Опасения полковника Блица оказались напрасны. Появившись на горизонте рано утром, тергисы больше не показывались, и путешествие в Смолдно завершилось без помех.

Когда они прибыли к месту назначения, поезд делегации Западной Сильвании уже стоял у станции. Снег кружил в воздухе мелкой ледяной крупой. Военные в синих шинелях притопывали, чтобы согреться. Когда поезд великого герцога с громким металлическим скрежетом остановился, оба локомотива едва не столкнулись носами, яростно изрыгая фонтаны пара, подобно двум быкам, которые сошлись для битвы.

Солдаты тут же выскочили из поезда и заняли позиции вокруг вагона государя.

Два лагеря взирали друг на друга враждебно. Даже сам воздух казался наэлектризованным. Магнус прижался к стеклу и увидел, как полковник Блиц отдаёт какие-то распоряжения. Две страны враждовали так давно, что одного неосторожного жеста хватило бы, чтобы развязать конфликт.

– Приехали, ваше величество.

Магнус был рад, что они наконец добрались. Вечером договор будет подписан, и через два дня он сможет вернуться к привычной жизни. Путешествие с великим герцогом станет далёким воспоминанием, страницей истории, в которой он, Магнус, вопреки ожиданиям дяди, не сыграл ровным счётом никакой роли.

Он выгнул шею, пытаясь разглядеть монастырь. Снег всё сыпал и сыпал, и видны были только какие-то бараки на опушке леса и несколько военных шатров с горящими рядом кострами.

Поскольку великий герцог не отзывался, Магнус постучал к нему в купе.

– Ваше величество, вы готовы?

Через перегородку донеслось сдавленное бормотание.

Секундой позже дверь распахнулась. На пороге стоял великий герцог: пальто было перекинуто через одну руку, а другой он прижимал к себе шлем с перьями. Щёки его пылали, рот дрожал.

– Что-то не так, ваше величество?

– Я не справлюсь, – проговорил он и рухнул в кресло.

Выпавший из рук шлем покатился в сторону.

– Ну что вы, ваше величество, – принялся уговаривать Магнус. – Это ведь всего лишь подпись, подумаешь. Уверен, вы…

Великий герцог Никлас покачал головой и потёр глаза кулаками, чтобы загнать обратно подкатившие слёзы.

– Запонки, Магнус! Мне самому их ни за что не надеть.

Магнус закатил глаза.

– Запонки? – переспросил он.

– Петельки слишком узкие. Может, поможешь?

– Конечно, ваше величество! Подумаешь, какая ерунда.

Когда полковник Блиц поднялся к ним в вагон, великий герцог был уже при полном параде. Магнус застегнул последние пуговицы на его пальто, поправил перья на шлеме и отступил немного назад, чтобы оценить свою работу.

– Ну как? – гордо спросил он.

– Обычно этим занимается моя горничная, – извиняясь, объяснил великий герцог. – Хочу произвести на них благоприятное впечатление…

Он, видимо, уже сожалел, что позволил себе расклеиться на глазах у одного из своих подданных. Но воодушевление Магнуса его успокоило.

– Запонки ваши, конечно, то ещё развлечение, но зато теперь вы выглядите превосходно, ваше величество!

Комплимент прозвучал бы, наверное, убедительнее, если бы произнёс его кто-нибудь более элегантный, чем Магнус.

Великий герцог кивнул полковнику, который ждал, вытянувшись по стойке «смирно».

– Ну что, мы готовы?

– Всё идёт по плану, ваше величество. Пойдёмте.

Они вышли из поезда.

И Магнусу немедленно захотелось вернуться обратно в вагон. По открытому пространству между деревьев кружил холодный ветер, от его порывов хлопали полы шинелей и трещали газовые фонари.

К ним подошёл очень высокий человек в рясе из грубой ткани.

– Брат Грегориус, – тихо сказал полковник. – Послушник монастыря.

На подошедшем были поношенные сандалии, а в руках – грубый посох. Лицо его скрывал капюшон.

Он поклонился правителю.

– Великий герцог Сильвании, добро пожаловать в наш священный монастырь. Надеюсь, путешествие было приятным?

Великий герцог приветствовал брата Грегориуса, придерживая шлем, чтобы тот не сдуло ветром.

– Вполне, благодарю вас.

– Настоятель, в силу преклонного возраста, не смог явиться встретить лично. Он поручил мне препроводить вас к нему.

Послушник говорил тихо и как бы немного присвистывая – похожий звук издают испорченные меха гармони. У Магнуса мурашки побежали по спине.

