Повозка появилась утром, когда потухли последние ночные костры, а лучи восходящего солнца рассеяли остатки упрямо висевшего речного тумана. Поскрипывая и переваливаясь, она выкатилась из леса по пыльной тропинке на восточном берегу Одера. Большие колеса подскакивали на высохших колеях, пара жеребцов недовольно ржала, вразнобой натягивая постромки одновременно с рывками повозки.

Дозорные послали за Лавлесом, едва заслышав приближение повозки, и капитан вместе с лейтенантом и группой покрытых пылью мушкетеров теперь уже находился на восточном берегу. Приставив к правому глазу подзорную трубу и лихорадочно двигая челюстями, пережевывая очередную плитку табака, он навел окуляр на повозку, трусившую в удушливой завесе пыли.

- Всего лишь двое.

- На запятках никого? - поинтересовался Страйкер.

Лавлес слегка сместил обтянутый кожей цилиндр, чтобы осмотреть задок повозки. Было очевидно, что повозка плотно нагружена большими бочонками, потому что они даже не шевелились, в то время как платформа под ними яростно покачивалась, но всё же он на мгновение задержал взгляд. И почти сразу же опустил подзорную трубу.

- Больше никого. Только возница и парень рядом с ним.

Они подождали, пока повозка не подъехала ближе. Она, похоже, угодила в глубокую рытвину, так как угрожающе накренилась на одну сторону, а вторая приподнялась в воздухе с бешено вертевшимися колесами. Бочонки тронулись с места, загрохотав, как пенальчики с пороховыми зарядами на берендейке, а лошади испуганно заржали. Возница, зло выругавшись по-немецки, ловким жестом запястий хлестнул вожжами по спинам животных и сохранил равновесие повозки. Вертевшиеся в воздухе колеса опустились на землю, повозка дернулась с такой силой, что обоим мужчинам в страхе за жизнь пришлось вцепиться за облучок.

- Похоже, тот парень струхнул, - довольно фыркнул Лавлес.

Страйкер перевел взгляд от возницы к мужчине, сидевшему слева: средних лет, с голой как яйцо головой, не уступающей по ширине бочонкам за его спиной. Глаза его, подметил Страйкер, были закрыты, а губы, похоже, двигались в беззвучной молитве.

- Так точно, сэр. Как полагаете, это наш человек?

- Я бы поставил на это пару дукатов, - он повернулся к своему заместителю. - Приведите-ка их сюда, лейтенант.

- Я, сэр? - сердце Страйкера внезапно отяжелело, молотом застучав по грудной клетке.

Лавлес пустил на высохшую землю длинную струю табачной слюны.

- До сих пор ты славно мне послужил, парень. Ты хотел получить возможность. Вот и она. Возьми людей, спустись вниз по дороге и приведи мне этого козла, - его прищуренные глаза скользнули по мушкетерам, которые вызывающе стояли рядом. - Задание несложное, лейтенант. Но мне хочется посмотреть, как вы будете руководить этими головорезами.

Страйкер украдкой глянул на шеренгу мушкетеров. Головорезы и есть. Хотя теперь они наемники, но одному Богу известно, чем они промышляли до этого в Англии, Уэльсе и Шотландии. На этот счет у него не было сомнений - убийцы, грабители и насильники. В конце концов, именно это привело их сюда. Грозный английский вояка Винсент Скейтлок вытащил их из трущоб и посулил золотые горы вместе с возможностью избежать королевского правосудия на родине. Они не были ни праведниками, ни учтивыми рыцарями или крестоносцами. Они были низшей формой жизни, суровой и безжалостной, сущим кошмаром.

Страйкер был одним из них. Он пытался стащить у Скейтлока кошелек, когда тот схватил его за руку, едва ее не сломав, и тут же сделал ему предложение, от которого Страйкер не смог отказаться. Солдат или висельник. Выбор был очевиден, и Страйкер доверился полковнику. Он никогда не понимал, почему Скейтлок счел нужным предложить ему записаться в солдаты. Он часто гадал, может, наемник заметил в нем некий потенциал или просто всё обусловлено тем, что он получил начальное образование? Скейтлок тогда ему признался, что как будто глядел из окна на собственное прошлое, но Страйкер не верил такому загадочному объяснению.

Сейчас же у него в ушах отдавалось журчанье Одера. Он поглядел в лица людей, которыми предстояло командовать. Возможно, он слеплен из того же теста, что и они, но ему исполнилось лишь девятнадцать лет, а большинству из них было за тридцать. Умудренные опытом, твердые как скала и враждебные.

Он тяжело сглотнул. В горле запершило.

- Так точно, сэр.

Лавлес поднял бровь.

- Или можете отойти в сторонку, если не в силах выполнить задание. Прапорщик Форрестер ждет с остальными людьми на другом берегу реки, но уверен, он сможет перехватить инициативу.

- Нет, - выпалил Страйкер и тут же покраснел.

Но Лавлес лишь ухмыльнулся.

- Отлично. Я возвращаюсь к роте, и там жду вас, - он цокнул языком, словно задабривал животное. - Тогда вперед, парень.

***

Страйкер лихо заломил шляпу и, положив левую руку на рукоять клинка, воодушевленно двинулся вперед. На одно мгновение он задумался, последуют ли за ним двадцать страдающих от жары мушкетеров, но затем услышал гул голосов за спиной, когда они пошли за ним. Он не отвернулся, чтобы они не заметили застывшего на его лице беспокойства.

Повозка, все еще пробиравшаяся по лесу, была в восьмидесяти ярдах. Страйкер не желал отходить так далеко от своих главных сил, но, к его облегчению, повозка преодолела последний отрезок пути, и отряд Страйкер пошел ей навстречу. Возница помахал рукой - движение, которое Страйкер, не сводивший взгляда с пассажира, приветствовал легким кивком.

- Река глубока в это время года.

Бисеринки пота, блестевшие на лысой макушке пассажира, можно было отнести на счет жары, но то, как он барабанил пальцами по коленке, говорило о другом. Он был очень бледен, темные глаза запали и потускнели, широкие плечи он неестественным образом сгорбил, втянув голову подобно черепахе. Он бросил резкий взгляд на Страйкера и произнес по-английски:

- Зато рыба в изобилии, хвала Господу.

Страйкер кивнул, довольный тем, что пароль и отзыв были произнесены:

- Добрый день, сэр. Я лейтенант Страйкер.

- На шведской службе?

- Так точно. Я здесь, дабы убедиться, что вы благополучно переправитесь.

- Меня зовут Маттиас, - лысый закрыл глаза, словно в молитве. - Хвала Иисусу, мы до вас добрались, - пробормотал он с сильным акцентом, характерным для жителей германских государств. - Мой путь был долог.

- И теперь вы в безопасности, сэр, - Страйкер одарил его решительной и уверенной ухмылкой.

- Мы никогда не будем в безопасности, лейтенант, - глаза Маттиаса сверкнули, - никогда. Континент ввергнут в хаос. Каждую неделю сдаются целые города, разоренные одной армией и уничтоженные второй. И этому нет конца.

- Тогда зачем сражаться?

- Я лютеранин, сэр, - продолжил усталым голосом Маттиас. - Если мы не будем сопротивляться, нашу реформированную церковь сотрут с лица земли католики.

Страйкер повел рукой в сторону мутных вод Одера.

- Тогда позвольте нам помочь вам в вашей битве.

- Данке, - кивнул, сверкнув лысой макушкой, Маттиас. - Это герр Заммер, мой кучер, - указал он в сторону человека, сидевшего справа, и подождал, пока Страйкер с кучером не обменялись поклонами. - К сожалению, английским он не владеет.

Взгляд Страйкера скользнул за спину мужчинам.

- Что в повозке?

- Палинка , - неодобрительным тоном пояснил Маттиас. Опустив голову, он принялся смахивать пыль со своего прекрасного синего камзола. - Крепкий напиток, как огонь. Агенты Унии в Берлине устроили мне это в качестве прикрытия, - он пожал плечами. - Я купец, везущий свой бесценный товар на север.

- Польщен видеть вас, сэр, на заключительном этапе вашей миссии, - Страйкер отошел в сторону, рукой дав знак вознице продолжать путь. Повозка пришла в движение, тронувшись за жеребцами, ронявшими на пути теплый навоз. Своим мушкетерам он приказал встать по бокам повозки. - И я буду благодарен вам, если вы не проболтаетесь о своем драгоценном грузе в присутствии моих людей, - понизив голос, добавил он. - Боюсь, это может привести к нашей гибели.

Маттиас расхохотался, наконец-то расслабившись.

- Несомненно, лейтенант Страйкер. Несомненно!

Иносент Страйкер прошел в голову процессии. У брода он заметил двенадцать человек и остальную роту, скучившуюся на дальнем берегу. Они наблюдали за успешным завершением миссии под предводительством молодого лейтенанта, который использовал свой шанс и теперь вел высокопоставленного шпиона под сень Померании. Неожиданно в хвосте колонны раздался крик, и лишь тогда он почувствовал дрожание земли у себя под ногами. Сперва едва ощутимое, но потихоньку набиравшее силу, так что через мгновение дрожь передалась его высоким сапогам. Неумолимый и невозможный звук, который ни с чем не спутать. Eщё не успев обернуться, он почувствовал, что вот-вот наложит в штаны, а к горлу подступил комок.

Это был стук копыт.

***

Страйкер пристально смотрел на дорогу. Она была пуста, но дрожь под ногами предвещала надвигавшуюся бурю. Он вгляделся в зеленые дебри по краям дороги. Но лес стоял густым, непроходимым изумрудным занавесом с темными колоннами древних, уходящих ввысь стволов.

Он повернулся к стоящему рядом капралу.

- Сбегай за капитаном, Брэгз.

- В чем дело, сэр?

Страйкер оглянулся на лес. Дрожь стала теперь сильнее, поднявшись до бедер.

- Кавалерия, - он выхватил эсток. Тяжесть клинка в руке придала ему сил. - Назад, к переправе! - закричал он стоявшим за ним солдатам, не сводя глаз с дороги. Лес был слишком густым, всадникам его не преодолеть, и что бы ни таилось на горизонте, приближаться ему по высохшей грязи тракта.

***

- Докладывайте, - проворчал капитан Фердинанд Лавлес, когда его заместитель добрался до реки.

Вместо ответа Страйкер вытянул руку в сторону узкой дороги. Там из окаймленного соснами прохода вырвались, подобно разливающейся по долине волне, первые всадники. Но это был не обычный отряд кавалерии. Страйкер не сводил удивленного взгляда с мчавшейся лавины, даже когда его солдаты принялись уговаривать заартачившихся жеребцов ступить в брод, Местные говорили, что лес заколдован, возможно, они были правы.

- Кровь Христова, - прошептал кто-то слева от него. - Кто они?

С первого взгляда показалось, что они вовсе не люди, а какие-то фантастические существа из неземной страны - наполовину люди, наполовину звери. Лошади были реальны - огромные, храпящие, с закатившимися глазами. Но восседавшие на них упыри были гостями из страшных снов. Они возвышались на седлах из шкур животных, с головы до ног закованные в ослепительные латы. Но от чего у Страйкера перехватило дыхание, так это от их крыльев - густых рядов перьев, торчащих из металлических гребней. Непомерно огромные и кристально белые, как нетронутый снег, развевались их крылья, возвышаясь на два-три фута на головами всадников и колыхаясь в такт движениям лошадей. Хлопая за спинами всадников, они поднимали струю воздуха, сравнимую с ветром из множества гигантских мехов.

