«Все, что интересовало Шварцкопфа — это танки и еще раз танки», — вспоминает офицер САС, прошедший войну в Заливе. Генерал сэр Питер Делабилье, бывший командир САС, которому уже после отставки предложили возглавить британский экспедиционный корпус, соглашается, что «перевес западных сил в высокотехнологичных боевых средствах и в воздухе поначалу казался таким колоссальным, что не оставалось места для проведения сколько-нибудь полезных операций спецсилами». Когда главы «Команды 6» «морских львов», «Дельты» и САС пришли к Шварцкопфу с предложениями организовать рейды в глубь позиций противника, им было прямо сказано, что в их услугах не нуждаются. Шварцкопф не отводил спецсилам заметной роли в освобождении Кувейта.
«Шварцкопф всегда видел в спецсилах что-то невоенное», — говорит Боб Маунтел, бывший командир 5-й группы спецсил армии США, вспоминая свои споры с «Медведем» (так называли Шварцкопфа) еще во время их учебы в академии генштаба. Предубеждение Шварцкопфа против спецсил подкреплялось опытом вторжения США на Гренаду, когда американские новосозданные спецподразделения показали себя не лучшим образом. Он видел «Дельту», вертолеты которой были разнесены в клочья кубинскими ПВО, «морских львов», тонущих на пути к стратегической цели, а «Команду 6» так вообще пришлось вызволять из окружения с помощью морских пехотинцев.
Понятное дело, что Шварцкопф не желал видеть «морских львов» на «своем» театре военных действий, и когда узнал, что «Команда 1» «морских львов» плывет на военном корабле в Залив, немедленно отдал распоряжение ни в коем случае не позволять этим самым «морским котикам» сходить на берег. Он, видимо, не знал, что группа «морских львов» уже сброшена с вертолетов «Пэйвлоу» в Саудовскую пустыню у границы с Кувейтом, и уже в начале августа, когда иракские дивизии, похоже, стали массировано двигаться к югу, создала двойную линию скрытых наблюдательных позиций. «"Морские львы" высматривали слабые точки у иракцев, для последующего проведения операций в их тылу, — вспоминает полковник Глинн Хэйл из 82-й воздушно-десантной дивизии. — Запасы воды были ограничены, что вынуждало их спешить, и когда мы прибыли с инспекцией, они уже успели определить цели для своих диверсионных действий».
Вскоре американские спецсилы занялись укреплением хилых армий арабских союзников США по коалиции. «Арабов надо было натаскивать в таких тактических методах ведения боя, о которых они не имели ни малейшего представления, — говорит лейтенант Майк Райли из "морских львов". — В военных лагерях саудовцев у линии фронта царила курортная атмосфера. Никаких мер безопасности. Хотя у иракской армии явно имелось химическое и бактериологическое оружие, у саудовцев не было ни соответствующей экипировки, ни навыков. Если бы иракцы рванули в Саудовскую Аравию, вся наша операция с треском бы провалилась».
Некоторые знания арабского языка сотрудниками 5-й спецгруппы, которую целенаправленно готовили к операциям на Ближнем Востоке, оказалось крайне полезным для инструкторской работы и связи между арабами и союзными войсками, так что вскоре Шварцкопф согласился устроить специальную штаб-квартиру спецсил в Дахране под командованием Джесси Джонсона.
В конце октября замкомандующего двумя батальонами 5-ой спецгруппы подполковник Бойд Парсонс провел заседание совместно с египетскими старшими офицерами в палатке военного лагеря саудовцев, неподалеку от пустынной границы с Ираком. «Зеленые береты» предложили план тренировок и учений, куда входило десантирование группы с вертолетов, ведение боевых действий в условиях ядерной, химической и бактериологической атаки, учебная засада с применением ракет «Милан» и противотанковых ракет и последующая эвакуация группы вертолетами.
Во время этих учений перед египетскими коммандос были сброшены дымовые бомбы, имитирующие химические снаряды.
