Я сидела, слепо уставившись на пустую страницу. Начала с одной линии, с горизонта, но, когда продолжила, она стала неровной и ломанной высокими вязами с острыми, как иглы, макушками. Я усилила нажатие, придавая теням глубину и загадочность. Рисунок не получался, но я не могла остановиться. Смазанные линии пересекали страницу.

— Что ты делаешь?

Я закрыла альбом и повернулась в сторону голоса. Хайден. На солнце его волосы переливались дюжиной оттенков красного и каштанового.

Он сделал лишь один шаг вперед, вытаскивая руки из карманов своих джинсов.

— Эмбер?

Я вскочила на ноги.

— Не подходи ближе.

Хайден остановился.

— Я не причиню тебе вреда. Я просто хочу поговорить с тобой.

— Не причинишь мне вреда? — я попятилась назад, весьма успешно загоняя себя в ловушку около стены. — Именно это ты сказал мне, прежде чем вырубить на три дня.

— Я очень об этом сожалею. — Он посмотрел в сторону, делая глубокий вдох. — Я знаю тебя, Эмбер. Ты боец…

— Ты не знаешь меня. Мы всего пять минут поговорили в библиотеке.

На его губах появилась однобокая улыбка, когда он повернулся ко мне.

— С момента аварии мы приглядывали за тобой. Иногда я приезжал вместе с отцом. Я видел достаточно.

Легкая дрожь прокатилась по мне. Я обняла себя за талию, но это не помогло.

— Видел что?

Он снова посмотрел в сторону, разглядывая что-то, чего я не видела.

— Как сложно тебе было. То, как эти ребята в школе относились к тебе. Как ты смогла выжить, когда некому было помочь. — Изумительные черты его лица напряглись. — Я знаю, что ты напугана, но теперь для этого нет причин.

— Правда? Потому что ты мне так говоришь, да? То есть, это говорит парень, который преследовал меня вместе со своим отцом, умалчивая уже о том факте, что вы, ребята, похитили…

— Я не преследовал тебя, Эмбер, и мы вас не похищали. — Он снова посмотрел на меня. — Мы просто… Перевезли вас.

— Для того, чтобы Оливия находилась среди своего «вида». — Я закатила глаза. — Ты это серьезно? Я не принадлежу ни к какому «виду» так же, как и Оливия.

— Но это не так. — Хайден двигался быстро. Я прижалась спиной к стене так сильно, словно могла слиться с ней. Блокнот в руках был между нами как щит и похож на слабый и глупый барьер. — Джонатан Кромвел не мой настоящий отец, ты знала об этом? Мои родители, то есть настоящие родители, не хотели иметь со мной ничего общего. Они боялись меня и будучи маленьким, не мог это контролировать.

Голос в моей голове кричал, чтобы я заткнулась и убежала, но я не стала этого делать.

— Контролировать что?

Хайден сжал губы.

— Я тот, кого они называют «проводник». Могу поглотить энергию из чего угодно, включая воздух вокруг нас. Что касается людей, могу впитать и их энергию. Немного или всю. Это работает одинаково и на одаренных.

— А что ты имел в виду, говоря про воздух?

— Я могу разрушить весь этот дом, если захочу.

От удивления я открыла рот.

— Я несколько лет скитался по приютам. Если бы Джонатан не нашел меня, не знаю, где бы я был сейчас. Он рассказал мне, кто я и научил контролировать дар. Он никогда не просил ничего взамен. Я обязан ему жизнью, Эмбер. Как и каждый ребенок, которого он спас. — Хайден поднял взгляд. — Я напугал тебя, да?

— Я… Это… — я покачала головой. — «Странно»?

Пауза между нами затянулась, пока он изучал меня так пристально, словно я была полупрозрачной. Карие глаза стали темнее, почти черными. Потом он отошел обратно к перилам.

— Прости. — Я осознала, что извиняюсь, сама не знаю за что. — Я не имела в виду… — Хайден поднял руку и прервал меня.

— Все нормально. Слово «странный» в от тебя все равно, что комплимент.

Это оскорбление?

— Что произошло, когда ты коснулся меня? То есть, пару секунд вообще ничего не происходило. Никто и ничто не может касаться меня.