- Когда Люцифер был низвергнут с небес,- услышал Страйкер бормотание Сайкса Боже-Упаси среди толпы мушкетеров, - он прихватил своих мятежных приспешников с собой.

Страйкер уловил мысль Сайкса, задумавшись, что за демон спустился сегодня к водам Одера.

- Кто они, сэр?

- Гусары, - прошипел капитан Лавлес, толстыми пальцами ероша коротко стриженные волосы. - Отходим за реку.

- Гусары? - обернулся к нему Страйкер.

Но Лавлес уже отошел от него, знаками приказывая своим людям отступать, а мушкетерам на дальнем берегу выдвигаться навстречу.

- Переведите повозку через эту чертову реку, лейтенант!

***

Ротмистр Луцьян Антчак до боли в пальцах сжал длинное копье и облизнул губы. Пригнувшись к крепкой спине храпевшего жеребца, он смотрел на панику в рядах удивленных пехотинцев и почувствовал, как его сердце забилось быстрей. За спинами мушкетеров змеилась река, прижав их к небольшой повозке с бочонками, и он мысленно взмолился, чтобы они хотя бы попытались защищаться, потому что его бойцам давно не приходилось участвовать в настоящей схватке. Из-за политики мира и перемирий его люди изнывали от гарнизонной службы вдоль границы, тянувшейся к востоку от Одера. Они стали мягкотелыми, располнели и обленились. Хвала Богородице, что Швеция наконец начала вторжение.

Конечно же, миссия имела тайный характер, так как Речь Посполитая не находилась в состоянии войны с Протестантской унией или ее союзниками, но это вовсе не значило, что она будет сидеть сложа руки, пока Густав Адольф мошенническим образом продвигается вглубь Европы. Земли Речи Посполитой были обширны (вдвое больше Франции), и жители ее верили, что Речи отведена роль правителя Балтики. Густав Адольф, надменный король Швеции, прибыл на материк, чтобы претворить в жизнь свои честолюбивые планы в надежде, что поляки заснули. Но они не зевали.

Луцьян Антчак был ротмистром, командиром хоругви крылатых гусар - шестидесяти убийц высшего разряда. Ему было почти сорок - вполне приемлемый возраст для занимаемой должности, но выглядел он намного моложе. Как говорили люди, всё дело было в глазах. На бледном, мрачном и заостренном, с широким лбом лице (почти треугольном) подобно драгоценным камням сверкала пара синих глаз. Антчаку льстило подобное заблуждение, вдохновляло его. Ведь благодаря этому противники его недооценивали, что было для них смертельно опасно, и это так же верно, как и то, что Речь Посполитая простоит тысячу лет.

Привстав на стременах, Антчак дико завопил, подняв голову к небу, наслаждаясь лязгом своих доспехов и оружия. Его люди подхватили крик, возвещавший об их силе и смелости. Их латы были сделаны из наложенных друг на друга металлических пластин с прикрепленными к спине крыльями, издававшими устрашающий шелестящий звук при атаке. Одни лишь крылья могли обратить в бегство целую армию еще до удара кавалерии.

Но сегодня им не противостояла армия. Солдаты у переправы по численности едва превышали роту, все в пешем строю, уже дрогнувшие, а их дозоры в лесу тихо уничтожили. Антчак не знал, кто эти люди, хотя это его совсем не интересовало. Его командир, вкрадчивый Петр Микрут, сообщил, что разношерстная компания наемников должна встретить в этом богом забытом месте шведского шпиона, и что он вместе со своими крылатыми гусарами должен сорвать эту встречу и схватить предателя. Теплое сентябрьское утро, полное легкой добычи, и, если верить словам Микрута, щедрой наживы.

Луцьян Антчак уже различал белки глаз своих врагов, и это зрелище подстегнуло его. Прижавшись к седлу, он откинулся назад, правой рукой подняв длинную пику на уровень прижатого уха своего жеребца. Пика - оружие гусар - была сработана из ели, длиной более четырех ярдов, с наконечником из кованного железа и закрепленным за ним прапорцем из тафты. Она могла сбить с лошади всадника или пригвоздить к земле пехотинца и вместе с огромными лебедиными перьями подавала врагу сигнал о присутствии гусар почище любого знамени. Люди у переправы могли не знать это оружие, но бояться его они научатся.

***

- Чертовы крылатые гусары! - в сердцах выругался капитан Фердинанд Лавлес, поспешно отводя своих людей к броду. - Несгибаемые ублюдки с востока!

Вместе с ним находился и Страйкер со своим взводом, отступая назад, солдаты рассыпались цепью. Мушкетеры зарядили оружие и дули на свисавшие концы запальных фитилей, намотанные на предплечья, некоторые уже вставляли фитили в зубцы серпентина, установленного над спусковым крючком. Один из солдат выстрелил, нервное напряжение подвигло его на бездумный поступок, за что Лавлес его отчитал, пока тот поспешно перезаряжал мушкет.

Менее чем за сто шагов перед ними всадники перешли на галоп, и всё больше мушкетов вскидывалось к плечу. Ружья были огромны - громоздкие чудовища, слишком неуклюжие, чтобы результативно стрелять по движущимся целям, и Лавлес приказал своим людям разворачиваться. Мушкетеры выстроились в шеренгу и стояли, уперев в землю зубчатые сошки, на которые были установлены стволы мушкетов. Лавлес велел им не открывать огонь и повернулся к Страйкеру.

- Я приказал тебе переправить повозку, парень.

Страйкер повернулся и, вложив эсток в ножны, помчался к повозке, достигшей края берега. Влетев в воду, он почувствовал, как его ноги шатаются на нетвердых камнях, и схватил под уздцы одну из лошадей, до сих пор отважившихся пройти вглубь бурлившей пучины лишь на три-четыре фута. Отскочив назад, он глянул на возницу, Заммера, побелевшими пальцами вцепившись в поводья.

- Заставь их шевелиться!

Раздался треск мушкетов, заглушив крики наступающих кавалеристов. Вопль возвестил о том, что один из кавалеристов ранен, но остальная часть свинцовых пуль застучала по деревьям, лишь рассеяв по сторонам щепки. Последовало еще несколько выстрелов, на этот раз с западного берега Одера, где стояла в ожидании оставшаяся часть роты. Куски свинца со свистом проносились мимо Страйкера, но прицельной стрельбе мешала повозка и пехотинцы, сгрудившиеся на берегу. А гусары всё наступали. Всё также шелестели в воздухе крылья.

Страйкер, изрыгая страшные проклятья, тянул за узду заартачившегося жеребца, который упрямо мотал головой из стороны в сторону. За его спиной кто-то закричал. Гусары нанесли удар. Отойдя немного в сторону, Страйкер выглянул из-за повозки, увидев, как за спинами товарищей в сомкнутые ряды англичан влетели первые всадники. К горлу Страйкера подступила рвота, и он не сомневался, что еще мгновение, и он обмочит штаны. Он знал, что пики продырявили его солдат, протыкая им животы, грудные клетки и лица. Большинство мушкетеров носили защитные куртки, что предохраняли от клинков, но длинная тяжелая пика, занесенная на такой скорости, пробьет и толстые складки куртки. Подобные сцены пронеслись в его воображении, но видел он лишь крылья. Жуткие и огромные, белые и трепещущие крылья, вздымавшиеся всё выше, по мере того, как всё больше всадников втягивалось в схватку.

Он опять схватился за поводья, на этот раз не отпуская недовольно захрапевшего жеребца, и, опустив плечо, что есть силы потянул. Кони, подстегиваемые возницей, спотыкаясь, пошли вперед. Сзади загрохотали бочонки, и двое мужчин ухватились за доски повозки, когда она загромыхала по неровному дну переправы. Вода залила сапоги Страйкера и большие спицы колес.

Страйкер слышал, как у самого берега ревел Лавлес, и обернувшись, увидел, что гусары выходят из боя. Но всё равно обзор его был ограничен схваткой, побитыми остатками отряда, который он перевел через реку. Сквозь лес плеч и мушкетов он видел блеск стальных наконечников пик, надвинутых шлемов и крылья. Чертовски много крыльев.

- Они перестраиваются! - закричал Лавлес. - Перезаряжай! Стройся в две шеренги!

Страйкер бросил повозку, которая продолжала свой страдальческий путь через ставший мельче брод. За спиной он услышал всплески, поняв, что всё больше мушкетеров пересекают реку, чтобы присоединиться к схватке. Подойдя к капитану, он обнажил свой эсток.

- Сэр!

Но Лавлес, с безумными глазами, сжимая незапятнанный кровью клинок, набросился на него.

- Защищайте повозку!

- Я могу сражаться, сэр! - запротестовал Страйкер, сглотнув подступившую горечь.

- Защищайте лазутчика, лейтенант, или вы мне за это ответите! Переправьте его на другой берег и пришлите мне пикинеров.

В это мгновение Страйкер почувствовал, как желчь отступила, но вместе с облегчением на него нахлынул стыд. Потому что, вложив клинок в ножны и побежав назад к повозке, он уже ничем не мог помочь, хоть и чувствовал облегчение. За его спиной под открытым небом стонали раненые, которых относили в задние ряды строя. Лавлес ругался и подгонял мушкетеров, отчаянно пытаясь привести строй в некое подобие порядка до начала следующей атаки. Они построились посреди брода в два ряда, всего тридцать человек, забивая в дымящиеся дула мушкетов заряды и лихорадочно дуя на фитили. Сражение еще не закончено, и они это знали.

***

Ротмистр Луцьян Антчак был доволен. Он застал врасплох этих оборванных пехотинцев, слету навалившись на них всей силой, и теперь его жертвы находились в замешательстве. Чутье подсказывало ему, что следует надавить, бросить в бой пики и обрушить сталь и свинец на головы стоящих у кромки реки людей. Но он видел, как через реку к ним подходило подкрепление с заряженными смертоносными мушкетами в руках. Годы опыта научили Антчака, что выстреливший с близкого расстояния мушкет мог выбить из седла всадника, неважно какого качества на нем латы. Антчак был героем битвы при Штуме, где повел безумную кавалерийскую атаку на ряды шведских мушкетеров. И хотя этот день окутал его славой, кровавые потери, понесенные его людьми, многому его научили. Мушкеты образовали заслон, преградивший ему доступ к переправе, и чтобы закончить сегодняшнюю работу, необходимо подобрать ключи к этому замку.

Одним из первых, кто вышел из боя, был Антчак, и теперь он вернулся к лесу, окруженный своими ликующими гусарами. Его голову венчал шлем с сердцевидным отверстием для глаз, сквозь которое он мог прекрасно всё видеть, и сразу же заметил одного из своих офицеров.

- Кумала! - позвал он, почуяв свое зловонное дыхание, отраженное от стального забрала. - Возьми двадцать человек и отвлеки огонь на себя.

