Магнус чудом избежал смерти.
Лощина под железнодорожным мостом густо поросла ёлками. Их ветви, плотно переплетённые между собой, смягчили падение, проламываясь одна за другой и разбрасывая во все стороны иголки и снег. Это его спасло. А ещё – толстый слой снега, покрывавший землю.
Он пережил падение с высоты около тридцати метров.
Пережить-то пережил, но что дальше? Магнус лежал без сознания, лицом в сугробе, а ближайшая деревня находилась на расстоянии дня пути. Одет он был только в свитер госпожи Карлсен, брюки и один носок – второй остался на вершине ёлки. На таком холоде не пройдёт и часа, как он замёрзнет насмерть и останется здесь, погребённый беспрестанно падающим снегом.
Поезд великого герцога давно скрылся за горизонтом. Никто из пассажиров ничего не видел. Искать его не станут. Когда поднимут тревогу, будет уже слишком поздно. Возможно, весной, в оттепель, какой-нибудь охотник обнаружит его останки – конечно, при условии, что их не сожрут волки.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы очнуться.
Чья-то тёмная фигура, склонившись над ним, грубо его ощупывала.
Он хотел закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Острая боль жгла правый бок и не позволяла вдохнуть. Магнус попытался пошевелиться – в глазах у него тут же помутилось, и он снова потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил, что лежит привязанный к носилкам, сплетённым из веток и верёвки, как подстреленный олень. Половина лица – та, куда ударил Краганмор, – ничего не чувствовала и так сильно распухла, что глаз на этой стороне совсем не открывался. Магнус скорее догадался, чем разглядел, что его тащит по снегу маленькая лошадка, которой правит всадник в конусообразной шляпе…
Он опять потерял сознание.
Что происходило дальше, Магнус плохо помнил.
Ему становилось то очень холодно, то очень жарко, чьи-то руки грубо мяли его тело, ему в рот силой вливали горькое обжигающее питьё, выворачивавшее желудок.
Когда наконец он пришёл в себя, у него ужасно болела голова, и любое движение причиняло боль. Он обнаружил, что лежит совершенно голый на циновке, а вокруг сидят на корточках какие-то женщины и вполголоса переговариваются между собой.
Когда он попытался прикрыть свою наготу, женщины вскрикнули и с громким воркованием убежали.
Ему стало бы ужасно стыдно, если бы не было так страшно. Полумрак, зловонный дым, шатёр, расписанный каббалистическими знаками, охотничьи трофеи, висевшие над головой, – Магнус понял, что попал в логово к тергисам, стал пленником ужасных кочевых мародёров, чьи набеги испокон века разоряли этот край.
Вопреки опасениям полковника Блица, они не стали нападать на поезд великого герцога. Поезд был слишком надёжно защищён, а его охрана – слишком хорошо вооружена. Выбросив Магнуса из вагона, Краганмор, сам того не подозревая, послал им подарок.
Дрожащей рукой мальчик поискал вокруг свою одежду. Похоже, шатёр не охраняется, и можно попытаться сбежать. Нужно успеть выбраться отсюда, пока не вернулись женщины.
Когда Магнус сел, от боли у него перехватило дыхание. Всё тело покрывали синяки, а на бедре была большая рана, на которую наложили грязную повязку.
Да, в таком состоянии он далеко не уйдёт. Тем более без одежды.
Вдруг на мальчика надвинулась чья-то тень. В шатёр вошёл человек.
Он что-то рыкнул, и любопытные детские мордашки, появившиеся у него за спиной, тут же исчезли.
Магнус невольно съёжился. Тот ли это всадник, что нашёл его в снегу?
Тергис молча ходил вокруг, внимательно осматривая пленника. Обутый в валенки, облепленные снегом, он двигался мягкими и осторожными шагами охотника. Он был невысок – от силы метр семьдесят, но под расстёгнутой оленьей дохой виднелись могучая грудь и заткнутый за пояс охотничий нож.
Плоское, цвета меди, лицо с крупными скулами и миндалевидными глазами обрамляли длинные волосы, перевязанные кожаным ремешком.
Окончив осмотр, человек бросил Магнусу свёрток и так же молча вышел.
Это оказались его брюки и свитер госпожи Карлсен. Разве мог он предположить, что когда-нибудь будет так рад его видеть? Свитер из толстых колючих ниток наверняка спас ему жизнь: если бы не он, Магнус замёрз бы на месте.
И то, и другое во время падения порвалось, но Магнус, не задумываясь, натянул и штаны, и свитер прямо на голое тело. Рубашки не было: её нарезали на полоски, которые служили бинтами.
Выходит, он спасся от Краганмора, чтобы напороться на ещё большую опасность – свирепых тергисов.
Эти кочевники, родом из степей Центральной Азии, несколько веков назад впервые напали на Сильванию и с тех пор неоднократно возвращались, разоряя и опустошая всё на своём пути: монастыри, фермы, деревни и небольшие города… Тергисы не признавали законов и границ и появлялись, где им вздумается. Но со временем они стали всё реже давать о себе знать, так что сейчас многие считали их просто легендой.
