Смерть других людей — это зеркало, в котором отражается наша собственная уязвимость.

(с) Батист Болье

Распахнув глаза, выдохнув весь воздух из лёгких, уставилась в белоснежный потолок.

Сон оборвался резко, выталкивая меня в реальность. Стало тошно. Больно. Одиноко.

В руки опять воткнуты иглы, и успокоительные вливаются в тело, словно я какая-то сумасшедшая. Но отчасти это правда. После смерти самого родного человека, волей не волей, а ум затуманивается, и цель, которая была так желанна всю жизнь, теряет свою значимость. Так или иначе мы все глупые мошки, без права выбирать: кто останется в нашей жизни, а кто уйдёт.

Пошевелила рукой, и вновь левую ладонь обожгло непривычным теплом.

Не весело хмыкнула, заметив наконец Аристарха у кровати, сжимающего мою руку. Уже не первый раз так. Наверное, боится, что сбегу, или ещё что сделаю. Да и после моих слов он вряд ли мне доверяет, но сейчас…

Резкое желание пронзило всё тело, сон вновь ворвался в сознание, переворачивая там всё вверх тормашками, особенно обещание брату…

Возможно я и правда должна была жить, хотя это понятие весьма пространственное. Скорее, буду существовать, и не более того. Но зато у меня появится относительная свобода, и плюс, думаю, пока буду жить местью, мне удастся заглушить боль, а потом время затянет рану в груди.

— Всё хорошо, — спокойно сказала, смотря на Ариса.

Тот выглядел уставим и напряжённым. Под глазами залегли синяки, щетине на щеках уже точно несколько дней, волосы в беспорядке, галстука нет, пуговицы верхние расстёгнуты, пиджак валяется на диване у стены. И пусть я часто видела мужчину в таком состоянии, но всё равно непривычно сейчас было. Но времена не самые радостные для нас, вновь охота объявлена, и думаю, Сокол вместе с Германом не особо заботятся о своём внешнем виде и здоровье.

— Отвяжи меня от кровати, пожалуйста, — вновь произнесла, устало прикрывая глаза.

— Нет. Очередного приступа я не допущу.

«Приступа? Это он о моей истерике, что ли?»

Но да, только сейчас поняла, как глупо себя вела. Но с другой стороны, имела на это все основания. В конце концов не кошку похоронила. Только, кому легче от моих переживаний и слёз? У мужчин крупные проблемы, в которые оказалась втянута я. Хотя, уверенна, что не расскажи мне о смерти Роберта, и, живя я сейчас дальше в Лондоне, меня бы убрали быстро и легко. Никто бы не допустил, чтобы я жила. Если была раньше приближённой «предвестников смерти», то осталась такою навсегда. Таковы правила, и переделать их никто не может.

— Я обещала ему жить, Арис, — тихо выдохнула, вновь смотря на мужчину.

Тому не пришлось объяснять, что и кому обещала. Он понял всё без слов. Но всё же отвязал меня не сразу от кровати. А, когда пути исчезли, медленно села на кровати, свесив ноги.

— Отвезёшь в одно месте? — спросила, как прежде.

— Вещи в шкафу. Жду за дверью.

Вот так, монотонно, без возражений, Сокол решил меня послушать.

Можно, просто боялся вновь вывести меня на эмоции, или просто устал бороться со мной. Я ведь всегда получала, что хотела. Всегда.

«Да, Лина. Всегда. Но его ты так и не получила»- горько усмехнулась, направляясь к шкафу.

Душу грела мысль, что со временем смогла избавиться от любви к Аристарху, и остались лишь воспоминания о тех временах и чувствах. Сама не представляю, как справилась с этим непонятным чувством — любовь. Другие мужчины не избавляли от столь невыносимых эмоций, как и время не лечило. Может, я поняла, что не буду с ним, после того, как в очередной раз застукала его с любовницей в собственном кабинет. Или быть может, я не могла позволить даже столь любимому человеку проявлять ко мне ненависть и вечные нападки. Так или иначе, гордость у меня имелась, и понимала всё без слов. Ему я была не нужна, всего лишь сестрёнка лучшего друга, и не более того. Если бы всё дело было в Роберте — одно дело, но для Сокола никогда не было преград, если он что-то желал заполучить. Думаю, он никогда не догадывался о моих чувствах, как и все остальные. Тщательно это скрывала, да и на свидания с другими парнями ходила, чуть ли не под носом «предвестников».