— Я могу прикасаться к тебе минуту или две. Это как буфер, Эмбер. Я могу выдержать небольшие порции твоего дара, но он подействует на меня, если ты продолжишь держаться, и я не осушу его.

— Но ты довольно сильно вырубил меня.

Хайден пробежался пальцами по ограждению.

— Это происходит, когда я осушаю твое прикосновение. С остальными — просто останавливаю то, что они делают. Если кто-то владеет телекинезом, то есть передвигает вещи силой мысли, мое прикосновение может остановить их дар. Если я поглощаю немного, то просто приостанавливаю действие дара. Но тебя почему-то опрокинуло на задницу. — Он посмотрел на меня через плечо. — Может это из-за того, что твой дар теперь тесно связан с твоей жизненной силой. Я не знаю.

— То есть мы можем касаться друг друга, но одному из нас в итоге будет… Плохо?

На его губах медленно расцвела улыбка.

— Если мы не будем осторожны, то да. Ну ладно, а как ты обнаружила это? Я… Мы этого не видели.

Я вспомнила, как Хайден показался мне знакомым, когда я впервые увидела его. Я и правда видела его черты в толпе.

— Эмбер?

— После аварии, — наконец сказала я. — У меня был кот по имени Суши.

— И? — он оттолкнулся от перил и снова подошел ко мне.

— Я взяла его на руки. — Я сделала глубокий вдох и посмотрела в сторону. Часть меня даже не знала, почему я делюсь этим, но чувствовала облегчение, впервые рассказывая правду. — Он умер сразу, прямо на месте. Потом я попыталась обнять Оливию.

— Ого, — пробормотал Хайден. — Бедная девочка. Бедный кот.

— Ага… Ну, я сказала Оливии, что кот сбежал. Это было до того как я поняла, что она может делать. Я имею в виду, действительно осознала. — Мои щеки раскраснелись, но я продолжила. Словесный понос, очевидно. — Я быстро поняла, что растения и животные мало могут продержаться. С людьми все иначе. Сначала мое прикосновение причиняет боль, а потом… Ну, ты и так знаешь, что происходит.

— Это был несчастный случай, — сказал он без колебаний. — И это он коснулся тебя.

— Разве важно, как именно это произошло? Он мертв из-за меня.

— Это не одно и то же. — Казалось, он хотел сказать что-то еще, но лишь покачал головой. — Почему ты была расстроена? Из-за телефонного звонка?

Врать было бессмысленно. Телефон был виден из кармана.

— Я должна была позвонить своему другу и сказать, что в порядке.

— Ты сказала ему, где ты?

Он нахмурился, глядя на мои губы, и я солгала или типа того.

— Нет.

Казалось, Хайден расслабился.

— Здесь мы можем быть самими собой. Чужакам редко можно доверять. Мой отец хочет это изменить. То, что он мэр, помогает.

— Он мэр? — Слова Кромвела всплыли в памяти. У меня есть все права. Это мой город.

— Все легально и без манипуляций. — Он сделал шаг назад и облокотился на перила, скрещивая свои длинные ноги в лодыжках. — Чужаки просто любят его. Все любят.

— Здорово. — Я начала жевать губу. — Неужели он думает, что я теперь буду бегать по округе и убивать людей, потому что у меня такое развлечение? Он поэтому привез нас сюда?

Хайден запрокинул голову и по-настоящему рассмеялся. Это был приятный, насыщенный звук.

— Нет. Я не думаю, что он верит в то, что ты хочешь кого-нибудь убить.

Я обратила внимание на подбор слов. Хочу убить кого-то, а не убью кого-то случайно. Я снова вздохнула, мне было некомфортно в собственной коже. Темные глаза Хайдена сфокусировались на мне.

— Ты не уродка. Никто из нас не урод. И, возможно, я… Мы поможем тебе контролировать это. Все, что тебе нужно сделать, — это довериться нам.

***

Просто доверься нам.

Доверие — это улица с двухсторонним движением, которая обычно не начинается с похищения.

