами. Но не умер. Даже через десять минут и через двадцать.

Через двадцать пять минут я начала плакать. Мои щеки намокли, и, если это был не дождь в помещении, то это были мои слезы.

Мне нужно было поделиться этим с кем-то.

Вскочив на ноги, я побежала к двери. От своего восторга я совсем забыла, что заперла ее. Мои пальцы так сильно дрожали, что я не сразу смогла открыть замок, но, когда, наконец, получилось, я понеслась по коридору с надеждой, что Хайден не запер свою дверь.

Его комната была через три спальни от моей, и я уже тормозила около его двери. А что если ему будет все равно? Меня это убьет. Я повернула ручку и толкнула дверь. Когда она открылась, я вздохнула с облегчением и позволила своим глазам привыкнуть к темноте.

Я едва могла рассмотреть его, лежавшего поперек кровати, но он точно был там. Вспоминая его реакцию в последний раз, когда я его внезапно будила, я поборола желание резко броситься к нему. Пройдясь вдоль стены, я нащупала выключатель и включила свет. Яркий свет озарил комнату. Хайдена это не разбудило, а вот дыхание у меня от это сперло. Я стояла на месте и не могла оторвать от него глаз.

Одеяло обернулось вокруг его бедер, одна мускулистая рука была закинута за голову, и он был обнажен. Ладно, как минимум сверху обнажен.

Заканчивай, приказала я сама себе.

— Хайден? Проснись, — я подошла поближе и заговорила громче. — Хайден! Проснись.

Он закрыл рукой лицо, а потом потер глаза и несколько раз моргнул. Медленно поднявшись на локтях, он прищурился, глядя на меня.

— Хорошо, — я сглотнула и постаралась улыбнуться. — Ты проснулся.

Хайден нахмурился.

— Ты должен встать! Мне нужно, чтобы ты… — он откинул одеяло, подтверждая, что спал он не полностью обнаженным. На нем были фланелевые пижамные штаны.

— Что случилось? — он встал на ноги. — Ты в порядке?

— Я… — я могла только пялиться. Воспоминания о том, как он выглядел без рубашки, ни капельки не поблекли в моей голове. Но небольшие детали я все же упустила, например, косые мышцы его живота.

— Эмбер, ты в порядке?

— Ага, — я закрыла глаза и отвернулась. — Мне нужно показать тебе кое-что.

— Показать мне кое-что? Эмбер, еще даже не утро. Это может подождать?

Отсутствие у него интереса меня задело, но я настояла.

— Нет. Просто пошли. Потом сможешь вернуться в постель. Ладно?

Хайден что-то пробормотал себе под нос, но рубашку с пола все же поднял и натянул через голову. Он молча пошел за мной к моей комнате. Я закрыла за нами дверь и повела его к кровати.

— Ты хотела мне показать пол своей спальни?

Я медленно выдохнула.

— Нет. Я хотела показать тебе это, — я села и взяла на руки растение, не глядя на него. — Готов?

— Да, — тихо сказал он, сидя на краю кровати. — Эмбер, почему у тебя тут столько мертвых…

Понимание появилось на его лице, и в этот момент он выглядел грустным, разочарованным. Это было не то, чего я ожидала.

— Хайден?

— Я не занимался с тобой, — сказал он.

— Я знаю, но…

— А ты продолжала.

— Ну не все время.

— Эм, прости. Я позволил своим проблемам, своим смешанным чувствам встать на пути.

Я смотрела на него, а мое нетерпение росло.

— Хайден, все в порядке. Все прощено, но ты можешь просто посмотреть…

— Не в порядке, — он положил сцепленные руки на колени. — Ты все это время была одна и почему? Потому что… ладно, не важно.

— Хайден, — я протянула руку и достала до той части его тела, что была ко мне ближе, до щиколотки.

Он напрягся, но не двинулся, хотя мне показалось, что его тело было теплее нормы.

— Не твоя забота, помогать мне. Я не твой научный проект. И ты не должен мне ничего объяснять.

— Эм, я не думаю о тебе, как об эксперименте. Я совсем не думаю так о тебе.

Я задумалась над тем, что он думает обо мне.

— Ладно, хорошо. Но ты можешь просто секунду посмотреть? Я хочу тебе что-то показать.

