«— Не горюй, — отвечает ему человек, — не бывает разлук, а смерть — это дверь. Мы все одни и те же души на этой земле, только меняем вид. Ты ещё найдёшь того, кого потерял, если не сейчас, то потом».

(с) Мария Фариса

Костяшки пальцев избиты до крови, кажется, потянула левую руку, может, просто сильный ушиб. Быстро сполоснув руки под сильной струёй холодной воды, перебинтовала новыми чистыми бинтами кисти рук, кое-как надела кожаные чёрные перчатки, пригладила волосы, вновь осмотрела себя внимательно на наличие ссадин и синяков, убедившись, что всё в норме, кивнула собственному отражению и стремительно вышла из дамской комнаты. Ничего не сказав, не бросив взгляд на свою личную охрану, уверенно и быстро преодолела пустые коридоры клуба, миновала бар и танцпол, взбежала вверх по лестнице и, распахнув железную дверь, вышла на улицу.

Уже в бронированном хаммере, сидя на заднем сидении, просматривая сводки новостей в планшете, более-менее начала приходить в себя.

Не помню, скольких «шестёрок» навестила, но уверенна, каждый из них запомнит меня на долго. И надо думать! Выпустить пар мне было необходимо, почти каждодневные скандалы с Аристархом выбивали почву из-под ног. Мне нужна была разгрузка. Соколов истязал моё тело сексуальными играми, и не всегда в особняке и не всегда в кровати или хотя бы в своей спальне. Радоваться? Не думаю. Если честно, проблем и так хватало, а Сокол лишь всё усложнял. Но это была не любовь. Нет. Всего лишь желание подчинить, заставить слушаться, показать, кто главный, кто всем управляет. И, если до этого я любила Ариса, хотела быть с ним всю жизнь, то сейчас…

Любовь осталась, от неё невозможно было избавиться, но вот мысли странным образом поменяли направление. Я стала рассматривать секс с любимым мужчиной, как приятный бонус, да и физиологические потребности были удовлетворены. Об отношениях не могло идти и речи. Может мужчина и считал меня своей вещью, собственностью, выгодным приобретением, но он даже не догадывался, о чём думаю я, какие решения принимаю в тайне от него.

Я многое хотела высказать Соколу, но понимала, что тогда меня запрут в доме, как поступили с Клэр. Подруга не жаловалась, на удивление, да ещё быстро смирилась с происходящим и доверилась всем нам. Спустя неделю девушка начала выходить из комнаты Роберта, читала книги в библиотеке, затем принялась готовить завтраки, обеды и ужины, говоря, что готовка её успокаивает и не даёт впасть в уныние. Герман был весьма мягок с Клэр, правда, не столь разговорчив, как со мной, но это нормально. Аристарх же мою подругу старался не замечать, да и не позволял мне проводить с ней много времени.

Жизнь запуталась окончательно.

Отец больше не тревожил меня, и дело это рук Соколова, хотя открыто никто и ничего не говорил. Винсент перестал звонить и только смс присылал несколько раз на дню, в основном обсуждая детали нашей свадьбы. Да, я до сих пор собиралась стать женой Нортона младшего. Мои убеждения так и остались при мне: я люблю Аристарха, но он никогда не сможет ответить мне взаимностью, а Винсент не самый плохой вариант. Если честно, мне и отношения с другими мужчинами строить не хочется. Устала, и хочу просто покоя, самой обычной жизни…

У Сокола было слишком много дел и чертовски мало времени на всё, поэтому за мной следить он не всегда успевал, а Герман, если что, прикрывал меня. Конечно, Аристарх приходил в бешенство, видя на мне новые отметины или следы побоев, полученные при встрече с очередным «ключиком» к победе. И теперь, когда нам приходилось выходить куда-то в «свет», на мне всегда красовались закрытые платья, волосы были распущены, а лицо искусно замаскировано макияжем. Арис бесился от моих внешних изменений, но видя новый синяк или рану, отыгрывался на ребятах, приставленных ко мне в виде охраны. Не скрою, в глубине души я ждала, когда же терпение мужчины лопнет и он ударит меня. Так было бы легче.

Мне было бы легче.

Машина въехала на территорию особняка, и я, отлепив взгляд от экрана планшета, посмотрела в тонированное окно. По массивным лестницам дома, расстёгивая пуговицы на пиджаке, в некой мальчишеской форме пряча руки в карманах брюк, спускался Аристарх.

В последние несколько дней он редко надолго покидал это место, всё чаще решая все вопросы на дому, а на выездах бывали чаще Герман и я. Только вот меня возили на бронированном Хаммере, да ещё в сопровождении двух-трёх машин, набитых самыми лучшими бойцами Сокола. Не видела смысла возмущаться, потому что и сама понимала необходимость данных мер.