Люди немедленно выстроились в оборонительные порядки, натянули противогазы, резиновые бахилы, перчатки и защитные костюмы, командир связался со штабом, доложил о химической атаке и запросил разрешения обойти зараженную местность. Однако ему, напротив, дали указание изучить загрязненную зону, выяснить тип отравляющих веществ и определить степень поражения. Десять человек медленно двинулись вперед, обходя «марсианские» кратеры от разрывов бомб, а двое исследовали пробы воздуха специальными приборами. Наконец, они измерили показатели загрязнения в зоне, и лейтенант передал сведения по рации. Затем, уже покинув загрязненную территорию, коммандос стянули с себя и закопали «зараженные» противогазы и костюмы. Хотя в последнее время обучение египетских коммандос испытало на себе значительное влияние США, солдаты были одеты в советского типа мундиры, резко контрастировавшие с серо-коричневыми камуфляжами американцев. Египтяне были вооружены советскими 7,62-мм автоматами Калашникова и 9-мм пистолетами, также советской разработки. Схожесть египетской экипировки с экипировкой иракской армии, также в основном снабжаемой из СССР, могла, по мнению Парсонса, оказаться полезной в условиях действий в глубоком тылу противника.
«Зеленые береты» восседали, скрестив ноги, у Т-образного стола на базе коммандос к северу от города Хафр-аль-Батин, с наслаждением поедая шашлык из молодого барашка. Случай был знатный — приехал командующий египетскими силами в Саудовской Аравии, генерал Мухаммед Али Белал. Сам «по происхождению» коммандос, Белал носил на груди почетный крест за взятие Синайской пустыни в ходе «Битвы Йом-Кипура» в 1973 году, когда египетские войска отбросили израильские части от Суэцкого канала. Он не хотел называть иракцев «противником», а предпочитал говорить об «арабских братьях, совершивших агрессию». Белал был в трудном моральном положении — ведь он работал военным советником у Саддама Хусейна во время десятилетней войны с Ираном.
«Американские группы спецсил были во всех арабских армиях на уровне батальона. Вот и приходилось часами сидеть за восточными пиршествами. Мы ели мясо исключительно руками, — вспоминает Парсонс. — И постоянно должны были удостоверяться в том, что арабы с нами заодно и пока что не передумали...» (Единственной армией, отказавшейся принять у себя американских советников, была сирийская, которая по праву считалась среди всех арабских армий сильнейшей).
Одновременно «зеленые береты» обучали арабов различным видам боевых действий коммуникаций и собирали ценную информацию о своих восточных союзниках и об Ираке.
Патрули египетских коммандос перехватывали радиопереговоры на иракских позициях, и хотя до начала военных действий союзниками оставалось еще три месяца, один египетский офицер поведал мне, что уже тогда иракская армия начала разлагаться: «Подразделения, оккупировавшие Кувейт, не имеют в достатке воды, продовольствия и топлива. Их моральное состояние очень скверное». Белал считал, что в случае начала конфликта иракцы вряд ли сумеют продержаться больше нескольких дней и полагал, что у Саддама Хусейна должно хватить здравого смысла подобру-поздорову убрать свои войска из Кувейта, пока не началась бойня.
И действительно, в середине ноября стало казаться, будто дипломатические переговоры начинают давать первые плоды. В качестве жеста доброй воли иракский диктатор даже проявил «гуманность» к тысячам западных заложников, захваченных в плен в Кувейте, позволив гражданским лицам, женщинам и детям вернуться домой в свои страны. Это сняло с САС единственную и почти невозможную задачу, которую планировал для нее генерал Делабилье — спасение заложнихов. «На самом деле ни одна спасательная операция никогда не имела полного успеха, — пишет генерал. — При оперативной поддержке со стороны МИДа и Министерства обороны Британии САС пыталась понять, где именно содержатся заложники. Чтобы добиться какого-то успеха, сасовцам пришлось бы десантироваться с парашютами и на вертолетах и отвезти заложников в безопасную точку в пустыне, откуда можно было бы провести эвакуацию — примерно так же, как американцы пытались вызволить своих заложников из посольства в Тегеране в 1980 году. Но в этом случае я чувствовал, что мы сможем спасти не больше половины из двух тысяч британцев...» Два эскадрона САС и штабные офицеры, прибывшие в Объединенные Арабские Эмираты, были отправлены в отпуск на базу в Хиерфорд, так что люди провели Рождество со своими семьями. Морин Денбери. мать капрала САС, вспоминает, как в один декабрьский денек вышла из кухни в зал их семейного паба и увидела сидящего за столиком своего сына Дэвида, бронзового от загара... А мать, сама не зная того, несла ему заказанную тарелку чипсов и соус карри. Миссис Дебери не видела сына с того момента, как он вылетел на Ближний Восток через пять недель после иракского вгоржения в Кувейт. «Воспоминания о том Рождестве навсегда останутся со мной, — говорит она. — Ведь тогда мы в последний раз видели Дэвида живым...» Когда дипломатические переговоры начали заходить в тупик, и приближался последний срок ультиматума президента Буша для вывода иракских войсх — 15 января, — генерал Шварцкопф постепенно стал осознавать, что и спецсилы могут пригодиться для достижения некоторых важных целей.
