На третий день, ближе к вечеру, когда они уже подходили к Продзнье, им пришлось броситься в придорожные кусты.

Дорога оказалась перегорожена военными грузовиками, джипами и солдатами. Вероятно, власти опасались беспорядков.

Народ любил Свена Мартенсона. Он произвёл в стране грандиозные перемены, встречался с простыми людьми, посещал больницы. Сообщение о его аресте наверняка восприняли как страшную и совершенно неожиданную весть.

Магнус и Мимси решили двигаться дальше вдоль реки, под прикрытием деревьев. Земля под ногами была вся в ямах и буграх.

Магнус шёл впереди, за ним ехала Мимси. Внезапно кобыла оступилась и сильно придавила ногу всадницы к дереву.

Мимси вскрикнула. Магнус подхватил её на руки и помог спуститься.

– Тупая дура! – бормотала Мимси, морщась от боли. – Получишь у меня.

– Она старая. И не виновата.

– Ты что, больной?

Мимси побелела как простыня. Магнус усадил девочку на землю и стянул с неё ботинок. Носок был разорван, лодыжка перепачкана кровью. Магнус протёр ногу пригоршней снега. Ссадина оказалась не слишком глубокой. Он осторожно попробовал согнуть и разогнуть ступню.

– На перелом вроде не похоже.

Мимси скривилась. Холодный снег немного притупил боль. Но девочка страшно злилась. Кобыла стояла сзади и пристыженно дышала ей в шею.

– Ладно, – проворчала Мимси, отмахиваясь от лошадиной морды. – Прошло.

Магнус всё ещё держал её ногу, что-то пристально рассматривая.

– Что это у тебя? Красиво. Будто татуировка.

Он указал на коричневое пятнышко в форме полумесяца, расположенное прямо на выпирающей косточке голени. Мимси грубо оттолкнула его.

– Пусти, хватит. Говорю же, всё прошло.

Магнус, отпрянув, взмахнул руками.

– Да чего ты? Я же просто…

Он не закончил.

Молодой румяный солдат в расстёгнутой шинели и с винтовкой наперевес стоял посреди папоротника, побитого морозом.

Судя по изумлённо поднятым бровям, он удивился не меньше, чем они.

Если бы не жест Магнуса, который солдат принял за знак капитуляции, кто знает, может, он пристрелил бы их? Этого они никогда и не узнали. Как и того, было ли его оружие заряжено.

– Без глупостей, – сказал он. – Руки за голову.

Солдат передёрнул затвор. «Без глупостей», – несколько раз повторил он, видимо, подбадривая самого себя, и повёл их к военному посту на дороге. Оттуда их под охраной отправили в казармы, расположенные на берегу реки.

Напротив располагался остров-тюрьма. Это была грубая постройка из необработанного бетона и арматуры, утыканная бойницами, в которые едва проникал солнечный свет.

О тюрьме не зря ходили мрачные слухи. Раньше сюда ссылали преступников, приговорённых к самым длительным срокам: убийц-рецидивистов, шпионов, заговорщиков или неугодных политиков.

Стены толщиной в три метра, бешеное течение реки – выбраться из этой крепости было совершенно невозможно, разве что в гробу.

По иронии судьбы, когда-то Свен Мартенсон убедил великого герцога Никласа закрыть эту страшную тюрьму. И именно сюда Краганмор отправил своего врага дожидаться суда.

При виде чёрного силуэта заброшенного здания Магнус почувствовал, как у него подгибаются колени.

* * *

Офицер, которому было поручено их допросить, оказался маленьким человеком с помятым лицом. Он сидел за столом, похожим на учительский.

Чтобы казаться повыше, офицер не снимал фуражки. Какое-то время он с большим интересом наблюдал за тем, что происходило во дворе: лошадь толстяка Берга не желала двигаться с места, и понадобилось три человека, чтобы затащить её в конюшню и там запереть.

Это зрелище немного подбодрило Магнуса. Он злился, что они так глупо попались, и ему было приятно видеть, как эти типы теперь мучаются с их лошадью.

Наконец офицер повернулся к ним.

– Конечно, никаких документов. Ни пропуска, ничего… Вы, понятное дело, не знаете, что вход в город закрыт?