Прикрыв глаза, сделав пару глубоких вдохов-выдохов, открыла дверь авто, выпрыгивая наружу. Пока забирала планшет и огибала Хаммер, Аристарх успел отдать несколько приказов Валентину: тому самому, кто нехотя отвёз Клэр и меня из больницы, а потом до последнего надеялся уличить в обмане. Почему-то Соколов доверял ему, чего не делала я. Увы, если первое знакомство не сложилось, то дальше вряд ли что-либо изменится.

Когда Сокол обнял меня за талию одной рукой и притянул к себе, при этом не посмотрев в мою сторону и мельком, я промолчала. Подобные жесты перестали шокировать не только меня.

Весь теневой мир с недавних пор знал, что я принадлежу Аристарху, но каждый для себя сам выбирал смысл значения этой «принадлежности». Одним было проще считать меня очередной игрушкой завидного холостяка страны; другие же, привыкшие видеть меня рядом с Германом, называли элитной проституткой или шлюхой; были и те, кто не мог понять моего присутствия рядом с Соколовым. Всё же, сколько бы версий ни было, все они имели одну общую черту: наши отношения с Аристархом не воспринимали всерьёз. Солгу, сказав, что мне было больно. Нет. Мне было плевать. Слишком хорошо знала принципы мужчины, отдавала полный отчёт его действиям и ждала, когда Арис наиграется и я стану ему неинтересна.

Временами, когда выпадала свободная минутка, автоматически уходила в свои мысли, углубляясь слишком быстро и далеко в ощущения, чувства… Да, временами было больно, а будущее без самого желанного мужчины казалось крахом всего. Только вот не было у меня никакого права считать Сокола «своим». Не было и не будет.

— Как прошла встреча? — прозвучал ровный мужской голос над головой, выдёргивая из мыслей.

— Как всегда, — только и ответила, желая поскорее оказаться в доме и поесть.

Со вчерашнего дня во рту и крошки не было, а организм требовал еды.

— Удалось что-нибудь узнать? — перевела стрелки на Аристарха, ловко вырываясь из тёплых объятий, после чего поспешно поднялась по лестнице.

— Завтра пройдёт ежегодный осенний бал в загородной резиденции Константина Крата. Ты разговаривала с ним на благотворительном вечере.

Высокого статного мужчину с охристыми цепкими глазами вспомнила сразу, даже мысленно расслабилась. С владельцем компании «Бриллиант» мы больше не пересекались, но всего от одного разговора с Константином я прониклась к нему доверием и теплотой. Крат был одним из тех представителей людей, чья жизнь пропиталась огромным опытом бытия, и это бросалось в глаза всем окружающим, обладающих хотя бы крупицей здравого ума. Именно таких личностей я уважала и не смела прекословить, да и возраст Крата играл свою роль. По сравнению с ним я неопытное дитя, а это цепляет. Цепляет в хорошем плане. Я радовалась любой возможности общения с теми, кто был мудрее и умнее меня, кто мог чему-то научить. Не удивительно, что от вести Сокола я была довольно-таки расслабленной, предвкушая завтрашний вечер.

— Мне нужно выбрать платье и пригласить стилиста, — бросила через плечо, заходя на кухню.

У плиты стояла Клэрри, что-то помешивая в большой серебристой кастрюле, а по комнате витали соблазнительные запахи мяса и зелени. Девушка стремительно повернулась в нашу сторону, смотря с тёплой улыбкой на меня.

— Я уже решил этот вопрос.

Перевела взгляд на Ариса, молча кивнула. Сокол бросил мимолётный взгляд на Клэр, обернулся ко мне всем корпусом, обнял и поцеловал… Поцелуй длился не больше двух секунд, являясь очередной меткой Соколова. Меткой, подтверждающей права мужчины на меня. Не сказав и слова, Арис ушёл.

Как и всегда, натянув искреннюю улыбку на лицо, подошла к подруге, приобняла в знак приветствия, чмокнула в щёку и потёрла руки, с нетерпением заглядывая в кастрюлю. От увиденного потекли слюнки, ведь Клэр готовила солянку — мой самый любимый суп.

— Я голодная, как волк! — громко воскликнула.

— Знаешь, мне сложно припомнить, когда было наоборот, — тепло подшутила девушка, заслужив мой притворно суровый взгляд.

В итоге мы обе рассмеялись, а обстановка вокруг перестала напрягать, стремительно потеплев.

