МОЯ РУКА НАЩУПАЛА ЧТО-ТО, лежащее в грязи. Спичечный коробок.

Я схватила его и нашла крышку. Я вытащила спичку, затем перевернула коробок, пальцы начали искать полоску для зажигания. Вот она.

– Помоги. Помоги. Мне.

Я сделала паузу, задрожала и пнула связанными ногами, чтобы избавиться от хватки, и уронила спичку. Я остановилась и начала шарить в грязи, пытаясь нащупать ее.

Достань другую!

Я достала. Снова нашла полоску для зажигания. Зажала спичку между пальцами и... и поняла, что я понятия не имею, как ее зажечь. Откуда мне знать? В лагере только вожатые разжигают костер. Я никогда не курила. Я не увлекалась свечами, как другие девочки.

Ты должна была делать это и прежде.

Может быть, но я не помнила...

Кому какое дело! Ты видела это в кино, не так ли? Разве это тяжело?

Я снова зажала спичку, черканула... и сломала ее пополам. Я вытащила другую. Сколько их там? Немного — это был тот же самый коробок, который Рей использовала в первый день, когда я застукала ее за жжением спичек.

На сей раз я взяла спичку ниже, около головки. Черканула. Ничего. Я черканула снова, и спичечная головка вспыхнула, обжигая кончики пальцев, но я не отпустила ее. Пламя горело ярко, но испускало слишком мало света. Я могла различить руку, но кроме нее — темнота.

Нет, там, справа, что-то было, двигалось по грязи. Я могла разобрать лишь темный силуэт, волочащийся ко мне. Большой и длинный. Что-то вытянулось. Это было похоже на руку, запачканную в грязи, с практически белыми, длинными пальцами, блестящими на земле.

Руки вытянулись вперед, схватили грязь, затем подтащили тело. Я смогла различить одежду, разорванную одежду. Запах грязи и чего-то сырого заполнил мои ноздри.

Я подняла спичку еще выше. Оно подняло свою голову. На меня уставился череп, полосы почерневшей плоти и покрытые коркой грязи волосы свисали с него. Пустые глазницы смотрели в мою сторону. Челюсть открылась, зубы застучали, оно попыталось заговорить, произнося только ужасный, гортанный стон.

– Помоги. Помоги мне.

Я кричала через кляп столь громко, что уже решила, что голова взорвется. Мочевой пузырь стал легче. Я уронила спичку. Она упала на землю, затем погасла, но не раньше, чем я увидела, что костяная рука достигла моей ноги и второго трупа, скользящего около первого.

Одну секунду я просто сидела там, сотрясаясь в конвульсиях от страха, мои крики были чуть отчетливее скрежета. Тогда та рука схватила мою ногу: ее сжала холодная кость, клочья рваной ткани коснулись кожи. Даже если я не могла видеть это, я могла все представить, и моего воображения было достаточно, чтобы остановить крики в горле и придти в себя.

Я дернулась, ударила ногой и затряслась, так как попала в цель и услышала сухой треск. Отстранившись, мне удалось разобрать, как кто-то произносит мое имя, уговаривая остановиться.

Я попыталась стянуть кляп, но мои дрожащие пальцы все еще не могли найти край. Я сдалась и поползла как можно быстрее, пока шум, хруст и яростное шипение не стало тише.

– Хлоя! Остановись, – освещенный тусклым светом, надо мной вырисовывался темный силуэт. – Это…

Я пнула так сильно, как только могла. Услышала шипение от резкой боли и проклятия.

– Хлоя!

Пальцы схватили мою руку. Я вырвалась. Другая рука схватила меня и дернула, лишая равновесия.

– Хлоя, это – я. Дерек.

Я не знаю, что затем сделала. Я думаю, что, возможно, упала в обморок в его руки, но если я так и сделала, я предпочитаю не помнить об этом. Я помню чувство, как кляп отлетел в сторону, затем тот ужасный «дум–дум» и звук карабканья.

– Т–т–там…

– Мертвые люди, я знаю. Они, должно быть, были похоронены здесь. Ты случайно подняла их.

– П–п–подняла…

– Позже. Прямо сейчас тебе нужно…

Снова глухой звук, и я смогла увидеть их — в моем уме — ползущие вперед слабые тела. Шелест их одежды и высушенной плоти. Грохот и хруст их костей. Их души заперты внутри. Их души в ловушке их трупов…

– Хлоя, сосредоточься!

