— Скучала по мне? — полюбопытствовал Клей. Лицо его расплылось в широченной улыбке.

Я резко брыкнулась, и он кувырком полетел на кучу валежника. Свалившийся сверху сук вышиб из него остатки дыхания.

— Кажется, не очень, — с трудом выговорил он, не переставая, впрочем, улыбаться.

— Можно я убью его? — спросила я Джереми. — Ну пожалуйста!

— Покалечить разрешаю, убивать не надо. Он нам еще пригодится. — Джереми протянул Клею руку и рывком — весьма чувствительным — поставил его на ноги. — Рад видеть, что ты получил мое сообщение. Но так рано мы тебя не ждали. С курсами неприятностей не возникло?

Нет, Клей не учился в Мичиганском университете, а преподавал там антропологию — правда, не круглый год. В основном ему приходилось заниматься теоретическими исследованиями, лишь изредка давая короткие лекционные курсы. Не то чтобы Клею это нравилось — продолжительного контакта с людьми он не выносил в принципе, — просто периодические набеги в преподавание были необходимым злом: только так он мог обзавестись связями и, соответственно, сделать карьеру. Когда Клея с кем-нибудь знакомят, люди, услышав о роде его занятий, обычно удивляются: «А разве для этого не нужна докторская степень?» Клей и ученость кажутся понятиями несовместимыми. Между тем диплом у него есть, могу лично засвидетельствовать — валяется в ящике для носков. Впрочем, посторонних можно понять: по выговору в Клее тяжело определить образованного человека, а уж такой внешности, как у него, у скромного доктора философии просто быть не может. Клей из тех мужиков, кого небеса, на зависть всем, наградили сверхвысоким интеллектом и сногсшибательной внешностью одновременно. Голубые глаза, темно-русые длинные кудри и суровое лицо — ни дать ни взять картинка из журнала. К этому прибавьте могучее тело и получите коктейль, который по достоинству бы оценили в «Шоу Чиппендейлов». Сам Клей свою внешность ненавидел. Он бы с ума сошел от радости, если превратился бы как-нибудь за ночь в заурядного парня, на котором если кто и задержит взгляд, то из-за расстегнутой ширинки. А вот у меня — да, такое уж я легкомысленное создание — поводов для радости тогда поубавилось бы.

Клей разъяснил, что его курс в основную программу не входит, поэтому перенести лекции на конец семестра труда не составило. Пока он разглагольствовал, я вспомнила, чему меня учили на уроках математики в третьем классе.

— Ты ведь звонил Клею на сотовый — в смысле, мой сотовый, который он взял с собой в Детройт? — уточнила я у Джереми. Тот кивнул. — А когда именно?

— Перед ужином. Вы с Кассандрой как раз ушли на веранду. В вестибюле был таксофон.

— Ага. Получается, ты звонил четыре часа назад. Предположим, Клей выбрал самый короткий маршрут из Детройта — через Онтарио в Квебек и так далее. «Порше», едущий со скоростью девяносто миль в час — не притормаживая и не останавливаясь — преодолеет это расстояние не меньше чем за семь часов. Скажешь, я считать не умею?

— Вообще-то я был не в Детройте, когда Джереми мне позвонил, — замялся Клей.

— Угу, угу.

— Я был… малость поближе.

— Насколько?

— Ну… в Вермонте!

— Ах ты, сукин сын! Так ты все время здесь ошивался? И что ты делал, следил за нами?

— Охранял вас.

Еще чуть-чуть — и я затопала бы ногами. Это не по-взрослому, ссору лучше с такой ноты не начинать, но иногда эмоции перехлестывают через край, и там уж не до «взрослости». В итоге я все-таки топнула разок — так, что земля дрогнула.

— Не нуждаюсь я в защите! Я через столько переделок уже прошла — не сосчитать. И ничего, живая, как видишь.

— Потрясающая логика. Значит, я должен ждать, пока тебя не пришибут? И тогда тебя можно будет охранять? Могилку, что ли, стеречь?

— Я велел тебе оставаться в Детройте, Клейтон, — напомнил Джереми.

— Ты сказал, что мне «не обязательно» приезжать, — возразил Клей. — Про «нельзя» речь не шла.

— Ты прекрасно знал, что имелось в виду, — отрезал Джереми. — Но об этом поговорим позже. Сейчас давайте вернемся в дом. Нам о многом тебе нужно рассказать.

Мы тронулись в обратную сторону. У самой опушки Джереми вдруг остановился и сделал знак, чтоб мы притихли.

— Ты что, взял напрокат пикап? — спросил он у Клея.

— Нет, у меня драндулет поменьше. Подумал, «бокстер» в этих краях будет слишком бросаться в глаза. Ты к чему?.. — Он проследил за взглядом Джереми. — Нет, это не мой.

В конце подъездной дорожки стоял пикап.

— Который час? — подал голос Клей.

— Для секса на природе поздно, — протянула я. — Для рыбалки и охоты — рано.

