Мимси Покет плохо спала в эту ночь. Она стонала и металась, а потом вскочила и несколько секунд не могла сообразить, где находится.

Вскоре кошмарная реальность накрыла её с головой: Братч и все остальные исчезли. Их увезли оборотни, из лап которых ей самой чудом удалось вырваться.

Она чувствовала себя разбитой, мышцы болели так, будто её всю ночь били. Она наскоро умылась, переплела косу, зашила разорванный китель и, не задерживаясь больше ни минуты, с подвывающим от голода животом двинулась к центру Нижнего города.

Невозможно, чтобы никто ничего не видел. Оборотней было не меньше четырёх: трое, ловивших её на мосту, плюс тот, кто охранял повозку, следы которой она видела на снегу. Четверо мужчин, слишком уверенных в себе, чтобы таиться, не могли остаться незамеченными. Нужно отыскать свидетеля, напасть на след.

Она инстинктивно обошла стороной мост, где ей удалось от них сбежать.

Над Гульденбургом снова висел туман. На замёрзших каналах дрожали огни: рыбаки, укутавшись в тулупы, сидели над прорубями. Небо над болотами было серым, на горизонте его затягивал чёрный дым заводов Миллиона. Розовые проблески рассвета задержались ненадолго над Верхним городом, чтобы подчеркнуть надменность его фасадов, рисунок крыш, шпилей и островерхих колоколен, выглядывающих из-за крепостной стены.

На мгновение её охватило желание спрятаться там, наверху. Переждать в тепле и уюте особняка Миллионов, пока оборотни прочёсывают Нижний город.

Но покориться неутомимой заботе госпожи Карлсен – это выше её сил.

Чтобы она – Мимси Покет – носила платья с оборочками? Обедала в назначенное время в парадной столовой Миллионов, огромной, будто её строили для целого интерната? Чтобы она промакивала губы вышитой салфеточкой, как делают девочки из приличных семей, когда пьют чай? Тьфу! От одной только мысли об этом у неё шевелились волосы на затылке.

Но в Верхний город она не пойдёт не только поэтому. Разве могла она, спасая собственную шкуру, бросить товарищей на произвол судьбы? К тому же надо поквитаться с тем, кто своей идиотской тростью едва не лишил её уха… Только бы его найти – узнает, что бывает с теми, кто осмелился тронуть Мимси Покет!

Она прошлась по портовым кабакам. Из заводских ворот выходили ночные бригады и усаживались за барные стойки на место тех, кто только заступал на смену. В шуме голосов и жёлтом дыме на Мимси никто не обращал внимания. Все разговоры велись об одном и том же: работа тяжёлая, зарплаты мизерные, а богатеям, живущим наверху, плевать… Здесь она ничего не узнает. Кому в этой нужде есть дело до людей ещё более нищих, чем они сами?

Мимси, воспользовавшись случаем, стащила кусок хлеба, твёрдый как камень, – как раз хватит на день – и вышла обратно на морозный воздух.

Где же искать? Издалека она понаблюдала за крытым рынком – там не любили людей её сорта – потом снова пошла мимо обветшалых домов через внутренние дворы, над которыми, скрежеща, пролетали вагонетки с углём.

Ноги сами повели её на улицу Клуппе. В прежние времена Свен Мартенсон, которому тогда было запрещено появляться в Гульденбурге, снимал здесь обшарпанные меблированные комнаты, которые служили ему одновременно жильём и офисом. Здесь-то он и приютил Мимси, и это была первая крыша над головой, которую она согласилась принять. То ли потому, что Свен вёл такую же подпольную жизнь, как она сама, то ли потому, что в тот день, когда они познакомились, он укрыл её от полиции и помог выпутаться из передряги, ничего не попросив взамен.

И именно здесь в ночь под Рождество она познакомилась с Магнусом.

Сотрудничество Мимси Покет и Свена Мартенсона длилось всего несколько месяцев. Она передавала сообщения, собирала сведения, шпионила – в общем, делала всё, для чего идеально подходили её маленький рост и знание Нижнего города. Мимси спала в гостиной в старом продавленном кресле, до глубокой ночи оберегаемая светом маленькой лампы Свена, который работал в соседней комнате.

