– Здесь наши пути расходятся, Магну. Иди всё время прямо. Там впереди ты находишь дом. Женщина тебе поможет.
– Женщина?
– Ты ей показываешь это.
Отар вынул из сумки с вышитой головой лисицы, которую носил на поясе, плоский камешек и вложил в ладонь Магнусу. Точно такой же, как тот, что висел на шее у него самого: на нём был изображён Анук, с рогами, устремлёнными в небо.
Магнус тяжело слез с коня. Он чувствовал себя как моряк, который сходит на твёрдую землю после долгого плавания и не сразу может вспомнить, как по ней передвигаться.
– Ну, иди, – сказал вождь тергисов, забирая у него поводья. – Не теряй время.
Он потуже затянул под подбородком шнурок шапки и перебросил лук за спину.
– И забудь про страх, да? Анук тебя защищает.
– Мы… когда-нибудь ещё увидимся? – спросил Магнус.
Отар хитро улыбнулся.
– Может, ты однажды опять выпадаешь из поезда, кто знает? Кто сказать будущее?
И, развернув лошадь, он неспешно поехал назад, а конь Магнуса поскакал следом.
– Эй, подожди! Отар! Отар!
Магнус долго стоял, провалившись в снег и опустив плечи, и смотрел, как они уходят. Он чувствовал, что вот-вот расплачется. Когда они окончательно исчезли из виду, он нащупал талисман в кармане и наконец решительно двинулся в путь.
Направление, которое указал Отар, привело Магнуса к холму, на верхушке которого рос густой лес. Дул несильный северный ветер, заснеженные поля словно дымились. Вскоре мальчик услышал звон колокола, лай собак. Неподалёку находилась деревня. Домов он пока не видел. Вокруг была сплошная белизна, которая после стольких дней, проведённых в лесу, внушала неясную тревогу.
Примерно так чувствует себя человек, вышедший на улицу после затянувшейся болезни. Мир кажется слишком просторным и полным опасностей. Из предосторожности Магнус подобрал крепкую палку.
«Там впереди ты находишь дом. Женщина тебе поможет», – сказал Отар. Интересно, это та самая женщина, которая научила его нашему языку? Бог знает какой приём ждёт Магнуса. В своей тергисской шубе он больше походил на опасного бродягу, чем на человека, чудом избежавшего смерти.
Дорога бесконечно тянулась вдоль леса. Наконец Магнус наткнулся на тропу, ведущую в сторону, и двинулся по ней, уворачиваясь от снежных шапок, что осыпались ему на голову с еловых лап. Было ещё совсем раннее утро, но ему вдруг показалось, будто вдали слышны детский смех и весёлые голоса.
Тропа вскоре вывела его на дорогу пошире. Как раз в тот момент, когда он вышел из-за деревьев, туда выскочили две растрёпанные девчушки.
Обе застыли на месте, будто увидели самого дьявола.
– Светлячок! Букашка! Немедленно возвращайтесь, хулиганки!
Следом за ними выбежала девушка с двумя вязаными шапками в руках. Когда она увидела Магнуса, застывшего посреди дороги, глаза её округлились от изумления.
В следующую секунду она уже висела у него на шее, рискуя задушить.
– Магнус! Магнус!
Они опрокинулись на землю и, обхватив друг друга руками и ногами, принялись кататься по снегу, причём она беспрестанно твердила одно и то же:
– Магнус! Ты вернулся!
Она покрывала его поцелуями, обливала слезами, не давала вздохнуть, и тыкалась в шею крошечным носом. А через секунду уже лупила своими крепкими кулаками. Девочки ошарашенно глядели на них и не знали, плакать им или смеяться.
– Магнус! – кричала Мимси. – Чёрт тебя дери! Как же ты долго не приходил!
Когда Магнус смог наконец вырваться из её объятий, он был с ног до головы вывалян в снегу.
– Мимси? Это ты?
Вид у него был при этом такой обалдевший, что Мимси расхохоталась.
– Я что, не имею права обрадоваться?
Она помогла ему подняться и ещё раз хорошенько треснула, скорчив ужасную гримасу.
