Уже в последнюю секунду, едва затихли звуки колокольчика и послышались мужские шаги на аллее, Ольга Прадье поняла, что сейчас увидит своего мужа.
При виде объявления Эдит совершенно стушевалась перед неудержимым натиском Ольги Прадье, с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку, протягивавшей руку к звонку. Теперь Эдит понимала весь ужас своего положения и хотела убежать.
Она даже начала уже отступать к машине, когда открылись ворота.
— Боитесь? — спокойно, без всякой иронии спросил Луи.
Окаменев, она глядела на него во все глаза, страшась любого звука, который мог бы ее выдать.
— Вы ведь, наверное, насчет квартиры?
Ольга кивнула.
— Это объявление висит уже три недели. Но мало кто решается прийти, — сказал Луи без всякой злобы. — Соседи и продавцы из магазинов всех отговаривают. Что уж тут поделаешь!
Вот почему бакалейщица так себя повела!
— А, может быть, вы ничего не знаете?
Он с тревогой ждал ответа. Она покачала головой.
— Ах, вот оно что… — прошептал он. — Потому-то вы и пришли, что не знали… Хотите посмотреть? Я расскажу вам, почему никак не удается найти жильцов.
Но она так и осталась стоять на тротуаре, и он забеспокоился.
— Пройдемте… Но вообще-то, если вы не хотите, значит, все-таки слышали обо мне?
Наверное, ее поведение казалось совсем необъяснимым, даже каким-то странным. Она выдавила из себя чуть слышно:
— Да.
— И все-таки пришли? Может, из любопытства? — с ноткой презрения предположил он.
— Нет… Почему бы действительно не посмотреть квартиру?
И стала ждать, какое впечатление произведет на него ее голос. Не мог же Луи его забыть, даже после пятилетней разлуки!
— Тогда пойдемте!
И сам пошел впереди, ни разу не обернувшись посмотреть, идет ли она следом.
— Сад особенно хорош весной и летом, — сказал он, — я предоставлю его жильцу в полное распоряжение. Квартира на втором этаже. Я недавно сделал там ремонт. Две комнаты, кухня и ванная. Все полностью обставлено, а цену я, сами понимаете, большую не прошу. Это как договоримся. Мне сейчас не так уж и нужны деньги.
Походка у него сделалась неторопливой и тяжелой. На затылке появились седые волосы.
Это был совсем другой человек. Одежда не новая, на ногах тапочки. Луи раньше терпеть их не мог.
— Я живу на первом этаже. Извините за беспорядок, но в моем положении не так-то легко найти домработницу. Оно и понятно…
Ольга вдохнула знакомый запах в доме и даже задрожала от удовольствия.
— Здесь центральное отопление, — чуть нерешительно выговорил он.
Ольга даже не узнала второй этаж. В восточной части дома с помощью нескольких умело поставленных перегородок была, оборудована небольшая квартирка. Все удобства, вот только мебель покрыта толстым слоем пыли.
В одной из комнат, судя по всему, гостиной, он обернулся посмотреть на нее. Она быстро отошла, боясь, как бы он не узнал Ольгу с первого взгляда.
— Мы никогда не встречались? — спокойно спросил он.
— Не думаю, — хрипло ответила она.
— Мне показалось, я вас где-то видел. А вы знаете, кто я?
Она чуть заметно кивнула.
— Все знаете?
— Думаю, да, — шепнула она.
— Меня зовут Луи Прадье, я только что вышел из тюрьмы. В общем, меня освободили условно три месяца назад. За хорошее поведение. Я был осужден пять лет назад за убийство жены.
Он сказал это как-то очень просто, даже буднично и замолчал.
— Может быть, вы боитесь, но знайте, я не маньяк-убийца. Все, что мне смогли приписать, это повышенная раздражительность. Я якобы убил ее в состоянии сильного душевного волнения, потом расчленил и сжег в топке центрального отопления. Меня даже называли вторым мини-Ландрю.
— Зачем вы все это мне рассказываете? — спросила она, упав в глубокое кресло. — Если я все-таки пришла, значит, не боюсь.
— Это и странно, — ответил он. — Если бы еще семейная пара, или одинокий мужчина… Но женщина…
— Я никогда не была замужем, — уточнила она. — Мое имя — Эдит Рюнель.
— Так что вы решили?
Ольга с волнением огляделась вокруг. Ей очень хотелось остаться. Но Эдит была категорически против, требовала, чтобы она ушла и никогда не возвращалась.
— Квартира мне подходит, — ответила она. — Я собиралась поселиться неподалеку от Парижа, пока не найду работу. Может, проживу всего несколько месяцев.
