Будильник показывал шесть утра, за окном вовсю распевали птицы, ночные кошмары утратили былую яркость, а на душе впервые за много дней было спокойно и радостно. Я сладко потянулся, перевернулся на другой бок, собираясь соснуть еще пару часиков, и вдруг с ужасом вспомнил, что проспал встречу с Ариной. В голове не укладывалось, как можно было забыть о таком важном событии, но тем не менее это случилось и разрушило все наши планы. Наскоро одевшись, я сказал встававшему ни свет ни заря деду, что собираюсь совершить небольшую пробежку, и стремглав вылетел из дома. Теперь, когда все закончилось, торопиться было в общем — то некуда, но мне все же не терпелось добраться до музея и попробовать угадать по каким — нибудь приметам, что там произошло этой ночью. Я дважды обошел сонный, укрытый приползшим с реки туманом особняк, но не заметил ничего подозрительного — старый дом не желал открывать своих секретов.

— А вы, господин Толкачев, оказывается, мастер поспать, — раздался за спиной недовольный голос.

— Арина?

— Ты ожидал увидеть кого — то еще?

— Прости. Понимаешь, все случилось незаметно, — начал оправдываться я, — понять, когда начался сон, было невозможно.

— Да, конечно.

Арина выслушивала сбивчивые объяснения ночного прогула со скептической улыбкой, согласно кивая головой, но чувствовалось, что она не верит ни одному услышанному слову. Она считала меня трусом.

— Что теперь делать, Арина?

— Все сделано, Петр. — Она поправила золотистые волосы, по узенькой тропинке спустилась к реке. — Я ждала тебя до двух ночи, а потом решила действовать в одиночку. Все оказалось даже проще, чем мы думали. Вахтер сладко спал, сигнализация не работала, помогла и моя диета — я просто пролезла в форточку одного из окон первого этажа.

— Ты успела?!

— Когда я вошла в зал, часы показывали без двух минут тринадцать. Не хватало двух душ.

— Моей и Светки…

— Что?

— Часовщик присылал за нами своих слуг. Я — устоял, насчет Светы — не знаю. Вчера она звонила мне и была крайне напугана. Ей мерещились какие — то пауки. Ты разбила часы?

— Нет. — Арина с улыбкой наблюдала, как вытягивается от удивления мое лицо.

— Но…

— Зачем действовать так вызывающе? Я их аккуратно сломала. Помнишь, внутри корпуса на тонкой проволочке болтался небольшой кристаллик? Посмотри — ка… — она достала из нагрудного кармашка граненую бусину. — Как тебе сувенир? А еще на всякий случай я заклинила шестеренки булавкой. Теперь этот чертов механизм даже не дернется. Экспонат будет спокойненько стоять на своем столике, никто ничего не заподозрит, и, возможно, пройдут годы, прежде чем реставраторы заглянут внутрь корпуса.

— Неужели все кончено?

— Если дело только в часах, то теперь мы можем жить спокойно.

— Даже не верится.

Арина подбросила на ладони волшебный кристаллик, размахнулась и швырнула его в реку. Сверкнув на солнце, он навсегда скрылся в мутноватой, спокойной воде:

— Не расслабляйся раньше времени, Петька. Часы — часами, а механическая Амалия продолжает разгуливать по городу. Я почти уверена, что нашла место, в котором они с Часовщиком скрываются. Думаю, сегодня мне удастся получить ответы на все вопросы. Слежка всегда дает результаты, надо только иметь терпение.

— Тебе нужна моя помощь?

— Пока нет. Я справлюсь с наблюдением одна. Это привлечет меньше внимания. Знаешь что, Петя, давай встретимся часиков в шесть в конце Малой Яблоневой улицы, неподалеку от бывшей часовой мастерской. К тому времени, думаю, все прояснится. И еще — прихвати с собой Светку. От нее немного толку, но когда начнется драка с манекеном, лишняя пара рук не помешает.

— Думаю, мы и вдвоем справимся.

— Не скажи. Старик коварен, кто знает, какие сюрпризы он приготовил для незваных гостей?