Прежде всего необходимо было очистить воздушный коридор, ведущий в обход иракских систем раннего оповещения, по коридору союзная авиация сможет летать, незаметно для противника. Эта задача имела две стороны — заставать врасплох цели противника и сократить возможные потери авиации на первых этапах военной операции, что сразу бы дало значительное политическое и моральное превосходство над противником.
Секретный рейд 5-й спецгруппы планировался с целью вывода из строя двух радаров раннего оповещения вдоль границы Ирака с Саудовской Аравией. Предполагалось, что небольшая команда американских спецназовцев при поддержке со стороны египетских сил пересечет границу за.рое суток до «Времени "Эйч"», то есть начала операции «Буря в пустыне», и взорвет радарные установки иракцев посредством авиаударов. Но конкретный расчет показал, что спецгруппам надо оказаться в нужных точках с вероятностью в сто процентов в момент времени плюс-минус двадцать минут от назначенного срока, когда в воздух поднимется армада бомбардировщиков для атаки по иракским целям. Оставался слишком маленький временной зазор для незапланированного опоздания спецгруппы — а ведь в пустыне может произойти всякое, а если коммангос подойдут к цели слишком рано, возрастала опасность их выявления противником.
Спецгруппы были оснащены Магелланевской глобальной системой определения координат (МГСОК), позволяющей узнавать расстояния до объекта с точностью до ста метров. Но приборов МГСОК в начале операции в Заливе имелось еще крайне мало, и была слаба спутниковая поддержка, поэтому эти приборы могли работать всего четыре часа в сутки.
Раздраженный такого рода сложностями в проведении миссии, главнокомандующий генерал Шварцкопф уже готов был вообще отменить операцию. Тогда полковник Джесси Джонсон предложил использовать для вторжения вертолеты «Пэйвлоу» с установленными на них МГСОК. Они бы могли с выдвинутой вперед базы взлететь на иракскую территорию, не обнаруженные радарами, и получить все возможности для определения мест базирования радаров противника, причем в строгом соответствии с выработанным временным графиком. Единственное препятствие заключалось в том, что полет вертолетов сопровождается шумом, который может услышать персонал. В таком случае в Багдад поступит немедленный сигнал, который опередит авиаудар, к тогда иракцы могли бы перестроить свои радарные системы так, чтобы прикрыть «слепой» коридор шириной в семь-восемь миль, и, таким образом, обнаруживать самолеты, которые будут пролетать к Багдаду даже на небольшой высоте — 300—400 метров. А это уже обратит результат всей спецоперации в полный нуль.
Сперва Джонсон пытался убедить Шварцкопфа, что два-три вертолета «Пэйвлоу» способны вывести из строя радарные установки непосредственно огнем с воздуха из своих 12,7-мм пулеметов, без высадки наземного десанта. Однако пилоты-вертолетчики, когда их ознакомили с задачей, указали, что «мы можем лететь и выполнить все что угодно, но мы не можем гарантировать, что о нашем налете не будет сообщено в Багдад. А для того чтобы разрушить сразу все антенны и радиостанцию, необходимо столько взрывчатки, и так точно нацеленной, что наши вертолеты не могут ни тащить ее на себе, ни навести...» Тогда капитан Рэнди О'Бойл, офицер спецкоманды ВВС, выдвинул идею вылета «Пэйвлоу» в сопровождении тяжеловооруженных вертолетов «Апач» со снарядами с лазерными прицелами, 70-мм ударными ракетами и 30-мм пушками «Гатлинг», которые смогут по наводке разнести к чертовой матери все радиопередающее оборудование радарных установок.
