Первый год в Тулоне пролетел очень быстро.

В нашей семье опять случилось пополнение. Вместо восьми нас стало десять. Добавились еще Бэтмен и Виктор.

Бэтмен — это подарок Жану В. в честь его первой удовлетворительной оценки за диктант. Впервые в жизни он не наставил лишних «ы», и папа решил его за это поощрить. Однако мама, заметив крошечную мордашку в кармане папиного халата, сильно удивилась.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что это такое? — спросила она.

— Это мой талисманчик. Его зовут Бэтмен, — ответил Жан В.

— Твой талисманчик?! — удивилась мама.

— Э-э… сначала он… выбрал питона, — вмешался папа, — но их надо кормить живыми мышами.

— Он почти не гадит, — поспешил объяснить Жан В., дергаясь и извиваясь, потому что Бэтмен шнырял у него в рукаве. — И почему только Жану Д. можно иметь животных?

— Во-первых, Веллингтон и Антрекот — это не животные, а золотые рыбки, — не сдавалась мама.

— А золотая рыбка — это не животное? — поинтересовался Жан Г., которому до всего есть дело.

— По крайней мере, они не питаются живыми мышами, — ответила мама.

— Бэтмен тоже, — уточнил Жан В., пока тот вовсю поедал воротник его рубашки. — Только листьями салата и редисом.

— И вообще, животные развивают у детей чувство ответственности, дорогая, — добавил папа.

— А еще Жан В. наконец научится правильно писать имена супергероев, — вставил Жан А.

— Ладно, я вижу, вы сговорились, — сдалась мама. — Но предупреждаю! Это… это животное будет сидеть в клетке и чтобы никаких какашек на ковре в гостиной! Иначе вам всем не поздоровится! Все меня поняли?

— Обещаю, мама, — выпалил Жан В.

Бэтмен оказался шиншиллой. Этот крохотный комочек меха помещался на ладони. Жан В. назвал его Бэтменом из-за ушей, как у летучей мыши. Для шиншиллы имя довольно странное, поэтому Жан В., выпуская Бэтмена на прогулку по комнате, повязывал ему плащ из носового платка, чтобы он хоть как-то напоминал супергероя. Естественно, периодически Бэтмен убегал от Жана В., так что все наши школьные тетрадки были обгрызены по краям, как сырные пирожки.

— На первый взгляд кажется, что в нем нет ничего особенного, а на самом деле он мегаумный, — с гордостью заявил Жан В. — Когда он подрастет, я научу его носить секретные сообщения.

— Ты такой грамотей, что твои шифровки все равно никто не поймет, — усмехнулся Жан А.

— Ты мне завидуешь, потому что у тебя нет талисмана, — ответил Жан В., поглаживая Бэтмена.

— Завидую? — возмутился Жан А. — Очень смешно! Когда я на «отлично» сдам латынь, то попрошу в подарок гигантского паука-птицееда и назову его Человек-паук. Он съест твой талисманчик и не подавится!

— Только попробуй! — не сдержался Жан В.

С тех пор как шиншилла сгрызла все папины растения, ей запрещено гулять в саду Газон и грядки папе и так нелегко даются. Вообще-то он любит заниматься садом, особенно в конце рабочей недели — это помогает ему развеяться… И именно тогда газонокосилка перестает работать, а грабли теряются. В итоге папа краснеет от злости и выглядит еще более уставшим. Поэтому два раза в неделю к нам приходит садовница. Ее зовут мадам Бекотто. Она-то и подарила нам Виктора. А маме было неудобно отказаться.

Виктор — это карликовый петух ростом всего двадцать сантиметров, но такой сумасшедший, что папе даже пришлось повесить на ворота табличку «Осторожно! Злой петух!».

Виктор особенно не любит почтальона. Стоит тому появиться на пороге с посылкой или заказным письмом, Виктор начинает носиться за ним по двору и так и норовит ущипнуть за пятки. А еще он не любит детей. Гонки во дворе теперь не устроишь — Виктор все время бегает за велосипедом. И в стеклянные шарики не поиграешь — один он обязательно проглотит.

— Дорогая, — сказал папа через месяц после появления петуха. — Кажется, он немного того.

— Давайте назовем его «Джо Дальтон — Гроза Дикого Запада», как в комиксах про ковбоев, — предложил Жан В.

— А может, просто укокошим его незаметно? — подсказал Жан А., у которого петух то и дело воровал самые красивые марки.

— Он успокоится только в отменном винном соусе, — заявил папа.

