Разведчики союзников приблизились к южной окраине Севастополя. Увиденное было для них полной неожиданностью. Укрепления вокруг города росли не по дням, а по часам. Поэтому англо-французское командование вынуждено было отказаться от немедленного штурма крепости. Было решено соорудить осадные батареи, чтобы ослабить сопротивление защитников бомбардировкой, а затем провести штурм. 17 сентября началась разгрузка кораблей, строительство лагеря, распределение позиций. Французы оказались против правого фланга защитников города, англичане – против левого. В конце сентября началась установка осадных орудий. Они располагались примерно в километре от линии обороны.

Осажденные также не смотрели безучастно на работы противника. Сразу же начались первые столкновения, обстрелы союзников, препятствовавшие их работам. Тогда же произошли и первые вылазки защитников Севастополя. 20 сентября унтер-офицер Баженов, находясь в разведке, захватил в плен французского капитана. Отряд из 12 матросов во главе с боцманом Петренко совершил нападение на противника и захватил трофеи.

Однако в целом почти месяц под Севастополем было спокойно. В начале октября положение изменилось.

3 октября 1854 г. на военном совете союзники решили, что сил для штурма у них достаточно. Утром 5 октября 1854 г. началась первая бомбардировка союзниками Севастополя. После этой бомбардировки должен был последовать штурм города силами сухопутной армии и флота.

Огонь по укреплениям, кораблям, городу открыли в 6 часов утра все осадные батареи, а в полдень – вся корабельная артиллерия союзников. Всего в бой вступило 126 осадных орудий и 1340 орудий (одного борта) 49 кораблей. Отвечали им с русской стороны 233 береговых орудия и 104 орудия 22 остававшихся на рейде кораблей.

Артиллерийская дуэль продолжалась целый день. Вскоре в городе и на бастионах появились первые разрушения. «Город несколько раз зажигался, но успевали тушить огонь, – писал очевидец. – Укрепления наши, только что насыпанные большей частью из земли со щебнем и не успевшие еще окрепнуть, скоро осыпались от неприятельского огня, но люди немедленно очищали землю от орудий, исправляли разрушенное и опять наши орудия отвечали неприятелю с новой силой…».

Несмотря на огромное огневое преимущество, исход дуэли был неудачным для союзников. Основная тяжесть борьбы легла на севастопольских артиллеристов. Они с первых же минут сражения начали вести ответный огонь.

Решающее значение имели мужество и мастерство русских артиллеристов. «Комендоры орудийные, – писал тот же очевидец, – увлеченные отвагой, не давали орудиям своим отдыха, так что не раз слышалась команда “стреляй реже” и приказано против частой стрельбы поливать орудия водой». Воинам помогали жители Севастополя: женщины и дети под обстрелом врага носили им воду, перевязывали раненых, тушили бомбы врага.

Всего русские пушки 5 октября сделали около 20 тысяч выстрелов. Под градом вражеских снарядов артиллеристы вели огонь и в то же время находились в постоянной готовности к отражению возможного штурма. Все очевидцы в один голос говорят о необыкновенном подъеме и энтузиазме воинов. «Увлечение было так велико, что прислуга для ускорения стрельбы порешила вовсе не прикрываться бруствером. Заряжать, прикрываясь им, было бы неудобно и медленно… Сознание это возникло само собой и так же мгновенно выполнено самой прислугой без всякого посредства начальников, без всякого приказания… Номера прислуги оставались при этом все время боя на кроне орудий, соскакивая с него лишь в момент производства выстрела. Кроме величайшей опасности, этот способ стрельбы был очень утомителен для орудийной прислуги, но ни об опасности, ни об утомлении в то время никто не думал». Так писал очевидец о действиях артиллеристов 5 октября.

Стрельбу вели и остававшиеся в бухте русские корабли. Особенно отличился пароходо-фрегат «Владимир» Г.И. Бутакова. Для увеличения дальности стрельбы капитан применил новшество. Он создал кораблю искусственный крен до 7 градусов. Это повысило дальнобойность корабельных пушек до 4–5 км. В дальнейшем крен для увеличения угла возвышения орудий стали использовать другие корабли Севастополя. Сам «Владимир» постоянно маневрировал по акватории порта и давал неприятелю вести прицельный огонь. Из примерно 500 снарядов, выпущенных по этому кораблю, во «Владимир» попало лишь 10, но он не потерял боеспособности: все пробоины были сразу заделаны.

С каждым залпом русских батарей увеличивались разрушения на позициях противника. В результате действий русских артиллеристов были подавлены все французские и почти все английские батареи. У французов взорвался сначала один, а затем второй пороховой погреб. После этого батареи, противостоящие правому флангу русской обороны, окончательно замолчали.

Лучше было положение англичан. Они сосредоточили почти весь огонь на Малаховом кургане, где обороной руководил контр-адмирал В.И. Истомин, и Третьем бастионе.