Используя электронные системы, два «Пэйвлоу» произвели пробные полеты во главе эскадрильи из восьми «Апачей» из 106-го авиабатальона и 101-й воздушно-десантной дивизии. Подлетая ночью на высоте менее тридцати метров, «Пэйвлоу» могли бы нанести удары с «Апачей», которые бы летели на расстоянии до двенадцати километров позади; с этой дистанции тяжеловооруженные «Апачи» с применением инфракрасных прицелов могли бы выпустить ракеты по целям с абсолютной точностью.
После тренировки в Саудовской пустыне, в ходе которой было выстреляно девять управляемых лазером снарядов (каждый — стоимостью в миллион долларов!), экипажи «Пэйвлоу» и «Апачей» удостоверились, что способны хорошо взаимодействовать в ходе запланированной миссии.
«Ну-с, посвятите меня в ваши дела», — говорил Шварцкопф с несколько подозрительным выражением на лице, сидя в кабинете Министерства авиации Саудовской Аравии... Два офицера ВВС США развернули перед ним на роскошном восточном ковре карту операции и дали подробные разъяснения. Через двадцать минут доклада Шварцкопф пробормотал «угу-угу», поднялся и пошел к своему письменному столу, приказав Джонсону идти следом. В ходе последовавшей получасовой приватной беседы Шварцкопф заявил, что ему надо получить стопроцентную гарантию успеха операции. Джонсон дал такую гарантию.
Ровно в половине десятого вечера 16 января 1991 года два экипажа вертолетов «Пэйвлоу» получили последние инструкции. Еще неделю назад они ознакомились с подробным планом операции, узнали координаты иракских радаров и другую полную информацию по заданию, а также провели генеральную репетицию вместе с «Апачами» 11 января.
Все вертолеты были готовы к взлету из Эль-Джуфа в ноль часов пятьдесят пять минут. «Время "Энч"» для начала военных действий назначалось на три часа ночи, и значит, вертолеты должны были разбомбить радарные установки в 2.38. Воздушные операции во время войны в Заливе были расписаны до минуты.
«Господи, только не дай мне навернуться, — говорил про себя командир Майк Кингсли, пристегиваясь к креслу и начиная проверку приборов. На мгновение он испытал ужас, когда вдруг отключилось электропитание полетного выравнивателя и спутниковой системы. Однако через пять секунд оно восстановилось.
Подполковник Ричард Камер, который лично обговаривал со Щварцкопфом детали операции и теперь летел как второй пилот «Пэйвлоу», вспоминает, как в душе мучительно перебирал множество неразрешимых вопросов. Знают ли иракцы о нашем налете? Есть ли слабые места в системе их безопасности? Спутниковая разведка показала, что защищены радарные установки только пулеметами. Но ведь там могут быть и теплонаводящие ракеты, спрятанные, например, в лагере бедуинов неподалеку, который тоже был сфотографирован разведчиками. В десяти минутах полета на реактивном самолете располагалась иракская авиабаза. Будут ли их преследовать самолеты? «Если они ожидают нашей миссии, то за пять минут все небо тут будет забито их истребителями...» Крылатые ракеты, выпущенные с большой дистанции с бомбардировщиков В-52 и «Томагавки», выпущенные с кораблей флота США, находились уже на пути к своим целям в Ираке, когда два вертолета «Пэйвлоу» первыми оказались в воздушном пространстве Ирака. Пилоты вели машины на высоте приблизительно двадцать пять метров над землей, что примерно на тридцать метров ниже минимального уровня определения радарами с земли. Посредством своих инфракрасных радаров пилоты высматривали цели. Они углубились уже на дюжину километров на территорию Ирака, когда летчики выявили впереди тепловые источники радарной установки, которая размещалась на бархане высотой около шестидесяти метров, то есть выше уровня их полета. За десять километров до цели пилоты «Пэйвлоу» включили инфракрасный излучатель, луч которого был принят на четырех «Апачах», следующих в двух километрах позади. Затем хвостовые стрелки «Пэйвлоу» сбросили вниз пучки люминесцентных «трубочек», которые обозначали бы для «Апачей» точку, в которой надо производить пуск ракет «Хеллфайр» («Адское пламя»).