— Кажется, у нас появилась компания, — проговорил Джереми. — Я посторожу тут, а вы обойдите вокруг дома, поприветствуйте наших гостей.

Мы крадучись вышли из леса. С южной стороны коттеджа было темно и тихо. Я навострила уши. С севера донесся шорох сухих листьев. Я показала Клею жестом, чтоб обогнул дом со стороны озера, а сама направилась к подъездной дорожке.

Вот она, добыча: перед коттеджем «на стреме» стоит мужчина. Я подкралась к нему как можно ближе. На вид ему полтинник, но телосложение и выправка — как у двадцатипятилетнего. Осанка прямая, будто палку проглотил. Не спускает с дороги глаз — даже не мигает. Профессионал. Судя по сверхкороткой стрижке и идеально выглаженной одежде (может, он и нижнее белье крахмалит?), бывший военный. В правой руке пистолет — дуло опущено, но чувствуется, что в любую секунду может плюнуть огнем: хозяин начеку. И где только Уинслоу вербует таких красавцев? Похоже, по объявлению в журнале «Солдат фортуны» он приобрел себе целую армию: на каждом углу по бойцу.

Из леса показался Клей — он решил подойти к наемнику с тыла. Наши взгляды встретились. Я кивнула и припала к земле. Он беззвучно сорвался с места… и вдруг откуда-то из-за озера донесся пьяный крик. Часовой обернулся, но Клей уже был в воздухе. Я прыгнула на мужчину и выбила оружие у него из рук, а Клей тем временем схватил жертву за шею. Раздался глухой треск, и вновь стало тихо.

Клей осторожно опустил труп на землю и потащил его в заросли. Я проверила патронник пистолета. Что-то пули блестят слишком ярко, на свинец не похоже. Я продемонстрировала их Клею и шепнула:

— Серебряные. На грабеж с такими не ходят.

Клей кивнул.

— Ты в переднюю дверь или заднюю? — спросила я.

— Как сама хочешь.

Я выбрала главный вход. Дверь оказалась приотворена. Я стала медленно подбираться к ней вдоль стены. С противоположной стороны коттеджа тихий щелчок — Клей взломал заднюю дверь. За передней — ни света, ни звука, ни движения. Ногой я отворила дверь пошире: по-прежнему ничего. Я пригнулась как можно ниже и проскользнула в дом. Если держаться понизу, меньше шансов быть обнаруженной — или схлопотать случайную пулю в грудь.

Двери находились на разных концах одного и того же коридора, и я тут же увидела Клея. Он вопросительно поднял брови. «Слышала что-нибудь?» Я покачала головой. Войдя в гостиную, он указал наверх и одними губами прошептал: «Свет». И точно, на втором этаже мигал свет — словно кто-то ходил с фонариком. Клей жестами дал понять, что поднимемся оба, но первым пойдет он.

Когда три четверти лестницы остались позади, скрипнула ступенька. Что ж, этого стоило ожидать. Мне кажется, плотники специально делают по крайней мере одну ступеньку в пролете скрипучей — чтобы никто не мог ни подняться, ни спуститься незамеченным. Мы застыли и напрягли слух. Тишина. Клей переступил на шаг выше и наклонился, вглядываясь в сумрак второго этажа. Мотнул головой: никого, мол. Выждав еще секунду, преодолел последние три ступеньки и подкрался к спальне, из которой шел свет. Я осталась сторожить, встав спиной к дальней стене: с этой позиции можно было держать в поле зрения другую спальню, лестницу и Клея одновременно.

— Гадство, — выдохнул Клей.

Так вот в чем дело: один из «гостей» оставил включенным ночник в спальне Джереми. На тумбочке медленно вращались лопасти вентилятора, периодически загораживая источник света. Со стороны казалось, что мигает фонарик. Я покачала головой. Тут с первого этажа послышались шаги, потом хлопнула крышка подвального люка. Мужской голос произнес:

— Ну, все. Здесь их нет.

— Придется подождать, — отозвался другой голос. — Сходи за Брантом, и двигаем отсюда.

Стук шагов по крыльцу.

— Бранта что-то не видать.

— Отлить пошел, наверное. Охранничек, черт его дери. Давай, заводи машину. Сам прибежит.

Клей зашептал:

— Я нападу на них сзади и отвлеку. Ты зайди спереди. Гони их в лес, подальше от пикапа и Джереми.

Я бросилась по ступенькам вниз, ожидая, что Клей последует за мной. Наивная! Как же, будет он спускаться по лестнице, когда можно обставить выход куда эффектней. Впрочем, театральничал он не без умысла: действительно, благодаря ему враги не узнали о моем приближении. Я только выбралась на переднее крыльцо, как окно ванной на втором этаже разлетелось на осколки, и незнакомцев осыпал дождь битого стекла. Клей приземлился прямо перед ними.

— Далеко собрались? — поинтересовался он.