Я отказалась от присутствия на ужине, даже несмотря на то, что Оливия устроила грандиозную истерику. Она не понимала, что мне нужно время, чтобы побыть в одиночестве и обдумать произошедшее, понять, какими должны быть наши следующие действия.

Итак, я пропустила ужин, но по-прежнему не знала, что делать. Теперь я была еще и чертовски голодна. Когда я уже была уверена, что начну жевать свою руку, решила плюнуть на все и попыталась найти дорогу в кухню.

Деревянные полы не скрипели под моими кедами, а краска была приятных и уютных цветов. Это было совсем не похоже на наш старый, убитый дом в Аллентауне. Я вроде даже скучала по тому месту, неважно насколько печальным оно стало для меня за последние два года. В нем был дух нашей семьи, а в этом доме — нет.

Неожиданно для себя я нашла нужный мне коридор, но кухня не пустовала, а хотелось бы. Я застыла снаружи у двери, разрываясь между желанием бежать обратно в комнату и ворваться на семейный совет, который касался… Меня.

— Ты ведь несерьезно? Она пришла в себя всего пару часов назад и уже попыталась напасть на тебя.

— Она ужасно напугана, Гейб. Она очнулась в совершенно незнакомом доме, с незнакомыми людьми. Представь, что мы бы сделали такое с тобой. Или с Паркером и Фиби, — сказал Хайден, его глубокий голос я сразу узнала.

— Я бы швырнул тебя через всю комнату, а не убивал прикосновением!

— Заканчивайте. Она остается. Пока что. — Слова Кромвела звучали так, словно спорщики ему ужасно надоели.

Что-то упало.

— Ко всему прочему, ты позволишь ей ходить в школу с нами? Что если она ранит кого-нибудь? — задал вопрос Гейб.

— Она не будет специально прикасаться к людям, — ответил Хайден. — За два года никого не ранила.

— Она убила парня! — сказал Гейб.

— Это был несчастный случай. — Сказал Хайден. — Тот придурок напал на нее! Он схватил ее, она не виновата.

Защищать меня — мило со стороны Хайдена. Зажмурившись, я прислонилась к стене.

— Если она причинит кому-нибудь вред или если я подумаю, что она хочет это сделать, — разберусь с этим сам, — сказал Кромвел. — Я отправлю ее в Отдел.

— Что? — Это был Хайден. — Ты же несерьезно! Ты знаешь, что они сделают там с ней!

— Это лучше того, что она сделает с нами, — выплюнул Гейб.

— Ты понятия не имеешь, какого там, — сказал Хайден. — А я знаю. Она такого не заслуживает. Мы можем попробовать поработать с ней.

— Хайден, — раздраженно осек пыл Кромвел.

— Что? Мы можем попробовать контролировать дар.

— Она не одаренная.

Я не узнала голос, но слова были произнесены очень холодно.

— Чертова девчонка просто ошибка природы и если кому-то и место в Отделе, то точно ей. Ее сестра — другое дело. У маленького ангелочка дар, но у Эмбер — нет. — Последовала пауза, а затем мужчина рассмеялся. — О, ради всего святого, Хайден, не смотри на меня так, словно я пнул младенца. Я просто озвучил правду.

— Курт, ты засранец, — сказал Хайден. — Ей стоило ударить тебя посильнее.

Мои глаза распахнулись. Мужчина похожий на льва, тот, что был в ковбойском плаще, был здесь.

— Как скажешь. Я хотя бы не тот, кто вьется вокруг Мрачного Жнеца, — возразил Курт.

Раздался поток проклятий. За моей головой стена затряслась. Я отпрыгнула, глядя на нее. Секунду она двигалась словно змея, затем остановилась. Кусочки штукатурки отвалились от стыка потолка со стеной.

— Хайден, не надо! — резко приказал Кромвел. — Пока она остается. Это решено и я больше не буду спорить. И, Хайден, держись от нее подальше.

Кто-то громко прыснул. Готова поспорить, это был Габриель.

— Я знаю, ты думаешь, что сможешь помочь ей, — сказал Кромвел. — И я знаю, что ты хочешь помочь, но я не рискуй своей жизнью ради нее. У тебя нет опыта обращения с похожим даром. Я знаю, что случится.

