В этот день, 22 декабря, Женис проснулся с тяжелой головой. Накануне он выпил немало виски, размышляя о деле Давьер-Руссе. Он смутно чувствовал, что есть какая-то возможность получить назад деньги за эту сгоревшую машину, но лег спать, так и не найдя решения.

Женис жил один в темной и не слишком уютной квартире в квартале Сен-Жан. Одно время некая Мишель жила с ним вместе около года, а потом исчезла. Он понятия не имел, где она находится в настоящий момент. Время от времени он приводил девок, с которыми знакомился в барах и ресторанах. Но не часто.

Самым приятным моментом в процедуре туалета было для него бритье. Он проделывал эту операцию чрезвычайно тщательно, регулярно менял лезвия, употреблял дорогой одеколон, ни в косм случае не оставлял на лице ни одной щетинки. Обычно он готовился к предстоящему дню, воображая себе ситуации, с которыми может столкнуться. Средняя норма — шесть дел в день, но иногда ему удавалось. солидно поработав, уладить и целый десяток. Тогда на следующее утро он мог поспать подольше.

Итак, несмотря на тяжесть в голове, Женис поднялся в 7 часов, взглянув в окно, обнаружил, что туман превратился наконец в изморозь. Прежде чем отправиться на работу, он заехал в главный филиал кредитного общества, где всех знал. Ему случалось обращаться сюда за дополнительными сведениями о должниках и даже сдавать досье с законченными делами.

Жениса принял Жюйе, одноногий инвалид, который по сю пору пользовался деревянной ногой, поскольку так и не смог привыкнуть к протезу. Ему уже было 60 лет, однако не создавалось впечатления, будто он с нетерпением ждет пенсии.

— Вы стали делать подарки?

Жюйе поднял одну бровь — брови у него были очень густые — и ждал продолжения, подрезая ногти перочинным ножом.

— Я имею в виду дело Пьера Давьера, кустаря из поселка Гийоз в департаменте Эн.

Жюйе прекратил орудовать ножом и закрыл его резким движением.

— Это тот, что погиб в пожаре?

Он взял папку с письменного стола.

— Задолженность уплачена 217го, так же, как и взнос за декабрь.

— Кем уплачена? — спросил Женис Монтелье, не веря своим ушам.

— Профессиональная тайна, старина.

— Вы шутите?

— Совсем нет. Какая вам разница? Все улажено. Вы потеряете лишь какие-то 50 франков комиссионных... Не стоит быть таким формалистом.

Женис Монтелье уселся поглубже в кресле, давая таким образом понять, что не собирается заканчивать разговор, взглянул на потолок. Его всегда интересовало, из какого материала были сделаны украшающие его завитки; наверняка не из дерева. Женис закурил.

— Автомобиль уничтожен полностью. Страховка будет выплачена.

— Ну, значит, расчет простой. Количество взносов, умноженное на сумму. Затем произведут вычитание, и, возможно, наследники получат разницу.

— Они ничего не получат. Давьер, помимо этих двух, уплатил всего два взноса.

— Вы выступаете в защиту вдовы и сироты?

— Можно поговорить в страховой компании... Я там кой-кого знаю. Фифти-фифти, если хотите.

— Стоит пачкаться?

— По тысяче на каждого — всегда стоит. Это можно в минуту уладить... И кувшинчик божоле или два.

Жюйе любил деньги. Они с женой — владелицей парикмахерской — постоянно скупали старые квартиры, ремонтировали их и сдавали потом по очень высоким ценам. Они-всегда боялись нищенской старости, и страх от такой перспективы вот уже многие годы отравлял им жизнь.

— Это верно.

— Итак, кто внес деньги? Чтобы не было недоразумений.

— Некая мадам Руссе.

— Ну да! Чек еще у вас?

Жюйе наклонился и прочел что-то в документах:

— Чека нет, внесено наличными в нашу кассу... Датировано вчерашним числом.

— В котором часу?

— Вы слишком многого требуете.