Чего они хотели от Магнуса? Зачем притащили в свой табор и залечивали раны? Кроме разодранной в клочья одежды, у него ничего не было – ни денег, ни драгоценностей. Возможно, его оставили в живых, чтобы потребовать выкуп? Или, что ещё хуже, отвезти в азиатские степи и продать в рабство?
Магнус кое-как поднялся, борясь с головокружением. Если получится ускользнуть незамеченным, возможно, ему удастся отыскать железную дорогу и по ней добраться до ближайшей станции. Или до военного поста. До домика лесника или лагеря охотников… Только вот далеко ли он уйдёт босиком по снегу? Тем более голова у него кружилась, и каждое движение причиняло такую боль, что хотелось кричать.
Приоткрыв полог шатра, он осторожно высунулся наружу и был немедленно окружён толпой ребятишек в лохмотьях, которые, размахивая руками, наперебой верещали:
– Капка гюлай! Капка гюлай!
Магнус растерялся, но попытался сохранить хоть каплю достоинства. Насколько это вообще возможно, когда у тебя синяк под глазом и щека цвета сливы.
Да, он их пленник, но зачем же издеваться.
Он встал, подбоченившись, и постарался принять как можно более грозный вид. Возгласы детей стали ещё громче, вдобавок завыли собаки, а женщины захихикали, прикрывая рот руками:
– Капка гюлай! Капка гюлай!
– Я ничего не понимаю в этой белиберде! – закричал Магнус. – Что вы такое говорите?
– Они говорят, что ты упал с неба, как капка гюлай, – объяснил тергис.
Он бесшумно возник за спиной и, хлопнув в ладоши, разогнал зевак.
«Упал с неба? Возможно, это шанс на спасение, – подумал Магнус. – Если эти дикари принимают меня за что-то вроде божества…»
– Я – большой капка гюлай, – подтвердил Магнус, стукнув себя в грудь. – Очень большой капка гюлай!
– Капка гюлай означает «совиный помёт», – перевёл тергис без тени улыбки. – Совиный помёт падает с деревьев точно так же, как ты…
Не обращая внимания на обиженного Магнуса, он протянул ему пару сапог и пошёл прочь.
Мальчик, прихрамывая, поковылял следом.
– Эй! Вы говорите на нашем языке? Кто тут главный? Я требую встречи с вашим главным!
Но тергис уже скрылся у себя в шатре.
* * *
Таких шатров в стойбище насчитывалось шесть или семь. Сделанные из кожи и веток, они имели приплюснутую форму, чтобы противостоять снежным бурям.
Перед шатрами дремали собаки. В загоне стояло несколько северных оленей. В центре располагалась юрта попросторнее (по-тергисски – йуг). Наверху в ней была проделана дыра, через которую в небо вырывались клубы синего дыма.
Тут женщины готовили еду. Тут лечили Магнуса, и тут же всё племя, сидя вокруг очага, поглощало зловонное варево, стекавшее по пальцам и подбородкам.
Все жилища, как узнал мальчик, разбирались за несколько секунд. Это было первое правило тергисов: не иметь ничего, что не сможешь унести с собой.
В каждом шатре жила семья. Племя состояло из двадцати человек, включая стайку карапузов, которые казались совершенно круглыми в своих меховых шубках. Каждый раз, когда Магнус приближался к ним, они разлетались в стороны, как воробьи.
Увидев однажды в осколке зеркала своё лицо, оцарапанное еловыми лапами, мальчик испугался: его будто изрисовали фиолетовыми татуировками в стиле африканских масок.
Сил на то, чтобы сбежать, всё ещё не было. Он сильно хромал, его колотило в лихорадке. К тому же каждое утро требовалось перевязывать рану на бедре.
Мужчины племени – молодые кривоногие всадники с луками за плечами – с самого рассвета пропадали в лесу, возвращаясь только к вечеру. А потом до поздней ночи курили короткие трубки и тихо переговаривались у огня.
Женщины здесь носили туники и пёстрые платки, лица у них были круглые и коричневые, точно монетки, смех – звонкий, как у ласточек, а в волосы они вплетали бусинки, которые, ударяясь друг о друга, производили звук, похожий на шум дождя. Одни женщины носили детей на спине, другие привязывали к себе специальным шарфом самых младших, которых кормили грудью, укрывшись от чужих глаз.
Удобства в стойбище, можно сказать, отсутствовали. Особенно для мальчика, который вырос в особняке с прислугой. Здесь он спал на циновке, вонявшей мокрым зверем, глаза у него вечно слезились от дыма, а питаться приходилось мясом, в котором попадались такие мелкие кости, что Магнус предпочитал не думать, каким животным оно принадлежало.