– Ну и видок у тебя! Кого хочешь напугаешь. А воняешь-то как, у-у-у! Извини, конечно, но ты прямо скунс!
Если бы не обычные любезности, которыми она его наградила, Магнус мог бы её и не узнать. На Мимси Покет были новые вязаные чулки, тёплая зимняя куртка, доходившая до колен. А ещё ему показалось, что она выросла. Лицо как будто стало взрослее. Это была уже не чумазая девчонка из Гульденбурга, а настоящая девушка – с яркими губами, округлыми щеками и ресницами, порхавшими, словно крылья бабочки.
Она присела на корточки перед малышками, которые не сводили с Магнуса глаз.
– Это мой друг Магнус, – объяснила она, одновременно властно нахлобучивая каждой на голову шапку. – Давайте-ка бегите обратно в дом. И никому ни слова, даже Калю, ясно?
Девчушки не двинулись с места. Мимси, легонько шлёпнув их, повторила:
– Бегом! Рты закрыли, взялись за руки и исчезли отсюда!
И воробышки без лишних вопросов упорхнули.
* * *
– Чего ты так уставился? Можно подумать, не рад меня видеть!
Они укрылись под навесом поленницы, на приличном расстоянии от Дачи. Отсюда открывался вид на замёрзший пруд, окружённый деревьями.
– Наоборот. Просто я… Ну, это такая неожиданность.
– Так долго сюда добирался, и неожиданность!
Магнусу было бы лестно сыграть роль спасителя, но он всё-таки признался:
– Ты ошибаешься, Мимси. Честно говоря, я тебя не искал. Это всего лишь невероятное стечение обстоятельств.
Мимси вытаращила глаза.
– Невероятное что?
– Тебе ведь была приготовлена комната у нас в доме. Но ты исчезла и даже ничего не… Как я мог догадаться, что с тобой что-то приключилось?
– Это тебя никогда не оказывается на месте, когда ты нужен! И вообще, что за дурацкая шуба на тебе?
– Я упал с поезда.
– С поезда? Издеваешься?
– Мимси, происходят ужасные вещи. Ты знаешь, где тут ближайшая деревня? Откуда можно позвонить?
«Несмотря на новую красоту, характер у Мимси остался прежний – отвратительный», – подумал Магнус, вдруг осознав, как сильно по ней скучал.
Она бросила взгляд в сторону дома.
– Крошки такие болтливые, наверняка всем разнесут, так что у нас мало времени. Может, расскажешь, что ты тут делаешь?
– Мимси, я даже не знаю, с чего начать.
Она усадила его рядом с собой на дрова и обхватила колени руками.
– Давай с самого начала.
И он всё рассказал: про задание, которое доверил ему Свен Мартенсон, про особый поезд, про сорвавшееся покушение в Смолдно, про то, как он раскрыл личность фальшивого монаха, про драку в купе и, наконец, про то, как его обнаружил полумёртвым вождь тергисов и как он жил в стане кочевников.
При упоминании Гаральда Краганмора Мимси недоверчиво воскликнула:
– Бывший канцлер? Да ты заврался!
– Если бы.
– Но ведь он умер!
– Краганмор жив, уверяю тебя. Он обвинил моего дядю в страшном преступлении, чтобы лишить его власти. Возможно, я ещё смогу ему помешать. Если бы Отар хотя бы оставил мне лошадь… Мне нужно как можно скорее попасть в Гульденбург, понимаешь?
– Только со мной.
Мимси соскочила на землю и отряхнулась от прилипших сзади льдинок.
– Свен – мой друг. В конце концов, если бы не он… Короче, ты что думаешь, я останусь тут и буду плевать в потолок? Я поеду с тобой!
– И не мечтай. Ты мне даже не рассказала, как ты вообще тут ока… Эй, ты куда?
Но Мимси уже летела в сторону Дачи.
На бегу она обернулась и крикнула:
– За вещами. А ты пока умойся. Жутко воняешь!