Однако он снял телефонную трубку, навел справки в кассе, поблагодарил.

— В 14 часов после открытия. Женщина средних лет.

Мать Клер Руссе? Нет, в это трудно поверить.

— Таким образом, В.Р.Н. не придется вмешиваться.

Женис Монтелье встал, пожал руку Жюйе и решил, что у него как раз хватит времени заглянуть в страховую компанию. Он действительно кое-кого там знал — человека из отдела, занимающегося такого рода делами. Но ничто не позволяло думать, что тот сможет вмешаться. Пока Женис преодолевал «пробки» в уличном движении, у него было время поразмыслить, и он решил немного подождать. Вся эта история была непонятной, а за вмешательством Дардье, который потребовал закрыть дело, что-то крылось. Не в первый раз требовали от Жениса приостановить дело, но на этот раз Дардье не дал никакого объяснения.

Секретарша Мирей поздоровалась с ним тоном, полным упрека, что его удивило.

— Вы сердитесь?

— Патрон отругал меня из-за вас. Вчера, когда вы заходили, я должна была задержать вас. Он хотел вас видеть, а я забыла... Вернее, я думала, что вы его видели... Поскольку вы просили меня позвонить в учебный округ... Я имела глупость сказать ему об этом после вашего ухода... Я просто никогда не видела его в таком состоянии. Я подумала, что он вышвырнет меня за дверь... Так что теперь попрошу не впутывать меня в сомнительные дела.

— Но тут не было ничего такого, — запротестовал Женис. Я всего лишь наводил справки по работе... Черт!.. Столько шума из ничего.

Он забрал дела, предназначенные на этот день, и понес их в кабинет, который делил еще с двумя коллегами. Но они, видимо, уже отправились выполнять задания или у них был выходной, так как Женис оказался в комнате один.

В принципе он занимался департаментом Эн, но мог в случае чего работать ив Лионе. Из четырех дел, которые ему предстояло уладить, два как раз касались города. Женису пришлось навести справки в электронной картотеке, где он узнал, что один из клиентов был злостным неплательщиком и уже получил три напоминания. На телеэкране появились более конкретные сведения о бармене Шарле Бароне. Он был замешан в кое-какие темные дела и осужден за незаконное ношение оружия. Барон купил «порш», за который каждый месяц платил очень большие взносы. Женис застыл в задумчивости перед экраном, на котором возникали строчки информации. Когда запись была окончена, он вырвал листок и захватил его в кабинет, чтобы изучить повнимательней. В настоящее время Барон работал в маленьком баре в центре города. Он начинал свой день лишь в 16 часов. До этого времени Женис мог заняться другими делами.

Первое привело его в Бург, но оно оказалось на чудо легким. Простая ошибка в бухгалтерии кредитного общества. Супружеская пара, к которой он явился, доказала благодаря почтовой квитанции, что обе задолженности погашены.

— Достаточно снять фотокопию, — сказал Женис. Он сделал это у ближайшего фотографа. На обратном пути Женис уладил второе дело на ферме вблизи Вилл ара. Крестьянин попросту забыл уплатить взнос, тут же отдал деньги и даже предложил Женису аперитив.

В 17 часов Женис появился в баре «Хоккей». Бармен, черноволосый крепкий парень с недоверчивым взглядом черных, как уголь, глаз, был на месте. Женис уселся, сделал заказ, достал свою визитную карточку и бумаги.

Он не ожидал, что Барон так быстро поймет.

— Да, я знаю... У меня были неприятности... Но я могу заплатить... У меня даже есть с собой деньги.

Барон вытащил четыре купюры по 500 франков, выложил их на стойку.

— Я должен вам 15 франков 50 сантимов, сказал Женис Монтелье. — И квитанцию.

— Все в порядке... Божоле за мой счет.

— Тогда повторить, и закажите, что вы хотите.

Бармен облокотился на стойку, поставив перед собой апельсиновый сок.

— Кое-кто из моих приятелей служит у вас охранниками, — сказал он и назвал несколько имен.