Печка едва грела, здание на глазах ветшало. И всё же в жизни Мимси Покет меблированные комнаты на улице Клуппе стали тем, к чему больше всего подходило слово «дом».

От нахлынувших воспоминаний сердце её сжалось. С тех пор как Свен Мартенсон стал советником великого герцога, он больше не покидал дворец. Теперь ему, конечно, и дела нет до Мимси. Знает ли он, как она живёт? И вообще – жива ли? Вот, например, меблированные комнаты на улице Клуппе недавно сгорели, на их месте остались одни руины, которые дожидались сноса.

Часть стены обрушилась, открыв взглядам лоскуты почерневших обоев и потрескавшийся потолок, с которого, раскачиваясь на ветру, свисал выцветший абажур.

Перешагнув через ограждение, Мимси пробралась внутрь. Обгоревшие остатки большой центральной лестницы были разграблены, почтовые ящики – отодраны от стен.

Бывшая квартира Свена Мартенсона находилась на третьем этаже. Вот бы подняться туда…

– Что-то ищешь?

Мимси подскочила от неожиданности. Перед ней стоял огромный человек с чёрным лицом, до того худой, что в темноте его можно было принять за пальто, забытое на крючке.

– А, это ты, Муха. Вернулась?

– Нет.

– Тут ничего не найдёшь. Всё забрали. Даже дверные ручки.

– Ты меня напугал, Янош.

Человек пожал плечами. На его сюртуке не хватало половины пуговиц, а бархатный ярко-красный воротник, которым он раньше так гордился, давно выцвел и потускнел.

Янош служил привратником в те времена, когда дом номер 16 по улице Клуппе был элегантным зданием. Яношу не было равных в кружении стеклянной двери-вертушки, в умении остановить фиакр в бурном потоке повозок или проводить к собственному авто симпатичную гостью в длинном платье и изящных ботиках так, чтобы она не промочила ноги.

К тому времени, как здесь поселился Свен, здание уже давно пришло в упадок. Но Янош по-прежнему, словно призрак, оставался в нём, выполняя мелкие строительные и ремонтные работы. Старая система труб, позвякивающие счётчики – Янош знал всё это как свои пять пальцев. Целыми днями он ходил по дому, точно деревенский знахарь: тут поправлял, там чинил, с упорством оттягивая неминуемое разрушение.

– Этот уехал.

– Кто?

– Господин Мартенсон. Во дворце, значит, теперь живёт, с герцогом нашим. Говорят, даже стал министром, вон оно как.

– Я не его ищу, Янош.

– А тут вообще никого не осталось. Все разъехались.

Привратник поворошил ногой обломки, поднял осколок цветного стекла и, посмотрев на просвет, бросил в карман сюртука.

– Говорят, великий герцог хочет построить тут приют… Но одним приютом дело не исправишь. Их нужно много, чтобы жизнь стала не такой бедной, Муха, это я тебе говорю, старый Янош… Кого ты ищешь?

На одной из ступенек Мимси споткнулась и упала. Её била дрожь. Чего это она? От голода? Или просто не выспалась?

– Большого парня по имени Каль. А ещё Петра и Одноглазого Братча. Ты их знаешь.

Янош хихикнул, косясь на хлеб, который Мимси достала из-за пазухи.

– Да уж конечно, знаю.

– Хочешь кусочек? – спросила Мимси, протягивая ему краюху.

Янош секунду помедлил.

– Пойдём со мной, – наконец сказал он.

* * *

Янош жил в тесном подвале с таким низким потолком, что было непонятно, как он тут помещается.

– Уже близко, – сказал он, когда Мимси задержалась в дверях, не решаясь войти.

Янош щёлкнул по светильнику, и тот зажёгся, обнаружив тянущиеся вдоль стен полки. Янош собирал пробки от бутылок, обрывки бечёвки, ржавые винтики, деревяшки… Всё это лежало в коробках, подобно разрозненным костям вымершего животного. В своём хламе он всегда находил нужную деталь, чтобы что-нибудь починить или прикрепить. Это была его гордость. Он добавил в коллекцию новую находку и принялся возиться в уголке, который служил ему кухней.

