Через несколько часов у Бауэр начался очередной приступ судорог, но в конце концов мы ее усмирили. Мне почему-то не сиделось на месте — я блуждала по лазарету из угла в угол, без нужды дотрагивалась до мебели, вертела в руках инструменты и, наконец, чуть не снесла одну из медицинских тележек. Кармайкл оторвалась от своих бумаг.

— Может, присядете? — раздраженно бросила она. — Не хватало еще, чтоб вы что-нибудь сломали.

Я подошла к стулу, взглянула на него — и стала изучать капельницу Бауэр.

— Не… — начала докторша.

— А что вы такое ей вливаете?

— Это общеукрепляющий водный… — Кармайкл умолкла на полуслове, потому что я уже потеряла интерес к капельнице и переключилась на монитор, по которому с пиканьем ползла синусоида сердечного ритма Бауэр. — Что, скоро у вас Преображение?

Покопавшись в памяти, я сообразила, что последний раз Преображалась в понедельник ночью, то есть дней пять назад. Как и большинству оборотней, жить мне приходится по недельному циклу. Проще говоря, хотя бы раз в неделю я должна Преображаться, хочется мне того или нет — в противном случае организм сделает это сам, против моей воли. Вот откуда такая непоседливость! Скоро мышцы начнут ныть, побаливать… Пока что мне удавалось держать свое тело в узде, и еще несколько суток перетерплю. Если Преображение случится здесь, то меня скорее всего запрут где-нибудь и все запишут на пленку. Лучше постараться, чтобы до этого не дошло.

— Да нет, — заверила я докторшу. — Просто мне как-то не по себе. Не привыкла подолгу находиться в четырех стенах.

Кармайкл отложила ручку.

— Думаю, организовать для вас прогулку по комплексу в моих силах. Под надежной охраной, разумеется. Как это я раньше не подумала, что вам нужны тренировки?..

— Тренировки? — донесся вдруг голос из приемной. — Что еще за разговоры? Это мой комплекс!

— Здравствуйте, Тайрон, — откликнулась Кармайкл, не поворачивая головы. — Вам что-то нужно?

Уинслоу вальяжной походочкой вошел в комнату и лучезарно мне улыбнулся.

— Только она вот. Я подумал, что неплохо бы составить Елене компанию. А вы бы пока спокойно поработали.

— Это очень… заботливо с вашей стороны, Тайрон, но, боюсь, вам придется подождать, если вы желаете пообщаться с мисс Майклс. Я собираюсь вызвать дополнительную охрану, чтобы вывести ее на прогулку. Ей что-то неспокойно.

— Неспокойно? Она готова Преобразиться?

— Нет, не готова. — Кармайкл положила блокнот на стол и направилась к переговорнику.

— Преображение вскоре произойдет. Может, ей надо…

— Ничего ей не надо.

Она нажала на клавишу вызова. Уинслоу встал за спиной докторши и отключил переговорник.

— Говорите, ей нужны тренировки? Тогда как насчет тренажерного зала? Вызывайте охрану, и я сам ее туда отведу.

Помедлив, Кармайкл перевела взгляд с магната на меня и сказала:

— Думаю, это не лучший выход. Прогулки…

— …будет недостаточно, — закончил за нее Уинслоу и улыбнулся, как мальчишка. — Я прав, Елена?

Я задумалась. Конечно, обстоятельная экскурсия по комплексу пришлась бы кстати; с другой стороны, лучше задобрить Уинслоу, пока я еще не наскучила ему в живом виде.

— Лучше в тренажерный зал.

Многозначительным взглядом Кармайкл дала понять, что выполнять желание Уинслоу меня никто не обязывает. Я отвела глаза, и докторша, бросив: «Хорошо», щелкнула кнопкой переговорного устройства.

