— Доктор Кармайкл ждет ее наверху! — возмутился Такер.

Ксавьер и не думал останавливаться, так что я пошла за ним, по пути заглядывая во все камеры. Армен Хэйг лениво перелистывал «Нэшнл джиографик», Лия дремала, а вот жреца Водун что-то видно не было. Неужели Матасуми и его «убрал» из программы? Я невольно поежилась, вспомнив, что ожидает заключенных, отслуживших свой срок.

Подойдя к камере Саванны, Ксавьер потянулся к дверной ручке.

— Не смей! — прошипел Такер, быстро к нам приближаясь.

— Расслабься, старик. Не доводи себя до сердечного приступа.

— Да я в такой форме, что тебе и не снилось, сынок. Пускать эту… молодую женщину в камеры других заключенных ты не имеешь права.

— Почему же? Может, ты боишься чего? Ну, соберутся четверо сверхъестественных существ в одном месте. Вы только представьте, колоссальная концентрация психической энергии! — откликнулся Ксавьер, довольно умело подражая Матасуми.

Полудемон открыл дверь. Саванна и Рут сидели, склонив головы, за столом, и старшая ведьма выводила пальцем какие-то линии. Услышав нас, они в испуге отодвинулись друг от друга.

— А, это ты, — успокоилась Саванна, когда Ксавьер вошел в камеру. — Что, разучился проходить сквозь стены? Жаль, больше ты ведь ничего и не умеешь.

— Ну, разве она не душка? — бросил мне Ксавьер.

Рут шикнула на Саванну, но девочка, не обратив на нее внимания, поднялась и вытянула шею, чтобы получше меня рассмотреть.

— Кто это с тобой? — спросила она.

— Наша гостья, — объявил Ксавьер, — если будешь мне грубить…

Саванна проскользнула мимо полудемона и, увидев меня, улыбнулась.

— А, так вы новенькая, оборотень.

— Ее зовут Елена, милая, — вмешалась Рут. — Невежливо…

— Оборотень! Вот это я понимаю — настоящая сила! — выпалила Саванна, стрельнув глазками в сторону Ксавьера.

— Заходите, Елена, — пригласила Рут. — Как вы, милая?

— Выживаю пока.

— Я слышала, что случилось с мисс Бауэр. Бедняжка, это так ужасно…

— И что бывает, когда превращаешься в оборотня? — перебила Саванна. — Это больно? Или противно? Я однажды смотрела фильм про оборотней, там у парня волчья морда вылезла прямо изо рта, и голова у него на части разорвалась!

— Саванна! — одернула ее Рут.

— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Хотя времени у нас мало. Меня сейчас отведут наверх. — Я многозначительно посмотрела на Рут. — У вас все хорошо?

Рут перевела взгляд на Саванну: сквозь недовольство проклюнулась гордость.

— Просто замечательно.

— Кажется, у Такера кончается терпение, — напомнил о себе Ксавьер. — Пора идти.

— Приведи ее как-нибудь еще разок, — попросила Саванна, возвращаясь на место. — И еще у меня кончились шоколадки.

— Будь добра, напомни, с какой стати я обязан оказывать тебе услуги? — отозвался Ксавьер. — Не потому ли, что ты сама красота и обаяние?

Саванна картинно вздохнула, но глаза ее сверкали лукавством — наполовину ребенок, наполовину женщина.

— Ну ладно, ладно. Если принесешь шоколадку, поиграю с тобой в «Монополию». Тебе ведь все время так ску-у-у-чно.

— Не надо, милая, — прошептала ей Рут.

— Да ничего, — заявила девочка. — Игрок из него все равно хер… дерьмовый. Мы его в два счета обыграем.

Мне нужно было сказать старшей ведьме еще кое-что, но как сделать это в присутствии Ксавьера? Попросить, чтобы нас оставили наедине, я не решалась. Да и в любом случае, какое может быть «наедине», когда сидишь в стеклянном кубе?

— Так у вас не получилось связаться с Пейдж, — сказала Рут.

Я вздрогнула и во все глаза уставилась на полудемона. Тот по-прежнему перешучивался с Саванной.

— Он меня не слышит, — пояснила ведьма. — Только вслух мне не отвечайте, заклинание работает лишь в одну сторону. Достаточно будет и кивка.

Я кивнула.

Рут со вздохом продолжила:

— Этого я и боялась. Вчера я с ней разговаривала, но сегодня утром не смогла связаться ни с ней, ни с вами. Может, слишком много сил трачу на девочку. Я и не представляла, сколько мощи заложено в Саванне. У ее матери были отличные задатки, но она своего дара не заслуживала — не хватало дисциплины, слишком она тянулась… ко всему темному. Если этого ребенка должным образом подготовить… — Рут осеклась. — Впрочем, не буду вас утомлять нашими ведьмовскими делами. Об одном попрошу — во что бы то ни стало отвезите девочку к Пейдж. После наших уроков Саванну нельзя предоставить самой себе. Что касается связи, то не беспокойтесь, милочка. Все обязательно получится. Если силы ко мне вернутся, я поговорю с Пейдж и сообщу вам, что она скажет.

