Судебный исполнитель с помощником вскоре уехали, а Клер осталась, не зная, что предпринять. Заметив в группе людей, разговаривающих около машин, журналиста Фарнье, она побоялась, что он подойдет к ней, и быстро развернула машину. Выехав после Шаламона на маленькую дорогу, ведущую в Монлюэль, Клер заметила человека на мопеде, который ехал по самой середине дороги. Приближаясь к нему, Клер значительно снизила скорость, а на расстоянии десяти метров начала сигналить. На мужчине были шлем и толстая куртка. Он, казалось, был очень недоволен, что его призывают к порядку, и сделал жест левой рукой/.

Раздосадованная Клер взяла влево и, поравнявшись с ним, бросила на него гневный взгляд. Дымчатый козырек закрывал лицо мужчины. Он как будто сдвинулся вправо, и Клер, обгоняя его, увеличила скорость, затем взглянула в зеркальце и подскочила. Человек лежал ничком посреди дороги. Его мопед валялся рядом, переднее колесо еще крутилось.

Клер тут же остановилась и, выскочив из машины, бросилась к лежащему на земле мужчине.

— Мсье, — прошептала она, склонившись над ним.

Она дотронулась до его плеча. Он не шевельнулся. Может, следовало бы снять с него шлем, но это было опасно: Клер рисковала сломать ему позвонок, если он, к несчастью, получил серьезные повреждения. Она в отчаянии оглянулась по сторонам. Дорога была пустынна, и в поле — никого. Клер стояла, не зная, что делать. Если она поедет за помощью, ее могут потом обвинить в том, что она бежала с места происшествия. Оставаясь на дороге в ожидании какой-нибудь машины, она подвергала опасности жизнь пострадавшего.

Клер еще раз попыталась установить, жив ли он, но не могла проверить пульс: мужчина лежал, подогнув под себя руки. Клер была видна лишь его шея. Она прикоснулась к ней пальцами: кожа была теплой. Но невозможно узнать, дышит ли он. Она должна принять какое-то решение. Надо найти дом, откуда она сможет позвонить.

Клер уже направилась к машине, когда до нее донесся глухой шум. Обернувшись, она увидела вдалеке на дороге черную точку. Клер побежала навстречу, размахивая руками. Это оказался черный фургон, к удивлению Клер, из него вышел жандарм. И за рулем также сидел жандарм.

— Это ваша машина? — спросил первый жандарм резким тоном.

— Да... Он не шевелится... Боюсь, что он тяжело ранен.

— Сбив человека, вы останавливаетесь лишь через пятьдесят метров?

— Но я его не сбивала. Он вел себя довольно странно. И я уверена, что упал он после того, как я его обогнала.

Шофер наклонился и покачал головой.

— Я вызову «Скорую помощь»... Сейчас его нельзя трогать.

— Ваши документы? — обратился к Клер первый жандарм.

Он пошел вместе с ней к машине, взял ее техталон и права.

— Идемте.

Шофер стоял рядом с фургоном и звонил. Клер заметила провод, который тянулся из кабины. Жандарм велел ей подняться в кузов фургона. Несмотря на свою растерянность, Клер обратила внимание, что в кузове всего два окошечка: одно — на задней дверце, второе — на перегородке, отделяющей кабину. Оба зарешеченные.

— Вы согласны пройти тест на алкоголь? В случае отказа я должен доставить вас к врачу, который возьмет у вас кровь на анализ.

— Но я не пьяна, — запротестовала Клер.

— Таков закон.

— Повторяю вам, что я его не задела. Если хотите, можете осмотреть мою машину.

Ничего не ответив, он открыл толстый портфель и достал из него запечатанную коробку. А из коробки — пластмассовый баллон для алкотеста.

— Дуйте в наконечник и не пытайтесь обманывать. Надувайте баллон.

В нем было какое-то вещество желтого цвета. Поколебавшись, Клер, не сомневавшаяся в своей правоте, начала дуть в наконечник. Баллон наполнился воздухом и стал темно-зеленого цвета.

— Вы превышаете допустимую норму на 0,80, — объявил жандарм.

— Вы шутите, — выговорила Клер. Она была ошеломлена.

— Это не в моих привычках. Посмотрите сами: баллон почти черный, что указывает на превышение нормы. Лучше вам смириться с фактом.

— Ни за что! За весь день я не выпила ни капли алкоголя.

Он пожал плечами. Выйдя из фургона, Клер увидела несколько машин, замедливших движение, но другой жандарм делал им знаки, чтобы они продолжали путь. Первый жандарм подвел Клер к ее машине и показал углубление на правом заднем крыле.

— А это?

— Но этой машине десять лет, она вся помята...

— Да, точно, но здесь есть следы оранжевой краски. Мопед потерпевшего такого же цвета.