— Неважно, — сказал он. — Видите ли, главное для меня — это найти жильца. Тогда соседи и вообще местные жители поймут, что я не чудовище.
Она отвела глаза и подумала, что в конце концов он ее все-таки узнает.
— У меня остались вещи в гостинице.
— Может, вам помочь?
Думал, наверное, что ищет предлога сбежать. Он был прав, она и не собиралась возвращаться.
— Цена невысокая: двести новых франков в месяц, включая отопление до конца года. Потом, правда, попрошу с вас прибавочку, но небольшую.
Ольга пыталась определить, какими средствами располагал муж. Процесс, видимо, сожрал большую часть его состояния, и денег у него осталось немного. А о том, чтобы ему вернуться к прежней работе пока нечего было и думать.
— Цена действительно в пределах разумного. Если хотите, я могу заплатить за месяц вперед.
Это предложение успокоило его, он даже улыбнулся.
— Вы правда остаетесь?
— Да. Съезжу в Париж за вещами, а завтра вернусь обратно.
Она вытащила из сумочки две стофранковых банкноты и протянула ему.
— Спасибо, — сказал он. — Вы даже себе не представляете, как это кстати. Видите ли, дело не только в деньгах…
Но она сухо прервала его, вставая:
— Я не филантропка и если плачу, значит, квартира мне подходит. Только предупреждаю: мне необходимы одиночество и покой… Я собираюсь писать книгу, пока не найду работу или другое подходящее занятие.
— Ну что вы, здесь вас никто не потревожит, обещаю, что не буду надоедать. Главное для меня — иметь жильца. А то, что вы женщина, даже лучше… Это поможет мне занять достойное место в обществе.
Он еще говорил что-то о квартире, потом они спустились вниз. Она делала вид, что слушает, хотя была совершенно уверена, что ноги ее здесь больше не будет.
— Можете ставить машину в гараж. Там три такие спокойно поместятся. А моя малолитражка вам совсем не помешает.
Видимо, для Луи сдать эту квартиру было жизненно необходимо, пять лет назад о такой предупредительности с его стороны нечего было и мечтать. А может, это тюрьма на него так подействовала, сделала более нормальным, человечным?
— До завтра, — сказал он, пожимая ее протянутую руку.
Она села за руль, помчалась вперед наугад и лишь совершенно случайно попала на дорогу, ведущую в Париж. Она летела вперед, отчаянно давя на акселератор и сбавила скорость только на подъездах к столице. Ни за что на свете не поедет она больше в Монморанси!
От волнения она даже не стала ставить машину в гараж, бросила ее на улице, забилась в свою комнатку и, заперев дверь, вдруг разрыдалась. От чего эти слезы? От нервного ли напряжения, от страха или от того, что она встретила такого переменившегося Луи?
Успокоившись, она бросилась к зеркалу в ванной и принялась придирчиво себя рассматривать. Итог ее немного успокоил. Нет, Луи никогда бы не смог ее узнать, потому что, во-первых, доктор Жерар изменил ее лицо, а во-вторых, и пять последних лет тоже оставили свой след. В уголках глаз появились крохотные морщинки, лицо округлилось, а раньше, когда они жили вместе с мужем, вид у нее был осунувшийся, кожа бледная.
Эдит хотела ехать на юг к Пьеру Морга. Ольга была против и желала только одного: где-нибудь укрыться.
— С меня хватит! — крикнула она, кидаясь на кровать.
Всю ночь она не сомкнула глаз, все думала об этом незнакомом Луи, которого встретила накануне. Он действительно стал совсем другим мужчиной, ему удалось измениться гораздо больше, чем ей самой. Она заснула под утро на пару часов, а когда проснулась, поняла, что места себе не может найти от любопытства.
— А почему бы не пожить в Монморанси хоть несколько дней? Он обещал, что не будет надоедать. Понаблюдаю за ним незаметно.
Этого хотела, конечно, Ольга, а не Эдит. Ольга обрела в Монморанси свой родной дом. Недаром за эти пять лет она не смогла привыкнуть ни к одной квартире.
— Если я поеду туда, — грустно думала Эдит, — то уже навсегда снова стану Ольгой.
Но в конце концов такая перспектива не очень-то ее и пугала. Ведь это было наилучшим средством окончательно забыть Сан-Рафаэль, Пьера Морга и то необыкновенное время, проведенное точно в сказке.
Она сложила вещи, заплатила по счету и пошла за машиной. Ну вот, уехала, а теперь возвращается в супружеский дом.
— А я вас уже и не ждал, — с виноватой улыбкой сказал Луи. — Решил, вы передумали и…
— Об этом не могло быть и речи, — сухо ответила она.
