Глава 1

Беспокойно ерзая на своем месте в углу зала аэропорта, Ирэн Мередит думала, что такой долгой ночи у нее никогда еще не было.

Да наступит ли вообще утро? А если наступит, появится ли твердое подтверждение отложенного вылета на Кипр?

Тем временем долгожданное сообщение уже не раз прозвучало по громкоговорителю, порождая надежды на то, что погода над Средиземным морем улучшается, неожиданные снегопады стихают. Но Ирэн слишком устала, чтобы радоваться, устала так, что теперь не могла заснуть.

Она взглянула на девятилетнюю Джози и позавидовала ее способности так легко погружаться в глубокий сон. Свернувшись в соседнем кресле, девочка выглядела милой и безмятежной; черные загнутые ресницы касаются щеки, блестящие темные локоны рассыпались в красивом беспорядке.

Но ведь Джози не испытала усталости и тревог, выпавших за последние месяцы на долю ее старшей сестры. Ее худшим испытанием была малоуспешная попытка скрыть от острых глаз тети Этель свой восторг от заманчивой перспективы покинуть ее и уехать с Ирэн на Кипр к своей незнакомой бабушке, о ласке и доброте которой она столько слышала.

Джози благословенно не ведала о мрачных предостережениях в адрес Ирэн, которыми щедро осыпал ее семейный адвокат мистер Блейк: об опасности оторваться от корней, потратить унаследованный в двадцать первый день рождения маленький капитал на, вполне вероятно, рискованное и даже катастрофическое предприятие. Девочке всего лишь пришлось перенести, не без героического стоицизма, взрыв горьких сетований тети Этель на безрассудное бегство от них с дядей Гербертом в благодарность за всю щедрость и доброту, проявленную к ним после смерти их родителей пять лет назад.

Тогда произошла одна ужасная сценка: дядя Герберт отложил газету и, глядя поверх очков, оборвал причитания тети Этель довольно резко для него:

– Этель, дорогая, не преувеличивай. Как-никак, мы слишком много получили по завещанию моего брата за все сделанное для племянниц.

Замечание так разъярило тетю Этель, что Ирэн пришлось увести ребенка из душной маленькой гостиной до начала громкой тирады насчет больших расходов, которых он, похоже, не замечает, причиненных девушками их бюджету из-за их себялюбия и скрытности.

Всегда скорая на язык тетя Этель недавно нашла свежий повод поязвить насчет «этого типа, Гая Косвея» – человека, за которого Ирэн собиралась выйти замуж и о котором после Рождества она ни разу не упоминала. Намеки на тщеславие и глупость девушек, положивших глаз на богачей – сыновей своих хозяев, не меньше! – воображая, что у них серьезные намерения, так и сыпались из нее.

Ответом на такие колкости могло быть только полное молчание, потому что по совершенно разным причинам ни тетя Этель, ни Джози не должны были узнать, почему закончилось «понимание» между молодыми людьми. А закончилось оно потому, что Гай наотрез отказался, чтобы после свадьбы Джози жила с ними.

Свой отказ он обосновал великой любовью к Ирэн. Гай хотел жену для себя – хотел ее свободной и счастливой, без девятилетней девочки на руках. Он утверждал, что ребенок прекрасно может остаться у дяди и тети. Или, если захочет Ирэн, он с радостью оплатит обучение девочки в первоклассном пансионе, ну и, несомненно, позаботится о достойных каникулах – и конечно, она сможет приезжать на уик-энды.

Ирэн не осуждала его. В свои двадцать шесть Гай не понимал, как сильно шок от смерти родителей в авиакатастрофе, а затем пять лет жизни с откровенно невзлюбившей ее тетей привязали девочку к старшей сестре.

– Но, Гай, я обещала, – объясняла Ирэн, – что по достижении двадцати одного года, когда я получу опеку над ней по завещанию отца, мы уйдем от тети Этель и заживем вместе.

– Тогда не делай этого, – сердито ответил он. – Девушка в двадцать один год связана маленькой сестрой. Это безумие, и, если ты действительно меня любишь, признай это и поищи более здравое решение проблемы.

При мыслях о Гае на глаза в который раз навернулись слезы – каким милым и нежным он был до тех пор, пока перед ними не встал вопрос о браке со всеми вытекающими отсюда последствиями. Его несчастное, сердитое, изумленное выражение лица, когда она заявила, что не оставит Джози.

Вдруг девочка пошевелилась в своем кресле, проснулась и тревожно посмотрела на Ирэн, словно ей передались тягостные мысли старшей сестры.

– Ирэн, я хочу есть. Уже утро?

– Еще нет, милая. И не говори так громко. Люди еще спят.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Не очень. А ты, Джози?

– Отлично. Только очень хочется выпить чего-нибудь горячего.

– Подожди до утра. Сейчас все закрыто.

Девочка тяжело вздохнула:

– По-моему, тетя Этель очень плохо поступила, не предложив нам термос, когда оказалось, что твой разбился. У нее их два. Даже три, с тем большим, что она выиграла на конкурсе.

– Не важно, тетю Этель уже не изменишь. У нас есть ячменный сахар. – Сейчас, когда они спаслись бегством, Ирэн могла отзываться о тете более благосклонно, чем обычно думала о ней.

– У меня есть идея получше! – Тихий мужской голос с легким иностранным акцентом заставил их резко поднять голову: рядом стоял высокий темноволосый мужчина с термосом. – Здесь остался прекрасный суп. Я наполнил термос перед закрытием ресторана. Присоединяйтесь. Томатный суп!

Джози выпрямилась и расцвела: тоненькая, бледная девочка.

– Томатный – мой любимый. Ирэн тоже его любит.

– Это хорошо. – Незнакомец улыбнулся старшей сестре. – Боюсь, вам придется делить одну чашку на двоих. – И затем добавил, глядя на Ирэн: – Если не возражаете, у меня есть дорожный ковер, которым я не пользуюсь.

Он вел себя так мягко и вежливо, что Ирэн не раздумывая приняла предложенный суп, хотя от ковра и отказалась. А когда Джози настойчиво пригласила незнакомца сесть рядом, Ирэн обнаружила, что поддерживает это приглашение улыбкой.

После горячего сестры почувствовали себя лучше, но если Джози почти тут же уснула, Ирэн, все еще усталая и взвинченная, так и не смогла сомкнуть глаз.

– Если вы не собираетесь спать, можно мне посидеть с вами еще немного? – осторожно поинтересовался молодой человек.

– Как хотите.

– Жутковато сидеть одному в молчащей и иногда храпящей толпе. Она чем-то напоминает современную символическую картину, изображающую людей в ожидании Страшного суда.

При этих словах по лицу Ирэн пробежала тень.

– Слишком близко к действительности, вам не кажется? О, я знаю, авиакатастрофы в наше время очень редки, учитывая неимоверное количество полетов. Но пять лет назад у Кипра разбились наши родители.

– Прошу прощения за свою бестактность. Но приятно, что вы летите на Кипр, а не в Афины, как многие наши соседи. Я буду жить в Никосии. Меня зовут Андреас Николаидес. – И он протянул девушке маленькую визитную карточку.

Ирэн вежливо приняла визитку и спрятала в сумочку. «Вряд ли карточка пригодится, – подумала она. – Впрочем, не стоит обижать такого вежливого и доброго человека».

– Наша дорога лежит дальше на север, – сообщила она. – В район Кирении.

– Лучшего места для отдыха не найти. И там вы встретите много англичан, так что у вас не будет никаких трудностей с языком. Впрочем, языковые проблемы там, как правило, не возникают – большинство киприотов более или менее говорит по-английски.

– Вы сами говорите почти без акцента.

– Научился в Англии, – объяснил молодой человек и добавил с улыбкой: – А вы говорите по-гречески? Нет, по-моему.

Ирэн поколебалась. Стоит ли так свободно разговаривать с этим собеседником? Хотя почему бы и нет? Ей ведь нечего скрывать.

Поэтому она спокойно ответила:

– До шестнадцати лет я говорила по-гречески так же свободно, как по-английски. Видите ли, наша мать – гречанка с Кипра. Отец англичанин, он работал на Кипре, там и познакомился с мамой. Я до тринадцати лет жила с ними в Ларнаке. Потом фирма перевела его обратно в Англию. – Смутившись, Ирэн умолкла. – Но вам, я думаю, все это неинтересно.

– Напротив! Пожалуйста, продолжайте. – Темные глаза грека были серьезны и светились искренним участием.

– Добавить почти нечего – во всяком случае, о прошлом. После гибели родителей мы жили у родственников в Англии. Сейчас направляемся к бабушке, она владеет и управляет отелем на побережье, в нескольких милях от Кирении. Отель «Гермес».

При этих словах черные глаза Андреаса широко раскрылись.

– Так вы внучки кириа Вассилу?! Теперь я вижу, что вы похожи на нее – внешностью и цветом волос, только глаза другие. Не воспринимайте мои слова как вольность, но они у вас ярко-синие, словно кипрские первоцветы. – И не успела она сделать сухое замечание по поводу его в буквальном смысле «цветистых» комплиментов или, что более важно, знакомства с бабушкой, как грек с улыбкой продолжил: – При первом взгляде со своего места я подумал, что вы молодая мама с дочкой. Но когда подошел поближе, еще раньше, чем услышал, как девочка зовет вас по имени, понял, что ошибся.

– Я так долго воспитывала Джози, иногда даже забываю, что она моя сестра. Внезапная потеря любящей мамы была для нее ужасным потрясением. А тетя, у которой мы жили, по натуре совсем другая. Она считает детей просто обузой и не скрывает этого. Поэтому Джози привязана ко мне сильнее, чем была бы в ином случае.

– На Кипре детей обожают. Кириа Вассилу ее полюбит.

Лицо Ирэн прояснилось.

– Я тоже так думаю. Бабушка хорошо относилась ко мне в детстве. – Потом спросила: – Так вы знакомы?

– Не совсем. Мои родители – они уже умерли – иногда останавливались в «Гермесе», когда жили в Никосии. Я тоже. Но недолго. И, как я слышал, многое изменилось с тех пор, как она наняла управляющего. По-моему, этот субъект – киприот по матери, правда, по ее дальней родне, а его отец – суровый шотландец. И, видимо, он пошел в отца – не всегда ладит с вашей бабкой.

Впервые Ирэн засомневалась в мудрости своего решения принять, поступившее от бабушки в ее двадцать первый день рождения довольно туманное предложение – поселиться с Джози на Кипре и помогать в семейном отеле.

Бабушке она написала, что не имеет опыта в гостиничном деле, но хорошо знакома с работой секретаря, а еще у нее есть прекрасная способность к языкам, всегда поощрявшаяся родителями; она всегда участвовала в программах обмена студентами. Именно это довольно необычное достоинство позволило Ирэн занять хорошее место в лондонской фирме грузоперевозок. Кроме греческого, она хорошо знает английский, немецкий и немного шведский. Ко всему этому Ирэн добавила, что интересуется кулинарией и домоводством, но, к сожалению, почти не имеет возможности практиковаться в этих искусствах.

Миссис Вассилу, которая говорила по-английски лучше, чем писала, прислала телеграмму с единственным словом: «Приезжай». И вот теперь Ирэн впервые слышит, что бабушка, ранее единолично возглавлявшая «Гермес», сейчас наняла управляющего, да к тому же человека, с которым, судя по услышанному, будет нелегко сработаться.

– Не беспокойтесь, – сказал Андреас, слегка удивившись внезапной тени на красивом лице. – Не принимайте Дэвида Маклеода в расчет. Главная все равно ваша бабка. Она женщина с причудами, но все ее любят. И, несомненно, она с нетерпением ждет вас.

– Я помню бабушку ласковой и нежной, – ответила Ирэн. – Джози, конечно, совсем не помнит ее, зато твердо уверена, что хуже тети Этель, от которой мы уехали, никого быть не может.

– Что же плохого в тете Этель? – лениво поинтересовался Андреас.

– Во-первых, она не выносила нашу мать – называла ее «иностранкой», словно только это в ней было важно. Она вообще любит развешивать ярлыки: дети для нее – «отродье», а образованные люди – «проклятые снобы».

– Тогда почему ваш дядя на ней женился?

– Думаю, она была по-своему красива в молодости. Возможно, разочарование было взаимным. Дядя Герберт мил, но недотепа…

И тут, прервав этот довольно странный разговор, – когда она мысленно внезапно удивилась, каким образом начала обсуждать своих родственников с совершенно незнакомым человеком, – по залу разнеслось долгожданное объявление: «Небо над Средиземным морем быстро проясняется, пассажиров рейса в Афины и на Кипр просят пройти в самолет».

К облегчению Ирэн, Андреас Николаидес не выпустил их с Джози из-под своего крыла. Несмотря на приобретенную независимость, усталость ума и тела сделали ее бесстыдно благодарной ему за заботливое сопровождение, тем более что он хорошо знал, что делать.

Не отставая от Андреаса, они поднялись в самолет, и грек сразу же устроил так, что они сели вместе – Ирэн посередине, а Джози у окна, чтобы, если девочка рано проснется, она могла бы выглянуть в иллюминатор и полюбоваться открывающимся из него видом, пусть даже там будет только бесконечная вата облаков.

Устроившись в своем кресле с дорожным ковриком Андреаса для дополнительного комфорта, Ирэн, как и большинство пассажиров, наконец сморил сон, и впервые за многие недели она спокойно заснула. Во сне в ее жизнь вернулся Гай, со всей его лаской и заботливостью; они обживали новый дом, и Джози, вполне естественно, была с ними.

Переход к реальности оказался болезненным, но счастливое волнение Джози при виде земли внизу и «доброе утро», услышанное от улыбающегося Андреаса, заставили ее стряхнуть с себя путы печали и, по крайней мере, притвориться, что она разделяет их веселое настроение.

Поднятию ее боевого духа помогло и появление завтрака. В Майда-Вале завтрак всегда проходил довольно мрачно: тетя Этель сидит у заварочного чайника и безостановочно жалуется на рост цен, а дядя Герберт прячется за газетой. Но этот был совсем другим.

Розданные подносики очень соблазняли своим видом. И было забавно слышать восхищенные восклицания Джози при осмотре содержимого небольших аккуратных пакетиков: пластмассовые ложки и вилки, сахар, порошковое молоко и еще столько интересного!..

К своему удивлению – последнее время кусок не лез ей в горло, – Ирэн оказалась столь же голодна, как Джози и Андреас, которые быстро опустошили свои подносы. Кроме того, она чувствовала себя гораздо лучше, надеялась, что несчастное прошлое осталось за спиной, и уверенно смотрела в будущее – невзирая на темную фигуру «сурового» Дэвида Маклеода.

Ирэн больше не собиралась говорить с Андреасом о своих делах. И на этот раз заставила его рассказать о себе. Но, быстренько объяснив, что он дипломированный бухгалтер и после нескольких лет учебы и работы на севере Англии вернулся в фирму в Никосии, Андреас спросил, долго ли она будет отдыхать на Кипре – поскольку хочет взять ее и Джози в поездку, если, конечно, бабушка отпустит их на день.

– Мы не на отдых приехали, мистер Николаидес! – обернулась к нему Джози. – Мы едем к нашей бабушке навсегда. Я пойду в школу, а Ирэн будет помогать в гостинице.

На мгновение на лице Андреаса появилось удивление и легкое смущение. Но грек быстро оправился и вежливо заметил, что это хорошие новости, поскольку он надеется, что будет чаще видеться с ними.

Но теперь, когда Джози была поглощена попытками разглядеть далеко внизу греческие острова, он прошептал Ирэн:

– Не обращайте внимания на мои слова об управляющем кириа Вассилу. Он, разумеется, отнесется с полным почтением к внучке своей хозяйки. Однако, если каким-то образом он сделает вас несчастной, не забудьте, что вы имеете друга в моем лице и в лицах моих родственников, в чем я уверен.

Помня доброту и привязанность друг к другу бабушки и дедушки в прошлом, когда дедушка еще был жив, Ирэн не верила, что у нее есть основания для тревоги. Но все же приятно чувствовать, что имеешь друзей – пусть и потенциальных – не только в гостинице и не только в лице своих родственников.

Однако скоро ее настроение изменилось. Как ни глупо это звучало, но, когда после краткой остановки в Афинах самолет пересек береговую линию Кипра и приземлился в аэропорту Никосии, Ирэн охватила непонятная тревога. Может, в конце концов, зря она бросила хорошо оплачиваемую должность в Лондоне ради бабушки, у которой получит только упомянутые в письме карманные деньги? Может, – это даже более насущный вопрос, – она слишком резко порвала с Гаем? Бросила его, не очень вникая в его позицию? А следовало бы не торопиться и терпеливо искать компромиссное решение? Но рука Джози, сжимающая ее ладонь, чуть испуганное восхищение ребенка тем, что она называла «наше приключение», помогли Ирэн выбросить из головы последние страхи. Прощаясь с Андреасом, она безмятежно улыбалась, затем в сопровождении найденного греком приветливого носильщика они прошли таможню и отправились на поиски автомобиля бабушки.

Впрочем, их уже ждал мужчина – широкоплечий, в джинсах, с почти незаметной хромотой. Он поздоровался без особых церемоний и коротко извинился за свою внешность, сославшись на проблемы с новой кухонной плитой.

– Миссис Вассилу сама бы вас встретила, – продолжал он, провожая их к большому автомобилю. – Но ее мучает мигрень.

– У нее, бедняжки, все еще боли? – Память Ирэн всколыхнулась.

Крупный мужчина – шатен с внимательными серыми глазами, «цепкими», как определила их девушка, – кивнул:

– Реже, чем раньше, и не такие продолжительные. Миссис Вассилу встревожила задержка вашего самолета. Несмотря на все уговоры, она очень боялась катастрофы. Вот и прихворнула.

На переднем сиденье автомобиля хватило места для всех троих.

– Так же мы сидели в самолете с мистером Николаидесом, – объявила Джози своим высоким детским голосом. Затем, когда они тронулись в путь, весело продолжила: – Мы думали, что здесь будет холодно, после всего, что сказали в аэропорту про метели, но здесь тепло, сухо и просто чудесно. – И, прижимаясь к Ирэн, она добавила: – Разве не здорово, что мы и вправду здесь? В двух тысячах трехстах милях от тети Этель, как сказал мистер Николаидес.

– Он тоже не любит вашу тетю Этель? – Очевидно, этот управляющий не всегда угрюмый и мрачный; в его голосе слышалось веселое удивление.

– Если бы знал, не любил точно. Ее никто не любит. Мои друзья в школе сказали, что у них от нее мурашки по коже. Мистер Николаидес не испугался бы, конечно. Но мы встретили его только вчера вечером в зале аэропорта. Он поделился с нами супом. Томатным. Мы умирали от голода!

– В «Гермесе» у вас будет много еды, – уверил ее управляющий. – Чего только ваша бабушка не задумала в плане еды на ваш отпуск… – Он оборвал себя и представился: – Ваши имена я знаю. Я – Дэвид Маклеод. Управляющий вашей бабушки или – когда в особенном фаворе – ее младший партнер.

– Звучит странновато! – немедленно последовал комментарий Ирэн.

Дэвид Маклеод улыбнулся с легкой иронией:

– Она – чудесный человек, но с причудами.

– У тети Этель тоже случались причуды, – печально пожаловалась ему Джози. – Особенно после проигрыша в конкурсе. Надеюсь, бабушка не будет ругать меня, как она.

– Оставь тетю Этель в покое, любимая, – одернула ее Ирэн.

А Дэвид Маклеод успокоил девочку:

– Не волнуйся. Бабушка намерена избаловать тебя. Собственно, когда вернетесь к этой вашей тете…

– Но мы не вернемся к тете Этель, – убежденно возразила Джози. – Мы приехали жить с бабушкой.

Маклеод взглянул на Ирэн с явным удивлением:

– Вот как? Для меня это новость. – Потом, явно не собираясь обсуждать этот вопрос дальше, весело продолжил: – Скажите, вы видели что-нибудь прекраснее моря желтых маргариток на обочинах?.. А эти изумительные акации?

– Настоящее золото, – пробормотала Ирэн, но похвала, хотя и искренняя, была высказана ею механически. Страхи, возникшие в аэропорту Никосии, охватили ее с новой силой.

Невероятно, что бабушка не предупредила управляющего – своего младшего партнера или кто он там, – что они с Джози приехали в «Гермес» на постоянное жительство.

Возможно, старая леди, которую она, в конце концов, не видела восемь лет, слегка впала в маразм и, несмотря на письмо и телеграмму, не ожидала, что ее предложение переселиться к ней девочки воспримут всерьез?

В таком случае что же ей, Ирэн, теперь делать? Работа в Англии брошена, а ее крошечный капитал, кроме суммы, отложенной на воспитание и образование Джози, растрачен на оплату этого безумного приключения.

Ирэн обнаружила, что не может поддерживать беседу, но, к счастью, Джози болтала за двоих. Не обращая внимания на молчание двух взрослых, она все продолжала свой возбужденный монолог, с удивлением восклицая при каждом незнакомом виде: пастухов с маленькими смешанными стадами овец и коз, каменных домиков, полей, заросших дикими цветами всех мыслимых оттенков.

Они проехали предместья Никосии, города белых зданий и цветущих кустарников, – «Там живет наш друг мистер Николаидес», – важно объявила Джози, – и свернули на дорогу к Кирении, это было прекрасное шоссе с турецкими деревнями по обочинам – Ирэн вспомнила, что путешествовала по нему с родителями.

– Ты уже проезжала здесь, Джози, – сказала она маленькой сестре. – Я помню, мама держала тебя на коленях, пела греческую народную песню, а я делала вид, что помогаю отцу вести автомобиль, подавая сигналы рукой. Стояла жара, и ты клевала носом.

– Спой песню, – пристала к ней Джози.

Прежде чем Ирэн ответила, Дэвид удивленно поглядел на девочку:

– Не слишком ли трудная задача? В конце концов, после стольких лет в Англии…

Ирэн улыбнулась:

– Я могу спеть, но не сейчас. Слишком многое хочется увидеть. Пусть Джози подождет – а затем, возможно, я ее научу.

Действительно, они продолжали путь по весеннему Кипру в окружении ослепительной красоты. На обочинах все еще росли желтые маргаритки и оксалисы, окаймлявшие поля ярким золотом – поля, на которых в эти ранние дни апреля уже колосились короткие зеленые всходы, готовые, как отметил Дэвид, для уборки через несколько недель.

Птиц она тоже вспомнила, указывая Джози – сама на миг став ребенком – на крошечных черно-белых чеканов, столь же обычных в этой местности, как воробьи в Лондоне.

Когда дорога поднялась с широкой равнины в предгорья хребта Кирения и начала взбираться в горы, местность стала меняться. В садах долин все еще цвели цератонии и маслины, изредка щеголял фиолетовым нарядом багряник, попадались огненно-красные кусты гуайявы, на склонах паслись маленькие стада овец и коз и даже коровы. Но чем выше петляла дорога, тем больше появлялось хвойных деревьев, и пейзаж становился величественнее, даже грознее, но никак не мрачнее.

На горных пиках вздымались знаменитые древние замки крестоносцев, а розовые руины Белла-Паис, готического аббатства, даже в разрушенном состоянии сохраняли мирную атмосферу прошлых монашеских дней, в древней часовне аббатства все еще собирались на молитву жители деревни. По большим серым камням звонко сбегали серебряные ручьи, островки травы все еще давали пищу самым проворным животным, а почву покрывали, словно изящной цветной вышивкой, живописные полянки цикламена и цистуса.

Джози рвалась выйти и исследовать этот захватывающий новый мир, нарвать букетик цветов, но Дэвид непреклонно заявил, что любая дальнейшая задержка встревожит бабушку. Он утешил девочку, что времени у них впереди много, и пообещал, что привезет их с сестрой сюда на пикник.

Хотя его слова прозвучали довольно резко, Ирэн задумалась, действительно ли он так груб, как намекал Андреас. Он, конечно, далеко не красавец по сравнению с Андреасом или Гаем, однако в суровых чертах лица и пронизывающих серых глазах чувствуется характер, а в широких плечах – сила.

Манеры? Он вел себя с разумной предупредительностью. Но похоже, обаянием природа его обделила. Возможно, в ней говорит предубеждение; на фоне Гая, его восхитительной нежности даже комплиментам и мелким знакам внимания Андреаса не хватало непосредственности.

Гай! Почему он не выходит у нее из головы? Явное проявление слабости. Неужели она обречена постоянно сравнивать с ним каждого встреченного ею мужчину!

Мысли Ирэн отвлек вид, внезапно открывшийся ее глазам на вершине горбатой дороги: впереди раскинулось море, мерцающее в солнечном свете, – темно-синяя гладь, пронизанная яркими лазурными оттенками оперения зимородка. Очень красиво!

– О, любимая! – Она взволнованно обняла Джози. – Какой великолепный вид. Сколько ни смотришь, он всегда разный. И эти белые башни!

– Тут прекрасно. Но когда я смогу купаться? – Глаза Джози сияли.

Улыбаясь, Дэвид поглядел на нее:

– Все в свое время! – А Ирэн сказал: – Думаю, вам не покажется, что Кирения сильно изменилась. Я прожил в районе пять лет и все еще считаю его одним из самых красивых мест, которые видел, а это о многом говорит.

– Вы немало путешествовали?

Он кивнул:

– Я служил в британском торговом флоте, пока не повредил ногу и не поступил на работу к вашей бабушке. Вассилу связаны с семьей моей матери, и мои родители живут на юге острова.

– С вами произошла ужасная авария? – сочувственно осведомилась Джози. – Нападение страшных акул или что-то в этом роде?

– О нет! Ничего интересного! Хватит разговоров о разной ерунде, лучше смотрите в окно.

Ответ управляющего снова прозвучал резко, и осаженная Джози замолчала, впрочем, ее быстро отвлекло открывшееся перед ней чудесное зрелище.

Когда они медленно въехали в городок, Ирэн согласилась с теплой оценкой Дэвида: здесь действительно ничего не изменилось. Прекрасная гавань между древними каменными стенами и замком, яркие лодки отражаются в воде, девушки-рыбачки со смехом и разговорами раскидывают для просушки алые и розовые на солнце сети. Как хорошо снова пройти по пристани и мощеным улицам, вспоминая это и то здание, даже, возможно, сталкиваясь с людьми, знакомыми в детстве.

– Нам нельзя сейчас останавливаться. Время для прогулок у вас еще будет, – твердо, но уже спокойно сказал им Дэвид. – Даю вам минуту, посмотрите в море. Различаешь мягкую серую линию, Джози? Ирэн видела ее много раз.

– Вижу. Я думала, это низкое облако, – ответила девочка. – О, и намного выше и дальше него белые тучи.

– Умница! Ты смотришь на побережье Турции в сорока милях отсюда и на снежные горы Тавр.

Джози присвистнула, чего никогда не разрешала тетя Этель.

– Как в сказке! – восхищенно выдохнула она.

Они миновали старый город с его белыми стенами, цветущими кустарниками и с его полускрытыми садами, свернули на восток по дороге вдоль побережья и через несколько миль подъехали к гостинице «Гермес», гордо возвышавшейся фасадом к морю.

И тут, к удивлению Ирэн, чувство узнавания подвело ее. Это был не тот хаотичный старый дом, который она вспоминала с теплотой и нежностью, теперь это было что-то гораздо большее и внушительное.

Она поделилась своим открытием с Дэвидом, и управляющий самодовольно улыбнулся:

– Ваша бабушка и я многое сделали за пять минувших лет. Старый отель был очень привлекателен, но следует идти в ногу со временем. Современному туристу, от которого все более начинает зависеть экономика острова, требуются удобства. Например, номера с ванными здесь больше не роскошь – у нас их очень часто заказывают. Теперь желающих больше, чем номеров.

– Но все равно мне жаль, что старый дом исчез. Я так любила его.

– О, мы его не снесли. Когда начали перестройку, то позаботились включить комнаты, всегда занимаемые вашей бабушкой, в маленькое отдельное крыло и сохранили старый фасад неповрежденной части.

– У вас богатое воображение!

– Боюсь, у меня были другие идеи. Но кириа Вассилу очень упряма.

Ирэн бросила на него задумчивый взгляд, но по пути через двор он уже показывал Джози, широко раскрывшей от удивления глаза, апельсиновые цветы и оранжевые плоды, растущие вместе на деревьях, а еще лимоны, цветущие и плодоносящие таким же образом.

И затем на ступенях старого белого дома, который возник в памяти Ирэн, словно вчера, она увидела бабушку, та была, как обычно, в своем длинном черном шелковом платье, серебряные волосы покрывал черный шарф из шифона. Она все еще была красива лицом и фигурой, несмотря на новые морщины и легкую сутулость, и радостно улыбалась, яркие темные глаза светились счастьем, когда она поздоровалась по-гречески и раскрыла им объятия.

Ирэн взбежала по низким ступенькам и обняла ее, затем пропустила вперед Джози. Поднимая лицо для бабушкиного поцелуя, девочка сначала оробела, но через миг справилась с волнением и произнесла вежливую греческую версию «доброго утра», которой ее научила Ирэн в Майда-Вале, когда еще у них было мало надежды приехать на Кипр:

– Калимера сас!

Старая леди рассмеялась и погладила малышку по щеке.

– Умная девочка, – сказала она на правильном, но каком-то отрывистом английском языке. – Мы должны давать друг другу уроки языка, ты и я.

– Но, бабушка, ты знаешь английский намного лучше, чем я – греческий. – Сейчас Джози улыбалась.

– Моя дорогая, пришлось научиться, чтобы говорить с клиентами-англичанами, – весело сообщила ей бабушка. – Но мой язык все еще путается.

– У меня еще хуже. Ирэн пыталась меня учить, но тетя Этель так сердилась…

– Похоже, эта тетя Этель не идет у девочки из головы, – хмуро вмешался Дэвид, внося в дом чемоданы. И добавил, странно глядя на миссис Вассилу: – Говорит, что не поедет к ней. Останется здесь навсегда.

– Да? – Голос старой леди был ровен. Но к внучкам она обратилась, словно вообще не слышала Дэвида: – Идите, мои дорогие. Ирэн, я поселила вас обеих в хорошую комнату, где вы обычно спали при жизни ваших дорогих родителей, упокой Господь их души. – Она истово перекрестилась.

Хотя сейчас это крыло, похоже, считалось старомодным, комната на первом этаже, в которую провела их бабушка, по английским стандартам была очень просторной, объем подчеркивали белые стены и резное дерево. Французские окна выходили на каменный балкон, Ирэн выбежала на него и объявила, что там растет все то же апельсиновое дерево, оно расцвело и стучится ветками в комнату. В самой же комнате она с восторгом заметила на старом месте знакомую икону Богородицы.

– Но ты увидишь, гостиница во многом изменилась, – сказала ей бабушка с явным оттенком сожаления в голосе. – Мой замечательный управляющий Дэвид Маклеод – дальний кузен моего дорогого мужа со стороны его матери, но гораздо больше шотландец характером – претворяет в жизнь необходимые современные идеи. Он бесценный помощник. Но иногда мы расходимся во мнениях.

Ирэн подняла бровь:

– И что происходит тогда? У него довольно упрямый подбородок.

Миссис Вассилу пожала плечами, немного подумала перед ответом и уклончиво сказала:

– Всякое бывает. Я тоже могу быть упряма.

Внизу в гостиной, стены которой украшали семейные фотографии всех времен и размеров в разнообразных рамках, они сели обедать втроем. На первое был ягненок, ставший еще восхитительнее для Джози после бабушкиного объяснения, что блюдо приготовлено почти так же, как разбойники в старые времена готовили украденную овцу – в глиняных печах, спрятанных в сельской глубинке.

– Ты ведь знаешь о клептомании, – вставила Ирэн, и Джози энергично кивнула.

– Конечно. Тетя Этель говорит – это бесстыдное оправдание краж из магазина самообслуживания.

Участившиеся после отъезда ссылки ребенка на тетю Этель беспокоили Ирэн. Она пришла к выводу, что Джози, при всей видимой веселости, страдала от подсознательного страха, что новая жизнь, которая открывалась для них на Кипре, слишком хороша для правды, что связи между тетей и ею оборваны не навсегда. От этого ей еще больше захотелось выяснить, что подразумевала старая леди под своим приглашением.

Возможность подвернулась быстро. После обеда миссис Вассилу мягко отправила Джози в спальню для краткой сиесты, а Ирэн осталась внизу на дружескую беседу.

Сидя за кофе, Ирэн скоро узнала, что не стоит опасаться за будущее. Миссис Вассилу объяснила, что постепенно хочет сократить время своей активной работы в гостинице. В то же время бабушку крайне тревожила возможная потеря индивидуального подхода к людям, чему она всегда придавала большое значение – «как и твой дорогой дедушка».

– Ты так же очаровательна, как была твоя дорогая мать. По коротким письмам, что все эти годы приходили от тебя на мой день рождения и на Пасху, я знаю, что ты унаследовала ее искреннее расположение к людям и ее способности.

– Надеюсь, вы правы! – с сомнением улыбнулась Ирэн.

– Уверена. Так или иначе, когда в прошлом году доктор сказал, что мне следует меньше работать, я отказалась слушать Дэвида и других о компетентных молодых женщинах, желающих здесь работать. Я подумала: Ирэн, моя внучка, вот кто мне нужен. Скоро ей исполнится двадцать один год, и она будет свободна делать то, что ей нравится, ей и девочке. Ко дню рождения я напишу Ирэн и попрошу приехать, ее дом здесь. Так я и сделала. И вы приехали.

Облегчение окатило Ирэн, словно поток прохладной воды в палящий зной.

– Нам не очень счастливо жилось с родственниками папы, – искренне поделилась она с бабушкой. – Его брат, дядя Герберт, был добр. Но тетя Этель – его жена… ее все время вспоминает Джози! Не думаю, что до нашего появления она много общалась с детьми; она их совершенно не выносит.

– Наверное, удар был ужасен, бедные девочки! Родители так вас любили.

– Джози было намного труднее, чем мне, она намного моложе, и сиротство весьма серьезно повлияло бы на нее, не будь рядом меня, она слишком привязана ко мне, я знаю.

Миссис Вассилу медленно кивнула. Потом продолжила:

– Конечно, я не знала наверняка, что приглашение будет принято. Ты могла выйти в Англии замуж.

Ты красива, как твоя мать. Даже красивее – с этими синими глазами, которые так чудесно контрастируют с темными волосами. Вряд ли ты испытываешь недостаток в поклонниках.

Ирэн могла бы улыбнуться старомодной фразе, так естественно сочетавшейся с правильным, но довольно неестественным английским бабушки. Но ее мысли снова обратились к Гаю, такому преданному, такому милому, он так спешил сделать ее своей женой, пока не остановился перед тем, что назвал «невозможными условиями».

Глаза Ирэн наполнились слезами.

– Я хотела сообщить о помолвке на Рождество. Но теперь она разорвана.

От старой дамы не укрылось, с каким усилием девушка держит свои чувства под контролем.

– Бедное дитя, – мягко произнесла она. – Как-нибудь расскажешь мне все. Но сейчас ты устала. Иди наверх и попробуй поспать. – И с улыбкой добавила: – Помнишь, как мы любим сиесту? Поэтому – часик-другой…

Позже Ирэн и Джози отправились исследовать красочный и ароматный сад; Джози скакала как молодой козленок, Ирэн взяла более неторопливый темп. Ее все еще не оставляла усталость, хотя это была скорее реакция на беспокойные месяцы после дня рождения, чем утомление от самой поездки с ее задержками и расстройствами.

Ирэн была благодарна бабушке за предложение не торопиться с осмотром новой части «Гермеса», где теперь размещались гости. Ей требовалось время, чтобы привыкнуть к переменам.

Ее не покидало чувство, что работа не обойдется без трудностей, даже в роли помощницы бабушки.

Конечно, нельзя осуждать Дэвида за реакцию на ее появление; должно быть, он чувствовал себя несколько униженным скрытностью старой дамы. Если он затаит злобу даже в глубине души, им с Джози нечего ожидать здесь счастья.

Но потом Ирэн сказала себе, что глупо волноваться. Уж не настолько она беспомощна, чтобы предаваться унынию из-за легкой враждебности, которая, без сомнения, со временем исчезнет.

Конечно, по характеру он не добряк, этот Дэвид. Но если она докажет, что она не бесполезный любитель, которого нужно выносить из-за родственных отношений с хозяйкой, все пройдет гладко. Почему она, в конце концов, не пригодится «Гермесу»? Фирма в Лондоне, где она работала, считала ее компетентной. Отец Гая, президент компании, хотя несколько пугал в рабочие часы, всегда был щедр на похвалу.

На третий вечер, когда Джози спала наверху и они с бабушкой болтали за стаканом «Коммандери» – это густое сладкое вино создали крестоносцы во время своего владычества на Кипре, – Ирэн решила поговорить в открытую. Она спросила напрямик, знает ли Дэвид, что она будет заниматься «Гермесом».

– Теперь знает, – последовал беспечный ответ старой леди. – Видишь ли, в некотором смысле ты будешь работать под его началом. – И добавила с легким лукавством в темных глазах: – Он разозлился, что я не подготовила его заранее. Но я уже изрядно знаю Дэвида. Я предположила, что он строит свои планы, и решила поставить его перед свершившимся фактом.

Ирэн встревожилась:

– Хочешь сказать, что он нашел кого-то еще?

– Да. Он продвигал на пост своей помощницы нашего секретаря-администратора, миссис Киприани. Предложил, что после дополнительного обучения и шлифовки именно она заменит меня после отставки, которая, я полагаю, не за горами.

– Возможно, он прав. Конечно, я принимала много посетителей для моего босса в Лондоне, но гости в отеле – совсем другая чашка чая. Возможно, она гораздо способнее и… лучше… меня. – Сердце Ирэн ушло в пятки, перспектива безопасного и счастливого дома для нее и Джози снова начала меркнуть. – Вызвать и поставить меня на руководящий пост только потому, что я – ваша родственница…

Миссис Вассилу решительно покачала головой:

– Моя дорогая, я недвусмысленно говорила ему, и не раз, что Дельфина не добьется успеха – в моем понимании. Он жалеет вдову с маленьким ребенком, и я тоже. И она, конечно, способная, но как она может занять мое место, если не любит людей?

– Разве Дэвид не может справиться сам? Или обязательно необходима женщина?

На лице бабушки появилась легкая сардоническая улыбка.

– Дэвид умен, как черт, и честен, как смерть. Но он унаследовал всю суровость отца и удивительно мало обаяния от матери. Под объединенным управлением Дэвида и Дельфины «Гермес» скоро потерял бы то, что ваш дорогой дедушка и я всегда считали одним из важнейших качеств хорошей гостиницы – личный контакт, который показывает людям, что их помнят и к каждому отнюдь не равнодушны.

Ирэн, поколебавшись, спросила:

– А миссис Киприани знает намерения Дэвида?

Кириа Вассилу пожала плечами:

– В высшей степени маловероятно. Дэвид – настоящая устрица даже для тех, кого любит больше всего. Но это не значит, что она сама не положила глаз на эту работу. – А затем добавила, больше для себя, чем для Ирэн: – Она вообще странно сдержанна и даже равнодушна. Ее сын живет в Кирении с ее матерью – хороший ребенок, но она проводит с ним не так уж много времени.

И затем, вспомнив о другом ребенке, бабушка переключилась на образование Джози. Перед тем как отправить девочку в местную школу, ее нужно баловать и баловать, пока она не потеряет тревожный взгляд, не приобретет хороший цвет лица и не наберет больше веса. К тому же за это время ей следует добиться некоторой беглости в греческом. С этим трудностей не будет. В гостинице живет англичанка, она много лет проработала в Греции гувернанткой и, хотя по возрасту отошла от регулярной работы, вероятно, найдет время позаниматься с Джози. Она отнюдь не бедна. Одна богатая семья в Афинах, два поколения которой она обучила, назначила ей хорошую пенсию. Но она любит детей, любит свою профессию и поэтому создала маленький класс для иностранцев, живущих в окрестностях. Разумеется, она с удовольствием примет Джози и за несколько месяцев подготовит ее к регулярному посещению превосходной школы в Кирении.

Это было прекрасным решением проблемы. Ирэн с иронией вспомнила резкие нападки тети Этель на ее эгоизм, из-за которого якобы в образовании Джози возникнет бедственный перерыв.

Для миссис Вассилу решить значило действовать. После приглашения по телефону мисс Тейлор присоединилась к ним на стаканчик вина, и при виде ее Ирэн почувствовала себя вдвойне счастливой. У маленькой, худенькой и довольно старомодной в своем платье мисс Тейлор были яркие, умные карие глаза, полные доброты и юмора. Ирэн предположила, что ее подопечные горят желанием учиться, которое обычно вызывает действительно хороший преподаватель. И уж конечно, нельзя даже вообразить, что она назовет любого, даже самого непослушного ребенка отродьем.

Через день или два после сиесты миссис Вассилу взяла Ирэн на экскурсию по главной части гостиницы. Несмотря на современный вид, отель был, как и ожидала Ирэн, обставлен с превосходным вкусом, главный акцент был сделан на пространстве и на современных удобствах для туристов. Персонал демонстрировал улыбки, хорошие манеры и дружелюбие, которое, как она помнила, являлось характерным для киприотов, а царящая повсюду безукоризненная чистота свидетельствовала об их гордости своей работой и высоком профессионализме.

Ей понравилось абсолютно все. Наконец, вслед за бабушкой она вошла в комнатку за офисом, где уже собрались на чай Дэвид и женщина по имени Дельфина Киприани. И тут ее поразило ощущение холода.