— Что, дорогой? — перепросила мама.

— У меня идея! — вскрикнул Жан Г. — А что, если отравить его пирогом мадам Шварценмух?

— Баум, — поправила мама.

— Я бы мог нечаянно задавить его на машине, когда буду выезжать из гаража, — не унимался папа, разглядывая свои разодранные штаны.

— Или можно подбросить его Касторам! — придумал Жан В.

— Даже когда петухам отрубают голову, они всё еще бегают, — напомнил Жан А. — На уроке биологии рассказывали.

— Тогда мы пропали, ребята! — заключил папа, затягиваясь трубкой.

— Господа, — вмешалась мама, за которой всегда последнее слово, — напомню, что Виктор — подарок садовницы. И пока она будет к нам приходить, придется терпеть этого монстра на петушиных ножках…

Так продолжалось до весны, пока однажды Жан Г. не захотел показать петуха одноклассникам. Проблемы начались, когда на перемене Виктор выпрыгнул из портфеля Жана В., который вызвался помочь брату. Петух начал клевать лежавший у доски мел, а потом и вовсе выпил содержимое чернильницы, потому что хотел пить. По крайней мере, так мы подумали — мы больше никогда его не видели. Когда дети после перемены вернулись в класс, то обнаружили только чернильные следы лапок на всех тетрадках, а возле приоткрытого окна лежал разодранный в клочья платок учительницы. Ох и досталось же тогда Жану В. в кабинете директора!

В качестве наказания его заставили написать во всех возможных лицах и временах предложение: «Я не приношу тайком в класс бойцовых петухов», а родители должны были под этим подписаться, так что дома ему тоже не поздоровилось.

Хорошо еще, что Жан А. прекрасно знает грамматику и помог брату с особенно сложными случаями.

— А что такое «тайком»? — уточнил Жан В., который, как всегда, не знал простейших слов.

— Это такое наречие, редиска, которое означает «отвянь!», — объяснил Жан А., закатив глаза.

— Да? — удивился Жан В. — А что такое «наречие»?

— Помолчи хоть минуту и пиши, — скомандовал Жан А. и продолжил диктовать глаголы.

В тетради Жана В. было написано следующее: «Я бы больше никогда ни принес тайком… Он ни принес бы больше тайком… Ни принесли бы тайком…»

— Уф! — пыхтел Жан В., высунув язык. — Ты уверен, что все правильно? А то учительница меня повесит.

— Я досконально знаю сослагательное наклонение. Только послушай, как звучит: «Я бы тебя повесил… Ты бы тебя повесил… Он бы тебя повесил… Мы бы тебя повесили…»

— О да! — восхитился Жан В.

Учительница, наверное, плохо знала сослагательное наклонение, потому что Жан В. получил «кол». Но папа с мамой ничуть не разозлились. Они были только рады, что наконец избавились от ужасного Виктора, самого противного петуха на свете.

А потом настало двадцать четвертое июня.

Двадцать четвертое июня — День Святого Жана, наш персональный праздник. Как День Республики, только специально для Жанов.

Поскольку нас шестеро, папа с мамой дарят подарки всем. Но в этом году все получилось не так. Папа собрал нас в гостиной и сказал:

— Дети, у меня для вас большой сюрприз!

— Опять братик? — спросил Жан Г.

— Нет-нет, не волнуйтесь, — увидев ужас в глазах, успокоил нас папа. — Мы с мамой решили, что в этом году День Святого Жана мы отпразднуем по-особенному. Во-первых, мадам Бекотто приготовила нам кое-что из средиземноморской кухни — буйабес.

— Что такое «буя-баба-ест»? — нахмурился Жан Г.

— Буйабес, — поправила его мама. — Это такой суп, который варят из разной рыбы. В ресторане он стоит очень дорого.

В гостиной в это время закипал суп из кислых рож, и папа поспешно продолжил:

— А еще мы решили, что в этом году не будет подарков…

— Как не будет? — закричали все. — Что значит «не будет подарков»?

— Не будет подарков отдельно для каждого, — уточнил папа, — а будет один большой сюрприз для всей семьи. Огромный сюрприз!

— Настольный футбол? — предположил Жан Г.

— Нет, теннисный стол! — радостно закричал Жан Д.

— Корзины для баскетбола! — подсказал Жан В.

Мы с Жаном А. понимающе переглянулись: коллективные подарки не сулили ничего хорошего, это всегда игры для маленьких — нужно же, чтобы подарок понравился всем. К тому же неделю назад, катаясь на велосипеде, я сломал руку, ходил в гипсе и не мог играть ни в настольный теннис, ни в настольный футбол. И это еще на целый месяц. Уж лучше бы мне подарили новые комиксы, чем подарок на всех!