И увидев, что глаза мужа задержались на ее бедрах, густо покраснела, а чтобы выйти из неловкого положения, села в машину и загнала ее в гараж.
— Браво! — воскликнул Луи, — можно подумать, вы всегда здесь жили. Там такой трудный проезд, я сам, когда вышел из тюрьмы, долго тренировался.
Она не ответила, а он взял ее вещи и понес в квартиру. А потом всё никак не уходил, и ей даже нравилось, что он крутится вокруг нее. Она слишком хорошо его знала, чтобы не догадаться о тайных желаниях Луи, знала этот взгляд, это движение губ.
— Благодарю вас, господин Прадье.
Он медленно пошел к двери.
— Я так рад, — сказал он, — присутствие женщины в этом пустом доме прибавит мне сил.
Ей хотелось расхохотаться, но она решила не терять достоинства.
— Присутствие женщины, как вы выражаетесь, будет как нельзя более незаметно, — отпарировала Ольга.
И решительно заперла за ним дверь на ключ. Не спеша разобрала вещи и, взглянув на часы, обнаружила, что полдень давно уже прошел. Есть не хотелось, важнее узнать, как же Луи управляется с приготовлением пищи. Она вышла на лестницу, вдохнула запах поджаренного лука и улыбнулась. Тихо прошла по холлу, но сильно хлопнула входной дверью. Вот уж он побежит сейчас к окну, станет провожать ее жадным взглядом. Пять лет без женщины, а после тюрьмы, наверное, одни проститутки, чтобы хоть как-то утихомирить бушующую плоть. Сейчас для него наступили самые тяжелые времена. Характер изменился, денег нет, а тут еще и преждевременная старость — все это отталкивало прежних подруг.
И вот судьба дарит ему хорошенькую женщину. Теперь-то уж Ольга на свой счет не заблуждалась: еще молодая, еще аппетитная.
Она медленно шла по саду, уверенная, что он на нее смотрит. И только на улице ускорила шаг, направляясь к ближайшему ресторану.
После обеда зашла кое-что купить и готовилась уже встретить в холле своего хозяина-мужа, но его там не было. Ольга прошла к себе, переоделась в халат, закурила и стала перелистывать журнал. Но никак не могла сосредоточиться, все прислушивалась к разным звукам, доносившимся снизу и гадала, дома ли Луи.
В пять стала наполнять ванну, надеясь, что он услышит шум воды. И только туда забралась, как раздался стук в дверь. Она ждала этого стука и поэтому сразу не ответила, подождала, пока постучали еще раз и лишь потом, завернувшись в полотенце, пошла открывать.
— Извините, пожалуйста, — смущенно начал Луи, — я забыл вам сказать, что постельное белье лежит в шкафчике в ванной.
— А… Я его и не видела.
Он буквально пожирал глазами ее плечи и шею. Потом взгляд его спустился к округлостям груди, сжатой полотенцем, затем еще ниже, к загорелым ногам Эдит.
— Показать?
— Пожалуйста.
Она пошла впереди него к ванной, оставляя на полу следы своих влажных ступней.
— В этом шкафу?
— Да, — хрипло произнес он.
Она открыла шкаф, приподнялась на цыпочки, чтобы достать до полки и, придерживая полотенце одной рукой, другой стала шарить в поисках простыней.
Луи с трудом сглотнул слюну и, чувствуя, что голову сдавило, словно обручем, стал подходить к ней. А она вдруг резко обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Благодарю вас, господин Прадье, за беспокойство. Теперь, я думаю, справлюсь сама.
Он замер на месте, и она внезапно с ужасом и с каким-то наслаждением подумала, что вот сейчас он бросится на нее.
— Хорошо, — прошептал он. — Извините еще раз.
И, развернувшись, медленно пошел к двери. Ольга кусала губы. Луи научился владеть собой, а ведь несколько лет назад он, не задумываясь, довел бы дело до конца.
Пока она убиралась в комнате, наступила темнота, и ее охватил какой-то неясный страх. Она без конца подходила проверить замок и прислушивалась к малейшему шуму в доме. Но Луи больше не стучался к ней, а на следующее утро, когда ласковое солнце растопило иней на ветвях деревьев, она сама вышла в халате навстречу возвращавшемуся из магазина Луи.
— Здесь не жарко, — заметила она. — Нельзя ли топить получше?
— Не волнуйтесь, когда загружаешь топку, вначале всегда так. Через полчаса будет теплее.
Она улыбнулась.
— Ходили за покупками?
— Да. Мог бы и вам что-нибудь купить.
— Я вчера купила все, что нужно.
— Хорошо спалось?
— Да, очень.