Голос его звучал на удивление уныло: похоже, ему было досадно, что из-за этих задержанных на голову свалилось столько хлопот. Раскрытая сумка Мимси лежала перед ним на столе. Он вытащил ночную рубашку, с изумлением развернул её, потом достал сборник сказок, прощупал корешок, потряс книгой над столом и разочарованно убедился, что оттуда не выпало ни микроплёнки, ни секретного кода.

– Зона находится под военной охраной. Закрыта по приказу государственной канцелярии. Вы что, не видели ограждений?

Магнус развёл руками и покачал головой, всем своим видом изображая полнейшую наивность. Может, им ещё удастся сойти за заблудившихся иностранцев.

– За дурака меня принимаете, да? – беззлобно произнёс офицер.

Он потряс у них перед носом газетной страничкой, которую выудил со дна сумки. Разгладив её ладонью, он на секунду задержал внимание на неудачном снимке Свена Мартенсона в наручниках.

– Вот, значит, кого подослали сторонники этого предателя, – произнёс он со вздохом. – Двух бродяжек.

Он с отвращением оглядел грязную шубу Магнуса и всклокоченные волосы Мимси.

Девушка стояла, засунув руки в карманы, и как могла пыталась скрыть бугор на кителе, который образовался из-за Братчи. К счастью, обыскивать её не стали. Видимо, она выглядела слишком грязной.

– Свяжитесь с командным пунктом, Радек, – приказал офицер своему ординарцу. – Пускай скажут, что делать с этими горе-шпионами.

Магнус решил сменить тактику.

– Мы не шпионы, а почётные граждане Сильвании, – заявил он, откашлявшись. – Мой отец – лицо, приближённое к великому герцогу. Уверяю вас, что…

Офицер жестом остановил его и обернулся к ординарцу, который исступлённо вертел ручку телефона.

– Ну?

– Связи нет!

Офицер приподнял очки и потёр переносицу, болезненно поморщившись.

– Должно быть, мятежники взорвали линию передач, – протянул он устало. – Но вы пробуйте, Радек, пробуйте.

Тот продолжил остервенело вращать рукоятку. Офицер тем временем достал из стола бланк и, заполнив, яростно припечатал штампом, а потом протянул караульному.

– В крепость, – рявкнул он. – Обоих! Раз им так хочется, пусть отправляются к изменнику Мартенсону.

– Полковник! Генерал! Вы совершаете ужасную ошибку! – запротестовал Магнус, но Мимси двинула его локтем в бок, и он умолк.

Она была права. Это единственный шанс попасть внутрь страшного здания.

– Заприте их в Холодильник, – приказал офицер и добавил, швырнув сумку Мимси ей под ноги: – Забирай.

– В Холодильник? – переспросил караульный.

– Ты плохо слышишь?

И офицер потерял к ним всякий интерес.

Он достал из стола коллекцию штемпелей и заботливо расставил перед собой, будто взвод оловянных солдатиков.

Когда арестантов уводили из комнаты, он даже не взглянул на них.

* * *

Наступила ночь. В темноте едва виднелся массивный силуэт тюрьмы, вокруг которого кружили летучие мыши: они пищали, словно кромсая на лоскутья чёрное небо.

Магнуса и Мимси привели к причалу и грубо зашвырнули в лодку. Во льду был прорублен узкий проход. На носу судна зажёгся яркий прожектор, заработал мотор, и лодка дёрнулась, швырнув ребят друг к другу.

Продрогшие и напуганные, они смотрели, как удаляются береговые огни.

Лодка прокладывала себе путь среди глыб льда, которые окунались в воду и, вынырнув, тыкались в днище, подобно огромным подводным чудовищам. Малейшее неточное движение – и льдина могла, точно бритва, рассечь лодку надвое.

Дорога до крепости заняла не больше двадцати минут. Они причалили к плавучей пристани, где их дожидались два человека с фонарями в руках. После того как были отданы все распоряжения, лодка исчезла в темноте, оставив за собой лишь плеск ледяной воды.

Удивительно, но пленников опять не обыскали, у Мимси не отобрали сумку. Это настораживало. Видимо, стоило приготовиться к худшему. Через маленькую дверь ребят провели в тесный внутренний дворик, оттуда – в помещение, освещённое безжалостным светом голой лампочки, где им выдали одеяла.