Двое охранников остались в лазарете, а вот парочку, караулившую у входа, мы прихватили с собой. По пути к группе добавилось еще трое, так что в итоге меня конвоировало вдвое больше людей, чем приглядывало за Бауэр. Я бы расставила приоритеты по-другому, да только моего мнения никто не спрашивал, а самой предлагать было бесполезно. Спасибо и на том, что Кармайкл тех двоих не отослала — с нее бы сталось.

Ни размерами, ни оснащенностью их тренажерный зал меня не удивил — все почти как у нас в Стоунхэйвене. В небольшом помещении уместились многофункциональный силовой комплекс, набор гантелей и штанг, боксерская груша, беговая дорожка, лыжный тренажер и «Стэйрмастер». Мы кардиотренажеров в доме не держим: какая бы погода ни стояла за окном, никакие «беличьи колеса» не заменят пробежки на свежем воздухе. Что же касается степпера, то упругие ягодицы в системе ценностей оборотня занимают весьма скромное место. Судя по толстому слою пыли, у здешних охранников «Стэйрмастер» тоже почетом не пользовался.

В зале занимались трое парней. Уинслоу велел им проваливать. Один подчинился, но двое остались. Ну как же, девчонка будет тяжести поднимать — очуметь просто. Похоже, ребята давненько не выбирались в нормальный общественный спортзал…

Толком «покачаться» не удалось. Стоило мне ухватиться за штангу или гантели, как подбегал Уинслоу, и начинались вопросы — а что это я делаю, а какой вес могу взять? Это очень раздражало. Поскольку уронить ему на ногу пятидесятифунтовую железяку было бы весьма неразумно с моей стороны, пришлось перейти на беговую дорожку. Как ее программировать, я не разобралась. Уинслоу вызвался помочь, но в результате компьютер вообще завис. Похоже, его познания в технике на тренажеры не распространялись. Мне, впрочем, разминать ноги не особенно и хотелось. Сильнее было другое желание — от души что-нибудь поколотить. В дальнем углу зала отыскалось то, что доктор прописал, — боксерская груша.

Я нацепила перчатки, и зеваки придвинулись поближе — может, втайне лелея надежду, что сейчас Уинслоу получит хорошую взбучку. Подойдя к снаряду, я нанесла пробный удар. По толпе пронесся восхищенный ропот. О, да она драться хочет?! Круто! Вот если бы вместо груши была другая девица… Мечтать, как говорится, не вредно.

Первые несколько секунд я примеривалась, вспоминала правильную стойку и последовательность движений. Несколько медленных ударов. Потом быстрее. Снова замедляюсь. Хук справа. Уинслоу стоял довольно близко ко мне, и, немного скосив взгляд, мне без труда удалось представить его на месте снаряда. Бам-бам-бам — три молниеносных удара. Периферийным зрением я видела его напряженное лицо, полуоткрытый рот, блеск его глаз. Похоже, ему это нравится не меньше, чем мне. Что ж, тем лучше. Я пружинисто отскочила назад. Пауза. Вдох. Пошла! Я вогнала кулак в снаряд — раз, другой, третий, и скоро сбилась со счета…

Полчаса спустя пряди у меня на лбу слиплись от пота. Пот струился по подбородку, щипал глаза. Ни один дезодорант в мире не перебил бы его запах. Если Уинслоу и заметил вонь, то ничем этого не выдал — слишком поглощен был зрелищем. Время от времени я замечала бугорок в его джинсах, и тогда снаряду доставалось еще сильнее. Наконец я выдохлась. Удар ногой с разворота — и груша врезалась в стену. Не вытирая пота, я повернулась к Уинслоу:

— Душ.

Он указал на дверь за «Стэйрмастером».

— Там.