Гусар коротко кивнул и отправился исполнять задание. Антчак смотрел, как собрался и тронулся небольшой отряд.

- Да пребудет с тобой Господь! - напутствовал его Антчак. Он мысленно произнес молитву, пока они скакали к реке. Потому что река Одер была бойней, и агнцами в ней стали люди Кумалы.

***

Страйкер почти добрался до западного берега. Мельком глянув на шпиона, он принялся рассматривать своих товарищей, которые построились в два тесных ряда. Там же находился и Фердинанд Лавлес, который с воинственным выражением на широком лице вышагивал справа от шеренги, подняв вверх клинок. Чувство вины вновь охватило Страйкера, когда он почувствовал облегчение от того, что находился вдали от этого гиблого места. После того как оставил родину, он повидал достаточно стычек, но эта была особенной. Эти люди, верней эти существа, что вырвались из леса, подобно демонам, навели на него доселе неведомый ужас. Может, в нем все-таки нет солдатской хватки.

Именно тогда он и заметил вторую фигуру, вышагивавшую на противоположном фланге построения. Заметил человека с округлым лицом, обрамленным соломенными прядями, выбившимися из-под модной шляпы. Заметил человека, на чьем синем камзоле было столько прорезей, что на фоне затянутого тенями утра ярко поблескивал желтый шелк подкладки, и чья тонкая шея утопала в кружевах сшитого на заказ воротника.

Со Страйкера тут же слетели стыд и страх, уступив место столь сильной зависти, что он едва смог себя сдержать. Он смотрел, как прапорщик Ланселот Форрестер вышагивал перед лицом врага. Врага, бросившегося в новую атаку, но Страйкер мог лишь избавиться от желания незамедлительно бросить повозку. Он схватил лошадь под уздцы и дернул, сердито покрикивая на Заммера, чтобы тот не опускал поводьев.

Когда возница провел лошадей на западный берег Одера, Страйкер оглянулся, увидев, что скачущие гусары приближаются к тесно сомкнутым рядам Лавлеса. Он подошел, чтобы помочь Маттиасу спуститься с повозки.

- Оставайтесь здесь.

Шпион потер дрожащими пальцами свою лысую макушку, оставив на ней белые следы.

- Что если они переправятся?

Страйкер пожал плечами.

- Тогда бегите. Спрячьтесь в лесу.

Лицо Маттиаса перекосила отчаянная гримаса, он приставил свои пухлые кулаки к груди Страйкера.

- А вы куда направляетесь?

- Туда, - ответил Страйкер, указав на противоположный берег. Их разговор прервал мушкетный залп. Мощный залп, произведенный обеими рядами одновременно, прокатился по тесно сомкнутым пехотинцам, как волна Северного моря, а едкий белый дым был ее пенящимся гребнем. Лес наполнился воплями, когда приближавшихся всадников выбросило из седел в воздух в виде смятой груды крови, металла и перьев. Даже с этого расстояния Страйкер заметил, что залп достиг цели, атака сорвалась, и этим проклятым пикам не отведать во второй раз британской плоти. Он услышал, как Лавлес и Форрестер не скупятся на похвалы солдатам, и хотел находиться там, с ними, разделить их триумф.

На западной стороне реки для защиты лагеря Лавлес оставил девятнадцать пикинеров вместе с местным проводником, адвокатом герром Бушвальдом. Двоих из пикинеров Страйкер подозвал к себе.

- Не сводите глаз с этого человека, - рявкнул он, кивнув на Маттиаса. - Из-за него мы здесь.

Один из солдат кивнул, непроизвольно облокотившись на ясеневое древко пики.

- Будет сделано, сэр.

Парень был весь в лохмотьях, с кустистыми серыми бровями под помятым шлемом. Нос его был сильно искривлен, а беззубые десны почернели от какой-то болезни, но Страйкер знал его, как крепкого малого. Благодарно кивнув, он повернулся к Маттиасу.

- Я вернусь.

Маттиас схватился за Страйкера, как утопающий за соломинку, но тот грубо его оттолкнул.

- Остальные пойдут за мной, - обратился он пикинерам.

Затем он пошел вперед, пошатываясь на предательской поверхности брода, вода щедро намочила его штаны, пока он работал ногами, не теряя из виду окутанный дымом восточный берег. С позиции пехотинцев раздалась пара единичных выстрелов, произведенных солдатами, слишком медленно перезаряжавшими мушкеты. В ответ последовала целая серия выстрелов, но совсем другая, четче и выше тоном, из пистолетов. И Страйкер понял, что ему следовало остаться с повозкой. Потому что брод они потеряли.

***

Луцьян Антчак не мог поверить своей удаче.

Он подвел оставшихся всадников на пятьдесят шагов от реки, пока видимость пехотинцев была ограничена пороховым дымом от их же выстрелов. Каждый из людей Антчака вез с собой пару пистолетов. И каждый умел применять это оружие, развернув лошадь влево и выхватив пистолет, притороченный с правой стороны седла. Такой маневр был продиктован здравомыслием, поскольку крылатые гусары, гордившиеся своими скакунами, не могли позволить себе стрелять поверх головы лошади, рискуя этим подпалить уши бесценного животного. В придачу короткоствольное оружие было чудовищно неточным, а подобная тактика позволяла плотный залп, что при стрельбе по тесно скученной цели имело разрушительный результат.

Но даже Антчак не ожидал от своего врага подобной глупости. Он выслал вперед небольшую группу в надежде вызвать на себя часть грозных выстрелов, что была уготована его всадникам. Ценой малой крови избежать больших жертв, когда будет выпущен залп. А тут демонстративная атака ценой жизни десяти человек в одно мгновение истощила всю огневую мощь мушкетеров, и теперь Антчаку оставалось лишь благодарить Богоматерь и атаковать в свое удовольствие.

Многие пехотинцы повалились наземь, сраженные пистолетными пулями, и он выжидал, пока уцелевшие десять всадников присоединятся к его главным силам, прежде чем дать команду повернуться налево, чтобы его орлы могли использовать оставшееся оружие. Маневр был произведен с точностью часового механизма, и прежде чем пятьдесят пистолетов были наведены на цель, он заметил, как на них устремились глаза осажденных, полные одной лишь мысли - бежать. Они походили на загнанных в угол крыс.

- Пли!

Вдоль широкой шеренги волной прокатился залп, влетев в живую изгородь из людей, столпившихся у Одера. Пистолетные пули не обладали мощью своих приятельниц, пущенных из длинноствольного оружия, и Антчак знал, что с такой дистанции, при ограниченных возможностях оружия, урон будет минимален. Но он также знал, что залп оглушит, приведет в смятение и лишит храбрости его добычу. И что самое главное, не позволит перезарядить мушкеты, прежде чем он нанесет решающий удар. Готовясь к нему, он вложил пистолет в кобуру, крепко взял поводья в левую руку и мягко поднял пику немного выше правого уха своего жеребца.

Когда рассеялся дым пистолетного залпа, обнажив сверкающую реку, Антчак вонзил шпоры в бока своего черного жеребца, и великолепное животное, дико заржав, послушно тронулось с места, ротмистр помчался вперед. За спиной у него развевались крылья, поймавшие струю ветра, от которой затрещал их деревянный каркас. Он знал, что это мгновение -лучшее, что человек может испытать в жизни. За ним прокатывался гром, стук копыт и вопли гусарской хоругви, самых искусных воинов во всем христианском мире. Он опустил пику, флажок задрожал на древке, и бросив взгляд в сторону шеренги мушкетеров, он наметил человека, который первым отведает его стали.

Добравшись до западного берега Одера, Страйкер решил, что у него перед глазами промелькнули картины ада.

Второй залп пистолетных выстрелов свалил наземь с дюжину солдат. Он увидел лежавшие посреди строя трупы, скорчившиеся и застывшие в неестественных позах. Но по-крайней мере эта угроза теперь миновала. Теперь им угрожала кавалерийская атака - волна мчавшихся и храпевших лошадей с всадниками, которые на дикой скорости выскочили из порохового тумана, подобно крылатым горгульям. Он предвидел подобное, как только на реке раздались первые щелчки пистолетных выстрелов, поскольку это означало, что еще больше гусар осталось в лесу, а неудавшаяся атака была ничем иным как отвлекающим маневром.

Хоть он и был зеленым юнцом, как и любой другой офицер в протестантских армиях Европы, даже Страйкер понял, что залп, произведенный в лоб пожертвовавшим собой всадникам, лишил англичан всякой надежды остановить вторую волну атаки. В их рядах были пикинеры, предназначенный для подобного рода сражений, но солдаты, которых послал на помощь Лавлесу Страйкер, застряли в центре брода, не успевая своевременно добраться до берега, чтобы встретить атаку кавалеристов. Мушкетеры, распознавшие уготовленную им участь, отвернули от молниеносно надвигавшейся угрозы, но не могли ступить на узкий брод, по которому пробирались пикинеры.

Страйкер в ужасе наблюдал, как отчаявшиеся солдаты угодили в западню между своими же пикинерами и вражеской кавалерией. С расширившимся от ужаса глазами и разинутыми ртами они столпились на берегу, их дисциплину, очевидно, смыло вихрящемся течением Одера.

Атакующие врезались в ряды отступавших. Лошади, яростно фыркая, рвались вперед, пока всадники на их спинах вонзали длинные пики в головы и спины отчаянно бегущих прочь солдат. Эти пики погружались невероятно глубоко, некоторые пронзали тела насквозь, зловещие наконечники вылезали из груди, будто в результате какого-то жуткого волшебного фокуса, сверкая красным и покрытые дымящейся кровью. Солдаты в глубине сомкнутой массы тел были вынуждены повернуться обратно, лицом к преследователям, поскольку знали, что их нанижут прежде, чем они достигнут воды, и ринулись навстречу, избивая лошадей увесистыми прикладами мушкетов или тыча в них эстоками, но гусары обнажили собственные клинки и теперь рубили и кололи ближайших наемников, пробивая путь в плотном клину испуганных лиц.

С конца брода Страйкер увидел молодого Форрестера. Прапорщик находился на самом левом краю ревущей толпы, с голубыми, как две луны, глазами и бледным, как у трупа, лицом. Он кричал на солдат, и Страйкер понял, что они прислушивались к его словам, удерживая берег реки по приказу молодого аристократа. Но Страйкер больше не ревновал, только испугался, потому что где же во всем этом находился капитан? Его взгляд упал на распростертое тело в непосредственной близости от правого фланга. Страйкер не мог разглядеть лицо, но узнал одежду и смятую шляпу рядом с обмякшим телом. На Лавлеса можно не рассчитывать.

Страйкер выругался, подавил инстинкт сбежать с поджатым хвостом и протиснулся между плечами задних пикинеров, которые всё еще не продвинулись достаточно далеко вперед, чтобы бы от них была какая-то польза. Почти сразу же он врезался в движущихся в противоположном направлении ошалевших мушкетеров с зияющими ранами, пробивающих путь назад - от схватки к безопасной реке.

Он пропустил их, поскольку они лишь добавляли паники. Англичанам требовалось воткнуть острия пик в лошадиные морды, и, чем меньше останется перед ними бесполезных тел, тем лучше.

