Я – корова. Смотрю на себя в зеркало и думаю…
Я – корова, и даже прилет инопланетян меня волнует меньше.
– Муууу… Муууу… Ма–а –ма?!
– Да, доча? – раздалось из гостиной.
– Завтра я с ночевкой к Светке, – говорю затаив дыхание.
– К отцу с такими вопросами.
– Он завтра дежурит, все равно не узнает.
– К отцу–у.
– Я вымою всю квартиру–у.
– Телефон мне Светиной мамы и адрес.
Ага, адрес. Скажи ей куда иду. Все, сразу табу, запрет, алес, в смысле найн.
– А почему именно мамы, давай Светин дам?
– Нет уж, матери ее…
Фыркаю себе под нос. Не выкрутиться.
Вечером приходит отец. Как всегда взмыленный, потому что китель шерстяной даже летом носит. Бегу обниматься, ритуал с детства неискореним.
– Ты моя пуговка, – целует меня в лоб.
Я вся в него, толстая и в меру некрасивая.
Младшая сестра сидит в гостиной с ноутбуком. Ей плевать на все, что вне браузера. Она и внешне не в папу. А в нашу худенькую, стройную блондинку маму. А я – толстяк, отцовские гены восторжествовали. Не слишком уж, но мы к этому стремимся.
– Поросеночек ты мой, – продолжает папа без зазрения совести. Убила б, когда при соседях на улице так.
Любит он меня больше младшей. А той и не надо. Колючая сестренка у меня. Не любит телячьих нежностей. Сучку из себя даже дома строит.
Садимся за стол. Втроем. Без Алины, та в своем ноутбуке переписывается с красивыми мальчишками. В блогах обитает. Задница выпяченная и губки «пю» – это каждая вторая фотка у нее в соцсети. А еще эта засранка любит фотографироваться со мной! Дабы подчеркнуть контраст.
Я не урод, и не унылое, так сказать. Но у меня на лице шрамик есть некрасивый, у левого глаза. Не будем об этом. Вполне счастлива, есть даже парень, непутевый, но хороший, для поцелуев сойдет. В кино иногда ходим, по паркам гуляем и на лавочках сидим. Нравятся мне другие... Что есть, то есть. Главное, чувствую себя настоящей девушкой, когда он рядом. А не поросенком и пуговкой.
А папулю люблю, он же с добротой и искренностью выдает мне правду жизни.
– Эклеры купил?! – спрашиваю и вижу, что нет.
Пакетика бумажного с красным цветочком не наблюдается. А так хотелось на язычок прохладненького крема и хрустящей корочки.
– Ой, Лерочка не до того было, прости, прости.
– Торт есть, – с неким укором произносит мама.
– Половина уже съедена Леркой! – кричит пакость по имени Алина. Ей когда надо, она все слышит.
– Я выложу фотки с пляжа, – гнусавлю в ответ.
– Только попробуй! – визжит сестра. Она была там некрашеная. Я бы давно это сделала. Вот только и у Алинки есть на меня компромат в виде случайных кадров, как ем свои любимые эклеры, что папа не привез сегодня!!
Семейный ужин. Смотрим с мамой на папу, да что так скромно, в рот ему заглядываем!
– Ну что там?! – Не выдерживает мама.
Отец в штабе военной части работает. Целый подполковник! Все знает, самую свежую и правдивую информацию. Это пусть Алинка из соцсетей свой блондинистый мозг забивает. Там чуши много: «инопланетяне уже захватили Москву», или: «Моего парня похитили», а вот хлеще: «У меня соседку бабу Нюру сожрали». Да кто ж ее, горькую, кислую есть станет?!
– А что сказать, девочки мои? – с набитым ртом говорит папочка. – Ходят себе по улицам, никого не трогают. В контакт с властями не вступают. Кордоны полицейские в Москве походили, походили, да толку никакого. Стоит напор показать или силу, шар сразу возникает и уносит их к небу. Мирные попались инопланетяне. Им на людей поглазеть, себя показать…
– Ой, дожили. А что они говорят? – ахает мама.
– Молчат, улыбаются, – пожал плечами отец.
Немного об инопланетянах. Раз уж речь зашла, хоть меня больше волнует немытая квартира. Отец поначалу много рассказывал. А теперь совсем скупо.
Первый день, когда они прибыли помню. Мы ж живем в городке маленьком. До Москвы километров тридцать. Но даже на таком расстоянии все ощутили.
– Шар прямо с неба большой спустился! – рассказывал отец, давясь борщом. – И завис над городом. Наши РВСНщики чуть богу душу не отдали! Дежурных на зонтиках столько поседело!