Биография

Истомин Владимир Иванович

(1807 или 1809–1855)

Истомин родился в семье судебного секретаря. Семья была большая, и все пятеро сыновей связали в дальнейшем свою судьбу с морем. Военное образование Владимир Истомин получил в Морском кадетском корпусе, в котором обучался с 1823 по 1827 г.

Сразу после окончания корпуса, получив распределение в Кронштадт в команду М.П. Лазарева, Истомин получает боевое крещение. Он принимал активное участие в Наваринском сражении 8 октября 1827 г., за что был награжден орденом Св. Георгия и званием мичмана. Затем в ходе Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. он участвовал в блокаде Дарданелл.

После войны Истомин плавал на разных судах по Средиземному и Черному морям, совершенствуя свое морское образование. На Балтику он возвращается в 1830 г., и здесь он знакомится с Нахимовым и Корниловым, с которыми до самых последних дней его связывала крепкая дружба.

В 1838 г. Истомин был переведен на Черное море. Под его командой находились поочередно шхуна, корвет и фрегат. Истомин участвовал в Кавказской войне, в 1850 г. он получает чин капитана 1-го ранга и новейший 120-пушечный линейный корабль «Париж» под свое командование.

Командуя кораблем, он в 1853 г. принимал участие в Синопском сражении, в котором «проявил примерную неустрашимость и твердость духа, благоразумные, искусные и быстрые распоряжения во время боя». За Синоп Истомин был произведен в чин контр-адмирала.

С начала обороны Севастополя в 1854 г. Истомин являлся одним из ее главных деятелей. Ему пришлось сражаться на суше, где он руководил обороной Малахова кургана. Он писал брату, что ему «пришлось быть и артиллеристом, и инженером, и начальником войск». Истомин не оставил защищаемую территорию ни на один день. Один из участников обороны писал: «Много я видел людей храбрых в разных кампаниях, но такая фантастическая храбрость, как в Истомине, есть явление редкое и достойное подражания». 7 марта 1855 г. Истомин погиб на боевом посту.

Умелые действия В.И. Истомина и других руководителей обороны Корабельной стороны 5 октября не дали союзникам возможности воспользоваться результатами огня их артиллерии. В ходе бомбардировки русские укрепления были во многих местах разрушены. В развалины превратилась башня Малахова кургана. На Третьем бастионе взорвался пороховой погреб. Опасаясь, что союзники начнут штурм, были приняты меры к восстановлению укреплений. Под губительным огнем на Третий бастион подходили свежие силы, несли ядра и заряды. «Эти смелые люди, – писал артиллерист Ф.В. Пестич, – из коих многие на этом пути погибли, неся зарядные мешки, часть которых была взорвана или в руках, или на спинах их, возвращаются на Третий бастион под тем же перекрестным огнем и дают возможность поддерживать огонь до самого вечера». К концу дня большинство английских орудий также были выведены из строя и прекратили бомбардировку.

Не лучше 5 октября 1854 г. сложились у союзников дела и на море. Французские корабли стали на правом фланге, турецкие поставили в центре, напротив входа в Севастопольскую гавань, англичане расположились слева, напротив Северной стороны Севастополя. Хотя на каждую русскую пушку 10 приморских батарей приходилось несколько десятков орудий неприятельского флота, союзные корабли боялись подходить близко к русским батареям и вели огонь с дальней дистанции. Естественно, что он был сравнительно малоэффективным.

Однако русским артиллеристам дальность дистанции не помешала. Стремясь возместить меньшее количество своих орудий большим числом выстрелов, артиллеристы достигли предельной скорострельности: отдельные орудия в этот день сделали до 400 выстрелов.

Применяли русские батареи и хитрость. В разгар боя одна из батарей под командованием капитан-лейтенанта Андреева внезапно прекратила огонь. Союзные корабли, решив, что она подавлена, начали подходить к берегу для высадки десанта. Однако Андреев подпустил неприятеля на близкое расстояние и возобновил стрельбу. Меткие попадания заставили противника спешно отойти назад.

Уже в начале артиллерийской дуэли русский снаряд попал в корму французского флагмана «Париж», взорвался внутри, ранив многих штабных офицеров. На линейном корабле «Монтебелло» через пять минут после начала стрельбы перебили ядром якорный канат, и он долгое время был лишен возможности вести огонь. Серьезные повреждения уже в начале сражения вывели из строя и корабль «Шарлеман». Уже через два часа покинул боевую линию корабль «Юпитер», затем «Альбион» и «Аретуза». Возник пожар на корабле «Кин», который тоже начал отход. Корабль «Спайтфуль» стал тонуть, и лишь благодаря самоотверженным действиям команды был спасен. Корабль «Родней» сел на мель. На многих кораблях вспыхнули сильные пожары. Один за другим суда союзников уходили от Севастополя.