— Ладно.

— До встречи.

Арина заторопилась домой, а я остался на берегу реки, еще не зная, как поступлю дальше. Теперь, когда планы Часовщика были сорваны, следовало узнать, не изменилось ли что — нибудь в судьбе его жертв, и выяснить, как провела эту страшную ночь Светка Акулиничева. Однако семь утра — не самый подходящий час для визитов, и я решил скоротать время, устроив хорошую пробежку по набережной.

Ноги несли меня вперед, кроссовки едва касались вытоптанной песчаной дорожки, хотелось петь, дурачиться, без причины от души рассмеяться… Это было ощущение полной свободы. Внезапная догадка заставила притормозить, снизить темп бега, и, перейдя на шаг, я посмотрел на свою пораненную манекеном руку. Царапина на ладони затянулась и перестала кровоточить — Часовщик навсегда утратил власть над моей душою. Пробежка продолжалась…

Часы показывали четверть девятого. У подъезда Светки Акулиничевой не было видно ни одного человека. Осматривая безлюдный двор, я гадал, можно ли в такое время идти в гости или стоит выждать еще полчасика. Сомнения разрешила Акулиничева-старшая. Выйдя из подъезда в нарядном, с иголочки спортивном костюме, Вероника Викторовна побежала вдоль улицы. Дождавшись, когда она скроется за поворотом, я прошмыгнул в дом.

— Мне только-только удалось заснуть! — посетовала открывшая дверь Светка.

— Как ты?

— Страшно вспомнить. Пауки окутали меня с ног до головы своей паутиной и оставили в полной темноте ждать конца. Я почти распрощалась с жизнью, чувствовала себя такой беспомощной, одинокой. Знаешь, мне помог Незнакомец. Если бы он вовремя не пришел, я бы сдалась, отдала бы чувства железному чудовищу. А к тебе Незнакомец не заглядывал?

— Нет. Пришлось выкручиваться самому. Свет, взгляни на свою руку.

— Сейчас посмотрим. — Она осторожно отклеила пластырь. — Ой, надо же — кровь больше не течет! Значит, все плохое кончилось? Ты, как и обещал, разбил часы?

— Почти… — и я рассказал о ночных приключениях Арины.

— Невероятно! Не ожидала от нее такого героизма.

— Готовься, Светлана, этим вечером мы раз и навсегда разделаемся с железными уродами.

Назначив Светке свидание на Малой Яблоневой улице, я трусцой побежал проведать Сережку Ивойлова. Дверь открыл его отец и, ни слова не говоря, жестом пригласил пройти в комнатушку Сергея. От моего приподнятого настроения не осталось и следа — неподвижный, похожий на восковую статую Ивойлов производил тягостное впечатление. Он сидел у окна, смотрел в одну точку и даже не обратил внимания, когда я вошел в комнату.

— Привет, Сережка? Как жизнь?

— Хорошо, — безучастным тоном отозвался он.

— А ты знаешь, что такое хорошо?

— Люди используют это слово, отвечая на вопрос, который мне только что задали.

Чуда не произошло — чувства Сергея не вернулись к нему, и впереди его ждал скорый конец. Быстренько распрощавшись, я оставил Ивойлова одного.

— Ах, Петя, — грустно вздохнула вышедшая из кухни Сережкина мама, — мой сынуля так болен… Сперва я, глупая, радовалась — у него и успеваемость улучшилась, и аккуратности прибавилось, а потом… Он вкус к жизни потерял, ничего его не интересует. А доктора только и знают твердят: «Ваш сын здоров, и все у него в норме». Что теперь делать, ума не приложу!

«Увы, время невозможно повернуть вспять, и то, что Арина остановила Часовщика, вовсе не означало спасения его жертв. Их свечи погасли, и некому было вновь зажечь крошечные огоньки… — думал я, спускаясь по лестнице. — Незнакомец называл это жизнью по инерции. Сколько так протянет Сережка, прежде чем погибнет от равнодушия? А Танька? Денис? Те, другие, чьи имена мне неизвестны?»