Средства массовой информации тогда просто разорвало. Репортеры взахлеб тараторили о случившемся. Передавали нам съемки этого шарика, размером с площадь. Он и завис–то, где самолеты летают. Помню лысого «филина», в смысле ученого в очках, что картаво распинался перед репортерами, рассказывая высоту и природу явления. Мол, это феномен природы, Николу Теслу приплел. Высота десять тысяч километров тогда была обозначена. На ней и висел шарик прямо над Москвой. Посылали туда какие–то беспилотники, а оно, как об стенку горох. Поле энергетическое – некоторых потом осенило.
А на дворе лето, итак небо яркое. А тут еще два светила: Солнце и это, синевато–голубоватое. Потом раздвоился шар как–то непонятно, стало два шарика: синий и зеленый.
Инопланетяне себя ждать не заставили. Вышли в массы дней через пять, будто туристы приехали. Белым днем! Какие они?! Да обычные люди на вид, вот только в полтора раза крупнее, если не в два. Я по школе математичка еще та, скажу языком математики: коэффициент один семьдесят пять. Во! Все на него умножить надо: голову, руки, ноги, тело. И выйдет целый трехметровый человечек.
Странность одна есть. Их нельзя сфотографировать. Любой, кто это делает, получает разочарование. На снимках вместо них пустое место! Будто прозрачные они. Но визуально–то нет. Существа видимые. Ох, и говорят, такие красавчики! Да одеты, будто каждый индивид великий князь сия Руси: кафтаны расписные, узоры шитые. Сами златовласые. Это все из соцсетей описания. Только текст! Фотографий нет!
Если б не показывали шары летающие, не поверила б вообще. Но первый канал переубедил, там врать не станут.
Сижу за компьютером, в соцсети на страничке моей мышь повесилась. Я никого не интересую. Даже собственного парня. А Кирюша, гаденыш такой, онлайн! И до сих пор мое сообщение не прочитал.
С щемящим сердцем скольжу по странице парня моей мечты. Нет, не Кирилла. А Станислава Егорова.
В животе вспорхнула, как вспомню его глубокий, сильный взгляд.
Эх, выдыхаю дрожащими губками… Стас… Так, новые фото: девочка старая, друзья с ним веселятся, за городом они. На карьер, значит, ездил… Как же хочется лайк поставить и комментарий написать, какой он все – таки классный. Обожаю его, веселого, умного, глазки голубые–голубые, как небо ясное, бровки красивые такие, прямые, как у песика. А фигура, ой – ей – ей. Он же спортом занимается, бегает, боксом еще, наверное… в перчатках его видела. А фотографии с похода, где он в экипировке горной, вообще сводят меня с ума. Он – парень с обложки журнала. И такой добрый, никогда не говорил обо мне плохо. У нас городок – большая деревня. Все друг друга знаем. Виделись, пересекались. Так вот он – мой идеал. С эклерами на одном уровне практически по соблазну моей пышной души.
Помечтали и хватит. У меня Кирилл есть, он парень достойный. Худенький правда, щупленький, ростом не высок, но руки у него сильные, колеса катает и ключами разного калибра машет. А глаза карие с отблеском голубого, красивые такие, смотрятся диковато немного. Сам темненький. Его иногда кавказцы за своего принимают.
Брякнуло оповещение. От Светы пришла весточка.
– Полюбому подруга, – роняет насмешливо Алинка со своей кровати. Развалилась с ноутбуком и подкалывает, мол вряд ли парень написал.
Молчу. Читаю:
«Родители сваливают. Это сто процентов уже. Бери своего парня. Будет весело, нашла погреб».
– О! Ну дела, – из–за плеча раздается. Алинка подлезла незаметно и тоже прочитала, вот мелкая дрянь!
– Вякнешь родителям, я тебя сдам, – рычу на нее, повернувшись. Стоит в одной майке коза моя младшая. Специально ляжки выставила, чтобы завидовала ей.
– Что со своим целовалась? – отмахнулась Алина. – Мама в курсе. Это не возбраняется, особенно с таким красавчиком.
– А то, что он тебя лапал?
– За задницу–то, – прыснула Алина. – Так за такую грех не полапать. Завидуй молча.
Хочется гадость сказать. Но знаю, чем закончится – дракой… В одной комнате живем. Деваться все равно некуда. Воевали мы как–то, я ей ноут испортила, она мне комп. В итоге досталось обеим. Расходы–то родителям нести.