«Пэйвлоу» разлетелись в стороны, как бы охватывая цель с двух сторон, и через некоторое время пустыня вокруг них озарилась яркими взрывами восьми «Хеллфайров». «Для тех, кто находился там, на земле, должно было казаться, что твердь под ними проваливается в тартарары, — говорит Камер. — Они, вероятно, даже не успели понять, что взорвалось.,.» Ведь с погашенными бортовыми огнями «Апачи». были невидимы с большого расстояния.
Сразу же после пуска ракет, «Апачи» включили огня, чтобы избежать возможных столкновений в воздухе, набрали скорость и пошли ввысь, чтобы пролететь над полыхающей радарной установкой и добить ее 70-мм ракетами и 30-мм пушками. Убедившись, что весь персонал станции уничтожен, и там не остается ни единой пригодной радиоантенны, вертолеты сделали еще несколько виражей над разрушенной станцией. Через семь минут после пуска «Хэллфайров» полковник Джонсон в своей рубке в Эр-Рияде получил по прямой радиосвязи подтверждение от Камера, что задание выполнено.
Но вот со вторым «Пэйвлоу» связь было установить невозможно, поскольку его экипаж был слишком занят обманным маневром, уходя от преследующего его самолета СА-7 советского производства. Неожиданно из скрытых позиций иракцев в бедуинском лагере в нескольких километрах от радарной установки взлетели пущенные с плеча ракеты с теплонаведением. Инфракрасные противоракетные излучатели «Пэйвлоу» сумели обмануть детекторы ракет, и уже через несколько минут пилот вертолета вышел на связь.
Пересекая воздушную границу Саудовской Аравии, экипажи вертолетов могли слышать сверху жуткий гул огромной воздушной армады союзников, летящей тремястами метрами выше по проложенному вертолетами воздушному коридору. Подполковник Уивер, «старший по базе» в Эль-Джуфе, называет это «самой безупречной атакой в истории». Он первым встречал вертолеты, садящиеся на поле после выполнения миссии. «Ребята вернулись с сияющими глазами», — рассказывает он. «Господи Боже, вам нужно было видеть эту картину!» — наперебой кричали пилоты.
Из трех тысяч единиц ВВС союзников, пролетевших в ту ночь над Кувейтом и Ираком, было сбито всего две: «Томкат» F-18 флота США и итальянский ракетный истребитель из того эскадрона ВВС, который Италия прислала в качестве единственного участника во всей операции «Буря в пустыне». Не будучи ни американцем, ни британцем, захваченный в плен пилот-итальянец не мог принести режиму Саддама Хусейна даже пропагандистской выгоды.
Пока «Пэйвлоу» и «Апачи» разогревали моторы на аэродроме в Эль-Джуфе, генерал-лейтенант Питер Делабилье прошел в офис министра авиации Саудовской Аравии принца Халида, верховного командующего всеми саудовскими силами данной операции. Второй человек Саудовского королевства выглядел очень озабоченным, и после краткого обмена любезностями стал просить Делабилье оказать давление на правительство с целью не допустить включения в войну Израиля. «Это будет ужасно, если Израиль вступит в боевые действия! Это расколет весь наш альянс! Произойдет просто катастрофа!» — говорил Халид.
Саддам Хусейн прекрасно знал, что его армия в военном отношении не сможет добиться превосходства на союзниками. Но он надеялся, что Ирак сможет добыть политическую победу с помощью методов, доведенных до открытого терроризма, с которым Хусейн был отлично знаком. Его ракеты среднего радиуса действия «Скад» должны были нанести удар по главным городам Израиля с пусковых установок на западе Ирака, тем самым провоцируя Израиль на ответный воздушный удар или даже вторжение на иракскую территорию; в этом случае сбылись бы худшие прогнозы принца Халида. Педантично рассчитанные на компьютерах военные планы Шварцкопфа испытают попросту «короткое замыкание», когда в них вмешается «главный электрик» правящей партии Ирака Баас. Хусейн прекрасно знал роль человеческого психологического фактора в вооруженных конфликтах — еще с того самого дня, когда им был убит последний иракский монарх.