— …покер?

Саванна что-то у меня спрашивала.

— Э… что?

— Вы умеете играть в покер? — повторила она. — Ксавьер говорит, что игроков должно быть четверо, и поэтому не хочет с нами сразиться. А я так думаю, что он просто боится проиграть девчонке.

— Спокойной ночи, Саванна, — сказал Ксавьер, выпроваживая меня из камеры.

— Только не темный шоколад! — крикнула Саванна вслед. — У меня от него прыщи!

Полудемон хихикнул и закрыл за собой дверь. Такер все так же стоял посреди коридора, сложив руки на груди.

— Ну? — заговорил Ксавьер. — Не появлялся ли неопознанный летающий объект? Или, может, стены рухнули?

Такер молча обжег его взглядом. Полудемон улыбнулся от уха до уха и повел меня к выходу.

— Ты не веришь в эту теорию насчет психической энергии? — поинтересовалась я по пути. — Что же это, по-твоему? Полтергейст?

— Полт… — не договорил Ксавьер, и его губы скривились в усмешке. — Лия.

— Она, кажется, считает…

— Знаю я, что она считает. — Ксавьер открыл защитную дверь. — Носится с этим полтергейстом…

— Так вот вы где! — раздался голос.

Со стороны лифта к нам спешила Кармайкл.

— Риз! — воскликнула она. — Могла бы и догадаться. Я послала за Еленой двадцать минут назад.

— Было бы дело срочное, сами бы пришли, — парировал тот.

— Пока вы тут тянули, оно стало срочным. — Она махнула рукой — прочь, мол. — Идите, хоть раз сделайте что-нибудь полезное. Ваша помощь может понадобиться…

Ксавьер исчез. Кармайкл со вздохом покачала головой, схватила меня за локоть и втянула в лифт. Когда мы шли по коридору среднего уровня, я краем уха уловила обрывки беседы из-за закрытой двери. Звукоизоляция была отличная даже для моего слуха, но кое-что получилось разобрать. Я сразу узнала голос Матасуми. Другой показался незнакомым — мужчина, говорит с переливчатым акцентом.

— Вампира? — произнес неизвестный. — Кто ему разрешил ловить вампиров?

— Он в разрешении не нуждается, — ответил Матасуми почти шепотом, хотя за такими толстыми стенами его бы никто, кроме оборотня, не услышал. — Сондра теперь недееспособна, и он почувствовал себя главным. Требует, чтоб вы сказали нам, где искать вампира.

«Он» — явно Уинслоу. Но кто же этот второй? Может, он и есть неуловимый Исаак Катцен, колдун? Проходя мимо закрытой двери, я сбавила шаг.

— Вы зря тратите время, Лоуренс, — произнес незнакомец. — И сами это знаете. Вы должны настоять на своем. Скажите ему «нет». Я отыскал для него двух оборотней, и хватит. Нужно сосредоточить усилия на высших расах — заклинателях и полудемонах. Волки и вампиры — скоты, которыми движут животные инстинкты. Иного предназначения у них нет. И толку от них — тоже.

— Это не совсем верно, — возразил ученый. — Согласен, заклинатели для нас важнее, но, вместе с тем, работа с оборотнями предоставит бесценные сведения о природе их физической мощи и чувственного восприятия. Вампир пригодился бы в…

— Черт побери! Не верю своим ушам! Да вы не лучше Сондры! Соблазнились…

Кармайкл потянула меня дальше, и окончание его реплики расслышать не удалось. Я сделала вид, будто споткнулась, но голоса уже стихли. Тянуть стало бессмысленно, и я проследовала за докторшей в лазарет.

Оказалось, ничего особенно неотложного меня там не ожидало. Из места инъекции хлестал густой зловонный гной с примесью крови, а само оно раздулось до размеров мячика для гольфа: Бауэр рисковала потерять руку ниже локтя. Да, признаю, в обычных обстоятельствах было бы, о чем беспокоиться, но когда человек превращается в оборотня, это лишь одна из многочисленных угроз для его существования. Я снова порекомендовала Кармайкл ничего не выдумывать, пускай превращение продолжается само собой. Следует проводить только самое простое, если не примитивное лечение. В данном случае — очистить рану от сгустков крови, наложить на опухоль компресс и следить за изменениями температуры.

Все это время Бауэр оставалась погружена в кому. Вообще она ни разу не приходила в сознание с той минуты, как повалилась без чувств на пол в моей камере. Природа взяла свое — отключила мозг и направила все имеющиеся ресурсы на поддержание тела.