— Пусть их не спасти, но осталось время для мести. Скоро мы встретимся с тобой, Часовщик! — вслух произнес я и с силой хлопнул дверью подъезда. В сердце клокотала горячая лава ненависти.

День прошел в лихорадочном ожидании последнего боя. Часы в гостиной показывали только пять минут шестого, когда я, вооружившись увесистым гаечным ключом, вышел из дома и направился к Малой Яблоневой улице. Мне довольно долго пришлось дожидаться девчонок, которые пришли к месту встречи около шести вечера. Первой явилась Акулиничева, а потом — запыхавшаяся, возбужденная Арина:

— Порядок! Они у нас на крючке!

— Как ты обнаружила логово автоматов? — поинтересовалась Светлана.

— Главное — знать, что именно ты хочешь найти. Остальное — дело техники. Идемте, ребята, я расскажу все по дороге. — Арина повела нас по Яблоневой улице, потом свернула в соседний переулок. — Итак, было совершенно ясно, что Часовщик не мог оставить свою подземную мастерскую и просто ходил туда другим маршрутом. Каким именно? Прежде всего я подумала о подземном ходе в парке, но сколько ни искала, не обнаружила там свежих следов — после нас с Петькой этим лазом никто не пользовался. Мне ничего не оставалось, как вернуться сюда, на Яблоневую улицу. Проникнуть в подземелье через бывшую часовую мастерскую оказалось абсолютно невозможно — там сделали круглосуточный магазинчик и всегда толпился народ. Пришлось прибегнуть к старой доброй слежке и бродить по улицам, высматривая подозрительных личностей. Раньше я никогда не сталкивалась с Амалией, но вскоре заметила похожую на нее по описанию девушку. Особенно бросалась в глаза ее неровная, асимметричная прическа.

— Она отрезала волосы, которые я нечаянно подпалил?

— Именно так я и подумала. Девушка часто посещала один из домов, и оставалось только расспросить его жильцов, живет она там или нет. Словоохотливые старушки сообщили множество местных сплетен, среди которых встречалась и полезная информация. Оказывается, подозрительная особа стала приходить к ним в дом совсем недавно, при этом она ни с кем не здоровается и никого в подъезде не знает. Я поняла, что нащупала верный путь. Впрочем, остальное вы скоро увидите сами.

Арина ускорила шаг, а Светка, наоборот, чуть приотстала и тихо спросила:

— Петя, почему ей все так легко удается?

— Просто она знает, чего хочет. Таким людям везет.

— Может быть…

— Сюда, — Арина указала на подъезд одного из старых, дореволюционных, домов.

Мы прошли просторный холодный вестибюль и нырнули под лестницу. Там обнаружились ведущие вниз, к небольшой двери, ступеньки.

— Это вход в подвал, — пояснила Арина. — Замок здесь для красоты — петля, на которой он висит, не прикреплена к двери. Амалия, а может быть, и сам Часовщик, частенько наведываются сюда.

Увидев, куда нам предстоит идти, Светка замешкалась и сообщила, что недолюбливает такие подозрительные места. Мы предложили ей остаться, но она решительно отказалась и только уточнила, встречаются ли в подвале крысы.

— Мне они не попадались, — успокоила ее Арина. — Крысы сами боятся людей и разбегаются, почувствовав их приближение.

— Хорошо бы… Больше всего я боюсь крыс, пауков и контролеров на транспорте.

Экспедиция началась. Миновав лабиринт подвала, мы остановились перед грудой небрежно сваленных картонных коробок, за которыми виднелась неоштукатуренная кирпичная стена.

— Странно, — Арина постучала по ней костяшками пальцев. — Еще вчера эти кирпичи лежали в сторонке. Они заложили проход.

— Ничего удивительного. После того как я утопил автомат, а ты сломала часы, Дмитрий Дмитрич стал более осторожным и осмотрительным. Он боится.

— Но мы все равно его достанем. Помогите, ребята.

