Первая неделя пролетела очень быстро. Папа с мамой отлично придумали — записали Жана Д. и середнячков в «Клуб Микки Мауса». Наконец-то мы могли от них отдохнуть! Малявки целыми днями резвились на пляже: прыгали на батутах, участвовали в конкурсах на лучший замок из песка, а Жан А. и я плавали с папой на каноэ.
Для троих надувная лодка была даже великовата. Выходя в открытое море, мы сразу снимали спасательные жилеты, которые нас заставляла надевать мама, привязывали лодку к буйку, натягивали ласты и плевали в маску — говорят, помогает, чтобы стекло не запотело.
— Хочешь, напущу слюней в твою? — предложил мне Жан А.
— Только попробуй — и тебе не жить! — пригрозил я.
— Готовы к погружению, ребята? — спросил папа.
— Готовы!
И вот мы уже летим в воду вниз головой, как настоящие боевые пловцы. Мы с Жаном А. можем погружаться без баллона. Для этого нужно уметь задерживать дыхание. Мы тренировались в ванной, засекая по очереди время на водонепроницаемых часах Жана А. Мой рекорд — две минуты сорок секунд, а Жана А. — намного больше. Да и то, когда он побил свой же рекорд, это я остановил секундомер: глаза у Жана А. были закрыты, щеки надуты — как у каменного окуня, а рот зажат рукой, чтобы воздух не выходил.
— Ну что? — спросил он меня, глубоко вдохнув.
— Семнадцать минут двадцать три секунды, — произнес я.
— Неплохо, — скромно ответил он. — Побил собственный рекорд почти на шестнадцать минут.
— Ты смухлевал, — не верил я. — Втихаря, небось, носом дышал.
— Что?! — возмутился Жан А. — А ну-ка повтори, что ты сказал!
— Человек не может не дышать дольше пятнадцати минут, — объяснил я.
— У меня свои методы, — не сдавался он.
— Методы?
— Я останавливаю сердце и таким образом экономлю кислород.
— Ты это в «Азбуке юного скаута» вычитал?
— На самом деле тут нет ничего сложного. Сам поймешь, когда будешь в седьмом классе.
Такой номер проходил в ванне, но не в открытом море. Каждый раз, когда Жан А. выныривал, он был на грани удушья, с выпученными глазами, и ему даже ни разу не удалось достать до дна.
— Неправда, я дотронулся! — сплевывал он морскую воду.
— Покажи песок со дна!
— Это из-за маски. В нее попадает вода, и мне приходится всплывать.
— Могу одолжить свою. Но предупреждаю, я от души в нее наплевал!
Вода была зеленого цвета, теплая, но с холодными течениями, от которых по телу бегали мурашки. На дне изредка попадались морские звезды, и мы собирали их в ведерко, чтобы показать маме и Жану Е. Но в ведерке они уже не были такими красивыми, как в воде, когда смотришь на них сквозь стекло. Может, попадая на сушу, они теряют краски?
В другой раз мы ловили морских ежей, точнее, их ловил папа. Они живут в расщелинах скал, и поймать их тяжело: непременно загонишь иголку себе под кожу. Зато, когда папа дал мне подержать ежа в ладонях, его колючки шевелились очень осторожно, будто крошечные зубки. Наверное, еж просто хотел убежать.
А еще я вам не советую делать, как Жан А. Вместо того чтобы отпустить наш улов обратно в воду, он решил засушить одну морскую звезду и парочку морских ежей у себя под подушкой. Через несколько дней в комнате стояла такая вонь, что запахло даже у родителей, которые уже было подумали, что где-то здесь закончил свои дни грязный носок… Они перевернули комнату вверх дном, и сокровище Жана А. благополучно отправилось в мусорное ведро.
На время тихого часа мама придумала для нас новое занятие — а все потому, что Жан А. и Жан В. постоянно спорили, кто будет банкиром в «Монополии». Она купила целую стопку открыток, и теперь приходится писать всем нашим родственникам и рассказывать, как чудесно мы тут отдыхаем.