Хайден кивнул.

Я отпустила его ногу и закрыла глаза. Сосредоточиться, находясь с ним в одной комнате, было сложнее, чем я думала. Когда я почувствовала, что уверена, что все контролирую, я взялась за тонкую веточку и пробежалась по ней пальцами.

Хайден резко выдохнул, и это заставило меня открыть глаза. Растение со змеиной кожей было целым и невредимым.

— Эм, — он опустился рядом со мной на колени, его глаза были расширены. — Ты это видела?

Я усмехнулась.

— Да.

— Как… как ты это сделала?

— Я практиковалась, но у меня не получалось до сегодняшнего вечера.

— Ладно, — он взял горшок и отставил его в сторону. — Прикоснись ко мне.

— Что? Я не думаю, что это следующий логичный шаг, Хайден. Я не убила растение в первый раз. Дай мне насладиться победой, хоть немного.

Он улыбнулся и моментально меня ослепил. Казалось, прошли годы с тех пор, как я видела его настоящую улыбку, ту, что демонстрировала его ямочки.

— Что ты сделала иначе на сей раз?

Жар прилил к моим щекам.

— На самом деле, все было связано с тем, что Паркер сказал. Что я заставила себя поверить… в отсутствие души и что я не хотела принимать ответственность и контролировать, но тут нечто большее.

Хайден подвинулся поближе.

— Что?

Я сглотнула.

— Я сказала себе. Что у меня есть дар… я не проклята, понимаешь?

— Я знаю, я всегда знал это. Наверное, тебе просто надо было в это поверить.

Я посмотрела туда, где лежали его руки. Из всех вопросов о том, что меня беспокоило, я, конечно же, задала самый глупый.

— Почему мы злились друг на друга?

— Злился на тебя? — Хайден откинулся назад. На счет три он начал говорить. — Я не злился на тебя, Эм.

Теперь отступать было поздно. Я наверняка об этом пожалею.

— Но ты не говорил со мной толком и… мы не проводили время вместе. С той ночи в хижине, когда я сказала тебе, что мои родители знали о даре Оливии… и я думала, что после того, что ты сказал мне, когда я тебя разбудила… ну, не знаю, что я там думала.

Он сделал вдох и медленно выдохнул.

— Это было трудно. Я не хотел верить, что кто-то, кого я знаю, стоит за всеми этими вещами в шкафчике, и ты была права — дело не только в этом. Мне просто было нужно, необходимо все обдумать.

Я встала на ноги и вытерла ладони о шорты. Его взгляд тут же остановился на мне. И тут я поняла, что он никогда не видел моих ног в таком виде. Ничего не говоря, он встал.

— Что такое?

Казалось, что он готов сбежать, снова закрыться от меня. Глядя на борьбу эмоций на его лице, у меня случился прилив храбрости.

— Я не злюсь, что ты не поверил мне, когда я сказала, что это кто-то из твоей семьи делает все это. Ладно, я злилась, но уже не злюсь. Все прошло.

— Я должен был тебе поверить. Улики указывали на одного из них. Я не должен сомневаться в тебе.

Но у него была причина сомневаться во мне. Они были семьей, и Фиби была важна для него. Если перевернуть ситуацию, мне тоже было тяжело принять то, что было прямо перед моим носом.

— Мы можем просто оставить это в прошлом?

Хайден внимательно смотрел на меня, глаза его были темнее ночи.

От волнения мои руки просто повисли по бокам.

— Я больше тебе не нравлюсь?

— Нет, — быстро проговорил он. — То есть, конечно, нравишься.

— Тогда мы можем быть друзьями?

Хайден поднял руку и положил ее на грудь, прямо над сердцем.

— Эм, мне сложно быть твоим другом.

Желудок так и провалился вниз. Не самое приятное ощущение. Я подумала о том, как мое присутствие действовало на Фиби, и моргнула. Что там сказал Курт? Я влияла и на Хайдена тоже.

— Я… ну, вау. Я не знаю, как мне на это ответить.

— Я не имел в виду то, что ты поняла, — он осмотрел комнату и тяжело вздохнул. — Слушай, я неправильно это объясняю. Ты не устала?

Я покачала головой в ответ.

— А ты?

Его темные глаза вернулись к моему лицо, я ничего не могла в них прочесть.