Страйкер сошел с остатков разрушенной кладки моста на пыльный берег.

- Скейтлокцы! - проревел он так, что в горле засаднило. - Скейтлокцы!

Некоторые поймали его взгляд и пропустили к передним рядам колышущейся толпы. Страйкер начал хватать мушкетеров за рукава камзолов, разворачивая их обратно в сторону брода. Они инстинктивно сопротивлялись, но вскоре поняли, что как только он убирает людей из ближнего боя, то заменяет их пикинерами. И эти пикинеры, удерживая шестнадцатифутовые ясеневые древки, увенчанные наконечниками из острой стали, направляли их над головами попавших в ловушку мушкетеров, нанося удары и тычки в морды вражеских лошадей. Лошади сразу же начинали пятиться, а одна встала на дыбы, сбросив наездника, а затем пикинеров прибавилось, они закрывали разрывы, сделанные лихорадочными усилиями их лейтенанта.

- Мушкетеры, назад! - проревел Страйкер. - Ко мне! Мушкетеры, ко мне!

Он встал на цыпочки и понял, что Форрестер его услышал. Прапорщик повторил приказ, и один за другим солдаты начали перемещаться. Трудное дельце, но даже горстка длинных пик собрала с гусар свою жатву - они не могли заставить лошадей двигаться вперед и были вынуждены довольствоваться ударами клинков по ближайшим противникам. И всё это время Страйкер пригонял все больше пикинеров в ослабевающую схватку, и с каждым дополнительным пикинером, вступившим в нее, еще несколько мушкетеров могли вернуться к броду, и все сбежавшие могли зарядить свое жаждущее мщения оружие.

За какую-то минуту все пики вздыбились частоколом, который не могли перепрыгнуть и самые смелые лошади. Страйкер высунулся между двумя пикинерами на правом фланге. Его заметил гусар и ринулся вперед, но тут же отпрянул из-за двух своевременно выброшенных пик, чьи стальные наконечники задрожали в воздухе перед его лицом и грудью. Он дернул поводья, развернув крылья в сторону пик, и Страйкер на четвереньках пополз туда, где лежал Лавлес. Капитан был жив, но тяжело дышал и побледнел. Кровь красными лепестками растекалась по воротнику. Страйкер попытался поднять могучего офицера, но ему не хватило сил. Выплюнув проклятье, он ухватился за огромные сапоги, и, не обращая внимания на стоны Лавлеса, потащил неподвижную тушу капитана за линию пик.

***

Ротмистр Луцьян Антчак разочарованно развернул коня. Всё шло так хорошо, пока не появились пикинеры. Ложная атака сотворила чудо, и нужно было всего-то рассеять бессильных мушкетеров, но кто-то удержал их на позиции достаточно времени, чтобы развернулись пикинеры.

Он прорычал приказ отступить обратно к лесу. Можно было и не надеяться пробить новый заслон лишь клинками. Понадобилась бы новая атака - опасная и для кого-то смертельная, но под его знаменами стояли превосходящие силы. Защитники брода насчитывали почти двадцать пикинеров, с ними будет непросто разделаться, но этого даже и близко не хватит, чтобы сдержать пятьдесят гусар.

Антчак решил, что должен атаковать без промедления, но тут заметил последнюю группу мушкетеров. Их было немного, потому что большинство лежало мертвыми у брода, но дюжина или около того выжила, собравшись позади пик, и перезаряжала оружие. Что ж, по крайней мере, он предоставит свои людям заслуженную передышку.

***

Капитан Фердинанд Лавлес схватил Страйкера за руку.

- Поделом.

В последних лучах света Страйкер склонился над капитаном, пытаясь придать лицу бесстрастное выражение, даже когда его пальцы хрустнули в могучей ручище, как тонкие веточки.

- Сэр?

Лавлес харкнул кровью.

- Там, - проревел он.

Страйкер решил, что он имеет в виду рану, и покачал головой, но Лавлес его оборвал.

- Не следовало давать тот залп. Понапрасну растратили единственную надежду.

Они находились на западном берегу Одера, снова в сомнительной безопасности Померании. Небо обволакивали сумерки, а тени удлинились. Как только гусары рассеялись, Страйкер организовал упорядоченное отступление, пикинеры отошли назад через предательский брод, а мушкетеры быстро перезарядили оружие, пока поляки не успели еще помыслить о переправе. Раскрасневшиеся лица гусар до сих пор можно было разглядеть под огромными крыльями, когда могучие кони скакали взад-вперед вдоль противоположного берега, но пока сдерживали свои зловещие намерения.

Лавлеса несли четверо солдат, и он осыпал их бранью, потому что каждый шаг отзывался жуткой болью в его переломанном теле, но они перенесли его на другой берег, и это было гораздо больше того, на что каждый из них надеялся. Теперь капитан лежал на спине в окружении дюжины рассыпавшихся пороховых зарядов и немигающим взглядом уставился на листву над головой, морщась от боли при каждом вздохе. В его шее где-то застряла пистолетная пуля, но никто не мог и подумать о том, чтобы ее найти.

- Любой из нас мог бы... - начал Страйкер.

- Мы запаниковали, - безжалостно прервал его Лавлес. - Увидели эти крылья и сколько этих мерзавцев. Просто запаниковали, - внезапно его большая голова дернулась, и Страйкер понял, что Лавлес пытается посмотреть ему в лицо. - Я видел, как вы спасли нас пиками. Вы хорошо справились.

Краска бросилась в лицо Страйкеру.

- Слишком поздно.

- Скольких мы потеряли?

- Нескольких, - солгал Страйкер.

По правде говоря, потери оказались большими, чем он мог представить. Погибли оба сержанта и один из ротных капралов, а также восемнадцать мушкетеров и один пикинер.

- Лазутчик с вами?

Вопрос удивил Страйкера, в этой неразберихе он полностью позабыл о причине, которая привела их к Мощили и проклятому броду. Он оглянулся, поискав глазами трех немцев - Маттиаса, Бушвальда и возницу, Заммера - все они собрались вместе и ждали.

- Да, сэр, с нами.

- Значит, еще не поздно, - Лавлес привстал, и его внезапные судороги заставили Страйкера подпрыгнуть от неожиданности. Собравшиеся вокруг солдаты охнули, а потом мощная челюсть капитана открылась, как откидной мост, и на его подбородок и вниз по камзолу хлынул поток кровавой рвоты. После чего капитан рухнул, его дыхание участилось. - Не забудьте ей сказать, как я по ней скучаю.

Прапорщик Ланселот Форрестер сделал шаг вперед, на его лбу красовался свежий порез.

- Кому сказать, сэр?

Лавлес перекатился на бок, подтянув колени к груди.

- Моей матери, разумеется.

Форрестер перехватил взгляд Страйкера.

- Он бредит, сэр.

За время своей короткой службы у Скейтлока Страйкер видел людей на смертном одре гораздо чаще, чем мог помыслить, но почему-то ему не приходило в голову, что подобная судьба может ожидать ходячую гранитную стену, капитана Лавлеса. Но вот он, беспомощный, как младенец, лежит в луже крови и стонет, как выпоротый малыш, призывая мать. Он успокоился и откашлялся.

- Я передам ей, сэр. Передам.

Лавлес издал тоненьким голоском хныканье, похожее на детский смех.

- Спасибо, Страйкер. Я хотел бы испробовать один из этих ломбардских пирогов. Вы закажете?

- Непременно, сэр, непременно.

- Хорошо. Вы добрый малый. Славный офицер.

Страйкер уставился на грязные ботфорты, потому что не мог взглянуть в лицо раненого командующего. Он гадал, видят ли его стыд остальные.

- Он нас покинул, сэр, - прервал его раздумья глухой голос Сайкса Боже-Упаси. - Преставился.

Страйкер встал на колени подле капитана и пощупал широкое запястье, а потом бычью шею, провел ладонью по лицу капитана, чтобы закрыть безжизненные глаза, и обернулся к капралу.

- И что теперь?

Сайкс пожал плечами.

- А вы что скажете, сэр?

В эту секунду Страйкеру хотелось, чтобы Одер вышел из берегов и унес его подальше. Он горевал о потере Лавлеса, потому что выкованный в войнах капитан был его командиром и наставником, но Страйкер никогда не думал о себе, как о его заместителе. Внутри у него всё сжалось.

- Что я скажу?

- Рота теперь ваша, сэр, - Сайкс подтвердил то, чего опасался Страйкер. - То, что от нее осталось. Пока мы не доберемся до дома, по крайней мере.

- Мы сразимся с этими мерзавцами, - буркнул другой, в его тоне странным образом смешалась твердость воина и юношеская мягкость.

Страйкер гневно повернулся к говорящему.

- Заткни пасть, прапорщик Форрестер!

Форестер выступил вперед, красный как рак. Прапорщик хорошо сражался, и хотя именно Страйкер развернул пикинеров, Форрестер отразил атакующую волну поляков, когда пал Лавлес.

- Яволь, герр Страйкер, - принадлежавший немцу голос вывел Страйкера из неприятного положения. - Я здесь. Они нас перебьют. Всех перебьют.

Все взгляды повернулись в сторону адвоката Бушвальда, того человека, который привел роту в это место. Страйкер посмотрел на своих людей, почуяв возможность избавиться от любопытных глаз, которые, как он подозревал, начнут оспаривать его способность стать командиром еще до того, как остынет тело капитана.

- Оставьте нас.

- Они переберутся через брод, сэр, - настаивал Бушвальд, когда подошел вместе с Маттиасом к двум офицерам. Он быстро кивнул в сторону лазутчика. - Мы должны отдать им этого парня и тогда спасем свои шкуры. Умоляю вас.

Маттиас разинул рот.

- Отдать им? Кто вы такой, чтобы предлагать отдать меня...

- Хватит, - рявкнул Страйкер, подняв руку с призывом утихомириться. Он повернулся и посмотрел на реку. За бродом течение было быстрым и пенистым, и Страйкер был этому рад, потому что это означало, что враги больше нигде не смогут переправиться. Они метались взад-вперед по противоположному берегу, словно голодные львы в клетке.

- Из низких чувств постыднейшее - страх , - пробормотал Ланселот Форрестер.

Страйкер посмотрел на него.

- Прапорщик?

- "Генрих VI", сэр. Первая часть. Должны ли мы бояться этих ребят? Которые отправляются на битву в перьях? - юное лицо исказила гримаса презрения. - Боже ты мой, сэр, в картежных домах Лондона я видел зверье и почище.

- Почему бы вам не отойти в сторонку, прапорщик? - раздраженно бросил Страйкер.

Форрестер вспыхнул.

- Сэр, я...

Страйкер заметил в лице прапорщика непреклонную воинственность, подозревая, что от солдат не укроется контраст с его собственными чувствами.

- Ты меня не слышал? - рявкнул он. - Заткнул уши ватой, юнец?

Форрестер отступил.

- Я здесь заместитель командующего, сэр.

- Ты здесь никто, сэр, - язвительно отозвался Страйкер. - Прыщавый юнец. Щеголь. Бесполезное создание из мира хороших манер.

Тонкая шея Форрестера задрожала, когда он сглотнул.