Уже сидя за столом, наслаждаясь потрясающим чуть кисловатым вкусом горячего супа, заметила некую скованность Клэр, словно она хотела что-то сказать, но не могла или боялась. Вот тогда и взяла ситуацию в свои руки, непринуждённо разрешив спрашивать о всём, что душе угодно. Только вот не была готова услышать ответ подруги…

— Никогда не лезла в твою личную жизнь без спроса, но сейчас просто не могу промолчать, — прозвучал тихий, но уверенный девичий голос, а столовые приборы были отложены. — Он разрушает тебя, Лина.

Невольно вздрогнула, но промолчала, желая услышать всё до конца.

— Понимаю, ты любишь его. Любишь давно. Такая любовь никогда не отпустит, не забудется. Конечно, можешь не соглашаться, но мне есть с чем сравнивать, а главное — с кем. Ты знаешь, как сильно я любила твоего брата, но Роберт любил меня ещё сильнее. Вы с ним через чур похожи, и я не про внешность говорю, — грустно усмехнулась девушка. — Мне были ведомы все его эмоции и мысли, ведь он никогда не пытался закрыться от меня. Прости, но вы всегда одинаково злились, грустили, веселились, любили…

Не выдержала.

С громким звоном отбросила ложку и поставила локти на стол. Сцепила руки в замок, прислоняясь к ним лбом и прикрывая глаза. Тело вмиг напряглось, превращаясь в один сплошной сгусток нервов. Кажется, прикоснись ко мне кто, то убью любого.

Я была уверенна, что никто и никогда не узнает о моих истинных чувствах и мыслях… Уверенна настолько, что упустила самую важную деталь — Клэр. В любой другой ситуации я бы не стала её слушать, но сейчас всё иначе. Подруга была любовью всей жизни Роба, а брат делился с ней всем, за исключением информации о своём роде деятельности. Клэрри знала Роберта, как саму себя, а значит, ей были ведомы тайны и моего сердца.

Только теперь в полной мере осознала желание Аристарха избавиться от подруги: она знала меня, как саму себя, тем самым становясь желанной добычей для врагов. Но…

Но я не могла позволить ей умереть. Только не ей.

— Мы не виделись девять лет, и за это время многое успело измениться, — тяжело выдохнула, откидываясь на спинку стула, буравя взглядом салфетку на столе. — Детская влюблённость угасала с каждым днём в чужой стране, а потом у меня появился первый парень, затем второй… Ухажёров хватало, и о прошлом остались лишь тёплые воспоминания. После возвращения на Родину мало что изменилось, а остальное тебе и самой известно. Но я больше не была ребёнком, да и наивностью никогда не страдала. Проснулся мозг. В мире «предвестников смерти» опасно руководствоваться сердцем, как бы глупо ни звучало, но разум исцелил меня, только оказалось всё самообманом.

— Мне не понятны чувства Аристарха, Лина. Смотрю на него, когда он рядом с тобой, но не понимаю…

— И не поймёшь, Клэр. Этот мужчина опасен, умён и непредсказуем.

— Но ты с ним.

— Поверь, это его желание, а он всегда получает желаемое.

— Так может…

— Нет, — резко отрубила, на корню уничтожая робкую надежду в глазах девушки.

Подруга всегда желала мне счастья, а в столь тёмные времена хотела этого ещё сильнее. Осуждать Клэр не собиралась, ведь она знала об «обратной» изнанке мира только по книгам и фильмам, а я жила в этом уже давно, видя то, что подругу могло бы сломать навсегда. Конечно, каждый имеет шанс на любовь, но не всем это нужно. Аристарх относился как раз ко второму типу: разум у него всегда преобладал над сердцем. Мужчина умел контролировать себя, особенно мысли, хотя иногда становился узником ярости, но это случалось в самых экстремальных ситуациях.

— Всё равно, Лина… — вновь робко начала Клэр. — У него есть к тебе чувства, но боюсь, они навязаны насильно, потому что ты сестра его лучшего друга, которому он дал определённые обещания. Я не вижу любви к тебе, как к женщине, а это самое ужасное.

Хотела что-то сказать, да только слова так и застыли на кончике языка, а во рту вдруг стало сухо. Подруга и сама находилась на грани, и каждое упоминание о возлюбленном причиняло ей боль, только она сдаваться не желала.

«Ты единственная, кто у неё остался, кого она любит», — скандировал внутренний голос.

— Однажды мы сильно поссорились с Робом, — с болью в голосе прошептала девушка, привлекая к себе мой взгляд моментально. — Оба были виноваты. Я слишком эмоционально реагировала на его слова, наговорила много лишнего, и так устала тогда от всего, что бросила его. Сказала, что хочу нормальной стабильной жизни, а раз он мне этого дать не может, то нам лучше расстаться. И он ушёл. Не прошло и двух дней, как Роберт вернулся, прощения просил… Я сама хотела извиниться за все свои слова, но на тот момент думала, что поступаю правильно. Предложила ему остаться друзьями и не портить друг другу жизнь.