Я направилась к двери. Уинслоу, подозвав двоих охранников, двинулся за мной. Я резко обернулась и пронзила его взглядом. Магнат смотрел на меня, не отрываясь, губы его подрагивали от возбуждения — точь-в-точь девятиклассник, забравшийся в женскую раздевалку. Наши глаза встретились… и тут у меня в голове что-то щелкнуло. Сорвав футболку, я зашвырнула ее в угол. За ней последовал лифчик, потом джинсы, носки и, наконец, трусики. Выпрямившись; я со злостью посмотрела на Уинслоу: «Это ты хотел увидеть? Вот и отлично, пялься сколько влезет». Когда он — и все присутствующие охранники — всласть налюбовались, я развернулась и пошла в душ.

После такого даже озабоченный подросток задумался бы над своим поведением, смутился бы. Но если Уинслоу и испытывал чувство стыда, то явно не отличал его от несварения. Все с той же ухмылочкой на лице магнат ввалился — с двумя охранниками — в душевую и стал смотреть, как я моюсь. Предложил «потереть мне спинку», но тут же схлопотал по рукам. Ухмылка вмиг сползла с его рожи, и бросившись к крану, Уинслоу отключил горячую воду. Я ничего на это не ответила, вообще не сдвинулась с места, так что душ получился ледяной. Это немного утихомирило и магната — он снизошел до того, чтобы подать мне полотенце. А я получила хороший урок: Уинслоу хочет видеть меня крутой, но с ним я обязана быть паинькой. На обложках дешевых фэнтезийных романов часто рисуют таких женщин — длинноногих, подтянутых, с гривой роскошных волос… и в ошейнике, инкрустированном драгоценными камнями. Амазонка и сексуальная рабыня в одном лице.

Как только мы вышли из душевой, один из охранников передал, что звонила Кармайкл — мол, я срочно ей понадобилась. Уинслоу отконвоировал меня обратно в лазарет и удалился. Как выяснилось, серьезных осложнений пока не возникало — так, рядовой приступ судорог. Возможно, Кармайкл просто воспользовалась удобным предлогом, чтобы избавить меня от общества Уинслоу. В ее поведении об этом ничего не говорило: как и раньше, докторша то сухо отдавала команды, то сердилась на меня, неумеху. Впрочем, за два дня мы притерпелись друг к другу, и в нашем общении царила сдержанная благожелательность. Я даже прониклась к ней уважением. Не знаю, чувствовала ли Кармайкл то же самое — возможно, я упала в ее глазах, безропотно подчинившись Уинслоу, — но она по крайней мере относилась ко мне как к личности, а не как к подопытному животному.

Вечером в тюремном блоке случилось несколько происшествий. К нам явился охранник с травмой головы. Поскольку на меня никто внимания не обращал, удалось узнать обо всем в подробностях.

Охранник зашел в камеру Саванны и Рут, чтобы унести тарелки, оставшиеся после ужина. Стоило парню открыть дверь, как в голову ему полетело одно из блюд. Он пригнулся, но блюдо врезалось в стену с такой силой, что осколки фарфора вонзились ему в лицо, едва не задев левый глаз — Кармайкл с полчаса их выковыривала. Зашив самые серьезные раны, она обсудила ситуацию с Матасуми. Точнее сказать, Матасуми болтал без умолку, а докторша что-то бурчала в нужных местах, явно мечтая, чтобы ученый засунул свои теории куда подальше и дал ей спокойно работать. Видно, кроме Кармайкл и вышедшей из строя Бауэр ему не с кем было поговорить. Теоретически, конечно, оставался Уинслоу, однако у меня создалось впечатление, что серьезно его никто не воспринимал. Он существовал в несколько иной плоскости: как ценного инвестора его слушались и всячески умасливали, как полного дилетанта — не посвящали в дела комплекса.