Вскоре жилище наполнилась едким запахом капусты. Остатки супа, которые Янош поставил разогревать, были совсем жидкими, но зато если туда окунать чёрствый хлеб, он намокал и набивал желудок.

Они молча ели, сидя на корточках перед дымящейся кастрюлей. Мимси не могла припомнить, когда в последний раз так пировала.

– Твоих друзей я уже несколько дней не видел, – наконец сказал Янош.

Он заботливо протёр дно кастрюли и облизнул пальцы.

– Сюда они не заглядывают, – добавил он, хихикнув. – Знают старика Яноша.

Он взвесил на руке свинцовую трубу, которую всегда держал при себе, – оружие против грабителей.

Мимси пожала плечами и прислонилась к дверному косяку. Янош никогда ей не нравился. Когда она жила здесь у Свена и попадала в дом исключительно через крышу, отношения между нею и старым привратником были как между кошкой и мышкой.

– Тут воровать больше нечего, – подытожил Янош. – Передай своим дружкам.

– Они пропали, – сказала Мимси, теребя косичку. – Их похитили люди-волки.

Янош вытаращил глаза.

– Кто-кто?

– Они забирают детей вроде нас, – она продемонстрировала своё распухшее ухо, которое очень болело. – Прошлой ночью и меня чуть не сцапали.

– Бедная малышка Муха. Не хватало, чтобы тебя сожрали волки!

Она с досадой отстранилась. Ей было не до шуток.

– Не волки, Янош. Очень опасные типы, вооружённые палками. Ты же здесь всех знаешь. Не может быть, чтобы ты ничего о них не слышал.

Старик покачал головой.

– Совсем ничего не слышал, – сказал он и повторил ещё раз: – Не-а, совсем ничего.

А потом вдруг добавил:

– Но я их видел.

Мимси даже подскочила.

– Волков? Видел? Когда?

– Кажись, дня два назад. У ворот старого кладбища. Знаешь, где это, Муха?

Продолжая говорить, он принялся рыться на своих полках.

– Я возвращался из кабака – зашёл пропустить кружечку. Сначала решил, что это полиция. Ну, повозка у них такая же точно, как та, куда жандармы запихивают нарушителей…

Сердце у Мимси так и подскочило.

– И там были люди, в этом фургоне? Дети?

– А кто ж его знает – может, были, а может, и нет.

– Ты их видел или нет?

– Я близко-то не подходил.

Он фыркнул и принялся копаться в своих сокровищах, будто остальное его не касалось.

– Помоги мне, Янош, – попросила Мимси. – Они забрали моих друзей, понимаешь?

Привратник поморщился.

– Была ночь, говорю тебе. Их было четверо. Мелкий с сигарой, ещё один побольше, со шрамом, и двое верзил.

– Это они. Ты их раньше видел?

– Нет.

– А в какую сторону они поехали?

– Они не сразу уехали. Они дожидались чёрной дамы.

– Кого-кого?

– Я же сказал: чёрной дамы. Ты что, туповатая?

Он с раздражением вытряхнул содержимое коробки на стол.

– Как сосредоточиться, если ты постоянно гундишь над ухом? Ну-ка, подай мне вон ту штуку.

Мимси покорно выполнила просьбу и снова ринулась в атаку.

– Почему ты сказал «чёрная дама»? Как она выглядела?

Привратник вздохнул.

– Те верзилы так её называли. Знаешь, Муха, такую штуку – вуаль? У неё была на лице, у этой дамы, чёрная вуаль, чтобы её, значит, не узнал никто. Дама из высшего света, ясно. Эти типы из повозки перед ней знаешь как стушевались.

Мимси почувствовала, что от волнения у неё наэлектризовался пушок на щеках. Значит, за оборотнями стоял кто-то ещё? Какая-то женщина. Дама, скрывающая лицо под чёрной вуалью. Хозяйка, которой они подчинялись.

– Продолжай, Янош! Потом разберёшься в своём бардаке.

– Мух, а больше и нечего рассказывать. Они быстро о чём-то поговорили, и она уехала.

– В повозке?

