«Тревога!» — Взывает труба. В морозной ночи завыванием гулким Несется призыв по глухим переулкам, По улицам снежным, По невским гранитам, По плитам Прибрежным… «Тревога! Тревога! Враг близок! Вставайте! Враги у порога! Враг впустит огонь в ваши темные домы… Ваш город, он вспыхнет, как связка соломы. К заставам! К заставам!» Но город рабочий В голодной дремоте Лежит оглушенный Усталостью ночи, — Ведь долго еще до рассвета. Гудок не обманет: К работе гудок позовет, И к работе Он встанет… Ведь долго еще до рассвета. А враг уже близок, Враги у порога… «Тревога!» Как эхо, Как цепь часовых придорожных, Гудки Загудели гуденьем тревожным: «Не спите! Вставайте! Вставайте! Не спите! К работе! К винтовке! К защите! Не спите! Враг близок, Не спите! Враги у порога! Вас много. Вас много. Вас много. Вас много. Вставайте! Не спите! Вас много! Вас ждут! Вы рано заснули, Не кончился труд. Идите! Идите! Идите!» — Идут… Наверх из подвалов! На двор, чердаки! По лестницам черным Стучат башмаки. По лестницам узким Винтовкой стуча, Оправить ремень На ходу у плеча. «К заставам! К заставам!» И в хмурые лица зарницами бьет Над Пулковым грозно пылающий свод.

Не странно ли, что мы забудем все: Застывшее ведро с водою ледяной, И скользкую панель, и взгляд Украдкою на хлеб чужой и черствый. Так женщина, целуя круглый лобик Ребенка, плоть свою, не скажет, не    припомнит, Как надрывалась в напряженье страшном, В мучительных усилиях рожденья. Но грустно мне, что мы утратим цену Друзьям смиренным, преданным,    безгласным: Березовым поленьям, горсти соли, Кувшину с молоком и небогатым Плодам земли, убогой и суровой. И посмеется внучка над старухой, И головой лукаво покачает, Заметив, как заботливо и важно Рука сухая прячет корку хлеба.