Дэвид вел себя как обычно – без особой сердечности, но и без видимой враждебности. Однако Дельфина – миниатюрная и стройная брюнетка лет тридцати – сразу не понравилась Ирэн. Улыбка затронула только тонкие, хорошей формы губы, а вот в светло-карих глазах таилось… недоверие – правильное слово?

«И как осуждать ее за подозрения? – подумала Ирэн, внезапно жалея женщину. – Даже если Дэвид умолчал о планах бабушки, она ведь и сама не дура. Она догадается о том, что практически очевидно».

Посторонний наблюдатель мог и не заметить напряженности, повисшей в комнатке, поскольку все четверо пили чай и обменивались вежливыми банальностями то по-гречески, то по-английски. Но Ирэн, подобно своей маленькой сестре, всегда остро чувствовала атмосферу, и теперь она приняла решение прощупать на этот счет Дэвида.

Она знала, что не сможет работать там, где ее отвергают, считают незваным гостем. Следует выяснить у Дэвида свое положение. Расчет только на заверения бабушки может завести в такие дебри, с которыми у нее хватит характера справиться.

И вдруг ее пробрала мгновенная дрожь. Бабушка всегда слыла деспотом.

«Если я отвергну это изумительное предложение, – внезапно пришло Ирэн в голову, – она обидится? Мне придется с позором вернуться в Англию?»

«Ну уж нет», – подумала она. Образование и опыт наверняка помогут ей найти на Кипре другую работу, которая, возможно, даже позволит ей остаться с Джози в «Гермесе», даря бабушке любовь и привязанность, но не работая у нее.

Шанс поговорить с Дэвидом наедине подвернулся весьма скоро, когда по просьбе миссис Вассилу он показывал ей прохладный просторный подвал, где хранились вина для ресторана. Романтические названия взволновали ее. Например, такие, как у марочного кларета – «Афродита», «Отелло»! Но в ответ на его панегирики кипрским винам пришлось неохотно сознаться, что она знакома со вкусом только восхитительного бабушкиного «Коммандери».

– Разве родители не давали вам пробовать?

– Когда они умерли, я была школьницей и жила в Англии. Моим напитком был лимонад. С возрастом и немного пообтершись в обществе, – мысли Ирэн в который раз вернулись к Гаю и его предпочтениям, – я полюбила белый рейнвейн.

– Попробуем расширить ваши вкусы, – весело пообещал Дэвид. – Кстати, мои родители, живущие в Лимасоле, – специалисты по местным винам. Этот город – центр винной торговли, и работа моего отца связана с вином. Ваша бабушка очень доверяет его мнению. Она с вашим дедушкой покупали через него вино задолго до моего появления в «Гермесе».

– Полагаю, Дельфина тоже почерпнула много знаний по этому вопросу.

– Да, верно. К тому же, в отличие от нас с вами, серединок на половинку, она – настоящая киприотка, с детства привыкла к вкусу вина. – Он помолчал, затем добавил странным тоном: – Она – очень умная молодая женщина. Неоценимая здесь, на мой взгляд.

В этот момент Ирэн ничего не сказала, но, когда они поднялись по каменной лестнице на солнечный свет, она резко заметила:

– Вы хотите управлять отелем вместе с ней, когда моя бабушка, в конечном счете, удалится от дел. Не так ли?

На секунду Дэвид опешил, затем пожал широкими плечами:

– Я не специалист в женских разногласиях. Признаюсь, какое-то время я надеялся и воображал, что так и получится. Я посвятил много времени и сил ее обучению. Однако, если ваша бабушка желает, чтобы я заново начал с вами, я, естественно, постараюсь. Она очень щедра ко мне и моей семье.

– Возможно, мне следует отказаться от ее предложения, – сдержанно сказала Ирэн. – Меня не привлекает идея быть навязанной вам только потому, что я – хозяйская родственница. Я не хочу заменять гораздо более компетентную женщину, да к тому же вдову с ребенком.

– Не получится, – отрезал он. – Ваша бабушка видит у вас качество, отсутствующее у нас с Дельфиной, – обаяние вкупе с подлинной симпатией к людям. Оно было у вашей матери и, конечно, есть у вас. Если в руководстве гостиницы не будет кого-то именно с такими качествами, предприятие развалится, несмотря на свою эффективность – таково твердое мнение вашей бабушки.

Ирэн не стала льстить управляющему, притворяясь, что заметила в нем дар общения с людьми. Она просто уныло спросила:

– Если я соглашусь с идеей бабушки, что случится с Дельфиной?

– Надеюсь, она все равно останется здесь. Ваша бабушка ценит ее как бухгалтера, стенографистку да и за многие другие вещи практического толка.

И тут на дорожке появилась сама Дельфина, ее лицо покрывала неестественная бледность.

– Мне только что позвонили. Тео плохо себя чувствует, – сказала она, немного запыхавшись. – Пожалуйста, можно я на вечер поеду к нему?

– Конечно. – Дэвид сразу проникся сочувствием к ее беде. – И если хочешь, оставайся там или привози ребенка сюда…

– Нет, спасибо. Просто моя мать тревожится. – Она повернулась к Ирэн. – Вам прислали большой букет стефанотисов со специальным посыльным, – коротко холодно проинформировала она. – Вы найдете его в офисе.

Ирэн поймала быстрый удивленный взгляд Дэвида, но в следующий момент его внимание снова сосредоточилось на Дельфине.

– Вы ужасно выглядите, – констатировал он, – белая как бумага. Я налью вам бренди и отправлю домой. – Он обернулся к Ирэн и бросил через плечо: – Скоро вернусь, а вы тем временем найдите себе какое-нибудь занятие, если хотите, можете составить меню.

Она кивнула, но ей не понравилось замечание уходящей с Дэвидом Дельфины:

– Я велела Никосу составить меню. Я подумала, так будет лучше. И к тому же художественное оформление стола…

Ирэн глубоко вздохнула.

«Ты меня еще не знаешь, Дельфина», – с негодованием подумала она. Потом, вспомнив про ожидающие цветы, направилась к офису.

Как она и предвидела, букет прислал Андреас Николаидес. Об этом сообщала приложенная карточка, на обратной стороне которой была приписка, что он скоро позвонит.

И хотя он ничего для нее не значил – случайный попутчик по дороге из Англии – ничего, по крайней мере как личность, после бесцеремонности Дэвида и открытой неприязни Дельфины небольшой знак внимания согревал душу.

Ирэн нашла вазу, поставила цветы в воду и водрузила букет на офисный стол, затем разобралась в закорючках, которыми повар накорябал обеденное меню, и аккуратно и изящно переписала его по-гречески на лежавшие рядом карточки.

Она покажет Дельфине и Дэвиду, что после возвращения на Кипр уже восполнила то немногое, что забыла из языка матери.

 

Глава 2

Оставшись вечером одна с персоналом – поскольку Дэвид не выполнил свое обещание вернуться рано, – Ирэн быстро узнала мнение работников о ее присутствии в гостинице. Некоторые, включая высохшего старого швейцара Геркулеса, с любовью вспоминали ее родителей и хвалили Ирэн за сходство с красавицей матерью, так трагически погибшей в ужасной авиакатастрофе.

Чудесно, что еще один член семьи в деле: гарантия сохранения лучших традиций. Конечно, мистер Дэвид тоже приходился родственником Вассилу, но далеко с периферии семьи. Именно она, внучка, та, что по праву займет со временем место старой дамы.

В глубине души Ирэн не верила, что это когда-либо случится, даже если она останется на этом прекрасном острове навсегда. В душе еще теплилась искра надежды – нелепой, но не гаснущей, – что Гай постепенно оправится от ее прошлого поведения. Однажды снова обнимет ее, осознает эгоизм своей попытки изгнать Джози из ее жизни, и она снова почувствует его поцелуй на своих губах. Ирэн знала, что ошибается, поддерживая в себе эту слабую и необоснованную надежду, что должна презирать себя за слабость. Она и презирала. И все же в самые неожиданные моменты в памяти возникал голос Гая с мольбой о понимании ради возвращения его нежной любви к ней.

К счастью, жизнь в «Гермесе» не оставляла времени на бесплодные мечтания. Ирэн требовалось усвоить огромное количество знаний о работе гостиницы и ее обитателях.

Девушку развеселило, что Никос не просто показал ей, как накрывают столы в большой столовой или расставляют цветы, присланные садовниками, но еще и дал ей краткий очерк обо всех постоянных или полупостоянных жильцах и советы, как с ними обращаться.

В гостинице жил желчный британский полковник в отставке со своей вечно чем-то встревоженной женой. Пока ему подавалось вино правильной температуры и рисовый пудинг – только так каждый день, – от него не было неприятностей и его леди дышала свободно. Нет, он хорошо к ней относится. Очевидно, даже нежно ее любит.

Далее за столиком сидят две английские старые девы в возрасте. Они жалуются, когда повар слишком щедро приправляет блюда чесноком. Зато за соседним столом, вон там, семья итальянца, мелкого бизнесмена в Кирении, никогда, по их мнению, не получает его в достатке.

Его любимицей оказалась мисс Тейлор, которая сидела за столом одна. Тихая, исполненная достоинства и неизменно любезная. Она говорила на нескольких языках и всегда с готовностью приходила на помощь оказавшимся в затруднении иностранцам.

Темные глаза Никоса светились искренним интересом, он уверил ее, что маленькой Джози понравится учиться в классе мисс Тейлор. Все дети ее любят.

Хотя его разговорчивость немного раздражала, Ирэн подумала, что легко сработается с Никосом, и, когда Дэвид вернулся, – его задержала внезапная встреча с рекламным агентом, – он с удовольствием и легким удивлением прокомментировал то, как споро идут у нее дела.

– Сейчас я встретил вашу бабушку, она думает, вы достаточно на сегодня поработали, – сообщил он. – Она просит вас немедля присоединиться к ней и Джози за ужином. Я заменю вас.

– Я не особенно устала, – заверила его Ирэн. – Не хочу расслабляться.

– Не волнуйтесь, время от времени кириа Вассилу может быть похожей на рабовладельца, – беспечно сказал он. – Так что одно запомните – если она кого-то зовет, надо все бросить и идти.

Ирэн нашла бабушку и Джози за составлением головоломки и порадовалась наметившимся переменам в поведении девочки. В Майда-Вале тетя Этель никогда не оставила бы свое единственное и всепоглощающее ее хобби – охоту за блестящими призами, чтобы провести даже несколько минут в игре с ребенком. Напряженность Джози заметно спала. Свободная от страха перед грубостью и злыми взглядами, она смогла успокоиться.

Когда втроем они сидели за ужином, Ирэн рассказала, чем она занималась последние несколько часов, подчеркивая помощь персонала, особенно Никоса.

– Они любили твою мать и полюбят тебя – во всяком случае, старшие, – весело отреагировала миссис Вассилу. – Но, дорогая Ирэн, где цветы, которые, как насвистела мне птичка, прислали тебе сегодня? Разве ты не поделишься ими с Джози и со мной?

– Конечно! – Ирэн даже не задавалась вопросом, как ее бабушка, чьи глаза задорно блестели, узнала о подарке; она уже поняла, что здесь немногое проходит мимо старой дамы. Она откровенно ответила: – Как я осмелюсь заметить, вы правильно предположили, это подарок от нашего попутчика по рейсу из Англии, Андреаса Николаидеса.

– Я так и думала. Ну, имя чрезвычайно обычное на Кипре. Мы не стремимся к очень широкому разнообразию имен или фамилий. – Миссис Вассилу сделала паузу на глоток вина, затем продолжила: – Полагаю, он хочет завязать с тобой дружбу. Если ты тоже этого хочешь, по правилам, которые ему следует знать, ему надо сначала обратиться ко мне.

– О, я не хочу встречаться с ним или кем-то еще, – торопливо возразила Ирэн. – Меня куда больше интересует успех в работе здесь, в «Гермесе».

– Тебе нужны развлечения, моя любимая. – Миссис Вассилу улыбнулась, думая, как похожа эта девушка, с ярким, восторженным выражением лица, на обожаемую дочь, которой она так трагически лишилась. – Но как моя внучка, к тому же желающая обосноваться на острове, ты должна научиться нашим обычаям, а они, как я понимаю, сильно отличаются от английских. Девушка из хорошей семьи не выйдет одна даже с человеком, довольно хорошо знакомым, и уж тем более со случайным дорожным попутчиком.

Слушая все это, слегка заскучавшая Джози предложила сбегать в офис и принести цветы для украшения стола; старшие, собравшиеся обсудить обычаи поподробнее, приняли предложение.

Вскоре после ужина, принесенного застенчивым молоденьким официантом, Джози ушла спать, а к ним на чашку кофе и деловой разговор зашел Дэвид. Взгляд управляющего остановился на вазе со стефанотисами, но он ничего не сказал, а сразу приступил к делу и в первую очередь осведомился, как вел себя молодой официант, новичок Панос.

– Точно так же, как и все новички, – последовал спокойный ответ миссис Вассилу. – Или, может, чуть лучше. А почему ты спрашиваешь?

– Дельфина говорит, что он развязен, и если бы не приходился родственником Никосу, то не работал бы здесь. Я знаю, какую неимоверную важность вы придаете хорошим манерам, к тому же маловероятно, что Никос потерпит малейшую бестактность даже от самых близких и дорогих ему людей. Значит, с вашего одобрения, предоставим ему возможность поработать у нас?

– Конечно. – Миссис Вассилу отвечала решительно. – Беда в том, что Дельфина и Никос ненавидят друг друга. В этом я виню Дельфину – она слишком ревностно охраняет свое достоинство.

Серые глаза Дэвида вспыхнули.

– Тут я с вами не соглашусь. Никос – отличный парень, но иногда чертовски раздражает.

– Как и все мы, мой дорогой Дэвид, – холодно заметила миссис Вассилу. – «Гермес» не имел бы половины своей живучести, если бы мы – руководители – жили в полном согласии сборищем подхалимов. – Она повернулась к Ирэн. – Как ты думаешь, моя дорогая?

– Наверняка в деле желательно немного гармонии, – осмелилась заметить Ирэн, чем и вызвала смешок у бабушки и смущенную улыбку у Дэвида. Было ясно, что за спаррингом нет противостояния, собеседники обладают большим чувством юмора. Немного такта, и она поладит с обоими.

Но Дельфина у нее симпатии не вызывала. Ирэн сомневалась, сможет ли вообще, несмотря на все старания, относиться к ней по-дружески.

В этот вечер она получила новые впечатления, слушая спор бабушки и Дэвида, и вдобавок много сведений о работе современной гостиницы с точки зрения управления. Но через час она почувствовала себя слишком сонной, чтобы сосредоточиться, и отправилась в белую спальню, которую когда-то занимала вместе с родителями.

К ее удивлению, Джози бодрствовала, лежа в лунном свете с широко раскрытыми глазами.

– Иди сюда, Ирэн, – прошептала девочка, садясь на кровати. – Давай поговорим.

– Моя любимая, ты должна спать.

Ирэн присела на кровать младшей сестры.

– Я и спала, крепко. Но мне приснился Гай. Из-за цветов, наверное, потому что он всегда дарил тебе цветы.

– Я знаю. – Ирэн едва справилась с дрожью в голосе. – Но он исчез из нашей жизни. Мы начинаем заново. Нет больше тети Этель, нет Гая…

– Он намного лучше тети Этель, – возразила Джози. – Ты очень его любила, я знаю. – Она поколебалась и добавила: – Мне казалось, однажды вы поженитесь, как в сказках, что ты читала мне, а я буду подружкой невесты. Мы будем жить вместе в красивом доме с чудесным садом.

Ирэн нагнулась и поцеловала девочку.

– Взрослые – странные люди, – объяснила она, пытаясь улыбнуться. – Гай любил меня не так сильно, вот и все.

– Значит, это не то, что тетя Этель сказала, когда болтала об этом со своими друзьями.

– Любимая, нельзя подслушивать!

– Я нечаянно, когда делала в кухне домашнее задание. Про отказ от хорошего предложения из-за сентиментального вздора.

– Забудь, лапочка.

– Хорошо, Ирэн. Но по ночам я иногда все еще слышу, как ты плачешь, когда ты думаешь, что я крепко сплю. Правда, не так часто, как раньше.

– Ты слишком много видишь и слышишь… – начала Ирэн, но девочка притянула ее на подушку и обняла.

– Ну и пусть Гай не очень любил тебя. Зато я люблю тебя очень-очень. Больше любого взрослого.

Никто особенно не удивился, когда утром позвонила Дельфина и сказала, что день-два не сможет вернуться – малыш все еще нездоров.

Никто особенно не волновался. Все равно сейчас не самое жаркое время и гостиница не особенно полна. Что касается болезни Тео, одна из девушек видела его на улице с бабушкой. Предположили, что заболела сама Дельфина, но не хотела признаться – глупо, так как все видели, как много она работает и, несомненно, заслуживает передышки.

Несмотря на ее отсутствие, все шло гладко. Пока Джози занималась в классе мисс Тейлор в пристройке гостиницы, Ирэн приобретала практические навыки работы.

Но на третий день грянул гром. Когда Ирэн и Джози мирно завтракали с бабушкой в ее удобной старомодной гостиной, появился Дэвид и объявил, что только что без уведомления прибыла большая группа скандинавских туристов. Очевидно, их подвело турагентство, сообщив, что для них заказаны номера в «Гермесе», когда ничего подобного сделано не было.

Вообще-то следовало отослать группу на поиск удачи в других гостиницах острова. Но в «Гермесе» случайно имелись свободные номера, и, поскольку это было удачной возможностью наладить связь со скандинавскими странами, Дэвид любой ценой был намерен их удержать.

– Была бы здесь Дельфина, – хмурясь, начал управляющий. – И Геркулес, а он болен!

– Мой милый Дэвид, незаменимых людей нет. Мы все засучим рукава. Ну, дети, допивайте кофе и пойдем. Джози может помогать мне и горничным, если захочет, пока не будет готова мисс Тейлор. А Ирэн может дать объяснения туристам.

– Не много ли вы от нее требуете? Даже если ее немецкий столь же хорош, как у Дельфины, у нее нет опыта.

– Ирэн знает шведский, – торжествующе похвасталась миссис Вассилу. – Это так, дитя?

– Ну, только поверхностно, – призналась Ирэн. – Понимаю, если не слишком торопятся. Но говорю не очень свободно.

– Ты блестяще справишься, – заверила ее бабушка. – Разговор на родном языке, даже если ты будешь иногда медленно подбирать слова, вызовет у них восторг. Ну, пошли.

Джози сильно волновалась, цепляясь за руку бабушки, а Ирэн обнаружила, что с трудом скрывает тягостные предчувствия. Попасть в окружение возмущенных английских туристов уже плохо. Но пытаться уговорить сердитых и громогласных шведов…

Дэвид, умело отделив ее от миссис Вассилу и Джози во время перехода к главному зданию, проявил внезапное сочувствие.

– Не пытайтесь говорить по-шведски, как предлагает ваша бабушка, если сомневаетесь, – порекомендовал ей он. – Если хорошо владеете немецким – как Дельфина, все пройдет как по маслу. Похоже, все шведы его знают. К тому же очень многие хорошо говорят по-английски.

Но миссис Вассилу имела дар убеждения. В холле, с внучками за спиной, она объявила собравшейся небольшой толпе шведов на ясном, четком немецком, что сейчас фрейлейн Ирэн на их родном языке сообщит о принимаемых мерах. С этими словами она изящно поклонилась и вихрем унеслась наверх, Джози не отставала от нее ни на шаг.

К своему удивлению и облегчению, Ирэн убедилась в правоте бабушки, требовавшей испытать ее знание шведского языка. Как только эти красивые энергичные молодые шведы услышали родную речь, они прекратили махать письмами и бумагами, успокоились и начали слушать.

Взывая к их здравому смыслу, Ирэн убедила туристов, что поиск виновных не самое важное. Важнее их хорошее настроение и комфорт.

К счастью, до нового притока туристов еще десять дней, и, если они пройдут в столовую, где уже ставят дополнительные столы, им подадут кофе и рогалики, а тем временем уже делается все возможное для их размещения.

Миссис Вассилу, занятая наверху управлением команды горничных, шестым чувством угадала, что старшая внучка добилась поразительного успеха в своей миссии. Впрочем, она была слишком занята, чтобы спуститься и похвалить ее, но, как выяснилось позже, ничуть не удивилась.

Зато Дэвид, пробегая через офис по пути на рынок, выразил искреннее изумление.

– Я думал, что ваша бабушка сумасшедшая, если ждет, что вы справитесь с этой группой. Не думаю, что Дельфина, при всем своем опыте, сделала бы то же самое. Вместо того чтобы дружески убедить шведов отправиться в гостиную на, несомненно, необходимый им завтрак, она затеяла бы спор.

Ирэн улыбнулась.

– Я сама питаю большое уважение к мирским благам, – сказала она.

Позже, найдя в офисе груду ожидающих ответа писем, она стала распечатывать их и обрабатывать самые простые. Ирэн предпочла бы делать что-то более живое и интересное, но решила, что, поскольку от бабушки не поступил сигнал, проблема спален наконец решена и можно объявить это шведским туристам, ей лучше всего оставаться в офисе.

Но именно просмотр бумаг поверг ее в шок. Среди них лежало отпечатанное на машинке письмо с просьбой забронировать номера для группы из Швеции, а в случае невозможности немедленно ответить телеграммой. Письмо было на английском языке, с логотипом того же агентства в Стокгольме, которое называли туристы.

Перечитывая письмо второй раз, она заметила дату и почтовый штемпель: отправлено авиапочтой пять дней назад, должно быть, прибыло в день, когда Дельфина отпросилась домой. Вероятно, в тревоге за ребенка она проглядела письмо.

Ирэн хмуро держала в руке злополучное послание, когда на стол упала тень, и в следующий момент в офисе появилась Дельфина.

– Какой сюрприз, – несколько растерявшись, пробормотала Ирэн, не в силах скрыть неловкость. – Надеюсь, ваше появление значит, что Тео лучше.

– Давайте отбросим притворство, – резко оборвала ее женщина. – Как только я полчаса назад услышала о прибытии шведской туристической группы в Кирению, все бросила и приехала на помощь. К тому же случайно кое-что вспомнила и хотела добраться до своего стола раньше, чем вы начнете рыться в корреспонденции.

– Если вы расстроены находкой письма… – сдержанно начала было Ирэн, но не успела она сказать, что не собирается показывать его бабушке или Дэвиду, как Дельфина выхватила документ из ее руки.

– Письма на почте иногда теряются. – Она быстро разорвала листок в клочья. – И учтите, если попытаетесь сказать Дэвиду или даже бабушке о том, что я так поступила, они все равно вам не поверят. За все время работы здесь я не сделала ни одной серьезной ошибки.

– Тем больше у вас причин для Откровенного признания. В любом случае ничего серьезного не случилось. Вся группа размещена. У вас ужасно бледный и усталый вид. Почему вы не идете домой?

– Чтобы позволить вам нанести мне удар в спину – сообщить о чудесной находке?

Ирэн смерила ее взглядом.

– Не судите других по себе, – холодно отпарировала она и, оставив Дельфину в офисе, направилась в столовую.

Куча возмущенных шведов более приятная компания, чем Дельфина Киприани с ее змеиным языком.

Туристы, теперь настроенные весьма оптимистично, оказались милыми и дружественными людьми; здорово встретить леди, которая так хорошо говорит на их родном языке и так позаботилась о них. Когда они вернутся в Швецию, то расскажут друзьям, что самая лучшая гостиница, несомненно, «Гермес».

Оказав посильную помощь Никосу и его подручным, вернувшись в офис, Ирэн с удивлением и облегчением осознала, что не видит Дельфины. Вместо этого, словно королева, за столом восседала бабушка, а рядом с ней – повар. При появлении Ирэн оба подняли головы и улыбнулись.

– Мы вносим срочные изменения в меню, чтобы удовлетворить потребности вновь прибывших, – прокомментировала их действия миссис Вассилу, а повар добавил, поблескивая черными глазами:

– У них хороший аппетит, у этих шведов. Почему мисс Дельфина вмешивается – говорит, что я слишком экстравагантен? Когда она еще лежала в колыбели, я уже стоял у плиты!

– Миссис Киприани плохо себя чувствует. Удивительно, что она вообще пришла, – с укором заметила миссис Вассилу. И, обращаясь к Ирэн, добавила: – Дельфина выглядела до того больной, что я отослала ее. Она не хотела идти – у нее преувеличенное чувство долга. Пришлось настоять.

Зазвонил телефон, и миссис Вассилу знаком попросила Ирэн ответить. Девушка быстро подняла трубку и обрадовалась, что сделала это сама, поскольку на другом конце был Андреас, он настоятельно просил ее пойти с ним завтра вечером на танцы.

– Извините, но это исключено, – торопливо отказалась она. – Мы чрезвычайно заняты. Вряд ли я смогу вырваться.

– Тогда в другой ближайший вечер, – настаивал он. – Мне так хочется увидеть вас.

Смущенная тем, что голос Андреаса, вероятно, слышен не только ей, Ирэн бросила на бабушку полный сомнения взгляд.

– Передай молодому человеку, что ты – девушка не слишком-то свободных нравов, – властно прошептала миссис Вассилу. – Если хочет встретиться с тобой, пусть, как положено, сначала обратится ко мне.

Удивленная, Ирэн решила, что не стоит полностью передавать молодому человеку такое сообщение.

– Моя бабушка полагает… – начала было она.

– Ну! Все остальное известно заранее! – Ирэн представила его веселую усмешку. – Вы получили цветы?

– Да, получила. Большое спасибо.

– Рад, что вам понравилось. Ладно, передайте привет кириа Вассилу и скажите, что для меня будет большой честью познакомиться с ней. А также мои извинения за нетрадиционное поведение. Но я так много лет не был на Кипре, что немножко подзабыл наши прекрасные старосветские приличия и необходимые знаки внимания.

Он повесил трубку.

– Довольно развязный молодой человек, судя по тому, что я услышала из беседы, – сурово прокомментировала миссис Вассилу. – Если я хоть что-то понимаю в жизни, то этот тип сегодня же появится на моем пороге.

Улыбаясь Ирэн, повар сочувственно откликнулся:

– И кто его за это осудит?

Ирэн улыбнулась в ответ, в памяти всколыхнулись воспоминания тех дней, когда она жила на Кипре с родителями. Люди, работающие на кого-то, понятия не имели о подобострастии. Они считали себя одной семьей. Для них было естественно говорить то, что они думают.

Хотя мера миссис Вассилу по отсылке Дельфины домой подразумевала, что ее обязанности снова возлагаются на Ирэн, Девушка так обрадовалась отсутствию своей недоброжелательницы, что дополнительная работа абсолютно не расстроила ее.

Действительно, ей пришлось выполнять многое из того, что для Дельфины было обычным делом – та давно уже привыкла к внезапному прибытию больших групп туристов, хотя, как правило, об этом было известно заранее; она работала со скоростью молнии, обеспечивая Никоса всем необходимым для сервировки стола, – за серебро отвечал он, – аранжируя свечи и цветы, чтобы они прошли критический осмотр миссис Вассилу.

Но Ирэн, хоть, разумеется, и медленнее Дельфины, так преуспела, что после окончания долгого рабочего дня получила долгожданную похвалу от Дэвида.

– Вы блестяще поработали. Это наше общее мнение с миссис Вассилу. Разошлись мы только в одном: я удивлен вашей сноровкой, она – нисколько.

– Я допустила несколько ошибок, – призналась Ирэн. – Никос вернул мне отдельные скатерти и салфетки, которые нуждались в починке. Он был очень вежлив, но, очевидно, подумал, что я небрежна.

– Это мелочи. Особенно меня поразило ваше спокойствие, когда вас преследовали нелепыми жалобами наши самые назойливые старые постояльцы.

Она рассмеялась:

– В нашем лондонском офисе было много поводов для раздражения. Люди могут вести себя очень неразумно. Но эти милые старушки – они просто не хотят, чтобы о них забыли, когда приходит много незнакомцев.

– Вижу, вы собираетесь баловать их, как ваша бабушка, – немедленно последовал его резкий ответ. – Хотя, заметьте, если кто-то, служащий или постоялец, действительно создает трудности, она может стать жесткой. – И затем со сдержанным юмором поинтересовался: – Вы тоже способны на жесткость? Просто не верится!

В памяти Ирэн возник Гай и его горькие обвинения, настроение девушки, к ее ужасу, мгновенно испортилось, на глазах выступили слезы.

– Моя дорогая, что я сказал, чем обидел вас? – Дэвид остановился, крепко держа ее за руку. В свете ламп у входной двери слезы скрыть было просто невозможно.

– Просто я – дура, – всхлипнула она. – Помню то, что должна забыть. И, возможно, немного устала.

Тут явно дала о себе знать его шотландская кровь – шотландец не лезет в чувства даже близких друзей, не говоря уже о посторонних, поэтому вместо дальнейших расспросов Дэвид удрученно посетовал:

– Мы ужасно перегрузили вас сегодня – фактически с самого приезда. Пора устроить перерыв и немного отдохнуть. – Затем, поскольку она все еще терла глаза, предложил: – Постоим немного на свежем воздухе, прежде чем вы войдете?

Ирэн знала, что он оставил несказанным: «Вы не хотите показать бабушке и маленькой сестре, что плакали», – и была ему благодарна.

Ясно, что он не такой медведь, как она думала. Действительно, при всей своей бесцеремонности и взрывах раздражения этот большой, неповоротливый человек был способен к неожиданной деликатности. Прогуливаясь с ней по залитому лунным светом саду, полному ароматом цветов цитрусовых и других, незнакомых Ирэн запахов, он неловко извинялся за свою неприветливость при первой встрече.

– Я нежно люблю вашу бабушку, уважаю ее за практический здравый смысл. Но в редкие моменты размолвок просто схожу с ума, особенно когда думаю, что она делает серьезную ошибку.

– Понимаю. Вероятно, вы думали, что такая невежда, какой я была и остаюсь в гостиничном деле, просто обуза.

– Боюсь, что так. Видите ли, на Ближнем Востоке существует почти уродливый культ семьи. Неопытные люди попадают в бизнес просто потому что случайно приходятся родней владельцу. – И затем он рассмеялся чуть застенчиво: – Что, говоря по правде, случилось со мной, когда после несчастного случая мне пришлось оставить торговый флот. Едва после больницы в Саутгемптоне я приехал на поправку в Лимасол к родителям, как с нами связались Вассилу, пригласили всех троих провести отпуск в «Гермесе», а затем предложили мне работу. К счастью, ваш дедушка успел дать мне ценные уроки.

– И, к счастью для бабушки, вы приняли предложение. – Ирэн говорила искренне. Затем нерешительно спросила: – Дэвид, вы очень скучаете по морю?

– О, у меня есть лодка. Иногда я хожу под парусом. Как-нибудь возьму вас с Джози, если не боитесь. – Он слегка усмехнулся. – Раз или два я приглашал Дельфину, но она слишком большая трусиха.

Упоминание о Дельфине было как холодный ветерок.

– Мне жаль ее, – задумчиво произнесла Ирэн. – Она тяжело восприняла мой внезапный приезд.

– Объективно говоря, если уж так должно было случиться, то для нее лучше теперь, чем потом, – последовал прямой комментарий Дэвида. – Если она не захочет остаться сейчас, когда самое высокое продвижение по службе кажется маловероятным, она легко сможет получить другой хороший пост на острове.

– Или выйти замуж, – осмелилась вставить Ирэн. – Она очень симпатичная женщина.

Дэвид пожал тяжелыми плечами:

– Кажется, в смерти ее мужа скрыта какая-то тайна, и, возможно, из-за этого она сторонится общества.

– Может быть, ей хватает работы в отеле и обожаемого ребенка.

– Пожалуй. Во всяком случае, она не поощряет поклонников!

Не входит ли сам Дэвид в эту категорию, пришло в голову Ирэн. Он не похож на влюбленного. Все же со своим унаследованным благоразумием он мог ожидать, что в конечном счете возглавит «Гермес» с Дельфиной в качестве жены и помощницы. Похоже, Дэвид высоко оценивал ее способности и по-своему – сухо и неромантично – любил ее.

И затем ее посетила другая мысль, такая нелепая, что она почти рассмеялась вслух. Предположим, бабушка, строя планы в своем изобретательном уме, пытается сосватать их с Дэвидом, чтобы «Гермес» принадлежал в обозримом будущем реальным членам семьи.

– Над чем вы хихикаете теперь, переменчивое создание? – добродушно осведомился Дэвид.

– Над одной нелепицей, – беспечно отмахнулась она. Но печаль уже снова вернулась, словно оправдывая его обвинение.

Мысль о браке, даже в таком нелепом контексте, внезапно напомнила, что только несколько месяцев назад она мечтала о дне своего бракосочетания, о розовом будущем с мужчиной, чьи улыбка, голос и самое легкое прикосновение волновали ее сердце. С мужчиной, после которого все, кто ей встречался, совершенно не привлекали ее.

На следующий день, когда они вместе просматривали утреннюю почту, Дэвид заметил, что, конечно, с одобрения бабушки, свяжется с Дельфиной и предложит ей после возвращения работать с понедельника, если она захватит малыша с собой.

– Он очень хороший мальчик, а здешний простор пойдет ему на пользу. Его бабушка добрая, но слишком суетливая, она излишне волнует Дельфину. Ей же лучше, если он будет на глазах.

– Прекрасная идея, – быстро отреагировала Ирэн. Она говорила со всей искренностью. Наверняка с ребенком на руках Дельфина стала бы человечнее. Он, конечно, будет мешать ей в рабочее время, но здесь могла бы помочь Джози – иногда занимать малыша и играть с ним. В лондонской школе учителя говорили, что она «добра к младшим детям». Хотя тетя Этель позаботилась, чтобы она не имела шансов проявить дарования в этом направлении – «отродью» всех возрастов твердо запрещалось показывать нос в доме.

В отсутствие Дельфины работы было предостаточно. Очень часто туристы проводят светлое время суток, любуясь красотами или историческими достопримечательностями в отдаленных частях острова, но молодые шведы держались поближе к дому, больше интересуясь плаванием, серфингом и солнечными ваннами на пляже. Обычно они являлись на ленч и на все другие приемы пищи в полном составе, и вместе с окрестными любителями признанных деликатесов повара переполняли ресторан до отказа, что было превосходно для отеля, но, по тайному мнению Ирэн, чересчур утомительно.

Воскресенье, однако, принесло небольшую передышку. Шведы, чувствуя, что пришло время впитать немного культуры, уехали в нанятом автобусе на Восточное побережье в Фамагусту, где столетия назад разразился кровавый конфликт между мусульманами и христианами, и в Саламис, известный пребыванием там апостола Павла и жестокостью к нему в еще более ранние времена.

День принес и незначительное волнение. В прекрасном автомобиле приехал Андреас, чтобы представиться миссис Вассилу, – красивый, элегантный, с превосходными манерами, что вообще характерно для киприотов.

Первой его увидела Джози и помчалась навстречу, зовя Ирэн за собой. Но Ирэн уже научилась соблюдению кое-каких обычаев и скромно оставалась с бабушкой в гостиной, пока Джози не привела гостя.

Миссис Вассилу держалась с ним официально, но Ирэн этого ожидала. Прежде чем одобрить дружбу между ними, старая дама хотела побольше узнать о молодом человеке и его семье.

Хотя одно время родители Андреаса Николаидеса жили в Никосии, она всего лишь раз мельком видела их в «Гермесе» несколько лет назад. Что касается самого Андреаса, она вежливо допытывалась, почему в последние годы он так много времени провел за границей.

В Англии ее любопытство расценили бы как невоспитанность, и Ирэн встревожилась. Но к Андреасу это никакого отношения не имело. Очевидно, он заранее подготовился к подобному допросу, и его ответы следовали без малейшего признака негодования или колебания.

Он уехал после положенного получасового визита с добродушным согласием миссис Вассилу на прогулку с ее внучками в следующий вторник днем. Старая леди даже легким движением головы дала разрешение Ирэн вместе с Джози проводить его к автомобилю.

Он бросил на Ирэн загадочный взгляд и, прощаясь, задержал ее руку в своей на секунду дольше, чем было необходимо.

– Вы когда-нибудь привыкнете к кипрским церемониям? – поинтересовался он. – Мне самому трудновато глотать их после стольких лет за границей, а я ведь урожденный киприот. Впрочем, будет весело увильнуть от них. До вторника… Красавица!

И с этим он отбыл.

– Бабушка, мистер Николаидес назвал Ирэн красавицей, но ведь он тоже красивый? – осведомилась Джози, стремительно вбегая в гостиную, когда большой автомобиль исчез вдали.

– Очень, – холодно отозвалась миссис Вассилу. – Немного краснобай, правда.

– Что такое «краснобай», бабушка?

Тот, кто не лезет за словом в карман, дорогая. – Мисс Тейлор это бы понравилось!

– Да уж! – Старая дама повернулась к только что вошедшей Ирэн и спросила с легким ироничным блеском в темных глазах: – Ну, моя дорогая, он доволен, что вы едете на прогулку втроем?

– Он не сказал, – последовал скромный ответ Ирэн. Ее глаза тоже улыбались. – Едва ли. Но для меня в самый раз.

В понедельник утром Дельфина вернулась со своим маленьким сыном Тео. Это был темноволосый красивый мальчик, застенчивый, тихий и даже как-то слишком аккуратно одетый. «Трудно вообразить, – подумала Ирэн при первом столкновении с ним в холле, – что он кому-то может помешать». Тео даже не особенно цеплялся за мать: похоже, предпочитал играть один в уголке.

Ирэн интересовало, проявит ли Дельфина признаки неловкости за свое поведение во время их последней встречи в. офисе, придаст ли ей виноватый вид воспоминание о почти тайно уничтоженном письме из шведского агентства. Но хотя Дельфина все еще выглядела бледной и усталой, она держалась с вежливой отстраненностью. «Она либо прекрасная актриса, – подумала Ирэн, – или же действительно думает, что спрятать срочное письмо, адресованное гостинице, – мелочь».

Хотя в офисе оставалось еще множество работы на утро понедельника, Ирэн не стала предлагать помощь. Ей не хотелось нарываться на вежливый отпор. Вместо этого она последовала, как выяснилось, обычаю бабушки – устроила обход общественных помещений, одинаково улыбаясь персоналу и гостям и наблюдая, все ли гладко.

Однако Ирэн заметила, что у нее появился сопровождающий – Тео. Она обернулась и предложила ему руку:

– Привет, мой дорогой!

Мальчик подошел ближе, и после мгновенного колебания его маленькая ручка скользнула в ладонь Ирэн.

– Мама велела тихо играть в ее спальне, – сказал он, – но там негде. В углу ставят мне кровать.

– И ты хочешь пойти со мной?

– Ну… я не должен мешать.

Она нашла что-то трогательное в его старомодной манере изъясняться.

– Вряд ли ты помешаешь, – добродушно возразила она. – Давай разложим по столам новую писчую бумагу и конверты и украсим стойки цветными открытками.

Тео серьезно кивнул:

– Это я могу.

– И можешь улыбаться всем, кто тебе улыбается.

Он улыбнулся:

– И не корчить рожи тем, кто сердит!

Ирэн слегка сжала его ухо.

– Им нужно улыбаться еще шире, – сказала она.

Но когда они с Тео пошли вместе, никто и не подумал хмуриться и сердиться. Киприотский персонал, обожающий малышей, быстро полюбил мальчика, а старые девы-англичанки отложили вязанье и хором воскликнули, что он будет товарищем для Джози.

– Кто такая Джози? – осведомился мальчик, когда они продолжали поиски Никоса.

– Моя маленькая сестра. Она старше тебя, поэтому, возможно, вам будет не слишком весело играть вместе.

Тео пожал плечами.

– Мне не с кем особенно играть, – беспечно сказал он. – Но я не жалуюсь. Я сочиняю и придумываю игры в голове.

– Как и Джози, наверное. Она всегда много времени проводила в одиночестве.

Прежде чем найти Никоса, они столкнулись со старым полковником, которого Ирэн описали как «желчного» и который с видимым трудом подавлял гнев. Он был настолько любезен, что ласково погладил Тео по голове и, перед тем как начать возмущаться, неубедительно улыбнулся Ирэн:

– В последние месяцы ко мне очень оскорбительно относятся. Ваша бабушка предоставила нам с женой специальные скидки как постоянным жильцам. Однако мой двухнедельный счет регулярно выставляют по первоначальной цене. Миссис Киприани всегда небрежно извиняется за ошибку и вносит исправления, но такая канитель уже несколько надоедает.

– Не мне делать ей замечания, – был тихий ответ Ирэн, – я здесь новенькая. Если ошибки продолжаются, пожалуйтесь мистеру Маклеоду или самой бабушке.

– Ну, я не хочу доставлять ей лишние хлопоты.

– Не беспокойтесь. Вероятно, этому есть простое объяснение. Она очень много работает и по забывчивости обратилась к устаревшей бухгалтерской книге.

Полковник Бикерс хмыкнул:

– Лучше, если вы сами освежите ей память.

– Он зол на мамочку? – спросил Тео, когда они пошли дальше.

– На самом деле нет. Но он солдат, а они любят вести себя только так – строго и сурово.

И она больше не думала об этом разговоре.

Они вышли в сад за цветами, которые Гектор, старый садовник с выдающимися бакенбардами, срезал для столовой, и наткнулись на Дэвида, который вернулся с рынка и направлялся на кухню.