– Брат Грегориус обо всём предупреждён, ваше величество, – пояснил полковник Блиц. – В пределах монастыря запрещено любое оружие. Военные останутся здесь и будут ночевать в вагонах. Я единственный человек, уполномоченный подняться в монастырь вместе с вами.

С этими словами он отстегнул портупею с револьвером и передал оружие помощнику.

Великий герцог закусил губу.

– А Магнус?

– Он, конечно же, пойдёт с нами. Можете не сомневаться, ваше величество: сторона Западной Сильвании получила точно такие же указания. Их премьер-министр ждёт вас наверху. Его сопровождают только личный секретарь и адъютант.

– Замечательно. Было бы неприятно, если бы все эти исключительные меры предосторожности предпринимались только в отношении меня.

Брат Грегориус проявлял нетерпение.

– Если великому герцогу будет угодно пройти за мной…

Ступая след в след за монахом, великий герцог в сопровождении своей небольшой свиты направился в сторону монастыря.

* * *

«Смолдно» в переводе с древнесильванского языка означает «Очень высоко».

Жаль, что Магнус не знал этого раньше.

Монах шагал быстро. Остальные поспевали за ним, пригнувшись, чтобы укрыться от хлещущих снежных вихрей. Внезапно дорогу преградила отвесная стена. Магнус взглянул наверх и едва не упал: крошечные огоньки размером с булавочную головку мерцали в темноте где-то очень высоко над ними, так высоко, что приходилось запрокидывать голову, чтобы их разглядеть.

Монастырь Смолдно находился на вершине чёрной гранитной глыбы, словно орлиное гнездо, устроенное на головокружительной высоте. Отсюда, снизу, едва можно было различить его строения, плотно укутанные снегом.

В глазах у Магнуса потемнело, пришлось ухватиться за локоть полковника Блица.

– Вам нехорошо? – спросил тот.

– Нет-нет, всё в порядке, – проговорил Магнус голосом, по которому легко было догадаться, что в порядке далеко не всё.

Он уже понял, что сейчас произойдёт: надвигался приступ той самой сонной болезни, которая обрушивалась на него всякий раз, когда он испытывал слишком сильные эмоции. Магнус сорвал с головы меховую шапку – с таким же успехом можно было окунуться в ледяную воду. Кровь прилила к побледневшим щекам, и напряжение в висках немного отпустило.

– Нам что, правда нужно забраться на самый верх?

– Теперь вы понимаете, почему для встречи выбран именно этот монастырь, – сказал полковник. – Здесь обе делегации будут в абсолютной безопасности. Осторожно! – добавил он, помогая Магнусу увернуться от удара.

У них над головами вдруг возникла металлическая клетка, подвешенная на тросе, – похожая на те, которые в давние времена использовали для пыток. На секунду клеть задержалась в воздухе, мрачно раскачиваясь на ветру, а потом с глухим ударом опустилась на землю.

– До недавнего времени монахов поднимали наверх в ивовых корзинах, – сообщил своим странным проржавевшим голосом брат Грегориус. – Таким образом они вверяли свою душу Господу Богу – ну и брату привратнику.

– А наш багаж? – спохватился Магнус в тщетной попытке отсрочить неизбежное.

– Брат привратник следом за вами поднимет и ваши вещи. Поспешим. Не хотелось бы, чтобы великий герцог Сильвании простыл.

– Я готов, поехали! – откликнулся великий герцог. Он дрожал, несмотря на тёплое пальто.

Решили, что сначала поднимутся правитель и полковник Блиц. А Магнус с братом Грегориусом дождутся второго подъёма. Перспектива остаться один на один с этим великаном не доставила Магнусу большой радости; хорошо хотя бы, что не ему первому придётся испытывать древний монастырский подъёмник.

Государь бесстрашно занял своё место в клети. Если ему и было не по себе (как Магнусу), то он не подавал вида, и Магнус искренне им восхищался. Сам он на месте Никласа отрёкся бы от престола и без угрызений совести сдал страну соседнему государству, лишь бы избавиться от необходимости болтаться на тросах, которые раскачивают снежные вихри.

– Поосторожнее там, – не удержавшись, крикнул он вслед правителю.

Но клетка уже исчезла далеко вверху, поглощённая бескрайней чернотой.

Через некоторое время, показавшееся Магнусу вечностью, она вернулась уже пустой.

– Наша очередь, – произнёс брат Грегориус, открывая дверцу.