— Я окончательно проснулся.

В тот же момент я призналась самой себе, что не понимаю, к чему ведет этот разговор.

— Ну, ты можешь остаться, если хочешь.

Он молча посмотрел на меня, а потом пошел к балконным дверям. Я, как завороженная, смотрела, как он задергивал шторы. На его лице появилась едва заметная улыбка, когда он прошел к двери спальни и запер ее.

— Я сомневаюсь, что кто-то потревожит тебя, но лучше сделать, чем потом жалеть, — он указал на кровать. Легкий румянец появился на его скулах. — Ты первая?

Я торопливо подошла к кровати и легла на самый край с правой стороны, ощутив нервозность. Мне казалось, что глаза мои были величиной с блюдца, пока я наблюдала, как он возвращается к кровати.

— Хочешь еще потренироваться на растении?

Хайден обошел кровать и сел на мою сторону.

— Нет.

— Ох, — я закусила губу, пытаясь придумать тему для разговора. Но мозг внезапно опустел.

— Есть несколько вещей, которые я хочу прояснить, — его глаза встретились с моими и не отпускали меня. — Мы с Фиби не встречаемся. На самом деле, между нами никогда не было никакой романтики.

Глупейшая радость расцвела у меня в груди, но я постаралась успокоить ее.

— Но я видела, как она на тебя смотрит. И в ту ночь, со стрелой… я видела вас двоих в гостиной.

— Фиби может и… была заинтересована во мне когда-то, но она знает, что я не свободен, — он наклонился ко мне, поставив одну руку на кровать, на уровне моего бедра. Мы были так близки, что я ощущала жар, исходивший от него.

Он переместился еще ближе, поднял прядь волос с моего плеча и накрутил ее на палец. Я замерла.

— И ты неправильно поняла то, что видела. Ее дар… ну, ты знаешь, что он давит на нее. Я осушал его немного, чтобы она не чувствовала всего вокруг. Я годами так делал.

— Но вы были так близки…

— Да, но это было не то, о чем ты подумала, — на его губах появилась однобокая ухмылка. — Я не с ней хочу быть близок.

Я втянула воздух. От смущения я прижала руки к его животу. Я хотела его… чтобы он касался меня как тогда, в хижине, но он сказал, что ему было тяжело даже дружить со мной. Как это могло облегчить наши отношения? Но я не могла и не хотела его останавливать. Теплое дыхание Хайдена танцевало на моей щеке, а его глаза стали бездонными. Я подумала, что могу потеряться в них навсегда, если захочу.

— И мне тяжело быть просто другом для тебя, когда я хочу большего. Видеть тебя каждый день, касаться тебя… — он остановился и о чем-то задумался.

— О чем ты думаешь? — едва выдохнула я.

— Ну, — он растягивал слова. — У меня по-настоящему сумасшедшая мысль сейчас.

— Какая? — я переместила свои губы ближе к его. Я не уверена, что сделала это умышленно.

— Думаю о том, чтобы поцеловать тебя, — сказал он, — прикоснуться к тебе. Это все, о чем я могу думать. Вот, почему мне так сложно быть рядом с тобой.

Сердце чуть не выпрыгнуло из моей груди. Напряжение между нами достигло небывалых высот.

Я сама удивилась от того, что еще могла говорить.

— Это и правда сумасшествие.

— Ага, — он отпустил мои волосы. — Полное сумасшествие.

— Тебе следует подумать, о чем-то другом, — посоветовала я, хотя сама передвинула свою руку, чтобы накрыть его сердце.

Хайден положил руку мне на спину. И от этого прикосновения вся логика в моей голове улетучилась.

— А о чем думаешь ты?

Он был близко, так близко. Аромат мыла и пряностей заполнил все мои чувства. Я позволила свои глазам закрыться.

— О том, чтобы поцеловать тебя, — призналась я тихим голосом.

— Лучше бы ты этого не говорила, — ответил он, слишком спокойно.

— Знаю, но ты первый начал, — я глубоко вздохнула и открыла глаза. — Нам не стоит этого делать. Я не уверена, что могу.

— Ты не убила растение, Эмбер.

— Но это просто растение. Это другое. Я не могу… — и тут Хайден меня поцеловал.