Когда подошла очередь двоюродных братьев Фугас, Жан А. прилежно написал:
Дорогие братишки!
Спасибо за старую одежду, которую вы нам передали. Давайте-давайте, чистите друг друга щеткой, если хотите, чтобы мы надели ваши дурацкие шорты.
Кстати, а вы такие же лопоухие, как и в прошлом году? Мы отлично проводим время на море…
Открытку подписал каждый из нас. Мы покатывались со смеху, как вдруг по улице пронесся странный грохот. Выбежав на балкон, мы увидели, что в окнах уже появились недоумевающие постояльцы. Оказалось, что разбудила всех разноцветная машина с орущим громкоговорителем на крыше. Она три раза объехала вокруг отеля, надрываясь, словно заезженная пластинка: «Только сегодня вас ждет уникальное представление цирка „Пиполо“! Начало в двадцать два ноль ноль! Не пропустите! Семьям военнослужащих и многодетным семьям — скидка!»
— Отлично! Мы и то и другое. Значит, нам двойная скидка! — обрадовался Жан А.
— Цирк! — заверещал от радости Жан Г. — Супер!
— С укротителем? — уточнил Жан В.
— И фокусником? И звелюфками? — пропищал Жан Д.
Единственный цирк, который мы видели в своей жизни, — это «Звездный цирк», такая передача по телевизору. На днях, возвращаясь с пляжа, мы заметили вдалеке какие-то фургончики, но кто мог тогда подумать, что это настоящий цирк-шапито с самыми настоящими гимнастами и дикими зверями!
— Давайте не будем об этом. Не думаю, что нам стоит туда идти… — вдруг произнес папа.
— Почему это? — возмутились мы.
— Во-первых, представление начинается в десять вечера. А это для вас уже поздно.
— Но мы ведь на каникулах! — возразил я.
— Вот именно! И мы с вашей мамой иногда тоже хотим отдохнуть…
— Давайте тогда отправим спать середнячков и малышей, — придумал Жан А.
— У нас в семье все равны, — заявила мама, а Жан В. в это время дал Жану А. за такую идею хорошего тумака.
— Тогда пойдем без малышей, — не растерялся Жан Г.
— Я тозе хотю в цилк! — заныл Жан Д., пнув Жана Г.
Обстановка накалялась, и папе с мамой не пришлось долго думать, как нас утихомирить. Раз мы и пяти минут не можем провести без ругани, вопрос решен: в цирк не пойдет никто! «Вы этого не заслужили…»
— Особенно после той открытки бедным братьям Фугас, — напомнила мама Жану А.
Остаток дня мы ходили надутые, как индюки.
— Это нечестно, — возмущался Жан А. — Почему всем можно, а нам нельзя?!
— А я, когда вырасту, стану жонглером, — поддакивал Жан Г. — Буду целыми днями торчать в цирке, и никто мне слова не скажет…
— Будешь жонглировать редисками, — огрызнулся я. — Это из-за вас нам нельзя в цирк!
— А ну-ка повтори, что ты там сказал, — пригрозил Жан В.
Вечером нас ждал не ужин, а настоящая пытка: издалека доносились звуки музыки, и все отдыхающие старались побыстрее доесть, чтобы не пропустить начало представления. Было так противно на все это смотреть, что после ужина мы сразу пошли к себе и даже не стали проситься к телевизору.
Мы улеглись, но не прошло и пятнадцати минут, как Жан А. вдруг прошептал:
— Ты как хочешь, а я пойду!
— Я тоже! — решительно заявил я.
Похоже, этот план родился у нас одновременно: оба легли спать в одежде, чтобы выбежать поскорее.
— А если нас засекут? — решил уточнить я у Жана А., когда мы на цыпочках, чтобы никого не разбудить, выходили из номера.