Я, как студентка четвертого на дневном обучении, еще ничего не зарабатываю, стипендия проматывается за первых два дня. Обычно долги раздаю. А Алинка еще в школе учится, ей всего–то четырнадцать. А за задницу ее уже лапают! Знаю я этого лапающего шпенделя, на первом курсе учится, вечно пары прогуливает.
Пишу Светке, улавливая каждый шорох за спиной, дабы малолетний нос не клюнул в монитор:
«А сколько будет народа?»
«Все», – приходит ответ. Ох, прям волнительно так. Последний раз пила в коллективе на выпускном, и то, чуть–чуть, под строгим контролем отца. Что ж за повод?!
Хотела написать Кириллу своему. Но в пору и обидеться. Молчит, ни слова. А я вроде как девушка. Первая писать не стану. Лайк поставлю какой–нибудь нейтральный на его стенке. Хотя, нет.
Написала зараза блудная по имени Кирилл уже ближе к ночи, когда я собиралась выходить из сетевого мира.
«Завтра вечером у Светы Костенко», – настрочила ему в ответ.
«Ок».
«Доброй ночи»
«Доброй…»
Вот и поговорили. Я может и дура. Но холод его чувствую. Хочется верить, что просто устал мой хороший. Знаю, что в сервисе работает пока каникулы. За это уважаю. А вот шпендель Алинкин тот еще мажор! Он ей браслет серебряный подарил. Она его прятала от родителей, пока тот не почернел, теперь носит, выдавая за бижутерию.
Просыпаюсь утром. Алинка дрыхнет, и будет до обеда спать. Она с ноутбуком обычно часов до трех. Раньше ругались по этому поводу, засыпать при свете неудобно. А еще от пыли в кулере он у нее гудит, скорее бы сгорел. Ага… Чтобы мама купила доче новый.
С утра меня будит кошка. Она приходит именно ко мне. Знает, что я добрая и ласковая, а может, пытается сказать: прекрати жрать эклеры! Мяу!! Багира и сама не прочь слупить крем из кондитерского изделия, сколько ни давай, поглощает все. Она у нас сластена.
Прижимаю этот мягкий урчащий комок. Мы две сони. Хочется упасть и заснуть на второй круг. Но я обещала прибраться в квартире! А это надо сделать часов до шестнадцати. А потом начать приводить себя в полный порядок, гладиться, краситься, мылься, волосы, кстати, тоже не мешало бы помыть.
Сегодня особенная ночь. У Светы трехэтажный дом! И бассейн есть, о чем я скорее огорчилась когда–то. Как не крути, тела своего стесняюсь. И если… если у нас с Кириллом сегодня будет. То это будет в кромешной тьме и на ощупь.
Уходя на дежурство, отец посмотрел на меня с подозрением, ибо зарядила пылесос. Но ничего не сказал.
Маме дала номер Светы, та проверять не стала. Главное вырваться, и будь, что будет. Должен же быть отрыв за эти каникулы, хоть какой-нибудь?! Через неделю начинается учебный год. Четвертый курс института. Снова видеть эти лица, мало кого из людей люблю. Их подлые душонки читаю и знаю, кто на что падкий. Я, конечно, общительная и весела толстушка. Добрая, всем так и говорю: хорошего человека должно быть много. Но самой на душе не хорошо.
Они не искренни и я. Обижали меня в детстве много. Закрылась от всех. Переболело, теперь проще ко всему отношусь.
После полудня пришел Макс, он же шпендель Алинин.
– Стой в коридоре, – рычу, обливаясь потом и выжимая тряпку. – Только помыла.
– Ни че так смотришься, – смеется Макс.
Вода с тряпки бежит грузно…
Опомнилась! Я ж без лифа! Одна только майка. Смущаюсь быстро. Парень Алинки тоже хорош, знает себе цену. Мажорчик.
Подмигивает зараза. Первокурсник, а ведет себя, как выпускник института!
Алина в короткой юбке, что белые трусы мелькают, помчалась с ним гулять. Через открытое окно слышу, как на улице зарычал мопед. На озеро собрались, не иначе. Ну, ничего, и я оторвусь. Долго держалась в целомудрии. Хватит быть паинькой.
Погреб, погреб, что ж там, Светка откапала?! Алинка свалила, мне это и нужно. Косметика у нее хорошая…
***
Вечер. Косметических дел я не мастер. Но у меня есть два учителя: Алинка и блогер, просто блогер. Видеоблоги учат минут за десять тому, что сам познаешь годами.