Луи неловко улыбнулся.
— Нетрудно было заснуть под одной крышей с убийцей?
Ольга впервые смело взглянула ему в глаза.
— Почему вы без конца говорите об этом ужасе?
Он пожал плечами.
— Да, вы правы, но…
— Что?
— Нет, ничего.
Но она решилась зайти еще дальше:
— Наверное, хотите сказать, что вы невиновны или еще что-нибудь в этом роде?
Луи выпрямился и нахмурил брови.
— Даже если я так скажу, вы ведь все равно не поверите.
— Нет, это будет отдавать дрянной мелодрамой. Вы совершили преступление и были наказаны. К чему же теперь стараться разжалобить людей всякими историями, а они должны делать вид, что верят?
— Да как же это? — взревел Прадье. — Что я, не знаю, виновен я или нет? Меня осудили за преступление, которого я не совершал.
Ольга вздохнула.
— Если я правильно помню, вы ведь признались?
— По совету адвоката. Он думал, что если я признаю себя виновным, приговор будет мягче. И был прав, я получил всего десять лет и отсидел из них только половину. А иначе припаяли бы двадцатку.
— Так вы смеете утверждать, будто не вы убили жену? — с усилием выговорила Ольга.
Прадье опять покачал головой. Он был похож теперь на разъяренного зверя.
— Нет. Никто не убивал мою жену, по крайней мере, здесь.
Ольге показалось, что она не расслышала.
— Что вы хотите этим сказать: «по крайней мере, не здесь»?
— Ничего особенного. Просто Ольга сыграла со мной довольно злую шутку, в один прекрасный день сбежала, обставив свое исчезновение как настоящее убийство. Слишком долго рассказывать, как она это сделала, но ей удалось устроить так, чтобы полиция начала расследование в этом доме. Не хочу вас пугать всякими страшными подробностями, но знайте: я никогда никого не убивал и тем более не сжигал труп в топке центрального отопления. Можете перечитать тогдашние газеты, и сразу поймете, где в обвинении слабые места. Но защищаться мне, конечно же, было трудно.
Ольга почувствовала, как по спине побежали мурашки. Как она и думала, муж прекрасно понял и разгадал ее трюк. Что же потом? Наверное, взялся ее разыскивать? В ужасе она подумала, не стоит ли сразу же сбежать?
— Вот-вот, теперь видите, здесь много неясного? — спросил он, решив, что она погружена в раздумья.
— Да, — выдохнула она.
— Наверное, думаете: «Если она не умерла, то можно ее найти?» А вот и нет. Она удрала с деньгами и драгоценностями. Полицейские и следователь считали, что это я припрятал их, чтобы воспользоваться потом, после выхода из тюрьмы. С такими деньгами можно было куда угодно уехать, даже за границу.
— Но вы даже не искали?
— Искал. Один частный детектив и сейчас еще ищет. Выманил у меня кучу денег, а их осталось не так-то много, но не особенно усердствует. Да это и понятно!
Луи пожал плечами.
— Но вообще-то я не думаю, что жена хотела довести эту пакость до конца. Другое дело — нагадить, напугать. Но когда я увидел, что дело зашло так далеко, то последовал совету адвоката. И признался.
— Вы, наверное, ужасно ее ненавидите?
Луи посмотрел на нее, и на секунду она испугалась, что он вдруг узнает жену. Но он глядел как бы сквозь нее, целиком погруженный в свои мысли.
— Нет. Понимаете, ведь чтобы дойти до такого, как же она должна была страдать! Я был ей неважным спутником жизни. Сто раз изменял, пренебрегал ею. Вел себя как последний подонок.
— Но вы все-таки надеялись, что она вернется и все узнают, что вы невиновны, — в смятении прошептала она.
Он удивленно взглянул на нее: равнодушный слушатель ведет себя не так.
— Да, надеялся. Но я нашел логическое объяснение. Единственное, которое, зная ее, можно было бы принять. Ольга не так жестока, чтобы довести эту шутку до конца. И потом, она любила этот дом, не хотела жить по-другому.
Она была взволнована. Никогда бы не подумала, что Луи может так о ней судить.
— Вы ее еще и защищаете?
Он грустно улыбнулся.
— За пять лет у меня было достаточно времени подумать и о событиях, и о людях. Я больше всех виноват, я один. Если бы я был другим, Ольга была бы счастлива и мы продолжали бы жить вместе.
Ольга силилась справиться со своими чувствами.
— Вы говорили о логическом объяснении исчезновения вашей жены.
— Да. Если она не вернулась, значит, ей помешало какое-то непреодолимое препятствие. Я вообще-то убежден, что когда меня судили, ее уже не было в живых.