Дерек взял меня за предплечья так, чтобы я не смогла пошевелиться, и подтащил к себе так близко, что я могла различить белую вспышку его зубов, когда он говорил. Позади него горел тусклый свет, который я заметила ранее. Дверь оставалась открытой, впуская достаточно света, чтобы разобрать силуэты.

– Они не причинят тебе боль. Они не зомби-мозгоеды из кино, поняла? Они – просто трупы с душами, возвращенными им.

Просто трупы? С их душами, возвращенными им? Я отправила людей — призраков — назад в их трупы? Я подумала, на что это похоже, вернуться назад в разложившийся труп, быть пойманным в ловушку тела…

– Я–я–я должна отослать их назад.

– Да, это общая идея.

Напряжение вытеснило сарказм в его словах; и когда я прекратила дрожать, то смогла почувствовать, что по нему пробежало напряжение, вибрируя, передаваясь в мои руки – я поняла, что он изо всех сил пытается остаться спокойным. Я закрыла лицо руками; они воняли грязью, и запах заполнил ноздри.

– О–окей, так как я отошлю их назад?

Тишина. Я посмотрела на него.

– Дерек?

– Я... Я не знаю, – он пришел в себя, повел плечами, в его голос вновь вернулись сердитые нотки. – Ты вызвала их, Хлоя. Неважно, как ты это сделала, останови это. Поверни процесс вспять.

– Я не…

– Просто попробуй.

Я закрыла глаза.

– Вернитесь. Назад к вашей загробной жизни. Я освобождаю вас.

Я повторила слова, сконцентрировалась так сильно, что холодный пот полился вниз по лицу. Но ужас продолжал прибывать. Ближе. Ближе.

Я закрыла глаза и представила, что я в кино, играю главную роль глупой молодой некромантки, которая должна отослать духов назад в ад. Я заставила себя представить трупы. Я видела, как взываю к их духам, освобождая от земных уз. Я представила их души, поднимающиеся…

– Помоги. Помоги.

В горле стало сухо. Голос был прямо позади меня. Я открыла глаза.

Дерек выругался, и его руки сжали мои предплечья.

– Не открывай глаза, Хлоя. Просто помни, что они не причинят тебе зла.

Костяной кончик пальца коснулся моего локтя. Я подпрыгнула.

– Все хорошо, Хлоя. Я здесь. Продолжай.

Я замерла, кончики пальцев коснулись моей руки, затем заскользили вдоль нее, поглаживали, ощупывали, словно слепой, изучающий слона. Мою кожу накрыла кость. С громким хрустом труп подтянулся поближе. Запах…

Отчетливо представь.

Я это и делаю!

Не так!

Я закрыла глаза — бессмысленное действие, так как я ничего не вижу и открытыми, но это заставило меня почувствовать себя лучше. Пальцы ползли и изучали мою спину, щипали рубашку, труп издавал звук “а–а–а”, словно пытался говорить.

Я сжала зубы и отстранилась от всего. Это нелегко, зная, что оно трогает меня, прижимаясь сбоку…

Достаточно уже!

Я сконцентрировалась на дыхании Дерека. Медленные, глубокие вздохи через рот, так как он изо всех сил пытался остаться спокойным.

Глубокие вздохи. Глубокие вздохи. Найди тихое пятно. Творческое место.

Медленно звуки, прикосновения и запахи реального мира исчезали. Я зажмурилась, позволяя себе свободно упасть в воображение. Я сосредоточилась на телах, представляя, как я выдергиваю их души, освобождая их, как содержащихся в клетке голубей, окрыляя их путь в солнечный свет.

Я повторила видение — освободила духов, пожелала им всего хорошо, извиняясь за то, что сделала с ними. Смутно я услышала голос Дерека, говорящий мне, что я в порядке, но он, казалось, плыл, словно сон на краю сознания. Реальный мир был здесь, где я исправляла свою ошибку, полностью поворачивая…

– Они ушли, Хлоя, – прошептал он.

Я остановилась. Я все еще чувствовала костяные пальцы, на моей ноге лежало тело, но оно уже не шевелилось. Я крутанулась в сторону, и труп упал – пустая раковина, рассыпавшаяся у моих ног.

Дерек сильно и облегченно выдохнул, провел руками по волосам. Через минуту он запоздало спросил, в порядке ли я.

– Жить буду.

Еще один дрожащий глубокий вздох. Тогда он посмотрел на тело.

– Похоже, нас ждет одна работенка.