Прежде чем кто-то успел среагировать, Клей выбил пистолет из рук мужчины, стоявшего слева. Его товарищ развернулся, заметил меня и выстрелил. Я метнулась вбок, но что-то кольнуло ногу: дротик с транквилизатором. Значит, Клей тут же сообразил, кто из двоих представляет большую опасность и обезоружил его.

Противник Клея увернулся от второго удара и рванул к лесу. Клей кинулся вдогонку. Другой тем временем стоял с оружием наготове, глядя на меня. Я вытащила из икры дротик и ринулась на врага. У него глаза на лоб полезли: думал, видно, что я сразу же повалюсь, как мешок. Если уж они верили, что оборотня можно убить только серебряной пулей, то этот просчет вдвойне понятен: чтобы усыпить нас, требуется ударная доза препарата — с расчетом, скажем, для слона. Прицелиться во второй раз противник не успел: я с разбегу прыгнула ему в ноги и сбила на землю. Пистолет отлетел в сторону. Мужчина вытянул руку куда-то влево. Черт. Там лежал другой пистолет — настоящий.

Перекатившись набок, я отшвырнула оружие подальше от противника. Тот вскочил на колени, занес кулак — и растерялся. Парни — они все такие. Еще в школе усваивают намертво: девчонок не бить. Ни-ког-да. В драке, конечно, быстро соображают, что из всех правил существуют исключения. Быстро, но не мгновенно. Вот и сейчас я успела увернуться и, не мешкая, двинула противнику по печени. Его согнуло вдвое; тогда я схватила его за волосы и треснула лицом о землю. Очухался он сразу же — чем на время спас себя — и отыскал взглядом оружие. Хороший рывок… но я оказалась проворней и, подняв пистолет, с разворота вогнала ствол мужчине в сердце. Глаза его расширились; посмотрев на кусок металла, торчавший из груди, он притронулся к тонкой алой струйке, удивленно свел брови — и упал навзничь.

Из леса вышел Клей и, увидев мертвеца, скосил голову набок.

— Эй, милая, — произнес он, — а так ведь нечестно. Оборотням таким оружием играть не положено.

— Знаю. Мне ужасно стыдно.

Он рассмеялся.

— Как себя чувствуешь? Транквилизатор не подействовал?

— Даже зевать не тянет.

— Вот и чудненько, потому что одного мы еще не изловили. Он к болоту побежал. Я подумал, лучше сначала вернуться и посмотреть, не нужна ли тебе помощь. Далеко не уйдет.

— Тогда самое время для Преображения, — заметил из-за моей спины Джереми. — Так будет надежнее. Как руки, Елена?

Морщась от боли, я содрала с предплечий бинты. Раны у оборотней заживают быстро, но процесс исцеления все равно занимает несколько часов.

— Справлюсь, — проговорила я.

— Отлично. Тогда идите. За этими я присмотрю.

И мы с Клеем отправились подыскивать подходящие места для Преображения.

За двенадцать лет я довела науку Преображения до совершенства, разложив весь процесс на несколько простых шагов, строгое следование которым позволяло отвлечься от мыслей о предстоящей боли. Шаг первый: найди в лесу укромную полянку — желательно подальше от товарищей по Стае, потому что ни одна женщина, как бы тщеславна она ни была, не захочет, чтобы ее увидели в разгаре Преображения. Шаг второй: сними одежду, аккуратно сложи в сторонке — правда, потом мне все равно приходится собирать вещи со всех окрестных кустов, почему — не знаю. Шаг третий: встань в исходную позицию, то есть на четвереньки; запрокинь голову, суставы не напрягай, мышцы расслабь. Шаг четвертый: сконцентрируйся. Шаг пятый: постарайся не закричать.

Закончив с Преображением и отлежавшись пару минут, я встала и потянулась. Обожаю эту процедуру: совсем по-другому ощущается тело, по-новому работают мышцы. Начала я с лап: выпустила когти и уперлась в землю всеми четырьмя конечностями. Далее выгнула спину, хрустнув позвонками. Сущее блаженство — напряжения в спине и шее, которым люди расплачиваются за двуногость, как не бывало. Я высоко задрала хвост, опустила, повиляла чуток, будто метелкой прохаживаясь по задним ногам. Наконец пришла очередь головы. Я навострила уши, стараясь выловить из тишины какой-нибудь новый звук — например, отдаленный стук дятла или возню жуков в земле. Та же забава повторилась и с носом: на поле в пяти милях от меня лежит навоз, в садике возле коттеджа благоухают розы. С глазами все было немного иначе: если уж на то пошло, то зрение у меня в звериной форме хуже, но я все-таки поморгала и хорошенько огляделась, привыкая к темноте. В отличие от большинства животных, оборотни видят мир не в черно-белых тонах: гамма остается той же, цвета лишь кажутся приглушенными. Напоследок я оскалила зубы, притворяясь, будто рычу, и помотала головой. Все, разминка окончена. Настало время для самой тренировки.