Как и в ходе предшествующих Русско-турецких войн, в 1853 г. первоначально казалось, что главные боевые действия и в этой войне развернутся на Балканском полуострове. Именно на Дунайском театре в начале войны турецкие войска первоначально попытались перейти в наступление. Численный перевес был на их стороне. Против 82-тысячной русской армии Порта двинула почти 150-тысячную армию во главе с Омер-пашой. Османы в нескольких местах предприняли попытки переправиться через Дунай. Однако большинство их атак были успешно отражены в ходе сражений в конце 1853 – начале 1854 г. Была уничтожена и турецкая Дунайская флотилия.

11 марта 1854 г. русские войска численностью в 45 тысяч человек форсировали Дунай в его верховьях у Браилова, Галаца, Измаила и начали штурм вражеских укреплений у крепости Тульчи в Северной Добрудже.

С началом войны Николай I издал манифест, в котором вспомнил слова своего старшего брата, произнесенные тем в годину Отечественной войны: «С железом в руках, с крестом в сердце станем перед рядами врагов на защиту драгоценнейшего в мире блага безопасности и чести отечества».

Подвиг

Именно так – с крестом в сердце – и встал на обережение родной земли отец Иоанн Пятибоков. Встал истово, и хотя руки его сжимали не оружие, он был так же, как и русские солдаты, страшен врагу, страшен своей любовью к родному очагу и своей готовностью положить живот в защиту его.

Протоиерей Пятибоков был к этому времени уже опытен в ратном служении, ибо начал службу младшим священником в Костромском егерском полку еще в 1848 г. Вместе с полком принял участие в Венгерском походе, и за усердную пастырскую деятельность во время этой военной кампании был назначен в 1850 г. в возрасте 30 лет старшим священником в Могилевский пехотный полк и – одновременно – благочинным 7-й пехотной дивизии. В этих качествах он и встретил начавшуюся Восточную войну, разделяя с могилевцами все тяготы ратной службы, все ужасы войны, видя образцы воинской доблести и сам в нужный момент проявляя доблесть. Самым ярким эпизодом которой был подвиг 11 марта 1854 г.

Его родной Могилевский полк был в составе отряда генерал-лейтенанта Ушакова, который в десять часов утра начал переправу через Дунай.

По переправе два батальона могилевцев во главе с командиром полка полковником Тяжельниковым двинулись вправо – для наблюдения за неприятельскими батареями, располагавшихся на высотах Старой Тульчи. Сюда турки начали поспешно стягивать войска из ближайших окрестностей, сюда же двинулось и подкрепление из Исакчи.

Видя это, генерал Ушаков решил взять береговые батареи – дабы к ночи обеспечить безопасность своего правого фланга и самой переправы. Батальоны под командованием полковника Тяжельникова пошли вперед. Ближайший турецкий редут, занятый лишь неприятельской пехотой, был взят с ходу.

Однако вторая батарея турок – гораздо более укрепленная – решила так просто не сдаваться. Едва русские батальоны двинулись к ней, как турки открыли картечный огонь из 6 орудий и сильнейший огонь из ружей. Этот вал огня вырвался из обширного сомкнутого укрепления, когда могилевцам оставалось до батареи никак не менее ста саженей и оказался весьма губительным: первыми же выстрелами были ранены шедшие во главе штурмовых колонн полковник Тяжельников, командир 1-го батальона могилевцев подполковник Амонтов и прикрепленный к могилевцам капитан Генерального штаба Вагнер.

Батальон, оставшись без командиров, минутно замешкался, но тут капитан Домбровский и штабс-капитан Петров взяли командование на себя. Перестроив полубатальоны в ротные колонны, они повели солдат на штурм батареи со стороны реки. Одновременно 2-й батальон, взявший до этого первую турецкую батарею, во главе со своим командиром майором Богуславлевичем пошел на штурм центрального входа неприятельского укрепления.

Но и там, и там турки атаки отбили, хотя солдаты 1-го батальона и влезли уже было на вал. Все же непосредственно от стен пришлось отступить, но недалеко. Почти что тут же – во рвах и за деревьями – батальоны залегли и затеяли с засевшими на батарее османами жаркую перестрелку, в чем пехоте помогали четыре орудия 2-й легкой батареи под начальством батарейного командира подполковника Храповицкого, также затеявшего с турками картечную дуэль.

Бой продолжался уже шесть часов – люди устали, измучились, количество убитых и раненых стремительно росло: все же русский отряд продолжительное время сражался с укрывшимися за укреплениями турками, сам же защищенный единственно своим мужеством. Наступал критический момент боя, чреватый разразиться непредсказуемым и необратимым.

Это почувствовал Ушаков, пославший на помощь могилевцам 3-й и 4-й их батальоны и три батальона только что переправившегося Смоленского пехотного полка. Это увидел и отец Иоанн, бывший все время в гуще боя. Увидел и понял, что настал его час, час, когда человек должен делом доказать свое право жить в этом мире не потупляя глаз. Если даже за это придется заплатить по самой высшей цене.