Очевидно, в последние дни уровень паранормальной активности в тюремном блоке резко возрос. Лия — кстати, соседка Саванны — жаловалась, что кто-то постоянно опрокидывает ее бутылочки с шампунем, рвет журналы, переставляет в комнате мебель. Часто доставалось и охранникам. Проходя мимо камеры Саванны, они спотыкались буквально на ровном месте — словно что-то ударяло их по ногам. Все эти явления действовали на нервы, но реальной угрозы не представляли. Однако сегодня утром все изменилось. Охранник, доставив Рут и Саванне новый комплект одежды, слегка упрекнул девочку — та забрызгала вчерашнюю футболку кетчупом. Когда он выходил из камеры, дверь ударила его по плечу, оставив огромный синяк. По мнению Матасуми, неожиданный всплеск активности был вызван тем, что Рут и Саванна теперь жили вместе. Но ученый и не думал их разлучать, хотя эпизод с блюдом и должен был бы внушить ему серьезные опасения. Да разве можно упустить такую бесценную возможность — увидеть своими глазами, чем займутся две ведьмы, очутившись в одном помещении? И что в сравнении с этим шрамы и увечья охранников! Матасуми все разглагольствовал о том, какую «колоссальную пользу для науки» можно извлечь из ситуации. Мне показалось, что Кармайкл пробормотала под нос несколько нелестных эпитетов в его адрес. Впрочем, не уверена.

Ночью, свернувшись калачиком на койке, я попробовала связаться с Рут. Наверно, мне просто не хотелось признавать очевидное: экстрасенсорных способностей у меня никаких. Легче было верить, что нет ничего невозможного — надо только хорошенько постараться, проявить волю. Происшествие с охранником очень меня встревожило. Рост паранормальной активности наверняка связан с «обучением» Саванны. Нужно предупредить Рут: сбавьте обороты, иначе вас рассадят по разным камерам. Наконец, убив на бесплодные попытки целый час, я сдалась. Эта неудача напомнила мне о том, что Пейдж не выходит на связь… что с Джереми так и не удалось поговорить… и что я совсем одна. «Нет, — возразила я самой себе, — и вовсе не одна. Просто временно вне зоны доступа…» Придется обойтись без поддержки Джереми — у меня своя голова на плечах. В прошлом году я самостоятельно разработала и осуществила план спасения Клея. Понятное дело, без парочки недочетов не обошлось… ну или даже не «парочки» — меня чуть не убили… но, черт возьми, я ведь своего добилась, правда? В этот раз все пройдет лучше. Век живи, век учись. Или, в моем случае, век учись — век проживешь.

— Да не в этом… в левом ящичке. Где у тебя левая рука?

Я беспокойно заметалась во сне. Кармайкл выкрикивала команды:

— Подай каталку. Чтоб тебя! Я сказала каталку, а не тележку!

Мне грезилось, будто я мечусь между рядами совершенно одинаковых каталок и не могу найти нужную.

— Возьми… Ладно, не надо. Давай на выход!

Мужской голос пробормотал извинения. Стоило мне разлепить веки, по глазам ударил свет флуоресцентных ламп. Недовольно зажмурившись, я, уже осторожней, сделала вторую попытку. Это и в самом деле была Кармайкл, но на сей раз горячилась она не из-за меня. По лазарету бестолково бегали двое парней, в спешке собирая необходимые инструменты. Докторша занималась тем же самым. Двое постоянных охранников тупо смотрели на этот переполох, словно еще не до конца проснулись.

— Чем-нибудь помочь? — спросил один из них.

— Да, — бросила Кармайкл. — Не стой, как столб!

Отстранив его, она вытолкнула каталку за дверь. Я слезла с койки и поспешила за докторшей — то ли осмелев спросонья, то ли попросту отупев. В любом случае, это был правильный поступок: она меня даже не заметила. Чтобы привлечь внимание Кармайкл в ту минуту, понадобилось бы самое меньшее пырнуть ее скальпелем. Охранники тоже ничего не сказали — решив, наверное, что я теперь официальная помощница докторши. И если уж она не возражает…

Я с охранниками подбежала к лифту, но двери кабины закрылись за Кармайкл. Пришлось ехать вторым заходом. Надежда, что сейчас выберемся на поверхность, не оправдалась. Как и всегда, кабина тронулась вниз, в тюремный блок.