Прихорошилась я аккуратно. Не увлекалась с этим делом, а то мама может заподозрить неладное. Хоть я девочка и большая, но у нас в семье принято так: пока ты живешь тут, отвечают за тебя родители. Вернее, пока замуж не вышла. А как тут выйдешь, если разведки боем нету?! Так папа мой любит выражаться. Я и сама вся военизированная, даже стрелять папа учил. Сколько гоняла на полигон и стрельбище. Да и мы мотались всей семьей военного по гарнизонам. Это Алинка мелкая была, мало что помнит, а я вот уже намучилась. Пять школ, и везде становление в коллективе болезненное.
Дети они злые. И взрослые тоже злые, только меньше плетут и выливают наружу.
Больнее всего было, когда поняла, что изгой я в некотором роде. Сколько раз от меня подруги сторонились. Что ни тусовка, сразу фразы в воздухе витают «Лерку только не берите» или: «Толстых нам не надо». Но я не толстая! А в меру… И вообще, фигура у меня сексапильная, так шпендель сказал как–то, за что выхватил по наглой морде. Била не сильно, так, обозначила.
Если проанализировать его фразочки в мою сторону, выходит некое подобие флирта. Но мне ли не знать, что мужчины те еще спортсмены по жизни. У них соревновательный процесс во всем. Особенно важно покорять вершины и брать, что не дается. И вот я думаю, была бы к нему доброй, не подкатывал бы так. Или все из–за сестры?
Дождалась начала маминого сериала. Теперь ее с гостиной не выпрешь.
– Ма, я пошла! – кричу с коридора и звякаю ключами.
– А дай–ка я на тебя посмотрю, голубушка!
Такой облом, а.
– Я пуговка! – возмущаюсь и шмыгаю за дверь, остается только голова. Нечего ей видеть, в чем я одета. А пуговка я потому, что глаза у меня пуговки черные, а не голубые, как у мамы или сестры.
Мама выглянула, подозрением таким окатила.
– А ну–ка предстань передо мной, как лист перед травой.
Вышла к «лесу задом».
– О! Вырядилась. На вечеринку?
– Угу, – мнусь, стою. А что тут скажешь?
Мама подошла к комоду и купюру вытащила, мне протянула.
– В аптеку сходишь, а завтра чек представишь, поняла?
– В смысле?!
– В том самом, что если залетишь, будешь рожать, поняла?!
Щеки мои загорелись пламенем. Купюру выхватила, дверью хлопнула. По лесенке бегу и неловко перед матерью. Хоть домой возвращайся и демонстративно никуда не ходи. Она ж не глупая, откуда дети берутся, знает, меня с Алинкой рожала не от святого духа.
Вышла на улицу, сразу легче стало. Будто из сырой ямы выбралась на просторы. Вечер прохладный сегодня. Сентябрь на носу. Запахи цветов с клумб по рецепторам ударили. Сладкие такие. Под навесом зеленым на лавочке Алина с Максимом целуются. Совсем обнаглели.
– Эй! За совращение бабушек и рождение новых сплетен двора, будете оштрафованы! – кричу радостно.
– Лера! Куда вырядилась на ночь глядя? – Алина даже из–под навеса вынырнула на меня посмотреть. – Так! Ты мою тушь брала? А? Признавайся?
– Ой, да не злись, – отмахиваюсь, как от мухи. – Как я? Норм?
– Уау, – мяукает шпендель. В животе отзывается и ахает, я ж красивая сегодня, старалась!
– Новую купишь, как раз на стипендию выйдет, – рычит сестра.
Из–за тоненькой спины две лапы высовываются и за животик ее прихватывают, Макс выныривает из водопада белых волос, будто это его парик. Алина таит, как мороженое, поворачивается к нему, выгибаясь как кошка.
Целуются. Вот бесстыжие!
– Я тебе новую куплю, – мурлычит Макс, едва касаясь носом ее носика. – Три…
– Мммм…
Уношу ноги. Засмущали!
До дома Светы пешком минут двадцать. Деревня ж, хоть и большая. А у них коттеджная зона, охраняемая. Была у нее не раз.
Спешу в красивом салатовом платье с некрасивым пакетом. Полотенце, щетка, тапки… Будто в баню собралась. Какая аптека, мама! Нет времени! Уже опаздываю.
Городок наш словно вымер. Как инопланетяне в Москву прилетели, так и улочки опустели наши. Все рвутся в столицу на них поглазеть.
Еще на подходе услышала музыку. Доносилась она из особняка подруги. Неужели и в правду вечеринка. Меня как кнутом огрело. Не люблю я такое, ну не мое это. Думала, посиделки на чердаке устроим. А Света в понятие «все» вложила ВСЕ!
Хоть обратно иди, пока не поздно. Судя по раскатистым смешкам и девичьему визгу, народа немало. Подхожу к калитке глухой. Забор у Костенко высокий, кованый, зеленью весь облеплен. Богатенькие они, садовника как–то видела, бедный стриг, стриг, да бес толку.