В ожидании Мимси Магнус спустился к пруду. Корка льда по краям была совсем тонкая, и её легко удалось разбить каблуком. Он разделся по пояс и немного ополоснулся. Хотя, конечно, одной лишь водой от запаха тергисского бивака не избавишься.
Он до сих пор не мог поверить, что встретил Мимси. Просто немыслимо! Как её занесло так далеко от Гульденбурга? И какую роль она играет в его жизни, если их пути постоянно пересекаются, даже когда они сами ничего для этого не делают?
Когда Магнус натягивал свитер госпожи Карлсен – точнее, то немногое, что от него осталось, – поблизости послышался смех, и мальчик нырнул в кусты.
Вскоре по дороге прошествовала ватага ребят. Человек двенадцать, все разного роста, они шли небольшими группами, весело задирая друг друга. Впереди шагала невысокая пожилая женщина, чем-то напоминавшая птицу. Она несла в руке молитвенник.
Магнус проводил их взглядом, пока процессия не исчезла из виду. Среди них были и те две маленькие девочки, которых Мимси называла непривычным в её устах словом «крошки». Их вёл за руку длинный тип, который так сильно вырос из своей куртки, что руки торчали наружу чуть ли не до локтей.
«Похоже на интернат на прогулке», – подумал Магнус и почувствовал внезапную тоску по лицею, в котором вообще-то никогда не был счастлив. Ему вдруг показалось, что с тех пор, как он был там в последний раз, минуло лет сто, не меньше.
Мимси ждала его у поленницы, как обычно, сердитая.
– Куда ты подевался? Я уж решила, что ты опять сбежал без меня!
На ней были старый китель и военная сумка, свисавшая до колен. Кроме того, девочка держала под уздцы старую кобылу, у которой из ноздрей валил пар.
Магнус удивлённо уставился на неё.
– Ты разве не говорил, что нужна лошадь? Она, конечно, не слишком молода, но зато проделала весь путь от Гульденбурга, и к тому же тащила за собой повозку. Держи, – Мимси бросила ему пару рукавиц. – И ещё вот это, нашла в столе у Чёрной Дамы.
Она протянула ему страницу, вырванную из газеты.
– Правда, ей уже месяц, но тебе может быть интересно.
– Месяц? – озадаченно повторил Магнус. – Ты что, читать научилась?
– Там разве не указана дата?
– Указана, но…
– Ну тогда читай!
Это была страница из «Вестей Гульденбурга». Шрифт немного потускнел, фотографии вышли неудачные, и всё-таки невозможно было не узнать на снимке человека в наручниках, который забирался в тюремную карету.
– Свен. Арестован!
– Он в тюрьме. На острове Продзнье. Я посмотрела по карте. На лошади отсюда два дня, если не копаться.
Магнус лихорадочно пробежал статью. Худшие опасения подтвердились.
– Его будут судить за государственную измену. После чего брата Грегориуса назначат канцлером. Это значит, что он будет наделён всей властью, Мимси… Смотри, вот он – это Краганмор. Узнаёшь?
Она посмотрела на снимок и нахмурилась.
– Он и раньше был уродом, но с этой бородой… Что случилось с его лицом?
– Обгорело, я же говорю. Если верить статье, у него уже сейчас есть собственный кабинет во дворце. О полковнике Блице ничего не написано. Зато лейтенанта Траста назначили начальником охраны.
Мимси занервничала.
– Надо бежать, пока все не вернулись из церкви, – поторопила она Магнуса. – Садись за мной. Лошадь меня уже знает, будет слушаться.
– Подожди, Мимси. Нам нужна помощь.
– Свен поможет.
– Но он же за решёткой! Обвинён в покушении на великого герцога!
– Ты тоже считаешь, что он виновен?
– Конечно, нет.
– Тогда его отпустят. К тому же ты поговоришь с великим герцогом. Разве ты ему не друг?
Магнус яростно поскрёб затылок.
– Он меня не послушает. Он больше никого не слушает, кроме брата Грегориуса.
– Попытка не пытка. Ты едешь?
– Я не сказал тебе самого плохого, Мимси. Вода вечной молодости, которую он украл в монастыре… Если мы не помешаем ему стать канцлером, брат Грегориус будет править Сильванией сотни и сотни лет.