— Скажу, что ты меня заставил, — ответил он.
Впрочем, побег удался: в отеле мы не встретили ни души.
На улице было темно и чуть-чуть страшно. Ветер раскачивал верхушки сосен. До цирка было от силы минут десять, но чем дальше мы уходили от гостиницы, тем больше нам становилось не по себе.
— Слышишь? — вдруг спросил Жан А.
— Что?
— Шаги… За нами кто-то идет!
— Ты больной, что ли? — хорохорился я. — Это ветер…
И мы рванули вперед как сумасшедшие, преследуемые мыслью, что вот-вот совершим самую большую глупость на свете. Мы выбежали на свет софитов и гремящую музыку цирка «Пиполо».
— Это точно здесь? — задыхаясь, спросил Жан А.
Мы думали, что увидим огромное шапито, но перед нами стояла невзрачная палатка. Ее освещала болтающаяся на ветру электрическая гирлянда. Внутри пахло кошачьей мочой. Никаких тебе трибун и оркестра, как в «Звездном цирке». Мы присели на поставленные в круг складные стульчики. Похоже, успели мы вовремя. Раздался бой барабанов — и представление началось.
— Спорим, сейчас будут Львы, — с дрожью в голосе сказал Жан А.
Сказать в ответ мне было нечего. Чтобы заплатить за билеты, нам пришлось буквально вывернуть карманы. А ведь это было каникулярное пособие, которое нам выдали родители. От этого было как-то волнительно и немного стыдно.
На арене появился Пиполо — здоровый дядька в красных шароварах и с хлыстом в руке.
— Это укротитель! — восхитился Жан А.
Но вместо львов к нему выбежали три собачонки в комбинезонах, как у акробатов, начали играть в чехарду и ходить на задних лапах.
Я хлопал в ладоши, потому что люблю собак, но все-таки хотелось увидеть львов. Их, наверное, приберегли напоследок, потому что следующий номер назывался «Летающие блюдца».
Я думал, сейчас появятся марсиане, но снова вышел Пиполо и начал крутить блюдца на кончике палки. На нем уже не было тех красных шароваров, но зрители все равно узнали его по закрученным усам.
Вдруг Жан А. со всей силы толкнул меня локтем в бок.
— Смотри! — ткнул он пальцем в ряды напротив.
Впереди с круглыми, как блюдца Пиполо, глазами и разинутым ртом сидел Жан В.
— Вот это да! — воскликнул я, когда мы нашли его в антракте. — Что ты тут делаешь?
— А вы оба? — переспросил он.
— Папа с мамой тебя убьют, когда узнают, — потирая руки, пригрозил Жан А.
— Тебя тоже, будь уверен, — ответил Жан В.
— Только попробуй наябедничать! — добавил я.
— Я пытался вас догнать по пути сюда, но вы неслись как угорелые, — объяснил Жан В.
— Так это ты за нами гнался?
— Надеюсь, тебя никто не заметил? — забеспокоился Жан А.
— Ты за кого меня держишь?! — возмутился Жан В.
У Жана В. еще осталось немного денег, и мы купили по мороженому. Гулять так гулять!
— Оба-на! — вдруг осенило меня. — А если нас узнают соседи по гостинице?
Об этом мы как-то не подумали! Трое в полосатых рубашках, да к тому же лопоухие — не заметить нас в толпе мог только слепой! Утром за завтраком все будут рассказывать, что видели нас в цирке, где мы преспокойненько уминали мороженое…
— Давайте разделимся, — предложил Жан А. — И встретимся уже на выходе..
Сказано — сделано. Я нашел себе местечко за столбом, и второе отделение началось. На арене появилась билетерша, переодетая в наездницу, верхом на пони, которого, должно быть, очень давно не чистили: от каждого его шага поднимался столб пыли. Номер был так себе, но для билетерши неплохо… Правда, под конец пони прямо перед зрителями наделал большую кучу, которую пришлось срочно убирать с помощью совка и метелки.