— Отец…

— Я не потеряю все, над чем так долго работал, не потеряю тебя из-за кого бы то ни было. Если ты станешь настаивать, то я уберу ее из этого дома.

Прислушавшись к угрозам Кромвела, никто не стал спорить, и наступила тишина, затем Хайден заговорил:

— В этом не будет необходимости, отец.

Пожалев о том, что подслушивала, я оттолкнулась от стены. Сердце грохотало у меня в груди, пока я кралась по коридору, чувствуя тошноту. Что это было за место, которое они называли «Отдел» и неужели он, правда, думал, что я позволю себя так просто отправить туда?

Я бродила по многим комнатам, пока не наткнулась на свою сестру и двух людей, которых еще не видела. Они были настолько похожи, что сомнений не оставалось — родные брат и сестра.

Парень отличался той самой холодной, картинной красотой, словно его высекли из камня и забыли придать теплоты. Он не смотрел наверх, хотя и застыл, когда я вошла в комнату.

Девушка играла в куклы с Оливией. Она была невероятной, с черными волосами, яркими зелеными глазами, высокими скулами, безупречной кожей, полными красными губами и телом, за которое я бы убила. Она была такой, как я бы хотела быть, но не смогла бы этого сделать.

Оливия вскочила на ноги, как только увидела меня в дверном проеме, и завизжала мое имя так громко, что заставила меня скривиться.

Парень оторвался от книги, которую читал. Не сказать, что взгляд был враждебным, но и дружелюбным я бы его не назвала. Девушка же встала и кивнула ему. Они ушли, не сказав мне ни слова.

Я села рядом с Оливией, пытаясь игнорировать их реакцию. Я подняла одну из кукол и поняла, что это была имена та, о которой Оливия мечтала неделями.

— Эмми? Ты знала что Паркер и Фиби близнецы? — она указала на дверь, через которую вышла парочка. — Мне нравятся люди здесь.

— Правда? — Я подошла с куклой к ней.

Оливия активно закивала головой.

— И Лиз милая. Она играет со мной в куклы, когда мама спит.

— Кто такая Лиз?

— Она живет здесь.

Я уронила куклу на пол, пораженная мыслью, что какая-то незнакомка общается с Оливией.

— Лиз была здесь с тобой с момента нашего приезда?

— Да. Она пришла в школу, когда мы уезжали из дома, и принесла мне Хэппи Мил. — Она подняла мою куклу.

Хэппи Мил — неофициальный путь к сердцу любого ребенка. Как хитроумно поступила мисс Лиз.

— Все милые, — продолжила она, пуская кукол в танец между нами, — со мной и мамой.

Это окончательно меня взбесило, знаю, что глупо, что должна почувствовать облегчение, от того, что к Оливии все так добры. Я встала, оглядывая комнату в поисках окна, которое можно было бы открыть или разбить.

— А тебе нравится здесь, Эмми?

— Здесь прекрасно. — Я нахмурилась, глядя на нее сверху вниз. — Но это не наш дом, Оливия.

— Мисс Лиз сказала, что теперь это наш дом.

Ох, да неужели? Мне действительно не нравится эта женщина.

— И, Эмми… Мне нравится здесь, — сказала она тихим нежным голоском.

Конечно, Оливии здесь нравилось. Все игрушки на свете для игр только твои и Лиз, которая может касаться Оливию и держать за руку.

Она уронила кукол.

— Я хочу остаться здесь.

Я пнула одну из кукол, посылая ее через всю комнату. Она ударилась об стену и голова ее отскочила.

— Мы не можем остаться. — Мой желудок перевернулся. — Это не наш дом.

Оливия смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ее губы дрожали.

— Но мне здесь нравится.

— Я знаю. Я стянула с запястья резинку и убрала волосы в небрежный пучок. Шея и лоб взмокли. — Но эти люди чужие нам, Оливия. Мы не можем им доверять.

— Я доверяю мисс Лиз. — Она встала на ноги, маленькие ладошки сложились в кулачки. — Они добры ко мне. Они сказали, что я одаренная…

— Мне все равно, что они сказали, черт возьми! — я упала рядом с Оливией. — Прости. Я просто устала… И я не знаю, что делать.