Последовав примеру Арины, мы начали разбирать сложенную без цемента стену. Заглянув в образовавшийся проем, я увидел еще один подвал, как две капли воды похожий на тот, в котором мы находились.

— Это соседний дом, — пояснила Арина. — В конце подвала есть еще один проход вроде этого, за ним начинается узкий лаз, который прямиком ведет в монастырский подвал.

— Молодец, Арина, здорово поработала, но как тебе удалось побороть страх перед замкнутыми пространствами? Ты же не могла долго находиться под землей.

— С трудом, Петька. Просто я все время думала, что должна остановить Часовщика, иначе он совершит еще столько страшных поступков.

Я первым пролез в соседний подвал, и мы продолжили путь к логову смертельно опасного, обладавшего магической силой маньяка.

Фонарь был только у Арины, и это создавало дополнительные неудобства — мы со Светкой все время спотыкались и даже пару раз налетели на углы извивавшегося подземного хода. Наконец из — за спины Арины стали видны помещения монастырского подвала. Пройдя через несколько сводчатых залов, она вывела нас к комнате, оборудованной стариком под часовую мастерскую.

Луч света скользнул по стеллажам и задержался на неподвижной, похожей на человеческую фигуре. Светка тихонько вскрикнула, но повода для тревоги не было — перед нами стоял так и не обретший душу автомат, в свое время предназначавшийся Незнакомцу.

— А где Амалия?

— Не знаю, Петька. Обычно в это время она приходит сюда отдыхать. Часовщик заново заводит пружину, смазывает механизм. Вчера вечером я сама видела, как это происходит.

— Без сомнения, она видела… — Неожиданно вспыхнувший свет ослепил нас. — Добро пожаловать в мою скромную обитель, молодые люди.

Часовщик вышел на середину комнаты и, скрестив на груди руки, ухмылялся своей фальшивой улыбкой. После мгновения испуга меня вновь захлестнула волна ненависти. Коварный, безжалостный убийца смеялся нам в лицо, уверенный в своей победе, но он выбрал неудачное время для торжества! Горя желанием отомстить, я ринулся вперед, но почему — то споткнулся и неуклюже рухнул на пол. Можно было подумать, что некто ловко подставил мне подножку. Взвизгнула Светка.

— Девчонки, бегите!

— Они никуда не побегут, мой мальчик, — зашелестел над ухом вкрадчивый голос. — Светлана слишком напугана, а Арина… О золотоволосая красавица с изумрудными очами, услада горьких дней одиночества… Арина-Арина… Зачем ей бежать из родного дома?

Иногда до меня очень медленно доходит смысл сказанного. Поднявшись с пола, я посмотрел в раскосые глаза своей напарницы:

— Ты — одна из них?

— Этого мог не заметить только слепец или влюбленный юнец, — звонко рассмеялась она. — Ах, Петр, тебя сгубила любовь! Это трогательно… Запомни, она ослепляет, не дает распознать правду. Открою маленький секрет: манекены так легко прикидываются людьми потому, что каждый видит не то, что есть, а то, что желает.

— Я не понимаю, — вмешалась обретшая дар речи Акулиничева, — а как же автомат, который она сбросила со стены?

— Плановая замена выработавшего свой ресурс механизма, — усмехнулся Часовщик. — Веселый разбойничек Леха Кудрявый всего несколько часов обходился без тела, а потом его душа вошла в новый автомат.

— Так, значит, блондин с челкой и манекен, которого Петя утопил в пруду, были одним и тем же человеком?

— Если совсем точно, оба механизма оживляла одна душа. Между прочим, устроить из плановой процедуры эффектное шоу предложила Арина. Она стремилась завоевать ваше доверие, а что может быть убедительнее, чем публичное уничтожение одного из противников? Зрелище впечатляло, не правда ли?

— Но ради чего?

