Сквозь веки пробивался яркий свет.

Он с большим трудом приоткрыл их, но тут же снова закрыл, вздрогнув от ужаса. Над его лицом нависала пара мушиных глаз, словно разросшихся до гигантских размеров за толстыми стёклами увеличительных линз.

Наверняка его движение было замечено.

– Проснулся, – сказал кто-то приглушённым и одновременно металлическим голосом.

– Уберите свои грязные лапы, не то я вам…

Откуда Магнусу знаком этот второй голос? За фразой последовал шум борьбы и стон, который заставил его окончательно очнуться.

– Мимси, – с трудом выговорил он.

Он лежал на ледяном полу вестибюля, в том самом месте, где на него накатил приступ нарколепсии.

Только теперь они были здесь не одни: двое держали Мимси (в одиночку с ней бы никто не справился), не обращая внимания на её брыкания и выкручивания. Третий, одетый в такой же белый халат и шлем от скафандра, как и двое первых, держался на почтительном расстоянии от Магнуса и светил ему в лицо фонариком.

– Вставайте и идите за нами, без разговоров, – пробулькал он.

Его шлем, подсоединённый к кислородному баллону, был снабжён акустической мембраной, которая и придавала голосу этот гнусавый резонанс, будто он доносился из телефонной трубки. Стеклянный шар шлема деформировал черты лица и делал глаза похожими на мушиные – те самые, которые напугали Магнуса в момент пробуждения.

– Ну что, Магнус-недомерок, думал, ты самый сильный, да? – раздался насмешливый голос у Магнуса за спиной.

Большой Вацлав. Этот болван решил, что, выдав их, убьёт одним ударом двух зайцев: отомстит Магнусу и Мимси и заодно получит прощение за побег.

Ухватив Магнуса за шкирку, Вацлав заставил его подняться.

– Ну ты у меня получишь, – процедил Магнус сквозь зубы.

Один из мужчин закинул Мимси за спину, как мешок опилок.

– Пошёл, – скомандовал Вацлав и толкнул его.

Что было делать Магнусу? Ему ничего не стоило сбить зверюгу с ног и убежать. Но нельзя же было бросить Мимси, тем более что он даже не знает, раскрыто похищение документов или нет. Единственная надежда – тянуть время и ждать, пока представится случай бежать вдвоём (если, конечно, он вообще представится).

Приняв вынужденное решение слушаться, Магнус вдруг вспомнил, что во дворе был ещё и четвёртый человек в таком же халате и шлеме от скафандра. Почему же здесь его нет?

Процессия направлялась в сторону классных комнат, и это слегка приободрило Магнуса: хотя ему частенько бывало там смертельно скучно, всё-таки класс – знакомое место, в котором не должно произойти ничего ужасного.

И всё же, когда они шли мимо окон, выходящих на школьный двор, Магнус чуть не закричал от ужаса.

Изолятор исчез. Исчез бесследно, как и не было. Стёрт с лица земли взрывом, от которого недавно содрогнулась школа.

А на том месте, где прежде был изолятор, стояла теперь стена зелёного тумана, такого плотного, хоть руби топором, и к тому же клокочущего и шевелящегося, будто нечто живое.

– Вагнер, малыш Швоб, – ошеломлённо проговорил Магнус. – Они…

Вацлав мерзко расхохотался:

– Не твоё дело, Недомерок. Не лезь куда не просят!

Они прошли мимо классных комнат и поднялись по лестнице. Магнус узнал галерею, по которой бежал за Плевком, когда тот забрал его медальон.

Главный в скафандре достал ключ и открыл одну из загадочных дверей в галерее, дождался, пока все войдут внутрь, и только тогда зажёг жёлтые шарообразные лампы, свисавшие с потолка.

Комната оказалась похожей на химическую лабораторию, загромождённую рабочими столами и сломанными инструментами. В центре стояло нечто вроде медицинского кресла, а вокруг в бутылях из прозрачного стекла, подсоединённых к большим металлическим баллонам, булькала изумрудная жидкость. Хитросплетение шлангов вело к машинам, которые прерывисто пыхтели, как тяжело дышащий человек.

– Здесь уже безопасно, – сказал главный и снял с головы шлем. – Удивлён, Миллион?

Удивлён – не то слово. Магнус невольно отшатнулся, узнав главного экспериментатора в лицо.