Она сделала шаг назад, глаза все еще широко раскрыты.

Я вздохнула.

— Оливия, я знаю, что тебе здесь нравится. У них есть все эти игрушки, но это не наш дом. Наш дом в Аллентауне.

Щеки Оливии заалели, что давно стало явным признаком очередной приближающейся грандиозной истерики. Она подняла одну из своих кукол, фарфоровую с розовыми щеками. Я знала, что последует за этим.

— Это наш дом!

— Нет, — тихо сказала я, вставая на ноги. — Это хороший дом, но….

— Нет! — завизжала Оливия, бросив куклу через всю комнату. Ее лицо треснуло и нога отвалилась. — Нет! Нет!

Я моргнула и потерла виски.

— Оливия, прекрати. У меня голова раскалывается.

— Нет! Я не хочу уезжать! Мисс Лиз….

Мое терпение лопнуло.

— Мисс Лиз не твоя мама, Оливия. Твоя мама наверху. И если я говорю, что мы должны уйти, значит, должны!

Оливия взорвалась слезами и криками как мини-вулкан. Для такого маленького человека она могла производить невероятное количество шума. Смотреть на нее в таком состоянии было больно. Я чувствовала себя ужасно, словно была каким-то адским созданием, которое разрушило все мечты.

Оливия начала топать ногами по полу.

Я пыталась заставить ее прекратить, но, то, что я не могла прикоснуться к ней, усложняло процесс. Поэтому я беспомощно стояла рядом, в надежде, что она просто рано или поздно устанет.

— У вас все в порядке? Кажется, что сквозь дом движется грузовой поезд.

Стройная, темноволосая и ухоженная женщина стояла в дверях.

Казалось, что кто-то щелкнул выключателем и истерика Оливии прекратилась. Она стояла спокойно, ее глаза были обращены к женщине.

— Мисс Лиз! Я не хочу уезжать.

Лиз ласково улыбнулась.

— Милая, тебе не нужно уезжать. Я уже говорила тебе. Это твой дом, пока ты хочешь быть здесь.

Я не выдержала.

— Замолчите! Прекратите ей это говорить. Это не ее дом. А вы — не ее мать!

Она моргнула и сделала шаг назад.

— Я не пытаюсь занять место твоей матери, Эмбер.

— Вранье. — Ярость и что-то еще, что требовало выхода, бурлило во мне. Я начала идти через комнату.

Оливия стояла передо мной, прежде чем я смогла подойти к Лиз. Она вытянула руки, двигая пальцами. Одним быстрым движением Лиз взяла Оливию на руки.

Я застыла в добром футе от них. Оливия потянулась и обвила руками шею Лиз. Горячая и яростная эмоция пронзила меня насквозь и перехватила дыхание. Предательство. Я понимала, что это безосновательно.

Оливия не знала, что она делает, но вся воинственность, которая была во мне — пропала.

— Что здесь происходит? — спросил Кромвел, останавливаясь рядом с Лиз.

— Эмбер хочет уехать, — сказала Оливия. — Мне придется уйти?

Кромвел вошел в комнату и положил руку на спину Оливии.

— Нет. Тебе не нужно уезжать. Эмбер просто устала и запуталась. Возможно, вам стоит лечь спать пораньше. Уверен, утром она почувствует себя лучше.

Оливия положила голову Лиз на плечо. Она что-то пробормотала, но я не смогла расслышать.

В моих ушах звенело, снова накатила тошнота. Я опустила голову и прошла мимо них. Я прошла по широкому коридору и поднялась по лестнице. Мне казалось, что сердце разбилось на миллион кусочков.

Как только я попала в свою спальню — захлопнула дверь за спиной. А затем еще раз. Это действие каждый раз заставляло меня чувствовать себя лучше, когда я ссорилась с родителями.

Но сейчас это не помогло.

Я медленно сползла по закрытой двери и глотнула воздух. Я потеряла контроль над Оливией в пользу абсолютно незнакомых людей за пару минут. А еще они меня ненавидели и планировали отправить в какое-то богом забытое место, как только я сделаю что-то не так.