Криз наконец-то прошел, и Кармайкл решила переселить меня в лазарет на постоянной основе. С моей стороны возражений не последовало. Чем дальше от камеры и ближе к свободе, тем лучше. Само собой, Матасуми был не в восторге от этой идеи. Он долго препирался с Кармайкл и — как обычно — уступил. В лазарете для меня выделили отдельную койку и поставили круглосуточную охрану — один молодчик в помещении, двое за дверью. Однако я выдвинула собственное требование: никаких наручников. Если Бауэр вдруг очнется, беззащитной я оставаться не желаю. Спор продолжался долго, но в конце концов Матасуми и Кармайкл сдались. Браслеты с меня сняли — правда, теперь в лазарете дежурило двое охранников.

Все еще не теряя надежды установить контакт с Пейдж, я мысленно составила список вопросов, которые планировала задать Альфе. О собственном превращении я мало что помнила. Не забылось только, как Джереми объяснял, что обезболивающих дать не может, «природа должна все сделать сама» (он твердил это постоянно). Один-единственный раз он прибегнул к помощи медикаментов. Почему — неизвестно, но ведь это означает, что его правило допускало и кое-какие исключения! Так какие же? Как я узнаю минуту, когда не давать Бауэр транквилизатор станет опасней, чем усыплять ее? А ремни и бинты? «Слишком туго», «слишком свободно»… где граница между этими крайностями? Безумие придаст Бауэр сил, но представляет ли она угрозу для опытного, здорового оборотня — то есть меня? И еще слюна. При обычном укусе в кровь человека попадает ограниченное количество слюны. Бауэр вогнала себе ударную дозу. Стоит ли беспокоиться на этот счет? Не возникнут ли какие-то осложнения из-за того, что слюну ввели путем инъекции? Джереми все это знает, мне необходимо посоветоваться с ним.

Разговор так и не состоялся. Я, как могла, отгоняла дремоту, но после полутора суток бессонницы и стресса, силы мои были на пределе. Пейдж на связь не вышла.

Следующий день начался с череды разнообразных приступов. Сначала Бауэр били судороги. Потом она чуть не задохнулась: глотка у нее распухла, шейные мышцы стали толще — началось превращение человека в волка. Однако анатомия Бауэр была к этому еще не готова: снаружи шея изменилась, а все, что находилось внутри — дыхательное горло, пищевод и так далее — осталось прежним, человеческим. Подробностей не знаю, я не врач, а Кармайкл растерялась. Пугало другое: Бауэр вообще перестала дышать. Если бы мы занялись выяснением причин, она бы попросту умерла. Я запрокинула женщине голову — дыхательные пути при этом распрямились — и стала усиленно массажировать ей шею, стараясь вернуть той очертания, присущие человеку. Это давало результаты, но слишком медленно. Кармайкл беспокоило, что у пациентки разовьется кислородное голодание. Я с ней согласилась, и в итоге докторше пришлось провести экстренную трахеотомию. Ничего увлекательнее в жизни не видела. Наконец угроза миновала, и мы вздохнули с облегчением… на какое-то время.

У переезда в лазарет оказалось больше преимуществ, чем поначалу думалось. Я не просто была этажом ближе к свободе — главное, что через день люди стали относиться ко мне примерно так же, как и к Тесс. Из заключенной я сделалась помощницей врача, занимающей в общей иерархии довольно скромное положение и по этой причине никому особо не нужной. Иными словами, моей персоны стеснялись не больше, чем мебели, и спокойно вели при мне любые разговоры. Матасуми беседовал с Кармайкл, охранники болтали между собой, Тесс заигрывала с симпатичным уборщиком — рты не закрывались, а я усердно слушала. Просто поразительно, что удалось таким образом вызнать — начиная с отдельных сведений об устройстве комплекса и его организационной структуре и кончая всякой ерундой вроде сплетен об охранниках, любящих отлынивать от работы. Очаровательно.

Кроме того, немного позже я повидалась с Арменом Хэйгом, а также со жрецом Водун Кертисом Заидом — он, вопреки моим опасениям, счастливо здравствовал. Впрочем, с ним у меня не сложилось. Если Бауэр не врала и Лие действительно удалось подружиться со жрецом, то в искусстве общения ей поистине не было равных. Я попыталась завязать с ним разговор, однако даже на тривиальное «доброе утро» он ответил молчанием и злобным взглядом. Нет, из него союзник никакой. Армен, напротив, внушал большие надежды. Он не только планировал побег и готов был принять мою помощь, но и прилежно выполнял домашнее задание. Психиатр многое вызнал о системе безопасности, графике смены охраны и планировке здания. Более того, он умудрился передать мне всю эту информацию под носом у Кармайкл, ненавязчиво вплетая ее в банальную болтовню, так что ненужных подозрений ни у кого не возникло. Наблюдательный, спокойный, умный мужчина — ну просто идеал… в смысле, для партнера по побегу.