— Что стряслось? — спросила я.

Трое охранников притворились глухими. Четвертый, в виде исключения, пожал плечами и буркнул: «А кто его знает». Двери лифта открылись, охранники вдруг вспомнили, за что им платят деньги, и встали у меня по бокам. Едва мы миновали защитную дверь, как послышался голос Саванны:

— Да сделайте же что-нибудь! Быстрее!

Из открытой двери ее камеры вырывались голоса.

— Успокойся, Саванна, — произнес Матасуми. — Ты мешаешь охранникам рассказать мне, что случилось.

Я вздрогнула. Опять пострадал какой-то охранник? А ведь и дня не прошло. Похоже, Рут и Саванну точно расселят. Я ускорила шаг, но пришлось подстраиваться под конвоиров, а те особенно не торопились.

— Это не я! — крикнула Саванна.

— Конечно, не ты, — отрубила Кармайкл. — Не мешай мне.

— Инструменты вам не понадобятся, — заметил Матасуми. — Когда я пришел сюда, признаки жизни уже отсутствовали. Мы опоздали.

— Опоздали мы или нет, решать буду я, — сказала докторша.

Признаки жизни отсутствуют? Не к добру это…

Едва я вошла в камеру, Саванна кинулась ко мне. Я рефлекторно выставила руки, ожидая удара, но девочка лишь обхватила меня за талию.

— Это не я! — повторила она.

— Знаю, — пробормотала я. — Знаю.

Я неуклюже погладила ее по голове (надеюсь, не как хозяин, ласкающий собаку). Утешать несчастных детей мне приходилось нечасто. Если честно, ни разу не приходилось. Я поискала глазами Рут. В комнате было не протолкнуться. Кармайкл и трое охранников склонились над кроватью, на которой виднелось чье-то распростертое тело. Парни, которые меня привели, втиснулись в камеру, задвинув нас с Саванной в угол. Я изо всех сил вытягивала шею, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

— Где Рут? — проговорила я наконец.

Девочка притихла и отстранилась от меня. В животе у меня что-то сжалось. Я перевела взгляд на койку. Кармайкл с охранниками по-прежнему загораживали обзор, но самое главное я увидела: с кровати бессильно свисала чья-то рука — маленькая, пухлая, в пигментных пятнах…

— О нет… — прошептала я.

Саванна вырвалась у меня из рук:

— Это… это не я!

— Конечно, конечно… — сказала я и вновь прижала ее к себе, надеясь, что она не заметила моей первоначальной реакции.

Матасуми повернулся к моим конвоирам:

— Я хочу знать, что здесь случилось.

— Да мы только что пришли, — отозвался один из них и показал на людей, сгрудившихся у кровати: — Лучше их спросите, они тут с самого начала.

После секундного колебания ученый подошел к кровати и постучал одного из парней по плечу. Тот обернулся, но в этот момент из коридора послышался шум, и в камеру ворвались еще двое охранников, на этот раз с винтовками в руках.

— А вы что здесь делаете? — удивился парапсихолог. — Мы не вызывали подкрепления! Пожалуйста, вернитесь на свои посты.

Не успели они подчиниться, как вошел еще один охранник — вместе с Лией.

— Какого!.. — Матасуми умолк на полуслове, сделал короткий вдох и заговорил с прежним самообладанием: — Зачем вы привели сюда мисс О’Доннелл?

— Проходя мимо ее камеры, я заметил, что она очень взволнованна, — стал оправдываться молодой охранник, зардевшись как маков цвет. — Я… спросил через переговорник, в чем дело, и она… Она поинтересовалась, можно ли ей выйти и посмотреть, что стряслось.

— Никогда не выпускайте объектов из камеры. Ни при каких условиях! Немедленно отведите ее обратно.

Лия незаметно проскользнула к кровати мимо Матасуми. Увидев Рут, полудемон ахнула.