- Я солдат, сэр.

Страйкер выдавил язвительный смешок.

- Ты просто мышь перед стаей чертовых котов, Форрестер, - он махнул рукой в сторону грозных врагов на противоположном берегу реки. Попробуй с ними потягаться, если охота. Поговори о своем дружке Шекспире, и посмотришь, воткнут ли они тебе в брюхо пику за то, что осмелился их побеспокоить.

***

Из-за Одера раздался крик, заставив всех обратить взоры на верхового, подъехавшего к краю реки у брода. Безо всякого приказа группа мушкетеров ступила на край берега, наведя своё длинноствольное оружие на всадника, который спокойно передал свою пику и шлем поджидавшему его адъютанту и поднял обе руки в знак мирных намерений. Одну руку обтягивала кожа, другую - блестящая металлическая рукавица, и, сложив руки рупором у рта, он опять прокричал что-то, но для Страйкера его речь была не более понятной, чем журчание Одера.

Страйкер направился к броду. Подойдя к пенящемуся проходу, он вошел, охнув, когда холодная вода залилась ему в сапоги. Его охватила смесь удовлетворения и трепета, когда он заметил, что кавалерист спешился и направился к нему. Гусар был высокого роста, с темными волосами. Страйкер подозревал, что он худощав, хотя трудно было заключить, что скрывает броня. Кавалерист шел уверенными шагами, держа руку на рукояти клинка, и Страйкер поймал себя на мысли, что размышляет о том, как трудно, должно быть, шагать человеку с прикрепленными к спине большими крыльями.

За спиной Страйкера послышался легкий всплеск, и обернувшись, он увидел, что Форрестер последовал за ним. Лейтенант нахмурился, но прапорщик дерзко скрестил с ним взгляд. Не стоит показывать врагу внутренние раздоры.

- Поляки? - обратился Страйкер к закованному в латы кавалеристу, когда они сошлись в десяти шагах друг от друга, посередине брода. До места рандеву Страйкеру пришлось пробираться среди своих застывших в боевой готовности мушкетеров, и его успокаивал тот факт, что стволы их мушкетов по-прежнему наведены на стоящего напротив человека.

За вопросом последовала короткая пауза, закончившаяся кивком.

- А вы англичане, - надменно ответил кавалерист, перейдя на чужой язык. - Наемники, - скривившись добавил он, словно само слово щипало язык.

Страйкер посмотрел на человека перед собой. На ледяные синие глаза, латы и огромные крылья, которые, как он теперь заметил, были забрызганы алыми пятнами. Пульс его участился, потому что этот человек был безжалостен. Страйкер стиснул зубы так, что челюсть свело, и постепенно заставил себя успокоиться, глубоко дыша.

- По какой причине вы на нас напали?

Кавалерист ткнул рукой в перчатке себе в грудь.

- Я Луцьян Антчак. Командую этими людьми.

- Страйкер.

- Капитан? Майор?

Страйкер невольно опустил взор на разделяющую их воду.

- Лейтенант.

- А я прапорщик Форрестер, - раздался тонкий голос из-за его спины.

- А, - гусар поднял бровь. - Конечно, я видел, как пал ваш предводитель. Мои соболезнования.

Поднявшему голову Страйкеру почудилась ухмылка.

- Засуньте себе их в зад, Ант-Шлак.

Антчака это позабавило.

- Остыньте, мой юный друг, - рассмеялся он. - Сейчас мы с вами не в состоянии войны.

Страйкер сплюнул.

- Ищи дураков, дружище.

Гусар посмотрел на вертевшиеся среди пенившихся валунов у их ног брызги плевка.

- Столкновения не избежать, - сказал он наконец, - знайте, я готов сражаться, будь на то необходимость, - его синие глаза скользнули за спину Страйкеру, на западный берег, где собралось подразделение англичан. - Скольких вы потеряли?

- Десятерых, - соврал ему Страйкер, как и умирающему Лавлесу. Включая капитана, потери насчитывали двадцать три человека, и он не мог пожертвовать лишними людьми для погребальной команды, в противном случае поляки могли прорваться через переправу, так что окоченевшие трупы еще лежали среди деревьев.

- Думаю, больше, - Антчак улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов.

- Думайте, что вам угодно, - ответил Страйкер, выпрямив плечи. Он перепугался, но будь проклят, если покажет это Антчаку.

- Конечно, - ответил Антчак. Потянув перчатку за пальцы, он снял ее, принявшись грызть ноготь. - Вы в меньшинстве и напуганы, но это вовсе не значит, что я хочу с вами сражаться. Я здесь не ради вас и ваших людей, лейтенант Страйкер, - его глаза вновь скользнули мимо Страйкера. - Отдайте мне повозку, и сможете уйти, - он задумчиво нахмурил губы и ухмыльнулся, - целыми и невредимыми.

В это мгновение каждая частичка тела Страйкера была готова выкрикнуть согласие. Но на него были устремлены взгляды солдат и Форрестера.

- Похоже на выгодную сделку, - споро ответил он. - Повозка мне не нужна, - он обернулся к Форрестеру. - Привезите сюда повозку, прапорщик.

Антчак склонил голову набок.

- Мне нужны и люди - кучер и пассажир.

- Ха! Парочка простых торговцев? - усмехнулся Страйкер.

Атнчак вздохнул.

- Если они простые торговцы, то позвольте спросить, мой юный друг, зачем вам понадобилось защищать их, рискуя жизнью? К тебе у меня нет вражды, парень, и я сожалею о смерти вашего командира. Но я сделаю то, что должен. Дай мне то, что прошу, и я подарю вам жизнь.

- А чем же, скажите на милость, вы одарите нас в случае отказа? - брякнул Форрестер, прежде чем Страйкер успел ответить.

- Что за глупый вопрос, - прошипел Страйкер.

- Не смертью, - медленно произнес Антчак, не сводя глаз с лица Страйкера. - Это будет хуже, чем смерть. Мы гусары. Крылатые уланы. Стальные орлы, жаждущие крови. Ангелы смерти, - указательным пальцем он ткнул в грудь Страйкеру. - Мы заставим вас молить о смерти. Я вам это обещаю.

Страйкер обернулся, встретив взгляд Форрестера, но вместо раскаяния и страха он увидел в нем неприступность. Прежде чем повернуть голову обратно, он на мгновение задержал глаза на спокойном лице Форрестера.

- Общество возницы и его спутника мы находим приятным, мистер Антчак, - произнес как можно развязней Страйкер. - Таким образом, я не намерен уступить вашему требованию.

Антчак, возможно, не уловил всего сказанного, но суть вполне прекрасно понял, поскольку глаза его сузились, с лица сдуло всю вежливость.

- Тогда вы дурак.

Страйкер был смертельно напуган. Но надменное поведение гусара его задело. Забрызганные кровью крылья напоминали о цене, уплаченной его товарищами по оружию за Маттиаса и его драгоценные разведданные. Фердинанд Лавлес был солдатом, настоящим солдатом, и отдал жизнь за эту миссию. Страйкер внезапно осознал, что если хочет пойти по пути своего грубоватого наставника, то теперь самый подходящий момент.

- Один раз мы вас уже сдержали, - сказал он, насколько мог спокойно, хотя и в животе у него зверским образом урчало.

Антчак сплюнул в порыве гнева.

- Вы думаете, мы не смогли бы одолеть ваши пики, желай мы того? Тогда я вас пощадил. Я не буду столь великодушным в следующий раз.

Страйкер пожал плечами.

- Одолеете их, и мои мушкеты разнесут в клочья ваши чертовы утиные перья.

Поляк едва сдержался.

- Вам не хватит людей, - он кивнул мимо офицеров в сторону потрепанного отряда на противоположном берегу. - Половина ваших сил пошла волкам на корм. Мы придем ночью, под покровом темноты. Подавим и ваши пики, и мушкеты, а затем ворвемся на противоположный берег. Мы раздавим вас, как насекомых.

У Страйкера затряслись руки, и одну он спрятал за спиной, а второй крепко сжал рукоять эстока.

- Попробуйте.

Антчак клюнул, приняв напускную дерзость за чистую монету. Его челюсть задрожала, когда он стиснул зубы.

- Мы придем за вами, лейтенант. Мы разобьем ваших людей, насадим вас на пики и утопим в холодной пучине Одера.

- А мы, - выглянул из-за спины своего командира Ланселот Форрестер, - будем противостоять вам, пока не падет последний солдат.

Страйкер обернулся, коротко кивнув Форрестеру. Впервые он был рад этому источнику неиссякаемого спокойствия. Остается надеяться, что оно окажется заразительным. Страйкер заставил себя улыбнуться Антчаку.

- Вы его слышали.

Латы Антчака звякнули, а крылья зашелестели, когда он сделал шаг вперед.

- Тогда вам придется сражаться в реке.

- Я всегда был не прочь поплавать.

***

- Теперь слушайте меня! - обратился Страйкер к собравшимся вокруг солдатам. - Мы удержим этот проклятый брод!

Он повернулся спиной к Антчаку, предоставив тому вернуться к поджидавшим его всадникам, и теперь Страйкер собрался вместе с остатками пехотного подразделения Фердинанда Лавлеса, чтобы обсудить последующие действия. Вот только они были уже не ротой Лавлеса, а его, Страйкера, и ему приходилось напоминать себе о необходимости дышать, иначе он бы умер от изумления.

- Удержим, сэр? - озабоченно буркнул один из солдат. - Да они нас в капусту порубят!

Страйкер направлялся к немцам, но остановился взглянуть на жаловавшегося пикинера.

- И что же ты предлагаешь?

- Бежать, сэр! - почти завопил солдат. - У нас есть повозка, - он кивнул в сторону Маттиаса. - И то, ради чего мы пришли.

- Но ради него пришли и гусары. Если мы оставим брод, - Страйкер указал на бурлящую реку, - они проскочат через него и примутся за нас. А мы уже однажды утерли ему нос. Во второй раз пощады не жди.

- Тогда отдайте ему чертова немца, - упорствовал пикинер. Раскинув руки, он обратился к группе мушкетеров. - Мы тут ради наживы, сэр, чтобы разбогатеть и между делом переспать с парой шлюх, - он покачал головой. - Но не ради этого, сэр. Не ради безрассудного самоубийства.

Его слова вызвали глухой ропот, словно гром далекой грозы, прокатившийся барабанной дробью по ребрам Страйкера. У того пересохло в горле и выступила испарина. Форрестер нервно переминался с ноги на ногу. Как поступил бы Лавлес?

- Молчать! - взревел Страйкер, облизнув пересохшие губы. - Молчать, кому я говорю, черт вас дери, хромые вы ублюдки!

К его удивлению, ропот спал до почти шепота, но лица глядевших на него солдат, были отнюдь не дружелюбны. Жестокие, загоревшие физиономии людей, побывавших на этой войне свидетелями и исполнителями самых отвратительных поступков, и он гадал, насколько же темны их души. Это ведь так легко. Нож в глотку, второй для Форрестера, и еще два разлагающихся трупа, которыми полакомятся живущие в этом темном углу твари. Но никто не пошевелился. Они колебались, решил он, ведь несмотря на юный возраст, он был офицером, и они знали, что Лавлес его уважал.