Женису все они были знакомы.

— У двоих из них будут большие неприятности, а?

— Почему?

— У Жаки и Жерара... Вы ведь знаете, они работают в нефтяной компании.

Женис слушал краем уха, потягивая божоле. Он был так доволен, что с Бароном все уладилось, что четверть часа мог послушать любую болтовню.

— Нефтяная компания, — повторил Барон. — Где украли автоцистерну, из-за которой был пожар в Гийозе... Вы что, не читаете газеты?

— Ну, конечно, нефтяная компания. Значит, Жаки и Жерар?

— Они там были, кажется, уже два дня... Временно, потому что ночные сторожа компании отсутствовали: один — в больнице, второй — в отпуске... Ну и история! Как вы думаете, у них будут неприятности?

— Возможно. — Женис вдруг заторопился. — Получите.

Барон протянул ему сдачу.

— Если вдруг В.Р.Н. понадобятся люди... Я не прочь поменять работу... Ловкости мне не занимать. В драке я не боюсь никого и...

Он понизил голос:

— В кой-каких делах на меня можно рассчитывать... Впрочем, Жаки и Жерар да и другие могут подтвердить вашему патрону, что это так.

— Подайте заявление, — Сказал Женис Монтелье, пожимая Барону руку. — Наша контора все время берет кого-нибудь на работу, а вы из тех парней, которые нравятся Дардье.

В его словах не было ни тени иронии.

Несмотря на поздний час, Женис отправился на склады нефтяной компании в порт Эдуард-Эррио. В застекленной проходной он увидел Жаки. Тот узнал его и вышел.

— Привет, Женис. Гуляешь?

На нем была голубая униформа, фуражка и на поясе крупнокалиберный пистолет в кобуре.

— Не думал, что застану тебя на месте... Я только что видел некоего Барона...

Женис рассказал, в чем дело.

— У вас будут неприятности?

— Это мило с твоей стороны, Женис, что ты волнуешься за нас. Жерар уже делает первый обход. Шоферы как раз разъезжаются... За ними нужен глаз да глаз... А ты знал, что мы здесь? Барон все треплется, — заметил Жаки, явно недовольный.

— У вас действительно увели из-под носа цистерну, полную бензина? — спросил Женис, смеясь.

Но Жаки не смеялся, он смотрел на Жениса подозрительным взглядом.

— Слушай, Монтелье...

Обычно все его звали Женис. Его фамилия была довольно редкой, и ее запоминали с трудом. Обращаясь к нему так, Жаки давал понять, что он лезет не в свое дело.

— Это наше дело, а не твое...

— Не сердись. Я проезжал мимо и просто хотел узнать, не грозят ли вам неприятности... Вот и все. Ну, а если тут какая-нибудь махинация, извини, я не нарочно.

Тридцать тысяч литров, проданные даже за полцены, — это кругленькая сумма. Около 4 миллионов старых франков. Такие случаи уже были. Достаточно знать служащего на какой-нибудь уединенной бензоколонке, чье молчание полностью гарантировано. Если постараться, можно достать бензин «Эссо» на колонке фирмы «Шелл». Мелкие делишки. А потом брошенную цистерну находят где-нибудь в поле.

— Ты пришел за своей долей? — усмехнулся Жаки.

Женис изобразил огорчение.

— По чистой дружбе... Я беспокоился за вас. Но забудь это, старина. Я не из тех, кто хочет урвать кусок.

Жаки догнал его у машины.

— Ты что, рехнулся? Думаешь, мы с Жераром стали бы так пачкаться?

— Но я же ничего не сказал.

— Ты намекнул.

— Ничего подобного. Недоразумение, вот и все. Мне только интересно было знать, как могли вас одурачить... Вас обоих... Вы ведь знаете свое дело, а? Я знаю, что вы проработали здесь всего два дня, когда стибрили цистерну, но все-таки...