В полной тишине их гнали по длинному тёмному коридору, мимо распахнутых дверей одиночных камер с такими низкими потолками, что поместиться там можно было только сидя на корточках. Все камеры пустовали. Может, Свена перевели в другую тюрьму?

В крепости было несколько этажей. Но вместо того чтобы подниматься, они спускались всё ниже и ниже, толкая перед собой решётки дверей, металлический скрип которых ещё долго слышался за спиной.

– Куда вы нас ведёте?

– Шагайте!

Они оказались в чём-то вроде подземной галереи. Пол под ногами был рыхлый, пахло тиной и отхожим местом. Видимо, они добрались до самого дна крепости.

В одной из ниш обнаружилась дверь. Первый караульный открыл её, а второй грубо впихнул арестованных внутрь.

– Капитан зарезервировал для вас королевский люкс, – прогоготал первый.

– Оставь им фонарь, – добавил второй. – Для крыс.

Их голоса отозвались эхом в холодной пустой камере, будто в медном тазу.

– Для крыс? – повторил Магнус дрогнувшим голосом.

Ответом ему был лишь грохот захлопнувшейся двери и скрежет задвигаемых засовов.

* * *

– Ну, по крайней мере, нас не разлучили, – заметила Мимси.

Это утешало слабо.

В помещении, напоминавшем древний резервуар, стоял жуткий холод. Каменные стены, высокий потолок (даже поднимая фонарь, они не видели ничего вверху) и пол, по щиколотку залитый чёрной водой.

– Река, – догадалась Мимси.

Фундамент крепости находился в воде, которая хлестала внутрь через щели между камней.

– Посвети-ка мне.

В одной из ниш они обнаружили что-то вроде незатейливой лежанки. Мимси бросила туда сумку и одеяло и принялась осматривать их камеру. Дверь, изъеденная сыростью, выглядела тем не менее очень прочно, стены поросли мхом, и ухватиться было совершенно не за что. Даже таракан не смог бы сбежать из Холодильника.

– Вот негодяи! Мой отец им устроит, когда мы отсюда выйдем.

– Мы не выйдем.

– Чего?

– Ничего. Дай сюда фонарь.

– Что ты будешь делать?

Она уселась на лежанку, достала нож и принялась отвинчивать от фонаря крышку.

– Миску для Братчи. Его пора кормить, – объяснила она, устраивая котёнка между колен.

Молока в бутылочке оставалось совсем немного, на донышке. Котёнок проглотил его за долю секунды и принялся тереться о ногу Мимси, жалобно мяукая.

– Ты правда думаешь, что сейчас подходящий момент, чтобы кормить кота? – изумился Магнус.

Она неохотно подвинулась, освобождая ему место.

– А ты считаешь, что лучше уморить его голодом?

Валенки Магнуса пропитались водой, шуба – тоже.

– Мы тут до утра не продержимся, Мимси. Нужно выбираться, иначе…

– Они не вернутся.

– Ты о чём?

– Они расстроились, что тот солдат, на которого мы наткнулись, не прикончил нас прямо в лесу. Им жутко неохота с нами возиться.

– Ага, и поэтому они оставят нас здесь подыхать?

Звук собственного голоса напугал Магнуса, казалось, он поднимается откуда-то со дна колодца. В ответ Мимси только молча посмотрела на него.

– А Свен? Думаешь, они его…

– Он нужен Краганмору. Его оставят в живых. По крайней мере до суда.

Спокойствие Мимси пугало. Забившись в тёмный угол лежанки, она что-то рассматривала на стене, водя по ней пальцем.

– Смотри.

Дно ниши было покрыто чёрным мхом. В некоторых местах кто-то проскрёб в нём зарубки, даты и имена, едва различимые в круглом луче фонаря.

Они находились в карцере, в промозглых подземных застенках, куда не проникал свет. Сюда ссылали непокорных каторжников или заключённых, наказанных за побег. Интересно, кто-нибудь из этих несчастных вышел из Холодильника живым?

Несмотря на толстые стены, слышно было, как снаружи, атакуя крепость, скрипит и скрежещет лёд. Начинался ледоход. Ледяная чёрная каша плескалась под ногами, отфильтрованная каменной кладкой.

Не пройдёт и двух часов, как их лежанка будет затоплена.

А потом? Что случится с ними, когда всё подземелье наполнится водой?