– Вы-то мне и нужны, – обратился он к Ирэн гораздо более дружеским, мягким тоном, чем обычно. Затем повернулся к Тео, наклонился и торжественно обменялся с ним рукопожатиями. – Тебя очень ждали, – сказал он мальчику, – и вижу, ты не тратишь время зря.

– Я мало сделал, дядя Дэвид, – скромно ответил ребенок.

– Ты убедил очень симпатичную леди провести утро с тобой, не так ли?

Ирэн порозовела и удивленно взглянула на Дэвида:

– Комплименты! Я не думала, что они вообще по вашей линии.

– Не забудьте, в моих венах течет и киприотская кровь, – непринужденно улыбнулся он. – Суровый шотландец я только по отцу! Но слушайте – сейчас, когда Дельфина вернулась, вам следует взять, по крайней мере, выходной. Разрешите мне пригласить вас, Джози и этого товарища, если он захочет, на прогулку завтра в полдень? Я наметил нечто особенное.

– О, Дэвид! – Ее лицо вытянулось. – С одобрения бабушки мы завтра едем на прогулку с Андреасом Николаидесом. Вчера он обратился к ней с просьбой, и все уже решено.

– Хорошо. Желаю приятно провести время. – Его ответ прозвучал бодро и без всякого намека на разочарование. Дэвид удалился. Рядовая вежливость к внучкам своей хозяйки, за которой стоит столь же мало реального чувства, как и за глупым комплиментом. Вероятно, он с облегчением вернулся к утомительной хозяйственной работе.

Но почему, ради всего святого, ее волнует, разочарован он или нет? «Явное женское тщеславие!» – предположила Ирэн. В конце концов, чувства Дэвида ее совершенно не интересуют. Ни капельки.

А затем, после возвращения в служебные помещения гостиницы, в буфетной, где аранжировали цветы, они с Тео встретились с очень недовольной Дельфиной.

– Тео, зачем ты мешаешь мисс Мередит? Я велела тебе пойти поиграть в моей спальне.

– Там работают, мама. – Его маленькое личико было удручено. – Ставят мне кровать.

– Мог бы уйти на балкон, – резко бросила Дельфина и коротко заметила Ирэн: – Если он будет путаться под ногами, ему не позволят здесь остаться. Я должна быть строга с ним.

Ирэн в упор посмотрела на женщину.

– Мне он не мешает, – искренне ответила она.

– Очень любезно с вашей стороны, – холодно поблагодарила Дельфина. – Но ему надо учиться послушанию. – Она взяла мальчика за руку и молча увела его.

«Вряд ли Тео разрешат подружиться с Джози, – думала Ирэн, направляясь в кладовую. – Дельфина слишком ревнива. В каком-то смысле это понятно, – предположила она, – молодая вдова с единственным ребенком, наверное, должна быть жестокой собственницей. Но будет трудно объяснить Джози, что следует оставить маленького мальчика одного».

Ирэн вздохнула, наполняя хрустальную вазу яркими душистыми фрезиями.

В Англии казалось, что жизнь будет проста – по крайней мере в доме бабушки. Но, разумеется, и здесь нашлись свои сложности.

 

Глава 3

Однако и она и Дельфина не приняли в расчет миссис Вассилу. В тот же день старая дама доброжелательно постановила, что оба ребенка должны прийти к ней на чай и познакомиться друг с другом. После чая пусть играют вместе во дворе. В дальнем углу стоит деревянный домик, где хранятся старые игрушки. Гектор, садовник, отопрет для них дверь. Там они найдут много увлекательного, но им лучше надеть одежду похуже – там все сплошь покрыто пылью.

Ирэн пришла в восторг от этой идеи; рыться в старом сарае – это именно то, что обожает большинство детей. Но Дельфина с трудом скрыла раздражение.

– Тео привез только лучшую и самую опрятную одежду, – раздраженно шепнула она Ирэн при следующей встрече и прибавила, что в старости миссис Вассилу становится все более непрактичной, но, к счастью для гостиницы, у нее первоклассный управляющий с головой на плечах.

– Почему же вы не объясните это бабушке? – мягко поинтересовалась Ирэн.

– Чтобы меня осадили? Она уже сказала, что я одержима идеей сделать из Тео маленького джентльмена, что нам с моей матерью нельзя так старательно прятать его от трудностей жизни.

– Хорошо, оставим это. Если он перепачкается, мы всегда можем положить его одежду в корыто и выстирать. – Ирэн старалась отвечать как можно вежливее. Двум женщинам нелегко дать малышу идеальное воспитание. Конечно, для игр ему нужны другие мальчики. Но тем временем они с Джози, если подружатся, должны радоваться жизни.

Так и случилось.

Еще не закончив фруктовый сок и чудесный десерт, приготовленный для них миссис Вассилу, они нащупывали пути к дружбе. Греческий Джози был гораздо лучше отрывочного английского языка Тео, но постоянные ошибки очень смешили обоих.

– Друг у друга они научатся быстрее, чем в любой школе, – шепнула миссис Вассилу Ирэн, которая тоже пришла к ней на чай. – Надо позаботиться, чтобы у них появилось больше возможностей для общих игр. Дельфина – собственница до абсурда, бедняжка, но если увидит, что мальчик быстро перенимает от Джози английский язык, взглянет на вещи по-другому.

Осмотр заброшенного сарая во дворе принес детям неимоверное удовольствие. В прошлом году всю лучшую садовую мебель перенесли в новый и значительно более просторный деревянный домик, стоящий в доступной для посетителей части двора. Клюшки для гольфа, теннисные ракетки и крокетные молотки хранились там в опрятных стойках. Но это пыльное старое место оказалось настоящей пещерой Аладдина. Здесь хранились не только потрепанные садовые стулья сада и столы, но, как сказала миссис Вассилу, и старые игрушки. Большой находкой стал конь-качалка. Выглядел он удручающе, когда-то буйная грива сократилась до нескольких свалявшихся, бывших когда-то белыми клочков волос, но качаться на нем все еще было можно.

Возгласы восхищения вызвали еще и сани.

– Они прекрасно подойдут, если мы зимой поедем на Трудос, – взволнованно лопотал по-гречески Тео. – Мама говорит, что мы не можем этого себе позволить, но нас мог бы взять дядя Дэвид. Говорят, даже с больной ногой он хорошо двигается по снегу.

Глаза Джози загорелись.

– И мне хочется. Старшие девочки в школе как-то ездили кататься на санях в Хэмпстед. Я тогда была слишком мала.

– Конечно. – Тео улыбнулся ей, потом быстро повернулся и вытащил старинную масляную лампу. – Можем взять с собой лампу для пикников на снегу – подогреть суп и кофе.

– А если она погаснет на ветру? Может, лучше термосы? – предложила Джози.

Маленький мальчик пожал плечами:

– Возможно. Но это скучно.

Затем они вытянули старый надувной пляжный матрас, но тот выглядел непривлекательно, даже когда его очистили от паутины.

– Мы могли бы попросить Паноса его надуть, – размышлял Тео. – Но не думаю, что из этого выйдет толк.

– Если бы матрас был просто мусором, его бы выбросили, – настаивала Джози. – Я попрошу Ирэн?

Маленькое бледное лицо Тео омрачилось.

– Я думал, твоя бабушка разрешит нам устроить здесь потайное место. А если мы приведем взрослых…

– Ирэн не совсем обычный взрослый, – возразила Джози. – Но я тебя понимаю. Теперь смотри сюда. – И она выдвинула маленькую корзину для пикника со сломанным плетением и отсутствующим ремнем. Хотя снаружи она была грязной, ее содержимое – пластмассовые чашки, тарелки и столовые приборы, обернутые в бумажные салфетки, – осталось чистым.

– Можно устроить здесь праздник! – воскликнул Тео.

– Конечно. Но, боже мой, без взрослых нам придется столько здесь убирать!

– Девчонки всегда так суетятся из-за пустякового пятнышка, – огорченно заметил Тео. – Чего долго возиться? Вон в том углу стоит метла.

Когда часы на церкви вдали пробили шесть, дети бодро вернулись в покои миссис Вассилу, готовые после всей пыли и трудов получить по сладкому сочному апельсину. И тут же вопрос уборки драгоценного сарая снялся с повестки их дня.

– Я и не предполагала, что сарай так запущен, – фактически извинялась миссис Вассилу, далекая от того, чтобы сердиться на них за донельзя перепачканную одежду. – Завтра я прослежу, чтобы сарай хорошенько вычистили.

– Но, бабушка, только не забирай ничего оттуда! – умоляюще воскликнула Джози. – Некоторые вещи похожи на мусор – но это настоящие сокровища. – Она запнулась, подбирая греческие слова, и тут в беседу торжествующе включился Тео:

– Я качался на лошадке.

– Я сама буду управлять генеральной уборкой, – пообещала миссис Вассилу. – А сейчас вам нужна хорошая ванна и чистая одежда. Начнем с тебя, Тео.

Секунду мальчик жалобно смотрел на Джози, словно призывая проводить его. Потом вспомнил, что, несмотря на разницу в возрасте, он мальчик, а она всего лишь девчонка, резко повернулся и убежал.

– Надеюсь, мать на него не рассердится, – заметила Джози, живо вспоминая тетю Этель.

Миссис Вассилу ободряюще улыбнулась и пошла к телефону:

– Скажу ей, что обвинять следует меня. А теперь, моя любимая, быстрее прими ванну, пока не пришла Ирэн и не упала в обморок.

– Она не ругала бы меня, бабушка. – В голосе Джози сквозила уверенность. – Она никогда не ругает. Тетя Этель обычно говорила, что она меня испортила – от… отвратительно.

– Пора тебе забыть тетю Этель, моя дорогая! Джози на полпути к двери на мгновение задержалась:

– Уже забыла… почти. Но она все еще приходит в мои сны.

В голосе малышки звучала печаль, но в следующий миг, скача по лестнице, она уже пела веселую греческую песенку, выученную в классе мисс Тейлор.

На следующее утро миссис Вассилу решила с обычной внезапностью, что хочет ехать с Дэвидом в Лимасол па закупку вина. Это была длинная и утомительная поездка, но ей пришлось пропустить визит на день рождения его матери в прошлом месяце. Так что пришло время лично принести извинения и подарить конфеты.

– Как ты знаешь, Амарант Маклеод – родня твоего дорогого дедушки, – объяснила она Ирэн и добавила: – Я взяла бы тебя и Джози, но тогда Дельфина останется одна на весь день, а это несправедливо.

– Ты уверена, что это не помешает нашей поездке с Андреасом Николаидесом? – осведомилась Ирэн. – Я могу легко ее отложить.

– Если вас не будет пару часов, с четырех до шести, никто не заметит, – уверила ее бабушка. – Но учти, не оставляй Джози играть с Тео, она не лучшая компаньонка тебе, но все же лучше, чем никто. У наших кипрских мужчин кровь горячее, чем у англичан, не забудь!

Джози ничуть не возражала против поездки с «нашим другом мистером Николаидесом», как важно его называла.

Но оставленный в одиночестве Тео пережил большое разочарование. Даже если нельзя подходить к сараю до его очистки, они с Джози могут вместе заняться другими делами, например, одна горничная предложила взять их па пляж днем.

Он не плакал. Несмотря на возраст, эту слабость ему запрещала мужская гордость. Но вернувшаяся из «школы» Джози увидела, как дрожит его нижняя губа, и помчалась к Ирэн с просьбой, чтобы Тео разрешили поехать с ними.

Ирэн, сортировавшая столовое белье, выразила сомнение.

– Я спрошу его мать, – пообещала она, – но пока не возбуждай в Тео надежд. Возможно, у нее другие планы на него.

Ирэн закончила, передала груду белоснежных скатертей и салфеток Никосу и направилась в офис, где на пишущей машинке работала Дельфина. Ирэн подумала, что, возможно, Дельфина поприветствует эту идею о прогулке: она всегда волновалась – совершенно зря, кстати, – что Тео «вертится под ногами посетителей». Ей может прийтись по сердцу, что он отсутствует, весел и под присмотром.

Но Дельфина ответила твердым ледяным отказом.

– У нас на Кипре считается верхом дурных манер напрашиваться на приглашение, – заявила она, а затем добавила: – Боюсь, мы по-разному понимаем заботу о ребенке. После игры с вашей младшей сестрой Тео вернулся вчера словно пастушонок после целого дня в поле. В жизни не видела его таким грязным.

– Джози тоже выглядела ужасно, – мягко сказала Ирэн. – Но на самом деле это ошибка бабушки, как она первая призналась. Отпуская детей, она даже не подозревала, сколько там грязи и пыли.

– Ну, на этот раз Тео в крестьянина не превратится. – Карие глаза Дельфины были тверды, как галька. – Даже если этот ваш случайный дружок пригласит его, все равно не пущу. А теперь, пожалуйста, если не возражаете, у меня полно дел.

И затем, когда Ирэн, с трудом сдерживаясь, резко развернулась, чтобы уйти, Дельфина бросила ей вслед еще одну шпильку:

– Если встретите Тео, пожалуйста, скажите ему, пусть немедленно придет. Мал еще бегать где попало. Предпочитаю держать его на глазах.

Ирэн чуть не сказала сердито: «Если хочешь, сама иди и ищи его». Но она сдержалась. Для блага всех – особенно мальчика – следует избегать ссор.

Она знала, что Тео и Джози играли вместе около старого сарая, где только заканчивалась назначенная миссис Вассилу генеральная уборка. Дети хотели удостовериться, что ничего из дорогих им вещей не выбросят, поэтому она пошла прямо к сараю, ласково сказала Тео, что он нужен матери, и мальчик вприпрыжку побежал в офис.

– Ну, так она отпустит Тео с нами? – с тревогой осведомилась Джози.

Ирэн покачала головой:

– Она хочет, чтобы он остался.

– Я думаю, что это – гадко и подло! Тео еще маленький. Нельзя его обижать.

Ирэн обняла сестру одной рукой:

– Любимая, не принимай это так близко к сердцу. Вероятно, одной из девушек позволят взять его на пляж. Ему понравится, ты же знаешь.

Но Джози не успокаивалась. Прошлое смирение исчезло.

– По-моему, миссис Киприани – противная, – сказала она.

Когда Андреас проселочной дорогой подъехал к двери миссис Вассилу, чтобы забрать Ирэн и Джози, рядом никого не оказалось. Его хорошее настроение сохранилось, даже когда Ирэн объяснила, что, по наказу бабушки, через пару часов они должны вернуться.

– На верхнюю дорогу быстрее выехать через главные ворота, – посоветовала ему Ирэн, когда села рядом с ним, а Джози тем временем обосновалась сзади.

Взгляд Андреаса дрогнул или ей просто показалось? Вероятно, это было только ее воображение, поскольку он вполне непринужденно ответил:

– О, я предпочитаю боковой въезд. Я все еще помню время, когда он считался главным, до начала всех изменений и дополнений. Полагаю, я слегка сентиментален.

– Я тоже. Но при таком наплыве туристов без значительного расширения и модернизации «Гермес» пошел бы ко дну.

– Что было бы очень печально. Ведь в таком случае вполне допустимо, что вы не приехали бы на Кипр.

– О, мы все равно бы приехали, – затараторила сзади Джози. – Независимо от того, на что похож «Гермес», или даже если бы бабушка жила в крошечном домике. Мы не остались бы в Майда-Вале, правда, Ирэн?

Ирэн повернулась к ней с напускной суровостью.

– Забудь о тете Этель, – сказала она. Андреас включил зажигание, и они поехали.

– Два часа – это не так много времени, – заметил он. – Придется удовлетвориться взглядом на Никосию. Полагаю, вы ее еще не видели.

Они не видели. И как оказалось, не суждено им было ее увидеть и в этот день. Причем они даже не останавливались в Кирении надолго, поскольку, как сказал Андреас, ко времени, когда они увидят половину красот города, пора будет возвращаться в «Гермес». Вместо этого они бесцельно ехали по дороге между этими двумя городами, и теперь Джози смогла удовлетворить свое желание – выйти из автомобиля и бродить, собирая цветы, чего ей так хотелось, когда Дэвид вез их из аэропорта.

Андреас, страстно желая остаться с Ирэн наедине, был только рад отпустить девочку на склон, и какое-то время они сидели в автомобиле, болтая ни о чем. Ни на мгновение Ирэн не упускала Джози из вида, и, когда рука Андреаса украдкой обвилась вокруг ее талии, а его голос интимно понизился, Ирэн решила, что пришло время присоединиться к сестре. Первой реакцией Андреаса было сжать ее крепче, но, видя нарастающее раздражение Ирэн, он нехотя отпустил девушку и открыл дверь.

– Будем все собирать цветы, – непринужденно объявил он. – Возможно, если наберусь терпения, однажды мне повезет и я сорву самый прекрасный цветок – белую розу!

Ирэн пропустила мимо ушей то, что считала сентиментальной чепухой, решив, что, если он проявит упорство, их дружбе придет конец. А жаль. Андреас вызывал в ней симпатию, к тому же приятно иметь хотя бы одно знакомство за пределами «Гермеса». Но она не собиралась ввязываться ни во что, даже отдаленно напоминающее роман. Некоторые женщины, возможно, легко переходят от одной любовной интриги к другой. Она не из их числа. Может, это и слабость, но ее глупое сердце все еще принадлежит Гаю. Она не хотела других поцелуев.

Но Андреас, хотя и явно влюбленный, имел такт и не проявлял нетерпения.

Поднимаясь с Ирэн и Джози на небольшую, усеянную цветами площадку, он сообщил много интересного. С места, где стояли, на скалистом пике возвышался замок Святого Хиллариона, и Андреас проявил истинное красноречие, повествуя о том, что этот и другие замки, рискованно взгромоздившиеся на вершинах Киренийского хребта, первоначально были построены византийцами как сторожевые башни против сарацин. Давно? Ну, они уже стояли, когда Ричард Львиное Сердце вторгся на остров и женился на красавице принцессе Беренгарии.

Позднее они несколько веков служили в качестве жилых замков, а несколько лет назад один из них – Буффавенто, Повелитель Ветров – был показан в известном фильме «Белоснежка и семь гномов».

Заслушавшись, Джози забыла о цветах.

– Когда мы сможем уехать сюда на целый день? – осведомилась она.

– Скоро, если Ирэн согласится и если нам обоим удастся отпроситься с работы, – немедленно ответил Андреас, но моментом позже, когда Джози вышла за пределы слышимости, чтобы получше рассмотреть в самом деле великолепный вид, он горячо спросил: – А когда мы пройдемся вместе, вы и я, без нашей юной дуэньи?

– Когда луна станет синей, – последовал легкомысленный ответ. – Здесь, в доме своей киприотской бабушки, я следую обычаям, в которых была воспитана моя мать.

– Но вам уже двадцать один год!

Она рассмеялась, решив сохранить беседу непринужденной и ни к чему не обязывающей.

– Вы знаете, как это здесь считается. Конечно, когда мне стукнет тридцать…

Андреас притворно нахмурился.

– Киприотские мужчины не похожи на ваших холодных англичан, – предупредил он почти теми же словами, что и бабушка. – Опасно дразнить их!

Но Ирэн пропустила его реплику мимо ушей, ей было о чем подумать. Ей пришло в голову поглядеть на часы, и она с испугом увидела, что уже почти шесть – время возвращения в «Гермес» на помощь Дельфине и, вполне вероятно, Никосу.

– Нам пора, – поспешно сказала она. – Мне уже следует быть в гостинице. – И она позвала Джози.

Девочка, забравшаяся довольно высоко в скалы, обнаружила, что спуск медленнее и рискованнее подъема, поэтому сползала вниз аккуратно, боясь сорваться. В тихом воздухе уже разнеслись шесть серебристых нот от далеких, невидимых часов одной из церквей, а ребенка только водворили на заднее сиденье автомобиля.

– Мы не слишком опоздаем, – пообещал Андреас. – А если и опоздаем, вряд ли внучке владельца грозят неприятности.

– Время просто летит, – поразилась Джози. – Да, Ирэн?

– Да, верно, – искренне согласилась с сестричкой Ирэн и не удивилась, когда Андреас приветствовал это замечание, на мгновение крепко сжав ей руку. Даже «холодный бритт» не сделал бы меньше.

Опоздание предполагало неизбежную порцию неприятностей от Дельфины. Она приветствовала спешившую на помощь Ирэн холодным замечанием, что сама справилась с работой, которую несколько затруднила ссора между Никосом и поваром.

– Так что вам абсолютно нечего делать, – закончила она.

– Но у меня еще осталось время для обхода, – возразила Ирэн. – Незачем так торопиться.

– Кто-то же должен иметь чувство ответственности, – жестко заявила Дельфина. – Я не могу рисковать. Когда девушка вашего возраста гуляет с новым и симпатичным приятелем, естественно, что она забывает о времени.

Ирэн едва сумела подавить гнев. В конце концов, своей небрежностью она сама поставила себя в такое довольно неловкое положение.

– Прошу прощения за доставленные неприятности. – Всеми силами стараясь держаться спокойно и с достоинством, она говорила не менее холодно, чем Дельфина. – О чем спорили Никос и повар?

Дельфина пожала плечами:

– Не знаю, и мне все равно. Я бы посоветовала вам держаться от них подальше.

Когда Ирэн вошла в гостиную с намерением разобраться в разногласиях между поваром и Никосом, – вопреки совету Дельфины, – выяснилось, что им нужна немедленная помощь!

Оказалось, что миссис Вассилу перед отъездом в Лимасол распорядилась принести к ней в столовую поднос с холодным цыпленком, ветчиной и каким-то необыкновенным салатом, коронным блюдом повара, чтобы после возвращения они с Дэвидом тихо поужинали вместе. К сожалению, Никос опоздал передать точный приказ повару, и, когда тот получил его, один из важнейших компонентов салата на кухне уже закончился. А без этого ингредиента, как заявил повар, блюдо потеряет вкус. Но, к счастью, ситуацию можно спасти. Он приготовил на обед постояльцам новое блюдо такого качества, что не вынесет, если кириа Вассилу не достанется ни кусочка. И он этого не допустит.

– «Холодный цыпленок и ветчина!» Повар выплюнул эти слова почти с презрением! – пожаловался потрясенный Никос Ирэн. – Скажите ему, что он – дурак! Кто задержится допоздна и отнесет его драгоценную кастрюлю кириа Вассилу? Сам он не может. И я тоже. Он мой шурин, и сегодня вечером мы идем на семейный совет по разделу семейной собственности. Кому еще мы можем доверять? Никому! Следует сделать, как велела кириа Вассилу, и немедленно принести поднос с цыпленком и ветчиной в столовую.

– С цыпленком, ветчиной и моим особым салатом! – послышался из дверного проема рев, и вслед за этим в дверях появился разъяренный повар. – Мисс Ирэн, этот обалдуй слишком поздно передал мне заказ кириа. И когда я желаю преподнести ей самое красивое и новое блюдо, он создает тысячу трудностей!

– Сохранить кастрюлю горячей не так трудно, – мягко заметила Ирэн.

– Но кому поручить дожидаться кириа? – осведомился Никос. – Все служащие – наши родственники и должны присутствовать на семейном совете. Кто остается? Несколько поварят с кухни – так они проглотят половину кастрюли или уронят по дороге, а то и вообще смоются или лягут спать до приезда кириа.

Опережая следующий аргумент повара, Ирэн твердо заявила спорщикам:

– Доверьтесь мне. Оставьте мне кастрюлю после обеда, и я подержу ее в духовке бабушки. Но поднос с цыпленком и ветчиной тоже нужен. Пожилые леди не всегда могут принимать на ночь жирную пищу.

К ее огромному облегчению – она уже живо представила себе, что их спор будет длиться до бесконечности, – противники приняли ее решение философским пожатием плеч, к тому же примирению помогло и то, что приближался час обеда, пора было расходиться по своим местам.

«По крайней мере, – подумала Ирэн, – я хоть чем-то искуплю опоздание!»

Бабушка и Дэвид вернулись почти в одиннадцать, и сразу стало ясно, что они оценили ее безмятежный вид, приветливую улыбку и хлопоты об их ужине. Ирэн благоразумно скрыла спор между поваром и Никосом. Как она предвидела, бабушка ничего не сказала по поводу кастрюли с новым блюдом на столе. Старая дама слегка подкрепилась холодной едой, а Дэвид, предварительно предложив Ирэн стакан вина или бисквит, уплел шедевр повара в одиночку. И все время миссис Вассилу говорила о роскошной поездке и о желании родителей Дэвида познакомиться с Ирэн и Джози.

– Наши матери были очень хорошо знакомы, – все-таки ухитрился вставить Дэвид. – Я и не знал, как они дружили в молодости. Непременно возьму вас и Джози туда на днях, если выкроите время между вашими разнообразными и неотложными делами.

– Какие глупости, Дэвид. Конечно, Ирэн найдет время. – Тон кириа Вассилу был нетерпелив. – Она приехала не для того, чтобы стать ломовой лошадью. Она должна резвиться, жить счастливо, а не только учиться гостиничному делу и гробить себя на работе.

– Разумеется! – Дэвид задумчиво глотнул вина, потом поднес стакан к свету. – Эта последняя партия «Отелло» замечательно хороша, прекрасное дополнение превосходной кухне нашего повара. – Затем, глядя на Ирэн, добавил: – Девушка с ее достоинствами не заскучает. Она будет пользоваться большим успехом.

Миссис Вассилу довольно рассмеялась:

– Видишь, Ирэн, он не совсем шотландец. Он может отпустить женщине комплимент и не подавится.

– Я сказал правду, а не льстил, – непринужденно ответил Дэвид и снова отхлебнул вина.

Ирэн, краснея под его настойчивым взглядом, обратилась к бабушке.

– У Меня здесь очень счастливая жизнь и прекрасная, – сказала она.

Миссис Вассилу удовлетворенно кивнула, а Дэвид с несколько излишней сердечностью поинтересовался:

– Вы хорошо провели время с Николаидесом?

– Да, разумеется! – К Ирэн вернулось самообладание. В конце концов, она не школьница, чтобы стесняться мужских взглядов. И непринужденно рассказала, как они с Джози собирали анемоны и цикламены на склонах предгорий Кирении и слушали истории Андреаса о старых замках, словно по волшебству взметнувшихся когда-то на внешне неприступных скалах.

– Время пролетело очень уж быстро, и, боюсь, мы немного опоздали, – закончила она. – Но, несмотря на это, я успела бы сделать свои обычные дела, если бы Дельфина не была настолько добросовестна и не сделала их за меня.

– Ты не упомянула о Тео, – внезапно спохватилась миссис Вассилу. – Надеюсь, Дельфина его отпустила?

Ирэн покачала головой:

– Андреас с удовольствием взял бы и мальчика, но Дельфина не позволила мне спросить его, сказала, что я не понимаю киприотских обычаев. Нет, она использовала слово «манеры».

– Как вы только что намекнули, Дельфина чрезмерно добросовестна, – неловко попытался вступиться за женщину Дэвид. – И в последнее время она кажется комком нервов.

– Ей надо снова выйти замуж, – объявила свой вердикт миссис Вассилу. – Тогда она не была бы такой колючей и не держалась бы так за Тео. Выйти замуж за доброго, надежного парня. Я дала бы приданое, если бы она встретила подходящего человека.

– То есть тщательно вами проверенного, кириа! – сухо заметил Дэвид.

– Конечно. И должна признаться, я такого еще не видела.

Она говорила с поразившим Ирэн жаром, но если Дэвид это заметил, то не показал вида. С напускным равнодушием и бесстрастием он произнес:

– Или же если и видели, то не узнали. – Затем, повернувшись к Ирэн, он снова предложил: – Возьмите хотя бы фруктов? Или полстакана этого восхитительного «Отелло»? Прекрасное завершение прекрасного дня!

Но миссис Вассилу покачала серебряной скульптурной головой.

– В чем Ирэн нуждается, так это во сне, – постановила она. – Иди, моя дорогая. Мы все уберем. – И когда Ирэн покорно поднялась, действительно очень усталая, и поцеловала ее, бабушка тепло добавила: – Я тобой довольна, моя милая. Ты полностью оправдала мои ожидания.

Она посмотрела на Дэвида, словно ожидая подтверждения с его стороны, но тот, уже направляясь к двери, таинственно улыбнулся.

– За все годы работы с вами я не слышал таких приятных слов, – заметил он. Потом открыл дверь для Ирэн, поцеловал ей руку и пояснил: – Просто киприотские манеры.

Джози крепко спала. В лунном свете она выглядела щемяще трогательной: темные волосы упали на щеки, на губах играла слабая милая улыбка.

Внезапно мысли Ирэн вернулись к той ночи в аэропорту, к тревоге и сочувствию своей дорогой маленькой сестричке. Джози беспокойно спала в кресле, но тревожным ее личико было не только от дискомфорта.

«Все мои усилия не спасли ее от страхов, от горького осознания чужой нелюбви, – подумала она. – Я не могла быть с ней все время. И вот наконец жизнь для нее переменилась к лучшему. Если бы мы сразу переехали к бабушке! Но в молодости мы беспомощны. И это завещание папы, которое он никогда бы не сделал, если бы лучше знал тетю Этель».

Ирэн выбросила из головы свою неприятную родственницу, разделась и бесшумно скользнула в постель.

Нужно думать о других, теперь в ее жизни появились гораздо более важные фигуры. Какая странная беседа произошла между бабушкой и Дэвидом. В ней явно чувствовался двойной смысл, но какой? Дэвид собирался жениться на Дельфине и в конечном счете ввести ее в управление гостиницей? Если да, неужели бабушка надеется мешать ему бесконечно?

Она знает его ценность. Здравый смысл не позволит ей уволить управляющего, если он решит пренебречь ее пожеланиями и сделает Дельфину своей женой. В этом столкновении воль Дэвид в конце концов выйдет победителем и станет владеть и управлять «Гермесом» с помощью Дельфины. Он проявит щедрость, конечно, миссис Вассилу и сама способна позаботиться о своих интересах.

Вероятно, все устроится, когда его прежний работодатель, или старший партнер, как называла себя бабушка в хорошем настроении, уйдет на покой.

«Мы с Джози остались бы с ней, – думала она. – Я легко найду работу. Возможно, со временем даже забуду любимого Гая и выйду замуж, хотя это в высшей степени маловероятно».

И с этими отрезвляющими мыслями она заснула.

 

Глава 4

После обычного приятного и мирного завтрака, поданного, как всегда, рано, Ирэн оставила Джози делать вид, что она помогает бабушке перед уходом в класс мисс Тейлор, и направилась в главное крыло гостиницы.

Распорядок дня, спланированный бабушкой, – пока довольно свободный – сначала привел Ирэн в офис. А с этой задачей из-за неизбежного столкновения с Дельфиной она хотела покончить как можно быстрее.

«Надо все-таки попытаться найти общий язык с этой неприятной женщиной, – подумала она. – Наверняка есть способы сломить ее враждебность».

Но когда она дружески поздоровалась и вежливо спросила, нет ли писем для бабушки, ее встретило краткое:

– Нет! Впрочем, есть одно для вас. – И в руке Ирэн оказался большой конверт.

На нем была английская марка, и на мгновение ей показалось, что Гай как-то нашел ее адрес и написал… Но не успели ее мысли зайти на шаг далее, как она узнала почерк тети Этель и, горько разочарованная, отвернулась, пряча нежеланное письмо в карман безупречно белого комбинезона. Торопиться некуда. От тети Этель не приходит приятных новостей. Но письмо оттягивало карман, и Ирэн поняла, что, как только покончит с работой, должна найти тихое место и прочитать его.

К ее глубокому удовлетворению, Никос улыбался до ушей. Ссора с поваром из-за ужина кириа была забыта. Важнее, что тайный семейный конклав на тему владения оливковыми деревьями прошел как по маслу.

– Мой шурин, – и он указал большим пальцем в сторону кухни, – прекрасный бизнесмен и математик! Даже со всем шумом и спорами ему понадобилось чуть больше трех часов, чтобы обо всем договориться. – Никос довольно улыбнулся и добавил: – И у него хватило совести позаботиться о моих правах.

– Это хорошо, Никос. И сколько делили оливковых деревьев?

– Два. И очень хорошие, – гордо сообщил он. – Конечно, нас очень много – семья расселилась по всему острову. По подсчетам повара, шестьдесят три человека. Но справедливость, вот что главное, – часть нашего греческого наследия независимости.

Затем, когда она оставила Никоса наедине с его благодушными мыслями и пошла взглянуть на другие общественные помещения, налетела на мисс Тейлор, которая держала книги и бумаги и выглядела при этом гораздо менее уравновешенной и спокойной, чем обычно.

– Не знаю, как могу преподавать, когда меня беспокоят всяческой ерундой! – с жаром воскликнула она. – Ваша бабушка звонит мне и говорит, что Тео слоняется поблизости и хочет пойти в мой класс вместе с Джози.

Я говорю: «Конечно, пусть приходит». А затем эта несносная Дельфина говорит: «Нет, спасибо. Тео на каникулах. Пусть играет на моем балконе».

– Не вижу, что вы можете сделать в этой ситуации, – пробормотала Ирэн, благодарная, что в вестибюле в тот момент находились только глуховатые старые леди.

– Полагаю, так и есть. Но я, конечно, скажу кириа Вассилу, что Дельфина вела себя крайне невежливо. Она что же, думала, что я возьму деньги за несколько часов присутствия ее ребенка в моем классе?

Ирэн пожала плечами.

– Она точно так же невежлива и со мной, – заметила она. – И я тоже бессильна.

Это происшествие скоро вылетело у нее из головы. В конце концов, Дельфина в очередной раз показала это сумасшедшее собственничество на Тео – собственничество, очень мало походившее на любовь.

Ей надо позаботиться, чтобы эти прекрасные приемные выглядели как можно лучше – расстановка цветов сама по себе долгое занятие, а затем нужно обязательно уединиться и прочесть это нежеланное и неприятное письмо.

Из-за отъезда большой группы туристов и ожидаемой новой то и дело возникали бесконечные мелкие проблемы – и так весь день. И только к сиесте выдалось несколько свободных минут. Ирэн растянулась в шезлонге на веранде спальни – Джози спала внутри – и вскрыла конверт.

Тетя Этель писала на дешевой линованной бумаге, которой всегда пользовалась для писем незначительным в ее глазах людям.

«Дорогая Ирэн,

надеемся, что вы с Джози живете хорошо – лучше, чем мы с вашим дядей в этом ужасном климате. Но тебе это неинтересно. Впрочем, цель этого письма сообщить тебе, что мы делим дом на две квартиры, как и собирались несколько лет назад, до того, как ваш дядя решил, что наша обязанность дать кров вам с Джози, и отказался от этой идеи.

Несмотря на все наши благодеяния, мы просим не о финансовой помощи из-за намного возросших затрат на переделку, а только оплаты за ремонт занимаемой вами спальни, которая будет служить гостиной в верхней квартире. Прилагаю смету.

Между прочим, во время недавней уборки я натолкнулась на книжку с именем твоего друга Гая Косвея – томик поэзии завалился за книжную полку. Поскольку ты не хотела давать мне его адрес, я послала книгу на адрес вашего старого офиса, и он написал такой любезный ответ, что не удивлюсь, если на днях мы снова увидим перед домом его большой «бентли». Если он заглянет, передать что-нибудь бедняге? По нашему мнению, ты обращалась с ним очень плохо и очень по-дурацки.

Твоя Этель Мередит».

Смущенная, сердитая и испуганная, Ирэн извлекла из конверта еще один свернутый листок – строительную смету. В смету входили затраты не только на ремонт спальни, где они с Джози прожили не слишком счастливые годы в Лондоне, но и на установку новых, современных окон, перекладку половиц и даже установку дополнительных электрических розеток.

Полная сумма потрясла ее. Может, она и обоснована, с точки зрения строителей, но, как должна знать тетя Этель, у нее просто нет таких денег.

Возможно, тетя Этель воображала, что она выполнит это нелепое требование, обратившись за помощью к бабушке? Если так, она попала пальцем в небо. Подчиниться подобным требованиям значило поддаться шантажу. Кроме того, она ни на миг не думала, что дядя Герберт принимал участие или имел слово в этом деле. Вопреки сердитым утверждениям тети Этель о противоположном, он всегда настаивал, что за приют осиротевшим племянницам они получили щедрую финансовую помощь по завещанию брата. Вряд ли он возьмется выжимать из них деньги сейчас, даже если эти претензии хоть каплю справедливы.

Ирэн спрятала конверт и его содержимое в один из ящиков комода под груду носовых платков. Она не хотела, чтобы острые глазки Джози заметили хорошо знакомый и такой раздражающий почерк тети Этель; не хотела потока взволнованных вопросов, которые обязательно последуют за любыми попытками уклониться от ответа.

Легкого звука закрываемого ящика оказалось достаточно, чтобы разбудить Джози, девочка потянулась, выскользнула из постели и счастливо объявила:

– Тео придет играть в наш сарай, это идея бабушки, поэтому его несносная мать не сможет сказать «нет».

– Нельзя делать неприличные замечания о миссис Киприани, – укорила ее Ирэн. – Не говоря о том, что рано или поздно тебе не поздоровится – взрослые не любят развязных детей. Грустно быть вдовой. Она чувствует, что для нее Тео – все, именно поэтому за него цепляется.

Джози ее слова явно не убедили.

– Ты много раз мне говорила, что если действительно любишь человека, то желаешь ему счастья. Почему миссис Киприани не дает Тео делать хорошие вещи, не пустила на прогулку с мистером Николаидесом, например?

– Любимая, не знаю. Но пойми, что это – не наше дело, и держи свой ротик на замке.

– Ладно. – Но тон ребенка был почти гневен, и Ирэн вдруг подумала: «Обычно меня беспокоила ее покорность. Это просто здорово, что она иногда проявляет бунтарский дух».

И все же Ирэн с облегчением вздохнула, когда из сада послышался голос Тео:

– Эй, Джо!

Тут же мысли девочки приняли новое направление. Джози натянула джинсы, – бабушка заказала их для обоих детей, – выбежала на балкон, быстро крикнула по-гречески, что уже идет, в мгновение ока вылетела из комнаты и скатилась с хорошо отполированных перил.

Покинутая так внезапно, радуясь, что Джози становится самостоятельной, Ирэн зашагала в офис.

Дельфина ворчливо согласилась на предложение Дэвида передать регистрацию новенькой и тем освободить себя от части нудной работы. Она отлично знала, что за этой идеей стоит миссис Вассилу, считавшая, что таким способом внучка почерпнет ценные знания о работе гостиницы, и оппозиция в данном случае совершенно бесполезна. Все, что ей оставалось, – отбить у Ирэн охоту обращаться к ней за помощью и советами, и в этом она преуспела.

На этот раз ее место за столом занимал Дэвид, на миг свободный от непрерывных требований и вопросов гостей и персонала.

– Я надеялся на ваш приход, – сказал он. – Дельфина слегла с головной болью. Жаль ее, бедняжку. Зато я могу переговорить с вами.

Тон управляющего, хотя и учтивый, не отличался сердечностью, и Ирэн сразу начала рыться в памяти, какую ошибку допустила. Скоро она узнала.

Обращаясь словно к ребенку, как подумала Ирэн, Дэвид попросил ее относиться к Дельфине немного потактичнее.

– Но я лезу из кожи вон, пытаясь сохранить мир, – возразила Ирэн, вспыхивая от негодования. – Если бы вы знали, как груба она со мной!

– Наверняка она не хотела, Ирэн. Последнее время она – настоящий комок нервов.

– Хорошо, что же от меня требуется? – поинтересовалась Ирэн с долей, хотя и неосознанного, задора своей бабушки.

– Ей не понравился ваш совет полковнику Бикерсу пожаловаться мне на ошибку, которую Дельфина допустила в его двухнедельном счете. Почему вы не могли сообщить это ей дружески, Ирэн?

– Потому что уверена – она хотела вывести из себя старикана, которого откровенно не любит. Вы не хуже меня знаете, что она ни небрежна, ни глупа, а он указал на ошибку больше чем однажды.

– Знаю, она не согласна с вашей бабушкой по вопросу скидок постояльцам. – Дэвид говорил как-то натянуто. – Но с трудом могу поверить, что она решилась выразить негодование таким нелепым способом.

Ирэн с нарастающим гневом пожала плечами.

– И следующая жалоба? – осведомилась она. – Она все еще стонет из-за моего легкого опоздания после поездки с Андреасом Николаидесом?

– Собственно, она не придала ему значения, ничуть не возражая выполнять вашу работу так же, как собственную. Ее обидело ваше вмешательство в ссору работников гостиницы, хотя она специально попросила вас держаться в стороне. Дельфина считает, и я с ней согласен, что в любой стране надо очень хорошо знать людей и их язык, чтобы вот так вот вмешиваться в их споры.

Их взгляды встретились, не уступая друг другу в твердости.

– Если бы я случайно не появилась в разгар ссоры и не убедила Никоса и повара проявить немного здравого смысла, вы с бабушкой могли остаться без ужина. – И добавила, высоко подняв темноволосую голову: – Даже если вы влюблены в Дельфину и возражаете против моего присутствия, сохраняйте беспристрастие. Сейчас вы чрезвычайно несправедливы. Но вам меня не выжить отсюда!

В помещение втянулась вереница новых гостей, их поприветствовали и снабдили полезной информацией. За ними явились швейцар и нагруженные чемоданами посыльные, ожидая инструкций. Кругом воцарилась суматоха и волнение.

Только через несколько минут, снова в офисе, Дэвид с явной досадой повторил фразу Ирэн.