Женис открыл дверцу машины, но Жаки не дал ему ее захлопнуть:

— Если будешь продолжать в том же духе, с тобой может что-нибудь случиться. Есть ребята, которым это не понравится. Мы приятели. Мне g хочется верить, что ты пришел без всяких задних v мыслей... А если хочешь встречать с нами Новый а год, то намечается маленькая вечеринка. Мы уже я закончим здесь работу.

— Я подумаю, старина, — сказал Женис, широко улыбаясь. — И пойми правильно...

— У тебя профессиональная деформация... Всюду ищешь, везде видишь махинации... Ты должен в все-таки время от времени забывать о работе.

— Отличная мысль. Чао.

Женис уходил с неприятным чувством, более того. с уверенностью, что Жаки ему открыто пригрозил. Организовал ли он вместе с Жераром кражу автоцистерны, чтобы потом перепродать бензин на какой-нибудь отдаленной бензоколонке в Домбах? Это могло бы объяснить, почему шофер не вовремя застрял в узкой улочке Гийоза. Но, с другой стороны, с 20-го прошло всего два дня, как они начали дежурить на складе. Хватило ли им времени, чтобы организовать дело, изучить привычки шоферов? Всегда ли в нефтяной компании цистерны заполнялись перед концом рабочего дня, чтобы рано утром шофер мог сразу отправиться в путь? Женис так не думал. По правилам безопасности это должно быть запрещено. Если ему удастся получить доказательство, что полные автоцистерны никогда не оставляли на всю ночь на складе, не установит ли он тогда вину Жаки и Жерара? Кто-то мог проникнуть на склад, сесть за руль и выехать через взломанные ворота. Но для того, чтобы наполнить цистерну, требуется немало времени. И в этом случае охранники не могли ничего не заметить.

Полиция, разумеется, придет к тому же выводу. Впрочем, какая ему разница? Он неисправим. Стоило ему почувствовать запах денег, которые ничего не стоило заработать, как он бросался на дело. Он постоянно плел сеть не очень-то законных махинаций, суетился, чтобы набить карманы деньгами, которые тут же тратил. И все же, если оба охранника заработали четыре миллиона в старых, Женис совсем не прочь заполучить часть этой суммы. Миллиончик никогда не помешает. Жаки посоветовал ему не лезть не в свое дело. Значит, тут было что-то подозрительное. Может, надо подождать? Полиция могла арестовать их в любую минуту, и лучше, если его имя не будет упомянуто.

Но вот что показалось Женису чрезвычайно важным, так это то, что Жаки и Жерар работали на ту же контору, что и он. Он вел дело Пьера Давьера, а они несли в некоторой степени ответственность за его смерть. И в довершение всего Дардье, их общий начальник, просил его не заниматься больше всем этим. А вдруг он, движимый алчностью, сунул нос в дело куда более значительное, чем казалось с первого взгляда?

В Сен-Жане Женис зашел в ресторанчик. Он любил сытно поесть. Еще он любил, когда наступал момент платить по счету. Женис рассчитывался всегда крупными купюрами, ему нравилось смотреть на свои деньги, лежащие на блюдечке. В этот вечер он расплатился одной из пятисотфранковых бумажек, которые ему дал Барон. Для собственного удовольствия.

Он допил бутылку вина, заказал кофе, виноградную водку и долго согревал рюмку руками. Он был сыт, немного пьян. Он представлял, как Клер Руссе соглашается прийти к нему...

Вернувшись домой, Женис не смог удержаться и позвонил ей.

— Вы приняли решение?

— Еще нет, — сухо ответила Клер.

Забыв о своей обычной осторожности, Женис спросил ее, не мог ли кто-нибудь оплатить задолженности ее мужа непосредственно в кассе кредитного общества.

— Не понимаю, — сказала Клер. — О чем вы говорите?

— Попросту вчера во второй половине дня некая пожилая женщина пришла и уплатила наличными.

— Я не знаю никого...

— Может быть, ваша мать?

— Ей неизвестно, что у моего мужа были долги. Но в любом случае не думаю, чтобы она сочла нужным сама оплатить их.

— Я так и думал, — сказал Женис.