— Но он не согласился… — сокрушённо протянула, потому что об этом инциденте никогда не знала.

— Не согласился… Почти месяц он пытался переубедить меня, а я строила из себя настоящую стерву и старалась не проявлять эмоций на все его слова, подарки, цветы, сюрпризы… Но сама понимаешь, он не всегда мог быть рядом, хотя каждый день звонил или писал сообщения. Однажды он приехал без предупреждения, и тогда я испугалась. Невозможно всё описать, передать словами, но… Лина… Роберт был совершенно другим. Он продолжал любить меня, но думал, что мои чувства остыли. Оказывается, каждый день моего мнимого равнодушия, Роб винил во всём только себя, особо не задумывался о безопасности, специально нарываясь на неприятности. Физическая боль избавляла его от моральных истязаний, но только на время. Подмена мыслей и чувств с каждым разом всё больше разрушали Роберта, и передо мной уже предстал почти «живой труп». Я разрыдалась, вымаливала его прощения, во всём призналась, а потом поклялась, что никогда не отвернусь от него, не предам и не перестану любить. Он вновь стал прежним. И теперь я вижу то же самое, но только в тебе. Роберт и ты… Для вас любовь — это всё. Если любовь не взаимна, то вы не можете жить полной жизнью, и вам проще мучить себя, пытаясь делать вид, что жизнь продолжается, и когда-нибудь боль уйдёт.

Встала, подошла к кухонному гарнитуру, налила в стакан воды, но так и замерла: держа в одной руке стакан, а пальцами другой руки цепляясь за мраморную столешницу.

Подруга была во всём права, и эта правда подействовала на меня отрезвляюще. Я пыталась отстраниться от мыслей, предпочтя решить всё потом, когда надоем Соколу, но мысли одна за другой всё равно пробивались сквозь выстроенные стены, и каждый раз я старалась переключить их, используя довольно-таки опасные способы. Всё это вело не просто к разрушению, а к полному самоуничтожению, но только… Не было другой двери для спасения.

Решение всех проблем пришло само собой, словно вспышка.

Всегда любила Аристарха и эта любовь будет вечной, но нам не быть вместе, а я без него не смогу долго жить, и Винсент ничего не в силах изменить. Но сейчас, пока Соколов со мной, у меня есть пару тузов в рукаве, вот только они однозначно не понравятся «предвестникам», а Клэрри… Клэрри поймёт со временем.

— Арис! — раздался громкий оклик Германа со стороны холла, и это немного привело меня в чувства, заставляя обернуться.

Не успела и шага сделать, как на кухню влетел напряжённый мужчина, цепким взглядом голубых глаз сканируя обстановку. Взгляд остановился на мне, кажется, Молот тихо выдохнул, а может мне только показалось. Спустя пару секунд нас посетил Аристарх, требовательно и нетерпеливо смотря на друга, затем на меня. Я только головой помотала, высказывая так своё непонимание всей ситуацией. Но стоило Молоту убедиться, что все в сборе, как…

— Чарсов в городе, — зло выплюнул мужчина.

— Пока у нас не будет точной информации о том, что все события — его рук дело, мы не можем применять какие-либо действия, — пояснил Соколов, хотя уверенна, он и сам был не прочь избавиться от очередного подонка.

— Вот, — Герман поднял руку, и только сейчас я смогла увидеть довольно-таки объёмную чёрную папку. — Здесь хватит и первых трёх страниц, чтобы никаких сомнений не осталось.

Обстановка накалилась.

Весь мой мир сконцентрировался только на этой чёрной папке. Отдавала себе отчёт, что первой мне информацию не дадут изучить, также понимала, что ложь «во благо» исчерпала лимит, и я теперь сама за себя. Да, Аристарх дал мне обещание, что я лично избавлюсь от убийцы брата, но этого не будет. Мужчина не станет рисковать, и мои слова ничего не значат, в отличии от слов «предвестников смерти».

Раньше думала, что я — одна «из» этих сильных непоколебимых мужчин, мне об этом говорили даже постоянно, но правда была в том, что всё являлось ложью. Я всегда была только сестрой Роберта, но не более того.

Сегодняшний день с самого утра обещал быть таким же, как и все предыдущие дни, но вечер перечеркнул всё. Слишком много правды на меня вылилось за какой-то жалкий час, и эта правда разрывала изнутри, вызывая жгучую боль в груди, отчего смерть казалась лучшим спасением. Но всему своё время.

«Всему своё время», — прозвучал в голове уверенный голос собственного «Я», с которым была полностью солидарна.