– Такая-то дама – и в повозке? Не смеши меня! У неё был шофёр и автомобиль, в котором окна сами подымаются.

– А потом?

– Не знаю. Я ушёл, – буркнул Янош.

Мимси не стала настаивать. От него она больше ничего не добьётся.

– Я перед тобой в долгу, Янош.

Старый привратник не ответил. Мимси уже выходила из его берлоги, когда старик победоносно захохотал:

– Вот, я же помню, что положил куда-то сюда!

Сжав пальцами маленький предмет, похожий на скрепку, он поднёс его к свету.

– Смотри, Муха. Потеряла на дороге…

Мимси, заинтригованная, подошла поближе.

– Ты о ком, Янош?

– Да о чёрной даме, чёрт возьми! Э, что ты делаешь…

Слишком поздно. Мимси выхватила вещицу у него из рук и отскочила в сторону, чтобы рассмотреть повнимательнее.

Это была не скрепка. Скорее, сломанная брошь, обломок плоского камня, прикреплённого к булавке. Камень был серый, что-то вроде сланца, и на нём ещё можно было разобрать, будто выжженные огнём, две тоненькие линии.

– Отдай, Муха, – с угрозой в голосе проговорил Янош, хватаясь за свинцовую трубу.

Но куда было старому привратнику угнаться за профессиональной воровкой Мимси Покет!

– Мне она больше к лицу, правда? – хихикнула девочка, пристёгивая булавку к своему фетровому берету. – До скорого, Янош!

Пока старик поднимался на ноги, Мимси уже скрылась за углом улицы Клуппе.

* * *

Нужно срочно повидаться со Свеном, решила Мимси. Он наверняка поможет выйти на след этой чёрной дамы и её банды. И наверняка придумает, что делать. Ведь он теперь один из самых главных людей в стране!

Верхний город совсем не походил на Нижний. Фасады домов поражали своим великолепием, снег на тротуарах был сметён в невысокие сугробы, через которые приходилось перепрыгивать.

Суп Яноша рокотал у Мимси в животе. Она на бегу глянула на своё отражение в витрине кондитерской и увидела над воздушными горами безе и эклеров растрёпанную девчонку с синяками под глазами, которая смахивала на вывернутый ветром зонтик.

В Верхнем городе Мимси всегда чувствовала себя так. Она была здесь неуместной и жалкой, прохожие смотрели сквозь неё, будто её не существовало вовсе.

Надвинув берет на глаза и засунув руки поглубже в карманы, она поспешила к дворцу великого герцога.

Было время смены караула. Зеваки облепили решётку ворот и наблюдали за торжественной церемонией. Дети в тёплых пальто и рукавицах сосали леденцы и размахивали флажками. Матери щеголяли в шубах из серебристого меха, а отцы приподнимали шляпы, приветствуя друг друга.

Мимси, не удержавшись, обчистила по пути несколько карманов, уж слишком удачный подвернулся случай, и вскоре добралась до боковой пристройки, где находились кабинеты министерства.

В это крыло вело два входа. Перед дверью для посетителей выстроилась длинная очередь. Просители вроде неё терпеливо ждали на морозе, притопывая ногами, чтобы согреться. Вторая дверь, предназначенная для официальных лиц, беспрестанно открывалась, пропуская чиновников, которые входили и выходили с высокомерным видом, предъявляя охране пропуск.

Пока Мимси стояла в очереди, размышляя, как лучше поступить, у чиновничьей двери вдруг возникло волнение.

Из здания выскочил человек. В тёмном пальто, со шляпой в руке, он сбежал по крыльцу, и следом за ним кинулась целая толпа секретарей, вооружённых блокнотами, которым он на бегу диктовал распоряжения.

Мимси едва успела узнать эту энергичную походку, стрижку ёжиком и немного сутулый силуэт, как он уже нырнул в длинный автомобиль, ожидавший во дворе.

Ворота открылись, чтобы выпустить машину, и сразу же снова закрылись.

Свен Мартенсон, специальный советник великого герцога, покинул дворец, спеша по делам государственной важности, которые были отныне его повседневной рутиной.