Открывает Светкин брат! Высокий такой, смуглый, лицо, как у голливудского актера. И… Обнимает меня с бутылкой пива в руке! Ой, будто печка прислонилась. Горячий, потный. Но приятно все равно.
– Холодненькая, – нежится, рука с талии вниз ползет бесстыже. Отталкиваю.
– Ты ж в училище.
– Отпуск, – смеется. – Побудешь моей девушкой сегодня? Лучшие покои лорда тебе обеспечены!
Иду вперед, оставляя пьяного позади. Мелет, не думая. Он парень скромный, был… года два назад, до поступления в военку. Испортился.
Прямо крыльцо, слева беседка, справа клумба декоративная: цветы будто радуга вокруг натыканы, еще и подсветка откуда–то снизу идет. Красота! А во дворе перед домом балаган. Все пьют, обсуждают приколы, пришельцев и учителей. За домом сад, грядки укропа и кусты малины. Страшно подумать, что творится там!
– Лерка! – окликнули с беседки.
Это была Света. Всегда жизнерадостная и вечно улыбающаяся брюнеточка. Моя лучшая подруга и безотказная жилетка.
– Света! – отзываюсь и спешу к ней. Уходя от объятий ее братца, что практически настиг сзади.
– Гоша–а! – строгий голос подруги так непривычен. Как у ее мамы становится. – Выпил, веди себя достойно, будущий офицер!
– Да, ма, – блеет братец и продолжает преследование. – Позвольте пригласить вас на танец!
Прытко ухожу от контакта и врываюсь в толпу подружек Светы, они меня защитят. Многих присутствующих девочек знаю.
Пока успешно отбиваемся от Гоши, думаю о своем Кирилле. Накидается же…
Пишу в чат: «ты где?»
«На заднем дворе, смородина еще осталась, подходи»
«Мы в беседке»
«Света сказала, у вас девичник».
О как! Смотрю на Свету. Она уже развернула ноутбук и пялится туда вместе с девочками.
– Скоро пиццу привезут, – роняет Света.
– Специально для Леры, – брякает какая–то пакость. Обхожу, протискиваясь. Интересно, что они там смотрят.
– Не мельтеши, – роняет нетерпеливо моя подруга. – Тише все. Тс!
– Давай включай уже!
Обычный ролик с интернета про инопланетян. То есть о том, как ходит пустота и ей все восхищаются, как дебилы. Потому как снять их невозможно, не отображаются на записи.
– В дом не пускай! – взревела вдруг Света, подняв голову. – Эй! Гоша, убери свое быдло с крыльца! В дом – нет!
– В туалет просто!
– Нет, сказала! Твое быдло всю посуду побьет и ковры заблюет! А ну брысь!
– Ты кого быдлом назвала? – возмутился какой–то парень.
– Не гони на сестру, – рычит Гоша. – Быдло, – добавляет с насмешкой и трепет худого парнишку по волосам.
Все, вопрос исчерпан. Хозяйка в доме она, в отсутствие родителей. А всего–то на полтора года старше его!
– Девочки, внимание! – с некой интригой произнесла Света. – Вот!
Картинка такова: тротуар, зеленый газончик на первой стадии уничтожения где–то за спиной, дома монолит–кирпич, виднеется красная вывеска бутика обуви. Стоит девочка нашего возраста, улыбается, глазки блестят. Вокруг люди стоят, замерли, будто президент речь толкает. И тут вдруг появляется он!!
У меня взрыв в груди! Волнение накатами, словно волны в животе играют. А как иначе! Пришелец стоит самый настоящий! За руку девчонку держит! Огромный такой! Она ему едва до пояса достает!
– Какой здоровенный, мамочки…
– Как статуя мраморная, ох…
– Такой и раздавить может…
– Ой, он двигается!
Из девочек вырывалось все подряд, а я и слова связать не смога. Впервые ведь увидела! Восторг, это не то слово! Торжество ума и трепет сердца! Голова сейчас кругом пойдет!
А оно… Он: огромный человек в кафтане до пят. На одежде узоры зеленые переплетаются органично с золотыми орнаментами. Прям чудо дизайнерского мастерства. Стоит такой, не то дед мороз, не то хан заморский. Лицо белое, огромное, будто из гранита высечено! Идеальное! Невероятно красивое. Глаза проникновенные, сказочные, словно салютом сверкают. Мир фэнтези в них отражается с праздником красок. Нереальность такая, что визжать хочется! Улыбается в камеру, затем на девочку смотрит. Она на него, вижу, как коленки ее дрожат, вот–вот описается от счастья и напряжения. Я и сама стою, поджилки трясутся. Он руку ее отпускает. И… исчезает. Был, и нет, как свет выключили.