– Выжить вас! – воскликнул он. – В самом деле, Ирэн, к чему этот драматизм? Только потому, что я прошу вас проявить немного такта к женщине старше вас, претерпевшей невзгоды, вы взвиваетесь подобно ракете. Если бы вы знали, что значит воспитывать ребенка одной…

– С чего вы взяли, что я не знаю? – осведомилась Ирэн. – Только потому, что я молода…

– Простите мой промах. Но, пожалуйста, поверьте, я искренне считаю вас прекрасным приобретением для отеля и при всем вашем здравомыслии не могу понять неприязни к бедной Дельфине.

Ирэн пожала плечами.

– Мы видим ее по-разному. – Она заметила, что Дэвид не стал отрицать своей влюбленности, и поспешно добавила: – Признаю, у меня сегодня колючее настроение. Я получила из Лондона неприятное письмо.

– От дорогого вам человека? – Его тон смягчился. Секунду Ирэн колебалась, затем твердо ответила:

– Нет. Тетя Этель – та, что не выходит из головы Джози, – беспокоит меня по деловому вопросу.

Лицо управляющего прояснилось.

– Возможно, я вам помогу. – Затем, когда пара озадаченных чем-то гостей обратила на них внимание, добавил вполголоса: – Если хотите посоветоваться, приходите сюда к девяти. Большинство гостей будет смотреть кино, и нас не побеспокоят. Если не придете, я пойму.

И он отправился улаживать очередную проблему, оставив на нее регистрацию гостей и любые другие могущие внезапно возникнуть дела.

Время сиесты закончилось. Постояльцы особенно не докучали Ирэн, так что обход ничто не задержало.

Посетители главным образом хвалили удобства гостиницы и красоты «Дома Афродиты» – как на разных языках они называли остров Кипр. Они любили зайти для дружеской беседы, описать, что видели и слышали, рассказать о предстоящих экскурсиях. Испытывая искреннюю симпатию и интерес к людям, Ирэн находила удовольствие в этих небольших дружеских беседах. Она знала, что это нравится бабушке, странным образом осведомленной обо всем, что происходит в гостинице, но, несмотря на сарказм Дельфины, у нее не было скрытых мотивов так себя вести, просто ей нравилось общаться с новыми людьми.

Дельфина считала, что все пустые разговоры следует вежливо пресекать. Они мешают эффективной работе гостиницы и могут привести к серьезным ошибкам. И, как полагала Ирэн, Дэвид склонялся на ее сторону.

Размышляя на эту тему, она поняла, что бабушка была права в своем отказе дать Дельфине надежду на участие в управлении отелем даже совместно с Дэвидом. «Из нее выйдет замечательная жена, – сказала себе Ирэн, – но как деловой партнер, с властью в руках, она будет для гостиницы бедствием».

Просматривая корреспонденцию из Швеции, – Кипр имел много приверженцев в Скандинавских странах, – она вдруг вспомнила тот не выходивший у нее из головы случай. Нет, конечно, бабушка знает не все, что происходит в ее любимой гостинице «Гермес». Спрашивается, какой была бы ее реакция, если бы она узнала, что Дельфина просмотрела письмо из Стокгольма? Она простила бы Дельфину. Каждый может ошибиться. Но разрывать письмо, притворяясь, что его не было, – другое дело.

«Почему Дельфина была уверена в том, что я ее не выдам? – беспрестанно спрашивала себя Ирэн. И всегда получала один и тот же ответ: – Поскольку она знает, что Дэвид примет ее слово против моего и даже, возможно, убедит бабушку сделать то же самое…»

Нет! Она не верила, что бабушка не прислушается к ней, как бы там ни думала Дельфина, она чувствовала абсолютную уверенность в том, что поступила правильно, сохраняя молчание.

Чтобы гостиница процветала и дальше, в ней должен сохраняться хотя бы поверхностный мир.

Закончив регистрацию, она отправилась в столовую на обычный обход столиков и заметила, как молодой кузен Никоса, Панос, обычно веселый, уныло готовит поднос.

– В чем дело? – спросила она.

– Кириа Киприани обедает у себя в комнате, – ответил он, надувшись.

– Ну и что? Ты часто носишь подносы наверх, теперь Никос находит, что ты хорошо справляешься.

– Что бы я ни взял, ей не подходит, – объявил парень. – Она злится на меня просто потому, что я защищаюсь, когда она обвиняет меня в небрежности и глупостях, которых я не совершал.

– Ты уверен, что обращался к ней вежливо? – мягко поинтересовалась Ирэн, старательно скрывая симпатию к собеседнику. – Что ты ей сказал?

Он вскинул черноволосую голову, глаза его сверкнули.

– Я говорю: кириа Киприани, вы – не мой босс. Я повинуюсь Никосу, кириа Вассилу… – загибал он пальцы, – мисс Ирэн и киру Дэвиду. Не вам!

– Лучше вежливо смолчать, – посоветовала Ирэн, стараясь не улыбнуться. – Если понесешь поднос с таким хмурым видом, то обязательно получишь в ответ злой взгляд.

– Что, если я донесу его до двери, а войдете вы? – предложил он. – Никос согласился бы. Он считает вас чудесной!

Ирэн покачала головой.

– Сомневаюсь, что это хороший выход, – сказала она, подумав, что ее примут, вероятно, гораздо хуже, чем этого молодого человека.

Панос пожал плечами.

– Она хочет избавиться от меня, – печально, но уверенно сказал он. – Поскольку случайно мне известно о ней кое-что, чего другие люди не знают, и что я поклялся хранить в тайне, как человек чести, выросший, кроме того, в самой Греции!

К счастью, тут вошел Никос, посмотрел на молодого родственника с нетерпением и воскликнул:

– Все еще хвастаешься, что жил в Греции, надоедаешь бедной мисс Ирэн своей ерундой! – Потом, заметив поднос, подготовленный Дельфине, раздраженно добавил: – Лучше отнесу сам, пока повар подает обед. С твоей бестактностью и ее нервами…

Ирэн, как и Панос, вздохнула с облегчением, когда Никос взял неприятную задачу на себя. Ей очень не хотелось втягиваться в глупые мелкие ссоры и интриги, особенно когда в дело замешана Дельфина.

Ни мгновения она не задумалась о том, что пареньку известно нечто, дискредитирующее Дельфину. Просто театральный жест темпераментного подростка. Но как осторожно следовало ступать на этом фантастически красивом острове Кипр!

Вечером, когда она размышляла, потягивая херес в гостиной бабушки, доверяться ли Дэвиду, кое-что ее удивило. Миссис Вассилу в своей спальне переодевалась к обеду, хотя ее неизменно черная одежда была проста, она поддерживала определенный стиль, а Ирэн осталась наедине с Джози.

Девочка, обычно поглощенная в такие моменты одной из головоломок бабушки, странно поглядывала на сестру, и наконец Ирэн не выдержала и спросила, что случилось.

– Так, ничего. – Манера Джози была неестественно небрежна. – Просто интересно, чье письмо ты читала днем на балконе – от тети Этель?

– Да. Но что заставило тебя так думать?

– Тео сказал, что вчера пришло письмо с английской маркой. Он видел его на столе матери и попросил ее – марку то есть. Она вышла из себя, велела ему не совать нос не в свое дело и не обращаться к тебе ни в коем случае.

– Конечно, он может взять марку! – с негодованием сказала Ирэн и подумала: «Вчера? Тео видел письмо вчера? Как смеет Дельфина задерживать мои письма?»

Но ее внимание быстро переключилось на Джози.

– Она хочет, чтобы мы вернулись? – спросила девочка, ее синие глаза казались огромными на маленьком белом лице. – Она может нас заставить?

– Конечно нет, маленькая упрямица! Тете Этель нет до нас дела, она делит дом на две квартиры, чтобы они с дядей Гербертом могли получать деньги за аренду.

Джози раскрылась, словно вянущий цветок в воде, но, все еще хмурясь, задала очередной вопрос:

– Если ничего не произошло, ничего ужасного, ну… в том письме, почему ты спрятала его в ящик? Я не могла удержаться и следила за тобой уголком глаза, и – не сердись на меня, Ирэн, – я чуть не вытащила его и не прочла, только подумала, что это, возможно, любовное письмо от Гая.

– Дорогая моя, ты знаешь не хуже меня, что нельзя читать чужие письма. Поэтому не будем больше о нем говорить. Но что случилось, разве ты забыла, что всегда можешь мне верить? Я не изменилась.

Вместо ответа, Джози бросилась в объятия сестры:

– Миссис Киприани иногда говорит о тебе с гостями. Тео слышал, как она сказала даме, которая хотела попрощаться с тобой, что ты слишком занята, к тому же, вероятно, когда она приедет в следующем году, ты уже уедешь в Англию.

– Моя любимая, это полная чепуха, – объявила Ирэн, обнимая девочку. – Она выдает желаемое за действительное. Я потом тебе объясню. Что касается письма тети Этель, она хочет, чтобы я послала деньги на оплату работ по переделке. Но я не собираюсь.

– Естественно! – Джози очень возмутилась.

Она вскочила и, подбежав к столу бабушки, зазвенела фарфоровой свиньей, которая загадочно наполнялась с каждой неделей все больше.

– И я тоже, – сурово сказала она, размахивая копилкой. Потом счастливо усмехнулась собственной глупости – мелкий случай, но сердце Ирэн встрепенулось. Впервые Джози отнеслась к тете Этель не только без страха, но и с насмешкой. Она находила ее нелепой. Что ж, наконец-то наступает долгожданное выздоровление.

Тут появилась миссис Вассилу – как всегда величественная, с серебряными волосами, уложенными в высокую прическу, классические черты лица освещены радостью при виде ожидающих ее внучек.

– Мои любимые, как я счастлива с вами. – Не впервые она это говорила, но всегда ее слова звучали глубоко, искренне. – В каком-то смысле вы даете мне ощущение дома, исчезнувшее после смерти вашего дорогого дедушки.

– Сейчас мне хотелось бы одного – приехать к тебе уже давно, – сказала ей Ирэн.

– Да! – энергично кивнула Джози. – Накопили бы денег и убежали. После того как Ирэн рассказала мне о тебе и о Кипре, я иногда придумывала планы побега! Соберем и спрячем продукты, одеяла, карманные деньги, конечно, и уплывем на барже к морю, а грузовое судно…

Бабушка улыбнулась:

– У тебя изобретательный ум, мое дитя. Но вот несут наш обед. Прочитайте молитву, и сядем.

Джози тщательно перекрестилась православным способом, которому научила ее бабушка, и они приступили к присланному поваром превосходному блюду из фаршированных виноградных листьев и свежих овощей.

Успокоившись, Ирэн отказалась от идеи советоваться с Дэвидом или кем-либо еще о наглых требованиях тети. Он вполне мог посоветовать обратиться к адвокату, но из-за дяди Герберта она этого не сделает. Дядя Герберт, как с солидной долей уверенности полагала Ирэн, ничего не знает о предложении жены: письмо адвоката потрясет его до глубины души. Нет. Она поступит, как подсказывает ей здравый смысл: напишет тете Этель и недвусмысленно заявит, что не обладает требуемым количеством денег, и, хотя желает ей успеха в преобразованиях, не может оказать финансовой помощи.

Но Ирэн подумала, что будет дурным тоном не зайти вечером и не объяснить ему, что она сама разобралась в животрепещущем вопросе. Дэвид поступил любезно, предлагая помощь.

Он ждал Ирэн не в офисе, а в вестибюле.

– Все под контролем, – небрежно сообщил он, – на телефонные звонки ответит Геркулес. Как насчет короткой прогулки на автомобиле? Десять минут по приморской дороге.

– С удовольствием. Но, Дэвид, я не буду просить совета о тревожном письме. Я сама расставила все по местам.

Он улыбнулся.

– Слышу внучку кириа Вассилу! – Вместе они вышли через вращающиеся двери. – Знаете, моя дорогая, предвижу, что со временем вы примете командование «Гермесом». Даже можете выйти замуж за кузена Вассилу, как за своего рода принца-консорта. На острове их хватает.

– Для сурового шотландца вы чересчур склонны к романтическим полетам воображения, – холодно возразила Ирэн, когда они достигли ожидающего за углом автомобиля.

– Браки на Кипре не всегда результат любви. – Он усадил ее в машину и занял место рядом. – Как и в других континентальных странах, часто определенный вес в этом вопросе имеют материальные соображения.

В мозгу Ирэн загорелись слова тети Этель о Гае Косвее, и она коротко сказала:

– Меня совершенно не интересует замужество. Старомодно думать, что женщина не способна оставаться одна.

– Или что, если останется, исключит из своей жизни любовников! – последовал мгновенный ответ.

Она бросила на него досадливый взгляд:

– Что с вами сегодня, Дэвид?

– Возможно, аромат апельсинового цветка, смешанный с сильным запахом моря! – Сейчас управляющий улыбался. – После целого дня взаперти с докучливыми посетителями эта ароматная смесь возымела эффект.

Ирэн промолчала, но Дэвид, казалось, и не ожидал ответа; он смотрел в открытое окно автомобиля. Затем, когда они проехали по почти пустынному берегу, он остановил машину.

– Давайте выйдем на минуту-две, – предложил он. – И скажите, где вы видели такую серебряную дорожку лунного света на темной водной глади и где та сапфирово сияет безоблачное небо?

– Только на Кипре, – ответила она. – Не забывай те, несколько лет этот остров был моим домом.

– Иногда забываю, когда вы находитесь в чисто британском настроении, – признался Дэвид.

Ирэн рассмеялась:

– А я забываю вашу киприотскую кровь, когда преобладает характер Маклеода – то есть почти всегда.

– Но шотландские острова тоже прекрасны. Я мог счастливо жить на Барра или на крошечном Эрискее. С подходящим человеком.

– И хорошим толстым плащом, – пошутила она. Дэвид бросил на нее странный взгляд:

– Вот несносное, колючее существо! И почему вас люблю, не понимаю.

– Я не знала! – В следующий миг ей захотелось прикусить язык. А вдруг Дэвид подумал, что она поощряет его сентиментальную чепуху? Но Ирэн боялась зря.

– Ну, разве не мировое чудо? – воззвал он к окружающей тишине. – Всеведущая мисс Мередит призналась, что чего-то не знает.

– И в этом случае не верит, – надменно парировала Ирэн. – Спасибо за поездку, но не пора ли домой?

– Пора. Наши десять минут растянулись на двадцать.

Дэвид подвез ее к бабушкиной двери, высадил и, бросив формальное:

– Спокойной ночи, – уехал.

Ирэн сразу объяснила бабушке, где была, наполовину опасаясь легкого упрека за нетрадиционное поведение, но ничего похожего не произошло.

– Несколько минут на свежем воздухе пошли тебе на пользу, – только и сказала старая дама.

Действительно, на следующий день, когда Дельфина снова вышла на работу, бабушка пригласила Дэвида выпить перед обедом вместе с несколькими старыми друзьями из Кирении и ее окрестностей.

Она позвала и мисс Тейлор, но та оказалась занята – у себя в комнате она обучала Джози и Тео шить из лоскутков игрушки для пациентов детской больницы, что понравилось Ирэн, которая была достаточно англичанкой, чтобы понимать – детям не место на приеме с хересом.

На это незначительное празднество Ирэн оделась в простого покроя шифоновое платье с узором из зеленых листьев. Это было любимое платье Гая, и по этой причине ее одолевал соблазн избавиться от него перед отъездом из Англии. Но, не имея особых денег на покупку нарядов на Кипре, Ирэн решила отбросить сантименты и взять его с собой. Она не могла позволить себе отказаться от одного из самых дорогих и привлекательных платьев в своем скудном гардеробе.

Бабушка не замедлила оценить затраченные усилия.

– Ты красива, как твоя дорогая мать, – объявила она, ее тут же охотно поддержали старые друзья, которым она гордо представила внучку.

Среди стариков попадались родственники помоложе, включая – и это насмешило Ирэн – двух красивых кузенов Вассилу. Но если Дэвид тоже веселился, вспоминая свои слова в тот вечер, он не показал этого. Когда они встретились, он был сдержан, как обычно.

Общая беседа шла о том, как мало Ирэн все же видела остров, о тех прекрасных местах, которые она почти обязана посетить. И он дружелюбно сказал:

– Я пытаюсь спланировать для вас с Джози поездку в Лимасол к моим родителям, но путь очень долгий. Надо дождаться, пока иссякнет поток туристов. Но одну короткую поездку я могу устроить – в мое любимое место, вы с Джози тоже должны его увидеть. Деревня и аббатство Белла-Паис. Глаза Ирэн загорелись.

– Я прекрасно его помню! Прекрасный сад в руинах. Дерево Безделья на деревенской площади. Люди там еще помнят меня и моих родителей. Пожалуйста, поедем!

Дэвид улыбнулся ее энтузиазму:

– Тогда постараемся, скажем, через неделю или лучше еще через неделю. Похоже, тогда уже наступит затишье. Но не смею вас монополизировать. Вот идет молодой Ник Вассилу…

Ирэн насмешливо приподняла бровь:

– Один из подходящих кузенов?

– Определенно, – последовал его беспечный ответ. – Но прошу вас об одном – не позволяйте ему везти себя в Белла-Паис. Мое приглашение поступило первым, а справедливость – это главное.

Этот небольшой прием понравился Ирэн больше, чем прошлые маленькие посиделки, которые устраивала для нее бабушка, потому что она освоила греческий настолько, что теперь редко останавливалась в поисках подходящего слова. Все, чувствовала Ирэн, любили ее и хотели, чтобы она ощущала себя дома на их захватывающе красивом острове. «И поэтому со временем, – подумала она, – воспоминания о Гае и счастливых временах вместе поблекнут, словно краски старой забытой картины».

Поздно вечером, когда гости разошлись, Ирэн завершила последние дела в гостинице и тихо сидела с бабушкой, внезапно раздался телефонный звонок. Она подняла трубку и услышала голос Андреаса Николаидеса. Гости на вечеринке говорили о скором открытии в Никосии нового ночного клуба, и разговор как раз пошел о нем. Андреас хотел первым пригласить Ирэн на то, что назвал «ночью торжественного открытия».

– Все будет в порядке, – заверил он, не давая девушке времени на возражения. Из Ларнаки на праздник приедет его младшая сестра с мужем. И, вероятно, к ним присоединятся еще друзья. Пусть бабушка не беспокоится, он не предлагает вечер наедине.

– Все равно я должна с ней посоветоваться, – твердо сказала Ирэн, – и выбрать для этого правильный момент.

Андреас ответил со своим ленивым смехом:

– Естественно. Но не забудьте – первенство за мной. Вы наверняка получите другие приглашения. Это – большое событие.

Пока она сказала бабушке только, что Андреас надеется на новую встречу.

Ирэн совсем не была уверена, что хочет принять приглашение. Честно говоря, она не знала. Может быть, потому, что, хотя находила Андреаса веселым и забавным спутником и с его бесспорно симпатичной внешностью завидным кавалером, испытывала насчет него некоторые сомнения?

Так или иначе, она не собиралась решать этот вопрос с разбега. До открытия, по крайней мере, еще месяц. Много времени, чтобы принять решение.

Несколько последующих дней все шло как по маслу, Дэвида больше не покидало его вежливое, но бесстрастное настроение.

«Не знаю, почему люблю вас!» В самом ли деле он произнес эти слова, когда они смотрели на залитое лунным светом море? Сказал тоном, которым никогда не обращался к ней прежде? Ирэн тогда с трудом поверила своим ушам.

Дэвид вел себя как обычно – иногда хвалил, намного чаще придирался к незначительным ошибкам, холодно объясняя, что это часть обучения, что кириа Вассилу подчеркнула, что он должен научить ее всем тонкостям бизнеса.

– Тогда я должна быть вам благодарна, – был ее философский ответ. – Но прошу, не в присутствии Дельфины. Эта ее надменная улыбка…

– А я прошу, забудьте Дельфину! По-вашему, она всегда не права. – В голосе управляющего звучала досада.

Ирэн вспыхнула.

– Сентиментальный шотландец! – фыркнула она. – Я могла бы много сказать о людях, слепых, как летучие мыши. Но не скажу!

– Большое спасибо, – ледяным тоном ответил он. – А теперь объясните, почему велели Никосу пересадить старых дев за лучший стол? Они платят меньше всех.

– Потому что мисс Милдред, старшая, страдает глазами, – коротко ответила она. – Там, где она сейчас сидит, меньше яркого света. Паре, с которой они поменялись, не хватает солнца.

– У вас, как у бабушки, на все есть ответ, – раздраженно заметил он. – И вы такая же язва.

«Если он намекает, что у меня камень за пазухой для Дельфины, – это целиком ее вина», – упрямо размышляла Ирэн, когда он оставил ее обдумывать новую аранжировку цветов в столовой.

Но Ирэн пришлось признать, что Дельфина почти перестала мешать совместным играм Тео и Джози. Она, конечно, жаловалась, что у сына нет друзей-ровесников, а девочка старше его, но тем не менее не пыталась их разделить. И каждый день они счастливо играли вместе в старом сарае – очищенном, но не чрезмерно, и благодаря своему уединенному положению все еще подходящем под описание «наше потайное место».

Но вдруг, без предупреждения, Дельфина предъявила ультиматум: Тео получает мало знаний у мисс Тейлор, класс которой и правда предназначался для детей иностранцев. Он должен вернуться в Кирению, в школу, куда ходил прежде. В школе ждут его возвращения, и она договорилась со своей матерью, что немедленно отвезет его к ней.

Хотя Дельфина имела на это полное право, внезапность ее решения и последующее горе детей не вызывали к ней сочувствия. Почему дети так тесно сдружились, никто не знал. Видимо, нашли друг в друге качества, сводящие на нет разницу в возрасте, и если на их месте взрослые осознают скорую неизбежность расставания, они жили счастливым мигом и не думали о разлуке.

– Ты должна привозить его на уик-энд, и чаще прежнего, – строго сказала Дельфине миссис Вассилу, возглавляя небольшую группу провожающих вокруг автомобиля Дэвида.

– Вы очень добры, но думаю, не стоит так часто увозить его из дома. Однако посмотрим…

Тео молчал в одиночестве на заднем сиденье, не глядя ни влево ни вправо, когда автомобиль тронулся. Его мужская гордость самоутверждалась, он не собирался плакать.

Джози не делала секрета из своих чувств. Она разрыдалась. Все бросились ее успокаивать, но Ирэн решительно отвела девочку в их комнату. В Майда-Вале Джози вела себя неестественно стоически. Здесь, окруженная любовью и избалованная, она могла испортиться. И Ирэн сказала ей мягко, но твердо, что если Тео сдержался – маленький мальчик шести лет, – то она тем более может. В классе мисс Тейлор есть с кем играть. Бабушка наверняка разрешит ей приглашать одноклассников на чай.

Джози приложила к глазам носовой платок, который дала ей Ирэн.

– Но я не покажу им наше потайное место, – упрямо объявила она. Даже если Тео не вернется.

– Конечно, Тео вернется. Постарайся понять, любимая. Миссис Киприани совершенно права, посылая его в школу Кирении. У него были своего рода каникулы, и он вернется на новые…

Джози с досадой пожала плечиками. Слезы высохли, но с лица не сходило упрямое выражение.

– Могла бы предупредить, – сказала она – У нас были прекрасные планы игры. Она – очень неприятная женщина, почти как тетя Этель!

– Перестань, любимая. Сегодня повару для обеда нужны особенно хорошие лимоны. Пойдем поищем их в саду.

Если Ирэн всерьез боялась, что младшая сестра слишком избаловалась, ее опасения возросли, когда через несколько часов Дэвид привез не только Дельфину, но и большую корзину с надписью: «Мисс Джозефина Мередит».

Он высадил Дельфину у главного хода и направился к Ирэн и Джози. Сестры сидели на скамье у двери бабушки, подробно изучая книгу о кипрских птицах.

– Привет, Ирэн! Эй, Ниобея! – позвал он.

Джози вскочила и побежала навстречу:

– Кто такая Ниобея? И что в корзине?

– Первый ответ – гречанка, говорят, она обливалась слезами совсем как ты, когда я утром забирал Тео. В корзине – новый друг для игр. – Он опустился на колени и поднял крышку. – С этим парнем ты не будешь одинока и плаксива. – И оттуда выпрыгнул щенок, он упал на Джози, восторженно виляя хвостом, лая и облизывая ее руки в экстазе восхищения.

– Какой красавчик! – воскликнула девочка. И действительно – бледно-золотое шелковистое существо походило на ретривера, но было меньше и тоньше в кости. – Я видела несколько таких собак, когда приехала на Кипр.

– Настоящий аристократ, если они вообще существуют! – Теперь щенок оделил своим вниманием Ирэн.

Дэвид улыбнулся ей:

– Очень верно. Крестоносцы принесли эту породу из Западной Европы. Их изображали на старых картинах. Как порода сохранилась с тех пор в чистоте, не представляю.

– Он уже получил имя? – осведомилась Джози.

– Конечно, и прекрасное. Гай! В честь знаменитого отважного рыцаря Гая Лузиньяна. Вы, вероятно, слышали о нем на уроке истории Кипра от мисс Тейлор.

– О, мы не можем называть его Гаем! – Джози, встревоженная, перевела взгляд с Дэвида на Ирэн, порозовевшую от смущения. – Это невозможно!

Дэвид, сначала ошеломленный, быстро оправился:

– Зови его как хочешь, дитя. Он тебе нравится – это главное.

– По-моему, он восхитителен! – воскликнула Джози. Она подошла к этому большому удивительному человеку и обняла его за талию. – И еще я думаю – вы лучший в мире!

Дэвид рассмеялся:

– Ни одна женщина не говорила мне такой комплимент. – Он поднял девочку на руки. – Ты подаришь мне поцелуй?

– Несколько! – И она немедленно подкрепила слова действием. – И я собираюсь называть вас дядей Дэвидом.

– Спасибо, племянница Джози. А теперь, – он поставил ее на ноги, – позаботься о своей собаке. Люди, у которых я купил его, прислали список инструкций насчет его кормежки и так далее. Кстати, щенок приучен к дому, но следите за ним, пока он не освоится.

– Полагаю, бабушка не будет возражать? – на мгновение встревожилась Ирэн.

Дэвид покачал головой:

– Перед отъездом в Кирению я сказал ей, что хочу сделать Джози подарок. Она согласилась, что ничего лучше и представить себе нельзя. А как вы думаете? Я купил его брата для Тео.

– Миссис Киприани возражала? – В голосе Джози проскользнула явная тревога.

Дэвид бросил на нее острый взгляд:

– Почему ты так думаешь? Конечно нет.

– Что она говорила? – настаивала Джози.

– Джози, замолчи! Не задавай дерзких вопросов! – Ирэн была готова схватиться за голову; что же, спрашивается, ребенок будет говорить потом?

– Все в порядке, мои дорогие. – Дэвид снова стал холодно любезен. – Она не сказала мне, что я лучший в мире, но сказала действительно много хорошего! – Он взглянул на Ирэн. – Дельфина все стремится наверстать так называемое отставание после пребывания Тео здесь, хотя, думаю, сильное чувство долга заставляет ее несколько преувеличить свои заботы о сыне. Итак, поскольку на день-два образовалось окно между отъездом группы и заездом другой, разрешите отвезти вас завтра в одно из моих любимых мест – Белла-Паис?

«Джози, – в следующий миг подумала Ирэн, – конечно, совсем не походит теперь на тихого подавленного ребенка из Майда-Вале».

– С радостью, правда, Ирэн? – нетерпеливо воскликнула она. – Ты, я и щенок. К тому времени мы придумаем ему имя.

Дэвид снова вопросительно посмотрел на Ирэн.

– Да, пожалуйста, – кивнула она.

Тут появилась миссис Вассилу. После приезда внучек на Кипр она проводила в гостинице меньше времени, радуясь созданной ими атмосфере уюта, но теперь снова принялась за дело, к большому удовлетворению гостей.

Она одобрила щенка, только пусть Джози научит его не прыгать и не рвать одежду.

– Во времена вашего дорогого дедушки у нас всегда жили псы – один точно такой же. Помнишь его, Ирэн?

– Да, действительно, теперь вспоминаю. Ланс, кажется?

Миссис Вассилу кивнула:

– И я узнала от Дельфины, которая ездила с Дэвидом покупать его, что песик Джози зовется Гаем!

– О, бабушка, мы хотим выбрать другое имя, – пискнула Джози. – Как насчет Принца?

Старая леди выглядела слегка удивленной, но промолчала.

– Сходим за покупками для него, – предложила она девочке. – Ему нужны ошейник и корзина для сна…

– И резиновая игрушка-пищалка! – Лицо Джози просияло. – Когда мы жили в Лондоне, одна девочка в школе купила такую для своего пекинеса. Мы очень веселились. Я забегала к ней домой по дороге из школы, тетя Этель не знала…

– Эта тетя Этель чем-то занималась, наверняка она не только преследовала тебя, Джози! – В тоне миссис Вассилу звучало легкое порицание.

– Да, участвовала в конкурсах, – не моргнув глазом ответила Джози.

– Каких конкурсах?

– В газетной рекламе и на пачках от всяких товаров из магазинов. Она выиграла несколько призов. Так, мелочь. Она называла их надувательством, поскольку не выиграла ничего по-настоящему приличного. Но не бросила, все пыталась заполучить автомобиль, стиральную машину или новый телевизор.

– Тогда у нее есть одно большое достоинство – настойчивость. Замечательное качество, моя дорогая. Хотя при ее брюзгливости меня удивляет выбор такого веселого хобби.

Заперев щенка в кухне, где он только изредка подвывал, все трое сели завтракать, и Ирэн проинформировала бабушку о приглашении Дэвида.

– Конечно, пусть непременно возьмет вас в Белла-Паис. Это одно из моих любимых мест. Когда у нас не было детей, мы с вашим дедушкой ходили в небольшую церковь туда и молились Пресвятой Деве о младенце, и она послала нам вашу дорогую мать.

– О, бабушка, разве ты не поедешь с нами?! – воскликнула Джози. – Сядешь впереди, а Ирэн, я и щенок позади.

– Моя любимая, прекрасно, но придется оставить Дельфину одну, а последние два-три месяца она сама не своя. По одной или двум причинам я предпочитаю быть рядом.

– Ей нужен врач? – осмелилась спросить Ирэн.

– Я так считаю. Но она упряма. Думаю, ее проблема – нервы.

Тогда Ирэн ничего не сказала, но позже, когда Джози уже спала в своей постели, снова подняла этот волнительный вопрос.

– Кажется, нервозность Дельфины совпала с моим приездом, – невесело сказала она. – Она явно считает, что я ее вытесняю, и расстраивается из-за этого.

– Тогда пусть поговорит со мной, – твердо сказала миссис Вассилу. – Самый факт такой ее взвинченности показывает, что она не справится с гостиницей – никогда! В роли подчиненной она превосходна или может ею быть. Если Дельфина решится покинуть «Гермес», я дам ей роскошную рекомендацию и уверена, она найдет прекрасную работу здесь или в Греции, где жила несколько лет. – И затем добавила, покачивая серебряной головой: – Дельфина ревнует к тебе, без сомнения, но не только из-за своего положения. Дэвид, первое время обиженный твоим приходом в «Гермес», симпатизирует тебе больше, чем ей бы хотелось.

– Мне так не кажется, бабушка! – Совсем не проявляя смущения, Ирэн только иронически удивилась. – Может, он нашел меня немного компетентнее, чем ожидал, – не совсем неосведомленной дурой…

– Моя дорогая, он никогда не считал тебя такой. – Миссис Вассилу была возмущена и рассержена самой мыслью. – Он знает, что моя внучка хорошо образованна и занимает важный пост в Лондоне…

– Не такой уж важный, – перебив ее, возразила Ирэн. – Просто я знаю языки, и все. Во всяком случае, похвалы от Дэвида перепадают мне редко. Что касается чего-то теплее, это просто хорошая шутка. Да и какое мне дело!

– Ты все еще тоскуешь по тому человеку в Англии? – внезапно спросила ее бабушка. – Его зовут Гай, полагаю!

Ирэн была поражена ее проницательностью, затем сказала, пожимая плечами:

– Ну, теперь всем и каждому известно, что в Англии есть человек по имени Гай. Спасибо Джози. Да, но я пытаюсь его забыть.

– А он забыл тебя, моя любимая? – Старая леди смотрела на нее с беспокойством.

– К сожалению, кет, судя по последнему письму тети Этель. Он считает меня упрямой и жестокой, то же самое я думаю о нем.

В глазах миссис Вассилу все не гасла тревога.

– Если вы уладите разногласия, он согласится работать здесь, на Кипре? – спросила она. – Я не эгоистка, но мысль, что вы с Джози оставите меня и уедете жить за тысячи миль, сжимает холодом мое сердце. Ваше присутствие – такая радость. – Слезы появились в ее черных глазах, и она сердито смахнула их. – Впрочем, не надо было этого говорить. Я эгоистична. Мне должно быть стыдно. Я – старуха, жизнь почти прошла. У тебя все впереди. Твое счастье важнее.

Ирэн метнулась к ней, сжала в сильных молодых объятиях:

– С самого приезда ты окружила нас любовью, подарила чувство семьи, так же, как наши родители. Здесь наш дом, и здесь мы остаемся.

Но миссис Вассилу уже опомнилась; момент слабости прошел, она, как всегда, была уравновешена, исполнена достоинства и мягко освободилась из объятий Ирэн.

– Мое милое дитя, – философски начала она, – безумие строить планы и заглядывать слишком далеко в будущее. Наши греческие предки часто говорили, что мы в руках богов. И сегодня, во времена христианства, ничего не изменилось.

Той ночью Ирэн приснился удивительный сон. Далеко отсюда в аэропорту Никосии на заре она ждала самолет из Англии. Вот он пошел на посадку, ниже, ниже, сел на асфальтовую дорожку и выгрузил трех пассажиров – дядю Герберта, тетю Этель и Гая.

Они подошли к ней, и Гай сказал: «На этом самолете я отвезу тебя домой. Но без Джози и ее пса».

Но вот он уже не Гай, он Дэвид, раздраженно восклицающий: «Марш домой, Ирэн! Общественные помещения – позорище! Ни писчей бумаги, ни цветов…»

«Лентяйка. Я всегда говорила!» – Голос тети Этель. И с ним Ирэн проснулась, на лицо ее падали лучи утреннего солнца, аромат цветов лимона проникал через окно.

 

Глава 5

Поездка в Белла-Паис откладывалась в последний момент не менее трех раз.

Планировалась дальнейшая модернизация гостиницы, и строители обнаружили, что могут выполнить работу скорее, чем ожидалось. В стране, где даже «окончательный срок» – понятие растяжимое, такую возможность нельзя упускать, и у всего персонала гостиницы появилась дополнительная работа.

Госпожа Вассилу с помощью Ирэн управляла переводом всех постоянных жильцов на верхний этаж, пока их обычные номера усовершенствовались личными ванными. Некоторые были очень недовольны, не только из-за причиненных неудобств, но и потому, что было ясно – плата за проживание увеличится.

Вполне предсказуемо первым пожаловался полковник Бикерс, затем, застенчиво и нервно, пришли две старые девы, мисс Филд и мисс Ричардсон. Все они говорили одно и то же – их маленького твердого дохода просто не хватит на покрытие значительных дополнительных издержек.

В небольшой комнате за офисом, где в свое время Ирэн ввели в дела гостиницы, через несколько дней после начала работ собрался за чаем тот же квартет – миссис Вассилу и Ирэн на одной стороне маленького стола, Дэвид и Дельфина на другой. Ирэн не сомневалась, что их с Дельфиной пригласили только из вежливости, главными героями этого совета будут миссис Вассилу и Дэвид. Так и получилось.

Старая дама предлагала не «стричь овец догола». Разумеется, определенное повышение платы неизбежно, и она выработала цены, подходящие, по ее мнению, при всех сложившихся обстоятельствах. Суммы, названные по бумажке, на которой она предварительно набросала несколько цифр, оказались настолько скромны, что поразили даже Ирэн.

В ответ Дэвид с тяжелым вздохом раздражения воскликнул:

– Кириа Вассилу, вы хотите обанкротиться!

– Если вы приложите весь возможный такт и будете следить за расходами, мы можем позволить себе щедрость, – был ответ миссис Вассилу. – Эти люди здесь из-за плохого здоровья. Климат чудесно помогает старикам от ужасно болезненного артрита, которым страдает большинство из них.

– Они не оценят ваше великодушие, кириа. Полковник Бикерс, например, всегда ворчит. – Это заговорила Дельфина.

– Думаю, ты преувеличиваешь. Как-никак, он очень добр к своей хрупкой жене. Его агрессивная манера ничего не значит. И, в конце концов, на последней войне он воевал за греков.

Дельфина пожала плечами. «Ее улыбка, – подумала Ирэн с всплеском гнева, – стала почти надменной!» Но если миссис Вассилу заметила это, то не подала вида.

– А теперь, Ирэн, изложи твои взгляды, пожалуйста, – скомандовала она.

– Я с вами, бабушка. В конце концов, эти люди приносят нам регулярный доход, который может очень помочь в плохой сезон.

– Мы добиваемся такого уровня комфорта в «Гермесе», что у нас не будет плохих сезонов, – строго заметил Дэвид. – Действительно, кириа, вы слишком донкихотствуете. А как же вы сами, в старости и вам тоже нужны деньги на комфортную жизнь после всей вашей тяжелой работы?

Миссис Вассилу покачала головой:

– Приведу вам другую цитату, мои дети. «Пустите хлеб по водам, и возвратится он к вам снова». Эти люди живут здесь не один год, и я не собираюсь их выгонять.

А теперь, когда наша небольшая конференция закончилась…

Улыбка Дельфины стала открыто презрительной, но усмешка Дэвида не содержала иронии, только своего рода беспомощное удивление. На сей раз миссис Вассилу не спустила высокомерного взгляда с Дельфины.

– Следующую неделю или две я сама буду выписывать счета, – спокойно сказала она. – Больше не хочу, чтобы ошибки – или назовем их недоразумениями – исходили из офиса.

С этим она поднялась и совершила свой королевский выход, а Дельфина в ярости обернулась к Ирэн.

– Она обращается со мной так с самого вашего приезда! – воскликнула она. – Подталкивает к увольнению! Я бы так и сделала, прямо сейчас, если бы не ребенок на руках!

– Перестань, Дельфина. – Дэвид говорил дружески, но решительно. – Слушай! Мне спешно надо по делу в Кирению. Принеси свою тетрадь для стенографирования, и поедем. Пожалуйста, скорее.

– Это просто предлог увести меня, пока я не познакомила Ирэн с правдой.

Управляющий игнорировал ее слова:

– Я сказал «спешно». Значит – пять минут. А теперь иди.

Она ушла, и Дэвид повернулся к Ирэн.

– Будьте терпеливы с Дельфиной, – попросил он и в который раз заметил: – Она – комок нервов.

– Знаю. Похоже, поэтому ведет себя так по-дурацки, не по отношению ко мне, это не имеет значения, но к моей бабушке. Если бы я обращалась с моими лондонскими предпринимателями с такой неприкрытой дерзостью, меня бы выгнали взашей.

– В этом я не сомневаюсь. Но на нашем небольшом острове общество тесно сплочено, десятиюродные братья часто считаются родственниками. И есть личное. Прежде чем уволить Дельфину, миссис Вассилу подумает о благополучии маленького Тео. – Бог знает, я не хочу, чтобы она потеряла работу, – резко ответила Ирэн.

– Об этом не волнуйтесь. В пути я поговорю с ней. Дайте ей возможность проявить доброту. Это должно заставить ее встряхнуться. – И затем он добавил кое-что, что Ирэн совсем не находила приемлемым. – Должен сказать, что она мне очень предана. Решительно поддерживает в вопросе введения дополнительной платы за модернизированные комнаты. Великодушие вашей бабушки временами граничит с безумием.

– Бабушка умнее вас, Дэвид, – напряглась Ирэн. – Так или иначе, я лояльна прежде всего к ней. Назовите меня подлизой, если хотите!

Она не уловила его ответ. Послышались шаги Дельфины, и, предпочитая с ней не встречаться, Ирэн скрылась в офисе.

Ирэн чувствовала раздражение. Почему Дэвид приплел сюда какую-то преданность? Верно, она еще мало знала финансовое положение «Гермеса». Но бабушка успешно управляла гостиницей задолго до появления Дэвида – хотя более скромной и старомодной. Ирэн имела все основания верить в нее и разделяла ее симпатию к пожилым пенсионерам, которые не могли, как ни пытались, растянуть свои пенсии для оплаты своего проживания в «Гермесе» по более высоким ценам.

Усталая и злая, она обрадовалась, когда поздно вечером ей позвонил Андреас, чтобы подтвердить дату открытия нового клуба в Никосии и удостовериться, что она окончательно приняла его приглашение.

– Надо посоветоваться с бабушкой. Но вы абсолютно уверены, что мы не останемся вдвоем, Андреас?

Он лукаво рассмеялся:

– А разве это было бы не прекрасно? Мне бы понравилось. Однако на этом архаичном островке, где девушки должны советоваться с бабушками перед принятием приглашений от поклонников, отвечу одно: «Твердо уверен».

– Я могу сказать ей, что поедет ваша сестра с мужем? И другие друзья тоже будут на вечере?

– Конечно.

– Очень хорошо, я пойду и спрошу ее. И перезвоню минут через десять.