Магнус был крупного телосложения, монах – ещё больше. Трос может не выдержать их веса. Им пришлось прижаться друг к другу так тесно, что Магнус чувствовал дыхание монаха у себя на шее, и его борода щекотала мальчику щёку.

Клетка, покачиваясь, оторвалась от земли, и Магнус закрыл глаза. Когда он решился снова их открыть, он увидел только просвет посреди леса, в котором стояли нос к носу два поезда, совсем маленькие, будто игрушечные, освещённые танцующими огоньками масляных ламп. У него закружилась голова, и вся кровь отхлынула в большие пальцы ног.

Он судорожно вцепился в прутья решётки – вся клетка, должно быть, ходила ходуном от его дрожи. Если он вернётся домой живым, дядя дорого заплатит за то, что обрёк его на такие муки.

Последний толчок клети вырвал из груди Магнуса невольный стон.

– Приехали, – объявил брат Грегориус.

Магнус открыл глаза. Металлическая корзина балансировала на узкой платформе под небольшим навесом. Очень старый монах – видимо, брат привратник – выпустил их из клетки и в последний раз отправил её вниз, за чемоданами.

Никогда ещё Магнус не был так счастлив ощутить под ногами твёрдую почву. Колени его дрожали, сердце едва билось. Он поспешил за братом Грегориусом в здание монастыря. Магнусу приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним. Интересно, догадался ли этот великан, как сильно он струсил? Монах заговорил, и Магнуса снова неприятно поразил его хриплый и еле слышный голос:

– Служите у великого герцога? По вам не скажешь, что вы из прислуги.

«Я – племянник советника Мартенсона, – собирался объяснить Магнус. – И мой отец – самый богатый человек в Сильвании».

Но что-то его остановило: показалось, что сейчас не время болтать об этом.

– Я его сопровождаю, – просто ответил он.

– Похоже, ему очень важно, чтобы вы были рядом, – заметил брат Грегориус.

Не так-то просто беседовать с человеком, не видя его лица… Монах по-прежнему скрывался под капюшоном, при этом сам внимательнейшим образом разглядывал Магнуса с головы до ног.

– Мне поручено его оберегать, – сказал тот, не вдаваясь в подробности.

Монах вынул из кармана связку ключей и отпер какую-то дверь. Магнусу вдруг подумалось, что эти могучие руки могли бы с одинаковым успехом задушить человека – или спасти от смертельной опасности.

Монах ему определённо не нравился.

А тот произнёс неожиданно мягким голосом, который эхом разнёсся под сводчатым потолком:

– Здесь вы во власти всемогущего Господа. Что бы ни произошло с его величеством, на всё воля Божья.

Магнус не понял, благословение это или угроза.

* * *

По словам отца-настоятеля, история монастыря Смолдно насчитывала более трёх столетий.

В давние времена эта отдалённая область Сильвании находилась под властью монахов-воинов, которые обратили местное население в рабство. Однажды зимой семеро членов братства решили порвать с орденом и основать собственную общину, чтобы вести смиренную жизнь в молитвах и бедности.

Они нашли прибежище в лесу и поселились в пещерах, которых было множество в здешних горах.

Чуть позже они нашли скалу настолько высокую и крутую, что она казалась совершенно неприступной, а значит, могла служить надёжной защитой от грабителей, которые держали в страхе весь край. Монахи решили построить здесь монастырь. Для этого пришлось один за другим затаскивать наверх тяжёлые камни. На это ушло более двадцати лет, и, когда монастырь наконец был достроен, ему дали название Смолдно – «очень высоко».

Насколько мог оценить Магнус, монастырь был небольшим. В центре располагалась нескладная часовенка, а вокруг – дюжина келий, трапезная, кухня, а также крошечная библиотека, загромождённая книгами и иконами и служившая кабинетом настоятелю. Здесь-то они его и нашли.

– Вот и вся история, – закончил глава монастыря, лукаво улыбнувшись. – Ну, или почти вся…

Он был очень стар, но держался просто и весело. Юный правитель Никлас, когда отец-настоятель принял их, опустился на одно колено, чтобы поцеловать перстень священника, как того требовала традиция. Однако настоятель на это лишь рассмеялся, заставил его подняться и расцеловал в обе щёки. А потом, наградив Магнуса несколькими шлепками по спине, подвёл их к слабому огню, тлеющему в печи, как и полагается поступать с друзьями, которые проделали долгий путь.

