1
– Карл! Карл-у-кларры, Дерево! – На ветку яблони села крупная чёрная птица. – Как поживаете?
Яблоня в ответ приветливо скрипнула. Ей нравились птицы. Даже синицы, которые совершенно бесстыдно выклёвывали подсолнухи на грядке: с ловкостью цирковых акробатов забирались под марлевые колпаки, которыми хозяин укутывал цветочные головки, и – щёлк-щёлк – быстро выковыривали семечки. Даже дрозды, которые налетали в августе хулиганскими стаями, опустошали вишни и расклёвывали яблоки. А крупная чёрная птица нравилась ей больше всех. Она была говорящей – любила поговорить, и это наложило печать на их отношения.
Когда чёрная птица впервые появилась в саду, она тут же увидела яблоню, подлетела и стала устраиваться на ветке:
– Карл! Дерево, я тут присяду… Хотя ваши кривые рруки не очень-то ррасполагают… Кстати, я – Кларра. Воррон!
– Ворон? Вы ворон, Клара? – Яблоня не хотела обидеть гостью сомнениями. Просто она никогда не видела ворона и очень удивилась.
Но Клара захлопала крыльями и обиженно закричала:
– Карл-у-кларры, Дерево! Почему бы мне не быть ворроном? Все невежды уверены, что воррон – муж ворроны. Страшные предррассудки! Ворроны – это ворроны. А ворроны – ворроны. Только не вздумайте, Дерево, называть меня ворронихой. «Поэтесса» – и то съедобнее. «Музыкантша» – терпимее. Хотя и от них у меня сводит лапки и покалывает в носу. Едва я присела на ваши кривые рруки, как вы стали меня оскоррблять!
– Что вы, что вы, – слегка опешила Яблоня. – Я так рада, что вы присели. Мне так хочется с вами поговорить. Мелкие птички суетятся, шумят и не любят серьёзные темы. У них слишком много мелких забот. Вы так от них отличаетесь! Придвигайтесь поближе к стволу. Там у ветки такой изгиб – и вам будет удобнее. Я и не думала, будто вы поэтесса. Я не буду вас так называть. Не волнуйтесь, пожалуйста.
– Да уж, пррошу уволить… – ворчливо сказала Клара и, пару раз хлопнув крыльями, устроилась поудобнее.