Когда Ирэн повесила трубку и вернулась в гостиную к бабушке, то с легкой насмешкой подумала, что жизнь на Кипре в самом деле отличается от лондонской. В глазах молодой девушки тетя Этель имела одно большое достоинство – совершенно не интересовалась ее занятиями, если она входила тихо и гасила за собой свет. Тетя Этель не хотела делить гостиную ни с кем, – курящий в углу дядя Герберт не в счет, – чтобы без помех сосредоточиться на конкурсах, которые обязательно принесут такие желанные призы: бытовую технику, автомобиль и еще что-нибудь, если только она будет настойчива, конечно.

Миссис Вассилу задумчиво выслушала внучку и спросила:

– Что насчет транспорта? Не допущу, чтобы поздно вечером – да и в любое время – моя внучка ехала одна в автомобиле с молодым человеком. У киприотских мужчин горячая кровь, твой привлекательный друг, Андреас Николаидес, я уверена, не исключение.

– Он достаточно долго отсутствовал на Кипре, чтобы его кровь немного остыла, – улыбаясь, заметила Ирэн. – Однако третьи лица не помешают. И я скажу ему, что это обязательное условие.

Она направилась к телефону за гарантией Андреаса, которую он дал, отпустив пару шуток, и вернулась к бабушке с улыбкой на губах.

К своему удивлению, Ирэн увидела там Дэвида со стаканом «Коммандери», который он только что налил по предложению бабушки, и, к своей досаде, залилась краской.

– Ну, моя дорогая, ты договорилась с молодым человеком? – Госпожа Вассилу подала ей стакан с, очевидно, своим любимым вином.

Чувствуя на себе острый взгляд Дэвида, Ирэн сказала со всей возможной непринужденностью:

– Да, все улажено. Клуб открывается в субботу вечером, Андреас, его сестра и зять заберут меня в восемь часов.

– Ваш друг Андреас обошел меня на финише! – Ирэн подумала, что Дэвид тоже не смог говорить так небрежно, как хотел. – Я собирался просить вас пойти со мной, то есть если кириа Вассилу отпустит нас в субботу.

– Конечно отпущу. Отелю полезно, если я иногда лично пройдусь по нему и поработаю. – Она посмотрела на Ирэн. – Полагаю, ты слишком тесно связана с этим молодым человеком, чтобы бросить его и отправиться на праздник с Дэвидом?

– Разумеется, – быстро сказал Дэвид. – В любом случае Николаидес, несомненно, танцует намного лучше меня.

– Мой дорогой Дэвид, вы слишком чувствительны. Небольшая хромота не мешает вам танцевать. – Бабушка повернулась к Ирэн. – Он – один из лучших танцоров острова. Всего год назад выиграл кубок в Лимасоле.

Прежде чем заговорить снова, Дэвид посмотрел стакан на свет, словно больше интересуясь желтовато-коричневым вином, чем беседой.

– Особенно хороший сбор, – заметил он. Затем, опуская стакан, врастяжку произнес: – Кроме танцев, Ирэн должна быть рада новой компании. Полагаю, он весельчак и забавник, этот Николаидес. Настоящий любимец женщин.

На языке Ирэн вертелся искренний ответ, что, по правде говоря, она предпочитает в роли кавалера Дэвида, что, прояви он хотя бы половину настойчивости своего конкурента, она, вероятно, пошла бы с ним, но она промолчала.

Дэвид слишком самоуверен и слишком беспечен. Открытие нового клуба – одно из больших событий года. Он не спешил с приглашением, явно полагая, что других не последует. Наказание пойдет ему на пользу.

Затем ее посетила другая мысль: возможно, Дэвиду в радость освобождение от неприятного долга вежливости. Теперь он может пригласить Дельфину, не опасаясь обвинений кириа в пренебрежении внучкой. Вместо этого она весело сказала:

– Но Джози и я приняли другое ваше приглашение, не забывайте. В ближайшем будущем вы везете нас в Белла-Паис – или так мы надеемся.

– Я не забыл. Возьму вас завтра, если уверены, что не соскучитесь.

Ирэн хотела сказать: «Не будьте ребенком – такой большой!» – но снова передумала.

– Уверена, скука нам не грозит, – дружелюбно произнесла она. – Только сообщите время отъезда, и мы будем ждать у главного входа с корзиной для пикников, щенком и всем прочим.

На всю оставшуюся жизнь она запомнит поездку к руинам этого великолепного древнего готического аббатства и в деревню, которая носила то же имя.

По указанию Дэвида щенок Принц в конце концов остался дома – слишком уж беспокойный пассажир для такой долгой поездки. Но не успела Джози произнести слов разочарования, Дэвид бодро сообщил ей, что вместо пса поедет Тео. Он договорился с миссис Киприани. Они заберут мальчика из школы после уроков и ранним вечером вернут в дом его бабушки.

Поэтому они втроем, Дэвид, Ирэн и Джози, поехали по солнечной прибрежной дороге в Кирению и нашли Тео, нетерпеливо ожидающего их на школьном дворе. Через мгновение он был уже на заднем сиденье, взволнованно болтая с Джози, и они снова стартовали в восточном направлении через зубчатые горы к Белла-Паис.

В детстве родители возили Ирэн в старый монастырь, и он вызвал благоговейный страх своей грандиозностью, тишиной, величественной красотой сегодня, те же чувства испытают Джози и Тео.

Теперь, в двадцать один год, эти высокие, окрашенные золотом руины, громоздящиеся на краю пятидесятифутового утеса, произвели на нее другое впечатление. Первоначально постройка четырнадцатого века называлась Аббатством Покоя – из-за своей удаленности от людских соблазнов, и, когда все четверо, минуя буйство высокого львиного зева и великолепные розы, вошли под крытые аркады, чье безмолвие нарушал только щебет стрижей и ласточек, Ирэн ощутила не только страх, но и действительно глубокий покой. Вскоре они забрели в обширную столовую – над головой все еще метались птицы, – осмотрели кафедру, с которой в те давние времена какой-нибудь монах читал отрывки из Библии братьям, сидевшим за своей скромной трапезой, и выглянули сквозь стрельчатые окна на равнину.

Покой! Она прошептала это слово Дэвиду, и вместо простой ответной улыбки его лицо озарилось невиданным ею прежде светом.

– Для меня нет лучше места на земле, – очень спокойно сказал он. – А как вам известно, я много повидал. Обычно я прихожу сюда один и всегда ухожу с ощущением, что все неприятности и заботы сгинули – благость сошла на меня. – Ирэн кивнула, и он быстро продолжил: – Рад, что вы чувствуете то же самое. Если спутник неподходящий, все несколько портится…

Она, в свою очередь, внутренне засветилась, не из-за вежливого комплимента, а потому, что ей хоть на миг удалось испытать духовное единство с другим человеком. Опыт редкостный, и поэтому драгоценный – незабываемый.

Хотя большая часть старого здания лежала в руинах, церковь сохранилась, и они вошли через большие двери в полутемное помещение, украшенное, как оказалось, когда глаза привыкли к недостатку света, иконами старых знакомых святых – святого Георгия с драконом, святого Иоанна Крестителя в верблюжьей накидке и многих других.

В церкви работал молодой священник в черной рясе, с каштановыми волосами, аккуратно причесанными на старинный манер. Он с двумя мальчиками готовился к заутрене. Это дружелюбное трио удивилось и обрадовалось, что вместо обычных косноязычных туристов появились посетители, явно британцы, по хорошо владеющие греческим.

– Ну, конечно, мы знаем греческий. Мы здесь живем. И наши матери – коренные киприотки. – Джози напустила на себя самый важный вид. – Хотя моя сестра и я… ну, наша мама погибла в авиакатастрофе… – замявшись, невесело добавила она.

– Боже, упокой ее душу! – Священник перекрестился, затем взглянул на Тео. – Что касается этого мальчика, – улыбаясь, заметил он, – предположу, что он киприот до кончиков ногтей.

– Так и есть, – очень серьезно подтвердил Тео. – Отец умер вскоре после моего рождения в Греции. Но мама не говорит о нем. Ей слишком грустно. – Он сделал паузу. – Я понимаю. Но мне так хочется больше знать об отце.

– Однажды сердце твоей мамы исцелится, и она поговорит с тобой. – Священник ласково положил руку на черноволосую, кудрявую головку мальчика. – Тем временем, я уверен, ты большое подспорье для нее.

Но мальчик пожал плечами.

– Может быть, – безразлично пробормотал он и вежливо поклонился, принимая благословение молодого священника, дарованное всем четверым.

Оказавшись снова на дворе, они задержались, даже дети, очарованные грандиозным зрелищем окружающих гор и долин, синего моря далеко внизу и вдали, за морем, лавандового побережья Турции на фоне снежных шапок Тавра.

– Нам пора подниматься в деревню, – через некоторое время объявил Дэвид. – Все будут потрясены, если вечером мы вернемся, не посетив ее и не посидев под Деревом Безделья.

Ирэн так не хотелось оставлять это место, с его щемящей красотой, благородными руинами, ароматом цветов, атмосферой давно заброшенного мира. Она обязательно придет сюда снова при первой же возможности, но, как заметил Дэвид, с подходящим человеком. Нельзя посещать древнюю святыню с тем, кто не разделяет чувства ее благости и неотразимого милосердия.

Тео знал дорогу, так что дети побежали вперед и, когда старшие догнали их, уже гордо восседали на главной площади под развесистыми ветками знаменитого дерева – по легенде, оно лишало тех, кто задерживался в его тени, всякого желания и даже способности работать. И Дэвид, и Ирэн были не в настроении для разговора, но после того, как дружелюбный хозяин принес кофе для взрослых и лимонад для детей – беседа пошла легче.

На площади после рабочего дня неторопливо пили кофе несколько жителей деревни. Когда они узнали, что гости говорят по-гречески без малейших затруднений, то забросали их бесчисленными вопросами, исходя из гипотезы, что Дэвид и Ирэн – муж и жена, которые, должно быть, поженились чрезвычайно рано, раз у них такие большие дети.

– Значит, вы еще помолвлены, – вынесли они заключение, когда выяснили, что ошиблись.

– Моя сестра не собирается выходить замуж, – объявила Джози, прежде чем Дэвид или Ирэн успели внести ясность.

– Значит, она пойдет в монахини, эта красивая молодая леди? – На лице жирного старика с жесткими черными завитками и лысиной на макушке появилось крайне неодобрительное выражение.

– Конечно нет! Однажды она станет помощницей моей бабушки в гостинице «Гермес».

– И к тому времени найдет себе хорошего мужа. Попомни мои слова, малышка.

– Возможно, для тебя тоже, мое дитя, – раздался другой приветливый голос.

С внезапным изменением настроения Джози посмотрела на Дэвида и хихикнула:

– Вы подождете меня, дядя Дэвид, скажем, лет шесть-семь?

– Тогда, если мисс Ирэн все еще не хочет замуж, она могла бы жить с вами обоими, – пропищал Тео. – А я буду главным официантом или кем-нибудь вроде того, если мама разрешит.

– Звучит слишком сложно, – сухо заметила Ирэн. Дэвид осушил свою кофейную чашку:

– Но вполне поддается упрощению… – Казалось, беседа ему наскучила, потому что он сосредоточился на оплате счета. – Пора идти, если хотим успеть осмотреть деревню. И сэкономить силы – нам предстоит дьявольски тяжелый подъем.

Тут некоторые сельчане навострили уши.

– Это вас сидение под Деревом Безделья утомило, – вынесли они веселый приговор. – Если останетесь подольше, вообще не одолеете наш пологий склон.

Каменная дорожка на самом деле была крутой, и Ирэн задалась вопросом, как старшие, особенно те, кто жил наверху, могли ее преодолевать. Сама немного запыхавшись, она, однако, была очарована первозданным видом примитивных домиков с маленькими садиками, откуда с приветственным криком выбегали дети. Родители тоже дружески махали и улыбались и неизменно переходили к разговору, когда выяснилось, что гости говорят по-гречески.

Несмотря на сонный вид, деревня в тени древнего аббатства демонстрировала безошибочные признаки жизни; плотник в своей маленькой лавке пилил дерево, в другой лавке работал сапожник, а от кухни к кухне струился острый запах пищи.

– Устроим пикник, и домой, – была немедленная реакция Дэвида, и скоро они повернули назад, не тратя времени на поиск места на склоне, перекусили в автомобиле, поскольку наступали сумерки.

– Мы могли бы отправиться пораньше, если бы не ждали окончания уроков, – заметил Тео, жуя мягкую булочку с сочной мясной начинкой. – Но мама сказала, что мне нельзя пропускать уроки.

– И совершенно правильно! – назидательно отреагировал на его замечание Дэвид.

– И именно поэтому мне нельзя остаться на ночь в «Гермесе», – продолжал Тео. – Уроки. Мама говорит, что я должен упорно трудиться, чтобы наверстать упущенное после учебы в классе мисс Тейлор. Но учитель говорит, что я не отстал, что она отлично преподает. Может, поэтому мисс Тейлор переезжает в Кирению…

– То есть покидает «Гермес»? – удивилась Ирэн. Она вопросительно посмотрела на Дэвида.

Управляющий слегка смутился.

– Это связано с переделками, – пробормотал он. – Кто-то – не знаю кто – допустил большую бестактность в ее присутствии: о людях, которые платят гроши, а хотят жить как миллионеры. Она приняла это на свой счет. Комнаты мисс Тейлор включены в модернизацию. Наверняка кириа Вассилу убедит ее не обращать внимания на происшедшее. Они же такие друзья. Но эта маленькая мисс Тейлор невероятно горда.

– Джози, если она переедет, ты каждый день будешь ездить в Кирению. – Тео уже взвешивал ситуацию, причем не по годам мудро. – Но мы будем видеться, только если она поселится около нашей школы или рядом с квартирой бабушки. Все равно в «Гермесе» намного веселее, чем в Кирении. У бабушки почти нет сада.

– Если бы твоя мама… – раздражительно начала Джози; но взгляд Ирэн заставил ее замолчать, и на этом тема была закрыта.

Когда, оставив Тео у его бабушки, остальные вернулись в дом миссис Вассилу, они сразу ощутили – что-то не так. И когда Джози после ласкового поцелуя бабушки ушла спать, Дэвид и Ирэн узнали, почему старая дама так встревожена и сердита.

Ее гости, с жаром заявила бабушка, включая тех, чью дружбу она ценит больше всего, подверглись оскорблению недостойных людей. Она еще не добралась до сути. Но когда доберется, наглядно докажет всем, кто в «Гермесе» хозяин.

Больше на эту скользкую тему не было сказано ни слова. И на этот раз бабушка не проявила обычного радушия: не вытащила круглую бутылку «Коммандери» и не предложила им пропустить по стаканчику.

– Ты устала после вылазки в горы, – сказала она Ирэн. – И я сама валюсь с ног от усталости, так что нам прямая дорога в постель. – А Дэвиду коротко заметила: – Завтра утром будет серьезный разговор. Я глубоко обеспокоена и, позвольте мне сказать раз и навсегда, ожидаю от вас тесного сотрудничества.

На утреннее совещание пришел Никос, главная горничная Анастасия и Дельфина, лица первых двух выражали тревогу и недоумение, Дельфина явно скучала.

Когда бабушка попросила ее заняться делами в гостинице, восполняя отсутствие трех важных членов коллектива, Ирэн с облегчением вздохнула. После золотых часов покоя в Белла-Паис сама мысль о конфликте вызывала у нее отвращение.

Дельфина уже приступила к работе: в офисе Ирэн не обнаружила ничего срочного. Поэтому она занялась своим самым любимым делом: поддержанием уюта и порядка в общественных помещениях и задушевной беседой с гостями.

Она так и не встретила мисс Тейлор и узнала от Паноса, что та отменила сегодня уроки и отправилась по делу в Кирению.

– Вы знаете, что случилось, мисс Ирэн? – спросил молодой человек. – Как говорят Никос и Анастасия, последний раз кириа вот так созывала всех, когда одна гостья потеряла сумочку и заявила, что ее украли. Глупая женщина нашла сумочку, но не раньше, чем угрожала сообщить полиции. Они говорят, что не хотели бы повторения. – И уверенно добавил: – У нас, греков, есть слабости. Но мы гордимся своей честностью.

– И обоснованно, – уверила его Ирэн. – Работай и не волнуйся. Никос говорит, что доволен тобой – так продолжай в том же духе!

Она обходила спальни, когда вернулась Анастасия и сказала, что кириа прочитала им одну из своих регулярных лекций о важности вежливого обращения с каждым гостем, достойным нашей репутации гостеприимных киприотов.

– Она знает, что может положиться на нас с Никосом, – продолжала Анастасия, – но требует не бросать обучение подчиненных. Она мало обращалась к миссис Киприани, пока та не начала жаловаться на молодого Паноса. Никос, конечно, возмутился, но кириа попросила его выйти, сказав, что он может быть уверен в ее справедливости и здравом смысле. И мы ей верим. И киру Дэвиду тоже. Поэтому мы с Никосом ушли на работу и оставили миссис Киприани прясть веревку глупой лжи – достаточно длинную, чтобы самой на ней повеситься.

Позже Ирэн спрашивала себя, не привиделось ли ей это зрелище. Сначала Дельфина ненадолго зашла в офис, потом с каменным лицом поднялась в свою спальню, откуда через полчаса появилась в верхней одежде. В холле, не глядя по сторонам, она резко приказала Геркулесу вынести свой багаж и опять, не говоря никому ни слова, вышла во внутренний двор. Тут же подъехал Дэвид в своем автомобиле, помог Геркулесу сложить ее чемоданы в багажник и увез Дельфину прочь.

Избегая любых попыток вовлечь ее в обсуждение случившегося, Ирэн направилась в свою спальню прибраться перед обедом и столкнулась с Джози и ее неистово прыгающим щенком.

– Я провела здесь все утро, – объяснила девочка. – Бабушка собрала тех, кого называет персоналом, на встречу в своей комнате.

– Как здорово, что теперь ты можешь играть с Принцем, любимая!

– Знаю, но я все еще скучаю без Тео. Нам было так весело вместе, мы фантазировали, а если бы он привез своего щенка, было бы вообще великолепно. Почему миссис Киприани не дает ему играть со мной?

– Видимо, женщина очень не любит меня. – Ирэн решила быть откровенной.

– Тео тоже так говорит. Ну что ж, мы оба получили собак, а еще у меня есть и ты, и бабушка, и еще дядя Дэвид.

Только вечером Ирэн узнала, что произошло тем утром во время разговора с Дельфиной. И услышала именно версию бабушки, не Дэвида.

Дельфина упрямо отрицала свою намеренную грубость в адрес мисс Тейлор. Некоторые постоянные жильцы очень привередливы, требуют гораздо больше внимания, чем обычные гости, и она могла сделать раздраженное замечание одному-другому из персонала, понятия не имея, что кто-то подслушивает. Гораздо вероятнее, что обидчик – молодой Панос. Ей не раз приходилось выговаривать ему за плохие манеры.

– Когда я указала, что вряд ли мисс Тейлор примет мужской голос за женский, – продолжала миссис Вассилу, – она попыталась переложить вину на одну из горничных. Но хотя мисс Тейлор отказалась обвинять конкретную женщину, сама я уверена, что виновата Дельфина.

– Ты уволила ее? – встревожилась Ирэн. Она считала, что «Гермесу» лучше без Дельфины, но мысль, что женщина останется без работы, вызвала у нее беспокойство.

– Я бы так и сделала, но Дэвид призвал меня к снисходительности. Он подчеркнул, что мисс Тейлор не обвинила Дельфину, что девушка – если можно назвать женщину тридцати с лишним лет девушкой – плохого здоровья. Переутомилась и вся на нервах. Поэтому в качестве компромисса я немедленно послала ее в отпуск на пару месяцев, к тому же со строгим условием – обратиться к лучшему врачу в Кирении, оставив ей полную зарплату плюс пособие на жилье и медицинские расходы.

С доброго сердца Ирэн упал камень.

– Тогда ей не на что обижаться!

– Она, конечно, так не думает.

– Дэвид с ней согласен? – не могла удержаться от вопроса Ирэн.

– На самом деле нет! Как он мог? Все дело в сентиментальной шотландской стороне его характера. Можно подумать, что он тверд, как гвозди, но, когда появляется девица в бедствии – в нашем случае молодая женщина с маленьким ребенком, – он становится мягок, как замазка. Особенно, – проницательно добавила старая леди, – если находит ее привлекательной.

– Значит, мисс Тейлор остается?

– К сожалению, нет! Она решила, что хочет поселиться в собственном домике. Она очень благодарна мне, обещает часто приезжать на карты в мое свободное время.

– Но, бабушка, разве она найдет что-то по карману? – с сомнением осведомилась Ирэн.

Классические черты миссис Вассилу осветила легкая улыбка.

– Думаю, найдет. У меня по соседству есть кое-какая собственность… включая очаровательный домик в предместьях Кирении, он очень кстати только что освободился. Он стоит во дворе большого дома, так что ей не будет одиноко. Но дело следует вести с максимальным тактом. Поэтому, моя дорогая, никому ни слова.

Одним результатом отстранения Дельфины стало то, что миссис Вассилу сильнее натянула поводья и теперь проводила в гостинице гораздо больше времени. Наблюдая за бабушкой, Ирэн поняла, почему киприоты заработали репутацию лучших хозяев гостиниц и рестораторов в мире – здесь не жалеют труда ради удовлетворения разумных запросов каждого гостя. Даже маловероятные потребности будут выполнены, если возможно. Этого требуют все еще действующие повсюду на Востоке древние законы гостеприимства.

Но старая леди не была только философом; она имела еще и солидный практический опыт работы в гостинице и всегда уделяла большое внимание деталям. Хотя, упорно трудясь сама, она ожидала от своих служащих того же, все радовались, что она опять с ними изо дня в день. Если бабушка находила упущение, провинившемуся спуску она не давала, хотя на похвалу тоже не скупилась, да к тому же проявляла живой интерес к работникам и их семьям.

При такой загруженности Ирэн всерьез задумалась, стоит ли принимать приглашение Андреаса на открытие нового замечательного клуба в Кирении, но, когда она обратилась за советом к бабушке, та сурово отчитала внучку: она очень мало веселилась после приезда на Кипр, так что сейчас самое время развеяться.

– Я здесь очень счастлива, – сказала Ирэн.

– Не жалеешь, что приехала?

– Нисколечко!

Миссис Вассилу поколебалась, затем спокойно поинтересовалась:

– Ты уже забыла своего друга в Англии? Кажется, его имя Гай, судя по бурной реакции Джози на имя щенка.

Ирэн слегка покраснела:

– Да, Гай Косвей. И хотя я все еще думаю о нем больше, чем следует, воспоминания не так болезненны, как раньше. Отъезд помог мне. Если бы я все еще Жила в Лондоне, работала в Сити и постоянно подвергалась риску внезапной встречи, было бы еще тяжелее.

Бабушка кивнула:

– Может, как-нибудь расскажешь мне, что случилось. Но я не хочу давить на тебя.

– Причина в Джози, но она никогда-никогда этого не узнает. Я думала, что мне в жизни не встретить такого доброго и заботливого мужчину, и, когда он попросил выйти за него замуж, я автоматически решила, что Джози будет жить с нами. Я думала, что Гай знает, как сестра зависит от меня и как она привязана ко мне. Но он ничего не хотел слышать. «Начинать совместную жизнь с девятилетним ребенком на шее, – его точные слова, – явное безумие. В жизни не слышал такой бредовой идеи».

– Он очень беден?

– Отнюдь. Партнер отца в очень процветающей фирме. О, Гай предложил взять на себя финансовую ответственность за Джози, платить за ее учебу в хорошей школе-интернате, устраивать ей прекрасные каникулы и – какое благодеяние – позволил ей приезжать к нам на уик-энд. Но жить с нами – нет! А если после трагической смерти родителей Джози в чем-то нуждается, так это в ласке под защитой любящего дома.

– Возможно, он изменит свое решение. Как бы ни была я огорчена и расстроена возможностью расстаться с моими дорогими внучками, мое главное желание – ваше счастье.

На лице миссис Вассилу была такая усталость, такая печаль… Ирэн пожалела, что поддалась искушению и рассказала ей свою грустную историю.

– Бабушка, дорогая, хотя мне хватает глупости иногда печалиться, вспоминая, каким он был добрым, любящим, каким – казалось мне тогда – понимающим, после приезда сюда я все больше чувствую, что не вернусь к нему, даже если он в конце концов предложит Джози дом.

– Возможно, ты найдешь мужа здесь. – Миссис Вассилу повеселела. – Тогда мы могли бы вместе лелеять нашу драгоценную малышку Джози!

– Милая бабушка, для этого мне не нужно выходить замуж! Мне и так хорошо. Мы, Джози и я, хотим жить здесь с тобой под солнцем…

– Это не навсегда, дорогая. Природа возьмет свое. После твоего приезда я надеялась, – она помедлила, – что вы с Дэвидом… Но боюсь, Дельфина, взывая к его сочувствию и доброте сердца, слишком крепко держит его.

– Осмелюсь заметить, они были бы очень счастливы вместе, – холодно отозвалась Ирэн.

– Ну, при моей жизни она не станет разыгрывать из себя королеву в «Гермесе», – почти свирепо сказала старая дама. – Собственно, я указала бы в завещании, что она исключается из любого участия в управлении, если бы могла. Она разрушит все, что мы с твоим дорогим дедушкой построили за эти годы. – Затем ее настроение изменилось, она улыбнулась внучке. – После приезда ты почти не встречала достигших брачного возраста мужчин, но ты здесь недавно. Ты привлекательная девушка, с прекрасным приданым в виде партнерства в «Гермесе».

Ирэн попробовала возразить, что не ожидала такой щедрости и не может принять подарок. Но бабушка отмахнулась от ее протестов.

– У тебя много времени и большой выбор, – сказала она. – А теперь тебе нужно новое, подходящее для торжества в Никосии платье. На этой неделе поедем в город и выберем что-нибудь достойное твоей внешности и статуса на острове.

Посещение Белла-Паис на время улучшило взаимопонимание между Ирэн и Дэвидом – Ирэн, во всяком случае, считала именно так. Но оттепель продлилась недолго.

Дэвид был как никогда холоден и сдержан. С миссис Вассилу у руля у него было меньше причин общаться с Ирэн, но казалось, он намеренно избегал ее.

«Это потому, что ему кажется, будто с Дельфиной обошлись несправедливо, – с досадой говорила себе Ирэн. – Да и какое мне дело до его чертовски глупого поведения!»

Ободренная интересом миссис Вассилу и возбужденной болтовней Джози о бале, она после работы с головой окунулась в приготовления к большому событию.

Посещение магазина превосходило по масштабам все, что она могла себе представить. Дэвид остался отвечать за гостиницу, а миссис Вассилу повезла внучек в Никосию в наемном автомобиле, пояснив, что так намного удобнее. Оплаченный шофер не поднимет шума, сколько бы они ни бродили по магазинам. Для него это означает дополнительные деньги. А в выборе платья и аксессуаров спешка недопустима.

Они приехали в один эксклюзивный салон в городе, его элегантная, затянутая в корсет хозяйка давно дружила с семьей Вассилу. Коллекция, хотя и небольшая, была превосходна, и выбор общим согласием – Джози тоже позволили голосовать! – наконец сузился до двух платьев обманчиво простого покроя. Одно – обтягивающее гиацинтово-синих и серебряных тонов, другое – из красного шифона, длинное.

Обсуждение велось в типичной для Ближнего Востока манере. Высказать свое мнение пригласили продавцов и даже одного или двух случайных клиентов – знакомых семьи Вассилу. Наконец – потому что устала выбирать синее под цвет глаз и не хотела, чтобы Андреас возобновил свои дурацкие комплименты на этот счет, – Ирэн остановилась на красном шифоне. А затем наступил черед выбора аксессуаров и триумфального возвращения домой.

Открытие клуба предполагалось в субботу, а в пятницу позвонил Андреас – интересовался цветом ее платья. Он хотел послать ей соответствующие цветы и подтвердил, что приедет к ней в обществе сестры и ее мужа – при упоминании спутников в его голосе послышался смех – завтра в восемь часов вечера.

Он прислал фрезии – настолько душистые, что ими пропахла вся спальня и даже прилегающие комнаты.

Дэвид по поводу бала не сказал ни слова, но, когда она сидела с бабушкой и Джози, ожидая Андреаса, старая леди недовольно заметила, что Дэвид – странный субъект.

Сестры удивленно посмотрели на бабушку, а миссис Вассилу быстро продолжала:

– Только что он сказал мне, что пойдет на танцы один. Очень поздно, когда закончит всю работу. Я сказала ему, что прекрасно справлюсь сама и он вполне может проводить тебя вместо мистера Николаидеса. Но он сказал, что компания, к которой он, возможно, присоединится, подъедет очень поздно. К чему такая скрытность? Почему он раньше молчал?

– Возможно, не нашел пару, – сочувственно предположила Джози. – Хотя не понимаю почему. Если бы я была большой и пошла на бал, то выбрала бы его. Возможно, иногда он кажется грубым, но, по-моему, он замечательный.

Прежде чем по этому поводу последовали какие-либо комментарии, послышался гул большого автомобиля, а через минуту в комнату вошел Андреас с родственниками – словно в доказательство, что они действительно существуют. Его сестра Мари была симпатичной маленькой женщиной, внешне очень похожей на брата, ее муж, типичный красавец киприот, был намного старше жены и, похоже, очень влюблен в нее.

Они немного посидели и поболтали – Мария возилась с Джози и сообщила ей, что ее дорогую дочку двух лет зовут тем же именем. Затем вся компания отправилась в путь: впереди – Ирэн с сияющим Андреасом, а на заднем сиденье – супружеская пара.

Клуб, по ближневосточному вместительный и декорированный в классическом стиле, тем не менее создавал интимную обстановку. Во всем было виновато освещение и обилие цветов, именно так решила Ирэн и подсознательно стала подбирать идеи, чтобы сделать ресторан «Гермеса» еще привлекательнее.

Обещанные Андреасом друзья, как видно, не смогли приехать: они передали через швейцара, что срочно вызваны к больному родственнику. Мария со своим мужем Микаэлисом оказались, однако, превосходной компанией, и вскоре Ирэн обнаружила, что действительно прекрасно проводит время.

Андреас и Микаэлис были отличными танцорами с превосходными манерами, и ее тайные сомнения по поводу поведения спутника быстро улетучились. Маленький оркестр тоже играл первоклассно.

Андреасу, готовому на все, чтобы угодить ей, хватило ума понять, что любая фамильярность раздражит девушку. Среди всех этих модников на танцплощадке и за столиками обязательно найдутся те, кто знает Ирэн как внучку кириа Вассилу, и многие другие, выделившие ее как одну из самых красивых и хорошо одетых молодых женщин.

Веселясь от души, она внезапно поняла, что сегодня вечером впервые смогла выйти танцевать в поразительно прекрасном платье без болезненного сожаления, что с ней не Гай. Хотя дома, в Англии, она часто ходила на танцы с разными молодыми людьми, но только с Гаем она посетила такое же прелестное место, только с ним носила вечернее платье, которое по необходимости купила на распродаже.

Сегодня вечером она все же почувствовала, что забыла его. Хотя завтра кое-что могло вернуться – хотя бы чувство потери.

Ирэн отметила, что хозяева поступили разумно, приготовив на ужин лучшие блюда греческой кухни, которые подали вместе с лучшими винами острова – из винограда, который сотни лет растет на Кипре, как скромно похвастался Андреас. А Микаэлис рассказал о знаменитой двуручной чаше шестого века до Рождества Христова, найденной на участке древнего города, с надписью по-гречески: «Будь счастлив и пей от души!»

После ужина, танцуя с Андреасом, – разогретый вином грек держал ее чуть ближе к себе и крепче, чем раньше, – она заметила в компании каких-то людей Дэвида, почти красивого в вечернем костюме. Она инстинктивно огляделась в поисках Дельфины и сразу увидела ее в сверкающем золотом платье с золотыми листьями в волосах.

– На кого вы смотрите с таким интересом? – осведомился Андреас с оттенком ревности. Потом, поворачиваясь в направлении ее взгляда, слегка изменился в лице. И в ту же долю секунды, Дельфина – не Дэвид, как ожидала Ирэн, – встретила глаза молодого человека, и в ее взгляде читалось не только узнавание, но и открытая неприязнь.

– Не знала, что вы так хорошо знакомы с миссис Киприани, – заметила Ирэн, когда они возвратились к столу. – Но вы, конечно, встречались в «Гермесе».

– Конечно. – Андреас говорил с холодной вежливостью. – По-моему, она там весьма важная персона – по слухам, имеет виды на своего сегодняшнего спутника.

– Андреас, нельзя говорить такие гадости и повторять сплетни! – укоризненно воскликнула его сестра Мария. – К тому же о красивой девушке. Это на тебя не похоже.

– Заграница меня испортила, – с улыбкой покаялся он. – А возможно, дело не в этом. Возможно, за последние годы мы так мало виделись, дорогая сестричка, что ты забыла мои недостатки.

Ирэн, с бокалом в руке, хотя не притрагивалась к содержимому, почти не слушала эту беседу.

Дельфина, как она хорошо знала, обладает зловещим даром наживать врагов. Но почему она смотрела на Андреаса с такой неприязнью, таким презрением? При всех возможных стычках с ним в последние месяцы, когда он звонил или приезжал в офис, откуда настолько болезненное неприятие? Впрочем, присущая грекам гипертрофированная гордость понуждает их временами к ссорам. Во всяком случае, Ирэн вдруг вспомнила, что Андреас всегда звонил и заходил только в покои бабушки.

Возможно, между Николаидесами и Киприани существовала семейная вражда. Поскольку, хотя муж Дельфины провел большую часть жизни в Греции, как она узнала от Дэвида, по рождению он был киприотом. О, ну в общем ей нет до этого дела. Сильнее Ирэн поразило замечание Андреаса, что Дельфина намеревается выйти замуж за Дэвида.

Это было, как заметила младшая сестра, злобное замечание, недостойное его, – вино, несомненно, развязало Андреасу язык. Но оно показало, что опасения миссис Вассилу по поводу брака между Дэвидом и Дельфиной небезосновательны.

Тут Ирэн опять захотелось убедить себя, что ей все равно. Но ведь это неправда. Как только Дэвид женится на Дельфине, «Гермес» очень изменится, независимо от усилий бабушки удержать отель на плаву.

Дельфина умна и бессовестна, вполне способна обвести мягкосердечного Дэвида вокруг пальца. Она просто не позволит выгнать себя из «Гермеса» навсегда. Мало-помалу проберется назад.

«И с уходом бабушки мне не будет места в гостинице, – подумала Ирэн. – Конечно, какая там работа, если надо мной воцарится Дельфина, вмешиваясь каждую минуту. Да и вряд ли я получу хотя бы один шанс. Она скоро найдет способ избавиться от меня».

Танцуя с Микаэлисом, Ирэн специально отводила взгляд от угла, где сидел Дэвид с компанией. Но она знала все равно точный момент, когда Дэвид взял Дельфину за руку и пошел с ней танцевать. В следующий миг выяснилось, что Дэвид, несмотря на небольшую хромоту, действительно прекрасный танцор, как и утверждала бабушка.

Ирэн не ожидала, что он подойдет и пригласит ее на танец. На таких вечерах все держались своей компании – так сказал Андреас. Вполне разумная традиция. Но вскоре она пожалела об излишней строгости обычая.

Пока их спутники пили в баре, Мария – к досаде Ирэн – сказала вежливо, но с сожалением, что они с Микаэлисом уезжают, до дома такой долгий путь. Она надеется, что Ирэн не возражает, ведь они с мужем думали, что в «Гермес» ее и Андреаса проводят друзья Андреаса. Впрочем, она знает, что английские девушки намного свободнее в этом отношении, так что, возможно, это не имеет реального значения.

– Боюсь, имеет! – Ирэн не пыталась замаскировать досаду. – Поскольку я живу с бабушкой-киприоткой, от меня ждут того же поведения, что и от любой другой киприотской девушки из хорошей семьи. – И она быстро добавила: – Конечно, если все мы уезжаем, вы с мужем сначала проводите меня в «Гермес».

– Невозможно, – последовал мгновенный ответ Марии. – Мы уже и так опаздываем. И женщина, нанятая заботиться о моей малютке, сказала, что останется только до рассвета. У нее есть своя семья.

Она просигналила мужу, тот сразу оставил бар, за ним неторопливо подтянулся Андреас.

– Мы уходим – и немедленно, Микаэлис! – воскликнула Мария. – Уже позже, чем я думала. Я обещала Кассандре вернуться до зари. Как мы прозевали столько времени?

– Хорошо, поезжайте! Я останусь и оплачу счет.

После самых кратких извинений и прощаний супруги поспешили к выходу, а Андреас повернулся к Ирэн с выражением, по крайней мере, огорчения.

– Мне ужасно жаль, что так получилось. Почему эти двое опоздали? Разве мы могли знать, что няня не будет ждать их возвращения!

– В сложившейся ситуации вы, безусловно, должны были это выяснить. – В тоне Ирэн сквозил холодок.

– Моя дорогая, если бы друзья не подвели меня в последнюю минуту…

Ирэн пожала плечами:

– Плохо. Бабушка очень рассердится!

– Но это же абсурд! В Англии и Америке, да и в Скандинавских странах тоже, если вы не позволите другу отвезти вас домой после танцев, вас сочтут положительно эксцентричной.

В глазах Ирэн вспыхнуло раздражение.

– Не отрицаю, но сейчас мы на Кипре. И я не просто туристка из Англии. Я живу со старомодной бабушкой-киприоткой, которая ожидает от меня уважения своих обычаев и доверяет мне.

– Пришло время отбросить весь этот ограниченный вздор. – Сейчас он тоже пришел в раздражение. – Пусть старики поймут, что за пределами нашего маленького острова целый мир.

«Где люди не так вспыльчивы и нетерпеливы», – промелькнула у Ирэн мысль. Она помнила, с каким трудом удерживала его на расстоянии во время той поездки за дикими цветами в предгорьях Киренийского хребта. И это при свете дня, когда Джози находилась на расстоянии голоса и в зоне видимости. Ехать ночью с Андреасом, который хорошо пообедал и хорошо выпил, ей вообще не хотелось. Даже если бы они перенеслись в английскую деревню, в машину к Андреасу она бы не села.

– Вы не доверяете мне, Ирэн! – Слова молодого человека поразили Ирэн своей горячностью. Но, разумеется, она не собиралась показывать, что боится его.

– Дело не в этом, – коротко возразила она. – Впрочем, уже поздно. Нам лучше уехать. И, пожалуйста, не думайте, что я не благодарна вам за превосходный вечер. Я… Мне очень понравилось.

– Рад слышать. – Смуглое красивое лицо Андреаса прояснилось. – Я сожалею о своей небрежности – на самом деле и от всего сердца!

– Я сама виновата, что не убедилась до конца. И я уверена, что вы будете вести себя как джентльмен, Андреас, и не задумали глупостей.

Когда они проходили в фойе мимо стола, где все еще сидел Дэвид с компанией, Андреас крепко взял ее за руку.

– Положитесь на меня, любимая, обещаю, – шепнул он ей на ухо и, оставив девушку забирать в раздевалке шелковую китайскую шаль, ушел за автомобилем.

И тут кое-что случилось. Через вращающиеся двери рядом с ней прошел Дэвид. Один и с угрюмым выражением на лице.

– Я договорился, что Дельфину отвезут домой друзья, – коротко сообщил он. – Я доставлю вас в «Гермес». Этот ваш Адонис выпил столько вина, что вот-вот лопнет – я следил за ним в баре. И даже если бы он не напился!

Испытывая облегчение и тревогу, Ирэн медлила, не зная, как вести себя. Если Андреас и Дэвид устроят скандал в холле нового клуба за право везти ее домой, ее репутация погибла.

– Ну же, – ровным голосом произнес он. – Вам надо только сесть в мой автомобиль, он в нескольких ярдах отсюда, а я сам объясню ситуацию вашему приятелю. Это просто здравый смысл, ведь мы живем в одном доме.

Ирэн даже не подумала, что, выполняя приказы Дэвида – по-другому их назвать нельзя, – она все равно поедет ночью одна с мужчиной. И, как оказалось, этот аспект ситуации не ускользнул от Андреаса.

Она просидела в автомобиле Дэвида не больше трех минут, когда появился Андреас, за ним Дэвид.

– Спокойной ночи, моя дорогая, – вкрадчиво сказал он. – Очевидно, эти обычаи, так странно важные для англичанки, меняются с восхитительной непринужденностью. Мистер Маклеод думает, вы согласитесь с ним, что, как ваш кузен и сосед в «Гермесе», он больше годится на роль сопровождающего. В конце концов, кто я, просто ваш неудачливый кавалер…

– Извините, Андреас, но так и правда целесообразнее. – От радости, что избежит поездки с горячим киприотом, Ирэн позволила себе быть доброй. – Позвольте снова поблагодарить вас за чудесный вечер.

– Спокойной ночи, Николаидес. – Дэвид уже сидел рядом, выжимая сцепление.

Но Андреас, понятное дело, не счел нужным отвечать. Он повернулся и пошел назад, не к автомобилю, а в клуб.

«Возможно, несмотря на все злые взгляды, Дельфина позволит именно ему отвезти себя домой, – подумала Ирэн. – Он сейчас в таком настроении, что поцелует любую девушку, и если она раздражена, что Дэвид бросил ее на произвол судьбы…»

– Вы не скажете ни слова благодарности за спасение? – внезапно прервал ее размышления голос Дэвида.