* * *
Зря он её послушался, ругал себя Магнус впоследствии. Надо было остаться. Последовать совету Отара: найти приют на Даче и попросить помощи у той женщины, которая, похоже, очень могущественна.
Но Мимси не оставила ему выбора. Она ухватилась за первую же возможность сбежать, но сбежать от чего? Она ещё не всё рассказала, чувствовал Магнус. Отступать было слишком поздно.
Они ехали до вечера, не встретив ни одной живой души и держась подальше от фермерских домов и деревень. Дороги были пусты, небо сулило бурю. Временами тяжёлые шаги лошади распугивали беглых кур, выскакивавших из канавы прямо под копыта. Спокойная и неторопливая, кобыла Берга тихонько бежала вперёд, мирно качая головой. Ещё они видели фазанов и лисицу: она шла по следу, который едва заметным пунктиром тянулся через снег.
Мимси довольно быстро передала поводья Магнусу. Скакать навстречу ветру – это так холодно, промораживает до костей, поэтому она предпочла укрыться у него за спиной, засунув руки в меховые карманы его шубы и положив голову ему на плечо.
У Магнуса вскоре затекло всё тело, но он не смел пошевельнуться. Было так спокойно чувствовать присутствие Мимси и так удивительно сознавать, что они снова вместе. Их встреча – наверняка знак судьбы, только он пока не мог разгадать его смысла.
Мимси не слишком вдавалась в подробности, рассказывая о своих злоключениях. Можно было подумать, будто она говорит о ком-то другом. Её похитили торговцы детьми и отвезли в некое учреждение, которым заправляет таинственная Чёрная Дама. По дороге туда мальчик с одним глазом замёрз насмерть.
Она сухо отчиталась обо всём этом, потом рассказала о крошках, Большом Кале и о нескольких неделях, проведённых на Даче. А ещё – про малыша Швоба, учившегося с Магнусом в одном лицее.
– Мой малыш Швоб? – воскликнул Магнус. – Что же ты не сказала? Он, может, тоже захотел бы сбежать с нами.
Однажды Магнус подрался из-за малыша Швоба, нокаутировав здоровенного борова, который издевался над ним.
Мимси отреагировала довольно сухо.
– На лошади втроём не поместишься. И потом, это не твой малыш Швоб. Я знала его задолго до тебя.
О Чёрной Даме она ничего не стала рассказывать. Узнать, что Краганмор восстал из мёртвых, – этого пока более чем достаточно. Сообщить Магнусу об ожившей Алисии Оппенгейм она ещё успеет… А может, лучше забыть о ней раз и навсегда?
Точно, это будет самое правильное. Забыть. Жить дальше, словно ничего не произошло. Вот только по Светлячку и Букашке она будет скучать. И по госпоже Спенсер. Мимси предпочла бы попрощаться с доброй женщиной по-человечески, а не исчезать тайком, да ещё и прихватив с собой её книгу. Но старая гувернантка поймёт и простит, уверяла себя Мимси. А ей самой нужно стереть Дачу из памяти. Только получится ли?
Ровный лошадиный шаг убаюкал Мимси. Голова её безвольно перекатывалась по плечу Магнуса.
Наверное, уснула. Магнус протянул руку, чтобы придержать её в седле, и ему показалось, что у Мимси в сумке что-то шевелится.
Они несколько раз сбивались с пути, пытались срезать и ехали прямиком через поле, а потом снова возвращались на нужную дорогу.
К вечеру разразилась буря. Тяжёлые градины молотили по ветвям деревьев, под которыми они укрылись. Когда град перестал, земля была сплошь покрыта прозрачными жемчужинами, тускло сиявшими под ночным небом.
Им посчастливилось остановиться на ночлег в заброшенной часовне размером не больше шалаша. Дверь была взломана, алтарь – разграблен, зато крыша держалась крепко.
