Нас не сломит нужда,    Не согнет нас беда. Рок капризный не властен над нами:    Никогда, никогда,    Никогда, никогда, Коммунары не будут рабами!    Всё в свободной стране    Предоставлено мне, Сыну фабрик и вольного луга.    За свободу свою    Кровь до капли пролью, Оторвусь и от книг и от плуга.    Пусть британцев орда    Снаряжает суда, Угрожая Руси кандалами:    Никогда, никогда,    Никогда, никогда, Коммунары не будут рабами!    Славен красный наш род,    Жив свободный народ — Все идут под знамена Коммуны!    Гей, враги у ворот!    Коммунары, вперед! Не страшны нам лихие буруны.    Враг силен? — Не беда!    Пропадет без следа, Коли жаждет господства над нами:    Никогда, никогда,    Никогда, никогда, Коммунары не будут рабами!    Коль нехватит солдат, —    Станут девушки в ряд, Будут дети и жены бороться,    Всяк солдат — рядовой,    Сын семьи трудовой,— Все, в ком сердце мятежное бьется!    Нас не сломит нужда,    Не согнет нас беда. Рок капризный не властен над нами:    Никогда, никогда,    Никогда, никогда, Коммунары не будут рабами!

Промчится вихрь с неслыханною силой. Сиротка-мальчик спросит мать свою: «Скажи, родная, где отец мой милый?» И сыну мать, склонившись над могилой, Ответит гордо: «Пал в святом бою! Он призван был в дни черной непогоды, Когда враги душили край родной, Грозя залить кровавою волной Светильники у алтарей свободы. На их удар ответил он ударом И пал, от братьев отводя беду…    Отец твой был солдатом-коммунаром    В великом восемнадцатом году!» Привет и ласку ото всех встречая, Сын коммунара спросит мать свою: «Не понимаю. Объясни, родная: Я — мал и слаб; за что мне честь такая В родном краю?» И мать ответит маленькому сыну: «К тебе горят любовию сердца За крестный подвиг твоего отца, Погибшего в тяжелую годину. Стонала Русь под вражеским ударом., Грозила смерть свободному труду…    Отец твой был солдатом-коммунаром    В великом восемнадцатом году!» «Но почему мы не в каморке тесной, А во дворце живем с тобой?.. Взгляни — Какой простор! Какой уют чудесный! За что был отдан бедноте окрестной Дворец царей? Родная, объясни!» И мать ответит, мальчика лаская: «Раскрыли перед вами дверь дворцов — Заслуги ваших доблестных отцов, Что пали, за свободу погибая. Шел враг на Русь с мечами и пожаром, Неся с собой смертельную беду…    Отец твой был солдатом-коммунаром    В великом восемнадцатом году!» И смолкнет сын в раздумии глубоком, Взирая на могильный холм борца И думая о доблестном далеком… Гигантом пред его духовным оком Восстанет тень почившего отца! И даст он клятву — тою же тропою Всю жизнь свою бестрепетно идти И не сходить с отцовского пути Неколебимо-гордою стопою. «Клянусь быть честным, доблестным и ярым. К насильникам всю жизнь питать вражду! —    Отец мой был солдатом-коммунаром    В великом восемнадцатом году!»