Его тон взбесил Ирэн.

– От участи худшей, чем смерть, – съязвила она. Дэвид бросил на нее досадливый взгляд:

– От объятий влюбленного парня, который клялся, что отвезет вас домой в компании. Не будьте ребенком, Ирэн!

– Он не знал, что так получится. Только послушайте…

– И слышать не хочу! Пусть оправдывается, как хочет, я уверен, что с самого начала он предполагал именно такой поворот событий.

– Не знаю, почему вы такого низкого мнения об Андреасе, – бросила Ирэн. – Возможно, потому, что он – один из многих, кого явно не любит ваша подруга Дельфина!

– Что за чепуха. Она даже его не знает!

– Не верю!

– И вы обвиняете меня в предубеждении! Я полностью оправдан. С вами невозможно поддерживать осмысленный разговор.

– Тогда давайте помолчим.

– Ну и прекрасно!

Остальную часть короткой дороги в «Гермес» они проделали в тишине. Но в конце, когда он открыл для нее автомобильную дверь и высадил ее у крыльца бабушки, она сказала ему сердито:

– Надеюсь, вы довольны, что испортили мне вечер! Дэвид смотрел на нее в загадочном мерцании звезд.

– Лишил вас страстных объятий?! – вспылил он с не меньшей яростью. – Тогда вот вам слабая замена! – Он схватил ее в охапку и крепко поцеловал в губы. Затем так же быстро выпустил, прыгнул в машину и поехал в гараж у главного здания.

 

Глава 6

Остаток ночи Ирэн почти не спала от охватившей ее злости. По какому праву Дэвид вел себя так жестоко и неумно – ведь такого неуважения большинство мужчин не показывают даже уличной женщине?

Бабушке тоже нельзя пожаловаться. Открытое столкновение между старой дамой и ее незаменимым помощником грозит катастрофическими последствиями. В порыве гнева он может уйти, и миссис Вассилу останется одна, пока не найдет нового управляющего, не менее способного и надежного в делах. А такого, несомненно, найти нелегко.

Нет, справиться с ситуацией надо своими силами – Дэвид должен увидеть, что она не потерпит такого обращения. При первом признаке неуважения с его стороны он получит такую отповедь, что нескоро ее забудет и уж точно не захочет пережить вновь.

За завтраком – как обычно, они сидели втроем – бабушка и младшая сестра не преминули отметить ее усталый вид, однако Ирэн постаралась их убедить, что это всего лишь последствия поздних танцев и приятного волнения вечера.

Обе забросали ее вопросами – миссис Вассилу хотела знать, кто из многочисленных друзей и родственников присутствовал и во что они были одеты, Джози главным образом интересовали поданные блюда.

– Меня не интересует одежда других взрослых, я уверена, никто не выглядел красивее Ирэн в ее замечательном красном платье, – объяснила Джози, вгрызаясь в грейпфрут. – И меня не удивляет, что она устала, цветы на платье такие же мертвые, как сегодняшнее утро.

– Фрезии быстро вянут, – поспешно ответила Ирэн, подавляя мысль, что грубость предрассветного поцелуя Дэвида погубила бы любые цветы.

И тут, к ее облегчению, бабушка завела разговор на совсем другую тему. Вместо неловких вопросов об Андреасе и его родственниках, как было договорено, доставивших ее с бала, она задумчиво осведомилась, умеет ли Ирэн водить машину.

– Немного. Но, бабушка, я не училась специально.

– А как же Гай! – послышался тоненький голосок Джози. – Прошлым летом он давал тебе управлять своим «ровером». – И, краснея, добавила с отчаянием: – О, я не хотела этого говорить!

– Все в порядке, моя дорогая. – Ирэн видела, что девочка чуть не плачет. – Бабушка все знает о Гае. – И, обращаясь к бабушке, продолжала: – Я немного водила, но только на пустой дороге. Гай сделал мне удостоверение ученика, и летом я должна была пойти в автошколу. Но вместо этого я приехала сюда.

– Тогда, возможно, захочешь научиться здесь, – просто сказала старая дама. – Этим ты ужасно поможешь мне и сэкономишь Дэвиду время для более срочных дел. Он слишком много всего возит.

– С удовольствием. Но лучше, если инструктором будет не Дэвид, а кто-нибудь из гаража в Кирении. – «Надо сразу настоять на этом», – подумала Ирэн. – По-моему, будет ошибкой учиться у хорошо знакомого человека.

– Как хочешь, моя дорогая. Лишь бы ты скорее стала умелым водителем. Тогда я куплю тебе машину.

– Я и не надеялась! – воскликнула Ирэн.

– И сможешь, в пределах разумного, конечно, сама выбрать модель, – настаивала миссис Вассилу.

– Тогда все, что мне нужно, – подержанная малолитражка для коротких расстояний. Я смогу ездить для тебя за покупками и возить Джози в школу. Кстати, мисс Тейлор что-нибудь еще сказала о переезде?

– Тебе нужна приличная машина, чтобы возить нас с Джози в гости к родственникам. Это мое первое замечание. К моему величайшему сожалению, второе такое: мисс Тейлор уже слышала о маленьком коттедже типа бунгало на окраине Кирении и серьезно подумывает об его аренде. Она очень любезно сообщила об этом и, кроме всего прочего, о своем намерении создать настоящую маленькую школу, а не просто класс, как сейчас.

У Джози заблестели глаза.

– Интересно съездить посмотреть школу. И, возможно, если это будет настоящая школа, Тео тоже разрешат в нее ходить. – Она взглянула на бабушку. – Принц – чудо, но, знаешь, я так скучаю по Тео. Он здорово умеет придумывать игры – что мне тоже больше всего нравится.

– Сомневаюсь, что это возможно, дорогая. Но я попытаюсь уговорить мать Тео отпускать его чаще, чем по уик-эндам. У нас еда лучше, и жизнь намного веселее.

– Возможно, дядя Дэвид поможет, – предположила Джози. – Знаешь, бабушка, по-моему, он один из немногих, кто нравится миссис Киприани. Панос тоже так думает.

При этих словах миссис Вассилу и Ирэн уставились на нее, и, когда Джози закончила завтрак и убежала в поисках мисс Тейлор, старая дама слегка нахмурилась:

– Джози должна больше водиться со сверстниками. Дети, приезжающие в «Гермес» с родителями, слишком часто меняются, у нее не хватает времени завести дружбу с кем-нибудь из них. Панос – хороший парень, но… возможно, Джози права. Надо переговорить с Дэвидом по поводу более частых приездов Тео.

– Дельфина в основном жалуется именно на разницу в возрасте, – отметила Ирэн.

– В данном случае это не считается, – парировала миссис Вассилу. – И она прекрасно это знает. Или знала бы, не будь так ослеплена ревностью.

Ирэн меньше всего хотела разговаривать с Дэвидом, но утром в буфетной она аранжировала цветы для ресторана, и он улучил момент, когда они остались одни в прохладной, выложенной белым кафелем комнате.

Дэвид быстро подошел к ней, почти не хромая, и ровным тоном произнес:

– Я пришел извиниться. Силой целовать женщину, которая тебя не любит, – непростительно. Даю слово, этого больше не повторится.

– Уж надеюсь. Но моя точка зрения на этот вопрос шире. Продемонстрировать отвращение к презираемой вами женщине подобным поцелуем – почти с ненавистью…

– Ирэн, вы ошибаетесь! Конечно, сперва я недолюбливал вас. И до сих пор время от времени вы приводите меня в ярость. Но если уедете… вернетесь в Англию…

– Мой дорогой Дэвид, очень не похоже, что такое произойдет. Я сожгла все мосты. – Ее голос был ледяным. – Так что для нас есть только один способ сосуществования без конфликтов – не встречаться. – После небольшой паузы она надменно продолжала: – Бабушка любит напоминать мне, что вы мой дальний кузен. Вот и держитесь на предельно дальней дистанции.

– Я целиком за. Но разве кириа Вассилу не говорила, что она хочет, чтобы я стал вашим инструктором по вождению?

– Не успела! Как только она заговорила об уроках, я четко дала понять, что не желаю вас в учителя.

– Ну, вы и злюка, Ирэн! И кому пришло в голову назвать вас именем, означающим «мир».

Пока она лихорадочно придумывала какой-нибудь сокрушительный ответ, явился Никос с другим официантом – чистить столовое серебро. Дэвид коротко кивнул обоим и удалился.

Только услышав, как он отправляется на своем универсале в очередную поездку на рынок, Ирэн бросила вносить последние ненужные штрихи в расположение букетов и направилась в офис. Там миссис Вассилу быстро и умело сортировала поступившую почту.

– Одно для тебя, дорогая, из Англии. – Она передала конверт Ирэн. – Если хочешь, зайди во внутренний офис и спокойно прочти. Ты словно сама не своя.

– Наверное, еще не оправилась от вчерашнего праздника. Лучше займусь работой, а письмо оставлю на потом. – Почерк на конверте – почерк Гая – поверг ее в такой шок, что голос Ирэн предательски задрожал.

– Как хочешь, моя дорогая. Бог знает, как много у нас дел. Поднимись наверх и посмотри, может, рабочие закончили какой-нибудь номер на третьем этаже. Вряд ли, конечно, но их следует держать в напряжении.

Ирэн сунула конверт в карман комбинезона и вышла.

Она была уверена – бабушка видела, что письмо от Гая. На обратной стороне конверта он написал обычные несколько строчек, с именем и адресом отправителя. Вряд ли они ускользнули от старой дамы.

«Она знает, что письмо непременно растревожит меня, – подумала Ирэн. – Хочет дать мне возможность оправиться от шока при виде его имени».

И, разумеется, она была совершенно права. Миссис Вассилу, в свое время красивая и желанная молодая женщина, несмотря на орлиные глаза матери, получила немало любовных писем и записок, прежде чем решилась выйти замуж за молодого Вассилу. Она все еще помнила одного-двух мальчишек, к которым питала интерес, и трепет от страстных записок, доставляемых сочувствующими слугами.

«Глупо внучке, – сказала она себе, – переживать над содержанием письма этого молодого англичанина. Судьба человека – в руце Божьей. Если возвращение в Англию и брак с этим человеком, Гаем Косвеем, принесет Ирэн счастье, так тому и быть. Только, – молилась она, – Боже, помоги сохранить, по крайней мере, малышку».

Под многословные жалобы строителей на задержку поставок необходимых материалов Ирэн спустилась с третьего этажа на площадку, где временно поселили бездомных постояльцев. Она посетила всех по очереди, кто еще был дома, сочувственно щебеча о разных трудностях и успокаивая ворчунов. Наконец она дошла до жилища мисс Тейлор, в которой – поскольку в этот день, день какого-то святого, не было занятий – Джози с удовольствием помогала старой гувернантке упаковывать ее самые ценные пожитки.

– И меня пришли успокаивать? – со сдержанным юмором спросила мисс Тейлор. – Когда открывается и закрывается столько дверей, трудно не подслушать обрывки разговоров. Моя дорогая, ваш такт и терпение, ваша доброта делают вам честь. Вы уже необходимы отелю, а со временем будете нужны все больше и больше.

– Я люблю людей и очень хочу сохранить традицию бабушки, – ответила Ирэн. Но ее мысли вернулись к недавнему столкновению с Дэвидом – брошенному им эпитету «злюка». По крайней мере, вывести ее из терпения и доброго расположения духа удается только ему.

– Мисс Тейлор говорит, что утром я могу поехать с ней в Кирению и посмотреть домик, который она нашла.

Джози весело скакала вокруг них и бурно радовалась жизни.

– Я практически решилась снять его, – объяснила мисс Тейлор. – Он стоит во дворе большого дома – почти рядом, поэтому мне не будет слишком одиноко. Вы не против, если я возьму с собой Джози? Я бы пригласила и вас, но моя подруга повезет нас в очень маленькой машине. Там просто нет места.

Несколько месяцев назад – даже недель – Джози испугалась бы одной мысли покинуть Ирэн. Сейчас – и как это здорово! – она повела себя как все нормальные дети.

– Когда вернемся, я все тебе расскажу, – пообещала она сестре. – Да, и мисс Тейлор говорит, что, когда она устроится, я смогу брать с собой Принца. А если дядя Дэвид хорошо попросит миссис Киприани, возможно, приедет Тео со своим щенком.

Втайне Ирэн была очень рада остаться днем в одиночестве. Она прочитает письмо в первую же свободную минуту утра, а затем во время сиесты станет непрерывно читать и перечитывать, притворяясь для Джози, что спит, если та придет поговорить с ней до отъезда с мисс Тейлор.

На самом деле, как слишком часто бывало, свободного времени так и не появилось. До часа сиесты у нее не было возможности даже бегло просмотреть письмо. Наконец она нервно открыла его и прочла – первый раз быстро, затем медленнее.

«Ирэн, любимая,

думаю, дядя с тетей уже сообщили тебе, что связались со мной по поводу одолженной тебе книги, которую твоя тетя вернула без всякой необходимости.

Я специально зашел поблагодарить их – тоже, думаю, без всякой необходимости, так как мог написать или позвонить. Но я очень хотел узнать новости о тебе.

Ирэн, ты не думаешь, что поступила слишком жестоко, не оставив мне свой кипрский адрес, даже после моей просьбы? Захлопнуть перед моим носом дверь после всего, чем мы были друг для друга, после всех проведенных вместе счастливых часов. Ведь ты была счастлива со мной, Ирэн. Ты часто это говорила!

Что ж, я пью чашу унижения – иду на попятный.

Если вернешься и выйдешь за меня замуж, пусть юная Джози проводит с нами каникулы, когда захочет.

Дальше я отступить не могу. Я все еще считаю огромной ошибкой оставить ее в нашей семье. И с моей стороны это не просто эгоизм и жестокосердие, как ты, похоже, думаешь. Большинство людей согласится со мной, что молодожены должны, по крайней мере год-два, пожить для себя – возможно, даже повременить с собственными детьми.

Если Джози не привлекает идея хорошего интерната в Англии, разве не может она остаться с бабушкой? Пусть приезжает к нам на каникулы, да и мы тоже можем посещать Кипр!

Подумай над моим предложением, любимая. Не говори сразу «нет». Я все еще люблю тебя, очень тоскую.

Гай».

Она прочитала и перечитала письмо, полулежа в длинном плетеном кресле на балконе. Ирония судьбы: хотя время цветения апельсиновых деревьев в саду отеля почти закончилось, аромат все еще не выветрился, вызывая в памяти надежды и мечты, наполнявшие ее сердце и ум еще несколько месяцев назад.

Вдруг она услышала, что Джози встает с постели, сунула письмо под подушку и закрыла глаза, притворяясь спящей. Ей не хотелось ни с кем говорить – тем более с Джози.

Вскоре девочка тихонько подошла взглянуть на нее, затем на цыпочках удалилась и легко сбежала по лестнице на двор. Похоже, она так хотела поехать с мисс Тейлор, что встала раньше обычного и ей придется ждать.

Ирэн снова взялась за письмо. Гай все еще любит ее. Если это правда, то все остальное уж точно поправится. И как приятно сознавать, что его чувства не изменились, особенно после грубой, презрительной выходки Дэвида прошлой ночью. Гай, милый Гай не способен так относиться к женщине. Разумеется, они во многом расходятся, но Гай – учтивый джентльмен. Даже Андреас, при всем своем обаянии, не дотягивал до него в хороших манерах и воспитании, а уж Дэвид… Приободрившись, она впервые начала задумываться над позицией Гая: может, в конце концов, в ней что-то есть? Захочет ли мужчина его возраста, чтобы все время, даже перед свадьбой, у него под ногами путалась девятилетняя девочка? И возможно, он прав, предлагая оставить Джози с бабушкой?

Разве не дала понять старая дама, что если потеряет старшую внучку, то хочет сохранить младшую? Если Джози любима и нужна здесь, разве она не смирится с расставанием на время учебы? Разве не будет жить радостным ожиданием каникул три раза в год?

Конечно, несмотря на возраст, мысль о счастье старшей сестры взволнует ее. Ее ждут волнения помощи выбора приданого, роли подружки невесты… «Поскольку, разумеется, я должна венчаться здесь», – подумала Ирэн. В самом деле, сейчас за Джози бояться нечего. Ирэн кисло подумала, что, возможно, даже она сама перенесет разлуку тяжелее Джози. Она так долго воспитывала девочку, и если Гай решит отложить появление детей не на год-два, а бесконечно… Что же, надо постараться загнать этот вопрос в самый дальний уголок сознания, по крайней мере, пока она работает, иначе пойдут одни ошибки. Впрочем, от нее не требовалось немедленного решения. Гай попросил серьезно подумать, а это можно сделать только в тишине и одиночестве.

Ирэн переписывала в офисе меню, когда в поисках ее туда вбежала Джози, переполненная впечатлениями о «милом домике» мисс Тейлор.

– С удовольствием послушала бы, но сейчас я занята. Подожди до ужина.

– Можно я помогу?

– Если будешь очень-очень осторожна. Вот ручка с острым пером. Можешь переписывать то, что я написала на этом меню. Но только красиво и аккуратно.

Приподнятая подушкой на одном из стульев, Джози приступила к работе, медленно выписывая буквы, высунув кончик языка, и добилась превосходных результатов. Переписанные меню они отнесли в ресторан Никосу, и, когда Джози подала ему несколько карточек, написанных своей рукой, он обещал положить их на столы самых важных людей.

– Главное, не забудьте мисс Тейлор, – со сверкающими глазами настаивала Джози. – Она всегда говорит, чтобы я прилагала больше стараний. И на этот раз я очень постаралась.

Она вприпрыжку обежала столики, затем с Ирэн направилась в обход других общественных помещений, ненавязчиво помогая приводить их в порядок, большинство гостей сейчас пили на верандах коктейли или переодевались к обеду в номерах, так что время для легкой уборки было самое подходящее.

За этим занятием сестер нашла миссис Вассилу, и, конечно, ей пришлось дожидаться, пока Джози сбегает в ресторан и принесет одну из переписанных ею карточек меню.

– Да, очень хорошо, – заметила миссис Вассилу. – Вижу, когда Ирэн однажды встанет на крыло, у меня останется еще помощница.

– Встанет на крыло? – Девочка непонимающе взглянула на бабушку. – Ты хочешь сказать, куда-то улетит? Ирэн никогда этого не сделает! – И она прижалась к сестре. – Теперь, когда мы нашли тебя, бабушка, и ко всему привыкли, мы не покинем тебя и не уедем с Кипра! А мы, Ирэн и я, всегда будем вместе.

Она была так уверена в своих словах, что даже не посмотрела на Ирэн, а то заметила бы в синих глазах старшей сестры мгновенный испуг. Миссис Вассилу тоже не заметила. Все ее внимание было устремлено на девочку.

Позднее, когда они втроем ужинали в уютной гостиной миссис Вассилу, Джози получила возможность описать коттедж, который почти решила снять мисс Тейлор.

Он был очень красив и располагался недалеко от большого дома, где жили важные люди, фактически в нескольких шагах.

– Похож на кукольный домик, – объявила Джози, с удовольствием уплетая вкуснейший ужин. – Весь белый, внутри и снаружи.

– А там хватит места для школы? – с сомнением поинтересовалась Ирэн.

– Вполне! – в разговор вступила миссис Вассилу. – Я хорошо его знаю. Кроме кухни и ванной, там две большие комнаты и две маленькие. И еще милая маленькая мансарда.

– Бабушка, я не знала, что ты знакома с домом! – воскликнула Джози.

Ирэн с улыбкой сказала девочке:

– Мне кажется, бабушка знает большинство домов в том районе.

Миссис Вассилу кивнула.

– И многие принадлежат мне, – самодовольно добавила она. – Мои внучки не останутся без приданого.

«К счастью, – подумала Ирэн, – Джози слишком поглощена описанием коттеджа, чтобы переварить это последнее замечание».

– Вокруг милый маленький сад, в гору поднимается тропинка, по ней можно ходить в лес изучать природу, – рассказывала девочка. – А отдельные уроки будут проводиться на веранде. Как в сказке.

– А когда вы ожидаете переезда? – спросила Ирэн. – Похоже, мне надо поторопиться с уроками вождения.

– Мисс Тейлор надеется начать осенью. Да, и что ты думаешь? Она может принять двух учеников на недельный пансион. Они будут спать в мансарде.

– Тебе это нравится, милая? Жить всю неделю в сказочном коттедже, а потом приезжать к нам на уикэнды? – Миссис Вассилу улыбнулась внучке. – Мы будем ужасно скучать без тебя, но тебе будет там веселее, ведь Тео так редко сюда приезжает…

– Бабушка, боже, нет! – Джози чуть не уронила вилку. – Я не хочу уезжать! Даже с мисс Тейлор я бы так скучала без Ирэн и без тебя. Бабушка, ну, правда – я бы просто истомилась!

Миссис Вассилу рассмеялась:

– Как сказочная принцесса! А теперь доедай ужин, милая. Ты здесь, и здесь останешься.

Вряд ли Ирэн хотела услышать это именно сейчас – подтверждение привязанности Джози, – но ей хватило сил казаться снисходительно веселой.

Когда Джози поднялась, чтобы отправиться в постель, и они с бабушкой остались наедине, миссис Вассилу, чувствуя ее нетерпение, тихо сказала:

– Знаешь, не принимай эту девочку слишком всерьез. Она уже меняется. В первые дни после приезда сама мысль оторваться от тебя на целый день повергла бы ее в ужас. Сегодня она глазом не моргнула!

– Знаю:– Ирэн сплела руки на коленях, потом спросила как можно небрежнее: – Бабушка, ты знала, что сегодняшнее письмо от Гая Косвея?

Старая дама кивнула:

– На конверте его имя и адрес, я поневоле заметила. – Бабушка умолкла – в черных глазах стоял вопрос.

После короткого молчания Ирэн сообщила:

– Он все еще хочет жениться – немного смягчил условия. – Затем достала из сумочки письмо и передала его бабушке. – Прочти сама. И не торопись. Я пойду прогуляюсь перед сном.

С каждым днем погода становилась все теплее, и выйти в сад подышать свежим ночным воздухом было приятной переменой обстановки. Луна взошла высоко, поэтому было светло почти как днем, легкий ветерок принес пьянящий запах цветов. Но на этот раз красота острова оставила ее равнодушной.

В тысячах миль отсюда она гуляла под руку с Гаем в лондонском парке, он склонил к ней голову и сказал, как сильно ее любит – и всегда будет любить, – как страстно хочет сделать ее своей, показать, как много она для него значит. Закрыв глаза, Ирэн на миг застыла, словно смакуя это магическое воспоминание, и вздрогнула, когда кто-то, тоже гуляющий, возник из ниоткуда и мужским голосом – совсем не такого, как у Гая, тембра – осведомился:

– Ирэн, я прощен?

– Как вы меня напугали, Дэвид, подкрадываясь таким образом. – Слова Ирэн прозвучали резче, чем она думала, и он тотчас парировал, теперь холодно:

– Если бы не замечтались, то услышали бы мои шаги. Хромота не позволяет мне подкрасться без звука. Даже если бы это оказалось в моих правилах.

– Ну а я не хочу, чтобы в мои мечты вторгались, – бросила она.

– Моя дорогая, у меня нет доступа к вашим мечтам. Я могу только догадываться. К слову, вам недоступны мои, поскольку пусть я и грубый скот, но тоже мечтаю.

– Я никогда не называла вас грубым скотом! – Уже намеренно Ирэн уводила его от разговора о мечтах – он нес опасность. – Скорее, у вас тяжелый и вспыльчивый характер. А поскольку вы считаете меня злюкой, ясно, что чем меньше мы встречаемся, тем лучше.

– Иными словами, вы не готовы принять мои извинения и начать все заново? – Затем, когда Ирэн замешкалась в поисках рационального и достойного ответа, он быстро продолжил: – Уверяю, что больше не поцелую вас, желанно или нежеланно, если вы этого боитесь. Скорее я поцелую тигра! – И широкими шагами он направился прочь, отчего его хромота бросалась в глаза сильнее обычного.

Ирэн расхотелось оставаться в освещенном луной саду. Своим неуклюжим вздором Дэвид развеял мечты о Гае в пух и прах. Но сердиться почему-то не хотелось – Ирэн разбирал смех. «Скорее я поцелую тигра!» На своем веку ее называли по-всякому, большей частью лестно, но среди менее приятных эпитетов такого колоритного еще не встречалось. Даже тетя Этель осталась далеко-далеко позади!

Ирэн посмеивалась даже после возвращения, очень удивив такой переменой настроения бабушку.

– Что смешного, милая? – осведомилась она.

– О, я наткнулась на Дэвида, и меня насмешила одна его фраза, – лаконично ответила Ирэн. – Глупость, не стоит повторять. Но скажи, бабушка, что ты думаешь о письме Гая? – Ирэн вздохнула, оживление как рукой сняло. – Сложная штука жизнь!

– Мне так не кажется, моя милая. Но я простая женщина, в чувствах не разбираюсь. Вопрос в том, любишь ли ты мужчину и хочешь ли провести с ним остаток жизни? Если да, выходи замуж. Все остальное встанет на место, когда ты примешь решение. Так решай!

– Но проблема остается. Как сказать Джози, что мы больше не будем жить вместе? Ты сегодня слышала ее слова… про томление.

– Довольно-таки нелепая фраза. Не знаю, где она ее подцепила – разве у горничной в любовной лихорадке. – Затем она очень серьезно продолжала, как почти всегда теперь по-гречески, на котором намного легче выражала мысли, чем на английском: – А теперь послушай, Ирэн! Будь мужчина, которого ты называешь Гаем, одним из нас, он смотрел бы на вещи по-другому и без особых раздумий принял бы Джози в семью. Но это потому, что мы тесно спаяны, у нас сильны родственные чувства. Если мы вступаем в брак, то, естественно, считаем родственников супруга своими родственниками.

– Множество людей в Англии принимают совершенно чужих детей, – возразила Ирэн. – Взгляни, сколько семейных пар усыновляют бездомных детей.

– Молодожены? – проницательно осведомилась миссис Вассилу.

Ирэн уклонилась от ответа:

– С нашей первой встречи Гай знал, что после смерти родителей в этой ужасной катастрофе я воспитываю младшую сестру. Казалось, он понимает. Но, видимо, он недооценивает всю меру привязанности и доверия Джози ко мне.

– Моя милая, Джози немного погорюет, но быстро оправится. Она все больше привязывается ко мне и знает, как сильна моя любовь. Слава богу, со мной Джози будет счастлива и устроена, пока не найдет себе мужа.

– Знаю, ты присмотришь за ней. И для меня это имеет огромное значение. Гай пошел на большую уступку, сообщив, что я смогу проводить с ней все ее каникулы.

Миссис Вассилу поколебалась. Потом ласково сказала:

– Не переживай, моя милая. Но в будущем Джози не обязательно захочет отрываться от своих повседневных интересов и друзей и ехать к тебе. Она всего лишь ребенок, а у детей короткая память. – Затем, видя ошарашенное лицо Ирэн, быстро продолжала: – Возможно, ты тоже изменишься. Твоя жизнь будет строиться в значительной степени без нее – жизнь, сосредоточенная на твоей собственной молодой семье, слава богу.

Ирэн медленно кивнула:

– Наверное, ты права. Я живу моментом, не заглядываю так далеко вперед. Но, бабушка, речь идет не только о Джози. О тебе тоже. Отправляясь сюда, я знала в душе – ты, вероятно, надеешься, что я сделаю карьеру в «Гермесе», поддержу семейную традицию.

– Верно. – После паузы старая дама рассеянно продолжала: – Этот мужчина, Гай, он интересуется гостиничным делом?

– Увы, нет. Он работает в фирме отца, и очень успешно. Его ноги крепко стоят в Сити.

– Жаль. Все бы так чудесно разрешилось!

– Но, бабушка, ты не можешь сместить Дэвида! – Ирэн не заметила, какой ужас отразился на ее лице и легкое удивление по этому поводу бабушки.

– Ну, он вполне независим. Не удивлюсь, если однажды Дэвид обидится на меня за несправедливое отношение к этой несносной Дельфине, женится на ней и заведет собственный отель.

– В самом деле! – Синие глаза Ирэн широко открылись.

– Любой поступок Дэвида меня не удивит, – отрезала миссис Вассилу. Затем добавила, снова улыбаясь: – Судя по всему, мне следует дожидаться, пока Джози вырастет и выйдет замуж за какого-нибудь дальнего родственника, например. Сейчас, после избавления от Нервозности, Джози делает большие успехи в учебе. Мисс Тейлор согласна, что со временем я увижу ее во главе преуспевающего «Гермеса».

– Не загадывай слишком далеко, – быстро сказала Ирэн. – Гай предложил мне поразмыслить перед окончательным ответом. Это важное решение, следует все серьезно обдумать!

– Конечно, моя милая. – Бабушка была абсолютно невозмутима. Но когда она начала прибирать комнату перед отходом ко сну, в ее глазах появилась задумчивость.

Но следующий день подкинул им с Ирэн еще одну тему для размышлений. Позвонил отец Дэвида, полковник Маклеод, и заявил, что у него есть деловой разговор к миссис Вассилу и Дэвиду, а жена очень хочет познакомиться с ее внучками. Если они приедут из Лимасола в следующую субботу и останутся до воскресного вечера, возможно, увезут для разнообразия девочек с собой, это удобно?

– Непременно приезжайте, – немедленно отреагировала гостеприимная миссис Вассилу. – Всегда рады вам и дорогой Амарант.

– Вам с Джози не обязательно гостить у Маклеодов, – сказала она Ирэн, передавая ей новости о визите родителей Дэвида, – но если ты мучаешься над ответом этому молодому человеку, Гаю, полная перемена обстановки поможет яснее оценить ситуацию.

– Но, бабушка, без Дельфины мы слишком перегружены работой, – запротестовала Ирэн. – Не хочу казаться самонадеянной, но, по-моему, я здесь нужна.

– Моя милая, мы с Дэвидом справимся, и, знаешь, у нас опытные работники. – Бабушка улыбнулась и добавила: – Им нравится работать на тебя и, похоже, с тобой. Они отзываются о тебе самым лестным образом, о твоем обаянии и уме.

– Я рада. Они мне тоже нравятся. – Ирэн порозовела от удовольствия. – Но, по-моему, главную роль играет моя принадлежность к семье.

Дэвид, предельно вежливый и предельно холодный, сообщил о предполагаемом визите родителей только самое необходимое. И если он заметил, что для них приготовили особенно хорошую спальню с великолепным видом и лучшее постельное белье, то не показал вида.

В первый же момент встречи Ирэн поняла, что полковник и миссис Маклеод ей понравятся. По дороге в офис ее догнала Джози и позвала в бабушкину гостиную.

– Приехали родители дяди Дэвида! – возбужденно воскликнула она. – Они очень милые и привезли чудесные подарки. После твоего прихода мы сядем пить чай.

Ирэн улыбнулась девочке:

– Хорошо, милая, идем. Я только попрошу Геркулеса приглядеть за офисом.

– Боюсь, тебе придется идти одной. Мне надо еще найти дядю Дэвида. Они приехали немного раньше, чем ожидалось.

И она побежала – счастливая, важная и чувствующая себя совершенно дома.

– Значит, ты Ирэн! – Маленькая, полная, черноволосая миссис Маклеод протянула к ней руки. – И вправду приехала жить на родине твоей дорогой матери? Я хорошо тебя помню, в детстве ты очень походила на Джози сейчас, но я думала, что мы больше не увидимся.

Затем ее поцеловал полковник Маклеод, объясняя:

– Во время регулярных поездок в Европу мы обычно проводим все время в горах Шотландии. Наше свободное время то есть. Посещение виноградников в странах – производителях вина приятно, но больше напоминает отпуск на работе.

– Слышала, что ты очень помогаешь в отеле, – продолжала миссис Маклеод.

– Да, действительно! – Миссис Вассилу взглянула на Ирэн ласково, но с легкой задумчивостью, которую заметила и поняла только девушка.

– Ну, надеюсь, Дэвид вас не обижает, – широко улыбаясь, продолжала миссис Маклеод. – У мужа невыносимый характер, скажу я вам.

– Не верьте, Ирэн. Она вдвое меньше меня, но берет хитростью. Всегда берет верх.

– Не мое коварство делает тебя сговорчивее, а годы жизни под солнцем.

– Тогда возможно, со временем размякнет и наш очень дорогой, но довольно грозный Дэвид, – со сдержанным юмором заметила миссис Вассилу. – Думаю, в «Гермесе» только я не побаиваюсь его.

– Я не боюсь и, по-моему, Ирэн тоже! – Пришла немного запыхавшаяся Джози и услышала конец разговора.

– Вы очень привлекательные девушки – это меняет дело! – Полковник Маклеод обнял девочку одной рукой. – Но что ты сделала с Дэвидом?

– Он в своей комнате, меняет рубашку. Дядя Дэвид показал ее мне. Она новая.

– Джози, милая, нельзя вот так врываться! – воскликнула Ирэн.

– Ну, Геркулес разговаривал по телефону, вот я и решила зайти. Я знала, ваш сын не захочет упустить даже минуты с вами. – И она улыбнулась Маклеодам. – Ведь он же наш дядя некоторым образом!

Из кухни с чайным подносом появился гордый оказанным доверием Панос и аккуратно расставил все, что нужно для чаепития, на кружевной скатерти миссис Вассилу. Вскоре пришел Дэвид, как отметила Джози, принарядившийся. «До чего они похожи», – подумала Ирэн, глядя на него в обществе отца. От матери, насколько она заметила, Дэвиду досталась только его внезапная улыбка; у обоих в ней было что-то насмешливое, хотя улыбка матери была намного добрее.

Чаепитие прошло весело, Принц, на время чая в порядке исключения оставленный в гостиной, вел себя прекрасно, лежал под столом и только изредка повизгивал, очевидно, при мысли о пироге, которым наслаждаются люди.

Разговор в основном шел о родителях Ирэн и Джози. Их мать была близкой подругой миссис Маклеод, к тому же ее дальней родственницей. Они вместе ходили в школу, на танцы и другие праздники, были на свадьбах друг друга в Никосии, обе выбрали в мужья британцев.

– На днях, когда ты приедешь к нам в Лимасол, я покажу тебе забавные старые фотографии, – пообещала миссис Маклеод. – Думаю, надо дождаться затишья в отеле, раз Ирэн здесь так необходима.

– Надеюсь, в «Гермесе» никогда не будет затишья, – невозмутимо заметил Дэвид. – Мы быстро модернизируемся. Но свободное время нужно каждому. Если Ирэн захочет нанести вам визит, мы справимся, верно, кириа?

– Конечно. Но сейчас трудно с транспортом. Как только Ирэн научится уверенно водить и получит свою машину, то сможет совершить поездку самостоятельно.

– Завтра прихватим с собой девочек, – быстро заметила миссис Маклеод. – Но, полагаю, Дэвиду придется их забирать, а значит, вы останетесь здесь одна, моя дорогая.

– Тогда отложим на время, – спокойно произнес полковник Маклеод. – Пусть выберут время до зимы, а уж весной-то обязательно. Лимасолский карнавал – фантастическое зрелище.

– Когда привыкнут к дороге, надеюсь, будут приезжать часто, – внесла свой вклад миссис Маклеод. И она добавила, посмеиваясь: – Если Дэвид – их дядя, мы с тобой, дорогой, бабушка и дедушка. Хотя должна сказать, этого как-то не чувствуется.

И тут в разговор вступил Дэвид:

– Конечно, я дядя для Джози – из вежливости и взаимной симпатии, – но никак не для Ирэн! И не собираюсь им становиться.

Хотя Дэвид говорил не очень серьезно, наступил неловкий момент – по крайней мере, для Ирэн. Но ей удалось рассмеяться.

– Согласна, – сказала она. – В таком случае он помыкал бы мной больше, чем обычно.

В целом визит Маклеодов имел большой успех. Они всем понравились, и не только положение Дэвида в «Гермесе» было виновато в том, что персонал сбился с ног, устраивая их поудобнее. Просто Маклеоды обладали природной обходительностью и обаянием.

В воскресенье после утреннего посещения церкви полковник Маклеод совещался с миссис Вассилу и Дэвидом по поводу последней закупки вина для «Гермеса», и, поскольку Джози играла с Принцем и другими детьми из отеля, Ирэн осталась наедине с Амарант Маклеод.

Саму ее не очень тянуло на разговор. Письмо Гая, на которое следовало бы не раздумывая ответить страстным: «Да, хоть сейчас готова выйти за тебя», принесло не радость, а замешательство и тревогу. Не потому ли, что, раз твердо отказавшись от брака с ним, ей трудно изменить свое решение?

Во всяком случае, она с радостью переложила всю тяжесть разговора на Амарант, и та получила большое удовольствие от беседы. Пожилая женщина говорила в основном о минувшем, когда они с матерью Ирэн были молодыми и, похоже, очень бойкими особами. Родственники не обрадовались, когда они вышли за чужаков, но, кроме того, что оба брака оказались очень счастливыми, сама она считает вливание свежей крови в островную расу очень полезным как для греческого, так и для британского населения делом.

– Ваши родители очень гордились тобой и маленькой Джози, и мы всегда чувствовали то же по отношению к Дэвиду. Он отличный парень, чудесный сын. Несмотря на шутки твоей бабушки на его счет, я уверена, тебе приятно с ним работать.

Ирэн замешкалась – на долю секунды. Затем сказала со всей возможной теплотой:

– У Дэвида очень добрая душа. Только потому, что Джози показалась ему одинокой, без друзей, он купил ей этого милого щенка.

Но Амарант заметила крошечную, но полную значения паузу:

– Возможно, иногда Дэвид кажется неприступным, но так же выглядел мой муж, когда мы поженились. Но благодаря нашему совместному счастью – поскольку я вижу его истинное, привлекательное «я» – сейчас он кроток и добр, как ты, должно быть, заметила.

Ирэн кивнула.

– Вы оба славные, – импульсивно разоткровенничалась она. – Легче для понимания, чем Дэвид, если позволите так сказать!

– Конечно, я не возражаю. Мне очень хорошо известно, каким несдержанным он бывает. Во многом виноват тот ужасный случай.

Ирэн вопросительно взглянула на миссис Маклеод:

– Я знаю, что был несчастный случай, от которого у Дэвида осталась легкая хромота, но он не упоминал о нем ни разу. У меня нет ни малейшего представления, что произошло. По-моему, что-то случилось в море.

– Смешно, но это не так. Он ехал в отпуск к нам на остров Скай – родину Маклеодов – и однажды вечером, срезая путь через один из беднейших районов Глазго, проезжал мимо горящего дома. Пожарные еще не приехали, и в окне показался ребенок. Дэвид выскочил из автомобиля, взбежал по лестнице, но та рухнула, и он сильно обгорел. Спустя секунды появились пожарные, его и еще несколько человек вытащили. Но ребенок, которого он хотел спасти, задохнулся, бедняга, и уже умер, когда до него добрались.

– Какой ужас!

– Типичный случай в семье иммигрантов, слишком бедной, чтобы пользоваться чем-то, кроме дешевого старого масляного обогревателя, и слишком непривычной к любым отопительным устройствам, чтобы правильно ими пользоваться. Взрослые оставили обогреватель на сквозняке и разошлись по магазинам, вот вам и пожар!

– Наверное, Дэвид долго лежал в больнице.

– Да, очень, сначала в Глазго, потом, когда мы вернулись сюда, в Саутгемптоне. Мы им очень гордимся. В конце концов, он рисковал жизнью ради этой бедной малышки. Но люди нелогичны. Смерть девочки не давала ему покоя. И потом, необходимость оставить море – а оно для него вся жизнь – было очень трудно перенести.

Сначала Ирэн не могла вымолвить ни слова. Потом тихо произнесла:

– Бедный Дэвид!

– Дорогая, ни в коем случае не выдавайте меня. Он не выносит, даже когда просто говорят об этом. Что касается проявления хоть капли сочувствия по этому поводу…

Ирэн опять долго молчала.

– Конечно, я не буду распускать язык, – наконец ответила она. – Но думаю, сейчас я понимаю его лучше. – И затем спросила почти со страхом: – Если об этом нельзя говорить, почему вы рассказали мне?

Сейчас наступила очередь миссис Маклеод погрузиться в молчание, наконец она очень медленно проговорила:

– Даже не знаю, милая, разве потому, что ты так похожа на свою дорогую мать, я могла рассказать ей все, твердо уверенная в ее любви и понимании.

Возможно, поэтому через несколько минут Ирэн обнаружила, что не менее откровенна? А миссис Маклеод уже описывала, какое огромное удовольствие доставит ей с мужем визит Ирэн и Джози.

– Мы говорим о нем с самого вашего приезда на Кипр. И откладывать больше нельзя. Дэвид сообщил, что эта очень знающая миссис Киприани отсутствует временно, только по причине нездоровья. Конечно же после ее возвращения вы сможете приехать, например, в каникулы Джози. К тому же если у тебя будет своя машина, это все упростит.

– За это время всякое может случиться, – сказала ей Ирэн в порыве откровенности. – Пока знает только бабушка, но к тому времени меня здесь может и не быть. – И не успела ошеломленная миссис Маклеод открыть рот, как она выложила всю историю своей любви к Гаю Косвею и ее недавнее продолжение. – Будь он так же уступчив по поводу Джози тогда, я бы никогда не приехала на Кипр – разве что только в гости, – закончила Ирэн почти в слезах. – Наверняка мы нашли бы какое-то решение. Сейчас, когда сложности исчезли, бабушка рада предоставить Джози дом, а Гай согласен принимать ее на каникулы, я не могу решить, выходить за него замуж или нет. Бред, не правда ли?