«Хватит, Лина! Воспоминания пора выкидывать»- скомандовала себе, бросив последний раз взгляд в зеркало.

Выглядела более-менее, особенно учитывая происходящее.

Волосы оставила распущенными, лишь расчесав, красится не посчитала нужным. Не для кого, да и самой лень. Из одежды на мне сейчас были: обтягивающие джинсы, футболка и кожаная куртка, а на ногах короткие сапоги без каблука. И хоть одежда была моя, и довольно-таки новая, она стала велика. Видимо, за эти дни похудела сильно.

Выйдя из своей палаты, не удивилась, когда и правда обнаружила Аристарха у соседней стены. Он разговаривал с кем-то по телефону, а при виде меня быстро попрощался с собеседником.

— Готова? — без эмоций спросил он, а потом протянул мне стакан с кофе, который взялся у него не понятно как.

— Да. За кофе спасибо, но я его не пью.

И ведь не врала.

— С каких пор?

На миг удивилась, вспоминая себя прежнюю.

Раньше я была кофеманом, отлично разбиралась во всех сортах крепкого напитка, если не удавалось выпить кофе с утра, то день сразу мог записываться в чёрный список. Мою любовь к этому напитку Богов часто высмеивали «предвестники смерти», Роберт и во все упрекал, говоря, что это яд в чистом виде. И вот теперь, я совершенно равнодушно смотрела на протянутый стакан, а столь чарующий аромат уже не был притягательным.

В конце концов, давно пришло время менять привычки. А в данной ситуации это только на руку.

— С недавних, — коротко бросила и устремилась на выход.

Сейчас меньше всего хотелось говорить.

Устроившись в огромном чёрном Хаммере Сокола, ввела маршрут в навигатор, и, откинувшись спиной на мягкое сидение, уставилась за окно.

Ехали в молчании, каждый в своих мыслях, хотя у меня их почему-то не было. Возможно, откат от успокоительных, или слишком часто думала и много в последние дни. Но главное — меня ничего не волновало.

Может, нечего было больше терять?

Всегда удивлялась тем, кто бросался столь громкими словами. Была уверенна, что у всех есть, что терять. И вот теперь сама в подобной ситуации.

Жизненная цель разбита в дребезги, и уже этого достаточно, чтобы перечислять все остальные «уже» не нужные пункты.

— Сейчас будет съезд с дороги справой стороны, и потом в лес, — бросила, отмечая скорое приближение к месту назначения.

И вот, ещё несколько минут, мотор машины глохнет, мы на небольшом земельном участке в окружении деревьев. Сквозь листву пробивается уходящее солнце, а мне кажется, что здесь ничего не изменилось за три года отсутствия.

Открыв дверь, молча вышла на свежий воздух, оглядываясь по сторонам. С тоской посмотрела в сторону и направилась туда. Может глупо и неправильно, но по-другому не могла поступить. Мне нужно было быть здесь сейчас, чтобы сон казался более реальным, и обещания не имели пустой звук.

Поле с синими цветами, гладь озера, заход солнца…

Самые заветные воспоминания, которые я сохранила в своём сердце.

Каждый шаг к воде давался тяжело, но я преодолела это расстояние, садясь на корточки у кромки озера.

Здесь, как и три года назад, был покой. Место было нетронутым, и тем самым давало чувство единения с природой и свободу. Место, куда Роберт привозил меня, в желании показать спокойную жизнь, заставить вернуться в Лондон. Место, которое со временем стало необходимым и для брата. Мы сбегали сюда от настоящего мира. Здесь жили иллюзией того мира, который навсегда для нас закрыт. И теперь я здесь одна.

Без него.

Было ли мне больно?

Безусловно да.

Я не пыталась это скрыть.

Боль была естественной, а значит, я до сих пор жива. Значит, могу мыслить и чувствовать. Значит, смогу отомстить.

Посидев ещё немного, встала, размяв затёкшие конечности, и направилась медленно вдоль поля.

Не смогла уйти.

Прислонившись плечом к стволу дерева у входа в лес, обняв себя руками, смотрела на заходящее солнце, а затем и на первые звёзды, появляющиеся на небе.