— А… — Прикрыв ладонью рот, Лия во все глаза уставилась на Саванну. — Какое несчастье… Как… Что случилось?

— Я пытаюсь получить ответ на этот вопрос уже десять минут, — проворчал Матасуми.

Охранник, к которому он обратился чуть раньше, наконец заговорил:

— Мы с напарником проходили мимо и вдруг увидели, что стару… что мисс Винтербурн лежит на кровати, а девочка склонилась над ней. Это меня обеспокоило — вдруг сердечный приступ? Мы зашли в камеру. Возле кровати валялся будильник, забрызганный кровью, а у мисс Винтербурн был проломлен череп.

Саванна сжалась в комок. Сердце ее бешено колотилось.

— Бедная ты моя. — Лия поспешила к нам. — Какой ужас!

— Это… это не я, — проговорила девочка.

— Что бы там ни стряслось, ты ни в чем не виновата, золотко.

Лия потянулась к Саванне. Девочка застыла в нерешительности, не отрываясь от меня. В конце концов она взяла руку Лии и крепко сжала. На лице полудемонши промелькнуло разочарование, но через миг она кивнула: да что это я, мол, у нас же тут не конкурс на самого популярного утешителя. Погладив девочку по голове, она повернулась к людям, стоявшим у кровати, откашлялась и громко сказала:

— Можно я заберу Саванну с собой? Тут ей лучше не оставаться.

Кармайкл подняла глаза. По ее широкому лицу струился пот.

— Что она здесь делает? — спросила докторша, указывая на Лию. — Отведите ее в камеру.

Охранники кинулись выполнять приказ — как-никак на этот раз он исходил не от Матасуми. Двое молодчиков вытолкнули Лию из комнаты. Саванна глядела ей вслед с такой тоской, что едва не заставила меня вступиться за полудемоншу. И все же разумней было промолчать: Кармайкл и меня могла выкинуть, а девочка нуждалась в утешении. Конечно, Лия подошла бы больше, но придется Саванне довольствоваться оборотнихой, притом не шибко отзывчивой. Лия наконец ушла, и девочка со вздохом приникла ко мне. Несколько минут она молчала, потом обвела комнату взглядом. Все смотрели на Рут.

— Мне кажется… — прошептала Саванна.

Она придвинулась поближе. Я неуверенно положила руку ей на плечо, и девочка прижалась ко мне всем телом. Мне оставалось лишь похлопывать ее по спине да тихонько бормотать всякую бессмыслицу, которая, в идеале, должна была убаюкивать. Саванна понемногу успокаивалась — но скорее потому, что теперь я была для нее единственным союзником в комнате, полной врагов. Через минуту она посмотрела мне в глаза и снова зашептала:

— Мне кажется… Мне кажется, это могла сделать я.

— Да что ты такое…

— Мне не спалось. Я лежала и думала о всяких вещах, которым меня учила Рут. Ну, об уроках. А потом увидела будильник. Он летел по воздуху, как та тарелка. Наверное, это я сделала. Не знаю как, но сделала.

Я хотела было сказать, какие все это глупости… и задумалась. Девочка ждала от меня не успокоительной лжи. Видно было, что ей известна правда — и доверяет ее Саванна только мне.

— Если и ты, то твоей вины в этом нет, — произнесла я наконец.

Саванна кивнула, утерла слезы и положила голову мне на грудь. Несколько минут мы простояли молча. Наконец Кармайкл отступила на шаг от кровати, и все в комнате замерли. Стало тихо, как в могиле, только сердце Саванны гулко стучало.

— Время смерти… — начала докторша и подняла руку.

Должно быть, в спешке Кармайкл забыла надеть часы. Она долго смотрела на запястье, словно ожидая, что они каким-то чудом там появятся. Но чуда не произошло. Прикрыв глаза, она опустила руку, тяжело вздохнула и покинула камеру.

Все было кончено.