Возможно, именно это и сохранило ему жизнь. Вместо того, чтобы отступить от своры головорезов, Страйкер сделал шаг вперед, выхватив клинок с резким скрежетом со всем возможным проворством.

- Капитан Лавлес мертв, - сказал он, выставив вперед клинок и обводя всех взглядом поверх него. - В подобном случае командование должен принять лейтенант, не отменяя первоначальных приказов капитана. Лавлеса послали сюда забрать и доставить Маттиаса целым и невредимым в Штеттин. Он сражался и умер, исполняя приказ. Как его заместитель, я намерен сделать то же самое. А вы, как мои подчиненные, будете делать то, что я, черт вас дери, вам прикажу.

Воцарилось молчание. Это было чистой воды авантюрой, основанной на предположении, что эти суровые люди поддержат лишь сильного предводителя. Того, кто бросит им вызов, независимо от своего возраста или опыта.

- Они слишком хороши для нас, - заметил кто-то, поддержанный одобрительным ворчанием.

- Нет, не хороши, - твердо заявил Страйкер. - Они не демоны, не ангелы, ни чертовы лесные банши. Они люди. Поляки и литовцы. У них на спине не растут крылья. Они не проросли из плоти, словно корни. Это гусиные перья, собранные на паре прутьев и прикрепленные к латам.

Из толпы выступил низенький рыжеволосый мушкетер с веснушчатым лицом.

- Гусар боятся, сэр.

- Только не я, Билли, - ответил Страйкер. Он обвел взглядом солдат. - И не мы.

- Они присоединились к Лиге? - прокричал другой голос.

- Нет, - ответил один из пикинеров, - их здесь быть не должно.

- Католическая лига ли или империя Габсбургов, - вспылил Страйкер, - какая разница? Да, их здесь не ждали, но тем не менее они здесь. - Резким косым ударом он со свистом рубанул воздух. - И мы сразимся с ними!

Солдаты опять проворчали в ответ, но в этот раз пободрее. Страйкер поймал взгляд Форрестера и понял, что хотя сегодня он с большой вероятностью может умереть, по крайней мере падет он не от английского клинка. Он разыскал покрытое коростой лицо Сайкса Боже-Упаси.

- Капрал, расставьте людей. Пикинеров у входа в брод, мушкетеров на фланги. Они угрожают напасть на нас ночью, но я сомневаюсь, что в такую темень он рискнет лошадьми в этом завале камней. Тем не менее, будьте начеку.

- Есть, сэр, - последовал ответ Сайкса, и Страйкер с облегчением вздохнул. Поддержка Сайкса бесценна.

- Билли, - позвал Страйкер, вложив клинок в ножны.

Рыжеволосый шагнул вперед.

- Сэр?

- Возьми мою лошадь, Билли, и скачи во весь опор в Штеттин. Найди полковника. Передай ему, чтобы двигался сюда всем полком.

- Их помощь может оказаться слишком запоздалой, сэр.

- Вполне возможно.

Страйкер отвернулся и побрел к реке.

***

Ротмистр Луцьян Атнчак наблюдал и выжидал. Пока его люди накормили и напоили лошадей, наступила ночь, стало слишком темно для атаки. Он пригрозил Страйкеру, что ночная атака закончится смертью англичанина, но это было обычным блефом. Он хотел, чтобы наемники простояли всю ночь, не смыкая глаз, чтобы к рассвету совершенно вымотались. Ротмистр прошелся по берегу Одера. У брода его отряд складывал трупы в ряд, расчищая утренний путь для лошадей. В то утро воды Одера покраснеют от английской крови.

***

Иносент Страйкер прошелся между собравшимися в кружки солдат, ловя случайные взгляды и время от времени кивая. В солдатским лагере зачастую царит веселье. Как только ночь зачерняла холмы, деревья и дороги, эти выдубленные непогодой мужчины, которым приходилось шагать под обжигающим солнцем или молотящим дождём, получая возможность отдохнуть, разжигали костры, грели косточки и жарили зайца - другого. Рассказывали небылицы, а скрипки играли веселые танцы, солдаты пили за то, чтобы пережить следующий день, и хохот прокатывался до небес. Но этот лагерь оказался не таким. Это было место наводящей ужас тишины, освещенных кострами напряженных лиц, а солдаты не могли вспомнить ни историй, ни шуток.

Их осталось меньше тридцати, считая его самого, Форрестера и Сайкса. Недостаточно, чтобы сдержать приближающуюся лавину, но он ценил их преданность. Они решили остаться, к лучшему или худшему, чтобы последовать за своим новым офицером, никогда прежде не видевшим сражения, у которого даже еще не росла борода, и он не мог им сказать, как много это для него значит.

Страйкер обнаружил прапорщика Форрестера на берегу реки. Несколько тихих минут они стояли вместе, глядя в черную бездну, сфокусировав взгляд на призрачных фигурах, что двигались у другого ряда костров, размышляя, кто же из них нанесет смертельный удар на рассвете.

Позади зашуршали шаги, и оба обернулись.

- Приношу извинения за то, что потревожил, - перед Страйкером вырисовалась фигура адвоката Бушвальда.

- Ерунда, - отмахнулся Страйкер.

- Я хочу поговорить с вами, лейтенант, - Бушвальд заламывал руки и выглядел смущенным, и, взглянув на Форрестера, уточнил, - наедине.

- Можете сказать всё, что хотели, - ответил Страйкер, - прапорщик Форрестер - мой заместитель.

- Как хотите, - взгляд Бушвальда метнулся от одного к другому, он сглотнул и выглядел сконфуженно, - я хотел бы попросить вас сдаться.

- Правда?

- Гусары не прощают, - Бушвальд всплеснул руками, у них слишком много людей. Вы можете... - он посмотрел на луну, затянутую дымкой, подбирая слова, - затруднить им переправу, но вы знаете, что не сможете их сдерживать вечно. Их слишком много. Нас слишком мало.

- Боюсь, жребий брошен, господин Бушвальд, - Страйкер тяжело вздохнул, - я оскорбил их предводителя. Если мы сдадимся сейчас, он убьет нас всех.

Ему пришла в голову мысль, и Страйкер оживился.

- Но у вас нет причин оставаться, сэр. Вы должны были довести нас сюда, и довели. Уходите сейчас, пока еще можете.

- Нет, - быстро покачал головой Бушвальд, его щеки дрогнули, он повернулся, чтобы уйти в глубокую темноту.

Форрестер тихонько насвистывал мелодию.

- Я бы на его месте, - сказал он, когда затихла последняя тягучая нота, - я бы давно исчез.

- Возможно, он не хочет рисковать и ехать по лесу ночью, - Страйкер пожал плечами, - это опасно.

- Бьюсь о заклад, не настолько опасно, как те ребята, - Форрестер весело фыркнул, указывая в сторону польского лагеря, и смолк на мгновение, покусывая внутреннюю часть губы. - Как мы их остановим, сэр? Он прав. Если они пойдут прямо через брод, наши пики и мушкеты смогут лишь задержать их. Численный перевес уже не нашей стороне.

- По правде говоря, прапорщик, точно не знаю. Мы поставим повозку посреди брода. Она не так широка, чтобы закрыть всю переправу, но атаку сорвет.

- Полагаю, в этом есть свой смысл, - Форрестер кивнул, выпрямился, и, передернув плечами, глубоко вдохнул. - Я мог бы повести отряд за реку, сэр.

Страйкер удивленно уставился на подчиненного.

- Нет.

- Под прикрытием ночи, сэр, - напирал прапорщик. - Дайте мне дюжину человек, и я перережу столько глоток, сколько смогу.

- Не глупи, Форрестер. Я не могу губить людей попусту.

Пару мгновений оба смотрели друг на друга, а потом Форрестер в смятении повернулся обратно к реке.

- Я знаю, какого вы обо мне мнения. Что я просто юный хлыщ. Фигляр из благородных, играющий в солдатиков. Может, отчасти вы и правы, - он с вызовом взглянул на Страйкера. - Но не во всем, сэр. Не во всем. Я это вам докажу.

Страйкер обдумал предложение и не мог сдержаться, чтобы не представить себе Форрестера на другом берегу, выкрикивающим приказы солдатам, годящимся ему в отцы, стоя перед атакующими гусарами. Он вспомнил собственный ужас, от которого готов был наделать в штаны, когда вступил в сражение, и не мог заставить себя посмотреть Форрестеру в глаза.

- Доказано, - пробормотал он.

Форрестер тяжело вздохнул.

- Из этого места выйдет странная могила. Я не рассчитывал здесь умереть.

- Должен признаться, что представлял тебя скорее в роли студента, - заметил Страйкер.

- Я и правда им был не так уж давно, сэр, - ответил Форрестер. - Был студентом в Лондоне. Танцевал, пил и вовсю веселился, скажу я вам, - он цокнул языком при этих воспоминаниях. - А винчестерские шлюшки, сэр? Боже мой, да это самое прекрасное, что можно увидеть в жизни, могу поклясться, - он робко пожал плечами. - Вот потому я и записался сюда, по правде говоря. Потому что вскоре растратил папашины денежки.

- Твой отец оплачивал подобную жизнь? - озадаченно спросил Страйкер.

- Некоторым образом, - промямлил Форрестер, снова переведя взгляд на реку.

Страйкер почувствовал, как растягиваются в улыбку уголки рта.

- Он не знал, верно?

Форрестер едва заметно кивнул.

- Думал, что я вовсю учусь, сэр. Я и учился, конечно же, - его румяные щеки, казалось, пылали, несмотря на темноту. - Изучал вина, театр и женщин. Когда деньги иссякли, я не мог предстать перед лицом отца, так что сел на корабль. К счастью, полковник Скейтлок нуждался в образованных людях на должности офицеров. Страшно подумать, что со мной стало бы, вступи я солдатом.

- Съели бы живьем, - сказал Страйкер, и оба расхохотались.

- Думаю, вы правы, сэр. Могу я спросить...?

- Я тоже жил в Лондоне, - отозвался Страйкер. - Кошельки тырил.

- Боже ты мой! - воскликнул Форрестер. - Вор?

- Ага.

- Но ведь вы грамотный, сэр?

Страйкер кивнул.

- Я из Хэмпшира. Из Даунса. Отец торговал шерстью. Достойные корни, прапорщик, хотя и довольно скромные, и да, я обучался грамоте.

- Но вы деретесь как... Даже не знаю... как загнанный в угол барсук.

Страйкер снова засмеялся.

- Благодарю, Форрестер, я над этим подумаю.

- Я серьезно, сэр. Я видел, как вы тренировались с капралом Сайксом. Ему не настолько легко вас побить, как он пытается показать. А сегодня вы высоко подняли свое знамя. Не потеряли голову, как многие другие на вашем месте. Привели пикинеров, которые спасли наши шкуры. Я знаю, что я бы с этим не справился.

- Ты себя недооцениваешь, - проворчал Страйкер. Он вспомнил ту кровавую бойню и мгновения после залпа из мушкетов, который расчистил гусарам путь к атаке. - Я должен кое в чем признаться, прапорщик.

- Да?