Борясь с отвращением, Магнус соскользнул в воду. Она уже доставала ему до колена. Он прошлёпал к двери и изо всех сил потряс её, но только ударился плечом и ободрал руки.

Мимси лежала, свернувшись клубочком, в нише, под самой стенкой. Он заставил её сесть и примостился рядом. Она так сильно дрожала, что слышно было, как стучат зубы.

– Не засыпай. Если мы уснём, то всё.

Свет фонаря понемногу слабел. Магнус порылся в кармане и достал талисман Анука.

– Остаётся последний шанс. Очень маленький, но всё же. Я видел, как Отар исчезал с помощью этой штуки.

Мимси не отреагировала, и Магнус потряс её за плечо:

– Я тебе рассказывал, помнишь? Мы с ним ехали верхом, и он вдруг – хоп! – и никого нет. Мы сбежим, Мимси, вдвоём! Сейчас попробуем…

Однако он тут же осадил себя.

– А, чёрт! Ничего не выйдет. Отар ведь говорил, что только люди его племени могут пользоваться помощью Анука.

В эту секунду фонарь погас, и в тюремном колодце настала полная тьма.

Магнус взвыл от отчаяния.

Он попытался подхватить фонарь, но вместо этого грохнул им об стену. Раздался звон стекла, и разбитый фонарь с плеском упал в воду, унося с собой их последнюю связь с миром живых.

Ему показалось, что отчаяние заглатывает его целиком.

– Прости…

В темноте скрежет льда за стеной казался ещё более ожесточённым, и теперь, когда они ничего не видели, стало совсем холодно.

– Поговори со мной, Мимси. Скажи что-нибудь.

– Слишком холодно, – ответила она.

– Говори. Не засыпай.

Магнус отыскал в темноте руку Мимси. Совсем ледяная! Он тёр её ладонями и согревал дыханием, пока она не стала снова мягкой и тёплой.

– Братчи…

– Он тут, не волнуйся.

Она сказала что-то ещё, и ему пришлось нагнуться поближе, чтобы расслышать.

– Что? Что ты говоришь?

– Моя мама. Кажется, я её нашла.

– Что?

– Кажется, я нашла свою маму.

Мимси никогда не смогла бы произнести этого, если бы не дурацкий фонарь, отдавший богу душу. Девочке давно необходимо было с кем-нибудь поделиться своим открытием, которое терзало и мучило её.

– Та женщина, Чёрная Дама… Она не такая плохая, как я сначала думала. То есть нет. Я её ненавижу за то, что случилось с Братчем, но…

Мимси так замёрзла, что губы с трудом шевелились. Магнус сжал ей руку, чтобы подбодрить.

– У неё… Однажды, давно, у неё родился ребёнок. Девочка. И её украли из колыбели.

– Хочешь сказать, это была ты? Ты – дочка Чёрной Дамы? Но как…

– Отметина у меня на щиколотке… Это не татуировка. Родимое пятно. У её ребёнка было точно такое же. В форме полумесяца.

Магнус вспомнил, как Мимси резко отдёрнула ногу, будто он мог раскрыть постыдный секрет.

– И возраст совпадает, и примета, и вообще всё. Понимаешь? Я всегда считала, что меня бросили, что… Так говорили сёстры в приюте: мама захотела от меня избавиться. А это неправда, это подлое враньё. Меня отняли у мамы, когда я только-только родилась.

Шум воды становился оглушительным. Мимси дрожала с ног до головы, словно какой-то узел внутри неё развязался. Магнус хотел приобнять её за плечи, но только больно ударился лбом об стену.

– Я не знаю, что сказать, Мимси. Чёрт возьми, зачем же тогда ты уехала? Почему не осталась с ней, вместо того чтобы впутываться в эту жуть?

– Она не знает, что я её дочь.

– Что?

– Я ничего ей не сказала. Не хочу, чтобы она знала.

– Но почему? Это же смешно!

– Потому что… – произнесла Мимси сдавленным голосом. – Потому что она плохой человек.

Магнусу показалось, он ослышался, когда Мимси проговорила:

– Магнус, это Алисия Оппенгейм.

– Что? Что ты несёшь?! Она ведь…

– Нет-нет. Она не погибла. Выжила, как и Краганмор. И это моя мать, Магнус. Я дочь Алисии Оппенгейм. Понимаешь, что это означает?