— Всё, больше ничего не скажу, раз вы так, — заявил папа, недовольно мотая головой. — Вот наша программа на сегодня: закуски в саду, концерт, праздничный ужин с фейерверком и потом сюрприз… А если вы и дальше будете дуться, то всех сошлем в отряд «морских котиков». Понятно?

В общем, День Святого Жана получился странноватым…

Лето уже началось, так что нам достали купленные по каталогу дурацкие рубашки. За год мы выросли, и старшие передали свои рубашки младшим. А Жану А. досталась новая, но такая же дурацкая.

Мы начали с закусок в саду, где папа еще и успел всех сфотографировать. Но в альбом эти снимки не попали: когда должна была вылететь птичка, грянул гром и хлынул ливень. На фотографии видно, как мы со всех ног бежим под крышу, пытаясь унести с собой канапе, которые приготовила мама, а также бумажную скатерть, чтобы она вконец не размокла.

Ливень быстро закончился. Это был обычный летний дождь, но мама, у которой все было под контролем, предложила перейти в дом.

Мы уселись на пол со стаканами лимонада, и Жан В. начал показывать фокусы с помощью волшебной коробочки, подаренной ему на Рождество. Он нарисовал себе усы угольком и сделал мантию, как у настоящего волшебника. Мы угадывали карты, смотрели, как деревянная палочка сгибается пополам, а монета исчезает с ладони. Каждый раз мы удивлялись и восторгались, хотя сами давно прочитали инструкцию к волшебной коробочке и знали все секреты наперед.

А когда из пакета с чипсами внезапно появился Бэтмен, мы подумали, что это — гвоздь программы, и стали громко аплодировать. Но на самом деле шиншилла просто в очередной раз выбралась из клетки и решила доесть то, что осталось от закусок.

Затем Жан Д. пропищал стишок, который выучил специально к празднику. Стишок назывался «Ладосные огоньки Дня Святого Зана». Потом Жан Г. на пару с Жаном Е. пытались жонглировать, но номер не удался: Жан Е. запустил мячиком прямо в тарелку с сырными пирожками, которую мама как раз внесла в комнату. Он начал так громко реветь, что Бэтме-ну, прикрывшись ушами, пришлось спасаться бегством. В тот вечер мы его больше не видели.

— День Святого Жана — самый длинный день в году! — процедил папа. — В следующий раз, дорогая, когда у нас будет шестеро сыновей, давай назовем их Аннами.

— Но это ведь женское имя, — удивилась мама.

— Ну и что, зато именины будут двадцать второго декабря, а это самый короткий день в году! — объяснил папа.

Аромат свежих пирожков сделал ожидание ужина невыносимым. К счастью, оставался только наш номер с Жаном А.

Мы приготовили небольшую сценку про Джеймса Бонда. Я был Бондом, но Жан А., который ни в какую не хотел быть злодеем, играл так плохо, что никто так и не догадался, кого мы изображали.

— Веллингтон и Антлекот? — предположил Жан Д.

— Нет, Белоснежка и семь гномов! — крикнул Жан Г.

— Сам ты гном! — буркнул в ответ Жан А.

— Я, кажется, догадался, — сказал Жан В. — Очкарик и толстяк, которые играют в «Жокари»!

— Смотрю, ты нарываешься! — огрызнулся я.

— Тогда пойдемте к столу! — пригласила мама, которая всегда находит выход из непростой ситуации.

Мы пошли в ванную мыть руки, и по дороге не поленились надавать тумаков Жану В.

— Это от очкарика! — сказал Жан А.

— А это от толстяка! — добавил я. — И все твои фокусы — полная чушь!

— Что ты сказал? — возмутился Жан В.

Но нас уже ждал праздничный ужин, и мы побежали в гостиную. В нашей семье супы никто не любит — особенно на говяжьем бульоне, на поверхности которого плавают пятнышки жира. Когда мама подала буйабес от мадам Бекотто, все хором сглотнули. Блюдо выглядело как пожелтевший бульон, где брюхом кверху плавали какие-то существа. Они сильно напоминали сдохших рыбок, которых вынесло на берег после экологической катастрофы.

— Мне чуть-чуть, — умолял Жан А… — Не знаю, что со мной сегодня, но есть что-то не хочется…

— Ага, конечно, — ответила мама. — Сколько налила, столько и съешь. Здесь очень много фосфора, а это чрезвычайно полезно для зрения.