Синяя куртка с грудью открытой, Неколебимой — тот же утес! — Вот он, бессмертья лавром повитый, В шапке, к затылку бурею сбитой, Гордость Коммуны — красный матрос. Этот не выдаст в тяжкую пору, Не затрепещет в час роковой: Смерть, как и должно дерзкому взору, — Дерзостью встретит: «Шутишь, без спору Не совладаешь с вольной душой!» Даже штыками к мачте прибитый, Тяжко изранен стрелами гроз, Будет бороться, кровью покрытый, В шапке, к затылку пулями сбитой, Гордость Коммуны — красный матрос. Синяя куртка с грудью открытой, Неколебимой — тот же утес! — Вон он, бессмертья лавром повитый, В шапке, к затылку пулями сбитой, Гордость Коммуны — красный матрос. Помните? Ночью взвыли заводы: «Ратуйте, близок гибели миг — Псков затопили прусские воды!» — Прямо с танцульки дети свободы, В Смольный примчали сердце и штык! Первый в читальнях красного клуба, Первый в лезгинке, первый в бою; Жизнью играет дерзко и грубо: «Шашка, так шашка; Люба, так Люба! Вон он я — ешьте душу мою!!» Бури встречает грудью открытой: «Бей, измывайся — крепок утес!» Вон он, бессмертья лавром повитый, В шапке, к затылку молнией сбитой, Гордость Коммуны — красный матрос.

Сквозь красные — от факелов — глазницы Моих бойниц, дымяся и горя, — Неситесь в ночь, неýмолчные птицы, Набатные герольды звонаря! Вонзайте клюв в сплетения соломы, — Вперед, вперед: минута дорога! Да осветят пылающие домы С ножом в зубах ползущего врага. Товарищи! Нет выхода иного, Как — снова в бой: на смертный подвиг снова, Чтоб победить иль… поголовно пасть, Но — не попасть Душителям во власть! Товарищи! Я вижу с вышки красной Зловещий бег враждебных нам валов. И в этот миг, Тревожный и опасный, Вновь льется крик. Порывистый и страстный, Истерзанных моих колоколов… Лижи, огонь, обугленные балки… Топор, сверкай, щиты бойниц кроша, — Летите в ночь, пылающие галки, Столичные предместья полоша! Вонзайте клюв в сплетения соломы — Вперед, вперед: минута дорога! — Да осветят пылающие домы С ножом в зубах ползущего врага.

Огромный зал. Стоим плечом к плечу (Протискаться бесплодны все старанья!) И, повернувши лица к Ильичу, — Немолчным криком сотрясаем зданье. Он — на пороге. Не пройти вперед! Немыслимо: народу слишком много… Но вождь пошел, и перед ним — проход: Широкая, свободная дорога!.. Идет, глядит: лаская, греет нас, Самозабвенно не щадящих глотки, Теплом веснушек, жизнью отчих глаз И шаткостью взволнованной походки.

Шпалеры статуй — красных моряков. Но вот Ильич: нежданно, из-за дому! И, — словно ветром, тысячи голов, — К нему, к отцу любимому, родному!!

Вас не сломил кровавый бред    Кошмарных лет,    Голодных лет; Как встарь вы гордым сердцем юны. «Привет вам, женщины Коммуны! — Твердит с восторгом целый свет, — Привет вам, женщины Коммуны,    Привет!» В дыму и пламени пожаров Вы были стойки и тверды И окрыляли коммунаров, Вливая бодрость в их ряды. О, сколько раз, когда, бывало, Печаль, гнетуща и остра, Нас, что сетями обвивала, — Те сети в клочья порывала На брате вольная сестра: «Взгляни, как яростно зарницы Рвут шелк тяжелой синевы! Очнись: он близок, луч денницы… Дерутся братья, словно львы…»    Привет вам, гордые орлицы!    Привет вам, женщины Невы! Когда на митинге бессчетном Я озираю море глаз, По взорам страстно-искрометным Я узнаю, о сестры, вас, Горит в вас сердце огневое, Что щебень в пламени костра — И пусть бушуют вихри, воя, — Я становлюсь сильнее вдвое, Когда со мной моя сестра. «Не бойся вражеских ударов — Не возродится мир оков… Они проходят, дни кошмаров, Редеет лагерь пауков…»    Привет вам, сестры коммунаров!    Привет вам, жены бедняков! Вас не сломил кровавый бред    Кошмарных лет,    Голодных лет; Как встарь вы гордым сердцем юны. «Привет вам, женщины Коммуны! — Твердит с восторгом целый свет: — Привет вам, женщины Коммуны,    Привет!»