Со стороны Монлюэля подъехала «Скорая помощь» и остановилась около мужчины, все так же неподвижно лежащего на дороге. Клер хотела приблизиться, но жандарм удержал ее.

— Оставайтесь здесь.

— Но я хочу знать, жив ли он.

— Это от вас не уйдет.

Тем временем двое санитаров быстро уложили потерпевшего на носилки и погрузили в машину, которая тут же укатила. Провожая машину взглядом, Клер подумала, что сейчас она развернется на ближайшей грунтовой дорожке, но, к ее большому удивлению, «Скорая» продолжала быстро удаляться. Звук ее сирены затих вдали.

— Но куда же они едут?

— В Бург... Они считают, что необходимо транспортировать потерпевшего в больницу, которая оборудована получше, чем местная.

— Почему не в Лион?

— Мы находимся в Эне, мадам... А сейчас вы поедете с нами в жандармерию.

— А моя машина?

— Не беспокойтесь. Сюда направляется патруль. Они присмотрят за ней, примут необходимые меры и составят протокол.

— Почему вы этого не делаете?

— Мы должны вернуться в жандармерию и повезем вас с собой.

Он поднялся вместе с Клер в кузов фургона, закрыл дверцы. Внезапно в этой полутьме Клер ощутила страх. Она никак не могла поверить в этот несчастный случай. Жандарм стоял у зарешеченного окошка и смотрел на дорогу. Клер попыталась взглянуть в окошко со стороны кабины, но оно было закрыто.

Через десять минут фургон замедлил ход. Клер встала.

— Подождите, — сказал жандарм.

Спустя полминуты он открыл дверцы и пропустил Клер вперед. Окружив ее с двух сторон, жандармы проводили Клер в маленький кабинет. Он был почти пуст: стол, три стула и старый шкаф на колесиках для бумаг.

— Врач сейчас придет.

Жандармы вышли, и Клер, оставшись одна, подошла к окну, закрытому толстой решеткой. Она не увидела ничего, кроме фургона и высоченной стены. Затем Клер подошла к двери, попробовала ее открыть, но дверь оказалась запертой на ключ. Ее принимали за преступницу? Она села, закурила. Надо было любой ценой побороть волнение, подавить охватившее ее чувство страха. Сейчас придет врач, она спросит его имя, узнает, где находится. Все это казалось невероятным. Она знала, что не сбила человека на мопеде, что не пила. Лишь накануне в полдень немного шампанского — к этому времени его уже не осталось в организме. Клер начинала сомневаться в реальности происходящего, спрашивала себя, не снится ли ей все это.

Минут через двадцать дверь открылась, и в сопровождении жандарма, который заставил ее дуть в баллон, вошел мужчина, одетый в штатское.

— Здравствуйте, мадам, я доктор Лорье... Я должен взять у вас кровь на анализ, но вы можете не соглашаться.

— В этом случае, — уточнил жандарм, — отказ повлечет за собой такое же наказание, как если бы присутствие алкоголя в организме было равно или превышало один грамм и две десятых на тысячу.

— Я согласна, — прошептала Клер, покорившись судьбе.

Жандарм вышел. Клер сняла куртку и закатала рукав свитера на левой руке.

— Где мы находимся? — спросила она.

— Да в Пизэе же, — удивленно ответил доктор.

— Вы здесь живете?

— Нет, в Монлюэле.

— Но Пизэй — это совсем маленькая деревушка. Я часто через нее проезжаю. Значит, в ней есть жандармерия?

— Небольшое отделение.

— Доктор, я похожа на пьяную женщину?

— На вид нет, но алкоголь может содержаться в вашей крови. Сожалею, но меня вызвала жандармерия. Вы имеете право потребовать другого врача.

— Нет, приступайте.

У него оказались ловкие руки, он быстро все сделал, закрыл пробирку, наполненную кровью, и вложил ее в свой чемоданчик.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Бывает, что анализ крови не подтверждает результат теста.

— Когда я узнаю результат?

— Думаю, завтра.

Как только врач ушел, появились оба жандарма и зафиксировали показания Клер, отпечатав их на маленькой портативной пишущей машинке. Они не пытались оказать на Клер никакого давления, и она подписала точный протокол своего рассказа.

— Разумеется, и речи быть не может, чтобы вы сами вели свою машину, — сказал один из жандармов. — Может, у вас есть здесь какой-нибудь знакомый, который мог бы сесть за руль вместо вас?

— Я нездешняя, — проговорила Клер. — Есть какие-нибудь новости о пострадавшем?

— Пока нет.

— Установили хотя бы его личность?

— Нам сообщат об этом из больницы, как только его разденут. Мы подвезем вас к автобусной остановке. Вашу машину пригонят сюда или, если будет возможно, к вашему дому.

Клер опять забралась в фургон. Поездка продолжалась около четверти часа.

— Мы могли бы вас задержать, — сказал жандарм, — но считаем, что ваше физическое состояние не требует таких мер.