Он закрыл глаза, пытаясь остановить головокружение. Алисия Оппенгейм?

– Лучше бы я этого никогда не знала! Я дочь преступницы, Магнус.

– Да что ты городишь?!

– Не хочу становиться такой, как она! Может, я уже сейчас такая, понимаешь?

– Не говори ерунды, – возмутился он. – Ты, конечно, немного приворовываешь, но зла никому не делаешь. Я знаю тебя, Мимси! Ты честная, щедрая…

– В моём возрасте она тоже была такой, а потом смотри, что вышло…

Имя Алисии Оппенгейм пробудило воспоминания, от которых Магнус хотел бы избавиться. Красота этой женщины была равносильна её жестокости. Это она отправила Магнуса в мир снов, где он едва не остался навсегда. С другой стороны, когда Краганмор взял мальчика в заложники, именно Алисия помешала ему бросить Магнуса в колодец кошмаров.

Он так и не понял, почему в последний момент она решила ему помочь, прежде чем исчезнуть со своим сообщником в пылающей шахте. Ясно было только, что он обязан жизнью той, которая едва его не убила.

– Что произошло, Мимси? Почему тебя отняли у мамы? Это же такая подлость…

– Потому что я родилась от чужака. От человека не их круга.

– Не их круга? Что за бред!

– Думаю, мой отец был тергисом.

– Что?

– Я поняла это, когда ты показал мне амулет Анука. У Чёрной Дамы был такой же камень, с тем же рисунком. Наверняка это он ей подарил – тот человек, мой отец.

Магнус, не удержавшись, хихикнул.

– Если бы ты была наполовину тергиска, это бросалось бы в глаза!

– Офицер заметил. Я видела, что он готов раздавить меня каблуком, как таракана.

Магнус зажмурился. В темноте всё казалось таким странным. Он попытался представить себе Мимси, но что он знал про этих девчонок, про их внешность, причёски… Ничего или почти ничего.

Ему всегда казалось, что в Мимси есть что-то необычное: фигура слишком тоненькая и мальчишеская, кошачьи глаза – слишком раскосые, а нос – слишком тонкий и нежный, плохо сочетающийся со всем остальным. Он привык видеть её лицо вымазанным в саже и грязи, волосы – всклокоченными и заплетёнными в косу цвета лакрицы. Но вдруг Магнус вспомнил, как накануне надел на неё тергисскую шапку и какой восхитительной и необычной она показалась ему на дороге, ведущей к Даче.

Мимси – дочь Чёрной Дамы и тергиса-кочевника?

– Нет лучшего способа это проверить… – сказал он, роясь в промокшем кармане.

– Проверить что?

Он вложил ей в ладонь талисман Анука и загнул пальцы.

– Возьми. Если в тебе течёт тергисская кровь, может сработать. Иначе отсюда не выбраться. Это самый последний шанс.

– Без тебя я никуда выбираться не буду.

– Прошу, Мимси. Он перенесёт тебя в другое время, задолго до этой тюрьмы. Ты будешь свободна.

– А Братчи?

– Забирай его с собой, в сумке. Возвращайся на Дачу. Там ты будешь в безопасности.

– Я не хочу тебя оставлять.

– Хочешь, чтобы мы оба здесь сгинули, да? Другой возможности не будет, Мимси. Воспользуйся амулетом. Сделай это ради меня, прошу. Хоть раз не будь такой упрямой!

– А ты?

– Плевать! Главное – знать, что ты выбралась.

Он уговаривал её из последних сил. Вода уже добралась до лежанки, и её отвратительные ледяные ласки напоминали прикосновения языка страшного чудовища.

– Ты пожертвуешь собой ради меня?

– У нас больше нет времени, Мимси. Закрывай глаза. Подумай о своём отце. Ты должна это сделать.

Мимси дрожала. Магнус не видел её и уже совсем ничего не слышал за этим отвратительным плеском. Кто бормотал молитву – она или речная вода? Ему становилось не по себе. Зубы стучали так сильно, что он с трудом говорил.

– Сделай это, Мимси. Прошу тебя.

Он хотел обнять её на прощание, поторопить. Руки пошарили в темноте, но не нашли рядом ничего, кроме скользких и холодных каменных стен.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать случившееся.

Он был один. Мимси исчезла.