- Когда ударили гусары, я укрылся за повозкой. Это Лавлес приказал мне явиться сюда.

- Но ведь вы же вернулись?

- Потому что увидел тебя, - ответил Страйкер, со всей честностью не отрицая вину, которую ощущал. - К своему стыду, я увидел, как ты дерешься. Я просто позавидовал, прапорщик. Позавидовал твоему мужеству.

Форрестер просто улыбнулся.

- Благодарю, сэр.

- За что?

- Вы хороший командир, лейтенант Страйкер. Приму это как комплимент. В конце концов, утром мы все умрем, - он покосился на фигуры на противоположном берегу. - Крылатые гусары. Никогда бы не подумал, что увижу их вблизи.

- Сегодня было достаточно близко? - фыркнул Страйкер.

- Так точно, сэр, - печально хмыкнул Форрестер. - Достаточно близко, - он внезапно приуныл, растеряв свою постоянную веселость. - Наверное, дурно с моей стороны желать, даже совсем немножко, чтобы вы сделали то, о чем попросил Бушвальд?

- Не то чтобы дурно, но довольно бессмысленно, потому что выбора нет. Он хочет, чтобы я отступил, но Антчак никогда не позволит нам уйти целыми.

- Вы меня не поняли, сэр. Я не про то, что он попросил сейчас, потому что я понимаю, что выбора у вас нет. Но до того, как мы бросили вызов полякам, Бушвальд просил вас выдать Маттиаса.

Сразу после сражения всё было таким хаотичным и нечетким. Став командиром сломленного и дезориентированного отряда, Страйкер не имел времени, чтобы как следует поразмыслить. Бушвальд разговаривал с ним до того, как Страйкер поехал встречаться с Антчаком.

- Он и правда просил меня выдать Маттиаса?

- Так точно, сэр.

Страйкер почесал струпья на щеке и понял, что это комок чьей-то засохшей крови. Что-то вертелось у него в голове, но он не мог ухватить эту мысль.

- Идем со мной.

***

Они нашли Бушвальда, который прислонился к кривому дереву и спал с надвинутой на глаза шляпой. Он вытянул свои грузные перекрещенные ноги. Страйкер пнул немца по ногам.

- Вставай, - приказал он.

Немец поднялся, его грудь яростно вздымалась, когда он выставил перед собой ладони словно щит.

- Лейтенант? Всё в порядке?

Страйкер наблюдал за выражением лица старика.

- До переговоров, герр Бушвальд, вы просили меня отдать Маттиаса кавалеристам.

Морщинистые челюсти Бушвальда шевелились, как у выброшенной на берег рыбы.

- И что?

Форрестер встал слева от Стайкера.

- Почему вы это предложили? Откуда вы узнали, что именно за ним охотятся поляки?

Человек, который привел их к Мощили, попытался выдавить спокойную улыбку, но в каждой линии его рта и глаз отражалось напряжение.

- Я... я просто подумал, что они, наверное, что-то ищут. Может, выпивку. Солдатам нравится палинка. Такая крепкая и...

- Сайкс, - отрезал Страйкер. - Взять его.

Из тени выступила коренастая фигура Сайкса Боже-Упаси. Он с мрачным выражением лица схватил немца за плечи.

- Что это значит, лейтенант? - возмутился Бушвальд, хотя и не мог пошевелиться в железных тисках Сайкса.

- Это означает, герр Бушвальд, - сказал Страйкер, - что они пришли не за выпивкой. Они преследовали Маттиаса. А вы это поняли, как только они показались из-за деревьев. Откуда, если только не знали об их планах заранее? Или об их присутствии в этих лесах.

- Он знал? - подключился еще чей-то голос. Это был лазутчик собственной персоной, переводивший взгляд с одного на другого.

Страйкер посмотрел на него.

- Этот человек предал вас, Маттиас. Он работает на Габсбургов, на Лигу или на одно из проклятых католических государств, - он злобно дернул плечами и повернулся к Бушвальду. - Мне всё равно, на какое. Но вы знали, зачем мы здесь, и каким-то образом послали весточку хозяевам Антчака, а они, в свою очереди, прислали гусар.

- Первым делом, - тихо пробормотал Форрестер, - нужно повесить всех законников.

Плечи Бушвальда неожиданно обмякли, и лицо осунулось как пустой мешок. - Шведы, - тихо пробормотал он. - Они сделают Померанию частью своей злодейской северной империи, - он покачал головой. - Я не допущу этого. Ни за что этого не допущу.

Маттиас подошел к нему, сверкая лысой головой в тусклом свете огня.

- Предатель.

- Это вы предатель, - зло сплюнул Бушвальд, - сотрудничаете с этими собаками. Они убивают, насильничают и грабят, - он с ненавистью плюнул в Страйкера. - Повесили несчастного мальчика. Вы злодеи.

- Свяжите его, капрал, - приказал лейтенант Сайксу, но его внимание привлекло нечто другое.

Форрестер проследил за взглядом Страйкера.

- В чем дело, сэр?

- Палинка, - ответил Страйкер.

- А что с ней?

- Она крепкая, - ответил Страйкер, бросив взгляд на адвоката. Того привязали к крепкому стволу кожаными ремнями.

Маттиас встал рядом со Страйкером.

- Да, лейтенант. Это верно.

Страйкер посмотрел на шпиона.

- Насколько крепкая?

***

Ротмистр Луцьян Антчак потянул носом воздух. Наступил рассвет, а вместе с ним появился и туман, каждое утро затягивавший пеленой берега Одера. Он вгляделся в туман и, присматриваясь к течению, прикинул в уме ширину брода. Сойдет, даже несмотря на то, что на той стороне брода на мелководье стояла повозка. Это было последним признаком воинственности англичан, и он внутренне приветствовал его проявление. По крайней мере, они собирались сражаться. Хладнокровное убийство никогда не приносило столько удовольствия, как травля врага.

С восходом солнца Антчак взобрался на своего черного жеребца. Пробил час. Он дернул плечами, чтобы убедиться, что деревянная рама с огромными белыми крыльями, сияющими в лучах восходящего солнца, надежно закреплена, и надел шлем. Протянув правую руку, он принял протянутую ему пику. Она идеально легла в ладонь.

Обернувшись по сторонам, он заметил, что гусары подтянулись к нему в ожидании приказа. Они потеряли на этом задании друзей, и ротмистр громко пообещал отплатить злодеям. Мысленно он решил поговорить со своим покровителем, коварным политиком Петром Микрутом, насчет пополнения. На это задание они отправились по приказу Микрута, и он у Антчака в долгу. Но все это может подождать. В это утро его ждет работа. Антчак рванулся вперед, наслаждаясь дикой силой животного, несущего его на войну. Позади застучали копыта, он знал, что там, не отставая, мчится его хоругвь, и прошептал молитву.

Впереди был брод. У дальней стороны стояла преграждающая путь повозка, а перед ней он насчитал десять человек, выставивших дула длинных мушкетов. Каждый мушкет был вставлен в рогатку на высокой сошке, каждый наведен на польскую сторону переправы. Для его всадников они представляли угрозу. Десять мушкетов значили десять потенциально смертельных выстрелов. Он знал, что в этой атаке потеряет людей. Хотя, прежде чем добраться до мушкетеров, ему придется справиться с пиками.

На трети пути к дальней стороне брода стоял заслон из пикинеров, возможно целый взвод, хотя он не был уверен. Они образовали ощетинившуюся преграду, похожую на гигантского ежа, по шесть пикинеров в ряд, туда-то и влетят его гусары. Внушительная преграда. Но его люди были отважны и закалены в боях, и у каждого по пистолету. По два выстрела на человека, и залп с близкого расстояния ослабит заслон, пробив несколько брешей. В эти проходы и ворвутся гусары, по пути создавая новые бреши, пока пикинеры не обратятся в бегство или бросятся в реку. У него было слишком много людей, чтобы противник мог устоять.

И только приблизившись к голове колонны гусар, он заметил главный трофей. На повозке на сложенных бочках стоял человек, ради которого гусары пришли к водам великой реки. Синий камзол и лысая макушка сияли над повозкой, как маяк. От такой наглости у него едва не отвисла челюсть. Дерзость щенка, теперь командовавшего ничтожными английскими оборванцами поистине была поразительна. Этот парень, Страйкер, не просто решил сражаться, а еще и бросил вызов Ангелам смерти, раззадорив гусар видом Маттиаса, стоявшего при полном параде над непрочным укреплением, подобно развевающемуся над осажденной крепостью флагу.

Антчак так глубоко вздохнул, что легкие засаднило, и ударил каблуками, прочертив шпорами лиловые полосы на взмыленных боках лошади. Та встала на дыбы, ярость битвы опьянила Антчака, и взревев от восторга, он понесся вперед. К реке. На человека по имени Страйкер. К славе.

***

- Они наступают! - закричал капрал Сайкс Боже-Упаси. - Целься в лошадей!

Стайкер находился на левом крае построения, Сайкс справа. Три ряда пик были построены в диагональном порядке. Восемнадцать стальных наконечников выставлены вперед, навстречу атаке. Страйкер видел, как люди подбадривали друг друга, и повернувшись лицом к надвигавшейся буре, выхватил клинок. 

Гусары нанесли удар. Тут же упал пикинер, промахнувшись пикой по цели, и вставшая на дыбы лошадь раздробила ему череп. Но брешь мгновенно закрылась, и атака застопорилась. Ширина брода была достаточна для четырех всадников в ряд, и хоть гусары имели численный перевес, обойти пикинеров с флангов они не могли. Они рвались вперед, своим весом пытаясь заставить солдат Страйкера податься назад, но лошади отказывались бросаться на выставленные пики. Скорость атаки мгновенно сошла на нет, заставив поляков с литовцами колоть пиками, и из кавалерийской атаки схватка превратилась в сражение пикинеров.

За дюжиной всадников Страйкер заметил Антчака. Его лицо закрывал шлем, но голос поляка отпечатался в сознании Страйкера, он почувствовал, как участился пульс. Мысленно проклиная свой страх, он приказал солдатам надавить на гусар. Но они уступали. Конечно же, они уступали. Крылатых убийц было слишком много, чтобы семнадцать пикинеров смогли их сдержать.

- Сейчас, сэр! - раздался за спиной голос Форрестера.

Бросив взгляд через плечо, Страйкер кивнул. Повернувшись лицом к сражению, он поднял клинок и закричал:

- Вниз! Ложись!

Пикинеры пали ниц, лицом в студеные воды Одера, как будто из ног выдернули кости, и распластались на камнях.

Раздался залп. Форестер подождал, пока не убрался с пути последний солдат, и отдал команду стрелять, прежде чем гусары затоптали Страйкера с его отрядом. Рявкнули десять мушкетов, окутав переправу едким дымом и свалив в реку два передних ряда всадников. Коротко вскрикнув, они бесследно исчезли в пучине, утянутые вниз своей щегольской броней.

Кавалеристы пришли в замешательство, некоторые поворачивали назад, другие пытались податься вперед, несмотря на заартачившихся лошадей. Страйкер ухватился за предоставившуюся возможность и приказал пикинерам подняться. Вскочив на ноги, они взяли пики на плечо и повернули к берегу. Один слишком припозднился, и его ткнул в спину всадник, быстрей остальных оправившийся после залпа. Наконечник вылез из груди пикинера, флажок окрасился кровью. Остальные пикинеры быстро отступили, вслед за мушкетерами Форрестера пройдя слева и справа от повозки.