Опасения не оправдались: с ним обращались неплохо. Правда, его попытки объясняться с помощью жестов и мимики вызывали у женщин сумасшедший смех. Что же до мужчин, то они просто не замечали мальчика. Перекинуться парой слов он мог только с Отаром. Но тот едва снисходил до разговоров с ним, хотя беседовал даже с оленями и, садясь на лошадь, всегда обнимал её за шею и что-то нашёптывал на ухо.
Отар был шаманом. Насколько понял Магнус, это нечто вроде мага и одновременно вождя племени. Это он вправил мальчику вывих и каждый день накладывал на рану отвар из конского навоза и жёваных листьев.
– Чтобы выгнать яд из твоей крови. Иначе – смерть.
Заклинания, которые бормотал Отар, пугали Магнуса даже больше, чем это снадобье. Они пробуждали давние страхи, воспоминания о сеансах гипноза в кабинете доктора, который пытался вылечить его от нарколепсии и раскачивал маятник прямо перед носом…
Однако рана затягивалась. Скоро с неё сняли повязку, и мальчик смог сидеть и стоять, не морщась от боли. Правда, мышцы по-прежнему болели так, будто он поработал боксёрской грушей для целой роты солдат, но риск заражения отступил.
– Ты спас мне жизнь, Отар, – сказал Магнус как-то утром.
Тергис пожал плечами.
– Ты подобрал меня и вылечил своей магией. Если бы не ты, я бы умер уже два раза.
Точнее, даже три: без бобровой шубы, которую сшили женщины племени, Магнус не пережил бы суровую зиму в лесу.
– Умереть достаточно один раз, Капка гюлай, – сказал Отар. – Твой час ещё не настал, вот и всё.
Он направился к небольшому загону, где держали лошадей. Магнус с трудом двинулся следом, немного оглушённый ярким утренним светом.
– У меня ничего с собой нет. Но мой отец очень богат, он тоже что-то вроде вождя там у нас.
Всадники хлопотали рядом с конями – готовились к выезду на охоту. Собаки, оставленные в стойбище, пронзительно лаяли и выли, натягивая привязь и бросаясь друг на друга, чтобы выместить своё разочарование.
Когда охотники уедут, Магнус сможет без труда уйти, не прощаясь с женщинами и стариками. Возможно, двигаясь вдоль реки, через некоторое время он доберётся до цивилизации.
Но что-то не позволяло ему сбежать тайком, будто вор. Тергисы спасли его, выкормили, поделившись тем немногим, чем располагали сами.
– Клянусь, Отар: если ты меня отпустишь, я сделаю так, чтобы ты получил сколько хочешь денег.
– Сколько хочешь денег? – забавляясь, повторил шаман, будто выполнял упражнение по тренировке дикции.
В утреннем свете его глаза походили на два штриха, сделанные тонкой кистью. Широко расставленные, они казались притянутыми к вискам тугим узлом, что удерживал на затылке волосы. Магнус не мог определить его возраст: возможно, лет тридцать пять. Отар, правда, смазывал щёки каким-то особым жиром, но всё равно внешность его была очень яркой. Своими плавными и бесшумными движениями он напоминал рысь, способную разорвать в клочья одним ударом когтей, если ей вдруг взбредёт это в голову.
– Да, в благодарность за моё спасение… Мне нужно уйти, понимаешь, нужно вернуться к своим.
– К тем, кто сбросил тебя с поезда? Странные у тебя друзья, Капка гюлай.
– Правитель моей страны в опасности. Ему необходима помощь. Сейчас его солдаты наверняка прочёсывают лес, разыскивая меня, – соврал Магнус.
Отар плюнул в снег.
– Тергисы не боятся солдат.
Он повторил это ещё раз на родном языке. Среди всадников послышался гул одобрения.
– Меня ищут. Я должен уйти. Иначе у вас будут неприятности.
Всадники проявляли нетерпение. Отар закинул за плечи колчан и вскочил в седло.
– Никто тебя не держит, – сказал он. – Уходи, когда хочешь.
– Так я не в плену?
Тергис обвёл рукой огромный простор, окружавший их: непреодолимые горы; высокие ели, стекающие, будто лава, вниз к реке; сугробы, в которые лошади погружались по самую грудь.
– Падать ты умеешь, Капка гюлай. А летать?
Он был прав. Чтобы выжить в здешних краях, нужно быть тергисом, волком или лисой. Или вороном, чтобы улететь по воздуху. В одиночку Магнус не справится.
Отар развернул коня совсем рядом с мальчиком, чудом его не задев. Затем слегка сдавил пятками бока животного, заставив замереть на месте, будто они были единым целым. В ледяной воздух густым паром поднималось дыхание шамана.
– Если ты уйдёшь сегодня, – сказал он, – я буду молить духов леса дать сил твоим ногам и твоему сердцу. Ты большой и сильный, Капка гюлай, но далеко не дойти. Подожди одну луну, и я отведу тебя. Согласен?