Уже в самолете Николас поднес к губам руку Джессики и поцеловал ее в ладонь.

— Ты ни о чем не жалеешь?

Джессика провела рукой по его лицу.

— Ни о чем.

Он склонился к ней и поцеловал прямо в губы — жарко и страстно, не обращая внимания на пассажиров, сидевших рядом. А когда оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза, то увидел, что они блестят от слез.

— У нас впереди вся жизнь.

— Да, — просто отозвалась Джессика.

Она бросила затуманенный слезами счастья взгляд в иллюминатор. Кварталы Нью-Йорка стремительно уносились под серебряное крыло самолета. Вот уже видны небоскребы делового центра вдали. Где-то там, внизу, остались статуя Свободы, мосты над заливом, мосты над Гудзоном.

И прежняя жизнь, она тоже как будто бы отступила назад, отпустила ее. А впереди была жизнь другая, полная непреходящей радости и безмерного счастья…