Мимси шаталась по Верхнему городу до вечера. Украденные деньги невесело побрякивали в карманах. Она купила кулёчек печёных каштанов и теперь грызла их безо всякого удовольствия, обжигая пальцы.

Она страшно злилась на себя – и за то, что упустила Свена, и за то, что вообще вообразила, будто ему интересна её судьба.

И всё-таки, возможно, есть средство попасть к Свену: Магнус, племянник советника. Его отец, Рикард Миллион, был сказочно богат, ему принадлежали банки и сталелитейные заводы, и он, конечно же, имел доступ во дворец.

Отец Магнуса запросто устроит сыну встречу со Свеном Мартенсоном, подумала Мимси и, приободрившись, поспешила к особняку Миллионов.

Раньше Мимси Покет и Магнус Миллион были друзьями.

Год назад. Тогда Свен Мартенсон, сражаясь с канцлером Краганмором, поручил Мимси защищать мальчика, и она блестяще справилась с задачей.

После этого в доме Миллионов ей отвели комнату, одну из сорока трёх, где была настоящая постель и персональная ванна, которую можно до краёв наполнять горячей водой.

Поначалу у Мимси просто голова кругом шла от этого богатства. По крайней мере всю первую неделю. Но очень быстро выяснилось, что жить в четырёх стенах, каждую неделю мыть голову и выбирать для очередного блюда правильный столовый прибор – это выше её сил.

Мимси вернулась на улицу, потому что улица была её домом, а к Миллионам наведывалась, лишь когда становилось слишком холодно или уж очень давно не удавалось поесть.

В дом она всегда пробиралась по крыше – влезала через слуховое окно на чердак или в одну из ванных комнат. Привычка попадать в здания именно так была в ней настолько сильна, что Мимси и в голову не приходило подойти к парадной двери и позвонить в звонок, как делают остальные люди. Тем более что ей совсем не улыбалось встретиться с госпожой Карлсен, которая поставила перед собой задачу превратить Мимси в настоящую девочку, какой ей и следует быть.

По задней стене дома Миллионов тянулась пожарная лестница. Мимси поднялась по ней, забралась в окно второго этажа и добралась до комнаты Магнуса.

Света у него не было. Где же он? Задержался в лицее? Сидит в отцовском кабинете и делает уроки вместе с госпожой Карлсен? Когда живёшь один в таком огромном доме, можно, наверное, обалдеть от тоски! Она решила его подождать и тем временем открыла несколько ящиков и принялась без стеснения рыться в прикроватной тумбочке.

По комнате валялась одежда, плечики в шкафу висели пустые – можно подумать, будто Магнус в спешке паковал чемодан. Но у него в комнате так было почти всегда: он никогда не наводил порядок. Несмотря на целую армию прислуги, которая каждое утро налетала на дом, подобно туче саранчи, спальня Магнуса напоминала вывернутый карман. Пол был усыпан стеклянными шариками, игральными картами, фантиками от конфет. На письменном столе лежали обломки модели самолёта, которую он так и не доделал. Кисточка в банке с клеем засохла.

Двенадцать будильников, тикавших на тумбочке, показывали разное время. Мимси села по-турецки на кровать, выстроила будильники по росту и повернула стрелки так, чтобы они стали похожи на пузатых человечков, дружно взмахнувших руками, потому что их команда забила гол.

Когда стало очевидно, что Магнус не придёт, она тихо выскользнула из комнаты.

Если бы Мимси умела писать, она бы оставила записку. Позвала его на помощь.

Секунду она размышляла, не обратиться ли за подмогой к госпоже Карлсен. Та наверняка знает, где Магнус. Но объясняться с ней показалось Мимси таким невыносимым испытанием, что она отказалась от этой затеи и покинула дом тем же путём, каким вошла.

Она привыкла быть одна. И давным-давно научилась полагаться лишь на себя.

Но если у тебя завелись друзья, это сильно осложняет жизнь. Когда в трудный момент их не оказывается рядом, чувствуешь себя покинутым и растерянным, будто тебя предали.

Ей не оставалось ничего другого, только вернуться в свой привычный мир с его простыми правилами: живи как можешь и ничего ни от кого не жди.