Мы переглянулись и скорчили рожи — все, кроме папы, который облизывался при виде буйабеса. А вот мы бы с радостью обменяли свою порцию на пирог мадам Шварценбаум.

— Хватит морщить нос, — сказала мама. — Это некрасиво, тем более мадам Бекотто так старалась. Нужно все попробовать. В этом регионе так едят.

— Лично я, — добавил папа, повязывая на шею салфетку, — просто обожаю буйабес! Я бы ел его даже из мусорного ведра!

— Дорогой, мне кажется, это не слишком удачный образ, — заметила мама.

Но еще хуже нам стало, когда папа сказал, что не отказался бы от капельки ржавчины.

— Ржавчины? — не поверили мы своим ушам.

— Это такой специальный острый соус цвета ржавчины.

— Буйабес готовится из разных рыб: хвоста морского угря, мурены, краба, рака-медведя… — начала объяснять мама, которая очень хорошо готовит.

— Медведя? — уточнил Жан В.

— Хвоста угря? — переспросил Жан Г.

— Больше никогда не пойду на рыбалку, — буркнул себе под нос Жан А.

— А это что? — спросил Жан Г., выловив что-то в тарелке. — Чей-то труп?

— Золотая рыбка? — удивился Жан В.

И тут побледнел Жан Д.

— Это Антлекот! Я его узнал!

Жан А. тотчас выплюнул то, что как раз пытался разжевать. Вдруг мадам Бекотто решила отомстить за Виктора и сварила суп из Веллингтона и Антрекота?

Вслед за Жаном Д. мы выскочили из-за стола. В комнате малышей аквариума не оказалось.

— Мы их съели, — ревел Жан Д.

— Нет, конечно, — попытался успокоить его папа, но, похоже, и у него супчик, которым он так восторгался, встал поперек горла.

Жан А. нашел аквариум на кухне. Пустой и мокрый, он стоял перевернутым на сушке…

— Теперь сомнений нет — старушка Сварила суп из твоих рыбок, — констатировал Жан В.

— Я все ласказу дедуске Зану! — рыдал Жан Д.

— Спокойно! Без паники! — сказала мама. — Этому наверняка должно быть какое-то объяснение.

На поиски Веллингтона и Антрекота у нас ушло около получаса. Живые и здоровые, они мирно плавали в банке, которую мама держит в кладовке. Мадам Бекотто их туда пересадила, перед тем как помыть аквариум, и забыла вернуть на место. Уф! Надо было видеть нас восьмерых, облепивших банку со всех сторон и кричащих от радости, как сбежавшие из психбольницы пациенты.

— Все хорошо, что хорошо кончается! — изрек папа. — Вот видишь, мой дорогой Жан Д., а ты переживал!

Мы пересадили Веллингтона и Антрекота в аквариум и поставили его на стульчик в гостиной, Чтобы Жан Д. мог постоянно за ними наблюдать.

Пока мы бегали за рыбками, буйабес остыл. Но мы бы и так к нему не притронулись. Ни за что на свете! Теперь даже папа.

К счастью, оставались еще пирожки с сыром, а на десерт мама приготовила огромное блюдо шоколадного мусса.

— Ну что, перейдем к подарку? — предложил папа, когда мы убрали со стола. Несогласных не нашлось. Кому же хочется получить наряд по мытью посуды вне очереди?

За вечер у нас накопилось столько впечатлений, что про папин сюрприз и День Святого Жана все уже почти забыли.

— А сейчас, — сказала мама, — марш в гостиную и не подглядывать!

— Ну конечно, опять какая-нибудь дурацкая обучающая игра! — бросил Жан А.

— Что-то большое! — тихо сказал Жан В., заглянув в полуоткрытую дверь. — Сто процентов, стол для пинг-понга.

— А мозет, больсой аквалиум для Веллингтона и Антле-кота, — размечтался Жан Д.

— Закройте глаза! — крикнул папа. — Кто будет подсматривать — прямиком к «морским котикам»!

Мы закрыли глаза руками, пока родители распаковывали подарок. Наш папа — мастер на все руки, но мы слышали, как он сопел и ворчал, вскрывая упаковку:

— Попадись мне только этот упаковщик…

Открыв глаза, мы им просто не поверили! Наш первый общий подарок в Тулоне — это не какая-нибудь дурацкая обучающая игра, и не складной стол для пинг-понга, и не футбол, и не аквариум, а…

— Телевизор! — выдохнул Жан А.