Ошеломленная, Клер очутилась в открытом поле на незнакомой широкой дороге. Рядом она увидела щит с расписанием движения автобусов по маршруту Бург — Лион. Это было национальное шоссе 83. Еще не стемнело. На остановке никого не было.

Десять минут спустя Клер вошла в почти пустой автобус, села у окна и закрыла глаза. Потрясенная, во власти неотвязных мыслей, она просидела так до остановки у выезда из туннеля Круа — Рус. Здесь она успела вскочить в другой автобус, который и довез ее до дома ее матери.

Ее машина стояла у подъезда. Клер медленно обошла вокруг, с. недоверием разглядывая ее. Это действительно была ее машина. Но номерного знака было недостаточно, чтобы убедить Клер. Она поднялась в квартиру, мать открыла ей дверь. У мадам Руссе было взволнованное лицо:

— Что происходит?.. Мне только что сообщили по телефону, что ключи от твоей машины в почтовом ящике... Я собиралась идти вниз.

— Я спущусь, — сказала Клер как могла спокойно.

Ключи лежали в белом конверте. Клер вернулась к машине, прислонила руку к капоту. Насколько она могла судить, машина стояла здесь добрых полчаса. Значит, жандармы знали, что ее отвезли, когда расставались с Клер. Это было непостижимо.

Не отвечая на лихорадочные расспросы матери, Клер позвонила в буржскую больницу, в службу «Скорой помощи», и справилась о состоянии велосипедиста, которого доставили между 15 и 16 часами.

— Он был сбит на дороге между Шаламоном и Монлюэлем. Жандармерия Пизэя должна была связаться с вами... Его увезли на машине «Скорой помощи».

— Между 15 и 16 часами больные не поступали, — ответили Клер, — а единственная пострадавшая, доставленная в больницу во второй половине дня, — старая дама из Бурга.

— Это точно? Уверяю вас...

— Я дежурю с 12 часов, — раздраженно проговорила сестра, — и знаю, что говорю.

— А есть другая больница?

— Насколько мне известно, нет. Извините, я должна прервать разговор.

Клер повесила трубку и продолжала сидеть, не шевелясь. Мадам Руссе с испугом смотрела на нее, а Стефан, чувствуя, что что-то происходит, переводил взгляд с одной женщины на другую.

— У тебя есть телефонный справочник Эна?

— Под телефоном.

Клер поискала среди абонентов Монлюэля доктора Лорье, но не нашла. Она позвонила в справочную, но там ей сказали, что врача с таким именем в этом городе нет.

— Вы не можете дать мне номер телефона жандармерии в Пизэе?

— Минутку.

А затем прозвучала фраза, которую она и ожидала услышать, леденея от ужаса:

— В Пизэе нет жандармерии, это совсем маленькая деревушка.

Видя, что Клер опять листает справочник, мадам Руссе дала выход своему раздражению:

— Ты можешь мне объяснить наконец, что с тобой произошло? Ты что, считаешь меня слабоумной старухой? Я имею право знать!

— Сейчас, мама.

Клер дозвонилась в жандармерию Монлюэля. На дороге Д22 не зарегистрировано никакого происшествия.

— Позвоните в Мексимье и, может быть, еще в Шаламон. Все зависит от того, в каком именно месте произошел несчастный случай, — ответил ей жандарм равнодушным голосом.

Последовав его совету, Клер позвонила в Мексимье. Никакого происшествия на дороге Д22, но на дороге Н84 перевернулся грузовик. В жандармерии Шаламона тоже ничего не было известно о велосипедисте, сбитом на дороге Д22.

— Дай мне выпить чего-нибудь покрепче, — попросила Клер.

— Банановый ликер?

— Нет, покрепче.

— Виноградную водку? — выговорила мадам Руссе. Она была шокирована.

— Да... Не бойся, я не собираюсь садиться за руль. О! Нет, это невозможно!

Клер скинула куртку, засучила рукав.

— Тебе больно, мама? — спросил Стефан, глядя на прилипшую к ее руке вату с каплей крови.

— Пустяки.

— Но что с тобой случилось? — спросила мать, возвращаясь с почти пустой бутылкой и маленькой рюмкой в руках.

— Со мной разыграли немыслимую комедию и в довершение взяли на анализ кровь.

Отпивая, из рюмки маленькими глотками, Клер рассказала матери, что произошло. И хотя читала в ее взгляде недоверие, изложила все до конца.

— Ты уверена, что все было именно так? Невозможно ведь, чтобы жандармы стали разыгрывать подобную комедию... Все-таки... Тогда просто не знаешь, кому можно верить.

— Это были ненастоящие жандармы, — сказала Клер, повергая мать в еще большее недоумение.

Позже мадам Руссе зашла к дочери в комнату. Клер что-то писала.

— Я подам жалобу прокурору Бурга, — объяснила она.