Добравшись до западного берега, Страйкер испытал облегчение, ступив на твердую землю, и обернулся пересчитать солдат. Они потеряли двух пикинеров, что было просто чудом, но теперь предстояла серьезная работенка.

- Перезаряжай! - рявкнул он мушкетерам. - Перезаряжай оружие! - он возбужденно помахал рукой Форрестеру.

- Есть сэр! - рявкнул прапорщик.

- Готовы?

Форрестер кивнул.

- Отвел половину пикинеров в лес.

- Восемь человек, - согласился Страйкер. Иисусе, звучало это не слишком обнадеживающе.

Форрестер, похоже, прочитал беспокойство на его лице, наградив его легкой улыбкой.

- Удачи вам, сэр.

Поблагодарив его, Страйкер побежал к берегу. Гусары добрались до повозки, но, как он и надеялся, дальше не пошли. Они облепили ее, потрясая пиками и восторженно крича, пока человек на бочонках что-то кричал им на немецком. Поляки засмеялись. Возможно, они не разобрали его слов, или опьянение победой лишило их слуха. Страйкера это не волновало.

Он посмотрел на два своих маленьких отряда, один с пиками в руках, другой с мушкетами, которые Сайкс Боже-Упаси расставил на прогалине в нескольких шагах от берега реки.

- Сомкнуть ряды! - прокричал он. - Держитесь вместе!

Пикинеры были готовы отразить атаку, уперев древко землю и придавив его ступней. Сбоку построились мушкетеры, хоть и малочисленные, но во всеоружии и смертельно опасные. Губы их яростно шевелились, каждый из этих крепких, как гранит, людей шептал свою безмолвную молитву.

Но затем звуки у повозки стали другими. Ликование польских всадников сменилось, как дуновение ветра, невнятным гулом. Они осознали свою ошибку. Туда добрался ведущий их к победе Антчак и понял, что человек на повозке не Маттиас, а другой, переодетый в одежду лазутчика, с обритой наголо головой для полного сходства. Возможно, он даже заметил, что у человека были связаны руки за спиной. Более того, возможно, он заметил, что веревка так туго обвитая вокруг его рук, была мотком запального фитиля.

- Сейчас! - вскричал Страйкер. - Давай! Давай! Сейчас!

Он не оглянулся туда, где мушкетер спустил спусковой крючок, а оглушительный треск возвестил о том, что дело сделано. Он просто стоял и смотрел как законник, Бушвальд, согнулся пополам с широкой рваной раной в груди, и молил Бога, чтобы запал еще дымился..

***

Взрыв оказался громче и ослепительнее, чем представлял Страйкер.

Он видел в действии черный порох, заключенный в тесную оболочку: гранату и петарду , и знал, что эффект разрушителен, но также знал, что без замкнутого пространства гранулы пороха лишь вспыхнут и загорятся. Да будет ярко, жарко и опасно, но без взрыва. Именно поэтому он поместил заряд в самый центр заполненных спиртным бочек. Занявшийся огонь с шипением и ревом перекинулся со связанных запястий Бушвальда на заложенный заряд пороха, а потом дошел до первого бочонка палинки, за ним да следующего и до другого, пары спиртного полыхнули, как греческий огонь.

Полыхнули пляшущими язычками пламени, превратив воздух рядом с телегой в адское горнило. А затем повозка взорвалась. Сперва она поглотила Бушвальда. Изменник исчез в одно мгновение, как еретик у столба в огне инквизиции. Страйкер отскочил, присев на корточки, и заметил, что гусары не смогут сбежать, слишком близко они оказались от красно-оранжевых с зеленоватым языков пламени. Яркое пламя ослепило его, и почувствовав жар, он попятился.

Кавалеристы завопили. Их пронзительные протяжные крики были полны отчаяния, а почерневшие крылья казались неотъемлемой частью этого адского представления. Пламя унялось, отступило после взрыва паров спирта, оставив лишь обугленные, разорванные и опаленные останки гусар. И тут Страйкер вскочил на ноги, потому что выжившие наступали.

***

Он отдал приказ стрелять. Его подхватил Сайкс, и мушкетеры дернули спусковые крючки. Стволы изрыгнули пламя, стоявших рядом пикинеров окутал пованивавший тухлыми яйцами дым, и казалось, что пройдет целая вечность, прежде чем дым рассеется. Из этого грязного облака выскочили лошади, но их было не так много, как прежде, и некоторые скакали без всадников, просто унося ноги из этого ада.

- Пикинеры! - прокричал Страйкер. - Атакуйте лошадей!

Но его приказов не требовалось, пикинеры стояли наготове и рвались в бой. Они были готовы ко всему, что бы ни преподнесли им гусары. Страйкер увидел возглавлявшего атаку Антчака, но его шлем сорвало, а лицо покрылось чудовищными ожогами, великолепные крылья сморщились и потемнели. Вместе с ним было меньше двадцати гусар. Остальные исчезли - были разорваны на куски, поглощены пламенем или выбиты из седел грозными мушкетерами Страйкера.

Теперь он приказал поспешно перезаряжавшим мушкеты солдатам отступить за баррикаду из ясеневых кольев и последовал за ними. Очутившись за ней, он глянул на кромку леса, где подпрыгивал на цыпочках юноша со светлыми волосами и круглым румяным лицом. Страйкер ухмыльнулся - не в первый раз Ланселот Форрестер напомнил ему возбужденного щенка. Высоко подняв клинок, он плавно махнул им, и прапорщик принялся за дело.

Из леса выступили остальные пикинеры. Всего лишь восемь, но разъяренные раненые гусары их не ждали, и пикинеры, выбежав с поднятыми пиками, ударили кавалеристам во фланг в то самое мгновение, когда Антчак вел своих ревущих всадников на шеренгу Страйкера. Кавалеристы свернули в сторону, чтобы отразить новую угрозу, и это позволило отряду Страйкера ударить по лошадям, которые уже не знали, куда мчаться. Пикинеры взревели. Ощерив гнилые зубы, они рычали, скрежетали зубами и нещадно бранились. И снова и снова кололи пиками.

В самой гуще своих солдат Страйкер заметил Луцьяна Антчака и проложил себе путь среди пик. Антчак тоже его увидел и рванул вперед, намереваясь разрубить англичанина надвое одним ударом. Страйкер понимал, что с всадником ему не справиться и, припав на колено, схватил эсток обеими руками и махнул им перед собой. Лошадь пронзительно заржала, когда сталь подрезала ей сухожилия. Она пыталась попятиться, но кровь била струей, забрызгав Страйкера с головы до ног, а потом животное свалилось на землю, забив копытами. Страйкер откатился в сторону, заметив, что Антчак упал.

Вокруг кипело сражение, но никто не обращал внимания на поединок офицеров. Первым, высвободившись из стремян, поднялся Антчак и набросился на Страйкера с утробным криком, от которого в любое другое время у того душа бы ушла в пятки. Но сегодня Страйкер почуял кровь. Она была повсюду, наполняя ему ноздри, кружа голову, и перед собой он видел лишь врага. Антчак врезался в Страйкера и, ударив его в грудь, опрокинул на спину. Страйкер беспомощно упал, ожидая смерти. В пылу сражения оба потеряли клинки, и Антчак стальной хваткой вцепился в Страйкера, пытаясь выдавить ему глаза рукой в перчатке. Страйкер был уверен, что глаза лопнут, как бурдюки с вином.

Другой рукой в стальной перчатке он молотил англичанина по лицу. Страйкер завыл, как бешеная собака, перед его глазами всё поплыло, а руки горели, пока он пытался вырваться из смертельных объятий. Он сделал бросок влево. Антчак пропустил это движение, и Страйкер сперва очутился верхом на поляке, а затем под ним. Закованное в латы тяжелое тело Антчака по инерции продолжило движение, вернув ротмистру преимущество. Страйкер выдохся. Он ударил поляка по физиономии, но тот отбился, припечатав его мощной стальной перчаткой. Страйкер завалился назад, его руки бессильно соскользнули с лица поляка, и Антчак схватил его за горло.

Крылья на спине кавалериста дотла сожгло взрывом, и вместо перьев, пальцы Страйкера нащупали деревянную раму. Обреченный на смерть, он схватил ее, но она неожиданно разлетелась на куски, очевидно, огонь сделал ее хрупкой, и рама треснула при падении Антчака.

Антчак рассмеялся, сжав ему глотку. У Страйкера не осталось другого выбора. Совсем никакого не осталось. Так что он нанес удар. Первый удар попал Антчаку в шею, и хоть не нанес ему тяжелых увечий, заставил гусара отшатнуться и запрокинуть голову. Увидев свободное пространство, Страйкер просунул руку и нанес второй удар, на этот раз в лицо кавалеристу. Он почти задыхался, силы оставляли его, но острие почерневшей щепки, попав Антчаку по щеке, скользнуло вверх и глубоко погрузилось в правый глаз.

Ротмистр Луцьян Антчак не вскрикнул. Глубоко вдохнув, он замер над Страйкером, его челюсть отвисла, а хватка ослабла. Страйкер пнул закованного в латы гусара, и Антчак завалился на спину. Обугленный обломок торчал у него из одного глаза, второй же безжизненно смотрел в небо Померании.

Бессвязно забормотав, Страйкер отполз в сторону и принялся блевать. Он блевал до тех пор, пока не опустошил желудок и во рту не осталось кислое послевкусие, лишь тогда он понял, что грохот сражения стих. Подняв голову, он увидел Форрестера, Сайкса и Маттиаса. Позади них суетись пикинеры с мушкетерами, деловито обыскивавшие трупы, но всадников и след простыл.

- Ушли, сэр, - сказал Форестер.

- Ушли? - Страйкер сел.

- Взрыв прикончил почти всех ублюдков, - пояснил прапорщик, - а оставшиеся поняли, что проиграли, как только пики зажали их с обеих сторон, - юнец ухмыльнулся. - У вас получилось, сэр.

Страйкер сплюнул на кровавую землю остатки рвоты:

- У нас получилось, Ланселот.

- Благодарю вас, лейтенант Страйкер, - выступил вперед Маттиас.

Страйкер кивнул, слишком усталый, чтобы что-нибудь говорить. Одинокое белое перо, подрагивая от легкого ветерка, танцевало перед глазами, когда он смотрел на траву. Страйкер поднял его.

- С божьей помощью, полковник уже в пути, - произнес Форрестер. Он окинул взглядом место побоища. - Что же мы ему скажем?

Страйкер, пошатываясь, поднялся на ноги. Повсюду лежали тела, большей частью возле дымящихся останков повозки.

- Скажем, что встретили Ангелов смерти.

- И?

Он покрутил перышко, очарованный его нетронутой красотой посреди царящего в лесу ужаса.

- И мы подрезали им крылышки, Ланселот. Да, подрезали им крылья.

Он не удержался от улыбки, потому что сражался и победил. Иносент Страйкер стал солдатом.