Делабилье последовательно давил на Шварцкопфа с целью одобрения планов проведения долговременного внедрения миссии САС на иракскую территорию. Бывший командир САС вместе с некоторыми чинами из Пентагона был убежден, что с учетом беспощадности и непредсказуемости Саддама Хусейна, необходимо проведение разведки и прямых ударов по стратегическим пунктам Ирака, таким, как установки «Скад» и места хранения химического и бактериологического оружия. Орудия С-5 производства ЮАР для стрельбы химическими и бактериологическими зарядами, находящиеся на вооружении Ирака, практически не отличались от обычной артиллерии на снимках воздушной разведки. САС сумела заполучить одно орудие С-5 и изучить его действие и отличительные особенности.
Шварцкопф считал неточные и неуклюжие ракеты «Скад» малозначительным, с военной точки зрения, оружием и был убежден, что с этой угрозой легко можно покончить ударами с воздуха. А в ответ на угрозу Саддама Хусейна применить химическое или бактериологическое оружие он отвечал угрозой применения ядерного... Подобного рода заявления делались в преддверии операции многими западными политиками. Однако по мере приближения 15 января становилось ясно, что эти угрозы Запада не произвели на Саддама особого впечатления; и наконец Шварцкопф согласился ввести части САС в Саудовскую Аравию для возможных операций по поддержке сухопутного вторжения.
29 декабря капрал Дэвид Денбери в последний раз попрощался со своей семьей, поцеловал подругу Кери, счел на мотоцикл и выехал из «Стар Инн» навсегда... Прибыв в Хиерфорд, он присоединился к своему «Эскадрону А», который вместе с «Эскадрона-Ми В и О» в течение следующих двух недель жил на чемоданах, переброшенный на базу королевских ВВС в Брайз Нортон и ожидая погрузки на военно-транспортные самолеты УС-10.
Из Нортона САС вылетела в Саудовскую Аравию на нескольких транспортниках. Сержант Энди Макнаб и «Эскадрона В» так описывает остановку в пропахших бензином ангарах аэропорта Эр-Рияда, куда по прибытии поместили сорок человек сасовцев: «Настроение у всех было бодрым и приподнятым. Полк не собирался так со времен второй мировой. Было хорошо от того, что все мы вместе. Так долго мы работали скрытно, разделенные на маленькие группки, а теперь нам представился шанс действовать в открытую и большим числом. Классическая война в тылу неприятеля — это было именно то, для чего Дэвид Стерлинг основал наш полк полвека назад, и теперь мы словно снова оказались там, откуда все начиналось... — и подумав, Макнаб добавляет. — Правда, мы еще не знали, что нам предстоит делать...» В дни, предшествовавшие воздушному удару союзников, пока американские вертолеты собирались в Аль-Джуфе, САС оставалось с краю. Пока что им не было поручено никаких специфических миссий. В Эр-Рияде командир САС, полковник Дэвид Холмс, регулярно приезжал повидаться с Делабилье и узнать последние новости. Седой генерал часто прогуливался со спокойным, уверенным в себе Холмсом, Они обсуждали возможные миссии в тылу иракцев, рассматриваемые Шварцкопфом, как, например, диверсии против иракских войск по западному флангу британской бронетанковой дивизии. Но американский генерал, действующий строго по плану, все еще не давал команды САС внедриться в Ирак, не желая пока высылать какие-либо сухопутные силы впереди основной группы войск вторжения.
«Но когда на вторую ночь войны иракские «Скады» нанесли первый удар по Тель-Авиву, Эр-Рияду и Дахрану, — вспоминает офицер САС, служивший в Заливе, — всех словно водой холодной окатили». Двенадцать «Скадов» взорвались в одном только Израиле. Немедленно были высланы дезактивационные группы, солдаты которых со счетчиками Гейгера на поясе обследовали предместье Тель-Авива на возможное радионуклидное, химическое или бактериологическое загрязнение. В Израиле очень остро переживали возможность того, что дети гитлеровского Холокоста снова пострадают от «газовых камер», на сей раз доставленных прямо к их дому в смертоносных ракетах.