— Телевизор! — прошептали мы хором.

— Цветной, между прочим! — с гордостью добавил папа, дергая антенну. — Главное, чтобы работал…

— Может, включим его, дорогой?

Мы начали прыгать, танцевать и визжать от восторга.

— Цветной телевизор! Спасибо, папа! Спасибо, мама! Да здравствуют общие подарки!

— Мы сможем смотреть «Зорро»! — никак не мог поверить своему счастью Жан А.

— И «Большие гонки»! — воскликнул Жан В.

— И передачи про цирк! — закричал Жан Г.

— И мультики пла зывотных! — пропищал Жан Д.

— И фильмы про ковбоев… — предложил я.

— Да, но только по вечерам в выходные, — объявила мама.

— И еще много всяких увлекательных и познавательных программ, — добавил папа. — «Воскресная молитва», «Тайны дикой природы», «История французского флота»…

— И футбол, — прервал его Жан А.

— Я смотрю телевизор, ты смотришь телевизор, он смотрит телевизор… — начал спрягать Жан В.

— Но если вы осмелитесь попробовать включить его без спросу, вам не поздоровится, — предостерег нас папа.

— Если они что, дорогой? — спросила мама.

— Короче говоря, если включат телевизор…

— А, ну да, — согласилась мама. — Так может, устроим фейерверк?

Это был просто чудесный День Святого Жана!

Ну и что, что петарды промокли под дождем — они тихо пшикали и гасли в траве, так и не взлетев, или наоборот, рассыпались на миллионы огоньков прямо под ногами. Но все-таки один красивый огненный залп, сопровождавшийся громким хлопком, мы увидели! А от падавших искр чуть не загорелся кипарис у забора…

— Все нормально, дорогой? — спросила мама, когда дым рассеялся. — Ты в порядке?

Папа был почти таким же черным, как в тот, в первый раз, когда он разжигал огонь для барбекю.

— Да-да, ничего страшного. Но попадись мне сейчас этот торгаш-пиротехник…

Хорошо, что мадам Шварценбаум глухая как пробка — наш последний залп почти угодил в крышу ее дома.

Потом, когда мы уже легли, Жан А. предложил:

— А давай пойдем спать в гостиную!

— Если папа нас застукает, нам точно несдобровать! — ответил я, спрыгивая с кровати.

Однако не одни мы были такие умные: на полу уже расположились середнячки, а малыши устроили на кресле настоящий вигвам из простыней.

— Что вы тут делаете, малявки? — спросил Жан А.

— То же, что и вы, редиска! — отгрызнулся Жан В. и показал свой пистолет со стрелами. — Мы охраняем телевизор.

— Правильно. Теперь, когда у нас есть телевизор, не дай бог его украдут! — согласился я.

— Он есе лаботает? — спросил Жан Д.

— Нужно включить и проверить, — сказал Жан Г.

— Хорошо, но только проверим и все, — скомандовал Жан А.

Приходилось разговаривать шепотом, чтобы не разбудить родителей.

Мы уселись на полу вокруг телевизора, который засветился в темноте, отбрасывая на стену причудливые тени.

— Это же вестерн! — прошептал восторженно Жан А. — Обожаю!

Фильм уже давно начался. Индейцы атаковали дилижансы, дрались с ковбоями в салунах, скакали на лошадях, и мы решили оставить телевизор включенным, чтобы проверить, хорошо ли мы проверили, работает ли он.

Кстати, мы выключили звук, так что это не то же самое, как если бы мы просто смотрели телевизор тайком.

Нам нравилось смотреть телевизор без звука. Жан Е. сосал палец, сидя у меня на коленях, Жан Д. крепко держал в руках аквариум с золотыми рыбками, и даже Бэтмен застыл на плече у Жана В., глядя на экран как загипнотизированный.

— Я нашел кое-что вкусненькое, — сказал Жан А.

— Отлично! — ответил Жан Г. — Арахис и шоколадный мусс!

— Давайте соберем себе поднос для просмотра телевизора! — предложил я, неся лимонад и бумажные стаканчики.

— А у меня есть лакрица! — сказал Жан В., доставая из кармана пакетик. — Припас для суперважного события.

— Давай сюда! Это и есть суперважное событие! — заметил Жан А.

— Никто не хочет супа из золотых рыбок? — спросил Жан Г. — Даже маленькую ложечку?

И мы все засмеялись как сумасшедшие. А на экране ковбои вовсю дрались друг с другом и без остановки палили из карабинов и револьверов.