Миссис Маклеод сжала ей руку:

– Никто не может дать тебе совет, моя дорогая. И уж конечно, не я. Я заинтересованная сторона, очень хочу удержать тебя на Кипре сейчас, когда мы снова встретились. Могу сказать только одно: не принимай решения, пока не будешь уверена, что хочешь этого. Не торопись.

Ирэн улыбнулась сквозь слезы:

– То же самое написал он. Спасибо, что терпеливо выслушали такое глупое, безголовое существо. У меня с души словно камень свалился. Я говорила с бабушкой, и она отреагировала также… Но мне так не хочется ее огорчать.

В ответ миссис Маклеод улыбнулась.

– Да исцелятся сердца, – заключила она.

 

Глава 7

Хотя при желании островитяне не меньше британцев умеют хранить тайны, слухи по мелким поводам в порядке вещей, и скоро по отелю распространилась весть, что старшая внучка кириа учится водить машину. С уверенностью предсказывалось, что за этим, без сомнения, последует покупка автомобиля. И всю неделю после отъезда Маклеодов в Лимасол владельцы окрестных гаражей закидывали удочки насчет заказа.

– Весьма и весьма преждевременные надежды, – заметила миссис Вассилу Ирэн по этому поводу, когда они оказались вместе в офисе. – Дэвид хочет, чтобы я пошла дальше. Он говорит, что видел подходящую для тебя машину, и больше того, испытал ее. Но если ты выходишь за этого Гая Косвея, она не понадобится. – Она сделала паузу. – Можем объяснить это Дэвиду, как думаешь? Тогда он перестанет обращаться со мной как с тяжелой на подъем старухой.

Ирэн, и так бледная все последние дни, еще больше побледнела:

– Я приму решение уже очень скоро. Можно еще подождать?

– Разумеется, если ты думаешь, что это поможет. Кстати, надеюсь, ты не возражаешь против помощи Дэвида в выборе машины, если решишь остаться. Он очень умный.

– С удовольствием, если он возьмет на себя полную ответственность за выбор. В конце концов, бабушка, ты за это платишь. Но учиться у него – совсем другое дело.

– Найти учителя будет очень просто. – Миссис Вассилу слабо улыбнулась. – Но даже в этом случае, думаю, Дэвид должен иметь хотя бы право голоса в отборе. По-моему, ему больше нравится старший брат Паноса – один из многочисленных родственников Никоса. Когда его семья жила в Греции, он работал в афинском гараже. Теперь нацеливается на партнерство в Кирении.

– Это меня прекрасно устроит. – И девушка с отчаянием добавила: – О, бабушка, почему я никак не могу принять решение?

– Тебя, случайно, не заинтересовал другой мужчина?

Миссис Вассилу, не глядя на Ирэн, листала бухгалтерскую книгу. Вопрос тоже прозвучал обыденно. Но не для Ирэн. Потрясенным тоном она спросила:

– Как же я могу – если меня все еще любит Гай?

– Очень легко, милое дитя! Этот мистер Николаидес – его ведь зовут Андреас? – очень красивый и привлекательный человек. Последнее время его не видно, но при малейшем намеке он тут же появится на пороге. – И миссис Вассилу добавила: – Быть любимой – одно. Любить – совсем другое. Если ты вернула любовь Гая Косвея, то теперь чувствуешь себя обязанной, не в этом ли подлинная проблема?

На этот раз вопрос старой дамы остался без ответа.

– Ох, бабушка, – вздохнула Ирэн и направилась к пишущей машинке разбираться с утренней почтой.

Чуть позже, когда Ирэн беседовала во дворе с главным садовником Гектором, появился Дэвид и церемонно попросил разрешения переговорить с ней.

– Конечно, если вы не против зайти в буфетную. Мне надо быстро поставить в воду эти цветы.

– Ладно, я вас не задержу.

Когда они остались одни в буфетной и Ирэн начала наполнять водой вазы для столовой, Дэвид коротко произнес:

– Поскольку вы так старательно меня избегаете, у меня не было возможности поблагодарить за радушное отношение к моим родителям. Большое спасибо.

– Не за что. Я стараюсь быть вежливой и приветливой ко всем нашим гостям.

– Я думал, возможно, они вам понравились – как вы понравились им!

Ирэн стояла к нему спиной, но сейчас обернулась.

– Честно говоря, да. Поэтому, как видите, тем меньше причин меня благодарить. – Она говорила спокойно, с легкой улыбкой, однако Дэвид покраснел от раздражения.

– Мы что, не можем цивилизованно общаться? – возмутился он. – При каждом моем слове вы сразу выставляете все свои колючки.

– Вы называете меня дикобразом? Прошлый раз это был тигр!

– Тигр? – Он взглянул на нее, словно недоумевая. – Вы верно бредите! На чем я остановился? – Ирэн порозовела, и Дэвид произнес с неожиданно веселой улыбкой: – Ах да. Мы говорили о поцелуе.

Она прекрасно знала, что он только притворяется, что забыл это нелепое замечание, но, разумеется, не собиралась спорить. Зря она упомянула о тигре, но слово просто сорвалось с языка.

– О чем вы хотите со мной поговорить? – ледяным тоном поинтересовалась Ирэн.

– Хочу знать, согласны ли вы на мою помощь в выборе машины, которую собирается купить вам бабушка. Совершенно не удивлюсь, если вы предпочтете другого советчика. Ваш друг Андреас Николаидес, вероятно, знает об иностранных машинах больше, ведь он так долго жил в Европе и Штатах.

– Пожалуй. Но его предложения могут быть слишком экстравагантны. Не хочется вводить бабушку в ненужные расходы.

– Будьте уверены, я этого не сделаю. Возвращаясь к сути дела, давайте на несколько часов заключим мир и после обеда съездим в Кирению, взглянем на мою находку? Отвезем мисс Тейлор и Джози в этот домик, о котором мы так много слышали, а после заедем в гараж.

– Вы очень любезны. Но, Дэвид, – она затаила дыхание, – не хочу пока, чтобы об этом знали, возможно, в ближайшее время я вернусь в Англию.

– Хотите сказать – в гости?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, навсегда.

– Ясно. – Его голос звучал удивительно бесстрастно. – Плохие вести для вашей бабушки и бедного старого «Гермеса».

– И, боюсь, для Джози. Кстати, не хочу, чтобы об этом услышала девочка.

– Вы обо мне говорите? – Джози вбежала в буфетную. – О чем я не должна услышать? Надеюсь, ничего не случилось!

Ситуацию спас Дэвид:

– Моя дорогая, у тебя ведь скоро день рождения? Возможно, мы обсуждаем очень вкусное угощение для тебя!

После мгновенного сомнения лицо девочки прояснилось. Она потянулась обнять Дэвида, и он поднял ее на руки и поцеловал.

– Дядя Дэвид, как я тебя люблю! – воскликнула она. Затем, вырвавшись, подбежала к Ирэн: – Но тебя сильнее. Ты самая любимая. Но дядя Дэвид и бабушка, они начинают – только начинают – догонять.

Позднее, между прочим, помогая сестре переносить вазы в столовую, девочка произнесла обеспокоившую Ирэн фразу:

– Я рада, что вы с дядей Дэвидом говорили о моем дне рождения. Знаю, это глупо. Но иногда я все еще немного пугаюсь. Особенно когда слышу: «Девочка не должна слышать…»

Ирэн ободряюще улыбнулась:

– А сейчас ты счастлива?

– Почти всегда. Только прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась с тетей Этель в Майда-Вале, а ты осталась здесь с бабушкой. Я немного поплакала, когда проснулась, но очень тихо, чтобы не разбудить тебя.

Они вошли в пустую сейчас столовую, где несколько официантов накрывали столы к ленчу, и отдали первую партию ваз.

Потом Ирэн поделилась с сестренкой:

– У меня тоже иногда бывают глупые сны. Я просто не обращаю на них внимания. Знаешь пословицу: «Сны сбываются наоборот».

– Это значит, ты у тети Этель, а я остаюсь с бабушкой, мне это не нравится – не хочу все время думать, как изводит тебя тетя Этель!

Ирэн удалось рассмеяться. Она подумала о том, не пора ли проверить реакцию Джози на возможный брак с Гаем, как бы в шутку упомянув о такой возможности. Но не смогла себя заставить. Как ни странно, не от приступа малодушия. А потому, что вдруг с ослепительной ясностью поняла, что по непонятной и пугающей причине больше не хочет замуж за Гая и никогда за него не выйдет.

В тот же день после обеда она сказала бабушке о своем решении. Миссис Вассилу, прямая в своем высоком кресле, медленно кивнула.

– Я догадывалась, что так и случится, – тихо произнесла она. – И совершенно уверена, что перемена твоего положения в целом после прошлого Рождества, а не благополучие Джози заставляет тебя сказать «нет» этому мужчине. Счастье Джози в безопасности, хотя первое время она будет скучать по тебе, если ты вернешься в Англию. У тебя есть свобода выбора – как и должно быть.

– Ты права, бабушка. Если бы я все еще любила Гая, то не мучилась бы, как поступить. – Она помедлила. – Не хочу огорчать Гая, но уверена, он скоро встретит другую девушку.

– И ты сама найдешь другого мужчину, – спокойно добавила миссис Вассилу. – На Кипре много привлекательных мужчин, которые могут стать хорошими мужьями. Ты еще мало их видела. – Бабушка слегка улыбнулась. – В деревнях до сих пор прибегают к свахам. Знаешь, у них есть свои преимущества. Ирэн улыбнулась в ответ.

– Когда напишу письмо Гаю и отправлю его, – твердо сказала она, – почувствую себя свободной. И хочу такой оставаться.

И когда письмо – вежливое, но твердое – оказалось на почте, у Ирэн словно камень свалился с сердца. Теперь она могла безмятежно жить в настоящем, ее не беспокоили ни сожаления о прошлом, ни будущие проблемы.

Она приняла приглашение Дэвида поехать с ним в Кирению и взглянуть на машину, которую тот считал самой подходящей для нее. И на той же неделе они отправились в путь, мисс Тейлор и Джози весело болтали за спиной Дэвида.

Сначала они поехали к домику, снятому мисс Тейлор по договоренности с юристом на год, и оставили ее там с Джози дожидаться возвращения Ирэн. Девочка уже предвкушала прогулки на новой машине.

– К вашему приезду из города мы приготовим чай, – пообещала мисс Тейлор, а Джози, прыгая вокруг них словно воробей, добавила, что покажет им дом и сад.

Оставшись наедине с Ирэн перед последней милей до Кирении, Дэвид заметил, что, раз они соблюдают мирное соглашение, считает вполне уместным выразить свою радость от ее решения остаться с бабушкой.

– Она бы тосковала по вам намного сильнее, чем способна признать, – добавил он, похоже, старательно избегая любого оттенка личной заинтересованности. – После смерти вашей матери, а потом мужа – двух самых важных людей в ее жизни – она осталась одна, несмотря на множество друзей и родственников.

– После смерти родителей мы тоже очень страдали от одиночества в Лондоне с тетей, которая нас не любила. – Лицо Дэвида помрачнело. – Иногда мне кажется, я никогда не смогу простить ей то, что она сделала с Джози.

– Вы же не хотите сказать, что она применяла к ребенку физическое насилие? – резко произнес он.

– О нет! Просто относилась к ней как к ненужной вещи. И тем не менее наш отъезд привел тетю Этель в ярость. Мне кажется, ей стало жаль упущенных денег.

– Я могу понять, что Джози чувствовала одиночество. Но вам-то оно наверняка незнакомо. Даже до появления этого Гая с предложением руки и сердца обязательно были другие. Скажу без лести или другой подобной чепухи, что вы красивая молодая женщина и чрезвычайно привлекательны для большинства мужчин.

«Только не для тебя», – сухо подумала она, а вслух заметила, что мирное соглашение очень растяжимое понятие, если позволяет ему произносить такие вежливые замечания.

Разговор прервало прибытие в гараж, где Ирэн сначала представили его дородному, улыбающемуся владельцу Спиридону, а затем показали аккуратный маленький «хиллмен», найденный для нее Дэвидом.

– Возьмите молодую леди на короткую прогулку, мистер Маклеод, – предложил Спиридон. – Знаю, вы испытывали машину, но пусть дама составит свое мнение.

– Если поблизости есть старший брат Паноса, по-моему, его зовут Нео, пусть лучше за руль сядет он. Ее надо учить, а как я понял, Нео хороший и опытный учитель.

– Конечно. Умный, как все в нашей семье, и ответственнее юного Паноса. Я знал их до отъезда в Грецию. Не понимаю, почему они не остались там. – Спиридон исчез в темноте и рявкнул: – Нео! Здесь ждет внучка кириа Вассилу. Сейчас же иди сюда!

Нео – явно названный в честь уроженца Кипра святого Неофитиса – оказался чуть повзрослевшей копией Паноса, а предложение научить Ирэн управлению автомобилем вызвало у него восторг. Он настоял, что сядет за руль «хиллмена», только когда помоется и сменит рубашку, и, пока Спиридон все еще расписывал красоты «очень желанного» автомобиля, появился настоящим щеголем и с типично киприотской вежливостью усадил Ирэн на переднее пассажирское место. Пробную поездку Нео превратил в короткий урок, и по возвращении Ирэн уверенно сообщила ожидающему у гаража Дэвиду, что и машина, и учитель полностью ее устраивают.

– Отлично, – сказал он с явным облегчением от такого быстрого решения. – Спиридон, пригони машину как можно скорее. Потом мисс Мередит условится с Нео о времени. Знаешь, она очень занята, много работает в «Гермесе».

Разобравшись с поклонами и улыбками, они пустились в обратный путь, на предложенную мисс Тейлор чашку чаю и обещанную Джози экскурсию.

За время их отсутствия в домик привезли немного мебели, хозяева очистили от пыли и установили в самом лучшем месте веранды стол и несколько стульев.

Но Ирэн больше интересовалась не предложенным угощением, а коттеджем. Теперь она поняла, почему дом так очаровал Джози и понравился мисс Тейлор. Белый домик на лоне природы стоял менее чем в ста ярдах от красивого кирпичного особняка с парой автомобилей перед фасадом и дремлющим псом той же породы, что и Принц.

– Могу понять, почему коттедж устраивает мисс Тейлор, – заметил Дэвид, когда они подъезжали к домику. – Здесь она получит такое желанное уединение, и к тому же соседи рядом. Если дети захотят пошуметь, могут подняться на холм. Они никого не побеспокоят.

– И он такой красивый! – воскликнула Ирэн, завороженная прелестью окружающего сада, вокруг которого не было забора. – Должно быть, здесь был чудесный вид, пока жара не погубила все цветы.

– В самом деле. – Когда Дэвид и Ирэн приблизились к веранде, из дверей им навстречу вышла мисс Тейлор. – Мои друзья жили здесь совсем недавно, и весной густая герань и чудесные гвоздики выглядели фантастически. Я сохраню сад и дом такими же красивыми, хотя у меня нет их прекрасной мебели и великолепных портьер.

– По-моему, у вас очень хорошая мебель, мисс Тейлор, – заявила Джози, сопровождавшая старую даму. И с забавной важностью, умилившей Ирэн, проинформировала: – Мы еще не разместились, только самые тяжелые предметы мужчины установили там, куда им велела мисс Тейлор. Я сильная, только ростом мала, а то принесла бы больше пользы.

– Она очень помогла, – заверила Ирэн и Дэвида мисс Тейлор. – Но в любом случае на следующей неделе количество вещей намного увеличится. Мы с Джози, – и она ласково положила руку на плечо девочке, – еще не выбрали лучшие ковры. А сейчас, милая, приготовишь нам чай? Чайник на плите.

Ирэн с большим удовольствием сидела на маленькой солнечной веранде в обществе друзей. Дэвид казался спокойнее и свободнее обычного, по крайней мере, после золотого дня в опасно взметнувшемся на высоких скалах старом монастыре Белла-Паис, тишину которого нарушали только крики и щебет стремительных стрижей и ласточек в безоблачном небе.

Правда, здесь тишиной и не пахло. Во-первых, без умолку болтала Джози. Видели Ирэн и дядя Дэвид эту симпатичную собачку перед большим домом? Так вот, она девочка, ей только два года, и если живущие в доме люди, на вид они очень милые, захотят симпатичных щенков, что, если Принц станет их отцом?

– Молол он еще для женитьбы, – улыбаясь, заметил Дэвид.

– Знаю. Позже, когда он подрастет. Мисс Тейлор говорит, что, когда окончательно устроится, разрешит мне приезжать на уик-энд, и тогда я могу брать с собой Принца. Вот они и познакомятся!

– У тебя романтические мысли, – снова заговорил Дэвид, все еще забавляясь энтузиазмом девочки.

– Дело не только в этом, – серьезно заверила его Джози. – На продаже щенков можно заработать много денег.

Взрослые не стали посвящать ее в финансовую сторону разведения собак, и разговор зашел о более актуальной сделке – покупке машины для Ирэн и расписании уроков. В этом вопросе были заинтересованы все, и, слегка встревоженная таким взрывом энтузиазма, Ирэн указала, что при сдаче экзаменов у нее может возникнуть много трудностей. В Англии некоторые из ее знакомых сдавали экзамены по нескольку, раз, и по меньшей мере один так и не сдал.

– Тетя Этель, – уточнила Джози. – Инструктор сказал, что она никогда не станет водителем. Но тетя все равно хотела выиграть автомобиль. «Если за руль не сядет дядя Герберт, машину всегда можно продать» – так она говорила.

– Очень разумно, – сухо отреагировала мисс Тейлор. – И я очень сочувствую твоей тете, по крайней мере по этому поводу, так как и сама совершенно не способна управлять автомобилем.

– Ну, сейчас это не важно. – Глаза Джози блестели. – Как только у Ирэн появится машина, она привезет вас сюда, туда и куда угодно. Правда, Ирэн?

Ирэн кивнула, а Дэвид добродушно произнес:

– Обязательно. Но, – взглянул он на часы, – нам пора. И, мисс Тейлор, если на будущей неделе, когда прибудут остальные ваши вещи, потребуется моя помощь, буду рад.

«Вот если бы Дэвид всегда был таким», – думала Ирэн, когда все садились в машину для короткой поездки домой – доброжелательные, благодушные и веселые. Несомненно, этой стороной своей личности он неизменно поворачивался к мисс Тейлор, Джози и другим симпатичным ему людям. Если поблизости оказывалась Ирэн, приятные манеры распространялись и на нее.

Но только не наедине. У них короткий мирный договор, но поверхностное дружелюбие между здравомыслящими взрослыми людьми может сохраняться бесконечно. Противоречия же вполне могут оставаться. Никакие усилия не заставят двух людей понравиться друг другу. Но им вполне по силам сохранять обычную вежливость. И такт, чтобы не раздражать друг друга.

Последующие недели они и впрямь ссорились меньше. Правда, и виделись реже.

Как только Ирэн приступила к занятиям с Нео на новом маленьком «хиллмене», миссис Вассилу настояла, чтобы она сократила свой рабочий день в «Гермесе», чем скорее она получит права, тем лучше: усталость от других занятий не должна ей мешать. В самом деле, сил ей потребовалось немало; езда по горным кипрским дорогам – не сахар, как скоро поняла Ирэн.

Нео оказался превосходным учителем. В отличие от своего младшего брата Паноса, он был спокоен по натуре, говорил только при крайней необходимости. Но как-то раз, проезжая по Кирении, он остановился, пропуская через дорогу женщину с корзинкой, и презрительно заметил:

– Эта миссис Киприани не унизится до благодарности.

Ирэн тоже узнала Дельфину и бросила на него удивленный взгляд.

– Возможно, Дельфина тебя не заметила, – примирительно предположила она.

Нео коротко рассмеялся:

– Она специально старается не замечать меня и мою семью, – ответил он.

– Я знаю, что они с Паносом на ножах!

Он презрительно фыркнул:

– Она бы с удовольствием уволила его. Его защищает только наше родство с Никосом, поскольку она отличная лгунья.

– Но даже если она не любит Паноса, зачем ей распространять это чувство на тебя?

– Она ненавидит всю нашу семью.

– Но почему? – Ирэн с трудом разъехалась со встречной машиной и получила в награду одобрительный кивок своего учителя.

Наконец Нео пожал плечами и ответил:

– Потому что раньше мы жили в Греции на той же улице, где и она. Может, ей кажется, что мы приехали шпионить за ней? Но мы жили на этой улице раньше и вернулись в Кирению, по крайней мере, за год до ее возвращения.

– Вы знали Дельфину в Греции? – Ирэн почти устыдилась своего любопытства, но ситуация казалась ужасно нелепой и интригующей одновременно.

– Естественно, встречались на рынке. Но ни разу не обменялись словом. Она слишком задирала нос, ей даже не нравилось, когда мы улыбались ее красивому малышу. – Нео помедлил. – Моя мать ее жалела, похоже, у нее не было друзей, хотела с ней общаться, но боялась получить от ворот поворот.

И потом, словно стыдясь своей разговорчивости, он с осуждением улыбнулся и очень вежливо заметил:

– Лучше сосредоточимся на уроке, мисс Ирэн. Кириа Вассилу убеждена, что вы сдадите на права в рекордный срок. Нельзя ее разочаровывать…

Ирэн улыбнулась в ответ:

– Золотые слова, Нео.

И пока тренировала разгон и торможение, она по необходимости думала только о том, что делает.

Но позже, во время сиесты, растянувшись на балконе, она снова невольно возвратилась к словам Нео – что за тайна стоит за довольно странным поведением Дельфины? Или, возможно, этому есть вполне очевидное объяснение?

 

Глава 8

Вскоре после того, как Ирэн триумфально сдала экзамен, миссис Вассилу напомнила ей, что изгнание Дельфины – или отпуск, как та, несомненно, предпочла бы его называть – заканчивается.

Сама Ирэн об этом почти забыла. Но не Дэвид. Он связался с Дельфиной, выяснил, что она очень хочет вернуться, и специально поехал за ней в Кирению. Более того, Дельфина, вопреки ожиданию, попросила разрешения привезти с собой Тео.

Мальчик выглядел бледным и чахлым, у него испортился аппетит. Месяц в «Гермесе», за который она сама немного поучит сына в свободное время, совершенно его переменит.

– Жаль, что я не могу взять Тео с Джози в маленькую школу мисс Тейлор, – задумчиво заметила Ирэн. – Там переутомиться ему не дадут и слишком отстать в учебе тоже. Вряд ли его нынешняя школа станет возражать. А мисс Тейлор вообще не знает, что такое бюрократизм.

Миссис Вассилу отрицательно покачала головой.

– У Дельфины не все дома, – отозвалась она. – Ей не нравится, когда Джози и Тео вместе проводят время. Думаю, на ее просьбу привезти Тео повлиял тот факт, что большую часть дня Джози будет отсутствовать.

– Все равно эти двое встретятся, – улыбаясь, предсказала Ирэн. – И хотя не могу притвориться, что рада возвращению Дельфины, я рада за Джози. Она очень скучала по Тео, бедняжка.

И, разумеется, возможность снова быть вместе вызвала у детей радостное волнение. Тео разрешили взять с собой своего щенка, и тот вместе с Принцем скоро принял участие в волнующих детских играх. Старый садовый сарай снова превратился в «потайное место», и никакие усилия Дельфины не мешали Тео встречать Джози, как только Ирэн привозила ее из новой маленькой школы.

Поскольку Дэвид избегал ее и держался общества Дельфины, Ирэн обнаружила, что скучает по Андреасу. Как она выяснила на личном опыте – утомительно всегда остерегаться мужчин. К тому же он веселил и забавлял ее. Время от времени с ним приятно увидеться. Но после ночи бала Андреас не давал о себе знать.

Не раз, справляясь под руководством Нео с никосийским уличным движением, Ирэн замечала его на улице. Но Андреас или не видел, или не хотел ее видеть. Видимо, молодой человек глубоко обижен тем, что она позволила Дэвиду узурпировать его привилегию и отвезти себя домой, так решила Ирэн.

Девушка сварливо пыталась убедить себя, что дело не в том, что ей нужно мужское общество; она не настолько глупа и суетна. Во всяком случае, с ней заигрывали многие молодые мужчины из числа постояльцев «Гермеса», набивались в провожатые после работы, но Ирэн под разными предлогами всем отказывала.

Нет, на самом деле Ирэн не могла понять, что с ней творится. Первое время после отправки письма с окончательным отказом Гаю она испытала чувство облегчения и свободы. Сейчас она ощущала тревогу и подавленность и стыдилась этого состояния.

Вопреки всем усилиям Ирэн, ее тоска не укрылась от острых глаз миссис Вассилу, которая пришла к заключению, что внучка страдает от расставания с Гаем Косвеем. Она не верила, что девушка сожалеет о своем решении не выходить за него замуж. Но разрыв после тесной дружбы в тот момент, когда его отношение к Джози изменилось к лучшему, стал для нее тяжким испытанием, особенно при отсутствии с ее стороны явного интереса к другим мужчинам.

Она решила, что девушке нужна перемена обстановки, и через несколько дней после возвращения Дельфины Ирэн и Джози отправились на «хиллмене» в Лимасол в ответ на новое приглашение Маклеодов.

Хотя Ирэн не сомневалась, что за сердечным письмом Амарант стоит бабушка, она не стала упираться. Дельфина оставалась такой же неприветливой, и Ирэн хотела оказаться от нее подальше.

Джози жалела только о том, что покидает Тео. Несмотря на хитроумные усилия Дельфины держать их порознь, они обманывали ее на каждом шагу, а поскольку миссис Вассилу одобряла дружбу детей, решительные меры исключались. Сейчас мальчик остался под полным контролем матери. Должно быть, довольствуется игрой со щенком под строгим оком Дельфины.

Что о визите к его родителям думает Дэвид, Ирэн так и не узнала. Он послал им приветы, соорудил удобную клетку для Принца, из которой щенок не мог выбраться и помешать новоиспеченному водителю, и вместе с миссис Вассилу проводил их в путь.

Путешествие было долгим, и большую часть времени Джози с псом спали. Но вот наконец они добрались до окраин оживленного порта и по присланной Амарант карандашной схеме нашли цель своего путешествия – низкий белый дом.

Маклеоды приняли их со всей сердечностью. Хотя в пути они иногда останавливались подкрепиться захваченными из дома бутербродами, поездка была очень долгой и утомительной: самой долгой из тех, что предпринимала Ирэн. Она очень устала и благодарила судьбу, что все-таки сумела доехать без происшествий. После легкого, но вкусного обеда сестры заснули, вдыхая легкий запах сушеных бобов цератонии, как позже оказалось, характерный в это время года для всех портов на юге острова.

Следующий день они посвятили отдыху: сидели на широкой веранде и беседовали с Амарант. Она многое порассказала об истории этой части Кипра, в основном о руинах старого Лимасола в пяти милях от дома и еще о разнообразной деятельности современного порта; по бухте сновали все типы кораблей, разнося ремесло веков по всему Средиземноморью. Но всегда возвращалась к наиболее близкой ее сердцу теме – Дэвиду, хотя иногда она и извинялась за назойливость.

В ответ на ее извинения Джози перестала гладить Принца и, подняв голову, с упреком заметила:

– Но, тетя Амарант, мы любим дядю Дэвида, правда, Ирэн? Он такой добрый. Знаете, – синие глаза девочки округлились, – мы привезли Принца только потому, что он поставил для него на заднем сиденье эту открытую конуру. Все говорили, что опасно брать в долгую дорогу такого молодого пса. Ирэн очень хорошо водит, но если Принц начнет метаться…

– Дэвид очень внимателен к окружающим. – Глаза Амарант были полны нежности. – Совсем как мой муж. И тоже любит детей.

Джози энергично кивнула.

– Похоже, на Кипре все любят детей, – весело заметила она. – Кроме миссис Киприани.

– Не смейся, милая, – покачала головой Ирэн. – Она души не чает в Тео, хотя слишком строга к нему.

– Она не любит меня, а я не люблю ее, – упрямо ответила Джози. И откровенно спросила миссис Маклеод: – Тетя Амарант, она вам нравится? Дяде Дэвиду нравится, не понимаю почему.

– Нам не могут нравиться одни и те же люди, милая, – небрежно ответила миссис Маклеод. – Мы мало ее видели. А когда все-таки встретились, она показалась очень приятной. Мне известно, что Дэвид высоко ценит ее работу в «Гермесе».

Тут уставшая от взрослого разговора Джози убежала, и Амарант, запинаясь, проговорила:

– Эта женщина, Киприани, мне в общем безразлична, но Дэвид ее очень хвалит. Похоже, она очень благородно отнеслась к тебе, Ирэн, дорогая, когда ты серьезно ошиблась вскоре после приезда в «Гермес».

– Серьезно ошиблась? – Ирэн ошеломленно посмотрела на нее. – Что, бога ради, она имела в виду?

– Ну, ты же забыла о важном письме из Стокгольма с заявкой на размещение группы молодых скандинавов. Она бы не сказала, но стокгольмское агентство через несколько недель представило доказательства, что в положенное время письмо доставили в «Гермес».

Ирэн в упор посмотрела на Амарант:

– Очень интересно. Что еще она говорила?

– Что после нежданного появления туристов ты так взволновалась, что потеряла голову и разорвала письмо – оно так и лежало в ящике стола. Она очень жалела тебя. Но ты так успешно взяла себя в руки и помогла ей обеспечить группу едой и постелями, что она не решилась тебя выдать. В этом и не было смысла. Раз туристы комфортабельно разместились, вопрос потерял значение.

Ирэн медлила с ответом. Стоит ли говорить правду? Поверит ли ей Амарант, которая, в конце концов, плохо ее знает? Пытаясь сдержать нелепую дрожь, Ирэн сказала как можно спокойнее:

– Все произошло не совсем так. Не хочу говорить об этом сейчас. Но если не возражаете, сразу после возвращения я переговорю с Дэвидом и бабушкой.

Амарант кивнула.

– Если она говорит неправду – даже в мелочах, – так и поступи, – посоветовала она. – От себя скажу, что верю тебе больше, чем миссис Киприани. И если у Дэвида есть здравый смысл, он тоже поверит тебе. Довольно пригожая дамочка, но глаза у нее бегают, хотя муж бранит меня за такие слова. – Она экспансивно вздохнула. – Милая моя, ну разве мужчины не дураки, но что нам без них делать?

Ирэн так разозлили происки Дельфины, что с огромным трудом ей удавалось вести себя спокойно. Отвращение к вранью Дельфины, обиду и злость на Дэвида за то, что поверил этому навету, ради хозяев и Джози приходилось сдерживать в себе. Визит должен принести удовольствие всем четверым: нельзя портить отдых проявлением расстроенных чувств. На это будет достаточно времени после возвращения в «Гермес», когда она бросит эту карикатуру на факты в лицо Дельфине и Дэвиду.

Но Ирэн не могла наслаждаться отдыхом, как ни старалась.

Желая показать гостям работу растущего морского порта, центра процветающей на острове виноторговли, Маклеоды сначала ограничили их внимание самим Лимасолом. Полковник Маклеод, казалось, имел бесчисленное количество знакомых не только по роду своих занятий, среди торговцев вином, но и среди специалистов в других важных областях экономики. Кое-кто из его друзей занимался экспортом странно пахнущих бобов цератонии, бобы называли «черным золотом» из-за богатства, которое они принесли Кипру многообразием своего применения. Как узнали сестры, бобы цератонии использовались не только в качестве корма для скота, но и для производства строительных материалов, кремов для лица и бог знает для чего еще.

Но, разумеется, производство и продажа славных вин острова значили для полковника Маклеода все. И, прислушиваясь к его разговорам с товарищами по ремеслу об урожае того или другого года, Ирэн вспомнила ужины в лондонских ресторанах с Гаем, его презрение ко всем столовым винам, что пришли не из Франции или, предпочтительнее, Германии. Ирэн с горечью размышляла о том, что за эти дни она много узнала, и не только о вине и даже гостиничном деле. А еще и о человеческой природе!

Однажды за вечерней трапезой, пораженная интересом хозяина ко всему, связанному с вином, она спросила Маклеодов, как случилось, что Дэвид после увольнения из британского торгового флота не нашел работу в фирме отца.

– В тот момент не было подходящей вакансии, – объяснил полковник Маклеод. – А кроме того, он искал пост, на котором мог заниматься организацией и управлением целого предприятия. По его мнению, именно в этом деле пригодился бы его опыт корабельного офицера. Поэтому, когда поступило предложение от ваших бабушки с дедушкой, он его принял. Мы были потрясены. Он легко мог получить работу в Европе, даже в Америке, где так много возможностей для способных людей.

– Я рада, что он выбрал «Гермес», – отрываясь от супа, с воодушевлением заметила Джози. – И бабушка тоже. Наш дедушка думал, что придется долго его учить, но он ошибся. Он схватывал все на лету. – Она с гордостью взглянула на сестру. – И Ирэн тоже. Все так говорят.

Ответная улыбка Ирэн была несколько странной, но Джози, снова поглощенная ужином, ее не заметила. «Хотя бы она от души наслаждается отдыхом», – подумала Ирэн.

Маклеодам начали поступать приглашения для их юных родственниц, но выезды пришлось урезать до минимума.

– Приезжайте в октябре па Винный фестиваль, – сказал полковник Маклеод. – Тогда будет множество пирушек. Но сейчас, в первый визит, мы позаботимся, чтобы вы хорошенько усвоили историю, и свозим вас в Аматус, первоначальный Лимасол, в пяти милях отсюда.

Глаза Джози заблестели.

– Мисс Тейлор рассказывала о старом Лимасоле. Там после всех волнующих приключений Ричард Львиное Сердце женился на красивой принцессе Беренгарии. Совсем как в сказке.

Полковник Маклеод улыбнулся:

– Отправимся туда завтра. Устроим пикник.

Но следующий день принес сюрприз. Рано утром позвонил Дэвид и сказал, что едет провести с ними день – он уже в дороге. Кириа Вассилу, как с легким весельем он объяснил матери, сказала, что несколько часов вполне может обойтись без него, даже настаивала, что, если выдалась такая возможность, визит к родителям – его сыновний долг.

Разумеется, Маклеоды пришли в восторг, а маленькая Джози просто сияла. Что касается Ирэн, то к злости на Дэвида добавился страх перед перспективой оказаться в его обществе.

Вряд ли у нее будет возможность поговорить с ним о лжи Дельфины, но как она могла вести себя естественно при нем, если едва сдерживала гнев? Боже, ну зачем он едет?

Может, и хорошо, что ей не хватило времени вогнать себя в лихорадку ожидания. В десять часов Дэвид подъехал к воротам, прошел по садовой дорожке, поприветствовал мать и Джози, на британский манер пожал руку отцу, по киприотскому обычаю запечатлел легкий поцелуй на холодных пальцах Ирэн.

Большой автомобиль и довольно вялое движение на дорогах облегчили его задачу, и после завтрака Дэвид был готов сопровождать их в Аматус.

В смятенном состоянии духа Ирэн не обратила внимания на красоты древних руин. Присутствие Дэвида ужасно тревожило, и, несмотря на нежелание признаться даже себе, она не только сердилась на него, но и была глубоко обижена. Она очень старалась не оставаться с ним наедине, но Амарант, от которой не ускользнуло настроение, овладевшее девушкой после их злополучного разговора, так ловко устроила, что в последний момент Дэвид с Ирэн обнаружили, что заканчивают прогулку в одиночестве, остальные возвращались к машине более коротким путем.

– Слава богу, нас на пару минут оставили наедине! – тотчас воскликнул Дэвид. – Я пытался добиться этого с самого приезда. Ради всего святого, что стряслось?

Ирэн залилась краской:

– Я не собиралась разговаривать с вами до возвращения в «Гермес». Но раз уж вы здесь, можете узнать, что я о вас думаю.

Он остановился:

– Догадываюсь, что ничего особенно приятного. Но это меня не удивляет.

– Еще бы. Ваша мать, не разделяющая вашего трогательного восхищения Дельфиной, просветила меня насчет одной ее лжи, принятой вами за чистую монету!

– Продолжайте, – тихо попросил он.

Ирэн пыталась говорить спокойно, но без особого успеха. И на свет появилась история, как ее рассказывала Амарант, – фальшивая от начала до конца побасенка о том, как она проморгала важное письмо из Скандинавии, эта оплошность могла создать гостинице нелестную репутацию среди шведских турагентов. Что она пыталась скрыть следы и уничтожила письмо в присутствии Дельфины, чтобы защитить себя от любых будущих расследований.

– Да, Дельфина рассказала это мне, но умоляла не сообщать кириа Вассилу. Она жалеет вас и сказала, что не хочет ронять вас в глазах бабушки. Я тоже пожалел вас. В конце концов, неудивительно, что при такой неопытности вы поддались панике.

– Как мило с вашей стороны! И полагаю, вы думали, какая Дельфина добрая, что помалкивает об этой истории. Ну, теперь вы услышите правду, и мне плевать, поверите вы или нет. Это Дельфина забыла письмо, – в то время она была вся на нервах, – а когда я на него наткнулась и показала ей, выхватила листок из моей руки и разорвала на мелкие клочья.

Он остановился:

– Ирэн, как я мог быть таким дураком?

– Значит, вы принимаете мою версию?

– Конечно принимаю! Сейчас, когда знаю вас лучше, понимаю, что малодушие вам не свойственно, скорее нелицеприятная откровенность.

– Почему же не объяснили – например, матери?

– Хотите верьте, хотите нет, весь этот дурацкий эпизод вылетел у меня из головы. В конце концов, какое значение имеет разорванное письмо из Стокгольма, раз туристы приехали и с ними все в порядке?

– Как шведы доказали, что письмо дошло до отеля?

– В день получения за него расписался Геркулес. Как вы, возможно, помните, во время неожиданного нашествия шведов он болел, да и в любом случае он не проверяет корреспонденцию.

На мгновение Ирэн потеряла дар речи. Потом сказала:

– Наверное, мелочно с моей стороны так возмущаться. Но ничего не могу поделать. Честное слово!

– Мне остается сказать только одно – простите. Но я знаю Дельфину гораздо дольше, чем вас, и инстинктивно симпатизирую ей.

– Не сомневаюсь. Вы собираетесь на ней жениться, не так ли?

– Имей я подобные поползновения, то сейчас бы уныло потупился. Последнее время она появляется кое с кем намного бойчее меня.

– Не понимаю вас! – воскликнула девушка. – И никогда не пойму.

– Но вы принимаете мое покорнейшее извинение? Знаете, мне не так-то легко унижаться!

– Конечно принимаю! И пожалуйста, давайте поторопимся и догоним остальных.

Он безразлично пожал плечами:

– Как хотите. Говорить больше не о чем. – И вдруг добавил, прежде чем они прибавили шаг: – Во всяком случае, пока, мисс Мередит!

Спустя несколько минут они поравнялись с Джози и Маклеодами. Они шли в полном молчании, хотя Дэвид то и дело брал Ирэн за руку, помогая перебраться через трудный участок каменистой тропы.

От его прикосновений смятение Ирэн усиливалось, возбуждая чувства, в которых она боялась признаться даже себе, но не могла и отрицать. Сильнее гнева и злости и уж точно ошеломительнее была пробегающая по телу дрожь. Примитивная дрожь влечения, выдающая чувства, которые она неделями пыталась игнорировать.

Она называла любовью свое увлечение Гаем Кос веем. Но, господи боже, что общего оно имеет с этими приступами страсти и абсолютно бессмысленной нежности?

Чудовищным напряжением воли Ирэн скрывала душевное смятение, Дэвид, в свою очередь, тоже вел себя так, словно бурного разговора между ними не было. «Дэвиду куда как легче демонстрировать спокойствие, – думала она. – Кроме досады, ему нечего сдерживать».

Когда он уехал, посылая воздушные поцелуи родителям, Джози и всем, кто остался в милом доме Маклеодов, обсуждая достопримечательности старого Лимасола, миссис Маклеод показала записку от кириа Вассилу, привезенную Дэвидом. Если Ирэн и Джози понравится идея, может ли миссис Маклеод устроить, чтобы по дороге на северный берег они провели пару ночей в Платрах, горном курорте на хребте Трудос. Подъем в горы, конечно, увеличит пробег на спидометре, но такой привал намного уменьшит усталость.

– Бабушка очень верит в твое мастерство водителя, – сказала Амарант Ирэн, – и, конечно, здесь очень хорошие дороги. Но Дэвид заметил, что горные дороги тебе не под силу, и сбежал, оставив нас с мужем спорить по этому вопросу – по-моему, не очень-то вежливый поступок. – Пока Джози взволнованно прыгала по комнате, вошел полковник Маклеод, и жена спросила его мнение об идее миссис Вассилу.

– Отличная мысль, но вот несколько поправок, – добродушно отозвался он. – На будущий уик-энд мы вчетвером едем в Платры. Разумеется, на двух машинах. Я сейчас же закажу номера.

Жена так обрадовалась, что поцеловала его.

– Небом ниспосланное оправдание глотку горного воздуха, – сказала она. – Вы ведь хотите съездить, Ирэн?

«Все, что угодно, – думала Ирэн, – только бы не встречаться с Дэвидом и Дельфиной, пока та в своем нынешнем настроении». И она ответила с ослепительной, расцветшей на ее губах как по волшебству улыбкой:

– Совершенно изумительная идея.

И в самом деле, подъем в горы Трудос, превосходящие величием даже впечатляющий Киренийский хребет, хотя и менее обрывистые и без овеянных легендами недоступных замков, стал для нее незабываемым событием.