На его месте шар зеленый вырос, будто обычный надули. И ощущение от толпы нам зрителям передалось тоскливое. Ушел пришелец. Показался нам всем и исчез.
Камера на девочку идет. Вокруг вздохи, аханья.
– Ну как?! – визжит ее подруга за кадром. Толпа галдит, девушку с распросами уже терроризируют. Трансляция окончена.
Пару минут стояли, молча. Даже на пьяные нападки не реагировали. А музыку долбящую вообще не замечали, словно птичьи песни все. Ну, у меня так.
– Это что было? – бросила одна из подружек, нарушая медитацию окружения.
– Оно самое, – произнесла Света и продрала горло. – Миллион двести тысяч просмотров за вечер. Норм?
– А как она сумела? Что в комментариях пишут? – спохватилась другая.
– Не сознается, – бросила Света угрюмо. – Я ей писала и денег предлагала, лишь бы сказала, как она это сделала.
– Они ж не даются, камеры их не схватывают…
– Вот–вот и я о том же!
– Поехали в Москву! – Произнесла воодушевленно другая. – Я хочу увидеть их. Такое раз в жизни бывает. На нашем–то веку.
– В Москве знаете, что творится? – прогнусавила Света.
– Не пройти, не проехать, – брякнула я, сразу грусть накатила. Хочу вживую такое чудо увидеть. Мы ж рядом живем! Надо ехать! Пешком. Да хоть в паломничество до столицы отправиться! На великах рвануть!
Облокотилась о деревянную перегородку. Ноги подкашиваются, перенервничала. Девчонки тоже ошалелыми глазами друг на друга смотрят. Света, похоже, уже не первый раз смотрит.
– Запусти еще, а?
– Свет, давай.
Раз десять смотрели, на паузу ставили, перематывали назад. Эффект хоть и притупляется постепенно, но волнение остается. А желание увидеть своими глазами неимоверно растет.
Страшно себе признаться, но некие теплые чувства к этому гиганту зародились.
Привезли пиццу. Коробок двадцать.
Куда столько Свете?! Но она оказалась молодец, жор напал на всех.
– Так! Девочки! – взвинтилась вдруг Света. Она иногда страдала неожиданными идеями. – Завтра утром на электричку до Москвы. А сейчас все в дом! Только быстро! Пока пьянь не прорвалась!
Визжа и хохоча, мы ринулись в дом.
– Зомби атакуют! – закричала последняя, едва успев закрыть дверь.
Ребята стали ломиться в дом во главе с Гошей. Мужская сила и наглость победили и они прорвались. Теперь уже Света не так сильно возмущалась. Ее грела идея о завтрашнем походе в столицу. Мы увидим пришельца!
Собрались на чердаке. Прорывались туда, уходя от погони Гошиных приспешников. Одного я спустила с лестницы, нечаянно, масса у меня позволяет. А скорость, чтобы убежать нет. Вот и пришлось спасаться от лап, причем грязных. Они там, на заднем дворе грядки пололи, землю пахали?!
– Короче! – усаживаясь, начала одна из подружек. – Приложение есть такое на телефоне! Оно отслеживает появление пришельцев! Вот!
Мы к ней подсели, облепили как пчелки мед, мухи… мед. Коврик большой, ворс мягкий, приятный. Сидим, глазеем. Карту на дисплее пальчиком с красным ногтем листает и ни одной точки не видно.
Спохватываюсь. У меня ногти не накрашены!
– Облом, – бросает Света.
– Ночью они не появляются, – говорит подруга виновато.
Выдохнули разочарованно, расселись по углам, одна особо шустрая в кресло–качалку прыгнула.
– Днем пришельцы поодиночке ходят, – говорит другой «эксперт». – Я читала в блогах, они не гуляют по нескольку. Увидеть можно только одного. Если на ВДНХ появится, то один. На Поклонной горе тоже один будет. И все кстати мужчины. Ни одной женщины никто не видел. Об этом тоже комы пишут.
– А может он один всего? То там, то тут маячит, – предложила я свою версию.
– Разные они. Это точно.
– Я слышала, пришельцы перчатки носят, – выдохнула еще одна сплетница. Мы уже им в рот смотрим, те кто не в курсе дел вообще. – Летом в жару, да еще и в шубе с перчатками.
– Нас брезгуют?
– Нет, улыбаются же…
– Мало ли что они улыбаются, может, скалятся, – прыснула Света.