Присутствие Аристарха ощутила почти сразу. Мужчина встал в стороне от меня, прислонившись, как и я, плечом к дереву. Он ничего не говорил, не торопил, и уже за это стоило сказать ему спасибо. И даже сама понять не могу, с чего вдруг решила излить душу и поделиться тем, что так долго скрывала. Но о словах не сожалела. Сокол один из тех, кому я могла доверять. Пусть и отношения были между нами всегда натянутые.

— Мы приезжали сюда, в желании скрыться ото всех, — медленно начала.

Арис продолжал молчать, и даже в мою сторону не посмотрел.

— Роберт нашёл это место случайно. Привёз меня сюда в первый раз, пытаясь доказать, что спокойствие и такой…мир — для меня. Никакой опасности. Покой, — невольно горько усмехнулась, опуская на миг глаза на руки. — Я знаю, он думал, что так будет лучше для всех. Лучше, если я уеду.

— Он любил тебя и хотел уберечь, — спокойно произнёс Аристарх, даже не шелохнувшись.

— Да, но… Я не могла жить без него. Роднее у меня никого нет и уже не будет.

Было тяжело говорить, учитывая последние события. Поведение Сокола и во все меня настораживало. Слишком много чести он уделял мне: той, кого ненавидел.

— Я могла бы вырубить тебя, забрать пистолет и пустить себе пули в лоб, — монотонно произнесла, ловя на себе нахмуренный взгляд мужчины. — Так было бы легче для всех. Но я ему обещала жить, а он обещал всегда быть рядом.

— Думаешь, твоя смерть что-то решит? — как-то холодно спросил он.

Показалось, что злится, но упустила этот момент.

— Ты ничего мне не должен, Сокол.

Жёстко. Даже по отношению к нему через чур.

Я ведь никогда не называла его по кличке, а это не совсем хороший знак, особенно произнесённый моими устами. По кличке мужчину называли в основном партнёры по бизнесу, «предвестники» и враги. Я всегда обращалась к нему по имени, в редких случаях по фамилии. Но никогда не по кличке. Возможно, пыталась уберечь свои чувства к этому неприступному мужчине, пыталась хоть так быть к нему ближе, а сейчас…

«Поздно возводить мосты, которые никогда не сойдутся».

— Я обещал ему защищать тебя. И ты лучше всех знаешь, что даже смерть не отменит для меня обещания.

Знала. Слишком хорошо я вообще Аристарха знала. Мы ведь знакомы с детства, но я всегда была для него младшей сестрой его лучшего друга и пигалицей. Как-то так. Но я ни разу не признавалась ему в своих чувствах, прекрасно понимая, что он лишь посмеётся или во все пошлёт. А потом перегорела, отвлеклась на других парней, и жизнь забурлила новыми красками. Да. Прекрасное было время. А потом я решила вернуться к Роберту, сбежать из отчего дома, а чувства, которые давно похоронила, вновь дали о себе знать, и опять, как-то много лет назад, я переключилась на других мужчин. Не скрою, мне было чертовски больно видеть Ариса в объятиях очередной длинноногой красотки, порою наблюдать, как он их трахает, а потом самой выпроваживать куклу за куклой, потому что они не задерживались надолго около Сокола. Ни разу не показала своего раздражения или обиды. Ни разу. Но я ведь хотела ему обо всем рассказать, прежде, чем покинула Россию. Да вот только застала его вновь с какой-то красоткой, и поняла, насколько была глупа и тупа.

В Лондоне былые чувства испарились навсегда, словно ничего и не было. И сейчас, по приезду в Россию, понимала, что этих чувств нет, да и вряд ли они были когда-то. Просто Арис всегда был рядом, лучший друг брата, весь такой крутой и сильный. Кумир, которого я создала сама. Что ж, время детских игр давно прошло, и моё былое помешательство испарилось.

— Я приму твои условия, но ты примешь мои, — твёрдо произнесла спустя время.

— Слушаю.

Вот так. Никаких претензий и нравоучений.

— Я должна отомстить. И сама убью того, кто загнал моего брата в могилу.

— Это опасные люди, Ангел, — недовольно начал он.

Явно был против моей затеи, но и отказать открыто не мог.

— А я женщина, у которой забрали любимого человека и разрушили жизнь, — со злостью резко посмотрела на Ариса. — Пусть только попробуют меня тронуть.

Угроза была реальна, и Сокол это видел. Думаю, он не предполагал, что после произошедшего я так быстро возьму себя в руки, и уж явно не думал, что стану так опасна для окружающих. Да. Я готова была не задумываясь убить любого, кто встанет на моём пути.