Пока Магнус зажигал огарки свечей, Мимси разгружала сумку. Несколько яблок и печенье, стянутое на кухне, томик сказок госпожи Спенсер, голубая ночная рубашка с оборочками (Мимси не смогла расстаться с ней), конечно же, знаменитый нож и, наконец, толстый шарф, замотанный в клубок, который она вынула так осторожно, будто внутри лежало что-то стеклянное.
Магнус вскрикнул от неожиданности, когда из шарфа высунулась крошечная голова.
– Это мой кот. Он голодный.
За то время, что Мимси о нём заботилась, Братчи совсем не вырос. Но он стал слишком неугомонным, чтобы сидеть за пазухой. Дважды чихнув, он исполнил перед Магнусом устрашающий танец.
– А мне казалось, на лошади есть место только для двоих, – проговорил мальчик. – Думаешь, у нас будет возможность заботиться о коте?
– Это Братчи. Подержи его, пока я погрею молоко. Бутылочка совсем ледяная.
Ничего не поделаешь, пришлось Магнусу всю ночь терпеть соседство кота. Каждый раз, когда мальчику казалось, что он наконец проваливается в сон, Братчи наскакивал на него или принимался точить когти о Магнусовы валенки. Они расстелили попону кобылы на прогнивших досках пола, улеглись по её краям, и Магнус едва успел потушить свет, как Мимси уже спала.
В часовне стоял собачий холод, в неплотно прикрытую дверь задувал ветер. Проснувшись, Магнус обнаружил, что Мимси крепко прижалась к нему, по уши накрывшись вонючей шубой, которую во сне перетянула на себя.
На рассвете ветер стих. Они молча доели оставшееся печенье, немного смущённые вынужденной ночной близостью.
– Я хочу тебе кое-что показать, – Магнус полез в карман. – Это талисман, который мне подарил Отар.
Мимси нахмурила брови, увидев плоский камешек.
– На нём изображён Анук, их дух-покровитель. Отар – шаман, не помню, говорил ли я тебе. Он утверждает, что этот камень защитит меня. Сам он с его помощью умеет исчезать, когда захочет.
Магнус принялся рассказывать Мимси об удивительном фокусе, который показал ему вождь тергисов, но тут заметил, что девочка не слушает. Она взяла камень из его ладони и водила пальцем по рисунку – приземистому силуэту лани с тонкими рогами-ветвями над головой.
– Тебе не интересно?
Она молча достала из сумки берет и, отстегнув сломанную брошку, поднесла к талисману Отара.
Рисунок был тот же.
То, что она приняла за ветви подсвечника или загадочный символ, оказалось рогами Анука.
– Откуда он у тебя? – спросил Магнус, изумлённо уставившись на камень в руках Мимси.
– Нашла.
– Где?
Она приколола брошь обратно к берету и затолкала его в карман.
– Где надо. Не твоё дело.
Мимси вдруг стала злой как собака.
– Ну, идём?
Магнус не успел ответить. Она вылетела на улицу, хлопнув дверью, и теперь яростно что-то пинала за часовней, ругаясь, как сапожник.
– Ты сердишься? Что-то не так?
Долгое время они ехали молча.
Старая лошадь немного прихрамывала, и им приходилось сидеть на ней по очереди, чтобы не изнурить животное раньше времени.
– Мне нечего сказать, понял?
Нет, Магнус ничего не понимал. Это и в самом деле была очень странная девушка, которую он вечно боялся погладить против шерсти. Немудрено, что они так спелись с этим котом…
В то утро мохнатый хулиган впервые в жизни вышел на снег. Можно было подумать, его поставили лапами в холодную воду, такой оскорблённый вид он принял: выгнул дугой спину, вытянул хвост, и пришлось изрядно за ним погоняться, чтобы запихнуть обратно в сумку…
Им стали попадаться крестьяне на телегах, рабочие, шагавшие вдоль дороги. Никто не обращал на них никакого внимания. Видимо, Чёрная Дама пока не сообщила об исчезновении Мимси. И беглецов не искали.
Скудные запасы еды быстро закончились, пришлось воровать в поле мороженую картошку, которую Магнус в стане тергисов научился печь на углях. Дым от костра мог их выдать, но было слишком холодно, и им не удалось найти другого укрытия – только каменный загон без крыши на обочине.