Утешив себя мыслью, что «благо положить живот свой за святую веру, царя и отечество на войне против врага и супостата, яко жертву Господу Вседержителю», отец Иоанн возложил на себя епитрахиль и, взяв в руки святой крест, встал в полный рост. Перед своими однополчанами. Перед вражеской батареей.

Но отец Иоанн не смотрел в сторону турецкого укрепления – он искал взглядом глаза своей многолетней паствы. И когда все взоры обратились к нему, он осенил всех бывших здесь крестом и окропил святой водой. Вслед за чем страстно вскричал:

– С нами Бог, ребята, и да расточатся враги Его!.. Родимые, не посрамим себя! Сослужим службу во славу Святой Церкви, в честь государя и на утешение нашей матушке России! Ура!

С этими словами священник наконец повернулся лицом к вражескому укреплению и пошел на него. Солдаты ринулись следом, на ходу обгоняя своего духовного пастыря. Тем не менее отец Иоанн не особенно отстал – он в первых рядах взошел на укрепление осман, осеняя крестом все страны света.

Он был рядом с майором Богуславлевичем, возглавившим атаку могилевцев, которых подкрепили подоспевшие смоленцы. Рядом с майором он и получил две сильнейшие контузии – первая цепь атакующих всегда самая приметная. Контузии, а не раны, хотя отца Иоанна спасло лишь чудо: от святого креста, бывшего у него на груди, пуля отбила полностью правую перекрестную сторону, а епитрахиль, также бывшая на нем, была разорвана картечью.

И все же до конца боя – до полной победы – отец Иоанн оставался на своем пастырском посту, видный всем – и друзьям, и неприятелю.

Мужество пастыря, героизм солдат и офицеров не пропали даром – батарея была взята, и турки, устрашенные тем, как она была взята, почти тотчас же без сопротивления позволили занять русским две береговые дунайские крепости – Тульчу и Исакчу. Беспристрастный же рапорт о сем бое могилевцев прямо говорил, кому обязаны были они данной викторией: «По всей справедливости, с чувствами христианскими должно сознаться, что этой славной победой могилевцы обязаны влиянию счастливой звезды любимого полководца и благословению Господню, преподанному батюшкой. Крест, коим осенял отец Иоанн славных героев, имеет быть в память воинам Могилевского полка, как свидетель геройским подвигам его. Для всеподданнейшего доклада его императорскому величеству сей крест вместе с епитрахилью отправлен господину обер-священнику армии и флотов Кутневичу своевременно».

Побед в скором времени могло стать больше, что и заставило Англию и Францию поторопиться с ультиматумом. Не получив на него ответа, они в феврале 1854 г. объявили России войну. В это же время Австрия подписала с султаном договор о занятии своими войсками этих княжеств и расположила на их границах 300-тысячную армию. Австрию поддержала Пруссия.

Поначалу Николай I отверг и требования Австрии. 29 апреля русские войска на Дунае возобновили наступление. 5 мая была осаждена крупнейшая турецкая крепость Силистрия на южном берегу Дуная. Взятие этой крепости открывало кратчайший путь на Константинополь. Осадные работы проходили довольно успешно. Однако давление со стороны Австрии нарастало. Николай I поначалу не желал верить в серьезность намерений только что спасенной им империи Габсбургов. «Не верю!» – такие слова писал царь на полях донесений дипломатов. Однако вскоре ему пришлось поверить. 9 июня фельдмаршал И.Ф. Паскевич отдал приказ о снятии осады Силистрии и отходе войск за Дунай.

Теперь основные силы русской армии в Дунайских княжествах пришлось сосредоточить против нависшей с северо-запада австрийской армии. Против Омер-паши остались лишь заслоны. 23–25 июня 1854 г. почти 50-тысячный турецкий корпус атаковал 6-тысячный отряд генерала Ф.И. Соймонова у города Журжа на левом берегу Дуная. После упорного сражения Соймонов был вынужден отступить к Бухаресту. Вскоре из Варны союзники двинули против русских три французские дивизии, но эпидемия холеры, разразившаяся среди солдат, заставила их повернуть назад.

В конце концов Николай I был вынужден подчиниться Австрии и отдал приказ о выводе русской армии из Молдавии и Валахии. К сентябрю 1854 г. русские войска отошли за Прут. Австрийцы почти сразу же ввели свои войска в Дунайские княжества. Теперь, казалось, повода для военного противостояния больше нет. Но так казалось только России. Англия и Франция преследовали совсем иные цели, и для них все еще только начиналось.

В это время они ведут сложные дипломатические игры, целью которых было привлечение к коалиции против России Австрии, Пруссии, Швеции, Сардинии. Откликнулась позднее только последняя, пославшая в Крым подкрепление войскам союзников 15-тысячный корпус. Остальные впрямую войну России не объявляли, лишь нависая над ее рубежами и отвлекая этим значительные силы русской армии.