Израильский министр обороны Моше Арене по телефону запрашивал секретаря Министерства обороны США Дика Чини о кодах распознавания, которые позволили бы израильским штурмовикам F-16, уже разогревающим двигатели на базе у Тель-Авива, пролететь в Ирак и атаковать его, не будучи сбитыми союзной авиацией. Израильские воздушно-десантные подразделения были готовы к проведению спецопераций в западной части Ирака. Ситуация была весьма неприятной, и Шварцкопф был в большом замешательстве, потому что ранее из его штаб-квартиры было сделано заявление, что иракские установки «Скад» нейтрализованы первой волной атаки союзной авиации. Но отчеты об уничтожении «Скадов» не были намеренно искажены. Пилоты не могли знать, что многие из тех установок, которые были идентифицированы как «Скады» по классическим разведывательным снимкам, на самом деле являлись весьма убедительными «муляжами», «пустышками», сделанными в свое время в Восточной Германии и приобретенными Ираком вместе с настоящими «Скалами».
19 января, на первой с начала войны пресс-конференции, Шварцкопф признал, что искать отдельные пусковые установки «Скад» посреди бескрайней пустыни — все равно что искать иголку в стоге сена. Соглашаясь, что развитие событий несколько омрачило его сияющие планы, Шварцкопф заметил: «Здесь есть обязательный для войны туман и дымовая завеса, и картина все еще не вполне ясна».
Чини, так же, как и председатель Комитета объединенных штабов генерал Колин Пауэлл, уже предупреждал Шварцкопфа, чтобы он применил все возможные средства для охоты за «Скадами». «Для отправки САС и «Дельты» в Западный Ирак потребовалось постоянное понукание с самого верха в Министерстве обороны», — вспоминает один пентагоновский чиновник. «Шварцкопфа пришлось убеждать из самого Вашингтона, что нейтрализация «Скадов» больше не является строго военной задачей, а стала уже политической проблемой». Высокопоставленный командир из САС утверждает, что «не будь "Скадов", у САС "на этом театре военных действий" вообще не оказалось бы даже эпизодической роли...» Утром 19 января все три эскадрона САС были подняты из Эр-Рияда на трех самолетах С-130 и вылетели в 1500-километровый бросок на северо-запад в Эль-Джуф. «Транспортные "Геркулесы" с людьми должны были проложить свой маршрут через линии самолетов, летящих на Ирак, — вспоминает Делабилье, — после чего двигаться на малой высоте под контролем американских средств электронного наведения по коридорам, указанным Центром тактического воздушного управления США». В это же время «Дельта» вылетела из Форт-Брагга, в Северной Каролине, чтобы соединиться с САС для проведения совместных операций против установок «Скад», коммуникации и командная сеть которых были разбросаны на протяжении нескольких тысяч квадратных километров пустыни вдоль границы Ирака с Иорданией и Сирией.
«Спецсилы должны были вмешаться намного раньше, — считает полковник Боб Маунтел из 5-й спецгруппы. — Если бы они имели возможность систематически собирать разведывательную и оперативную информацию за линиями обороны противника, то сумели бы выяснить места базирования «Скадов», их коммуникационных линий и систем предупреждения заблаговременно, и в Целом получить глубоко разработанную разведывательную картину западных районов Ирака».
Но когда капрал Дэвид Денбери, ведущий разведчик «Эскадрона А», завел свой мотоцикл и помчался по плоской вымерзшей пустыне к туманному горизонту, одним из первых оперативников ворвавшись в Ирак, то и он, и его сержанты, и командование действовали совершенно вслепую.
По словам высокопоставленного офицера САС, «карты масштаба 1:100000 были самыми подробными нашими путеводителями по огромной зоне операций». Такие карты и были выданы четырем колонным в пол-эскадрона каждая, 20 января пересекавшим иракскую границу на «джипах», снабженных ракетами «Милан», полудюймовыми пулеметами и 40-мм гранатометами. Каждый «джип» вез по тонне всякой экипировки и боеприпасов, и потому мог взять не более трех человек. «В сущности, у нас не было никаких точных сведений об иракских ракетных силах, — говорит источник из САС, с базы в Аль-Джуфе. — Ни имен или фотографий командиров, ни описания их частей. Мы обладали только приблизительными координатами районов размещения «Скалов», которые условно были обозначены как Н1, Ш и НЗ. И до самого конца нас не оставляло ощущение, что мы все-таки ищем иголку в стоге сена».