Чувствую, что у нас всех коллективный отходняк начался. Если сразу после просмотра ничего плохого о них говорить не хотелось. То теперь с радостью готовы косточки промыть. Если они у них есть вообще.
Началось активное обсуждение.
– Да у него рот, такой, что голова твоя поместится!
– И твоя!
– И задница, – бросила еще одна подруга. – Только Лерке повезло. Ее не поместится.
Все рассмеялись. А я улыбнулась. На душе кошки заскребли.
Снизу в люк постучались.
– Девки! Пиво! – раздалось глухо. Какая забота со стороны Гоши.
Зомбаков решили пропустить. За пиво–то. Мальчишки стали обаятельно милы, но разило от них, как от портовых грузчиков. Это образное выражение. Я кривилась, как могла, но худощавый Гошин друг не давал мне прохода. Представился Арсеном и лез целоваться.
И где же мой Кирилл ходит? Не хотелось создавать конфликтную ситуацию. Если я позову его сюда, он возмутится на ребят Гоши. А их много. И, похоже, все курсанты. Такие друг за друга горой.
Пока пили, решили с девочками, что на утренней, самой первой электричке до Москвы рванем. Завтра Суббота. Люди в выходной спят до обеда, проскочим.
Будем ловить пришельца и выяснять, как его на видео камеру сняли!
Стали расползаться по дому. Три этажа, много сувениров вокруг, привезенных из разных уголков мира. Света повела на экскурсию. Прекрасная возможность поискать Кирилла и, наверно, пойти домой. Но ко мне привязался худощавый зомби Арсен, что едва держался на ногах, прилип, как банный лист.
Омерзело его полусознательное состояние. Ненавижу пьяных. Пиво сама хлебнула лишь для того, чтобы пиццу запить. Домой захотелось. Но из головы все не выходил образ этого инопланетного красавца. Люди, как люди, только большие и молчаливые. Ведущие себя немного странно.
А может это какой–нибудь масштабный флешмоб? Или розыгрыш?! Вот и проверим!
В доме бардак. Арсен отстал, не смог угнаться, споткнулся где–то, да затоплали, надеюсь не насмерть.
Что–то где–то разбилось. Пишу уже десятое сообщение Кириллу. Молчит. Пошла на улицу.
– Толстуха, сторонись! – крикнул кто–то, толкая в проходе. Не обернулась, выскочила на крыльцо.
– Ты мою пышечку не тронь, – промямлил Арсен, догоняя.
На лесенке ящик пива наполовину растасканный. Банки уже валяются и на газоне с коробками от пиццы. Кто это все убирать будет?! Влетит Светке, однозначно.
– Е…а…у…о… – изрыгнул Арсен, на шее голова уже не держится у бедняги. Боже, какая мерзость.
Домой в ночь идти? Лес темный, маньяки про инопланетян не знают. Им интереснее тут циркулировать. Сколько ужастиков пересмотрела, стоит за забор и буду первой жертвой.
Через неделю в институт. А я сегодня квартиру драила, и ради чего?! Беру банку пива. По лестнице на заднице скатывается Арсен с характерным:
– А!–А!–А!… – и бьется копчик о ступеньки.
Пытается уцепить меня за ногу. Я его спасение. Хочется поддать и придать дополнительное ускорение, спешу в беседку. Там парочка целуется. О! Узнаю Гошу. И знакомую мою еще одну – Кристинку, тоже в коттеджном поселке живет. Сомнительная она мне подруга. Но они почти все у меня такие.
А курсант–то не промах, выбрал хорошенькую и легко идущую на контакт, компанейскую девушку. Фигура у нее как у «черлидерши». Слышала, она уже не одного парня сменила.
В беседке относительно безопасно. Но подсвечивает добротный плафон, мошкара вьется у него, бесится, видимо от паров все этих и музыки.
Холодно. Но в дом назад не хочу, пока «зомбаки» не улягутся.
С шипящим звуков вскрываю банку. Фонтан из нее льется мне на платье. Да что ж такое! Руку подальше отвела. Вскоре напор утих. Пригубила.
Теплое и горькое. Где обещанный погреб? Я на языке лучше бы вино почувствовала. Чем это.
– Лерка! – кричит до боли и досады знакомый голос. Вот только чересчур не скромный. Кирилл мой так никогда не повышал голос. Мда… нажрался в самые помидоры.