– Ты о своей маме когда-нибудь думаешь?
Мимси за весь день не произнесла ни слова. Магнус даже не расслышал, что она говорит, так тихо девочка задала свой неожиданный вопрос.
Она сидела, обхватив колени руками, и не мигая смотрела в огонь.
– Ты о своей маме когда-нибудь думаешь?
– Конечно. Часто.
От Элизы Миллион у Магнуса осталась лишь фотография в маленьком медальоне, который он не мог сейчас показать Мимси. Отправляясь в опасное путешествие с великим герцогом, мальчик его снял. И правильно сделал: наверняка потерял бы в лесу.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты никогда о ней не говоришь.
Он пожал плечами.
– Она умерла, когда мне было семь лет.
Он сел рядом с Мимси и укрыл её шубой. Она стучала зубами от холода.
– А какая она была? Рыжая, как ты?
– Боюсь, я, скорее, похож на отца, – сказал Магнус, надувая толстые щёки.
Мимси даже не улыбнулась его шутке. Он легонько встряхнул её.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Ты вся дрожишь. И вообще с самого утра как-то неважно выглядишь.
– Я задала тебе серьёзный вопрос, а ты валяешь дурака.
– Что же ты хотела от меня услышать? Я уже так давно живу без неё.
Мимси сердито выбралась из-под его шубы.
– Не мог же ты совсем её забыть. Даже Братчи узнал бы маму по запаху, если бы встретил.
– Это другое дело. Он совсем маленький, и потом, он же кот. У людей всё не так.
– А у меня – так.
Что он знал о ней и её прошлом? Почти ничего, вдруг осознал Магнус. Знал, что она всегда жила на улице, что у неё не было семьи и она, кажется, прекрасно без этого обходилась. По крайней мере, до сегодняшнего дня он думал именно так.
Он наморщил лоб, напрягая память.
– Конечно, что-то помню, – сказал он. – Но не уверен, что это мои воспоминания. Может, просто кто-то рассказал об этом.
– Например?
– Ну, что она могла часами со мной играть. Что дарила мне маленькие железные машинки. А когда сердилась, все разбегались кто куда.
– Разве она не была доброй?
– Конечно, была! Просто со сложным характером, как и ты.
– А если бы она оказалась злой, ты всё равно любил бы её?
– Не знаю. Наверное. А что?
Он услышал, как Мимси шмыгнула носом, и коснулся её щеки. Мокрой от слёз.
– Ты совсем замёрзла. Иди сюда.
Их окутывала темнота. Может, ей страшно? Неуютно вдали от всего привычного? Или просто грустно без причины, как часто бывает ночью? Он никогда ещё не видел Мимси такой ранимой и чувствовал, что не в состоянии её утешить.
– Погоди-ка. Я у тергисов научился одной штуке.
Он выловил из огня крупную картофелину и засунул её в одну из кучерских рукавиц, которые Мимси дала ему, когда они покидали Дачу.
– Засунь под свитер. Осторожно, не обожгись… Даже лучше, чем грелка. Они это делают с горячими камнями, но с картошкой, наверное, тоже получится.
Ему пришлось по одному отцепить её пальцы, судорожно сжимавшие сумку.
– И не беспокойся за Братчи. Ему там вполне тепло. Мы сегодня положим его посередине между нами, хорошо?
Сняв с неё берет, он натянул ей на уши шапку из меха куницы, которую ему подарили кочевники. В неё поместилось бы, наверное, две головы Мимси.
– Ну вот, – сказал он, заправляя несколько прядей под шапку. – Теперь ты настоящий тергис.
Маленькое лицо Мимси совсем затерялось в меху. Магнус подумал о тех ночах, что провёл в стане, и сердце защемило от тоски.
Где сейчас Отар? Они уже снялись с места?
Магнус порылся в углях.
– Поедим?
Картофелины были жёсткими и с привкусом земли. Ребята шумно жевали, тесно прижавшись друг к другу под вонючей шубой.
Где-то вдали прокричала сова-сипуха.