Около 6 часов последние из кораблей союзного флота покинули свои позиции. После боя союзники выяснили, что у них из строя выбыло свыше 500 матросов и офицеров. «Париж» получил свыше 50 пробоин. «Альбион» и «Аретузу» пришлось отбуксировать в Константинополь для ремонта. Один из турецких кораблей от повреждений затонул в Черном море вместе с экипажем при возвращении в Турцию.

Неудача союзного флота явилась, с одной стороны, следствием мощного сопротивления севастопольцев, а с другой – неумелого руководства со стороны английских и французских генералов и адмиралов. Прежде всего, союзникам не удалось наладить взаимодействие сухопутной армии и флота. Флот начал свои действия, когда большинство осадных батарей союзников на суше были уже разгромлены огнем севастопольского гарнизона. Союзники выпустили 50 тысяч снарядов, но из-за слабой подготовки артиллеристов прибрежные русские батареи пострадали очень незначительно. Стремясь обелить себя, союзное командование объявило действия своего флота лишь демонстрацией, не преследовавшей якобы никаких решительных целей.

Последствия этого сражения были настолько серьезны, что англо-французский флот уже не принимал активного участия в осаде Севастополя вплоть до падения города.

Таким образом, в ходе первой бомбардировки 5 октября 1854 г. союзникам не удалось разрушить возведенные вокруг города укрепления. Благодаря самоотверженному труду защитников все разрушения были в течение нескольких дней восстановлены. Ф.В. Пестич писал: «Нужно было возобновить почти уничтоженный Третий бастион… Нужно было не на лошадях, а на людях несколько десятков орудий и станков доставить на батареи, разбросанные на семиверстном пространстве, по местности, разъединенной глубокими оврагами с большими и крутыми подъемами; нужно было не только возобновить установку орудий вместо подбитых, но и заменить некоторые уцелевшие орудия малого калибра другими, более сильными. Все это сделано было за одну ночь. На другой день утром, т. е. 6 октября, Севастополь явился перед глазами неприятеля уже сильнее, чем он был накануне».

Вскоре коалиционное командование поняло, что никакого серьезного урона городским укреплениям бомбардировка не нанесла. Союзники продолжали обстреливать бастионы из остатков своих осадных орудий еще шесть дней. Однако малая результативность огня и ответные действия севастопольской артиллерии окончательно убедили противника, что город по-прежнему готов во всеоружии отразить нападение.

Между тем накануне 5 октября союзники были уверены в победе. В Лондоне, Париже, Стамбуле вовсю шли приготовления к празднованию в честь взятия Севастополя. В редакциях газет по несколько раз набирали и разбирали передовые статьи о победе. Некоторые агентства даже дали сообщения о падении русской крепости. 6 октября были получены депеши о блестящей победе: город бомбардирован, атакован и взят, флот истреблен, гарнизон сдался. В Париже готовили парады, иллюминацию, салюты, банкеты.

Тем более гнетущее впечатление произвели известия о реальном положении вещей. Стало ясно, что предстоит длительная осада Севастополя и о легкой победе надо забыть. В частности, суровой реальностью становилась предстоящая зимовка армий союзников в полевых условиях.

* * *

Обороной города во время первой бомбардировки руководили адмиралы Корнилов и Нахимов. Высокая результативность действий гарнизона Севастополя объясняется, прежде всего, его высоким боевым духом. А это во многом было заслугой руководителей обороны. Участник обороны Лев Толстой писал из Севастополя: «Дух в войсках выше всякого описания… Корнилов, объезжая войска, вместо “Здорово, ребята!” говорил: “Нужно умирать, ребята, умрете?” – и войска отвечали: “Умрем, ваше превосходительство, ура!” и это не был эффект, а на лице каждого видно было, что не шутя, взаправду…» С начала бомбардировки Корнилов объезжал один за другим бастионы, отмечал недостатки в обороне, давал указания, старался определить успешность ответного огня русских батарей.

Нахимов находился на Пятом бастионе и распоряжался контрбатарейной борьбой с артиллерией противника. На нем был черный флотский сюртук с эполетами, которые всегда отличали его от других защитников Севастополя. Здесь и застал его приехавший Корнилов. Это была их последняя встреча.

Около 11 часов вице-адмирал Корнилов прибыл на Малахов курган. Осмотрев позиции и отдав необходимые приказания, он направился в Ушакову балку, где были сосредоточены резервные войска. В этот момент небольшое ядро смертельно ранило адмирала. Он умер со словами: «Отстаивайте Севастополь… Благослови Господи Россию и государя, спаси Севастополь и флот».

Нахимов получил 5 октября ранение в голову, но это не могло ему помешать сразу после гибели Корнилова фактически возглавить оборону Севастополя. 30 ноября он принял на себя обязанности помощника начальника Севастопольского гарнизона.