К чёрту нравы! К чёрту совесть! К чёрту чувства!

Враги ещё не знают, с кем связались, и, что их ждёт. А вздумают навредить Аристарху или Герману, мой гнев станет страшнее в разы. Эти мужчины единственное, что у меня осталось от прежней жизни. Сколько бы ссор не было между нами, но они были ближе мне, чем та же самая Клэр. И пока они — моя семья. Они никогда не отвернутся от меня, не предадут и не обидят, и только им я могла безоговорочно доверять. Никому больше. И мужчины должны жить, как этого заслуживал Роберт, и все остальные «предвестники смерти». Если кто-то решил, что может вершить их судьбу, то почему я должна сидеть сложа руки? Судьба — женский род, а значит, я имею полное право быть её протеже. Я! А никакие-то мужики, возомнившие себя властителями мира.

— Ты должна многое наверстать, — сдался Сокол, отводя взгляд, а затем отлипая от дерева и идя к машине.

Последовала за ним, чувствуя, как с каждым шагом становлюсь увереннее и сильнее морально. Но…

Сейчас я буду жить местью, и это чувство не даст мне расслабиться и дать слабину. А потом? Что будет потом?

Смогу ли я спокойно жить дальше, не возвращаясь к той боли, что пытаюсь заглушить?

Да, намного страшнее было думать о будущем, в котором я могу потерять саму себя. В конце концов, месть греет лишь временно, а потом приходит опустошение и боль, в разы сильнее предыдущей.

И ещё сейчас, как в насмешку, замерла в паре метров от Хаммера, представляя на этом месте совершенно другую машину и другого человека. Довольно-таки реальные картинки из сна всплыли перед глазами совсем неожиданно и не вовремя. Рука сама собой потянулась вперёд, словно желая схватить кого-то, и тут же повисла вдоль тела. А месть, которой я так хотела жить, отошла назад, уступая своё место очередному приступу боли.

Раньше ведь я жила в столь тёмном мире из-за Роберта, в желании быть ближе к нему, защищать и оберегать. А сейчас? Возможно мне станет легче, когда я убью тех, кто убил моего брата, но… Ради кого я буду это делать? Не думаю, что мёртвым есть дело до мести, а меня это попросту может свести с ума.

«Лина, соберись! Месть позволит тебе спокойно спать по ночам и знать, что убийца брат гниёт в могиле!»- скомандовал внутренний голос.

Стало немного легче, но не настолько…

По щекам покатились слёзы, и меня затрясло.

Сжав руки в кулаки, сцепив зубы до скрежета, думала, это немного хотя бы поможет, но всё было напрасно.

Мужские объятия стали неожиданностью, а запах мяты и горького шоколада, резко ударивший в нос, почему-то ещё сильнее заставили меня заплакать.

Не стесняясь, с какой-то дикостью, вцепилась в воротник мужской куртки и, уткнувшись лбом в мускулистую грудь, разрыдалась.

Я никогда не показывала свою слабость в присутствии Сокола, и странно, что он мен даже успокоить не пытался, в конце концов мог бы ударить, чтобы в себя пришла, а он молчал. Просто стоял, удерживая меня за спину и позволял мне рыдать, трогать себя, сходить медленно с ума…

Господи, если мне ещё месяц назад сказали, что произойдёт подобное, а сам Аристарх Соколов будет обнимать меня и позволять прикасаться к себе, я бы рассмеялась. Да даже сейчас всё казалось мне бредом, а может, до сих пор сплю в больнице, под капельницами снотворного и успокоительного, а это всё мне мерещится.

— Так больно! — заскулила, словно побитая собака. — Почему, так больно?!

Не знаю, с кем разговаривала и к кому обращалась.

Арис как-то неуверенно начал гладить по голове, видимо, пытаясь успокоить, а я продолжала плакать, но уже не так сильно.

— Нам всем нужно время. Обещаю, ты больше никогда не почувствуешь боль, Ангел, — тихо прошептал он.

Странно, но я не расслышала его слов, пребывая в каком-то своём параллельном мире. Слова мужчины были сказаны словно не для меня, а для…него самого. Их смысл был мне неведом, да и я находилась на грани сознания, переставая понимать и воспринимать окружение.

Понимала только одно: Аристарх и Герман не дадут мне погибнуть, и помогут осуществить месть.