Склоны покрывали душистые сосновые леса, изредка встречались похожие на амбары деревянные церкви. Воздух пьянил, словно шампанское: возникало чувство, что они попали в иной мир.

Отель, в котором всегда останавливались Маклеоды во время визитов в Платры, не предоставлял всех желаемых удобств, но радушно встретил гостей. Формальности здесь было мало, даже меньше, чем в «Гермесе». Хозяин принял их как лучших друзей. Два дня они бродили по лесистым холмам и долинам, затем наступило время расставания – полковнику Маклеоду было необходимо возвращаться к себе в офис, а Ирэн с Джози – продолжать путешествие в Кирению, а потом в «Гермес».

И тут случилась беда. В придорожном гараже полный энтузиазма подручный, которому строго-настрого велели ничего не делать без надзора старших, решил самостоятельно залить бак «хиллмена» бензином. В итоге, когда сестры пришли за машиной, произошла катастрофа. Паренек нашел на заднем сиденье автомобиля канистру и решил сначала воспользоваться ею, не обращаясь к бензоколонке. А в канистре была вода.

Полковник Маклеод, только собравшийся отправиться в Лимасол, не стал тратить время на взаимные обвинения.

– Остается только одно, – решительно заявил он Ирэн. – Вы с Джози возвращаетесь в отель и ждете Дэвида. Я немедленно ему звоню. Даже если вашу машину быстро исправят – а я склонен в этом сомневаться, – не радуйтесь, не стоит садиться за руль сейчас. Это будет незаслуженным наказанием для неопытного водителя.

Ирэн мрачно подумала, что нетрудно заметить, где Дэвид научился скорости принятия решений. Что отец, что сын – оба умели поддерживать дисциплину. Но в глубине души она сознавала, что полковник Маклеод прав. Если не ради себя, то ради Джози ей нельзя идти на риск свалиться на одной из горных дорог.

Вряд ли Дэвиду понравится эта дополнительная поездка. Он вполне может отпустить несколько едких замечаний по этому поводу. Но, впрочем, ей-то что? Она всегда может поддерживать вежливое молчание, пусть разговор ведет Джози.

Ирэн решительно убеждала себя, что безумные ощущения, сжигавшие ее в старом Лимасоле, – чистейшая ерунда. Влияние старых богов плодородия, до сих пор населяющих древние святилища острова, – вот как объясняют это современные люди. Но когда Ирэн увидела, как он, прихрамывая, идет навстречу, в ее душе поднялся такой вал страсти и нежности, что стало не до смеха. Она может скрывать чувства от него – поскольку невыносимо стыдно обнаружить безответную любовь, но перемениться к нему по-настоящему она не в силах.

Со своей стороны Дэвид вел себя уравновешенно и в высшей степени дружелюбно. В данный момент он хотел только одного – хороший завтрак в дополнение к чашке кофе, проглоченной на заре перед отъездом из «Гермеса». В застольной беседе он искренне посочувствовал фантастическому невезению Ирэн. Такое случается раз в сто лет.

После завтрака они с Ирэн оставили Джози и Принца играть с местными детьми под надзором хозяина гостиницы и поехали в гараж, где стоял «хиллмен». Там их встретили все теми же велеречивыми извинениями и, что более уместно, заверениями, что хозяин гаража сам пригонит машину в «Гермес», когда сможет поручиться, что она в полном порядке. Такого в его маленьком гараже прежде не случалось. Происшествие бросило тень на его гараж. Будет сделано все возможное, чтобы поправить глупость молодого плута.

Оставалось только забрать Джози с Принцем и ехать домой. Места на переднем сиденье универсала хватило всем, Принца упрятали в «конуру» сзади. И с Джози в роли буфера у Ирэн и Дэвида полностью отпала необходимость занимать друг друга ненужной болтовней.

К своему удивлению, Ирэн обнаружила, что веселеет. Почти всю ночь она не спала, подавленная и униженная при мысли, что Дэвиду придется бросить всю свою работу и отправиться в утомительную «командировку», она представляла, как он слишком явно будет скрывать досаду.

Однако он реагировал совсем по-другому, смотрел на неприятное и скучное задание с полной невозмутимостью, даже с легким удовольствием.

Кроме возбужденного писка Джози при виде чего-то необычного и редких замечаний Дэвида, ничто не мешало наслаждаться пейзажами Трудоса.

После аппетитного ленча в придорожном ресторанчике Ирэн пришло в голову, что Дэвид исподволь, всеми силами пытается ее порадовать. И затем, когда они ехали в полуденную жару, а Джози спала сзади, он дал ей ключ к своим мотивам.

– Ирэн, я ужасно поступил с вами. И не тем, что проглотил глупую сказку Дельфины. Я уже сказал, что скоро забыл обо всем.

– Я не всегда вела себя хорошо, – призналась она, – Но что конкретно вы имеете в виду?

– Я злился, иначе не упомянул бы о новом приятеле Дельфины. – Дэвид поколебался. – Ирэн, рано или поздно вы все равно узнаете, кто он.

В сердце Ирэн, как уже не раз за последние недели, зашевелилось мрачное предчувствие, она чуть истерически подумала, какова будет его реакция на ее восклицание: «Только не ты!» Но девушка превосходно справилась с собой и холодно поинтересовалась:

– Кто же он?

– Николаидес, – последовал короткий ответ. – Надеюсь, вы не очень огорчены. Почти для всех это большой сюрприз.

– Совсем не огорчена, – бесстрастно сказала Ирэн. – Могу пожелать им только счастья. Надеюсь, Андреас станет хорошим отчимом для Тео.

– Киприоты почти всегда добры к детям. Но я не сказал, что речь идет о браке. Еще рано.

Смутные, бессвязные мысли проникли в мозг Ирэн. В самом ли деле Дельфина и Андреас познакомились недавно? Разве ей не казалось иногда, что антипатия между ними уходит корнями в прошлое?

Всю дорогу домой она ломала голову над этой загадкой, но у самой двери кириа Вассилу случилось событие, от которого Дельфина и Андреас сразу отступили далеко на задний план.

Убежавшая вперед Джози весело позвала бабушку и вдруг застыла у открытой двери гостиной с пронзительным воплем:

– Ирэн!

Испуганная Ирэн, опасаясь возможной болезни миссис Вассилу, протолкнулась мимо девочки и влетела в комнату. Миссис Вассилу, как обычно, восседала на своем жестком кресле с почти преувеличенным спокойствием, словно давно ожидала появления именно этих гостей из Англии… Дядя Герберт и тетя Этель! Дядя выглядел сконфуженно, тетя – торжествующе.

 

Глава 9

На миг в комнате наступила тишина. Затем миссис Вассилу воскликнула своим теплым низким голосом, протягивая к внучкам руки:

– Добро пожаловать домой, мои дорогие, – и спокойно добавила по-английски: – Разве неудивительно, что ваши родственники приехали на Кипр?

Не успела бабушка окончить фразу, как Ирэн пришла в себя, хотя и не могла избавиться от ощущения, что провалилась в кошмар.

– Пожалуй, – тихо выговорила она и направилась пожать руки родственникам вместе с Джози, личико которой вытянулось и побледнело.

Дэвид только что внес багаж в холл, но не зашел внутрь, чтобы быть представленным, однако Ирэн не сомневалась, что тетя Этель прекрасно его рассмотрела. Эти ее бледно-голубые глаза мало что упускали.

Тетя заговорила очень бодрым тоном.

– Держу пари, девочки удивились, – заметила она с сияющим видом, худые щеки раскраснелись от возбуждения. – Но я всегда знала, что если не брошу конкурсы, то рано или поздно выиграю приличный приз. Двухнедельный тур, три разные страны на выбор. Конечно же мы выбрали Кипр.

Тут со своей обычной пришибленностью подал голос дядя Герберт.

– Я хотел повидать вас, – обратился он к Ирэн и Джози. – С самого отъезда мне не хватало вашего присутствия в доме. – И, глядя на миссис Вассилу, он продолжал с печальной усмешкой: – О молодости скучаешь, когда она уходит. Девочки прекрасно выглядят.

– Только не Джози, – натянуто заметила тетя Этель. – Детям ее возраста больше подходит английский климат! Вот Ирэн – она выглядит неплохо.

Если миссис Вассилу посчитала ее невежливой, то не подала виду.

Она просто сменила тему:

– Ирэн, милая, твоим родственникам были заказаны номера в одном из отелей Кирении. Когда они позвонили из аэропорта, естественно, я с большой радостью пригласила их в «Гермес».

– Я подумала, что руководители туристической группы возразят, но ничего подобного, – благодушно заметила тетя Этель. – Поэтому мы решили остаться здесь на ночь, затем вернемся в группу и объездим остров во всех направлениях, а последние день-два опять проведем в «Гермесе».

– Мы точно не злоупотребляем вашим гостеприимством, миссис Вассилу? – с некоторым смущением спросил старую даму дядя Герберт. – Когда утром мы звонили из аэропорта, то ни о чем таком не думали.

Миссис Вассилу улыбнулась ему. По крайней мере, Ирэн говорила, что он намного лучше жены.

– Мистер Мередит, – тихо проговорила она, – если бы вы имели понятие о нашей любимой родине, то знали бы, что одно из важнейших слов у нас – «копиасте». Оно значит «присоединяйтесь к нам». Любой – рабочий, крестьянин, незнакомец в кофейне, – произнося это приветствие, ожидает, что вы примете предложенное гостеприимство.

Тетя Этель явно оскорбилась.

– Хотите сказать, идешь по дороге, и тебя может вот так окликнуть совершенно незнакомый человек?

– Совершенно верно, – заверила ее миссис Вассилу.

Тетя Этель презрительно фыркнула:

– Хм, мне это совсем не по душе. Боюсь, я слишком разборчива.

– По-моему, очень трогательный обычай, – быстро сказал дядя Герберт. – Мой брат – отец двух этих девочек – рассказывал о кипрском гостеприимстве. Но все же мы не хотим навязываться.

Вместо ответа, миссис Вассилу посмотрела на каминные часы:

– Ирэн, милая, Дельфина определила твоим родным отличную спальню. Отправляйся и поужинай с ними. Джози, – и она обняла одной рукой девочку, – останется здесь и поужинает, как обычно, со мной.

Ирэн, найдя кое-какое утешение в том, что через две недели тетя с дядей возвращаются в Лондон, решила в этой ситуации сделать хорошую мину при плохой игре.

– Превосходная идея, – бесстрастно сказала она. – Идите за мной. Джози, милая, скажи «спокойной ночи»!

Дядя Герберт поцеловал девочку, но к нескрываемому облегчению ребенка тетя Этель не последовала его примеру. Ограничившись кивком в сторону Джози и ее бабушки, она чирикнула:

– До завтра, – и последовала за мужем и старшей племянницей в главную часть отеля.

Ирэн проводила их в очень хорошую спальню, договорилась встретиться в ресторане и направилась в офис, с любопытством ожидая, какой прием окажет ей Дельфина. Уличил ли ее Дэвид во лжи? Если уличил, как она это восприняла?

Но Дельфина была непроницаема. После пары сентиментальных фраз о «ваших очаровательных английских родственниках» она вспомнила, что Тео уже пора спать, и собралась на его поиски.

– Он слишком много времени проводит с Паносом, – раздраженно заметила она, убирая со стола. – Мри первой возможности разъезжает на заднем сиденье старого мотоцикла. Мои запреты не помогают, – в ее голосе проявилась горечь, – но никто меня не поддержит. Я буду искренне рада, когда мы вернемся в Кирению.

Она ушла раньше, чем Ирэн могла ответить, зато появился Дэвид в поисках какой-то папки.

– Должно быть, вы испытали шок, Ирэн, – заметил он. – Лондонские родственники свалились как снег на голову!

– Да уж. Впрочем, Джози пришлось еще хуже.

– Верно! Но ей нечего бояться. Они не смогут ее похитить и увезти назад в Майда-Вале!

– Нет, конечно. Тете Этель она ни к чему. Но тетя Этель довольно жестока. Она вполне способна подразнить Джози, зная, что та ее боится. – Ирэн глубоко вздохнула. – Если бы я увидела бабушку раньше – они ведь звонили ей, – я бы убедила ее ни под каким видом не предлагать им приют в «Гермесе».

– Оказать гостеприимство вашим родственникам – это само собой разумеется для вашей бабушки, Ирэн. – В голосе Дэвида слышалась необычная доброта. И столько, что Ирэн невольно спросила:

– Сегодня вы добры ко мне, Дэвид. Можете сделать для меня еще кое-что?

Он слегка улыбнулся:

– Смотря что, моя дорогая!

– Пусть я глупая, знаю, но бабушка заставила меня обедать с дядей и тетей. Если вы будете четвертым, мне станет намного легче.

Он отрицательно покачал головой:

– Извините, но сегодняшний вечер исключается. Повара свалил грипп, и я обещал присматривать за работой на кухне. Он все оставил в безупречном порядке, но нужно быть неподалеку.

Ирэн попыталась улыбнуться:

– Хотела бы я поменяться с вами. Когда я пытаюсь завести вежливый разговор, тетя меня просто парализует.

– Знаю. Бывают такие люди. – Затем он помедлил и сказал чуть застенчиво: – Полагаю, вам не захочется просить Дельфину? Похоже, она им уже понравилась. О, я знаю, она плохо вела себя по отношению к вам и все такое. Но чем больше узнаешь о ее прошлых страданиях, тем сильнее склоняешься принять их во внимание.

– Она не согласится, – помрачнев, засомневалась Ирэн.

– Если я попрошу, согласится. Собственно, приглашение ей даже понравится. Знаете, она любит повеселиться.

– Дэвид, мне лучше обойтись без нее. Сама справлюсь.

– Не сомневаюсь, последовал его невозмутимый ответ. – Если будет время, приду к вам в салон на кофе. – И не успела Ирэн попросить его не беспокоиться, как он зашагал в сторону кухни.

Она очень огорчилась, хотя и говорила себе, что Дэвид вел себя в соответствии с ее предсказанием. Ирэн прекрасно понимала, что в данных обстоятельствах он не может обедать с ее родственниками. Но зачем втягивать Дельфину? Почему он так нежен к ней? Почему ее бесчестное поведение, ложь и невежливость нельзя выносить из избы?

Разумеется, есть только одна причина, почему его покидает здравый смысл и рассудительность, когда речь заходит о «бедной маленькой Дельфине». Он страстно влюблен в нее.

Что касается намеков на ее внезапную близкую дружбу с Андреасом, пусть рассказывает это кому-нибудь другому. Ирэн не поверила ни единому его слову. «Или же, – вдруг догадалась она, – Дельфина использует старый-старый трюк. Возбуждает ревность Дэвида!»

Если бы Ирэн обедала только с дядей, обед прошел бы приятно, несмотря на ее тревоги и печали по поводу Дэвида. С его знанием греческой мифологии и бурной истории знаменитого острова Кипр разговор мог стать очень интересным. Но тетя Этель постоянно обрывала мужа. По мнению тети, никому нет дела до «скучной старины». С ее точки зрения, гораздо интереснее и важнее детальное описание переделок, разделивших дом в Майда-Вале на две квартиры, с упором на ее хороший вкус и разумную экономию в виде выбора уцененных обоев и темной краски, на которой не видно пятен и которая останется навсегда.

– Все эти легкие украшения у вас просто смешны, – заявила она, неодобрительно оглядывая ресторан. – Фарфор и стекло тоже слишком вычурно. И по правде говоря, – она возила нежную ягнятину и свежие овощи вилкой по тарелке, – мне не нравится греческая еда. Мы могли сделать лучше – получить простую, нормальную английскую кормежку в большом отеле, где нам заказали номера. Но мы не хотели обидеть твою бабулю.

После этого она выразила мнение, что в изможденном виде Джози виновата жирная пища вкупе со знойным климатом.

– И конечно, твоя бабуля ее портит! Предоставляет ей полную свободу. Уверена, девочка не учится.

– Этель, ты ничего не знаешь! – Наконец не выдержал дядя Герберт. – Девочки выглядят гораздо счастливее, чем в Англии.

– Тогда им не хватает патриотизма, – последовал высокомерный ответ тети Этель. – Презреть отчизну!

– Мы любили Англию, когда жили там с родителями, – краснея, возразила Ирэн. – Будь они живы, мы вполне могли жить там и сейчас.

Тетя Этель ответила язвительным и скептическим смехом.

Наконец ужин подошел к концу, и Ирэн поднялась из-за стола измученной и подавленной. Провожая тетю и дядю в салон поменьше и поуютнее, она гадала, успеет ли Дэвид на кофе и сможет ли добиться малейшего признания у тети Этель. Впрочем, она их подготовит.

– С вами хочет познакомиться мистер Маклеод, наш управляющий, – предупредила она родственников, провожая их в уютный уголок.

Дядя вежливо кивнул, а тетя Этель с шиком закурила сигарету и заметила, что давно ждет, когда Ирэн представит им «своих новообретенных» друзей.

К счастью, в этот самый момент появился Дэвид, к удивлению и радости Ирэн, он повел себя в высшей степени обходительно, уделяя особенное внимание тете Этель, что особенно развеселило девушку. Никогда в присутствии Ирэн он не излучал такого обаяния. «Незаурядное представление», – скрепя сердце, мысленно признала девушка.

Если бы так вел себя Андреас, она не обратила бы внимания. Но Дэвид! Ирэн не подозревала в нем таких способностей. Да, ее слегка шокировало такое лицемерие, но, к счастью, тетя Этель подобрела.

За турецким кофе и бокалом «Коммандери» атмосфера и вовсе стала непринужденной. Но когда тетя Этель, непривычная к напиткам крепче чая, начала донимать Дэвида откровениями, Ирэн лихорадочно попыталась перевести разговор в более пристойное русло.

Дэвид, несомненно ощущая, что зашел слишком далеко, теперь всячески подыгрывал ей. Но тетя Этель впала в сентиментальное настроение и, убежденная в его симпатии, весело изображала нежную и внимательную родственницу, которая пришла на выручку осиротевшим племянницам и приняла их в свой дом и в свое сердце, не колеблясь в своей привязанности, несмотря на обидное непонимание с их стороны.

Для подкрепления своей версии она извлекла из сумочки и подала ему конверт с фотографиями – снимал в основном ее муж, объяснила тетя, выигранным ею фотоаппаратом.

– Уверена, мистеру Маклеоду не интересны наши с Джози снимки, – запротестовала Ирэн.

– По-моему, они прелестны и занятны, – вежливо возразил Дэвид.

Что-то в его тоне насторожило Ирэн, она вдруг пригляделась к снимку в его руках и нахмурилась.

Это был не моментальный снимок и не цветная фотокарточка. Дэвид держал их с Гаем черно-белую фотографию, сделанную год назад. Ирэн была в полной уверенности, что ее давно уничтожили. Друг Гая – фотограф – собирался напечатать ее в своей газете вместе с объявлением о помолвке. Но прежде чем фотограф сумел это сделать, роману пришел конец. Но даже если бы он продолжался, Ирэн бы ни за что не согласилась на публикацию, о чем и объявила Гаю в недвусмысленных выражениях.

На постановочной до пошлости фотографии – и до чего же ей не понравился сам сеанс позирования – она с обожанием пялилась на Гая, а тот смотрел на нее с отвратительно влюбленным видом. Ни капли искусства. Как она сказала Гаю, которому, на удивление, фотография понравилась, снимку одна дорога – в огонь.

– Где вы взяли эту гадость? – резко спросила она тетю.

– У Гая. Он носит с собой копию. Все еще надеется, бедняга. – Тетя Этель вздохнула. – Иногда мне кажется, что, если кто и соблазнит тебя вернуться в Англию, так это Гай.

– Не слишком ли примитивно? – Дэвид с деревянным лицом вернул фото тете Этель.

– Да. И я всегда соглашалась с Ирэн, что эта фотография вульгарна. – Тут дядей Гербертом овладел необычный прилив храбрости, он схватил со стола злосчастный снимок и разорвал на мелкие клочья.

Казалось, тетя Этель выйдет из себя, но она чудом сдержалась, просто издала какой-то враждебный смешок.

– Мне пора. – Дэвид поднялся. – Перед сном еще многое надо сделать. – Он взглянул на Ирэн, и та тоже встала. – У вас ведь тоже остались дела?

Хотя ловкий ход Дэвида принес ей облегчение, она не нашла слов благодарности. Ирэн чувствовала себя опустошенной, униженной и очень несчастной, у нее осталось только одно страстное желание – заползти в постель и заснуть.

– Я не в силах работать, – с отчаянием призналась она. – Ноги не держат.

– Вот несчастье! – Его тон не изменился. – Если у вас есть здравый смысл, завтра вы встанете поздно. Мы с Дельфиной справимся с вашими родственниками, приглядим за ними.

– Но они вернутся перед отъездом в Англию! – Ирэн жалобно посмотрела на него.

– Но для вас это не конец мира. Если ваша тетя выиграет еще один групповой тур, на Кипр, я уверен, не поедет. Скорее в Тимбукту!

Ирэн отвернулась, абсурдно обиженная явным отсутствием жалости, и тут в коридоре, натягивая пыльник, появилась Дельфина.

– Приглашение на короткую прогулку все еще в силе? – спросила она Дэвида. – Я работала почти целый день, практически без перерыва. Если, конечно, вы не передумали и не пригласили Ирэн. Закончите вечер общения с шиком!

– Я иду прямиком в постель, – быстро проговорила Ирэн. – Пообщалась досыта. – Она знала, что грубит, но почему-то не смогла удержаться.

Уходя, Ирэн услышала небрежное замечание Дельфины:

– Какая муха ее укусила? После всех ваших трудов!

Но что ответил Дэвид, она уже не слышала.

Очень стараясь не разбудить Джози, она тихо разделась и юркнула в постель. Раз или два какой-то легкий звук вызывал у Ирэн сомнение, так ли глубоко спит ее сестричка, как кажется, но она убедила себя, что ошибается. После мирного вечера с бабушкой у Джози нет причин для бессонницы или тревог. Она почти не видела тетю.

«Мне бы ее безмятежность, – думала Ирэн, беспокойно ворочаясь в душистой темноте. – Неудивительно, что для Дэвида я дура, переживающая из-за глупой тети, которую недолюбливаю и которая через несколько дней навсегда уезжает с Кипра. – А потом сурово спросила себя: – Какое мне дело до мнения Дэвида? Он мне никто и никогда не станет кем-то значимым. Почему он тянет резину и не женится на Дельфине?»

Мужественные слова! Но в их искренности она не смогла убедить даже себя. При всей своей суровости и своенравии, насмешках и раздражительности в редкие моменты Дэвид становился намного добрее и мягче. В эти мгновения Ирэн ощущала, что для нее нет ближе человека.

Например, в Белла-Паис, разрушенном монастыре на отрогах Кирении, когда их словно окутала золотая аура мира и счастья. Какую духовную близость они испытали! Как ей хотелось продлить это чувство счастья и полного взаимопонимания. Однако оно растаяло как сон. И вряд ли вернется.

 

Глава 10

На следующий день ради Джози она упорно пыталась скрыть уныние, старалась казаться уравновешенной и бодрой. Внезапное появление тети Этель стало большим ударом для и так слишком легко возбудимой девочки.

К счастью, когда она встала, Мередиты уже уехали. Им пришлось покинуть «Гермес» после очень раннего завтрака, Дэвид отвез их в Кирению к остальным членам туристической группы. Ирэн получила передышку.

Поскольку «хиллмен» все еще не доставили, она без особой охоты согласилась на предложение Никоса отправить Джози в школу на его старом автомобиле с Паносом за рулем.

– Панос – хороший водитель, – объявил Никос, и, если Ирэн пугает вид девочки на заднем сиденье его мопеда, в машине Джози будет в полной безопасности.

У Дельфины вырвали ворчливое согласие отпустить с ними Тео. А Ирэн, видя радостные лица детей, шептавшихся, словно пара обезьянок, была рада видеть Джози розовощекой и счастливой. Страхи, заставлявшие ее выглядеть бледной и измученной, быстро минули. Несомненно, мирные месяцы на Кипре вселили в девочку подспудное чувство безопасности.

Новая задержка возврата машины продлила шоферские обязанности Паноса. К восторгу молодого киприота и его юных пассажиров, само собой получилось, что он должен дважды в день возить Джози в школу и обратно, а вместе с Тео совершать поездки после ленча, заглядывая время от времени к бабушке.

Так и летели дни. Большинство переселенных постояльцев вернулись в свои модернизированные квартиры, и все в «Гермесе» были заняты, а Тео, к своей великой радости, получил отдельную комнатку – часть номера мисс Тейлор.

«Только бы тетя Этель и дядя Герберт решили сократить свой прощальный визит», – думала Ирэн, когда подошло время снова им появиться.

Но, увы! Об их прибытии возвестил телефонный звонок, и ей пришлось заняться подготовкой их прежней комнаты, поставить в вазы свежие цветы и проследить, чтобы все блестело.

На этот раз Мередиты приехали в «Гермес» к чаю, и миссис Вассилу, верная своим традициям островного гостеприимства, пригласила их отведать сладкий пирог, испеченный собственноручно.

Помощь Ирэн в приеме гостей показалась ей недостаточной. Вежливо, но твердо миссис Вассилу настояла, чтобы после возвращения из школы Джози надела чистое платье и помогала передавать чашки и тарелки. Она почти не видела родственников и обязана хотя бы помочь накрыть на стол.

Поэтому Джози пришла, опрятная и хорошенькая, хотя и заметно скованная, всеми силами стараясь угодить бабушке. После чая она даже проводила тетю и дядю в номер.

Но на следующий, последний день пребывания Мередитов на Кипре грянул гром. Поздним утром позвонила мисс Тейлор – трубку подняла Дельфина – и сообщила, что Джози не пришла на урок. Она надеется, что ребенок здоров.

– Разумеется, девочка должна быть в школе! – воскликнула Дельфина. – Я видела, как Панос отвозил ее с Тео.

– Тогда вы выясните, что произошло, и дайте мне знать. Думаю, беспокоиться не о чем. Но обычно по ней можно проверять часы. И сегодня ее любимый предмет – греческий фольклор.

Дельфина велела швейцару Геркулесу присмотреть за офисом и отправилась на поиски Ирэн, намереваясь высказать ей все, что накипело. Как бы ни хвалила мисс Тейлор Джози, сама Дельфина считала, что та плохо влияет на Тео, подстрекая его к непослушанию. Она всегда говорила!

Но Ирэн слишком встревожилась, чтобы обращать внимание на упреки Дельфины.

– Во-первых, – резко заявила она, – надо найти Паноса, возможно, он прольет свет на ситуацию. Джози любит ходить в школу, обожает мисс Тейлор. Не в ее характере прогуливать.

Однако Панос, собравшийся привезти Джози к чаю, не внес ясности. Как обычно, он высадил Джози у коттеджа мисс Тейлор.

– А Тео? – спросила Дельфина.

– Я оставил его на том же месте. Он сказал, что сходит к бабушке, а потом вернется и дождется вместе с Джози у мисс Тейлор, когда в полдень за ними приедут.

– Возможно, он там, ждет! – предположила Ирэн. – Отпросись у Никоса, поедем искать обоих.

– Незачем просить, мисс Ирэн, – солидно ответил Панос. – Сию минуту едем.

– И, ради бога, привезите Тео, даже если сразу не найдете Джози, – бросила Дельфина. – Если он что-нибудь натворил, я с ним разберусь. Но, вероятно, он все еще у моей матери.

Но и в маленькой школе, и на квартире матери Дельфины Ирэн вытащила пустой номер. Со времени, когда Панос сразу после ленча высадил детей перед домом мисс Тейлор, они словно растворились в воздухе. Никто их не видел и не мог сказать, где они находятся.

Поездив по близлежащей дороге, Ирэн уныло вернулась, но миссис Вассилу не приняла всерьез опасения внучки.

– Проголодаются – придут, – гласил ее вердикт. – Я сама прогуливала школу, когда была в ее возрасте. Но жаль, что Джози опозорила себя в присутствии тети и дяди. Тетя уже плохо думает о ее кипрском воспитании, вчера прямо сказала мне, что отец хотел вырастить Джози в Англии и что ее следовало оставить в Майда-Вале. – Она красноречиво пожала плечами. – Бог знает, что она сейчас скажет.

Дэвид, когда вернулся с деловых переговоров в Никосии, тоже был спокоен, хотя и очень раздосадован новыми хлопотами. Как только появится свободная минута, он сядет в универсал и хорошенько их поищет. Дети не могли далеко уйти незамеченными. Но Ирэн, подчиняясь внезапному порыву, посетила старый садовый сарай, превращенный Джози и Тео в «потайное место», и нашла новую причину для тревоги: исчезли некоторые «сокровища», включая корзину для пикников и старый надувной матрас. А в ответ на ее вопросы Панос, явно не понимая особого значения своих слов, сообщил, что последние несколько дней дети возили с собой какие-то свертки – вещи для пикника и так далее. Повар часто давал им лакомства. Ведь естественно, если любишь детей, слегка их побаловать.

«Маленькие негодники» – таков был приговор Дэвида, когда Ирэн сообщила ему последнюю информацию. Впрочем, он был так уверен, что за час-два отыщет детей, что даже Дельфина сдержала подступающую истерику и ограничилась сетованиями всем, кто готов был слушать, – включая тетю Этель, – возлагая всю вину на Джози. До ее появления Тео вел себя образцово. Джози очень плохо влияет на мальчика – младше годами и робкого от природы. Она надеется, что девочку строго накажут.

Обе женщины вызвались сопровождать Дэвида. Но, собрав всю свою суровость, он коротко сказал, что предпочитает вести поиск в одиночку. И, морщась, уехал, уверенный в скором успехе.

Но шли часы, Мередиты, явно встревоженные, уехали в никосийский аэропорт, а от Дэвида и детей не было ни слуху ни духу. С наступлением темноты тревога распространилась по всему отелю, каждый выдвигал свою теорию. Но Ирэн, не сомневаясь, что Джози скрывается от тети из страха быть увезенной в Лондон, в любой момент ожидала возвращения Дэвида. Глупо, разумеется. Но даже взрослый, паникуя, теряет способность трезво рассуждать.

К полуночи Дельфину охватила почти истерика.

– Я звоню Андреасу! – с жаром сообщила она Ирэн, когда они бесцельно слонялись по офису. – Он знает местность намного лучше Дэвида. Мальчиком он жил в округе.

Ошарашенная, Ирэн с изумлением посмотрела на нее, потом неуверенно заметила:

– Значит, это правда. Что вы с Андреасом…

– Больше, чем можете себе вообразить, – бросила Дельфина, хватаясь за телефон. – О, не уходите. Скоро сами все услышите.

Не желая ничего слушать, Ирэн направилась к двери. Участие Андреаса в поисках пойдет на пользу. Совсем не важно, что происходит между ним и Дельфиной. Но едва она отошла, как ее догнала Дельфина.

– Он едет, – выдохнула она. – Хочет взять с собой одного из щенков. Андреас клянется, что тот быстро найдет Тео.

– Какой молодец! – Это было первое, что пришло Ирэн в голову. Она дошла до предела, не сознавая, что говорит.

– Разве он не обязан включиться в поиски ради своего ребенка? – вырвалось у Дельфины. – Теперь, когда узнал правду? В эти прошедшие недели!

Тут появилась ужасно напряженная и взволнованная миссис Вассилу, и Дельфина с места в карьер рассказала ей о звонке Андреасу.

– Очень разумно. – Старая дама не выразила недоумения. – Ирэн, большинство служащих все еще здесь. Принеси нам всем горячего супа. И термос в дорогу для мистера Николаидеса. Возможно, суп очень понадобится детям.

Томатный суп в термосе! Кажется, с ночи в лондонском аэропорту, когда Андреас помог им с Джози и небрежно предостерег против сурового управляющего бабушки, прошла целая вечность. Привлекательный мужчина, но как мало он значил в их жизни.

Дэвид! Сердитый, недовольный, очень часто иррациональный! Теперь для них нет человека важнее. И бог знает, что сейчас с ним и детьми, которых он ищет.

Появился Андреас, совсем иной, чем привыкла видеть его Ирэн, – тихий, серьезный, сосредоточенный на предстоящем поиске, но чрезвычайно нежный с Дельфиной. Он проявил учтивость и к миссис Вассилу, и к Ирэн, пригласил девушку присоединиться к ним и взять с собой Принца.

– Щенок еще мал, – возразила Дельфина, но Андреас был непреклонен.

– Испытаем его, – настаивал он.

Но только они собрались ехать, как снова раздался телефонный звонок и от мисс Тейлор поступила новость, что Дэвид едет назад с детьми. А спустя несколько минут послышался шум автомобиля.

Первым вылез Тео. Словно в тумане Ирэн видела, как он, рыдая, бежит к матери, как Дельфина целует и гладит мальчика, слышала прерывистые фразы материнской любви и укора. Но в следующий миг она увидела, как Дэвид вытаскивает из машины Джози, вялую и молчаливую, и несет к апартаментам бабушки.

Он хромал сильнее обычного, а когда Ирэн подлетела к нему, то увидела, что Джози смертельно бледна, только со лба стекает струйка крови.

– Девочку надо сейчас же уложить в кровать, – сказал Дэвид. – Но не волнуйтесь. Она приходит в себя.

– Но ваша нога! Вам нельзя на нее наступать. Девочку понесет Геркулес или Панос. О, Дэвид, простите за все.

Ирэн заплакала, она не смогла удержаться. Но через несколько минут Джози лежала в постели, и кириа Вассилу с удивительной бережностью промывала ей голову.

Затем появился местный врач – его привез, кажется, Андреас – и объявил, что девочке надо полежать какое-то время, но опасности для жизни нет. Доктор настоял, чтобы Дэвид срочно сделал рентген, и оптимистически добавил, что при современном лечении его разбитую ногу приведут даже в лучшее состояние, чем до последнего происшествия.

Большинство взрослых почти не спали, во всяком случае в ту ночь. Спящий сейчас мертвым сном в своей комнатке Тео во время мрачного возвращения домой поведал все Дэвиду, и сейчас Дэвид за несколько минут повторил его рассказ миссис Вассилу и Ирэн.

Похоже, что, как только Джози увидела тетю в день возвращения с Трудоса, к ней вернулись все ее старые кошмары. А позднее, как и подозревала Ирэн, тетя с целью подразнить припугнула девочку. Она намекнула, что, если Джози вернется в Англию, все в «Гермесе» будут только рады.

– Джози испугалась и стала дерзить тете – обозвала ее лгуньей и ведьмой, – устало сказал Дэвид. – По крайней мере, так говорит Тео. И миссис Мередит пришла в такую ярость, что после одной ее фразы девочка совсем потеряла голову. Джози не сказала даже Тео, что именно услышала.

Двери гостиной и спальни были открыты, и, услышав жалобный крик «ия, ия», «бабушка, бабушка», миссис Вассилу встала, знаком велела Ирэн остаться и поднялась к девочке.

Минуту-другую Дэвид с Ирэн молчали. Потом послышался ясный, высокий голос миссис Вассилу, она пела греческую колыбельную, очень знакомую всем, кто живет на Кипре, и они успокоились.

– Не бойтесь за нашу маленькую Джози, – заботливо успокаивал Ирэн Дэвид.

– Хорошо. – Слова Дэвида тронули ее не меньше, чем тон. – Я так благодарна за возвращение Джози. Но я еще не слышала, что произошло дальше.

– Джози собиралась прятаться в лесах довольно далеко за школой. Тео должен был найти безопасное место и постепенно перетащить туда еду и посуду для пикников. Они несколько дней перевозили вещи, включая водяной матрас, в машине под носом у ничего не подозревающего Паноса. Панос думал, что все это для школьного пикника, да и не особенно интересовался.

– И я тоже не имела ни малейшего представления! – воскликнула Ирэн. – Вот и говори о конспираторах!

Он усмехнулся:

– Во всяком случае, ребята проявили инициативу. Но, продолжаю, Джози не собиралась прятаться в убежище вместе с Тео. Но когда дошло до дела, он ее не оставил. Как оказалось, к счастью. – Дэвид шевельнулся, осторожно передвигая ногу, явно беспокоившую его. – Очень скоро я бросил универсал, – продолжал он, – и пошел пешком, выкрикивая их имена. Я бы сдался гораздо раньше и вернулся за помощью, но то и дело находил следы – пластиковую чашку, шарф Джози, поэтому стал карабкаться дальше. Склон был очень неровный, обрывистый, и я боялся несчастного случая.

– И конечно, он произошел.

Он кивнул:

– Солнце уже село, и вдруг навстречу выбежал плачущий Тео. Они потеряли дорогу к пещере, где собирались заночевать, и, пока искали правильное направление, в полутьме Джози оступилась и упала на дно довольно глубокого и каменистого оврага. Она лежала без движения. Тео показалось, что она мертва.

– Бедный мальчуган! – воскликнула Ирэн.

– И к тому же очень смелый. Каким-то образом он спустился к Джози, но не смог заставить ее говорить или двигаться, поэтому опять выбрался из оврага за помощью.

– И вы спустились в овраг?

– Можете назвать это спуском. Хотя он шел быстрее, чем мне хотелось. Мне удалось вынести Джози кружным путем.

– Дэвид, какое ужасное испытание для вас! – Вряд ли Ирэн могла говорить о страдании, зная, что он перенес.

– В первый момент – чистый ад, когда я подумал, что Тео прав – она умерла. В каком-то смысле, казалось, история повторяется. Я вспомнил маленькую девочку, которую не сумел спасти много лет назад в Глазго. Но когда понял, что Джози жива и дышит… Ирэн, со мной что-то случилось, преследующее меня чувство бессилия исчезло. Да, вы же, наверное, не поймете!

– Но я понимаю, милый! – Даже при желании Ирэн не сумела бы сдержать нежности.

Он быстро взглянул на нее, но успел только воскликнуть:

– Ирэн!

На лестнице раздались шаги, и в комнату снова вошла миссис Вассилу.

– Дэвид, – серьезно сказала она, – зайдите к Джози. Несмотря на колыбельные и снотворное, она не угомонится, пока не увидит вас. Но не больше одной-двух минут.

Под взглядами женщин он медленно поднялся по лестнице, каждый шаг отзывался в ноге пронизывающей болью, и вошел в спальню. Свет исходил только от лампады перед иконой Богородицы, которую оставила гореть миссис Вассилу. В Свете лампады он заметил лежащую в углу Джози и тут же направился к ней.

Девочка подняла маленькую слабую руку и прошептала:

– Прости, дядя Дэвид. Я очень-очень виновата!

Он склонился над девочкой:

– Милая маленькая глупышка, больше не тревожься и не бойся ничего. Даже если тетя Этель хотела утащить тебя, у нее бы ничего не получилось, мы бы не позволили.

– Она сказала, все вздохнут с облегчением. А когда я обвинила ее во лжи, она просто осатанела, сказала, что Ирэн бросила Гая только потому, что чувствует себя обязанной заботиться обо мне. Она сказала, что видит – ты и Ирэн по-настоящему приглянулись друг другу, но произойдет то же самое. Что я лишняя.

Уже не в силах плакать, девочка жалобно взглянула на Дэвида, и он очень ласково погладил ее по щеке:

– Скажу тебе одно. Я люблю Ирэн и хочу на ней жениться, а ты всегда будешь с нами. И твоя бабушка тоже. Но как думаешь: я когда-нибудь понравлюсь Ирэн настолько, что она выйдет за меня замуж?

– Да, хотя не могу точно объяснить почему. И бабушке тоже. Но, дядя Дэвид, семейные пары любят оставаться вместе, наедине…

– Не на Кипре. У них быстро появляются дети, и такая большая девочка может очень даже выручить.

Тогда она улыбнулась, глубоко вздохнула и в мгновение ока заснула.

В гостиной миссис Вассилу окинула его пронзительным взглядом и улыбнулась:

– Очень необычно в такой час, но я оставлю вас двоих на пять минут, не больше.

Дэвид улыбнулся ей:

– На моих часах есть минутная стрелка. Обещаю исчезнуть минута в минуту.

– Хорошо. Я ухожу. А завтра вызову Дельфину и Андреаса с объяснениями, почему все эти годы они вели себя как пара гордых, слепых, упрямых ослов! Тупые молодые идиоты!

Когда они остались одни, Дэвид подошел к Ирэн и обнял ее:

– С того дня в Белла-Паис я знал, что ты та самая, единственная в мире, хотя по глупости сопротивлялся. Можешь хоть немного полюбить меня? Джози думает, что можешь.

Она покачала головой, в глазах плясали смешинки.

– И не надейся! Потому что я уже очень-очень люблю тебя! – И когда Дэвид привлек ее к себе, опустила голову на его плечо и прыснула: – Ты сказал, что скорее поцелуешь тигра!

– Мы оба наговорили столько глупостей. Давай сотрем их с доски и начнем заново. Да, наш брак возможен только при одном условии!

– Ты еще не просил моей руки.

– Прошу сейчас. Обещай, что Джози будет принадлежать не только Тебе, но и мне.

– Ты этого на самом деле хочешь?

– Да. И еще, дорогая, я хочу тебя – мучительно.

В ответ ее мягкие полураскрытые губы прижались к его рту.

Стук бабушкиной эбеновой трости по полу спальни оторвал их друг от друга и опустошенная, но переполненная счастьем Ирэн побежала в постель.

К ее облегчению, Джози спала, но след улыбки на ее лице повторял улыбку Богородицы в тусклом свете лампады.