Из поэзии 20-х годов

Арский Павел Александрович

Артамонов Михаил Дмитриевич

Бердников Яков Павлович

Вячеславов Павел Леонидович

Герасимов Михаил Прокофьевич

Городецкий Сергей Митрофанович

Дорогойченко Алексей Яковлевич

Доронин Иван Иванович

Дружинин Павел Давидович

Ерошин Иван Евдокимович

Ионов Илья Ионович

Каменский Василий Васильевич

Кириллов Владимир Тимофеевич

Князев Василий Васильевич

Ковынев Борис Константинович

Коренев Геннадий Ефимович

Крайский Алексей Петрович

Кузнецов Николай Адрианович

Лавров Леонид Алексеевич

Малашкин Сергей Иванович

Молчанов Иван Никанорович

Наседкин Василий Федорович

Незнамов Петр Васильевич

Нечаев Егор Ефимович

Обрадович Сергей Александрович

Орешин Петр Васильевич

Панов Николай Николаевич

Петровский Дмитрий Васильевич

Полонская Елизавета Григорьевна

Праскунин Михаил Васильевич

Пришелец Антон

Радимов Павел Александрович

Садофьев Илья Иванович

Маширов-Самобытник Алексей Иванович

Санников Григорий Александрович

Семеновский Дмитрий Николаевич

Тихомиров Никифор Семенович

Турганов Борис Александрович

Филипченко Иван Гурьевич

Фомин Семен Дмитриевич

Ширяевец Александр Васильевич

Шкулев Филипп Степанович

Иван Молчанов

 

 

Станция Няндома

«На север, на север, на север!» — Вагоны, качаясь, поют; И северный ветер рассеял Попутную песню свою. Все глуше, Все мимо и мимо, Метелям и вьюгам сродни, Мелькают одни за другими Олонецких станций огни. Лежит в них Лесная усталость И северной ночи печать. И ты среди них затерялась, — Ну как мне тебя не узнать?.. Леса — без конца И без края, Чугунка — две темных струи. И тенью по ним пролетают Давнишние годы мои! Вот — утлые Крыши поселка, Седеющие в мороз. Не здесь ли затравленным волком Я дальнее детство пронес! А вот и депо, И на крыше, Едва покосившийся вбок, — Не стал он не ниже, не выше Крикливый деповский гудок. Бывало, Чуть брезжить станет Холодный и тусклый рассвет, Тягучую песню затянет Горластый деповский поэт. Меня он Ничем не обидел: Он часто будил и трубил. Но как я его ненавидел, О, как я его не любил! Его переливы, Как плети, Ложились ко мне на кровать… В одиннадцать лет на рассвете Мучительно трудно вставать! Воспоминанья Горячей Меня захлестнули волной… Скупой кривоногий подрядчик, Ты снова стоишь предо мной. И я, в пропотевшей рубахе, Мечусь, незаметен и сер. И нудно тяжелые плахи Со скрипом Ползут за барьер. Валежник, Березник, Осинник… Из сил выбиваясь, крепись! С шести до шести за полтинник Запродана тусклая жизнь… Далекая станция. Глухо Ревет паровозная медь… Мне есть о чем вспомнить, старуха, Но… не о чем пожалеть! Вот, разве, Тот день не пройти нам: Он светлым единственным был: В тот день с боевым карабином Я в жаркую юность ступил. В тот день Не задаром растрачен Мой пламень, мой пыл боевой: В тот день кривоногий подрядчик С пробитой упал головой! Далекой Высокой картиной Тот день, как живой, засиял… Ах, что я? Да разве один я Так право на жизнь добывал?

1928

 

Дьяков Петр

I

Над зубцами ельника, по краю, Разлилась багрянца полоса. Где-то за деревней, замирая, Девичьи звенели голоса. Где-то с переборами тальянки Песня угасала на ветру. Там — гулянка… Но не до гулянки Трактористу Дьякову Петру. Вот звезда над полем задрожала, Опустилась на деревню мгла. Полоса невспаханной лежала, Молодого пахаря ждала. Не шумят березы у околиц, Тихо дремлет ива у плетня… Выводил на поле комсомолец, Выводил железного коня. Под покровом ноченьки ковровой Моториста скука не возьмет: Выезжал он с песенкою новой, С той, какую милая поет:

II

«По дорожке неровной, По тракту ли, — Все равно нам с тобой по пути… Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати! Прокати нас до речки, до мостика… В нашем ясном, хорошем краю Запевайте-ка, девушки песенки Про колхозную долю свою. Не примяты дождем, не повыжжены Урожайные наши поля; Кулаки на селе разобижены, Что ушла навсегда их пора. Огрызаются, лютые, лаются, Им нерадостен наш урожай… Кулачье до тебя добирается: Комсомолец, родной, не плошай! По дорожке неровной, По тракту ли, — Все равно нам с тобой по пути… Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати!»

III

Песня наливается и крепнет: Не сорвется голос молодой. Далеко оставлена деревня, Утонула в дымке голубой. Рыхлым черноперым черноземом К борозде ложится борозда… «Стой, Петруха!» — Кажется, знакомый Голос прозвучал из-за куста. «Стой, Петруха, побалакать надо, Поквитаться надо за дела…» В эту ночь кулацкая засада Тракториста с вечера ждала. «Поквитаться надо, посчитаться Нам с тобой, бедняцкий де-пу-тат!.. С солнышком собаке не видаться, Ну-ка, поворачивай назад!..»

IV

Замолчала во поле машина… Тракториста с головы до ног Кто-то облил теплым керосином, Спичку чиркнул… Вспыхнул огонек. Цепенела в поле синь густая, Сиротела полоса… Отблеском зловещим налитая, В эту ночь от края и до края В семь цветов окрасилась роса.

1929

 

Полярная весна

Бреду по мхам, по темным травам, По кочкам выцветшим бреду. Налево, прямо и направо — Конца болотам не найду. Зеленый май весенним ливнем Все расцветил. Как даль светла! Передалась теплынь земли мне И песней на сердце легла. Есть где-то юг. Теперь он жарок. Шумят над морем тополя. А здесь мильонами цигарок Дымится мшистая земля. Иду по мхам и вязнут ноги… Заночевавшее в лесах — Как лось большой, ветвисторогий — Пасется солнце в небесах. А небеса бескрайно сини… Конец метелям, вьюгам, сну. На тощей, зыбчатой осине Встречают ласточки весну. Теплом наполнен день безбрежный. …К тебе любви моей полет! Ведь и олень сегодня нежно Подруге клич призывный шлет.

1924