Следующим выступал Невероятный Человек-оркестр. Дядька, как две капли похожий на Пиполо, играл одновременно на губной гармошке, тамбурине и банджо, постукивая при этом по барабану, который болтался у него за спиной! Действительно невероятно! Но самым удивительным инструментом были его ботинки — по меньшей мере 54-го размера, — которые то и дело попискивали. Артист при этом смешно подпрыгивал, как будто кто-то ужалил его в мягкое место.
Потом Великий Фокусник Пиполо поместил билетершу-наездницу в большой ящик и разрезал его пополам. Выглядело все очень правдоподобно, но все понимали, что это фокус, ведь артистов тут только двое, а билетёрше еще мороженое на входе продавать. Но когда он раздвинул части ящика, и голова девушки оказалась с одной стороны, а ноги болтались с другой, стало как-то не смешно…
Конец представления неумолимо приближался. Пиполо вернулся на арену в костюме мексиканца и попросил полной тишины: настал черед смертельного номера.
Вот именно что смертельного. Зрители, затаив дыхание, наблюдали, как к маэстро вышла — вновь абсолютно целая — наездница-билетерша и встала перед огромной мишенью. Я уже видел этот номер — в комиксах про Тинтина. Тинтин приходит в какой-то театр и видит там своего друга генерала Альказара, известного как Рамон Зарат: он зарабатывает на жизнь тем, что мечет ножи в индейца в полосатом пончо. Когда Альказар завязывает глаза, все думают, что сейчас нож угодит индейцу прямо в сердце. Однако тот даже ухом не поводит, и нож попадает в мишень, которую индеец держит перед собой.
В исполнении Пиполо этот номер получился менее впечатляющим. Во-первых, он снова надел красные шаровары, а мексиканская шляпа все время спадала ему на глаза. Может, у него были неправильные ножи: они скорее напоминали обычные кухонные ножики и потому не застревали в мишени, а отскакивали в сторону, противно дребезжа, от чего билетерша всякий раз вздрагивала. Зрители в ужасе вскрикивали, как будто она была смертельно ранена, и в конце номера, когда она вышла на поклон, мишень больше напоминала сыр с дырками, а не выбитый ножом женский силуэт.
— Было супер, правда? — восхищался Жан В., которого мы встретили на улице.
— Конечно, — ответили мы с Жаном А.
Если честно, я был очень разочарован, но не решался себе в этом признаться. Я все это как-то по-другому представлял. Не знаю как, но по-другому. Быстрее бы добраться до отеля, до кровати, и забыть, что я не послушал родителей и просадил все карманные деньги.
— Слушайте, — не успокаивался Жан В. — Это было в тысячу раз круче, чем по телику!
— Зато по телику навозом не воняет, — заметил Жан А.
— Когда вырасту, — продолжал Жан В., — стану метателем ножей.
— В цирке «Попало»? — спросил я.
— Сам ты «попало»! — взорвался Жан В.
— Знаем-знаем, какой ты у нас ловкач! Научись сначала с пластиковым ножом обращаться, — издевался Жан А.
— Раз так, вы оба должны мне один франк и пятьдесят сантимов за мороженое, — обиделся Жан В.
— Один франк и пятьдесят сантимов за какое-то мороженое? — возмутился Жан А. — Ты шутишь?
— Иначе все маме с папой расскажу, — предупредил Жан В.
Но до этого не дошло.
Доругиваясь вполголоса, мы вернулись в гостиницу. В коридоре даже мышь не проскользнула. Время клонилось к полуночи, и все должны были спать мертвым сном. Или почти все… Когда мы тихонько открыли дверь, в комнате внезапно зажегся свет. Папа в пижаме и мама в ночной рубашке ждали нас. Они сидели с очень недовольным видом, скрестив руки на груди. Стало ясно: сейчас нам точно не поздоровится.