В углу закипал закоптелый самовар. Чай заварился крепкий и очень сладкий, что помогло немного сгладить тяжёлые воспоминания о том, как они сюда попали.

– Ты, должно быть, устал, сын мой, – заметил старик, обращаясь к юному правителю. – Ты ведь позволишь мне так к тебе обращаться? Я знал твоего отца, великого герцога Атаназа. Когда умерла твоя мать, он несколько дней провёл здесь, скрываясь от всего света.

Никлас выглядел растерянным.

– Мой отец был в Смолдно? Я этого не знал.

– Я часто молюсь за упокой их душ: твоей матери, которую Господь забрал, когда она давала жизнь тебе, и твоего отца, оставившего этот мир два года назад… А теперь ко мне являешься ты, ещё совсем ребёнок, но с таким нелёгким грузом на плечах…

Он вздохнул и махнул рукой, будто отгоняя грустные мысли.

– Но ты совсем промок, Никлас, я почувствовал это, когда обнял тебя. У нас есть несколько келий для гостей. Грегориус проследит, чтобы тебя поселили в ту, которую занимал твой отец.

Удивительно, но старик совсем не смотрел на них, взгляд его всё время был прикован к потолку. Магнус не сразу понял, что настоятель практически слеп. Его прозрачно-голубые глаза часто-часто моргали, и луч от большой подсвеченной лупы, установленной на треноге, падал на кипы пергаментных рукописей, лежавших на столе.

– Ну а ты, молодой человек, должно быть Магнус, да? Мне кажется, ты храбрый мальчик. Никласу очень повезло, что он может положиться на такого друга.

Он – друг великого герцога? Магнус покраснел до корней волос и от смущения ничего не ответил.

К великому огорчению набожной госпожи Карлсен, в семье Миллионов никто не верил в Бога. Мысль о том, что где-то высоко на облаке сидит некое существо и следит за всем миром, казалась им лишённой здравого смысла. Но сейчас Магнус впервые осознал, что некоторые люди посвящают жизнь тому, чтобы молиться за других. Это потрясло и обескуражило его, ведь сам-то он всегда думал только о себе.

Глядя на отца-настоятеля, мальчик гадал, сколько ему лет. Старик был так худ, что под кожей головы угадывались контуры черепа. Длинная поредевшая борода спускалась на грудь. Казалось, он постоянно мёрзнет: не спасали ни тёплые войлочные тапочки, ни надетая поверх рясы шерстяная кофта.

Ряса у настоятеля, в отличие от остальных монахов, была белая, и посередине её украшал странный рисунок – нечто вроде чаши с отверстием, из которого текла грубо вышитой струйкой вода.

– Спасибо за тёплый приём, святой отец, – произнёс великий герцог, который выглядел совершенно измождённым.

– Это очень скромный приём, – ответил отец-настоятель. – Но мы оказываем его от чистого сердца, Никлас. Грегориус покажет тебе твою комнату, а потом отведёт в трапезную для подписания договора. Не следует заставлять наших друзей из Западной Сильвании ждать слишком долго.

– Я готов, святой отец. Вы тоже там будете?

Отец-настоятель покачал головой.

– Время службы. Но я буду молиться, чтобы мир между нашими странами продлился как можно дольше. Грегориус обо всём позаботится.

– Разве он не участвует в богослужении?

– Нет. Грегориус не совсем монах, он послушник, светский человек, который занимается бытовыми нуждами монастыря. Брат привратник нашёл его несколько месяцев назад в лесу: тот лежал без сознания в канаве. Одному Богу известно, что с ним произошло! Мы подобрали его и взяли к себе. У него прекрасный, собранный ум, он без устали трудится и спасает нас от необходимости заботиться о материальном. Я поручил Грегориусу организовать встречу с правительством Западной Сильвании. Можешь доверять ему, как мне.

Звон колокола прервал отца-настоятеля. Он поднялся и стал на ощупь искать свою палицу.

Никлас поспешно протянул её старику и хотел довести того до двери. Но настоятель отказался от помощи.

– В этом нет необходимости, сын мой. Я здесь уже так давно, что могу перемещаться с закрытыми глазами. Увидимся за ужином. А после я кое-что покажу тебе. Если, конечно, ты не возражаешь.

– Кое-что? – переспросил Никлас.

– Священную клепсидру, – ответил старик настоятель, загадочно улыбаясь. – Сокровище нашего монастыря.

С этими таинственными словами он вышел из зала и засеменил в сторону часовни, куда с разных сторон медленно тянулись остальные монахи.