Идет ко мне, шатается кареглазый мой «зомбачок». Перебарываю отвращение. Обнимает, слишком нагло. Терплю, все–таки парень. Гоша, нахальная морда, посматривает, посмеивается. Увидел, что смотрю на него и начал яростно целовать нашу местную потаскуху. Та и рада. Лапы его под майкой давно поселились. А у меня от всего этого вида мурашки зарезвились по спине.
Кисло–соленые губы парня впиваются в мои довольно грубо, язык твердый пытается пролезть сквозь стиснутые зубы. Мне противно, не хочу его поцелуев и токсичных слюней тем более. Кирилл быстро сдается. Смотрит на меня пьяными глазами. Обиду изображает.
– Я тебе не нравлюсь? – блеет.
– Нравишься, но…
– Но что?! Мало я с тобой э… пробыл? Недостаточно? Еще погуляем за ручку?
– Ты что мелешь?
– А ничего! Я мужик, ты поняла? – взвинтился он.
– Правильно говорит, – Кристина. – Сколько уже можно не давать.
Пьяная, как и эти. Встаю с лавочки. Домой бы. Но темно и страшно. А провожать никто не станет, из живых уже никого и нет. А «зомбаки», им только жраааать.
Обида вдруг взяла. Душит что–то изнутри. Он меня нисколечко не ценит. Думает раз полная, значит, доступная. А я действительно решила, что нравлюсь ему.
Дура наивная, сама наивность.
– Она себя в зеркало–то видела? Вырядилась, что смешно, – едва слышно прыскает Гошина подружка. И все это за спиной.
Раздается гадкий смешок Гоши.
Фраза резанула по ушам, а послевкусие, как кнутом огрело и жечь продолжает. Останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Жду… А чего жду–то?!
Скажи ей, Кирилл, слово хоть. Защити…
Молчит.
Зашагала дальше. Слезы наворачиваются. К воротам иду, дойду домой, на ощупь, но сама. И чтобы эти не видели, как плохо мне.
Я всегда веселая толстушка, улыбаюсь и шучу. Жизнь прекрасна, поцелуи горьки.
– Лера! – опомнился идиот.
Не смотрю даже на него. В руке банка пива. Некрасиво ставить на Светкин газон. Сорить не хочу в доме подруги.
Раздается разъяренный стук в калитку.
– Полиция! Откройте!
В добавок еще сигнал протрещал из машины, которым обычно патрули с мигалками дорогу требуют.
И похоже, не первый раз стучат. Стою, как дура у калитки, в руках банка пива. Глаза мокрые. Тушь Алинки вот–вот потечет. В сторону отошла. Из дома уже Света несется.
– Эй на балконе! Музыку выруби! – визжит.
И тишина. Только пьяный шепот и смешки. Калитку открыла. Никто не ворвался, никого не положил на газон. Хотя… смысл? Там уже итак все валяются. Бедная декоративная клумба. От нее уже с десяток букетов отщипнули.
Калитка захлопнулась. Света с торжествующей улыбкой повернулась к гостям. Морды высунулись из окон, балкона и даже со двора.
– Ни звука, поняли все?
– А ты сама не ори, – проблеял какой–то парень.
Напряжение спало. Хозяйка дома все уладила деньгами.
Света посмотрела на меня. А я на нее.
– Ты чего? Кто обидел?
Молчу. А накатывает. Жилетка вот она, совсем рядом. Но нельзя показывать слезы. Ничего же не случилось.
– Иди сюда, моя хорошая, – Света идет и обнимает. Уводит в темноту, которой во дворе особо и нет.
Хорошо, что на нас гостям плевать. Многие с улицы решили просочиться в дом. Большая часть уже давно там греется. Слезы проглотила, было бы из–за чего реветь. Прогулялись по саду.
– Завтра к пришельцам поедет, ты только осознай это! Увидим этих гигантов! Уууу!
Приободрилась. Вернулись в дом. Нашелся трезвый курсант, что гитару отца Светы привел в состояние музыки. Бренчит и поет про девушку, платформу и перрон, парадку новенькую. Эх, романтика такая. Я бы тоже ждала. Вот только нужна я кому, кроме родных.
Часам к трем ночи стали такси приезжать, люди трезвели и уезжали по домам и соседним городкам. У Светы друзей оказалось не мало. А я примостилась на втором этаже в гостиной на диване. Будильник на мобильнике завела, чтобы пораньше встать. Электричка на шесть тридцать. Значит, надо через три часа уже подрываться и бежать домой.
Ради такого дела, можно и недоспать.
Подумать только! Я увижу этого красавчика не из нашего мира вживую! Волнение накатило с невероятной силой, в животе попытались вспорхнуть бабочки. Вспомнила красивое белое мраморное лицо. А разве можно… всего лишь образ, да так обожать?!