– Господин директор!

В запотевшем пенсне, с измождённым лицом и прилипшими ко лбу прядями волос – Могильщик сейчас как никогда прежде оправдывал своё прозвище.

Двое помощников тоже сняли шлемы и тихо ржали, как две лошади. Кнёдль и Брецель. Надзиратели, похожие на ротвейлеров.

– Это называется на ловца и зверь бежит, Миллион, – пошутил директор, потирая руки от удовольствия. – Наверное, вам следовало бы представить нам юное создание, которое вас сопровождает?

– Она ни в чём не виновата, – запротестовал Магнус. – Отпустите её. Я один буду за всё отвечать.

Но Мимси была недовольна таким поворотом событий.

– Чего ты плетёшь? – возмутилась она, вырываясь из лап своего тюремщика. – Хочешь сказать, я не смогу сама за себя постоять?

Раздался громкий хлопок, и Мимси покатилась по полу и замерла там, наполовину оглушённая.

– Гады! – заорал Магнус. – Гады!

Большой Вацлав скрутил его и упёрся коленом в поясницу.

– Связать, – приказал директор, – а то не даст спокойно работать.

Понадобилось подкрепление в лице второго надзирателя, чтобы повалить Магнуса на пол. В мгновение ока ему стянули ремнями лодыжки и запястья и пристегнули к креслу.

– Ну вот теперь вы наконец посидите смирно, – одобрил директор. – Можно перейти к более серьёзным вещам.

– Что вы хотите с нами сделать?

Могильщик беспечно пожал плечами:

– Вы уже видели, что случилось с изолятором. Нам очень жаль. Авария произошла по недосмотру этих двух имбецилов, – сказал он, кивнув на Кнёдля и Брецеля.

– Авария? Вы называете это аварией?

– …Авария, которая лишила нас наших юных объектов исследования, – продолжал Могильщик с таким беззаботным видом, будто речь шла о горстке белых мышей. – К счастью, мы предусмотрительно устроили здесь запасную лабораторию. Это очень надёжное место, прекрасно защищённое от любопытных вроде вас. Вы знаете, с каким уважением я отношусь к вам, Миллион, но на этот раз вы пришлись как нельзя более кстати: сонная болезнь, доставившая вам столько неудобств, нам, напротив, очень поможет.

– Что вы имеете в виду? – спросил Магнус.

– Сейчас объясню. Газ «Изумруд», который мы тестируем, обладает множеством свойств. Мы пока изучили ещё далеко не все эти свойства, но главная отличительная черта этого газа (если нам удастся полностью его подчинить) будет решающей для нашей армии в случае возникновения конфликта с Западной Сильванией.

– Я ни слова не понимаю из того, что вы городите. При чём здесь я?

Магнус решил заставить его говорить как можно дольше, чтобы выиграть время. Краем глаза он посматривал на Мимси, надеясь обнаружить хоть какую-то реакцию. Но она, похоже, смирилась со своей участью и сидела в углу лаборатории под присмотром Большого Вацлава.

– Газ «Изумруд» открывает дверь в сферу сна, Миллион, ни больше ни меньше! – продолжал директор. Он указал на стеклянные бутыли, в которых бурлил странный зелёный бульон. – Профессору Оппенгейму удалось перевести этот газ в жидкое состояние. Когда разберёмся с его дозированием, мы сможем влиять на сны людей. Вы понимаете, что это означает? Проблема только в том, что закрывать эту дверь мы пока не научились. Злополучный взрыв, который сегодня произошёл, вычеркнул изолятор из реального мира. Понимаете? Ваши товарищи не умерли, Миллион, по крайней мере, мы так полагаем: их всего лишь перебросило в сферу сна. Мы рассчитываем на вас, чтобы получить доказательство, что это действительно так.

– Доказательство? Но как я могу в этом помочь?

– Вы отправитесь туда к ним.

Бред. Полнейший бред.

– Но почему именно я?

– Ваша болезнь, Миллион. Ваша способность мгновенно перемещаться из бодрствования в сон. Благодаря этой способности вы становитесь… как бы это сказать? Идеальным подопытным кроликом.

– Предупреждаю, – пригрозил Магнус, – вам не поздоровится, когда об этом узнает мой отец!