— Такой настойчивый, сообразительный парень, как ты, Петр, в любом случае докопался бы до истины, узнал бы тайну старого мастера. Я предпочел открывать ее сам — когда это необходимо и насколько необходимо. Благодаря стараниям Арины вы всегда отставали на один шаг. Она указала слабую струну Виктории, и я заманил девчонку в свои сети, она поссорила тебя со Светланой, тем самым воспрепятствовав встрече с Незнакомцем, который слишком хорошо осведомлен о моих планах, она…

— Часы! — охнула Светка. — Что с часами?!

— О да, вы проспали самое значительное событие в истории человечества. Начало его конца. Стрелки указали тринадцатый час, время стало уязвимым, и смерть вздрогнула от ужаса. Путь свободен. Теперь я смогу пройти туда, куда стремился не одно столетие.

— Столетие… — пробормотал я. — Вы сказали — столетие…

— Всегда удивлялась твоей наивности. — Арина достала из кармана зеркальце, припудрила нос и поправила волосы. — Правда, смазливое личико? Знаешь, сколько мне лет? А Дмитрий Дмитричу? Нас собирал сам Мастер, детали механизмов навсегда сохранили тепло его рук. Пожалуй, Петр, я для тебя немного старовата…

— Довольно праздной болтовни, Арина! — Часовщик сделал шаг вперед, гордо поднял голову. — Да, я такой же, как они. У меня нет крови, нет дыхания, но у меня есть воля, и я, вопреки всему, достигну своей цели! Виктория поможет мне завершить начатое, ибо только существо из плоти с чистой душой и любящим сердцем способно отыскать дорогу к «месту». Теперь, когда все условия соблюдены, никто и ничто не остановит меня!

Часовщик собрался уходить, но его окликнула Акулиничева:

— Постойте, а что будет с нами?

— Тебе страшно? Почему вы не отказались от своих слабостей в обмен на вечное спокойствие? Впрочем, это уже неважно, маленькая победа не спасет от большого поражения.

— Вы нас убьете?

— Зачем, Светлана? Я не люблю суеты, насилия, потрясений, делаю все тихо и незаметно. Арина заманила вас сюда для того, чтобы вы, дорогие мои спасители мира, не путались под ногами. Терпение, Света. Осталось всего несколько часов, чтобы закончить земные дела, а когда звезды окажутся расположены должным образом, наступит час моего торжества.

Часовщик покинул мастерскую. Я рванулся следом, но пальцы Арины сжали локоть с такой силой, что у меня потемнело в глазах. Лживая кукла оттащила нас со Светкой в дальний угол комнаты, а потом ушла вслед за Часовщиком. За их спинами со скрежетом опустилась решетка, и в помещении погас свет.

Спотыкаясь о мебель, я бросился к решетке и с неожиданной яростью начал молотить по ней кулаками. Обида, злость, желание отомстить слились в одно жгучее чувство, раздиравшее меня изнутри. Я кричал какие — то глупости и ненавидел весь мир.

— Петя, Петя, что с тобой? — донеслось из темноты. — Ты никогда не был таким бешеным.

— Они обманщики, лжецы! Они играли на самых лучших чувствах… Я ненавижу, ненавижу Арину!

— Но это еще не повод для того, чтобы разбивать голову о ближайшую стену.

Пожалуй, это и в самом деле выглядело довольно нелепо. Взяв себя в руки, я занялся поисками выключателя, но вскоре понял тщетность своих усилий — обшарить на ощупь каждый сантиметр просторного помещения было практически невозможно. В подземелье не проникало ни единого лучика света, и окружавшая нас темнота казалась осязаемой — густой, вязкой и тяжелой. Добравшись до Светки, которая сидела, прислонясь к запертой двери меньшей комнаты мастерской, я устроился рядом. Сперва мы попытались обсуждать случившееся, но черная тишина заставила нас умолкнуть — в этой огромной могиле царствовало безмолвие. Впрочем, один звук все же нарушал гнетущую тишину — каждые полчаса из — за запертой двери доносился размеренный бой часов. Я засыпал, просыпался, считал удары и вновь впадал в беспокойный, тревожный сон.

— Уже полночь… — донеслись сквозь дрему слова Акулиничевой. — Нас, наверное, давно ищут по всему городу…