– Напротив, он будет очень горд, что вы приняли участие, пускай и против собственной воли, в важнейшем открытии, которое станет огромным вкладом в будущее нашей страны.

И в будущее колоссальное богатство самого Рикарда Миллиона, подумал Магнус и едва не заплакал от отчаяния, вспомнив папку с бумагами, которая лежала во внутреннем кармане кителя Мимси. Транспортная накладная в этой папке доказывала, что его отец с самого начала был в курсе всей истории.

Возможно, именно он и оплатил или, ещё хуже, организовал испытание газа на сиротах из лицея? Неужели его алчность так безгранична, что он готов ради обогащения подвергать опасности детей, даже родного сына?

Магнус тяжело сглотнул: у него не было ответов на эти вопросы.

– Взрыв наверняка слышала куча народу. Вам не позволят продолжать эксперименты.

– Кто это его слышал? Господин Прибилитц? Он глух как тетерев, – развеселился директор. – Вы так этого и не поняли? Обычно его ушами служит хорёк, но сегодня маленькое чудовище спит мёртвым сном. Благодаря безвредному лекарству, которое мы подсыпали в его любимые сладости.

– Значит, вы всё предвидели! – пуще прежнего разозлился Магнус.

Могильщик засмеялся жутковатым смехом:

– Помощи ждать неоткуда, Миллион.

– А если… если я откажусь?

– Вы не в том положении, чтобы отказываться. Но если вы решите загубить наше предприятие, пострадают два ваших товарища.

– Я? – возмутился Большой Вацлав, вдруг осознав, что попал в ловушку. – Эй, погодите! Я ведь на вашей стороне!

– Ты думал так легко отделаться, да? – не удержался от сарказма Магнус.

Двое надзирателей встали по обе стороны от Большого Вацлава, но он не оказывал никакого сопротивления. Он так гордился своей ролью директорского приспешника и надсмотрщика, а теперь вдруг сам стал заключённым. Нет, хуже: стукачом, который выдал чужой секрет – и, как выяснилось, совершенно напрасно. Ещё немного, и он упал бы на колени, чтобы молить о пощаде.

– Я ничего не скажу, обещаю!

– Вы видели слишком много, – с отвращением бросил директор. – И к тому же вы, мой бедный друг, определённо чересчур глупы. Я подумаю чуть позже над тем, как с вами поступить.

– Ладно, – сказал Магнус, немного подумав. – Я сделаю то, чего вы от меня хотите. Но я хочу, чтобы эксперимент проводил лично профессор Оппенгейм.

– Что? – переспросил директор, закипая от ярости. – Боюсь, это невозможно, Миллион: профессор Оппенгейм сейчас на приёме, который даёт великий герцог.

Магнус заботился сейчас лишь об одном: выиграть время.

– Плевать! – настаивал он. – Либо он, либо я отказываюсь. Выбирайте.

– Что? – не поверил своим ушам директор.

– Я не согласен, чтобы ваши идиоты снова всё подорвали, включая меня.

– Миллион, кто вы такой, чтобы выдвигать требования?! – прошипел красный от злости директор. – Вы хотите вынудить меня применить силу?

– В этом не будет необходимости, – раздался голос у него за спиной.

Директор подскочил от неожиданности.

– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – продолжал человек, появления которого никто не заметил.

В душе Магнуса мелькнула безумная надежда на спасение, но она испарилась так же быстро, как и появилась.

– Госпожа Оппенгейм, – пробормотал директор. – Добро пожаловать.

Так вот кто был четвёртым человеком во дворе. И вот кто был настоящим руководителем операции, вдруг с тоской осознал Магнус.

Теперь её удивительная красота скорее пугала. Казалось, эта женщина чересчур совершенна для человеческого существа. Она распустила волосы, но чётко очерченное лицо казалось жёстким, а глаза сверкали холодным, алмазным блеском.

– Я полагала, что вы будете держать меня в курсе всего, что происходит, не так ли? – Голос её звучал сухо и повелительно – так разговаривают те, кто привык к беспрекословному повиновению.

Могильщик в ответ растерянно забормотал, пытаясь оправдаться:

– Конечно, госпожа, конечно. Мы поймали их в вестибюле, и я подумал, что мы могли бы…

– Вы подумали? – повысив голос, перебила его Алисия Оппенгейм. – Вы подумали? Не утруждайте себя этим, директор. Вашей глупости уже с лихвой хватило, чтобы подвергнуть риску успех нашей операции.

– Моей глупости? Но ведь это не я, а эти два идиота…

– От вас требовалось лишь предоставить нам подопытных и следить за тем, чтобы никто не проник на территорию эксперимента. Как случилось, что эти молодые люди смогли обмануть вашу бдительность?

– Этого больше не повторится, я вас уверяю.

– Надеюсь. Ещё один промах канцлеру вряд ли понравится. Но сделанного не исправишь. Нам придётся…

Она вдруг запнулась, заметив в углу Мимси. Она приподняла её подбородок рукой в перчатке и заглянула в лицо:

– Девочка? Она-то что здесь делает?

– А, это так, маленькая цыганка, воровка, заявилась сюда просто, чтобы…

– Бедное дитя, – пробормотала дочь профессора Оппенгейма. – Они тебя ударили, эти звери? – Она нежно провела большим пальцем по синяку, растянувшемуся через всю щёку Мимси, и убрала пряди волос с её лба, силясь встретиться с девочкой взглядом. – Не бойся, – сказала она. – Я не причиню тебе зла. Как тебя зовут, дитя моё?

Но из Мимси невозможно было вытянуть ни слова: она не реагировала на происходящее и сидела без движения, словно до смерти перепуганный зверёк, оказавшийся в ярком свете фар автомобиля.

– Ну, ничего. Мы с тобой поболтаем попозже. Обещаю. – Затем она указала на Магнуса: – А этот? Как зовут?

Магнус дёрнулся, крепко привязанный к креслу.

– Магнус Миллион, госпожа, – нелепо представился он сдавленным голосом, словно надеялся добиться её расположения и защиты. – Магнус Миллион, учащийся лицея…

Алисия Оппенгейм сухо прервала:

– Начнём. Мы уже и так потеряли слишком много времени.

– Подождите! – воскликнул Магнус. – Я требую, чтобы моего отца поставили в известность! Нет, лучше сразу лично великого герцога! Вы не имеете права!

Но надзиратели, бесчувственные к его воплям, подкатили к креслу металлический штатив, к которому была подвешена склянка с ядовито-зелёной жидкостью внутри.

– Не беспокойтесь, вдыхание газа «Изумруд» совершенно безболезненно, – заверила Алисия Оппенгейм, присоединяя трубку, идущую от склянки, к резиновой маске. – По крайней мере, так мы полагаем. Такой дозы ещё никто не получал. Но можете не волноваться: вы попали в самые надёжные руки, я ассистировала отцу во всех его опытах. По правде говоря, с тех пор, как старик не вполне в ладах с головой, я сама управляю лабораторией и редактирую статьи, которые выходят под его именем… Когда вы проснётесь, вы ничего не будете помнить.

– Помогите! – хрипло заорал Магнус, брыкаясь изо всех сил. – Мимси! Вацлав! На помо…

Это был последний слог, который ему удалось произнести.

Один из надзирателей прижал к его лицу резиновую маску и закрепил её на затылке тугим ремнём.

Ощущение было ужасное, будто на лицо налепили вантуз. Маска была оснащена регулятором давления, который топорщился винтами: подкручивая их, можно было изменять объём подачи газа. Но как ни старался Магнус дышать полной грудью, в лёгкие не проникало ничего, кроме тоненькой струйки отравленного воздуха, зажатого в трубке.

– Когда окажетесь в мире снов, – продолжала женщина, которую ничуть не смущали судороги Магнуса, – не вздумайте там задерживаться надолго, ни в коем случае. Ваше дезертирство дорого обойдётся вашим друзьям, которые остаются здесь. Слышите?

– Пфф! Пфф! – сипел Магнус, задыхаясь.

– Если с вами случится беда, чего нам, конечно же, очень не хотелось бы, эта юная девушка, которую вы называете Мимси, станет нашим следующим подопытным.

Мимси… Это последнее слово, которое мелькнуло в сознании Магнуса.

В то мгновение, когда ему показалось, что его грудная клетка сейчас взорвётся от отсутствия кислорода, свежая струя наполнила маску. Противиться этому было невозможно: Магнус жадно, почти с благодарностью вдохнул полные лёгкие ужасного сонного газа.

– Счастливого пути, Магнус Миллион, – услышал он где-то над головой голос Алисии Оппенгейм.